Текст книги "Лорд-обольститель"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

– Где? – тоже шепотом спросила Клэр.

Экономка кусала губы. Я заметила, что она не смотрит в мою сторону.

– Они прочесали весь лес. Думали, что ее сбросила лошадь. В овраге ничего не было видно. Слишком темно. Пришлось спускаться вниз… Там ее и нашли. Она умерла несколько часов назад.

У меня закружилась голова. Клэр подошла ко мне и обняла за талию.

– Бедняга, – пробормотала она. – Бедное, несчастное создание.

– Меня послали сообщить вам, – добавила экономка.

– Спасибо, – ответила Клэр.

Когда экономка ушла, Жанна перевела взгляд с меня на Клэр.

– Это ужасно, – начала она.

Клэр кивнула.

– Я потрясена. Должно быть… она сама это сделала. Сначала только говорила об этом… и вот сейчас… сделала.

Я заметила, что Жанна избегает смотреть на меня, и догадывалась, о чем она думает.

– Мы уже ничем не можем ей помочь, – деловито проговорила Клэр. – Нужно попытаться отдохнуть. Это сильный удар для всех нас. Не мешало бы что-нибудь выпить. Я приготовлю напитки. Поднимайтесь к себе.

Мне кажется, все вздохнули с облегчением, разойдясь по своим комнатам. Я пыталась представить себе, как это могло произойти. Казалось, я вижу, как она стоит на краю обрыва. И рядом с ней кто-то еще…

И тут я вспомнила, как недавно отправилась туда на Фиделе. Ролло тогда очень удивился. Он рассчитывал встретиться с ней…

– Нет, нет, – шептала я. – Только не это. Я не вынесу. Только не убийство.

Он способен на самые решительные действия. Но только не убийство. Это встанет между нами такой высокой стеной, которую никогда не удалось бы воздвигнуть несчастной Мари-Клод.

Отец моего сына… убийца!

Я не могла в это поверить. Не могла слушать голоса, звучавшие в моей голове… Если принять их на веру, то все будет кончено… кончено навсегда, а с этим я смириться не могла…

Вошла Клэр. Она что-то помешивала в стакане.

– Выпей. Тогда сможешь уснуть.

Присев рядом со мной на кровать, она добавила:

– Это все меняет.

– Я не знаю. Слишком рано об этом говорить. У меня в голове все перемешалось.

– Ты потрясена.

– Клэр, как ты думаешь, он…

– Нет, – решительно ответила она. – Как тебе могло такое прийти в голову? Ведь ясно же, что она покончила с собой или произошел несчастный случай. Она была ипохондриком. Часто говорила о самоубийстве. Чем больше я об этом думаю, тем очевиднее все, что произошло.

– Мне бы твою уверенность.

– Ты и в самом деле думаешь, что онубил свою жену?

Я молчала.

– Моя милая, милая Кейт, он этого не сделал бы. Я знаю точно. Убить для достижения своей цели… Только не он. Убийство означает, что человек не способен достичь желаемого каким-то другим путем… другими методами… и что тот, другой человек слишком силен как соперник. Но барон не таков. Нет, нет, это исключено. Думаю, тебе стоит уехать… на некоторое время. Пусть все уляжется. Мы бы жили в Коллисон-Хаус, а через несколько месяцев… когда пройдет достаточно времени… он бы приехал туда… и вы поженились бы.

– Ах, Клэр, у тебя всегда все продумано.

– Это потому что я очень практична. Принцессы больше нет. Несчастная женщина, мне было жаль ее. Такое существование, как у нее, и жизнью трудно было назвать, ты согласна? Мне кажется, так лучше для всех. Быть может, она это поняла. Сама посуди – с одной стороны было ее несчастье, а с другой ты, он, Кендал… и ее собственный ребенок. Как, по-твоему, чувствовал бы себя маленький Вильгельм, если бы вы с Кендалом уехали? Ты, Жанна и Кендал… все вместе вы сотворили настоящее чудо. Без вас он снова превратился бы в одинокого и забитого ребенка. Скорее всего, она это понимала. А потому могла все взвесить и принять… если не самое правильное… то, уж во всяком случае, самое благородное решение…

– Я не думаю, что принцесса была способна так рассуждать.

– Милая Кейт, мы не можем знать, что происходит в душе другого человека. А теперь постарайся уснуть. Утром, или когда захочешь, мы снова обсудим все это.

