355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктория Холт » Лорд-обольститель » Текст книги (страница 20)
Лорд-обольститель
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 20:54

Текст книги "Лорд-обольститель"


Автор книги: Виктория Холт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Барон вернулся из Парижа с безрадостными новостями. Обстановка в городе оставалась неспокойной, хотя со временем жизнь, несомненно, должна была войти в привычное русло. Наш дом был уничтожен вместе со всей обстановкой. Видимо, его подожгли бунтовщики.

– И все из-за этой идиотской войны, – гневно повторял Ролло.

Итак, в Париже мне жить было негде. Быть может, стоило на какое-то время вернуться в Англию? Я могла пожить у Клэр. Видимо, она еще не получила мое письмо, поскольку ответа по-прежнему не было…

Близился к вечеру очаровательный майский день. Мальчики играли где-то в окрестностях замка. Все утро и часть дня я работала над одним из манускриптов, пользуясь прекрасным солнечным освещением. После долгих часов кропотливой работы я пребывала в блаженном состоянии, чувствуя приятную усталость и даже гордость. В тот день я придумала новый способ получать венецианскую красную краску и кобальтовую синюю, без которых нельзя было продолжать работу. Завтра можно будет испытать мое изобретение, которым, пожалуй, действительно стоило гордиться.

Я вышла из Хижины, чтобы насладиться бархатной погодой, и присела на траву возле рва. Занятая своими мыслями, я не сразу услышала голос одной из служанок, которая звала меня.

Вскочив на ноги, я подошла к ней.

– Мадемуазель Коллисон, – сообщила она, – в замок приехала какая-то дама и спрашивает вас.

Я обернулась. К нам приближалась другая служанка, а рядом с ней шла женщина. Я не поверила своим глазам.

– Кейт! – воскликнула она.

Я подбежала к ней, и мы крепко обнялись.

– Неужели это ты, Клэр?

Она кивнула.

– Я должна была повидаться с тобой. От тебя так долго не было вестей. Но потом пришло письмо… Судя по дате, оно очень долго меня искало, но хоть сообщило, что ты жива и где находишься. Я решила не доверяться почте и приехать собственной персоной.

Мы прильнули друг к другу, смеясь и едва не плача.

Обе служанки наблюдали за нами.

– Это моя мачеха, – сообщила я им.

Девушка, которая привела ко мне Клэр, поставила рядом с ней ее дорожную сумку, и они обе поспешили оставить нас одних.

– На станции я наняла что-то вроде коляски, – сообщила Клэр. – Но едва сумела объяснить кучеру, куда мне надо…

– Путешествие было трудным?

Мы не могли наглядеться друг на друга и произносили какие-то банальности, потому что были слишком взволнованы и не способны на большее.

– Пойдем в Хижину, – сказала я. – Мы там живем… временно.

– Милая Кейт! Через что тебе пришлось пройти! Я так беспокоилась. И беспрестанно повторяла себе: как хорошо, что твой отец не знает об этом. Он бы сошел с ума от тревоги.

– Это было трудное время, Клэр, – признала я, затем забрала у нее сумку и распахнула дверь Хижины.

– И как давно вы здесь живете? – спросила Клэр, войдя в дом и осмотревшись.

– Сразу же после снятия осады. Нам удалось вырваться из Парижа.

– Слава Богу, теперь вы в безопасности.

– Да, нам очень повезло. Моя бедная подруга, Николь де Сент-Жиль, – ты ее знала, – погибла во время обстрела.

– Какой ужас! А… Кендал?

– С ним все хорошо. В период осады нам пришлось несладко. Мы чуть не умерли от голода.

– Я все время беспокоилась о вас, пыталась связаться, но оказалось, что нечего и думать о том, чтобы переправить письмо через Ла-Манш.

– Я знаю. Чего еще можно было ожидать во время войны? Но сейчас это уже не имеет значения. Ты здесь, Клэр, и я так рада тебя видеть. Ты хочешь есть? Приготовить кофе? Мальчики куда-то убежали играть.

– Мальчики?

– Ну да… я имею в виду Вильгельма. Сына барона и принцессы… Они с Кендалом подружились и всегда играют вместе.

– Никто не будет возражать против моего приезда?

