Текст книги "Пленница бандита (СИ)"
Автор книги: Виктория Победа
Соавторы: Юлианна Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Пленница бандита
Виктория Победа, Юлианна Орлова
Пролог
– Ты опять в этом клоповнике зависаешь? – раздался раздраженный голос лучшего друга.
– И тебе привет, Борзый, – усмехнулся я, потягивая виски. – А у меня выходной.
– Ладно, поговорим, когда проспишься, – бросил друг отрывисто и отключился.
Нахрена только звонил, спрашивается? Еще бы отчитал для полного комплекта, праведник, бля. Бесит. Подмял под себя девчонку хорошую и лыбу давит. И когда подмять решил? Когда я, бля, на нее глаз положил, петух его, сука, в зад клюнул. Изводил Ритку, очевидного не замечая, а тут подсуетился, стоило мне в ее сторону посмотреть. Мудак, блин. Друг, конечно, но мудак.
Прилетел ко мне, морду набил, когда сбежала его ненаглядная от него, а я ухмылки сдержать не смог, так и хотелось съязвить: «Побегай теперь за ней».
Ритка девочка хорошая, а хорошим девочкам, как правило, подавай плохих мальчиков. Вот и выбрала его, ничего не поделаешь, любовь… она такая. А я вот не у дел остался.
– Да я верну, Гордей, верну, отыграюсь сейчас и верну, – послышался голос со стороны. Обернулся, осмотрел его источник, что еле на ногах стоял. Очередной придурок, наивно полагавший, что такие, как он, здесь хоть что-то могут поиметь. Да хрена с два! Эти идиоты сюда как мухи на говно слетаются, не понимают, что нагнут их здесь и на счётчик поставят, хрена они тут лысого получат. В этом заведении выигрывают только почетные гости клуба, а такие вот «новички» только бабло сливают, влезая в огромные долги. А дальше все по уже давно продуманной схеме: прессинг и отказ от имущества.
– Очередной залетный? – кивнул в сторону мужика, который, получив деньги, со счастливой рожей плелся в «закрытое» помещение.
– Да он тут уже третью неделю тусуется, откуда бабло берет, хрен знает, но слил тут порядочно. Хочешь сыграть? – Мишаня криво усмехнулся, намекая, что можно неплохо заработать.
– Да нахрена мне.
Я в этой схеме никогда не участвовал. Бабок у меня и так достаточно, на кой хрен мне ущербных трясти и последние трусы у них отнимать? Играл только, когда залетных не было и схема не разыгрывалась.
Мужик, как и ожидалось, просрал все, что получил и уже через час выперся из игрового зала, пошатываясь из стороны в сторону.
– Смотри, ща самое интересное будет, – ухмыляется Мишаня.
Не понимал, о чем речь, пока спустя пятнадцать минут в зале не появилось то самое «интересное». Девчонка, молоденькая совсем, лет восемнадцать. Аленький цветочек, мать ее, и какого хрена приперлась сюда? Это же, мать вашу, вообще ни разу не место для таких, как она. Маленькая, худая, пальцем ткни и свалится. Омуты огромные, голубые, от которых я все глаз никак не мог отвести, пока она мялась посреди зала. То ли я, сука, пьяный, то ли она реально настолько хорошенькая. Что ж ты здесь забыла, цветочек?
– Это кто? – указал на девчонку.
– Так дочь придурка этого, стабильно его пьяное тело отсюда увозит. Говорят этого дебила уже на хату развели, глядишь, скоро и девчонку на кон поставит.
Покачал головой, глядя на то, как маленькая хрупкая девочка своего непутевого отца к двери тащит. Не повезло тебе с отцом, цветочек, и вдвойне не повезло, что мне на глаза попалась.
Глава 1
МИРОСЛАВА
– Так дела не делаются, Аркаша. Ты берешь в долг круглую сумму, а потом исчезаешь. Я же не мальчик какой, да и деньги не те, чтобы о них можно было просто забыть, – донесся из кухни незнакомый голос.
Опять дружки отца, опять дела не задались. Каждый новый день был похож на предыдущий. К отцу чуть ли не каждый день кто-то заявлялся с требованием вернуть долг, и сегодняшний день не стал исключением.
Все началось два года назад, когда я решила пустить жизнь нашей вполне счастливой семьи под откос. Ровно тогда, когда, наплевав на всех и вся, я возомнила себя слишком взрослой, решила, что могу делать все, что пожелаю, а чрезмерная опека родителей только душила, – так я считала.