– Если бы я могла поверить…

– Можешь. Уверяю тебя, он этого не делал. Я отчетливо вижу, как все произошло. Ведь я знала ее лучше, чем кто бы то ни было. Она доверяла мне и открывала душу. Принцесса покончила с собой, придя к выводу, что так будет лучше для нее… и для всех остальных. Это же ясно как божий день.

– Я не верю.

– Поверишь. А когда страсти улягутся… вы будете счастливы. Я это обещаю.

– Ты настоящее чудо, Клэр. Утешаешь меня… как прежде утешала отца…

Я выпила ее снадобье. Оно и в самом деле позволило мне заснуть на несколько часов, но все равно я проснулась очень рано. Страшно было даже представить себе, что готовит мне этот день.

* * *

Все утро в замок приходили какие-то люди. Я не покидала Хижину. Это было выше моих сил. Жанна и Кендал отправились на прогулку в лес.

Пришел Ролло. Очень серьезный и более, чем когда-либо, непроницаемый.

Клэр, которая все утро не выходила из своей комнаты, спустилась вниз. И тут же ушла, оставив нас одних.

– Ролло, то, что случилось, ужасно, – начала я. – Как это могло произойти?

– Она покончила с собой. Прыгнула вниз. Ты же знаешь, насколько сильно были расшатаны ее нервы… Почему ты так на меня смотришь?

Он подошел ко мне, но я отшатнулась.

– Ты думаешь… – ошеломленно произнес он.

Я молчала.

Ролло медленно продолжал:

– М-да… Так будут думать многие. Но это неправда, Кейт. Я ее вчера вообще не видел. Она уехала одна… Я целый день провел в замке…

– Она… она мешала вам, – услышала я собственный голос.

– Конечно, мешала. Она мешала нам… Я знал, что ты ни за что не согласишься быть моей, пока она жива. А теперь… ее нет. – Он помолчал несколько секунд, прежде чем продолжить. – Она сделала это исключительно по своей воле.

– Но почему…

– Почему? Она только и делала, что жалела себя… говорила, что ей незачем жить, часто заявляла, что сделает это… и в конце концов сделала.

– Я хотела бы…

– Чего ты хотела бы? Сказать, что не веришь мне? Скажи, Кейт. Скажи, что ты предполагаешь, будто бы это сделал я. Что она, как обычно, отправилась на свое любимое место. Что я поехал за ней. Потом подкрался… Ну, ну, не молчи. Говори!

– Вы однажды уже… обнаружили там меня…

– Так и было, – кивнул он. – Я хотел спокойно поговорить с ней без свидетелей. В замке всегда кто-нибудь подслушивал. Я хотел застать ее… одну… попытаться все-таки убедить…

– А вчера?

– Я уже сказал тебе, что не видел ее вчера! Почему ты на меня так смотришь?

Он взял меня за плечи.

– Что ты задумала?

– Я… что… что для всех будет лучше… если я уеду.

– Уедешь теперь… когда мы наконец свободны!

Выражение его лица испугало меня. И я подумала: он ее убил. Этот человек всегда добивается своего.

– Все очень плохо, – услышала я свой дрожащий голос. – Будет расследование… О нас все знают. Слухи… скандал… Я вообще не должна была приезжать сюда с Кендалом. Какая жизнь ждет его здесь? Независимо от результатов расследования… Над ним всегда будет нависать эта тень. Нужно уезжать. Теперь я это знаю совершенно точно.

– Нет, ты не уедешь. Только не сейчас.

– Вы привыкли всегда брать желаемое, – ответила я ему. – Но рано или поздно приходит момент, когда это становится невозможным. Людей нельзя отшвыривать в сторону только потому, что они вам мешают.

– Ты обвиняешь меня в убийстве, Кейт.

Я отвернулась. Смотреть на него было невыносимо. Барон по-настоящему разгневался. Он взял меня за плечи и сильно встряхнул.

– Ты действительно считаешь меня убийцей?

– Вы абсолютно безжалостны.

– Я люблю тебя и мальчика и хочу, чтобы вы остались со мной до конца моих дней.

– Она вам мешала.

– Да, мешала…

– Но никуда не исчезла. И всегда будет стоять между нами. Неужели вы этого не понимаете?

– Это было ее собственное желание. Порыв души.

Я покачала головой.

– Нас все равно обвинят в ее смерти.

– Люди всегда готовы кого-нибудь оклеветать. Даже ты, Кейт…

– Пожалуйста, поклянитесь в том, что не убивали ее.

