Текст книги "Леди-Солнце"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)
– Вполне. – Голос у нее был грустным. – В этом, я думаю, на Рейнольда можно будет положиться. Он, несомненно, человек честолюбивый.
– Любой правитель, если он в здравом уме, должен быть честолюбивым.
– Мне кажется, Эдуард, он неблагородно поступил с отцом.
– Моя дорогая добрая Филиппа! Ты чересчур хороша для этого мира… Я уже говорил тебе, что отец Рейнольда был слабым человеком. Продолжай он править страной, его сыну нечего было бы унаследовать, поэтому Рейнольд был вынужден опередить события и устраивать свою судьбу собственными руками.
– И заключить в тюрьму отца! Говорят, он держал его там целых шесть лет, а ведь тот был уже стариком.
– И все же нам должно восхищаться Рейнольдом! – воскликнул король. – Он получил в наследство расшатанную страну и сумел быстро поставить ее на ноги! Этим он преподнес урок многим. Не сделай он этого, его небольшая провинция погрязла бы в междуусобицах и нищете. Что едва не случилось с нашей страной, дорогая!
– Но его отец умер в тюрьме!
– Да-да… Кажется, так оно и было. Однако сам он правит превосходно – с ловкостью и умом. И сейчас его страна стала одной из самых значительных среди малых стран в Европе. Разве это не чудо, Филиппа? Даже если он принес в жертву отца… – Эдуард внезапно замолчал и отвернулся от жены – наверное, вспомнил о другой жертве, о своем отце. Когда он заговорил, голос у него не был уже твердым и уверенным, как раньше. – Рейнольд всего-навсего отстранил отца от управления страной. Да, он держал его при этом взаперти, но не в таких уж, надеюсь, плохих условиях… – Как и я свою мать, хотел добавить король, но не сделал этого. – Зато эти годы сын использовал как нельзя лучше, – продолжал Эдуард. – Показал себя превосходным солдатом и таким же правителем. Его стали уважать на континенте. Даже король Франции трижды подумает, прежде чем задеть его или затеять с ним ссору… В общем, я хочу иметь такого человека своим зятем, – заключил он.
– Элинор сейчас выглядит очень счастливой, – примирительно сказала Филиппа.
– Уверен, ты поможешь ей понять, что ей желают только хорошего.
– Я так и поступаю, дорогой. Надеюсь, он будет с нею добрым.
– Конечно, он не посмеет быть иным с моей сестрой!
– Он суров и честолюбив, и он взрослый мужчина, а ей лишь тринадцать, – продолжала Филиппа. – Я слышала, его первая жена была невысокого происхождения, но зато очень богата, и ее родители согласились тогда оплатить все его долги. Но, упаси Боже, больше ничего худого я не слышала!
– Что ж… – Эдуард слегка улыбнулся. – В одном мы можем быть вполне уверены: на сей раз брат его жены и не подумает оплачивать его долги.
– Но зато он получает в жены английскую принцессу!
Эдуард недоверчиво взглянул на жену – не насмешка ли прозвучала в ее голосе? Но лицо Филиппы было совершенно серьезно.
– Ах, дорогая, – произнес он растроганно, – ты слишком наивна и добра. Я уже говорил это тебе и не устану повторять вновь и вновь. Но не думай, что я хотел бы видеть тебя иной… Что же касается Элинор, то опять не могу не повторить: она должна своим браком послужить благу родной страны, как и ее сестра Джоанна. В этом судьба и роль каждого члена королевской семьи. Я рад, что нашей Элинор нравится при этом ее смуглый герой… Да, ей придется вскоре отправиться в этот Гельдрес, как отправилась в Шотландию бедняжка Джоанна. Тут уж ничего не поделаешь, моя дорогая, ведь то же самое произошло и с тобой.
– И я не устаю благодарить Бога за то, что мой долг и моя любовь сошлись на одной дороге! Что судьба привела вас в леса нашего Эно и мне было достаточно одного взгляда на тебя, чтобы полюбить навеки!
– А я, увидев тебя, воскликнул в душе: «Вот она, моя королева!»