– Я сказал, что верну, – едва ворочая языком, ответил отец.
Он хороший человек, просто он не справился с грузом свалившихся на него проблем, и теперь его окружали не те люди.
Да, он влезал в долги, когда ситуация становилась критической, каждый раз надеясь, что вот-вот выплывет из того болота, в котором оказался, а потом…срывался в очередной раз и напивался до бессознательного состояния. Однажды совсем не рассчитал количество выпитого, я тогда вовремя пришла домой и успела вызвать скорую. Откачали. Повезло.
До уха донесся хриплый смех и меня пробрала дрожь. Вообще каждый звук теперь вызывал во мне трепет. Люди, появлявшиеся в нашем доме лишь чудом меня не замечали.
– Просадил в казино, Аркаш? – пренебрежительно выдал кто-то из "гостей".
Мой отец не игрок! Он просто сломался, из-за меня и случившегося два года назад. Я старалась держаться, пыталась вытащить его из той ямы, в которой он погряз по моей вине. Страх за отца уже давно стал неотъемлемой частью меня. Я не могла позволить ему разрушить свою жизнь, только не он. Не после того, что случилось. Пусть он меня и не винил, он винил себя, только от этого не легче. Я была виновата, что бы там не говорил отец.
– Сказать и сделать – это разные вещи, – топот тяжелых ботинок разносился по кухне. – Мне кажется, тебе надо стимул какой интересный. Мишаня, а ну прошурши.
Тело бросило в холодный пот, сейчас я отчетливо понимала, что меня не оставят без внимания. Сегодня не оставят. Отступив к окну, начала оглядываться по сторонам. В шкаф? Смешно, меня оттуда достанут в считанные секунды. Да и смысл пытаться, наша квартира не пентхаус, а жалкая трущоба, в которую мы переехали сразу после…после всех событий. Ничто не давалось легко, но жить в месте, где каждый сантиметр напоминает о человеке, которого больше нет, невыносимо.
Дыхание в очередной раз сбилось, стало поверхностным, тянущие боли в грудной клетке усилились. Нет, не сейчас, пожалуйста, не сейчас…
Дверь с силой распахнулась и ударилась о стенку, оставляя безобразный серый след на бежевой отделке.
Мужчина абсолютно бандитской наружности ворвался в комнату и довольно ухмыльнулся.
– А тут сюрприз, Лех.
Я попятилась и вскинула перед собой руки, будто это хоть как-то притормозит амбала, что двигался на меня горой.
– Пожалуйста, не надо, – спазм усилился, я больше не могла контролировать свое состояние.
– Надо, еще как надо, – схватил меня за руку и потащил за собой, словно я кукла какая. Ноги заплетались как переваренная лапша. Зрение начинало плыть.
Все может закончиться быстро, Мира. А может закончиться не так уж и радужно, но главное, чтобы не тронули отца.
– Смотри, кого я нашел, – довольно выдал, придвигая меня к середине кухни на всеобщее обозрение.
Мужчина во главе был блондином с пронзительными голубыми глазами, как чистое небо в летний день. Если бы я чувствовала себя получше, то смогла бы детальнее рассмотреть. Сейчас же цеплялась за самые яркие факты. Высокий и мощный, излучающий энергию и жизнь. Добродушный взгляд и мимика человека вселяли надежду на то, что все обойдется.
– Ог, – произнес незнакомец и начал методично рассматривать меня, не упуская и сантиметра кожи. Я ощущала его мягкие касания взглядом по всему телу.
Интуиция шептала, что мужчина не причинит мне вред.
Выпустив из легких весь воздух, я тяжело привалилась к столу. Тело ослабело.
Отец, понурив голову, сидел пошатываясь. До него не сразу дошло, что именно произошло. Но когда он развернулся и заметил меня, судорожный крик пронзил пространство.
– Нет, не трогай ее, – заплетающийся язык с трудом смог выговорить предложения.
– Я нашел стимул, – злорадно ухмыльнулся незнакомец и хлопнул в ладоши. – Не хочешь, чтобы твою дочурку распяли мои ребята? Во все дыры отымеют и качественно отполируют.