– Клянусь.

На мгновение я позволила ему обнять меня и ощутила на губах огонь его поцелуев.

Но не поверила. Этот человек был непреклонен и последователен в достижении своих целей. Он хотел меня и Кендала. Принцесса мешала получить желаемое. Теперь она была мертва.

И отныне всегда будет стоять между нами.

– Наверное, состоится суд, – произнесла я.

– Неужели? И кого же будут судить? Меня? Кейт, хорошая моя, славная моя, это самоубийство. Никто не осмелится официально обвинить меня в убийстве. Тем более здесь… в моих собственных владениях… да еще и учитывая хаос, царящий в этой стране… Нет, это исключено. Если по правде, я боюсь другого…

– Чего же?

– Того, что ты покинешь меня. Больше мне нечего бояться. Она устала, не хотела жить, потому и покончила с собой… Тем самым она освободила меня. Все складывается как нельзя лучше… А пересуды… что ж, от них нет защиты. Но они со временем угасают, как пожар. Вот и все… Конечно, будет лучше, если вы пока не станете приходить в замок. Кто-нибудь из служанок может приводить сюда Вильгельма на уроки… Это все скоро закончится. Я буду приходить сюда, чтобы повидаться с тобой. Кейт… скажи, что ты любишь меня.

– Да, – кивнула я, – боюсь, что люблю вас. Боюсь.

– Боишься? Чего?

– Многого.

– Скоро мы будем вместе. Судьба подарит мне то, о чем я так страстно молил ее – ощущение счастья… И – человек, которого я люблю всем сердцем, и безоговорочно доверяю… и наш сын… и еще дети…

– Мне бы тоже этого хотелось.

– Так и будет. Я обещаю. Теперь это вполне возможно.

Я хотела верить ему. Пыталась заставить себя поверить в то, что тяжелые времена остались позади и нас ожидает счастье, к которому мы так жадно стремимся…

Но ужасные сомнения не исчезали, и я знала, что между нами всегда будет стоять призрачная фигура той, чья смерть послужила ключом к исполнению наших желаний.

* * *

Вечером Клэр присела на краешек моей постели.

– Я услышала, как ты здесь вертишься и не находишь себе места. Поэтому приготовила еще один напиток. Но ты не должна привыкать к моим снадобьям, хорошо?

– Спасибо, Клэр.

– Что он тебе сегодня сказал?

– Что он этого не делал.

– Конечно, не делал. Она это сделала сама.

– Он тоже так говорит. Но даже если это и правда, все равно ведь он подтолкнул ее к этому… Он и я. Мы вместе сделали это.

– Нет. Она сама себя подтолкнула к этому. Я очень хорошо ее знала и выслушала много ее сокровенных признаний. Бедняжка понимала, что так будет лучше для всех. Она все равно уже никогда не была бы счастлива. Ей нравилось считать себя немощной и смертельно больной. У нее был ребенок, но она о нем не заботилась, хотя на ее месте многие женщины смогли бы обрести в этом свое счастье. Я думаю, что она осознала всю бесполезность своей жизни и поэтому приняла такое решение…

– Я тоже знала ее, Клэр, и не думаю, что она была способна рассуждать подобным образом. Тогда зачем ей было отказывать Ролло в разводе? Нет, она стремилась отомстить ему. А если так, то зачем лишать себя жизни и таким образом сотворить благо для него?

– В том случае, если бы она собиралась начать свою жизнь заново. Да, но только в том случае. Ты не берешь в расчет того, что она вообще не хотела жить. Уйти и при этом бросить несмываемое пятно на Ролло… Видишь ли, твои нынешние колебания – это ведь тоже ее месть барону. Разве не так?

– Ах, все так запутано… так трагически переплетено. Не думаю, что после всего этого когда-нибудь смогу быть счастлива. Я всегда буду подозревать, что своим счастьем обязана… убийству.

– Мне кажется, ты попросту убедила себя в том, что он сделал это. Убедила без всяких доказательств его вины.

– Конечно, я в этом не уверена… но… я никогда не буду уверена и в обратном. Впрочем, как и все остальные. Тень подозрения всегда будет нависать над нами, и мы никогда не освободимся от нее… Я должна немедленно уехать отсюда. И увезти Кендала.

– Он никогда не будет счастлив в другом месте.

– Со временем он забудет о замке. Вначале придется его обмануть. Скажу, что мы едем в гости. Пусть думает, что мы еще вернемся сюда.