– Будем же молиться, чтобы Элинор досталось не меньше счастья, чем нам! – великодушно решила Филиппа, на что Эдуард ответил:
– Да будет так, но ты ведь знаешь, никто не может быть так счастлив, как мы…
* * *
Эдуард пожелал, чтобы его сестра уехала в новую для нее страну с богатым приданым, взяв с собой не только одежду и драгоценности, но и кое-какую мебель и многие другие необходимые вещи. Поэтому в замке, и особенно в покоях самой Элинор, кипела работа. Шили и примеряли наряды, и первым советчиком невесты была, конечно, Филиппа.
Ах, как прекрасно смотрелись на тонкой и гибкой, как тростинка, девушке ее новые одежды! Изумительный плащ из голубого брюссельского сукна, отороченный собольим мехом; подвенечное платье из золотистого испанского шелка; прошитые золотыми нитками и украшенные жемчужинами мантильи; туники из бархата и отливающей серебром парчи…
Король преподнес сестре дорогие украшения – диадемы из жемчуга и бриллиантов и несколько поясов с рубинами и изумрудами.
Невеста увозила с собой мебель, и в первую очередь огромную супружескую кровать с занавесями из арабского шелка, расшитыми узором из искусно переплетенных гербов Англии и Гельдреса. А еще были стулья, столы, ковры, гардины. Даже карета, тоже подарок брата, с гербами на дверцах, обитая внутри лиловым бархатом, по которому разбросаны вышитые золотые звезды. Ну и, разумеется, целые горы ножей, ложек, тарелок, кружек и другой утвари.
Багаж принцессы этим не ограничивался. Она брала с собой множество всевозможных съестных припасов, среди которых были корица, имбирь, шафран, рис, финики, а также – она обожала сладкое! – сто двадцать голов белого сахара и еще больше темного сахарного песка.
Сама Элинор позаботилась, чтобы у нее было побольше брусков сандалового дерева, ведь если его как следует размельчить и попудрить щеки, то они покроются красивым здоровым румянцем, которого так не хватало ее бледному лицу и какой она не без зависти видела на пухлых щечках Филиппы.
Понадобилось несколько кораблей, чтобы увезти все это, и их уже начали загружать в порту Сэнвидж…
Пришел черед и для Элинор покинуть родной дом, родную страну. Со слезами на глазах прощалась она с братьями, с Филиппой. В последнюю минуту та преподнесла ей меховую накидку, а Эдуард подарил шесть покрывал для алтаря, которые попросил оставлять в церквах, что встретятся ей на пути в новую страну.
К морю она ехала верхом во главе великолепной кавалькады из ста тридцати шести придворных, рыцарей, оруженосцев, мажордомов, пажей, камеристок, прачек, птичников и солеваров…
На всем пути толпы людей встречали и приветствовали всадников. И отношение к ним было куда более благосклонным, чем к тем, кто сопровождал ее сестру Джоанну в Шотландию несколько лет назад: тот брак в народе не одобряли. Элинор же, судя по всему, отнюдь не чувствовала себя несчастной.
Люди сейчас были довольны королем, а потому провожали его сестру к мужу в Гельдрес одобрительными возгласами.
* * *
Филиппа скучала по уехавшей подруге и родственнице. Ее переживания были бы сильнее и глубже, если бы не новое радостное событие, которое целиком поглотило ее, – она вновь была беременна.
И снова собралась в Вудсток, где родился ее дорогой первенец.
– У меня такое чувство, – говорила она, – что этот замок приносит мне удачу.
Эдуард охотно поддержал ее, и начались приготовления к переезду в Вудсток и предстоящему появлению на свет нового малыша.
Было изготовлено две колыбели, одна – обычная, вторая – парадная, для королевских приемов, если, например, представители знатных родов пожелают поглядеть на ребенка. Она была огромная, с гербами Англии и графства Эно, обшита золотистой тафтой и меховым покрывалом из шести сотен шкурок мелких пушных зверьков.
В шестнадцатый день июня в год 1332-й от Рождества Христова у Филиппы, королевы Англии, родился второй ребенок. Это была девочка – такая же, говорили окружающие, красивая и совершенная во всем, каким был при рождении маленький Эдуард.
