Текст книги "Дурная кровь (СИ)"
Автор книги: Виктория Щабельник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)
Снова раздался взрыв, и пол под ногами качнулся. Воспитательница упала, инстинктивно прижав к себе ребенка. Сет привалился спиной к стене, стараясь сохранить равновесие. Дети прижались к полу, стараясь прикрыться ручками отпадающих обломков. На нас дыхнуло прохладой и гарью, коридор разрушался на наших глазах, в проем, образовавшийся в одной из стене, начали проникать вооруженные люди. Странные, чужие, опасные. В защитных костюмах, полностью скрывавших их тела и лица, они направили оружие на нас, и я почувствовала, что сейчас произойдет что-то ужасное. Им не нужны заложники. Им нужны жертвы. Много жертв.
Я закричала не столько от страха, сколько от злости и отчаяния. Дети не заслужили такого конца, никто из нас его не заслужил. Первый выстрел огнем никого не задел, лишь прошелся в нескольких сантиметрах от моего лица. Я ждала боли от ожога, но ничего не произошло. Последующие выстрелы также никого из нас не коснулись. Огонь чужаков, будто встречая сопротивление, разливался по невидимому куполу, не причиняя никому из нас вреда.
Один из нападавших что-то со злостью выкрикнул, усиливая мощность. Я же… каждый целитель был способен создать что-то наподобие целительской защиты, которая в минуту угрозы способна прикрыть своего пациента и уберечь его от прямого удара. Слабый, не такой как у меня вышел теперь, способный прикрыть от удара дюжину человек.
Я смахнула кровь, появившуюся из носа. Виски пронзило резкой болью, а руки противно задрожали. Силы были на исходе.
– Всевидящие. Спасите и защитите! – я увидела краем глаза, как воспитательница осенила себя защитным знаком. Сет крепче прижал к себе малышей, а Ками у меня на руках всхлипнула и доверчиво прижалась покрепче. Я почувствовала, как часто бьется ее маленькое сердечко, а ее дыхание… и я почти захотела выпить это чистое дыхание и продолжать жить дальше. Потому что мои собственные жизненные силы стремительно меня покидали. На место ускользающего сознания пришли инстинкты.
Нападавший снова крикнул что-то и, отбросив оружие, сделал шаг вперед, почти соприкасаясь с преградой. Он поднес к ней руку, тут же ее отдернул и яростно зашипел на непонятном мне языке.
Но было поздно. Поздно для него. Прикосновение чужака к преграде позволило мне почувствовать его, его силу, его энергию. Отобрать дыхание у Ками было неправильным и чудовищным, а вот чужак был врагом. Он нападал, а я защищалась.
Я прикрыла глаза, чувствуя, как на ресницах застывают слезы, вздохнула и потянулась к нападавшему выпивая его силу, его дыхание и жизнь. Мужчина схватился за горло, пытаясь сделать вдох, закашлялся. И упал.
Миг я смотрела на мертвого человека, еще недавно жаждавшего нашей смерти. Будто в отдалении услышала, как завыла воспитательница. Дети сидели молча, будто боясь своим плачем навлечь на нас еще большую опасность. Преграда встретила новый заряд огня и смогла устоять. Я смахнула с глаз слезы и убедилась, что это не слезы, а кровь. Времени оставалось все меньше, а силы было на исходе.
Я почувствовала, что падаю, когда услышала знакомый голос, отдававший резкие команды и звуки выстрелов, которыми щедро проредили ряды наших убийц.
Глава 31
Воцарившаяся на мгновение тишина сменилась пронзительным криком. Это слегка вернуло меня в реальность. Я осознала, что стою на коленях, лихорадочно прижимая к себе двух замерших от страха малышей. Медленно повернула голову на шум и поняла, что кричит воспитательница. Она сидела на полу, поджав ноги, и, дрожащей рукой указывая на меня, причитала:
– Чудовище! Чудовище!
Разогнав туман в голове, я передала детей, которых держала подскочившему Псу.
– Она убьет всех нас! Спасите от нее детей!