Сердце замерло. Я не могла ошибиться, просто не могла. Мужчина не казался мне подонком. Нет. Не этот расслабленный взгляд
– Какой же это стимул, Леш. Так поступают подонки, – выдал мой родитель, сжимаясь под моим пристальным взглядом. – Доченька, прости меня.
Запах алкоголя устойчиво обосновался в кухне, заполняя собой все пространство. Ненавижу этот запах, ненавижу проклятую водку.
– Вспомнил о морали, Сиплый, – незнакомец перевел злобный взгляд на отца и сложил руки на груди. Фигура была расслаблена, но цепкий взгляд и сжатые кулаки говорили о другом. Напряжение плотно обжилось в помещении.
– У меня нет денег, Леша, и нет, где их взять, но дочь мою ты не тронешь, – отец поднялся и пошатывающейся походкой начал идти в сторону парней. Один из них тыкнул в него пальцем, отчего я заскулила, увидев, как отец оседает на пол.
– Что вы делаете, не трогайте его! – попыталась прорваться к нему, но сзади кто-то заломил мои руки. Больно.
– Полегче, Мишаня, без рукоприкладства, – строго выдал их главный и продолжил лазером изучать мое тело.
Мужчина, до этого схвативший меня, резко отпустил и отошел. Больше ничего не удерживало меня.
– Я все отдам, – шептал отец, скользнув руками по полу. – Не трогай.
Я сжала пересохшие губы и приготовилась к худшему. Тот самый Леша подошел ко мне походкой хищника, уверенного в своем превосходстве. Взгляд холодный и отчужденный, совсем не то, что было буквально мгновение назад. Я начала отходишь, понимая, что не убегу далеко.
– Красивая девочка. Жалко будет портить, Сиплый, – не прерывая контакта глазами, поднял руку и провел костяшками пальцев по моей холодной щеке. Нежность на грани грубости. Жесткая ладонь с потрескавшейся кожей на ней и при этом легкое касание. Невесомое. Как к фарфоровой кукле.
– Сочная девка, – донеслось из-за спины. Меня закидывало из стороны в сторону, и дышать становилось практически невозможно, но я продолжала смотреть в глаза мужчине напротив, пытаясь отгадать его мысли. Он словно взвешивал все «ЗА» и «ПРОТИВ».
Его рука взметнулась в воздух, и я зажмурилась.
Мужчина схватил меня за шею и впился губами в область скулы. Я сдавленно захрипела от неожиданности. Мужские руки подхватили меня за талию и жестко усадили ну кухонный стол. Не прерывая жалящих укусов, мужчина схватил меня за бедра и раздвинул их, умещаясь между ног. Нет, нет, этого не произойдет, не случится. Он не сделает. Такие глаза не могут принадлежать насильнику, нет!
Схватившись за его предплечья, я сдавленно заскулила.
На фоне слышался шум перепалки и крик отца. Нет, так нельзя, нельзя. Несмотря на грубость, мужчина не причинял мне сильную боль, пусть со стороны это смотрелось именно так. Но когда Леша впился в мои губы, раздвигая языком пересохшую плоть, я на мгновение потеряла всякую надежду на благоприятный исход.
Нет.
Зажмурилась, и в этот момент все кончилось. Горячее дыхание касалось лица и оседало на шее, оставляя табун мурашек на нежной коже, которую сминали под таким напором мгновения назад.
Я смазано смотрела в подернутые ярким желанием глаза и на мгновение забылась.
– Я ведь продолжу, и она у тебя и правда хорошенькая.
Меня трасло от ужаса, поселившегося внутри. Мужчина продолжал удерживать меня и сейчас мне казалось, что он и правда продолжит.
Переведя болезненный взгляд на отца, прикусила губу. Его держали трое, не били, но сжимали достаточно сильно, чтобы я поняла – ему больно, и он мало понимает происходящее, потому что алкоголь всосался еще сильнее.
– Отпусти ее, ублюдок! Я убью тебя за нее, убью!
– Забираем, – Леша провел пальцем по моей нижней губе, а затем склонил голову набок. Внимательный взгляд задержался на бедрах, которые остались оголены из-за того, что полы халата раскрыли почти все. Затем резко скользнул к лицу.
Мужчина сощурился и одним взмахом руки прикрыл мои ноги.
– Сиплый, это будет твоим стимулом. Я даю тебе два месяца, вернешь деньги в срок, и ее никто не тронет, а если нет… – мужчина сделал паузу. – Сколько можно? Я не мать Тереза, Сиплый, чтобы раздавать бабки просто так.