– Конечно, нет. Ты будешь жить в Хижине. Тут хватит места.

– Ты здесь работаешь?

– Да, реставрирую манускрипты, и еще написала портрет Вильгельма… мальчика, сына принцессы…

– И они с Кендалом хорошо ладят?

– О да!

– Вы приехали сюда прямо из Парижа? Кажется, этот замок был первым местом, куда ты попала, впервые приехав во Францию. Тогда, с отцом…

– Да, тогда мы приехали сюда… А после снятия осады барон снова привез нас в этот замок.

– Что он делал в Париже?

– Приезжал по каким-то делам. Он спас Кендалу жизнь. Ты себе и представить не можешь, что тогда творилось. Прусская артиллерия обстреливала Париж, и стена рухнувшего дома упала бы на Кендала и задавила бы насмерть, если бы барон не оказался рядом и не закрыл его своим телом. Барон был ранен, и я ухаживала за ним… а потом, когда осада окончилась, нам удалось покинуть Париж. Мы приехали сюда, потому что нам больше некуда было. Все это очень трудно объяснить…

– И ты совершенно случайно встретила его в Париже в тот самый момент, когда Кендалу угрожала опасность. Как это замечательно, что он там оказался!

– Слава Богу, что он там оказался. Если бы он не помог нам и не привез сюда, мы бы никогда не выбрались из Парижа. После нашего отъезда обстановка в городе только ухудшилась. Начались бои на улицах, беспорядки, поджоги. Дом, где мы жили, сгорел.

– Бедная моя Кейт! Я так много о тебе думала. Мне было так одиноко, и я пообещала себе, что как только появится малейшая возможность, тут же увижусь с тобой. И передать тебе не могу, как я обрадовалась, получив твое письмо… хотя оно шло ко мне очень долго.

– Давай я все-таки сварю кофе, – перебила ее я, – а потом еще поговорим.

Мы пили кофе и болтали без умолку. Мне было очень трудно все ей объяснить, и я отлично понимала, что она находит чрезвычайно странным то, что, когда Кендалу грозила смертельная опасность, барон вдруг оказался рядом. Это было совершенно ясно… Отец, конечно же, не сомневался в том, что Кендал – сын барона, и, весьма вероятно, обсуждал эту тему с Клэр. В конце концов, она была его женой…

Понятное дело, она убеждена в том, что барон жил со мной в Париже, и поэтому так осторожно формулирует вопросы, чтобы не поставить меня в неловкое положение.

Затем я пожелала выслушать ее рассказ.

– У меня все по-иному, Кейт, – вздохнула она. – С тех пор как твой отец… ушел, мне было очень одиноко. Казалось, что жизнь окончена. Мы так любили друг друга… с самого начала.

– Я знаю. Ты была прекрасной женой. Он не раз говорил мне об этом. Я так рада, что вы тогда нашли друг друга. Ты стала утешением для него.

– Слабым, пожалуй, – проговорила Клэр. Ее губы дрожали, а в глазах стояли слезы. – Я часто спрашиваю себя, правильно ли себя вела. Видишь ли… я должна была сделать его счастливым… хотя его слепота усиливалась с каждым днем. Но он не мог смириться с этим, Кейт. Его глаза значили для него так много, намного больше, чем для других людей. Ты знаешь, что я имею в виду, Кейт, потому что ты такая же. Он просто не смог принять будущее, погруженное в полную темноту.

– Не вини себя. Ты сделала все, что могла. Я понимаю, что он чувствовал. Отец жил только работой. Никогда не забуду, в каком он был отчаянии, когда рассказывал о том, что его ждет. Я тогда надеялась, что он сможет писать если не миниатюры, которым он посвятил всю свою жизнь, то хотя бы обычные полотна.

– Но он очень быстро терял зрение, Кейт. Еще несколько месяцев, и он бы полностью ослеп. Я так надеюсь, что сделала для него все возможное. И так часто об этом думаю. И терзаюсь мыслями о том, что могла еще что-нибудь сделать… или, быть может, наоборот, сделала что-нибудь такое, чего как раз и не следовало делать…

– Не надо мучить себя, Клэр. С тобой он был намного счастливее, чем до встречи с тобой.