Ее слова отозвались во мне тупой болью. Я вспомнила, как чувствовала биение сердца Ками и только тонкая грань отделяла меня от того, чтобы не остановить его. Чудовище! Я же знала, что меня возненавидят, как только поймут кто я. Темных боялись всегда, потому что считали злом. А я едва не погубила ребенка. Да еще на глазах стольких людей проявила себя.
Повинуясь молчаливому приказу Клауда, один из Псов подошел к воспитательнице, и, проведя у нее ладонью перед глазами, заставил ту отключиться.
Чувствуя себя словно оглушенной, я поднялась с колен, игнорируя попытку Клауда мне помочь. Обошла группу Псов, переступая через тела нападавших. И медленно направилась обратно, в коридор, откуда мы прибежали, где оставались те, кто мужественно позволил нам спастись, жертвуя своими жизнями.
– Джети! – я сделала вид, будто не услышала, что меня зовут. Несколько метров отделяло меня от двери, за которой остались люди. И я вошла. Запах гари, ворвавшийся в легкие, почти не позволял дышать. Глаза тут же заслезились. Коридор, который мы смогли покинуть представлял собой страшное зрелище: черная копоть и запах горелой человеческой плоти, которую не спутаешь ни с чем.
Они были там. Все трое, их тела напоминали обугленные головешки, и я больше не чувствовала в них жизни. В воздухе разливалась остаточная эманация боли и ужаса. Я проходила по полу, хрустящему от мусора, чувствуя жар, все еще исходящий от стен и потолка. Адский огонь полностью выжиг жизнь в этом месте.
– Аквилонский смерч. Изобретение наших соседей. Смесь магии и технологии, – тихо произнес вставший за моей спиной Клауд, – от него нет спасения. Эта полуразумная тварь будет следовать за своей жертвой, пока не заберет ее жизнь.
Голос Дана дрогнул.
– Они позволили нам спастись. Как это бесчеловечно – жаждущий смерти огонь. Разве так должно быть?
– Наши шпионы предупреждали нас о возможностях аквилонцев. Мы ждали, что рано или поздно соседи решатся на демонстрацию. Не думали, что это случиться с благословения наших соотечественников.
– Неужели они не понимают, что после это обернется против них?
– Они хотят нас уничтожить, а после… Считают, что могут повернуть все в свою пользу. Пойдем, тебе нечего здесь делать. Мы позаботимся о телах наших друзей.
Я проследила взглядом за группой Псов, проходящих мимо, их лица застыли мрачной маской.
– Мне жаль твоих людей. Они пострадали из-за нас.
– Нет. Они пострадали из-за того, кто допустил подобное. Мой приказ об эвакуации детского сада был проигнорирован. Всего этого могло бы не быть.
– Эта женщина права. Я убийца. И теперь об этом узнают все, – я отвернулась, хотя понимала, что уже никогда не забуду лица этих еще молодых и полных жизни ребят и запах горелой плоти.
– Ты не убийца, – отрезал Дан, схватил меня за плечи и резко развернул к себе. – Над памятью воспитательницы и твоего коллеги поработают, и они не будет помнить о том, что произошло. А дети были слишком напуганы, чтобы понять. Пойдем. Я провожу тебя в каюту.
– А как же бой? – растерялась я.
– Атака остановлена. Есть жертвы. Теперь мы можем предъявить обществу доказательства угрозы, которую они не желали видеть.
– Где Манфред? – почему-то мне казалось, что он должен быть здесь.
– Перед ним стоит другая задача. Он подбирается к зачинщикам и хочет выйти на кукловода.
– Думаешь, у него есть шанс? – я подняла голову, натыкаясь на взгляд Клауда – сияющий тьмой, и в то же время, успокаивающий.
– Он сделает для этого все, – твердо произнес Клауд.
Мы покинули коридор, и дышать сразу стало легче. Я сглотнула комок невыплаканных слез и позволила Дану себя обнять.
– Я чувствую себя опустошенной, разбитой, – призналась я.
– Ты спасла детей. Сделала все, чтобы избежать жертв. Сейчас ты просто устала. Нужно немного времени, чтобы прийти в себя
– Я позволила умереть хорошим людям. Я целитель, и что-то внутри меня не дает спокойно принять их жертву.