Король выказал огромную радость, и, если даже в душе предпочитал, чтобы новорожденное дитя снова оказалось мальчиком, об этом никто не мог знать: слов любви и восторга на долю девочки досталось ничуть не меньше, чем ее брату…
Эдуард не переставал думать о матери. Однажды он посетил наконец замок Райзинг и узнал от приближенных об ее состоянии во всех подробностях: она по-прежнему страдает приступами безумия, и ее угнетенность может привести к тому, что она причинит себе какой-нибудь вред.
Эдуард повидался и с ней, он был мягок и почтителен, – она его мать и всегда много значила для него. Он предупредил всех в замке, чтобы никто не смел относиться к ней менее уважительно, чем того требует ее сан, и не забывал, что она мать короля.
Однако он не счел возможным освободить ее из замка и приблизить ко двору, а также не пожелал часто видеться с ней, потому что не мог забыть об убитом отце, и страшные картины его смерти не однажды вставали у него перед глазами.
По его распоряжению продолжались поиски убийц, но пока еще разыскать их не смогли, и надежд на это оставалось все меньше. Он же чувствовал, что только местью сумеет облегчить душу, хотя сознавал, что на свободе остались лишь исполнители, а из зачинщиков один уже гниет в земле, а второй – вернее, вторая – является почетной узницей короля.
Любовь, ненависть и угрызения совести, смешавшись в его душе, заставили Эдуарда дать родившейся девочке имя королевы-матери – Изабелла. Он сообщил об этом Филиппе, и та сразу поняла и разделила его чувства.
– Прекрасное имя, – сказал она. – Я и сама с удовольствием выбрала бы именно его для нашей первой дочери…
А дочь росла и расцветала, окруженная заботами матери и специально назначенных персон, среди которых были благородные сэр Уильям и леди Омер, а также юная Джоанна Гонбен, чья роль заключалась в том, чтобы качать колыбель в любое время ночи, когда необходимо, и чей соломенный тюфяк всегда находился рядом с нею. И сама Филиппа, в отличие от многих предшественниц на королевском троне, уделяла дочери достаточно внимания и проводила в детской много радостных часов.
Глава 7
ИЗГНАННИКИ В ЗАМКЕ ГЕЙЯР
Прошло уже почти четыре года, как принцесса Джоанна прибыла в Шотландию. И нельзя сказать, чтобы они были легкими для девочки. Она чувствовала себя одинокой, брошенной всеми, ей не нравился ее жених – противный мальчишка, которого она считала младенцем, ведь он был еще младше нее.
Страна, куда она попала, казалась ей унылой и холодной, ветры – слишком сильными, люди – угрюмыми; она очень тосковала по старшему брату, по сестре Элинор, по Филиппе.
Король Брюс был очень добрым к ней, но страшная болезнь изуродовала его так ужасно, что она боялась его. Она постоянно думала о родном доме и все время рассказывала о нем и о том, как мечтает туда вернуться, всем, кто затевал с ней разговор, в том числе и малолетнему супругу, это было ему неинтересно и стало надоедать.
Но вот несчастный, больной Роберт Брюс умер, и его сын Давид стал настоящим королем, а она – настоящей королевой, и им начали оказывать соответствующие почести. Это было интересно и увлекательно.
Прежде всего их торжественно возвели в сан помазанников Божиих, после чего короновали, и они стали называться королем и королевой. Давид беспокоился по этому поводу и все время спрашивал, что он должен делать, став королем. Его успокаивали, объясняли, что делать ничего не нужно, кроме того, о чем ему будут специально говорить. Впрочем, говорили ему про его обязанности не так уж мало.
Главными людьми, внушали этим детям, кого они должны во всем слушаться, были двое регентов – лорд Джеймс Дуглас, Черный Дуглас, и граф Мори, сподвижники покойного короля Роберта Брюса, кому он больше других доверял при жизни, им же он поручил, чтобы после кончины они доставили его сердце в Святую Землю Палестины, где он мечтал воевать с неверными за гроб Господень, но куда так и не попал.