– Я утешаюсь такими мыслями. Просыпаюсь ночью и убеждаю себя в этом.

– Милая Клэр, ты не должна терзаться. Вспоминай счастливое время, проведенное с ним. Должно быть, это накатило на него внезапно… как грозовая туча. Мне легко себе это представить. Он ведь наверняка почти не спал последнее время… А затем, в момент отчаяния, просто проглотил пригоршню пакетиков со снотворным…

– Именно так это и случилось.

– Ты должна забыть об этом, Клэр.

Она повеселела.

– Я пытаюсь. Хочу забыть. А теперь я должна рассказать тебе вот что… Он все оставил мне, Кейт. Кроме миниатюр. Оставил мне даже дом. Он сказал: «У Кейт все хорошо. Она способна о себе позаботиться. Да и, пожалуй, не захочет возвращаться в Англию». Но миниатюры твои, Кейт. Для сохранности я поместила их в банковский сейф. Мне кажется, они очень ценные, гораздо ценнее, чем думал твой отец. Это ведь целое состояние. Мы много беседовали с ним, и он говорил: «Если Кейт когда-нибудь придется трудно, у нее будут миниатюры. В случае необходимости она сможет продавать их по одной и жить по два или три года с каждой». Он мог быть очень практичен, если речь шла о близких людях. Я надеюсь, ты не против того, что он оставил мне дом?

– Милая Клэр, я этому очень рада!

– Кроме дома у него мало что было. Он отложил немного денег, но ты же знаешь, что ваша семья жила на доходы от его работы. Он оставил мне и дом, и эту небольшую сумму денег. На жизнь мне хватит. Скромную, конечно.

– Значит, ты хоть как-то обеспечена?

Она кивнула.

– Мне хватит. Но я хочу сказать, что Коллисон-Хаус по-прежнему твой дом, Кейт. Я не считаю его своим. Он много лет принадлежал твоей семье. Он твой, Кейт, так же, как и мой, и если тебе когда-либо захочется приехать… Короче говоря, он всегда будет твоим домом…

Так мы беседовали, пока не прибежал Кендал. Его весьма заинтересовала гостья. Я объяснила, кем ему приходится Клэр, потому что он был еще слишком мал, когда она приезжала в Париж, и, конечно же, не мог ее запомнить.

Я была чрезвычайно горда тем, что он очень понравился Клэр.

Вернулась Жанна. Она хорошо помнила Клэр и обрадовалась неожиданной встрече, а той было приятно убеждаться в нашей радости по поводу ее приезда.

Жанна приготовила ужин, и мы все сели за стол, даже Кендал, которому по такому особому случаю было позволено лечь спать попозже.

В Хижине оставалась одна свободная спальня, поэтому с размещением гостьи проблем не возникло. Жанна постелила постель, а я проводила Клэр в ее комнату, нежно поцеловала и пожелала спокойной ночи на новом месте.

Сама же я еще долго не могла уснуть. Приезд Клэр всколыхнул воспоминания об отце. Заново оплакивая его, я пыталась представить себе, в каком состоянии он находился, когда принял решение расстаться с жизнью…

Внезапно меня осенило.

Ведь приезд Клэр решает мою проблему! Я могу покинуть Францию вместе с ней. Вернуться в Коллисон-Хаус и там начать новую жизнь. Если даже я и не смогу обзавестись богатыми заказчиками, у меня будут миниатюры. Я знала их ценность. Некоторые датированы шестнадцатым веком и стоят уйму денег.

Если продать одну… или даже две, это позволило бы открыть мастерскую в Лондоне. Разумеется, мне не хотелось их продавать, но в случае необходимости я должна буду это сделать.

Да, это выход.

До сих пор проблема казалась абсолютно неразрешимой. И вот все изменилось. Наконец-то был получен исчерпывающий ответ на сакраментальный вопрос: «Куда?»

Теперь было куда ехать.

* * *

Появление Клэр вызвало в замке немалое оживление.

Когда я на следующее утро пришла в библиотеку работать над манускриптами, на рабочем столе лежала записка от принцессы. Не смогу ли я подняться в ее комнату? Нужно кое о чем поговорить.

Принцесса никогда не вставала слишком рано, и я застала ее в постели. Она возлежала на подложенных под спину подушках, а рядом на столике стояла чашка шоколада.