Жестко отрезал. Мои губы горели от жалящего поцелуя, а страх в теле достиг максимальной отметки. Отец утробно пробасил:
– Ты пожалеешь, ты очень горько пожалеешь.
– Ты не понял, Сиплый, я никогда не жалею ни о чем. А вот ты думай, где брать бабло.
Один из людей их главного направил пистолет папе в голову.
– Нет, не трогайте его, не надо! Я пойду, папа, я пойду, пожалуйста, я все сделаю, только не трогайте его, – я сорвалась, заплакав перед лицом людей, вряд ли способных на сострадание.
Я все сделаю, только не мой папа.
– Доченька, так нельзя, – я подошла к отцу и коснулась губами виска. Обхватив вялое тело мужчины, тяжело опустилась на колени. Холодный пол отрезвлял разум на малые крохи. Отец цеплялся за меня, чтобы не упасть, а я – чтобы не потерять разумную часть себя и не впасть в отчаяние. К которому я была близка как никогда. Глупое сердце продолжало сбивать ритм, но паника возглавляла все мои эмоции.
– Папочка, я поеду, все нормально, решай свои вопросы. Обратись за помощью, а я буду в порядке, я обещаю тебе, – коснулась скулы и столкнулась со стеклянным взглядом, он не вспомнит. Он ничего не вспомнит, Мирослава, а утром очень испугается, не увидев тебя дома.
Кто-то подхватил меня за талию и вынес, я безвольной куклой повисла на руках, понимая, что бороться у меня нет сил. Мое тело обмякло.
Стоило мне переступить порог и выйти за пределы нашей с отцом квартиры, моя жизнь разделилась на «до» и «после». Во всяком случае так мне казалось. В тот момент я плохо соображала, шла, поддерживаемая тем самым Лешей, на ватных ногах, практически не чувствуя землю под собой и молилась не потерять сознание, как это бывает в моменты сильных переживаний. Всю дорогу до машины и в уже сидя в ней, я старалась привести в порядок дыхание. Сердце колотилось, не желая успокаиваться, дышать становилось все сложнее.
– Эй, ты чего? – я почувствовала прикосновение к своему плечу, когда начала задыхаться, и звонкий сухой кашель нарушил тишину, он временами появлялся при чрезмерной физической нагрузке и в стрессовых ситуациях. – Держи, – не сразу поняла, что происходит, пока не заметила краем глаза протянутую мне бутылку воды, – держи говорю.
Замотала головой, понимая, что это не поможет, только хуже сделает.
– Что с тобой? – спросил мой новый знакомый, когда мне наконец удалось откашляться и немного успокоиться.
Мне показалось, что в его голосе проскользнуло некое подобие переживания. Дура ты, Мира, с чего бы ему за тебя переживать? Радуйся, что он ничего с тобой не сделал, и ты пока в относительной безопасности, а как долго ты будешь в безопасности, пока еще неизвестно. Я хорошо помнила слова, брошенные Лешей отцу: о стимуле, о том, что отдаст меня своим парням на растерзание.
Хорошо помнила, как меня посадили на стол, раздвинув ноги. Он ведь мог продолжить и не было никаких гарантий, что не продолжит. И теперь, когда меня везли в неизвестном направлении, я все отчетливее понимала, как сильно встрял в болоте отчаяния отец, и каким людям задолжал, если они вот так средь бела дня могут ворваться в твое жилище, схватить человека и увезти его неизвестно куда. И никто за тебя не заступится, никто не встанет на пути этих извергов, потому что у них есть деньги, а значит есть и власть.
– Я задал вопрос, – его голос теперь источал волны недовольства, повернувшись к мужчине, я наткнулась на напряженные черты, на сжатые в тонкую линию губы, на сведенные брови.
– Все нормально, просто кашель.
– И часто с тобой это?
– Нет, – не желая продолжать разговор, я отвернулась к окну, чтобы не смотреть в эти голубые глаза, взгляд которых пронзал насквозь.
Мы ехали достаточно долго прежде, чем машина затормозила у шлагбаума. Спустя несколько секунд тот поднялся, пропуская нас внутрь, и автомобиль снова тронулся. Мы въехали на территорию огромного комплекса, несколько поворотов, и автомобиль снова остановился, на этот раз у одного из многоэтажных домов. Леша вышел из машины и, придержав для меня дверь, дождался, пока я выйду следом за ним.