Лорд Дуглас произвел большое впечатление на Джоанну, как только она его увидела. Он был очень крупный, высокий, широкоплечий, со смуглым лицом и густой гривой темных волос. Внешне грубый и неотесанный, он, как ни странно, едва начинал говорить – немного шепелявя, что тоже казалось странным, – выказывал немало учтивости, любезности, даже мягкости, хотя в многочисленных битвах, о чем знали все, бывал жесток и страшен для врага.
К Джоанне он проявлял постоянное внимание, и вскоре она полюбила его и совсем перестала бояться. Она чувствовала – Дуглас и сам старался показать это, – что он понимает, как ей здесь одиноко, и что в нем она нашла настоящего защитника от всех возможных бед.
К ее глубокому сожалению, вскоре ему пришлось отправиться в Палестину, чтобы выполнить клятву, данную у смертного одра королю Роберту Брюсу, и захоронить там его сердце. Перед отбытием туда он показал обоим детям и дал подержать золотой ларец, в котором находилось, как он сказал им, отважное сердце отважного человека.
– Шотландцы, – добавил он, – никогда не забудут, чем они обязаны Роберту Брюсу…
После его отъезда тоска и страхи вернулись к одиннадцатилетней Джоанне. Предчувствие скорой беды охватило ее детскую душу.
Теперь главным ее наставником был Томас Рандольф, граф Мори, ему умерший король безгранично доверял, не потому что он был его племянник, – это был действительно благородный человек. Джоанна вскоре почувствовала себя с ним почти такой же защищенной, как и с Джеймсом Дугласом, о котором продолжала вспоминать с любовью и благодарностью.
К несчастью, до них дошли печальные вести о нем.
Сам граф Мори пришел к детям, чтобы поведать о случившемся. Он опустился в кресло, привлек к себе обоих и тихо произнес:
– Черный Дуглас к нам больше не вернется. – Он ощутил, как вздрогнула Джоанна, и сразу же добавил: – Знаю, вы любили его, несмотря на то что, как говорят, выглядел он устрашающе. Ведь так?
Джоанна молча кивнула, у нее перехватило в горле. Да, она тоже считала так… когда-то… Ей, конечно, была известна история о том, как Дуглас чуть было не захватил в плен ее брата-короля. Дуглас сам рассказал об этом. То была война, говорил он. А война – страшная штука, моя милая маленькая королева. Ее надо избегать, если только возможно…
– Он на самом деле совсем никакой не свирепый, – сказала она графу Мори, когда почувствовала, что уже может говорить. – А почему он не вернется?
Тот ответил не сразу.
– Вы уже не такие маленькие, – сказал он потом, – и вы настоящие король и королева. А потому с вами следует говорить прямо о том, что происходит. Дуглас не вернется потому, что он мертв.
– Мертв! – вскричал Давид пронзительным голосом. – Черный Дуглас не может умереть!
– Увы, мой маленький король… Как ты знаешь, он повез для захоронения сердце твоего славного отца. И он явился к Альфонсо, королю Кастилии и Леона, потому что знал, тот ведет войну против короля мавров в Гранаде [7]7
Государства на территории Испании.
[Закрыть].
– Я думала, он отправился в Святую Землю, – сказала Джоанна.
– Это одно и то же, – объяснил Мори. – Едет ли рыцарь в Иерусалим или в Испанию, он все равно воюет во имя Иисуса Христа против неверных. В глазах Господа Бога он в любом случае защитник Святого Креста… Черный Дуглас отправился в Испанию и храбро сражался там на равнинах Андалусии. Но когда он выиграл очередную битву с маврами и стал их преследовать, то слишком увлекся погоней и оказался один в гуще врагов. Поняв, что окружен, и не желая попасть в плен, он решил последовать за королем и другом Робертом Брюсом, как следовал за ним в течение всей жизни, и потому продолжал сражаться… Один против всех…
– Они… они убили его, – прошептала Джоанна.
Мори наклонил голову.
– Мавры, как всякие истинные воины, – сказал он, – проявили уважение к храбрецу. Они решили передать его останки в Шотландию, чтобы мы смогли захоронить их здесь.