– Каждый день мы рискуем собой и знаем, чем это может закончиться. Ты не можешь спасти всех. Не твоя вина, что в мире существует зло и смерть.
Клауд поцеловал меня в макушку и открыл передо мной дверь каюты. Когда я поняла, что он собирается уходить, во мне что-то словно оборвалось. Хотелось выть, кричать, плакать, вцепиться в него и никуда больше не отпускать. Возможно, именно теперь меня озарило осознание того, что на месте этих парней мог бы быть Дан. Он рискует каждый день, и я могу его потерять. Потерять Дана… Навсегда лишиться его заботы, силы, уверенности и нежности. Лишиться взгляда этих невероятных глаз, в которых, казалось, застыла живая тьма. Такая ласковая и нежная тьма, которая никогда не причиняла мне боли.
Я беспомощна. Я не могу спасти всех, Дан прав. Целитель не бог. Но если нам выпало немного времени быть счастливыми, как я могу от этого отказаться?
– Дан, прошу тебя останься со мной, – Клауд застыл у двери, и медленно обернулся на мой голос.
– Ты уверена? – напряженно спросил он.
– Да.
Он лежал рядом на боку, обнимая меня, прижимая спиной к своей груди. Я ощущала его дыхание на своих еще влажных после душа волосах, касание его пальцев на своей коже. Он был тактичен и сдержан, ни словом, ни взглядом не давая мне понять, что хочет чего-то большего, чем просто лежать рядом, крепко обнявшись, и чувствовать близость и тепло друг друга.
– Дан, будь со мной этой ночью, пожалуйста, – тихо попросила я.
– Джети, – я обернулась, глядя на него. Было странно видеть на лице мужчины удивление и надежду.
– Я хочу быть с тобой, стать твоей.
Клауд тут же оказался сверху, удерживая свой вес на одной руке. Второй он осторожно, словно боясь напугать, коснулся моего лица. Я прикрыла глаза, отдаваясь этой легкой ласке. А затем, неуверенно положила руку ему на грудь. Туда, где билось сердце. Его кожа под моими пальцами была теплой, даже сквозь футболку. Я слегка пошевелила пальцами и ощутила под ними твердые мышцы. Клауд замер, а, затем, резким движением стянул с себя футболку, позволяя мне прикасаться к его обнаженной коже, изучать его, медленно и неторопливо, преодолевая мои страхи и неуверенность.
– Ты прекрасна, – прошептал он, нежно целуя губы, чуть прикрытые глаза.
Где-то в глубине своего тела я почувствовала томление и сама потянулась к Дану, прося о большем, понимая, что готова к этому.
Я пила, пила его дыхание, его жизнь. На моих глазах Дан умирал, и это я его убивала. Лицо мужчины окрасила восковая бледность, глаза сделались тусклыми, губы сжались в тонкую линию.
– Джети, – шепнул он, и умер.
Я тихо всхлипнула и проснулась, тут же подскочив на своей кровати. Тусклый свет под самым потолком позволил рассмотреть разбросанную на полу одежду, рядом со мной почувствовала теплое тело мужчины, который этой ночью в своих объятиях заставил меня пережить совершенно новые для меня ощущения. Услышала его тихое мерное дыхание и тут же расплакалась.
– Джети, – он среагировал мгновенно, дотрагиваясь до моей обнаженной спины, – я был груб? Сделал тебе больно?
– Я тебя убила. Этой ночью, выпила твою жизнь с поцелуем. И смотрела, как ты умираешь, – шепнула я.
– Это кошмар. Слишком многое на тебя навалилось, Джети, милая.
Клауд обнял меня и увлек себе на грудь. Я лежала, уткнувшись головой в его шею, чувствуя биение его сердца, вдыхая его запах и пыталась понять, что же ощущаю к этому мужчине. Он был мне нужен, я плавилась в его руках, млела от его прикосновений. Он прекрасный защитник и любовник, друг, союзник, возлюбленный, который медленно и терпеливо приручал мою душу и тело. Готова ли я быть с ним? Стать его женой? Не знаю. Единственное, в чем я была уверена, что не могу его потерять.