– А вы вернетесь?

– Нет. Попытаюсь все начать сначала. Поселюсь в Лондоне. Ролло не должен знать, где я нахожусь, поэтому мне нельзя возвращаться в Коллисон-Хаус. Я уеду туда, где меня не сможет разыскать Ролло.

– А разыскав, он все-таки сумел бы убедить тебя в том, что ты поступаешь неправильно.

– Ты думаешь, это неправильно, Клэр?

– Абсолютно уверена. Ты имеешь право на счастье. Ты любишь его. Я знаю, что он с тобой сделал. Я знаю, что это за человек… но ты его любишь. Его любит Кендал. Он никогда не будет счастлив без своего отца. Мальчик уже слишком взрослый, чтобы просто так забыть его. Он будет всегда помнить и всегда стремиться к нему.

– Но со временем…

– Говорю тебе, он никогда не забудет собственного отца!

– Очень долго он даже не догадывался, что у него вообще есть отец.

– Что ты юлишь, Кейт? Прими с благодарностью то счастье, которое тебе так милостиво дарит судьба. Не отталкивай его. Быть может, какое-то время будет трудно, но потом все забудется, и ты вступишь в свои права. Мне так хочется увидеть тебя мадам баронессой. Кендал будет счастлив… и маленький Вильгельм тоже почувствует себя на седьмом небе. Мы приходим в этот мир для счастья. Я ведь пообещала твоему отцу, что сделаю все, чтобы ты была счастлива, если только это будет в моих силах.

– Ты это уже сделала, Клэр.

– Конечно, сделала. А теперь ты собираешься растоптать этот шанс. Я не уеду, пока не увижу тебя счастливой.

– Милая Клэр, ты так добра, так заботлива, так самоотверженна и благородна… Но я знаю себя, и позволь мне поступить так, как я сочту необходимым. Невозможно быть счастливой рядом с тенью принцессы. Вспомни Шекспира.

– У тебя навязчивая идея, Кейт.

– Я ничего не могу с этим поделать. Не смогу освободиться от этих сомнений. Я все начну сначала.

– Барон этого не допустит.

– Он не сможет помешать. Ты должна мне помочь. Я хочу уехать незаметно. А потом затеряюсь в Англии. Там, где он не сможет меня найти.

– Ты хоть сообщишь мне, где находишься?

– Я напишу тебе в Коллисон-Хаус. Только обещай сохранить мою тайну. Обещаешь?

– Ради тебя я готова на все, ты же знаешь.

– В таком случае помоги мне сейчас.

– Я в твоем распоряжении, – торжественно произнесла она.

* * *

Проснувшись утром, я была убеждена, что приняла верное решение, хотя еще никогда в жизни не была столь несчастна. Только теперь я поняла, как глубоки мои чувства к этому человеку. В моей жизни не будет никакого другого мужчины. Я посвящу себя ребенку, но он уже никогда не забудет барона. И не простит мне того, что я лишила его отца, которого он успел полюбить и которого считает самым замечательным отцом в мире. Я хорошо понимала, что после расставания с бароном его образ в памяти Кендала будет обрастать все новыми и новыми достоинствами.

Я видела безрадостные и безликие годы, расстилающиеся передо мной до самого последнего рубежа. Но нужно начать жить заново, с чистого листа. Первым делом я отправлюсь в Лондон, где на время поиска мастерской сниму квартиру. У меня не было никаких верительных грамот, кроме имени отца. Но это совсем немало. Интересно, знают ли в Лондоне о моем парижском успехе?

Что ж, скоро это будет известно. Но сначала нужно незаметно ускользнуть отсюда. А еще нужно заставить Кендала уехать со мной. Ведь он уже не маленький ребенок. Честно говоря, он очень уж взрослый для своих лет. В нем отчетливо узнавался Ролло. Нужно изобрести способ убедить его в необходимости незаметно покинуть замок. Клэр мне в этом поможет.

Одно я знала точно. Ролло ни в коем случае не должен об этом знать, потому что если узнает, то остановит нас. Но нужно уезжать. Прочь сомнения!

Я обошла ров, глядя на замок. Мне никогда не забыть его, куда бы я ни скрылась, где бы ни попыталась жить заново… Сердце всегда будет терзаться болью и тоской по загубленным мечтам.

Живая Мари-Клод никогда не смогла бы разверзнуть между нами такую пропасть. Никогда…

Когда я вернулась в Хижину, мои мысли были в полном беспорядке. Дом показался мне тихим и пустым. Кендал и Жанна куда-то ушли. Клэр тоже.