Дети плакали: значит, они уже никогда не увидят Черного Дугласа… «Никогда больше он не придет нам на помощь», – думала старшая Джоанна.
Правда, с ними остается граф Мори… добрый Мори… Пока он с ними, им ничто не угрожает…
* * *
И все же Джоанну не покидало предчувствие – неприятности еще впереди. Какие и почему, она не знала – никто ей ничего не говорил, – но ясно ощущала, что какая-то тревога витает в замке.
Девочка стала больше прислушиваться к разговорам слуг и придворных, и в ее сознание вошло имя, которое все чаще повторяли люди: Бейлиол…
– Кто этот Бейлиол? – спросила она служанку.
– Бейлиол? – повторила та. – Миледи имеет в виду сэра Эдварда? Он сын Джона Бейлиола, который был раньше королем Шотландии. Сэр Эдвард думает, что имеет права на шотландскую корону. Даже часто говорит об этом.
– Но ведь король сейчас Давид? Его короновали, и меня тоже.
– Это так, миледи, но, если кто считает, что ему чего-то полагается, разве его остановишь?
– Значит, он попытается отнять корону у Давида? Как ты думаешь?
– Что вы! Ему никто не даст, миледи!
– Я тоже так считаю, – сказала Джоанна. – Граф Мори не допустит. И Черный Дуглас… если бы был жив… никогда бы не позволил… Расскажи мне побольше об этом Бейлиоле.
Но разговорчивая женщина уже начала понимать, что и так сказала, быть может, слишком много и будет лучше, если она вовремя остановится, а то ведь недалеко и до беды. Кто знает, как все обернется в ближайшее время?
– Я больше ничего не знаю, миледи, – заверила она, поджимая губы. – Откуда мне чего знать?..
Джоанна была разочарована, но не оставляла попыток узнать об этом человеке побольше и вскоре была вознаграждена, обретя новые источники интересующих ее сведений – других служанок, а затем и придворных.
Ей удалось узнать, что Бейлиол обратился недавно к английскому королю и тот не был к нему неблагосклонен, – это удивило и даже разочаровало Джоанну. Ведь это значило, что Эдуард забыл или уже не хочет знать, что его родная сестра – королева Шотландии. Также ей стало известно, что некоторые шотландские бароны, недовольные их бывшим королем, присоединились теперь к Бейлиолу.
Все это казалось тревожным, и Джоанна заговорила об этом с юным супругом, который выслушал ее внимательно, однако сказал, что нисколько не боится, что кто-то хочет у него отнять корону: они не посмеют идти против завещания самого Роберта Брюса, его отца.
– Но он ведь умер, – возразила Джоанна. – И Черный Дуглас тоже мертв.
Ей захотелось плакать, когда она представила его грозное, но доброе лицо, однако мысль о том, что с ними остался граф Мори, который не даст их в обиду, улучшила настроение.
– Как хорошо, что у нас есть наш Мори, – произнесла она вслух и тем постаралась убедить себя, что, возможно, мальчик-король прав и им ничто плохое не грозит.
Но, когда Мори нанес очередной визит юной королевской чете, Джоанна все же заговорила с ним о том, что больше всего тревожило ее в последнее время.
– Что ж, – отвечал он ей, – во всех странах свои беды и неприятности. И нередко одни люди хотят отобрать корону или имущество, или и то и другое у других людей. Так уж устроен этот мир.
– Но корона ведь моя, – заявил девятилетний Давид. – Разве не так?
– Да, мой король, она ваша, у вас на голове, и останется там до тех пор, пока у меня есть руки и силы, чтобы защитить вас.
– Значит, навсегда! – уверенно сказала Джоанна.
– Благодарю за доверие, миледи, – улыбнулся он ей.
– От нас ушел Черный Дуглас, – продолжала она, – но, хвала Богу, остались вы, граф. Я ничего не боюсь, когда вы рядом!
Он поцеловал ей руку и сказал, что готов положить жизнь ради маленькой королевы.
– А может так быть, что Эдвард Бейлиол нападет на нас? – вдруг спросила она.
– Ожидать можно всего, – сумрачно произнес граф.