– Я слышала, к вам приехали гости из Англии, – произнесла она.

– Да, моя мачеха.

– Я не знала, что у вас есть мачеха. Вы об этом не рассказывали, когда писали мой портрет.

Меня удивило то, что она так много помнит обо мне.

– Тогда еще не было мачехи, – пояснила я. – Она вышла замуж за моего отца несколько позже.

– Она не… старая?

– Нет… довольно молодая… всего на несколько лет старше меня…

– И она разыскала вас здесь?

– Да, я написала ей отсюда вскоре после приезда. Письмо шло очень долго, но в конце концов она его получила. И вот, вместо того чтобы писать ответ, она решила лично приехать и повидаться со мной.

– Похоже, она… любит приключения.

– Я бы не сказала. Но она способна на многое ради тех, кого любит.

– Значит, она вас любит.

– Думаю, да.

– Существует традиция, согласно которой мачехи не любят детей от первого брака.

Я рассмеялась.

– Клэр совершенно не похожа на традиционную мачеху. Она мне как сестра. Мы дружим с момента нашей первой встречи, еще до моего приезда во Францию.

– Я бы хотела познакомиться с ней.

– Хорошо, я приведу ее.

– Сегодня же днем. Мне не терпится увидеть вашу мачеху.

– В котором часу нам прийти?

– В четыре. После того как я отдохну.

– Уверена, она будет счастлива познакомиться с вами.

– Надолго она приехала?

– Не знаю. Мы встретились только вчера. Нам было о чем поговорить, так что весь вечер не умолкали…

– А что же ваш отец? Он не приехал с ней?

– Мой отец умер.

– Умер? Ах да, теперь вспомнила. Я что-то об этом слышала. Он терял зрение. Сколько бед сваливается на людей… – Она погрустнела, но затем оживилась. – Да, приведите ее ко мне сегодня днем. Я очень хочу с ней познакомиться.

Их встреча прошла весьма успешно. Ясные карие глаза Клэр были исполнены сострадания, и вскоре принцесса уже рассказывала ей о своих заветных болезнях, превративших ее чуть ли не в инвалида.

Она сообщила Клэр, что сегодня чувствует себя далеко не самым лучшим образом. Я слышала такое уже много раз и неизменно демонстрировала свое сочувствие. Однако ее частые недомогания не будили в моей душе искреннего участия, потому что она делала из своих болезней некий фетиш. Более того, если бы она не лелеяла их с таким упоением, то чувствовала бы себя намного лучше.

Но у Клэр несчастненькие всегда пользовались успехом. Она им от души соболезновала, а их привлекала ее самаритянская искренность.

Таким образом, Клэр и принцесса весьма удачно нашли друг друга, и очень скоро моя молодая мачеха выслушивала подробный отчет обо всех хворях владетельной госпожи замка Сентевилль.

Клэр призналась собеседнице, что у нее тоже бывают головные боли… точнее, бывали, пока она не узнала о чудодейственном средстве. Речь шла о растительном бальзаме, который она готовит собственноручно и всегда берет с собой в дорогу. Быть может, ее высочество согласится попробовать его? Принцесса объявила, что с превеликой радостью это сделает.

– Я могла бы завтра занести этот бальзам в замок, – предложила Клэр.

– Только вручить его вы должны лично мне, если это вас не затруднит.

Клэр заверила, что сделает это с огромным удовольствием.

– Надеюсь, вы намерены погостить у нас какое-то время, – продолжала принцесса, – и в ваши планы не входит спешный отъезд на родину.

– Какие милые, гостеприимные люди обитают в этом замке! – всплеснула руками Клэр. – Я приехала убедиться, что с Кейт все в порядке. Неизвестность вконец извела меня. Как это мило, что вы ее приютили… а теперь еще и мне оказываете столь радушный прием.

– Мой супруг, барон, предоставил им Хижину, – в голосе принцессы прозвучали резкие нотки, не ускользнувшие от внимания Клэр.

– Да, Кейт рассказывала, как они покидали Париж… как приехали сюда…

– Они были в ужасающем состоянии.

– Но теперь, я вижу, полностью оправились, – кивнула Клэр, улыбаясь мне.