– Пошли, – бросил сухо, захлопнув за мной дверь, и направился в сторону подъезда. Он даже не оборачивался, точно зная, что я последую за ним.
А куда бы я делась, когда позади все еще стоит автомобиль с тем самым Мишаней, от которого до сих пор мороз по коже, а вокруг нет ни одной живой души. Да и если бы был кто, ничего бы это не изменило. Не бежать же с криком о помощи к первому встречному. Глупо. А потому я, опустив голову, последовала за мужчиной.
Зайдя в подъезд, мужчина проследовал к одному из трех лифтов и нажал на кнопку вызова. Двери, словно ожидая его, тут же разъехались, приглашая нас внутрь. Я не смотрела на мужчину, просто вошла следом за нам, продолжая таращиться в пол и обнимая себя руками, словно это меня защитит. Лифт тронулся и, подняв голову, я бросила мимолетный взгляд на панель. Шестнадцатый этаж. Высоко. Вздрогнула, когда мы остановились, и послышался характерный звук.
Выйдя из лифта, огляделась вокруг. На огромной, по моим меркам, площадке было три квартиры. Мы проследовали к самой дальней от лифтов двери.
– Входи, – мужчина открыл дверь, пропуская меня вперед.
Уже на пороге квартиры почувствовала запах парфюма Леши. Пространство вокруг пахло им. Огляделась. Даже стоя в прихожей, понимала, что квартира довольно просторная.
– Чего встала? Проходи внутрь, – недовольный тон за спиной заставил меня опомниться, и быстро сняв обувь, проследовала вглубь квартиры. Я не ошиблась, квартира действительно была очень просторной, сделав несколько шагов, оказалась в большой светлой гостиной. Но несмотря на свои размеры, она казалась совершенно пустой. Холодной. Ничего, кроме большого кожаного дивана, журнального столика и поражающей своими размерами плазмы, растянувшейся на полстены, не было.
Мужчина тем временем проследовал в кухню, которая располагалась сразу по соседству. Не теряя времени, открыл дверцу и вынул из одного из шкафчиков бутылку с коньяком. Эта бутылка была мне хорошо знакома. Стоила бешенных денег. Я все еще помнила, как именно этим пойлом отец заливал горе после смерти матери. А потом все полетело к чертям, отец влез в долги и нам прошлось променять большой дом на маленькую квартирку на отшибе города, дорогой коньяк заменила самая дешёвая водка из ларька неподалеку.
– Ты можешь свободно передвигаться по комплексу, за его пределы – нет, – жестко выдал мужчина, попивая коньяк из бокала. Он смотрел на меня каким-то непроницаемым взглядом, в котором совсем не было эмоций.
– Я смогу иногда видеться с отцом? – спросила, заранее зная ответ.
Отставив коньяк в сторону, мужчина хищной походкой начал приближаться ко мне, вынуждая меня оступиться и попятиться назад. Он больше не казался мне таким уж добродушным, как могло показаться на первый взгляд. Нет. Этот человек хищник, а я его добыча.
– Пока ты принадлежишь мне, я буду решать, с кем тебе видеться. Сейчас…это не целесообразно, – он ухмыльнулся, когда я внезапно натолкнулась на преграду в виде стены. Подошел ближе, заставляя меня все сильнее вжиматься в стену.
– Я могу быть уверена, что с моим отцом ничего не случится? – прошептала, не в силах говорить громче, я с ужасом смотрела на потемневший взгляд и подрагивающий кадык. Казалось, еще чуть-чуть, и мужчина просто набросится на меня, нарушив обещание, данное отцу. Да и можно ли это назвать обещанием?
– Будешь делать то, что я говорю, он будет в порядке, – прохрипел, коснувшись губами моего уха и огладив оголенную часть бедра. Страх окутал меня с головой, сковывая движения. Я зажмурилась, опасаясь того, что последует дальше. Но внезапно все закончилось. Раз и все. Мужчина отпустил меня и сделал шаг назад. И только тогда я почувствовала, что по моим щекам бегут тонкие струйки слез.
– Жить будешь здесь, попробуешь сбежать или натворить глупости, твой отец окажется на больничной койке.
– Мне нужно посещать университет, – выдала зачем-то, как будто это могло его интересовать. – Я…
– Тебя будут отвозить и привозить, – ответил неожиданно, что я даже не нашлась, что ему ответить. – На этом все, Мира. И не вздумай перечить мне, девочка. С этого дня я говорю, а ты делаешь.