– Ему ни за что нас не победить! – воскликнул Давид.
– Мы не позволим ему этого, – заверил Мори.
– Мой брат тоже не позволит, – вставила Джоанна, и снова граф серьезно и внимательно поглядел на нее, а затем погрузился в молчание.
Перед тем, как уйти, он сказал им:
– Дела призывают меня, но вскоре я вновь буду с вами. Что бы вы ни услышали, не бойтесь. Поступайте только так, как я скажу вам или как будет вам сказано от моего имени. Если появится необходимость отправиться в другое место, где вы будете в большей безопасности, чем здесь, сделайте это немедленно. Обещаете?
– Да, милорд.
Джоанна произнесла это за себя и за Давида, что делала нередко.
– И знайте, – повторил граф, – все будет хорошо.
– Да, – вновь откликнулась Джоанна, – пока вы с нами, все будет хорошо…
Граф Мори ускакал в Масселборо, а через несколько недель в королевский замок в Эдинбурге явился посланец, сказавший, что должен немедленно повидать короля и королеву.
Как только Джоанна и Давид увидели мрачное лицо этого человека, в котором узнали оруженосца графа Мори, они сразу поняли, что тот прибыл с плохой вестью.
– Вы от милорда графа? – спросил его Давид, а Джоанна молчала, объятая страхом.
– Да, мой король, – отвечал тот. – И с очень печальным известием. Только мы приехали из Масселборо в Уэмис, как в тот же вечер после ужина мой господин почувствовал себя плохо и вскоре умер.
Дети были охвачены горем и ужасом. Что за напасть? Сперва Черный Дуглас, затем граф Мори. Два главных друга, главных защитника… Один за другим…
Их отчаяние и печаль были так велики, что ни Джоанна, ни Давид даже не могли плакать. Слезы пришли позже.
Все теперь изменилось вокруг них. Шепот, обрывки слов, слухи… В любую минуту Джоанна ждала чего-то непредвиденного – плохого, страшного… Особенно тревожно было ей по ночам. Она понимала, как они малы – она и Давид, – как беспомощны и неумелы.
Ее не слишком удивило, когда в разговорах о смерти графа Мори все чаще и явственней стало звучать слово «яд», уверенней заговорили о том, что он был отравлен. И наверняка это сделали приспешники Эдварда Бейлиола, которые рассеяны всюду. И здесь, в замке, тоже… Ведь это так легко – немного подмешать в пищу или в питье…
Да, все стало по-другому после смерти Мори.
* * *
Королю Эдуарду было известно о потрясениях, грозивших Шотландии. Больше того, он желал их, так как до сих пор сгорал от стыда, вспоминая неудачный поход в эту страну. Но тогда он был мальчишкой, желторотым птенцом. Теперь подобное уже не повторится, если появится новая возможность совершить поход… Если появится…
Он все больше верил в то, что судьба определила ему продолжить дело великого деда. И начать надо с покорения Шотландии, которую совсем выпустил из рук его немощный отец Эдуард II, а Роберт Брюс воспользовался этим и сумел добиться значительных успехов. Но Роберт Брюс теперь мертв, а на троне – маленький ребенок. Правда, за ним стояли две могучие фигуры: Черный Дуглас – ох, стыдно вспоминать, как чуть было не оказался у него в плену! – и граф Мори. Однако их обоих тоже нет в живых и, значит…
Его мысли на этот раз были прерваны прибытием во дворец шотландского барона Генри де Бьюмона, который просил, чтобы король его тотчас же принял. Бьюмон был из тех, кто ранее перешел на сторону англичан, за что в Шотландии его лишили всех земель и имущества. На этот раз явился он не один.
– Милорд, – сказал он королю, – здесь находится Эдвард Бейлиол. Он желает вас видеть во что бы то ни стало.
– Бейлиол? – переспросил Эдуард. – С какой целью?
– Он хочет говорить об этом сам, и немедленно.
– Хорошо, я, пожалуй, приму его…
Бейлиол… Бессильный сын бессильного отца… Эдуард уже был наслышан о них обоих. Чего он может хотеть? Ответ только один – чтобы Англия помогла ему надеть корону шотландского короля…
Эдуард решил подождать, пока тот сам сообщит о цели визита.