– У них очень крепкое здоровье, – вздохнула принцесса, а я подумала: сейчас она оседлает своего любимого конька. – Меня бы это убило, – добавила она, сопровождая эти слова еще одним глубоким вздохом.

– Крепкое здоровье – это дар божий, – подтвердила Клэр.

Неудивительно, что Клэр всем нравилась. Она обладала способностью поддерживать разговор о том, что больше всего интересовало ее собеседника. С моим отцом она беседовала об искусстве и научилась немного в нем разбираться. Со мной обсуждала мое затруднительное положение и способы выхода из него. А сейчас она так участливо смотрела на принцессу, что можно было подумать, что больше всего на свете ее волнуют различные болезни и лекарственные средства.

– А ты очень понравилась знатной даме, – заметила я, когда мы вышли из замка и направились к Хижине.

– Бедная принцесса, – вздохнула Клэр. – Глубоко несчастная женщина. Вот почему она так увлечена своими недугами.

– Можно было подумать, что ты хочешь посвятить ее недугам всю свою жизнь.

– Она хотела поговорить о них. Я понимаю. Ей нужно было излить душу. Хотя ее главная беда не в этом, верно? Тут что-то посерьезнее. Я не думаю, что она очень счастлива со своим бароном.

– Ты хорошо разбираешься в людях, Клэр.

– Возможно. Видишь ли, я люблю людей. Очень люблю. Мне нравится разбираться в мотивах их поступков. Я стараюсь помогать… если представляется такая возможность.

– Что ж, сегодня ты ей и в самом деле помогла. Я давно не видела принцессу в таком хорошем расположении духа. Она сразу же привязалась к тебе.

– Я навещу ее завтра, если ей так хочется, а если она к тому же пожелает обсудить какие-то проблемы, что ж, я готова…

Да, подумала я. Клэр любит людей. Она относится к их бедам как к своим собственным. Наверное, именно поэтому все мы так привязаны к ней.

Я была рада ее приезду еще и потому, что он помог мне найти решение проблемы, которая мучила меня так давно. Появление Клэр заставило меня осознать, как сильно на самом деле я хотела остаться в замке. И причиной тому был барон, который раздражал, тревожил, волновал и возбуждал меня. Приезд Клэр сделал вполне вероятным мое возвращение в Англию, и эта вероятность заставила меня осознать, что жизнь без него будет, с одной стороны, спокойна, но с другой – безнадежно пуста.

* * *

Спустя несколько дней Ролло вошел в комнату, где я работала над манускриптом.

Он широко улыбался, и мое сердце часто забилось, как это бывало всякий раз, когда он появлялся неожиданно.

– Пришел взглянуть, как продвигается работа над манускриптами.

– В принципе достаточно успешно, хотя этот я вынуждена пока отложить. Не удается получить оттенок красного цвета, который использовали в то время. Без него ничего не получится.

Барон подошел и склонился надо мной, целуя в затылок. Я резко обернулась и встретилась с ним взглядом. Он взял меня за плечи, приподнял со стула и привлек к себе.

– О, Кейт… Что за нелепая ситуация. Ты здесь. Я тоже здесь… Мне надоело это притворство.

– Какое притворство?

– Разве мы не притворяемся, делая вид, будто не хотим быть вместе… не понимаем, что созданы друг для друга, а все остальные не представляют для нас ни малейшего интереса?

– Что за вздор! Меня очень даже интересуют другие люди.

– Я имел в виду, в некотором смысле.

– Хочу сообщить вам о своем решении. Я уже давно строила планы относительно отъезда, но после приезда Клэр он стал вполне реальным делом.

– Нет!

– Да. Я скоро уеду.

– А я этого не допущу.

– Каким образом? Снова заточите меня в башню?

– Не провоцируй меня, – произнес он, нахмурясь.

– Вы это уже один раз сделали. Второго раза не будет.

– Я тебя не отпущу, – решительно заявил барон. – Можешь быть в этом уверена.

– Будьте благоразумны. Это ваш дом. Но не мой.

– Ты была счастлива здесь… все это время тебе было хорошо.

– Вы с принцессой добры и гостеприимны.

– Твое место здесь, Кейт. Ты принадлежишь мне.