Я поднялась в свою комнату, чтобы снять плащ. На постели лежал конверт, подписанный рукой Клэр.

Мне это показалось странным. Вскрыв конверт, я обнаружила внутри его несколько мелко исписанных листов бумаги.

Прочитала первые слова. Строчки заплясали перед глазами. Мне трудно было убедить себя в том, что это не ночной кошмар.

« Моя милая Кейт, – писала Клэр, – я не ложилась всю ночь, пытаясь понять, что же мне теперь делать. И наконец-то осознала. Существует лишь один-единственный способ.

Мари-Клод не совершала самоубийства. Ее убили, и я знаю, кто это сделал.

Позволь объяснить. Я всегда была человеком без личной жизни. Казалось, что я стою у обочины большой дороги и являюсь лишь наблюдателем, но не участником того, что там происходит. Мне нравилось слушать рассказы о судьбах других людей… Нравилось участвовать в их жизни. Я всегда испытывала благодарность к тем, кто принимал меня в свою жизнь. И очень привязывалась к ним. Я любила многих людей… но никого не любила так сильно, как тебя и твоего отца. Ведь вы приняли меня в свою семью… сделали одной из вас… Благодаря вам я наконец-то обрела собственную личную жизнь, которой прежде у меня никогда не было.

Я хочу, чтобы ты меня поняла. Ты считаешь, что и так понимаешь, но на самом деле не знаешь обо мне самого главного, а без этого тебе не понять, как все произошло. У всех есть свои тайны. Быть может, у меня их не больше, чем у других людей.

В юности у меня не было своей жизни… Была только жизнь моей матери. Я проводила с ней все свое время… читала ей, разговаривала… ближе к концу делала за нее абсолютно все. Она была больна и сильно страдала, а я ее любила. Видеть все это было невыносимо тяжело. Она хотела умереть, но была вынуждена лежать и долго мучиться в ожидании конца. Смотреть, как страдает близкий человек, невыносимо больно. Я все время думала, как облегчить ее страдания. Однажды вечером дала ей двойную дозу болеутоляющего средства, выписанного врачом. После этого она спокойно умерла. Я не сожалела ни о чем. Я знала, что поступила правильно. Я была счастлива, что сделала это и спасла ее от долгих и мучительных ночей, от ненужных страданий.

Потом я приехала к вам, и вы отнеслись ко мне с такой несказанной теплотой. Вы приняли меня на место Иви и, похоже, полюбили. Я влюбилась в свою новую жизнь, которая была так не похожа на все, что я знала прежде. Полюбила всех жителей деревни. Это были такие хорошие, добрые люди… особенно сестры-близнецы. Меня влекло к ним… особенно к Фейт. Бедная Фейт, она была не очень счастлива, ты не находишь? Она всегда чего-то боялась. Наверное, во всех живут какие-то страхи, но у Фейт их было в два раза больше, чем у остальных, потому что ей достались также и страхи ее сестры. Я знала, что она была очень несчастна, но пыталась это скрыть, потому что не хотела портить жизнь сестре. Известно ли тебе, что Хоуп чуть было не отказалась от замужества, потому как знала, что оно неизбежно разорвет тесные узы, связывающие ее с сестрой? Она боялась, что Фейт не сможет без нее жить. Они были как один человек. Итак, Фейт была несчастна, Хоуп была несчастна… но если бы не было Фейт, Хоуп могла бы обрести свое счастье. Они обе делились со мной своими переживаниями… так что я видела ситуацию со всех сторон.

Там есть одно место, ты должна его помнить. Оно очень напоминает одно из здешних мест. Тот опасный обрыв. Как он называется? Папоротниковый обрыв. Ну вот, мы с Фейт пошли погулять. Шли и беседовали… и вот уже мы стоим на краю обрыва и смотрим вниз. Я этого не планировала. Мне просто пришло в голову, что это будет правильно. Так и вышло. Хоуп сейчас очень счастлива. У нее такие очаровательные дети, такая чудесная семья. Они ездят в гости к бабушке и дедушке и давно забыли о пережитой трагедии… потому что благодаря ей у них теперь есть радость. О Фейт уже позабыли… так же, как ты забудешь о принцессе.