Глава 2
МИРОСЛАВА
– Все, Мира, мое терпение лопнуло, ты и шага больше из дома не сделаешь, – сжимая руль, отец до побелевших костяшек на пальцах в очередной раз угрожал запереть меня дома.
– Может еще на цепь посадишь? – огрызнулась, потому что достал уже со своим тотальным контролем над моей жизнью. Ненавижу. Мира то, Мира се. Ты должна учиться, должна то, должна это. Задолбали.
– Ты мне поговори еще, надо будет – посажу, вырастили на свою голову дрянь неблагодарную, не пороли тебя в детстве, а надо было. Ничего, еще не поздно, выпорю так, что сидеть не сможешь, всю дурь из головы выбью.
– Только попробуй и больше никогда меня не увидите, ясно, я сбегу, достали вы меня, дышать не даете.
– Аркаша, Слава, прекратите оба, немедленно, – вмешалась сидящая на переднем пассажирском сиденье мать.
– Прекратить? Ты посмотри, что из нее выросло! Сбегает из дома по ночам, разодетая, как шлюха, шарится по каким – то притонам, не сегодня завтра нам в подолье принесет или букет венерических, – отец продолжал сокрушаться так, что в машине воздух звенел.
– Это не притон, а нормальный клуб, и я уже взрослая…
– Взрослая!? – еще сильнее разорался отец, с силой выкрутив руль. – Я тебе покажу взрослую, завтра в клинику поедем, и не дай Бог, Мира, не дай Бог у тебя что-нибудь найдут, я не посмотрю, что ты моя дочь…
– Да пошел ты знаешь куда? Никуда я не поеду, – от злости дернула ручку двери со всей силы, и та неожиданно открылась. Я даже понять ничего не успела. Машина резко дернулась, ее занесло на скользкой от дождя дороге…
Истошный крик матери, оглушительные сигналы машин, ослепительный свет фар и яркая вспышка острой боли…
– Мама, – я подскочила на кровати, судорожно глотая воздух. За окном была глубокая ночь, и вокруг стояла гробовая тишина. Слезы полились из глаз прежде, чем я успела сообразить, где нахожусь.
Этот кошмар преследовал меня практически каждую ночь в течение вот уже двух лет. Перед глазами так и стояла картина: мама, вся в крови, ее перекошенное от боли лицо и последнее движение губами: «Мира». После чего ее взгляд померк, и она ушла.
Зажгла стоящий на прикроватной тумбе ночник, выбралась из постели и на трясущихся ногах подошла стоящему у стены комоду с зеркалом. Передо мной предстала растрепанная с опухшими глазами брюнетка. Блеклая тень той твари, что убила родную мать.
– Ненавижу, ненавижу тебя, – прошептала своему отражению. А потом я долго сидела и пялилась в одну точку, так как ложиться спать смысла не было, потому что знала: стоит закрыть глаза, и я снова увижу ЕЕ. Окровавленную и умирающую.
В конце концов не выдержала, поднялась и вышла из комнаты, воздуха не хватало, и горло горело так, словно в него раскаленный свинец залили.
В квартире было тихо и темно. До кухни я добиралась, опираясь на стены, потому что глаза еще не привыкли к темноте, а включать в доме свет и привлекать к себе внимание совсем не хотелось.
Кухня слабо освещалась проникающим из окна светом уличных фонарей, и в полумраке я не сразу заметила темную фигуру, сидящую за столом. Только когда фигура пошевелилась, заставив меня взвизгнуть от неожиданности, я поняла, что нахожусь здесь не одна. Хозяин квартиры восседал на стуле со стаканом в руке и молча смотрел на меня.
– Чего не спишь?
– Я…попить хотела, – промямлила, но с места не сдвинулась.
Вот уже несколько дней я жила в квартире этого человека. Постепенно начала привыкать к новой обстановке и порядкам. Много от меня не требовали, вообще ничего не требовали. Мужчина даже дома практически не появлялся и не могу сказать, что сильно расстраивалась по этому поводу. На следующий день после моего переезда, привезли мои вещи, и я окончательно убедилась, что в этом доме я надолго. Во всяком случае…пока отец не вернет долг, а с его проблемами это казалось неразрешимой задачей.