– У меня нет ни малейшего желания принадлежать кому-нибудь, кроме себя самой.

– Я хотел сказать… Ты ведь отдалась мне…

– Отдалась? Вот как это называется! Вы меня… попросту изнасиловали, разве не так?

– Сколько еще ты будешь мне это припоминать? Теперь все по-иному.

– Вы унизили меня дважды. Первый раз, удовлетворив за мой счет свою похоть. А во второй раз тем, что вас к этому подтолкнула не страсть, а жажда мести.

– А, так я и думал! Тебя возмущает именно второе! Больше это не повторится. На этот раз я буду думать о тебе, и только о тебе.

– О, прошу, прекратите эти разговоры. Они лишь подтверждают то, что я приняла единственно правильное решение.

– Какое решение?

– Побыстрее уехать в Англию.

– Как ты будешь там жить? Где?

– Наконец-то у меня есть ответ на этот вопрос. Возвращусь вместе с Клэр в дом моего детства. Теперь он принадлежит ей, но она сказала, что его двери всегда открыты для меня.

– А на что ты собираешься жить?

– Реставрация манускриптов. Миниатюры. Я дочь своего отца, и уже по этой причине мне не грозит безвестность.

– Клэр достаточно богата, чтобы содержать тебя вместе с малышом?

– Нет.

– В таком случае, как мне кажется, ты сильно рискуешь.

– Нет. У моего отца была коллекция миниатюр. Это целое состояние, которое принадлежит мне. Они очень ценные, так что, продав их, я смогу жить безбедно на протяжении многих лет.

– Ты готова продать фамильные ценности?

– Да, если это потребуется. Продавать их по одной, пока не стану достаточно зарабатывать. Вполне возможно, я смогу разбогатеть и выкупить их обратно.

Ролло был потрясен. Его главным аргументом было то, что я должна оставаться в замке, если не в состоянии содержать себя и Кендала. Теперь он понял, что у меня есть выход, и это ему никак не понравилось.

– А твоя… родная деревня? Что там скажут, если ты заявишься с ребенком, будучи не замужем?

– Клэр сообщила им, что я вышла замуж, но из профессиональных соображений сохранила свою девичью фамилию Коллисон. У Клэр всегда все продумано.

– Я начинаю жалеть, что она сюда явилась. Кейт, ты не уедешь. Ты не покинешь меня. Ты не сможешь это сделать. Я поеду за тобой в Англию. Можешь быть уверена, я не успокоюсь, пока мы с тобой опять не станем любовниками.

– Опять! – воскликнула я. – Мы ими никогда не были.

– Почему бы нам отсюда не уехать вместе? Могли бы жить…

– Как вы и Николь?

– Нет, иначе. Мы с Николь никогда не жили одной семьей.

– То есть она являлась вашей maоtresse en titre [27]27
  Здесь: «официальной любовницей» (фр.).


[Закрыть]
. Я для такой роли не гожусь.

Он помолчал, а затем произнес:

– Я люблю тебя, Кейт. Если бы я был свободен…

– Но вы не свободны, – перебила его я. – Вы вступили в этот брак по собственному желанию и уже после того, как вынудили меня к близости и наградили ребенком. Нет, я об этом не жалею. Кендал – мое счастье, и я больше всего на свете хочу, чтобы он вырос достойным и независимым человеком. Не думаю, что это возможно, если он будет сыном любовницы… незаконнорожденным сыном барона. Ваше место здесь, с принцессой. Она ваша жена. Не забывайте о том, что вы женаты. Что же касается меня, то я возвращаюсь в Англию.

– Что, если бы я предложил тебе замужество? – тихо спросил он. – Если бы мы смогли пожениться, а я узаконил бы Кендала… О, Кейт, я еще ничего не желал так сильно, как этого!

– Мне кажется, вы кое-чему научились, – ответила я. – Раньше вы считали, что можете брать штурмом все, что захочется. Но забывали, что в этом мире есть и другие люди, что у них тоже есть чувства… желания… Их жизни ничего для вас не значили. Вы были уверены, что можете пользоваться ими по собственному усмотрению. А вот теперь выяснилось, что существуют и другие люди, те, которые хотят жить своей жизнью, принимать собственные решения, а не быть бессловесными исполнителями вашей воли. Я приняла решение создать спокойную, нормальную жизнь для своего ребенка. Он мойсын. Вы отказались от него, женившись на принцессе. И тогда его судьба была вам глубоко безразлична.