Затишье продолжалось несколько дней. Мы зализывали свои раны, укрепляли оборону станции и вели переговоры. Эфет Корр неожиданно выступил на нашей стороне, видимо демонстрация нового оружия наших соседей его впечатлила. Впрочем, она впечатлила и Совет, а также верховного леора и Сиверса сент Териона, которые внезапно ощутили как непрочно их положение.
Детей устроили на одном из уровней Псов. Воспитательницу, пришедшую в себя после глубокого шока и частично потерявшую из-за этого память, решили не разлучать с ними. Малышам нужен был хоть кто-то кого они хорошо знали. Сета оставили при детях. Родители детей, не занятые обеспечением жизнедеятельности станции могли поселиться рядом с ними. Остальным разрешалось их навещать.
Я же все свое время разделила между пациентами и храном, который мне недавно показал Клауд. Информация, которая там находилась, была бесценной. Но мне нужно было найти сведения о тех, кого называли Темными Целителями. Масштаб предстоящей работы ужасал, и я не была уверена, что успею ее закончить доследующей атаки. Мне необходимо было знать, чего от себя ждать. Насколько я опасна для окружающих и тех, кто мне дорог. Ограничила свое общение с мамой и ребенком, изо всех сил избегала Клауда. Тот сон меня напугал, и хотя Дан считал его всего лишь кошмаром, я боялась. Боялась не справиться с собой, стать угрозой. В какой-то мере, я была рада, что Клауд много времени проводит у канониров, или в командном отсеке. Его день был расписан по минутам, и те краткие мгновения, что мы виделись и успевали перекинуться словами, не могли ему навредить. Более того, каждый раз, когда мы виделись и он касался меня, я вообще забывала обо всем.
– Джети, постой, – эфет нагнал меня, когда я решила снова попасть в хран. Он остановил меня в коридоре. В отдалении я заметила силуэты охранников, которые наблюдали, но не спешили вмешиваться.
– Даэль, – я замерла, выжидательно глядя на него. Мне было приятно, что он решил поддержать Псов, хотя я и понимала, что эфет делает это не по доброте душевной, и уж конечно не из-за большого чувства ко мне. Даэль всегда был практичен, он умел рассчитать риски и спрогнозировать результат. Видимо, по его мнению, Псы, допущенные к управлению и власти, были меньшим злом.
– Я здесь больше недели, а смог тебя повидать только теперь. Почему ты бежишь от меня?
– Даэль, мое отчуждение касается не только тебя. Так безопаснее для всех.
– Что происходит? – он нахмурился.
– Не могу поверить, что за эти годы ты так и не понял, что я такое, Даэль, – мягко улыбнулась я, внутренне ненавидя себя за стервозный тон.
– Я надеялся, что это поймешь ты сама. Примешь это и позволишь себе помочь. Но каждый раз ты бежала от меня, не давая шанса, – не могу сказать, что слова Даэля меня удивили. Я давно подозревала причину его повышенного интереса ко мне. Вот только не думала, что он сохранит мою тайну.
– Я боялась. Тебя, твоего статуса эфета, того, что будет, когда все узнают о том, кто я такая. Но теперь это не важно. Нас в любой момент может не стать, так чего бояться? – я напряженно улыбнулась.
– Ты ошибалась, когда считала, что меня привлекает в тебе загадка.
– Наверное, теперь я это понимаю, но все изменилось
– Изменилось? – тут же подхватил эфет.
– Я была с Клаудом. И это мой осознанный выбор, – твердо произнесла я.
Эфет застыл, сверля меня взглядом своих вмиг потемневших глаз. Когда-то этот взгляд вызывал во мне панику, заставляя трепетать. Но сейчас… Наверное, я просто изменилась.
– Ваши отношения обречены, – зло бросил эфет.
– Это не тебе решать, – возразила я, – Дан – мужчина, с которым я хотела бы прожить свою жизнь.
– Во всем этом я так и не услышал, что ты его любишь, – заметил эфет с неприятной улыбкой.
– Я не выставляю чувства напоказ.
– Особенно когда их нет, – поддел меня Корр, заставляя побледнеть.
Его слова задели меня за живое, разбередили те сомнения, которые я загнала вглубь себя.