– Милорд, – начал Бейлиол, – оба шотландских регента скончались недавно один за другим.
– Знаю, – ответил Эдуард. – Говорят, Мори был отравлен. Так ли это?
– Откуда мне знать, милорд?
«Однако ты скорее всего прекрасно знаешь, – подумал король. – Уверен, это дело рук твоих сообщников».
– А Дуглас? – продолжал Эдуард. – Зачем полез в эту дурацкую драку? Разве у него не было важных дел в Шотландии?
– Милорд, он поступил так, как считал нужным… Я пришел к вам сказать, что моя страна сейчас в смятении. Она потеряла двух людей, которые могли ею управлять и делали это, как считают многие, вполне достойно… Но сейчас… Вам ведь известно, что король и королева у нас совсем еще дети.
– Да, и это знаю, – сказал Эдуард, – поскольку королева – моя сестра.
– Они избрали взамен умерших регентов графа Мара! Но он слаб и ничтожен! – воскликнул Бейлиол. – Ему не потянуть государственные дела на своих немощных плечах.
– И чего вы хотите от меня? – надменно спросил Эдуард.
– Помощи, милорд! Вашей помощи… Мой отец, как вам известно, был королем Шотландии. Я – его законный наследник. Если вы поможете мне восстановить справедливость, я обязуюсь признать вас сюзереном [8]8
Сюзерен – верховный правитель какой-либо территории.
[Закрыть]и выполнять все, что положено мне как преданному вассалу.
Эдуард молчал… Вот оно! Вот начало того, о чем он мечтал, чего добился его дед с помощью оружия и что утратил отец… Теперь надо действовать… Но ведь это означает низложение родной сестры, а также нарушение заключенного договора и более того – выплату за этот грех двадцати тысяч фунтов папе римскому.
– …Милорд, – продолжал Бейлиол, – в браке между вашей сестрой и мальчиком Давидом, разумеется, не было того, что называют исполнением супружеских обязанностей. Поэтому он легко может быть расторгнут. Если я стану королем Шотландии, то обещаю жениться на вашей сестре… А также вернуть вам Бервик…
– Довольно, – прервал его Эдуард. Ему была неприятна эта торговля. – Я не смогу помочь вам. И не позволю вашему войску проходить через Англию или действовать на ее территории.
– Это ваше последнее слово? – спросил Бейлиол.
Эдуард ответил не сразу, он заметно колебался, и в его собеседнике возродилась надежда.
– Это решит парламент, – произнес наконец король.
* * *
Эдуард выжидал. Но Бейлиол, к его удивлению, не терял времени даром и собирал флот у берегов Англии, чему Эдуард не препятствовал. Затем претендент на шотландский престол отправился морем на север, к мысу Файф, где и высадился со своей армией. Вскоре произошла битва с войском, верным королю Давиду, во главе которого стоял новый регент, граф Мар. В сражении тот был убит, после чего армия победителя беспрепятственно дошла до Скуна, где Бейлиол был коронован на шотландский престол.
Джоанна и Давид узнали обо всем, что произошло, и были полны страха – что с ними теперь будет? Правда, Джоанна вела себя намного спокойнее, чем ее малолетний супруг, продолжая уверять всех вокруг, что брат спасет их.
– Вот увидите, – говорила она, – он пройдет через всю Шотландию, и тогда этот противный Бейлиол побежит, как заяц…
«Противный» Бейлиол прислал к ним гонца.
– Милорд, – сказал тот, обращаясь к мальчику, – король Шотландии поручил мне передать вам его предложение.
– Не знаю никакого другого короля, – высокомерно ответил Давид. – Король здесь я.
– Видимо, уже нет, милорд, – последовал ответ. – Король Эдвард де Бейлиол шлет вам свои приветствия и объявляет, что, если вы публично откажетесь от права на корону, он обязуется обеспечить вам свободный и безопасный выезд из Шотландии или разрешит, если пожелаете, остаться в любой части страны.