– Неправда. Я всегда любил его… и тебя.

– Вы посылали свою любовницу присмотреть за нами.

– Разве это не было проявлением заботы?

– Вы не пришли сами, вы послали вместо себя другого человека. И только увидев мальчика, вы изменили стиль поведения. Но не душу. Думаете, я вас не понимаю? Вы эгоистичны и высокомерны. Вы страдаете болезнью под названием мания величия, к тому же в острой форме. Теперь вам придется понять, что кроме вас в этом мире живут и другие люди, со своими радостями, горестями и представлениями о счастье и благополучии.

– Ты вся дрожишь, – заметил он. – Я думаю, ты очень сильно меня любишь.

– Не смешите меня.

И тут он обнял меня и поцеловал. И продолжал целовать… Конечно же, он был прав. Как бы ни назывались мои чувства к нему, я не хотела сопротивляться. Хотела, чтобы между нами снова все было так, как в той башне, много лет назад.

Чувства предали меня. Я так гордилась своим здравомыслием и вдруг повела себя вопреки всем убеждениям и представлениям.

Несколько мгновений я не сопротивлялась его ласкам.

Если по правде, то ведь это вполне естественно, что такой мужчина, как он, возбуждает меня. Сила и натиск очень часто являются главными критериями оценки привлекательности мужчины.

– Ты не покинешь меня, Кейт. Я этого не допущу.

Я отстранилась, чтобы унять предательскую дрожь своего тела, которое уже было готово отказаться от повиновения рассудку, и закрыла руками пылающее лицо.

Язвительно улыбнувшись, он произнес:

– Есть еще и мальчик.

– При чем тут мальчик?

– Ты думаешь, он… согласится уехать отсюда?

– Если уеду я, ему придется составить мне компанию.

– Это разобьет его сердце.

– Сердца не разбиваются. Это физически невозможно.

– Я выразился образно.

– Дети быстро забывают о своих горестях.

– Не думаю, что он забудет меня. Он ведь знает, кто его отец.

– Откуда?!

– Он спросил меня.

– Что?! Как ему могло такое прийти в голову?

– Услышал, как слуги обсуждали это между собой.

– Я вам не верю.

– Не веришь, что слуги любят посплетничать? Любят и очень даже сильно. Они только этим и занимаются. Или ты полагаешь, что они не догадываются о наших с тобой отношениях? Ты думаешь, они не видят, как мы близки с Кендалом? Я уже не говорю о внешнем сходстве.

– Что вы ему ответили?

– Я не посмел солгать ребенку.

– Какой ужас!

– Поверь, это привело его в восторг. Я в тот момент сидел в кресле. Он вскарабкался ко мне на колени и закричал: «Я знал, что это правда! Я знал!» Я спросил, доволен ли он своим отцом, и он заявил, что никакой другой отец ему не нужен. Я его отец, он сам выбрал меня, едва со мной познакомившись. Вот так! Что ты теперь скажешь?

– Вам не следовало это делать.

– Я должен был солгать? Почему он не имеет права знать правду? Он счастлив. И он сказал: «В таком случае, если вы мой отец, этот замок – мой дом?» Он один из нас. В этом нет никаких сомнений.

– Вы хотите сказать, один из викингов-захватчиков?

– Вот именно. Теперь ты понимаешь, что просто не имеешь права его увозить?

– Нет, не понимаю. И считаю, что сплетни прислуги являются дополнительным основанием для нашего отъезда. Я хочу, чтобы Кендал пошел в школу уже в Англии.

– Мы можем послать его в Англию и отсюда. Вместе отвезем его в школу. Когда наступят каникулы, вместе поедем его забирать. Нам ничто не мешает.

– Вы снова принимаете решение за другого человека. Я скажу Клэр, что буду готовиться к скорому отъезду. Мы больше не можем тут оставаться.

– А как же твоя работа здесь?