– Я допускаю, что ты им увлечена. От него фонит опасностью, агрессией и первобытной силой. То, из-за чего молодые девушки не могут устоять.
– Не унижай меня сравнением с такими особами, – возмутилась я.
Он сделал жест рукой, словно отмахиваясь от моих возражений.
– Ты понимаешь, чему подвергаешь себя, оставаясь с ним? Я не сомневаюсь в твоей силе и выдержке. Но разве эта старая станция и угроза смерти все, что ты заслуживаешь? Джети, мне плевать на то, чем закончатся переговоры. Я здесь ради тебя. Твоя жизнь и безопасность для меня в приоритете.
– Ты же понимаешь, что однажды я могу не сдержаться, и тогда все вокруг умрут? Это произошло совсем недавно, да, я уничтожила врага, но едва сдержала себя.
– Ты держалась десять лет, не убила и не покалечила этой силой ни одного человека. Все еще считаешь себя чудовищем? Ты жестко себя контролируешь, держа в узде все свои эмоции и чувства, даже когда они переполняют тебя. Я не знаю другого человека, кто бы так самоотверженно бросался на помощь другим людям. Это меня в тебе всегда восхищало. Умение чувствовать и сопереживать, твоя доброта – это твоя сила. Она же слабость.
– Я целитель. А целитель не может не сопереживать.
– Твой учитель был целителем. Напомнить, что он с тобой сделал? Нет злой или доброй силы. Есть подонки и мерзавцы, которые используют ее для собственного блага.
– Даэль, – я сжала от гнева кулаки, – не пытайся меня убедить покинуть Крепость. Мое место здесь, я это чувствую. А сейчас, мне нужно идти, извини.
Я развернулась, и быстрым шагом поспешила скрыться с глаз эфета. О том, что мое отступление больше походило на бегство, я старалась не думать.
***
– Эфет Корр, кажется, вы слишком отдалились от каюты, которую вам выделили, – заметил Клауд, появляясь словно из неоткуда. Корр повернулся к нему, стараясь скрыть досаду. Он и вправду не заметил появление возможного противника. Слишком был погружен в собственные мысли.
– Я пленник? – прямо спросил он.
– Скорее, вынужденный союзник. И пока мы для вас более выгодны, чем те, другие, я даже буду вам доверять. Немного и совсем недолго, – Клауд язвительно улыбнулся.
– Не думай, что ты выиграл, – Корр подался вперед, оказавшись угрожающе близко к Псу. Их взгляды скрестились как острые клинки. – Джети слишком наивна. Она не понимает, что лучше для нее.
– А ты, стало быть, это знаешь? – медленно произнес Клауд.
– Джети нужно безопасное место, где бы она смогла прийти в себя, исцелиться. И решить, что ей выбрать. Ты просто воспользовался ее слабость и растерянностью.
Удар в лицо последовал незамедлительно. От второго эфет смог уклониться.
К счастью, Псы, приставленные присматривать за Джети, верно оценив ситуацию, не вмешивались в разборки двух разъяренных мужчин, а с непроницаемым видом проследовали за своим объектом в соседний коридор.
– Считаешь меня поддонком, Корр? Думаешь, я заставил Джети мне отдаться? Принудил быть со мной? – прошипел со злостью Клауд.
– Когда-то я долго боролся с собой, чтобы не сделать чего-то подобного. Я понимал, что отношения ее пугают. Знал, что еще не время, и хотел быть рядом, когда она поймет, что я к ней испытываю.
– Ты упустил свое время, эфет. Ей нужна любовь, а не трезвый расчет, – пришел черед Клауда уклониться от удара, едва не повредившим ему скулу.
Несколько минут они, молча, обменивались ударами, применяя лишь физическую силу. Обоим хотелось причинить противнику как можно больше боли.
– Я дал ей передышку, – эфет отшатнулся, смахивая кровь из рассеченной брови.
– Она моя, и твоей уже не станет, – оба застыли друг напротив друга, тяжело дыша, не от усталости, а от ярости, что их переполняла.
– Посмотрим, – эфет слизал выступившую с губы кровь, – за мной удар.