– Как великодушно с его стороны, – насмешливо сказал мальчик, и Джоанна, присутствовавшая при разговоре, укрепилась в уважении к этому «малышу», как она его про себя называла, – в уважении, которое почувствовала еще ранее. – Передайте Эдварду де Бейлиолу, – продолжал Давид, – что мы чрезвычайно сожалеем о его наглости, а также что королева и король Шотландии будут пребывать в своей стране там, где пожелают, и ни в чьих разрешениях не нуждаются.
Гонец ушел, а Джоанна упросила Давида немедленно отправить послание ее брату-королю, в помощи которого по-прежнему была совершенно уверена.
Но сначала он получил письмо от Бейлиола. Захватчик трона уведомлял Эдуарда, что готов, как и прежде, жениться на Джоанне, и увеличивал сумму выкупа за ее развод с прежним супругом, а в случае отказа выйти замуж именно за него обязывался уплатить ей десять тысяч фунтов в счет нового брака. Он же просит от нее только одного – отказа от права на шотландский престол, которое она приобрела через брак с Давидом Брюсом.
Эдуард продолжал колебаться. А в это время ему уже доставили послание юного зятя, над которым он долго размышлял.
Нет, решил он в конце концов, он не станет помогать и ему тоже. А предлог?.. Предлог любой. Ну, скажем, такой: многие шотландские короли лишали благородных английских подданных принадлежащих им в Шотландии земель и собственности. Как же может он вставать на защиту этих самых королей или их наследников?..
Триумф Бейлиола был недолгим. Множество шотландцев, верных роду Брюсов, поднялись против него с таким воодушевлением и яростью, что новоявленный правитель должен был поспешно бежать в Англию, забыв о недавней победе. Там он рассчитывал снова собрать сторонников.
Эдуард позволил ему появиться на своей земле и даже оказал дружеский прием при дворе. Когда это стало известно шотландцам, то озлобило их до крайности, и, чтобы показать возмущение, они прибегнули к прежней тактике – начали переходить границу и совершать опустошительные набеги на близлежащие селения, сжигая дома жителей и уводя скот.
Королю Эдуарду это было даже на руку, теперь у него появился повод, и в отместку за подобные действия сторонников Давида Брюса он посадит им на трон Эдварда Бейлиола, который будет его послушным орудием… И никакого нового Баннокберна, никакого поражения у англичан больше не будет! Никогда! Он, Эдуард, исправит тот урон, который нанес королевству его несчастный отец…
Однако все было не так просто, к сожалению. Оставался договор, подписанный не так давно и скрепленный благословением папы римского. И оставался тот печальный факт, что его родная сестра состоит в браке с Давидом Брюсом.
Все это так, размышлял Эдуард, действовать следует с осторожностью, ибо положение у него достаточно уязвимое. Первым требованием должно стать возвращение Бервика, а уж затем – чтобы Шотландия признала его сюзереном и принесла присягу в верности…
Юная королевская чета была в полном смятении. Что делать? В стране вспыхнула междуусобица, а тут еще непонятно, как себя поведет король Англии. Джоанну не оставляла надежда, что дорогой брат, узнав, как ей трудно, немедленно бросит все дела и примчится к ней для совета и помощи. Ведь он так любил ее, так нежно целовал при прощании и просил помнить, что они родные и друзья друг для друга навеки! Почему же он не выполняет обещаний, не является на помощь сейчас, когда она в ней так нуждается?!
Советники короля Давида написали и дали ему выучить наизусть речь, которую следовало произнести при большом стечении народа и которая могла бы также послужить посланием, которое будет потом отправлено королю Англии. Мальчик учил ее в присутствии Джоанны, и той больно было слышать и понимать, что ее брат Эдуард рассматривается в этой речи как враг.
– Ни отец мой, ни кто-либо другой из предков, – читал Давид, – не признавал подчинения Англии. Не соглашусь с этим и я. – Голос мальчика монотонно гудел. – А если какой-либо правитель задумает поступить с нами плохо и не по совести, то именно вам следует защитить нас, исходя из любви к справедливости и к сестре вашей, а нашей королеве Божией милостью…