– Пей, раз хотела, – я плохо видела его лицо, но была уверена, что он надо мной смеётся.
Еще бы, встала как вкопанная посреди кухни и пошевелиться боюсь. А кто бы на моем месте не боялся? Ночь вокруг, тишина и я наедине с чужим мужчиной, который при желании может сделать со мной все, что ему только заблагорассудится, и никто ему не помешает. Мысленно я прикидывала варианты, можно было, конечно, развернуться и позорно сбежать в свою комнату, но даже в мыслях это выглядело глупо.
Ничего не придумав, я опустила голову и, не глядя на Лешу, прошла в нескольких сантиметрах от него к раковине. Мужчина ничего не предпринимал, позволил мне пройти и налить себе воды. Правда стоило мне утолить жажду, я тут же оказалась в плену, прижатая к мраморной столешнице.
Он оказался рядом так быстро, так внезапно, я даже не успела понять в какой момент Леша поднялся со стула и преодолел разделявшее нас, довольно приличное, расстояние.
И вот сейчас я стояла перед ним, абсолютно беззащитная, с бешено колотящимся сердцем, ожидая самого худшего. Взгляд невольно зацепился за обнаженный торс, и я только сейчас обратила внимание на то, что на мужчине были только пижамные штаны на низкой посадке. Даже в полумраке могла рассмотреть отчетливо выступающие рельефы мышц, Леша явно следил за своим телом.
– Можно мне вернуться в комнату, пожалуйста? – прошептала, ощутив на себе теплые прикосновения, заставившие меня вздрогнуть и зажмуриться.
– Ты теперь моя собственность, Мирослава, помнишь? – зацепил кромку платья – пижамы и потянул на себя, а меня сковал ужас. Платье задралось, обнажая белье и мужчина явно не собирался останавливаться. – Теперь ты моя, девочка.
– Вы ведь знаете, что это не поможет быстрее получить деньги, – просипела в ответ, практически теряя сознание.
– А ты не думала, что я беспокоюсь не только о деньгах, малыш? Не думала, что меня волнует совсем другое? – утробно прошептал мужчина, продолжая прижимать меня к своему горячему телу, тепло которого чувствовалось даже через ткань платья, и кое-что еще чувствовалось… – более интересное.
– Что же вас волнует? – сдавленно прошептала.
– Ты, – проговорил у самого уха, прикусив мочку и опаляя кожу горячим дыханием. Руки мужчины сжались на моих бедрах, вжимая меня в разгоряченный торс.
– Не надо, вы ведь обещали…обещали, что не тронете, – прошептала, задыхаясь от страха. Он ведь обещал отцу, что меня не тронут. Обещал.
– Ты все равно будешь моей, малыш, к чему эти сложности? – его губы спустились ниже, к шее, прокладывая дорожку из влажных поцелуев.
– Не надо, прошу, я не хочу… – я уже ни на что не надеялась, просто прикрыла глаза, позволяя слезам стекать по щекам и уговаривала себя дышать.
– Открой глаза, Мира, – вдруг довольно резко произнес мужчина, стирая пальцами слезы с моих щек, и я послушно выполнила приказ, ожидая чего угодно, но никак не обеспокоенности во взгляде напротив. Он не отпустил меня, все также стоял, прижимая с одной стороны к столешнице, а с другой к себе, но больше ничего не предпринимал. – Красивая ты, девочка, Мира, очень красивая.
– Я…
– Не надо меня бояться, малыш, я не насильник и женщин в постель силой не тащу, они обычно сами не против и остаются весьма довольны, – хмыкнул на последней фразе.
– Но тогда, у нас дома, на кухне… – напомнила зачем-то, а потом прикусила язык и опустила глаза. Ну кто тебя просил, Мира.
– Представление для твоего отца, хотел его простимулировать, но как видно, это не сработало.
– Я не понимаю.
– Поймешь, со временем, – он провел большим пальцем по моей нижней губе, а потом резко дернул на себя и поцеловал, так напористо, что я даже ахнуть не успела, когда его язык раздвинул мои зубы и проник внутрь. – Не сопротивляйся, малыш, тебе понравится, – произнес уверенно, оторвавшись от моих губ. – А теперь иди спать.
– Ч…что?
– Иди спать, Мира, – он наконец сделал несколько шагов назад, выпуская меня из своего плена, а потом развернулся и вовсе покинул кухню, оставив меня в полном недоумении.