Теперь о твоем отце. Он делал вид, что смирился со слепотой, но это было не так. Я очень хорошо его знала и знала, как он тоскует. Однажды он не выдержал и рассказал мне, что для него означает потеря зрения. „Я художник, – говорил он, – и я погружаюсь в мир черной тьмы. Я не смогу видеть небо… деревья… цветы… тебя, Кейт, внука…“ Я знала, что его сердце разбито. Жестокая судьба отняла у него глаза, а что могло быть страшнее для художника? Однажды он сказал мне: „Клэр, лучше бы я умер“. И тогда я поняла, как следует поступить. Я вспомнила, как легко это было с моей матерью…

Вот мы добрались и до принцессы. Она была несчастна. Она все время смотрела внутрь… в себя. И больше никого вокруг не замечала. Бедный маленький Вильгельм… Он был никому не нужен… пока не приехали вы с Жанной и Кендалом. Какой бы из него вырос человек? А благодаря тебе у мальчика появился шанс. Нельзя забывать и о Кендале. Он был бы глубоко несчастен, если бы его разлучили с отцом. Он сильный и своенравный мальчик. Ему необходим отец. И еще есть барон. Ты нужна ему, Кейт. Только ты сможешь научить его жить. До встречи с тобой он ничего об этом не знал. Если ты покинешь его, он опять станет таким, каким был прежде. Будет бесноваться и бушевать, но, по сути, бесполезно прожигать свою жизнь. Ты нужна ему больше, чем кому-либо. И наконец, есть ты, Кейт. Ты заменяешь мне дочь. Я лишь на несколько лет старше тебя, но я вышла замуж за твоего отца, стала членом семьи… и считаю тебя своей дочерью. Я очень люблю тебя, Кейт. Больше всего на свете я сейчас хочу, чтобы ты была счастлива, чтобы у тебя были хорошая семья и любимая работа. Твоя жизнь может быть прекрасна и удивительна.

Ты и барон… вы должны быть вместе. И вы будете вместе, потому что иначе все было напрасно. Вот чего я хочу. Именно поэтому и сделала то, что сделала.

Я пришла туда, чтобы встретиться с ней. Мы беседовали. Любовались пейзажем. Это было очень легко. Я лишь коснулась ее, и все было кончено.

А теперь о моем последнем убийстве. Когда ты будешь читать это письмо, оно уже свершится.

Быть может, я не должна была вмешиваться. Считается, что мы не имеем права посягать на жизнь, верно? Но что бы ни совершила, я сделала это во имя любви. Сделала, чтобы помочь другим людям обрести счастье. Наверное, это довольно необычный мотив. Трудно поверить, что глубокая и искренняя любовь может привести к убийству.

Будь счастлива со своим бароном. Я знаю, что когда Кендал вырастет, он станет красивым и сильным юношей. А главное – счастливым. И ты сделаешь все, от тебя зависящее, чтобы обеспечить счастливую жизнь маленькому Вильгельму.

Помни, Кейт, все, что я сделала, я сделала во имя любви».

Я уронила письмо и сидела, глядя в пространство невидящими глазами.

Это сделала Клэр! Я не могла поверить… И все же, оглядываясь назад, нельзя было не признать очевидного.

Бедная Клэр, которая казалась мне воплощением здравомыслия, была больна. Видимо, у нее была очень неустойчивая психика. Иначе бы ей и в голову не пришло посягать на чужую жизнь. А ведь именно это она и делала. «Это было для их собственного блага и для блага других людей». Вот что она ответила бы мне. И мне было нетрудно представить себе, как она сама себя в этом убеждала. Она и в самом деле очень привязывалась к людям. И убивала именно тех, кого любила. Как же это все трагично. Клэр присвоила себе Божественное право отнимать жизнь. И даже если она верила в то, что совершает это из филантропических побуждений, от этого она не переставала быть убийцей. Жаль, что она не открылась мне. Быть может, я смогла бы помочь ей понять, что не существует никаких обстоятельств, оправдывающих убийство. Но было уже слишком поздно…

* * *

Я побежала в замок.

Он был там, и я, рыдая, бросилась в его объятия.

– Теперь я все знаю. Точно знаю, как это произошло. Я хочу, чтобы ты это прочитал… сейчас… и сказал мне, что я не сплю.

Он взял письмо, и я наблюдала за тем, как на его лице возникает выражение крайнего изумления.

Затем он долго и пристально смотрел на меня, а я не могла понять, как можно было даже допустить мысль о том, чтобы его покинуть.

Мы поехали к оврагу.

Клэр лежала внизу.

На ее губах застыла улыбка ангела.