Загнав поглубже неприятный осадок, оставшийся после последний разговора с эфетом, я перерывала хран. Все, что касалось обучения, воспитания целителей, было мной давно просмотрено, но ничего нового узнать не удалось. Мне казалось, что такой материал должен быть скрыт от общего внимания. Все же, даже нам рассказывали о темных почти тайком, как о постыдной странице истории нашего государства. Мне было известно, что целители, со способностью возвращать отграни рождались только у нас. Ни Валисане, ни Аквилонский Союз не могли похвастаться такими специалистами. Это еще больше заставляло наших соседей засматриваться в сторону Содружества. И только Псы, иногда пользуясь поддержкой регулярной армии, сдерживали неуемные амбиции и захватнические планы соседей. Им это стоило сотни жизней, Содружеству это не стоило практически ничего.
Я отогнала непрошеные мысли, стараясь сосредоточиться на главном. Темные. Чем они опасны? Разумеется, тем, что практически не используют ресурсы своего организма, а тянут силу из других. В моем случае, я прибегала к своему дару, лишь исчерпав силы и едва не уйдя за грань. Там, в коридоре, когда нас атаковали, я понимала, что моя защита не выдержит слишком долго, особенно, когда против нее использовалось непонятное мне оружие. Темные обладали силой, способной вернуть человека из-за грани. Но никто и никогда не говорил нам, сколько жизней для этого они должны погубить взамен.
Я искала. Долго и напряженно, стараясь успеть. Не знаю, почему, но у меня было чувство, что время на исходе.
***
– Я всегда считал, что, таких как вы нужно топить еще в глубоком младенчестве. Щенки вырастают, и превращаются в Псов.
– И именно Псы стоят на страже вашего покоя, сохраняя ваши жизни, – подметил с издевкой Дан Клауд, вальяжно развалившись в кресле бывшего генерала и без малейшей почтительности взирая на Гордона сент Адэля, верховного леора Содружества.
– Ты забываешься, – леор стукнул кулаком по столу, по экрану пробежала рябь. Недавно восстановленная связь часто сбоила.
– Ничуть, – бросил Клауд, – как вам уже, видимо, доложили, четыре наши станции, представляющие заслон между вами и врагом были атакованы противником. Некто из Содружества заключил сделку с Аквилонским союзом, тем самым подвергнув опасности всех нас. Кстати, должен заметить, что в наших рядах затесалось несколько предателей. Как это ни странно, ими оказались перевербованные вами наши бывшие соратники. Тройные агенты. К сожалению, их разум не выдержал вмешательства. Они мертвы.
– Вам удалось что-то узнать?
– Немного.
– Теперь, когда все мы знаем, что свобода Псов это не самое страшное, что может произойти, невольно возникает вопрос – а не ваша ли это работа? Возможно, вы сами договорились с врагом, разыграли нападение, чтобы Содружество пошло вам на уступки, – прищурившись, бросил обвинение леор.
Несколько мгновений Пес рассматривал его с некой презрительной жалостью. Словно неизлечимо больного идиота. Леора возмутил этот взгляд, но, к сожалению, молодой Пес был слишком далеко, чтобы расправиться с ним прямо сейчас. Вот потом, когда он отвернет от них всех угрозу в виде аквилонцев, можно подумать и о тотальном уничтожении. Разумеется, леор не верил в сговор Псов и Союза. Он понимал, что есть третья сторона, мечтающая лишить власти Сиверса сент Териона и его самого. Псы были нужны, как преграда между аквилонцами и теми, оком он пока ничего не знал.
– Ваше обвинение оскорбительно, вы меня чрезмерно обидели. А обиды смывают кровью. К сожалению, здесь и сейчас я не могу потребовать удовлетворения, – с холодной издевкой произнес Клауд, – поэтому придется говорить с вами на вашем языке. Псы разорвали клятву. Вы больше не имеете власти ни над нашей силой, ни над нашими жизнями. Однако, мы готовы взять на себя обязательство по защите Содружества. Но уже на наших условиях.
– Немыслимая наглость, – прошипел леор.
– Немыслимая глупость считать, что мы и дальше будет вашими рабами, – перебил леора Клауд. – Орден Равных возрождается. И вам нас не остановить.