– Вы предоставили мне эту работу только для того, чтобы чем-нибудь отвлечь от нежелательных, с вашей точки зрения, мыслей. Если я не закончу манускрипты, это сделает кто-нибудь другой. А мы должны уехать. После того, что вы сообщили Кендалу относительно степени вашего родства, мы не можем здесь оставаться.

Я хотела уйти к себе, чтобы все обдумать. Это был неожиданный и очень крутой поворот. Теперь Кендал будет засыпать меня вопросами. Нужно подготовить ответы.

Он намеренно рассказал все это мальчику. Чтобы загнать меня в угол.

Я попыталась проскользнуть мимо него, но он поймал меня за плечи.

– Кейт, что ты собираешься сделать?

– Пойти в Хижину… подумать…

– Не спеши. Дай мне время.

– Время… время для чего?

– Я что-нибудь придумаю. Обещаю. Умоляю тебя, не совершай безрассудных поступков. Дай мне немного времени.

И я опять оказалась в его объятиях. И мне хотелось замереть и стоять так… вечно. И было невыносимо даже думать об отъезде.

Вдруг я услышала звук отворяющейся двери.

Мы поспешно отстранились друг от друга и увидели Клэр.

Она вскрикнула от неожиданности. В ее больших карих глазах промелькнуло смущение.

– Кейт, я думала, ты здесь одна…

Барон поклонился ей.

Она ответила на его приветствие и продолжала:

– Я хотела спросить, что, если мы пообедаем сегодня немного раньше? Мальчики хотят пойти в лес. Они придумали какую-то новую игру. Один из них бежит впереди, оставляя за собой какие-то следы…

Мы не могли сосредоточиться на ее словах. Да и она тоже. Увиденное явно огорчило ее. Она ненавидела конфликты, и возможность моего романа с бароном, в то время как совсем рядом лежала в постели его больная жена, не могла не обеспокоить ее.

Барон молча поклонился и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Клэр никак не комментировала любовную сцену, я тоже не стала говорить ей о своем решении немедленно покинуть замок.

Она каждый день навещала принцессу. Их дружба крепла буквально на глазах. Если Клэр не являлась в замок по собственной инициативе, служанка обязательно приносила в Хижину записку от принцессы с вопросом, хорошо ли она себя чувствует, и с просьбой как можно скорее посетить ее.

Я знала, что эта дружба основана на особой способности Клэр к сопереживанию. Принцесса упивалась жалостью к собственной особе, и Клэр стала для нее идеальным слушателем. Я вспомнила несчастную Фейт Кэмборн, которая тоже была подругой Клэр, так что меня ничуть не удивляло то, что и принцесса увидела в ней родственную душу. В этом мире найдется не так уж много людей, готовых постоянно и с огромным интересом выслушивать чьи-то жалобы. Клэр в совершенстве владела искусством делать беды других людей своими собственными.

Я вспоминала, как отец писал мне о том, как много она для него сделала. Клэр и в самом деле была уникальным человеком.

После того как она застала нас с Ролло в мастерской, прошло три или четыре дня. Я еще ничего не сказала ей, но все это время строила планы относительно отъезда. Вынуждена признать, что постоянно искала и успешно находила какие-то отговорки и причины, позволявшие мне откладывать свой отъезд. Я говорила себе, что должна хорошенько все обдумать, представить, как я приеду в Коллисон-Хаус… как буду там жить… как найду для себя нишу в этой сельской жизни, где соседи все о тебе знают. Здесь, похоже, было все то же самое, но я находилась под защитой барона. Да, это так, но ведь подобное положение совершенно неприемлемо. Нет-нет, нужно уезжать. У меня остались деньги, заработанные в Париже. Их должно хватить на переезд в Англию и проживание там в течение года. За это время нужно решить, чем заниматься в дальнейшем. И еще была коллекция миниатюр…

Так что особо беспокоиться не о чем. Но почему же меня все-таки не оставляла смутная тревога?

Жанна отправилась в ближайшую деревню за покупками и взяла повозку. Разумеется, этот экипаж принадлежал замковому хозяйству, но нам разрешили брать его в случае необходимости.

Я воспользовалась ее отсутствием, чтобы побеседовать с Клэр.

Видно было, что ей тоже не терпится высказаться, только она не знает, с чего начать.

– Ты идешь сегодня к принцессе? – спросила я.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю