Текст книги "Леди-Солнце"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)
Люди отвечали ему одобрительными возгласами. Нельзя было не уважать этого внушительного мужчину, который так доходчиво излагает разумные мысли. Кроме того, он был уже давно известен как честный торговец и справедливый, добропорядочный гражданин. Такому можно, даже нужно довериться.
Вскоре после начала его выступлений перед народом к нему пожаловали представители многих общин, и все вместе они решили пойти к графу Луи Фламандскому, чтобы рассказать о своих нуждах и требованиях. Видя, сколько их собралось, и понимая решимость этих людей добиться своего, тот немедленно согласился на все условия и подписал соглашение. При этом присутствовали приглашенные Якобом Артевельдом доверенные лица королевы Англии. Соглашение содержало три главных пункта. Первый давал фламандским мастерам право закупать шерсть и другие товары в Англии. Пункт второй обеспечивал им свободу передвижения и торговли в этой стране, а третий подтверждал, что Фландрия никоим образом не станет вмешиваться в войну между Францией и Англией, если она разразится, и не станет помогать воюющим сторонам ни людьми, ни оружием.
Французский король, прослышав об этом, не мог не забеспокоиться. Он отправил графу Луи резкое послание, в котором требовал «удалить со сцены опасного человека, именующегося Якобом ван Артевельдом». В противном случае, пригрозил Филипп Валуа, несдобровать самому графу Фламандскому.
Все попытки графа Луи расправиться с Якобом, а попросту говоря, лишить жизни, оканчивались неудачей: у того было много защитников, которые постоянно находились рядом с ним, и в таких условиях ни арестовать, ни совершить убийство не представлялось возможным. Не получалось и подкупить его.
Якоб понимал, что граф и его люди, побуждаемые королем Франции, не оставят попыток расправиться с ним и со всеми во Фландрии, кто стоит за свободу торговли и независимость от французского короля. И он говорил своим сторонникам, чтобы те были готовы к сопротивлению, а если нужно, то и к войне, но не за чужие земли или чужое добро, а за собственные права. Для этого необходимо создавать вооруженные отряды и обучать их, однако первыми никаких действий не начинать.
Вражда между Фландрией и Францией, проявляющая себя все сильнее, была выгодна королю Эдуарду. Он понимал, что развитие торговли и ткацкого дела в союзе с Фландрией может сейчас принести двойную пользу: сделать еще шире разрыв между странами графа Луи и короля Филиппа и укрепить внутреннее положение Англии.
Филиппа поняла это раньше, чем он. Во всяком случае, первая протянула руку фламандским ткачам, пригласила в Англию и помогла утвердиться на английской земле.
Филиппа не понимала и не хотела понять, зачем нужны войны. О нет, она не смела отговаривать его от борьбы за французскую корону – просто отвергала войну как способ решения споров между странами.
Ее печалило, что Эдуард все больше погружался в подготовку войны, твердо решив – после того злополучного обеда, когда внесли блюдо с жареной цаплей, – что войне быть.
Даже если она окончится победой и французская корона увенчает его чело, что достанется ему вместе с этой короной? Разоренная дотла страна, обнищавший народ?
Но что может сделать в этом случае женщина? Кто к ней прислушается?..
Ах, если бы случилось чудо – и прислушались, то, возможно, сказали бы потом, что и женщина может быть мудрой…
* * *
Эдуард, принц Уэльский – как летит время, уже десять лет! – и его сестра Изабелла, оставшись одни после отъезда родителей к германскому императору, чувствовали себя обойденными и обиженными, особенно Изабелла.
– Как несправедливо! – жаловалась она. – Взять с собой Джоанну! Ведь я на целый год старше! Почему же ее берут в путешествие, а меня оставляют в этом скучном надоевшем дворце?
Эдуард пытался растолковать ей, что Джоанну стоит пожалеть, а не завидовать: ведь она уехала навсегда от родителей и от них и ее никогда не привезут обратно.
О нет, Изабелла вовсе не желала оставаться где-то с чужими людьми – просто ей хотелось вместе с родителями поглядеть на разные города и страны, на море и реки.
Брат относился к ней терпеливо, но снисходительно – малолетка… Зато он почти уже взрослый – высокого роста и, все говорят, красивый. Ему можно дать не меньше шестнадцати, на него уже как-то по-особенному поглядывают женщины.
Но они его совсем не интересуют. Что в них такого особенного? Вот лошади – другое дело. Или поединки на мечах. Учителя в один голос утверждают, что он просто рожден быть воином, как его отец и прадед, и все в стране рады до смерти и гордятся, что у их короля такой прекрасный наследник престола.
Наследник – это, конечно, в будущем, но и сейчас он уже граф Честер и герцог Корнуэльский, и, что самое главное, отец назначил его на время своего отсутствия блюстителем королевства. Жаль, он еще не совсем взрослый и не может принимать самостоятельных решений, но зато ему следует бывать на различных советах и заседаниях и слушать, о чем там толкуют, а когда к нему почтительно обращаются за согласием, давать это согласие – получается, что решение принято благодаря ему. Разве не так?
Для него все это интересно и полезно, такой опыт, несомненно, пригодится в будущем.
В учебной комнате с ним занимался требовательный учитель и наставник, сам доктор Уолтер Берли из Мертон-колледжа в Оксфорде, не дававший послабления ученикам. Впрочем, принц Эдуард был превосходным учеником. Его не надо было понуждать, он всегда стремился не только научиться чему-либо, но и отличиться в этом. Не хотел быть недоучкой, не хотел оказаться впоследствии немощным правителем, каким показал себя его дед Эдуард II, о слабостях, прегрешениях и печальном конце которого он уже кое-что слышал…
Однажды доктор Берли пригласил Эдуарда к себе в неурочное время и сказал:
– Милорд, я получил указание от короля, касающееся вас. Вам предстоит готовиться к отъезду.
– Чтобы присоединиться к отцу? – с воодушевлением спросил принц.
Доктор кивнул.
– Когда же?
– Как можно скорее.
– Значит, прямо сейчас! – воскликнул принц. – Уверяю вас, я не стану откладывать отъезд.
– Вам следует также знать, что король торопится отпраздновать вашу помолвку, – продолжал доктор Берли.
– У меня есть невеста? Кто она?
– Ваша женитьба, – рассудительно заговорил Берли, – отвечает планам короля. Как я вам объяснял, он занят сейчас собиранием союзников на континенте. Поэтому вам предстоит взять в жены дочь герцога Брабантского Маргарет.
Юный Эдуард не мог скрыть разочарования. Он-то вообразил, что отец зовет его, чтобы вместе ринуться в битву, а тут, оказывается, какая-то женитьба. Совсем неинтересно.
– Я сразу стану супругом? – спросил он нерешительно.
Доктор успокоил его с легкой улыбкой.
– О нет. До этого еще пройдет какое-то время. Но ваш отец сейчас остро нуждается в союзниках.
Принц задумался. Что ж, такова доля всех членов королевских семей. Это он уже знал. Женихов и невест для них всегда выбирают, а их дело – только соглашаться. Интересно, какая она, эта Маргарет? Не уродина, нужно надеяться. Хорошо уже то, что ему не придется насовсем уезжать из дома, как бедняжке Джоанне.
– Это лишь помолвка, – повторил доктор, видя, как задумался его ученик.
Теперь Эдуард окончательно понял и испытал облегчение. Значит, состоится только торжественная церемония, а потом все пойдет, как обычно. Он отправится домой или, что было бы куда лучше, с отцом на войну, а его невеста, слава Богу, останется у себя в Брабанте. Принц передернул плечами и отбросил мысли о браке.
– Надеюсь, – сказал он, – отец уже начнет настоящую войну к тому времени, когда я приеду.
– Не думаю, что он разрешит вам принять участие в сражениях, – заметил доктор Берли.
– Но война ведь так скоро не кончится? – с надеждой спросил Эдуард.
Берли не ответил. Он считал, что она уже началась и может длиться много лет. Обе стороны знают, как она будет трудна, но отступать не собираются. Французы и не могут сделать этого – ведь им воевать на своей земле. У англичан тоже есть владения во Франции – хотя бы Аквитания.
Доктор Берли представлял, какие сложности и беды принесет это противостояние прежде всего его собственной стране, у которой всегдашняя нехватка денег и постоянная угроза, исходящая от неспокойных границ с Шотландией. Будучи прозорливым человеком, он не одобрял эту войну, не одобрял короля Эдуарда, но помалкивал. Его ум подсказывал ему держать язык за зубами и удовлетворяться своим завидным нынешним положением – наставник наследного принца, мальчика чрезвычайно одаренного, рвущегося к знаниям. Что может быть приятней для учительского сердца?..
Расставшись с доктором Берли, Эдуард немедленно стал готовиться к отъезду.
Его сестра, имевшая обыкновение являться без предупреждения, ворвалась к нему в покои раскрасневшаяся и сердитая.
– Я слышала, ты едешь во Францию! – закричала она.
– В Брабант, – уточнил брат. – Хочу отплыть уже завтра. – А я должна торчать здесь? Совсем одна?
– Наверное, так, сестрица.
Она топнула ногой.
– Не хочу! Почему со мной так поступают? – Глаза ее наполнились слезами. – Эдуард, возьми меня с собой! Ну пожалуйста.
Она подбежала и обхватила его руками, но он спокойно отстранил ее, проговорив:
– Как же я могу? Подумай сама. Отец ничего не приказывал в отношении тебя.
– Но ведь он обещал!.. Обещал, когда уезжал отсюда. Говорил, придет день, и он меня возьмет с собой.
– Выходит, день еще не наступил.
Она заплакала в голос.
– Как жестоко с вашей стороны! Вы меня совсем не любите.
– Ты прекрасно знаешь, что это не так, Изабелла.
– Ненавижу этот дворец и все, что здесь!
– И снова говоришь неправду, – сказал Эдуард терпеливо. – Леди Омер любит тебя, и ты любишь ее. Тебе хорошо с ней. Сама говорила.
– Хочу во Францию… – продолжала всхлипывать Изабелла.
Эдуарду надоело уговаривать ее, и он молча ушел: станет он тратить драгоценное время на избалованную сестрицу…
Назавтра он уже отправился в путь. Провожая его, Изабелла снова рыдала, но ему было не до нее – он был устремлен в тот день, когда встретится с отцом, с матерью, увидит, что делает отец, готовясь к победным сражениям, услышит его слова про битвы, которые впереди. О девчонках – таких, как сестра Изабелла или невеста Маргарет, – он и не вспоминал.
Плавание по морю прошло благополучно, и вот он впервые ступил на континент. Все было ново и интересно, но он горевал, что ему еще так мало лет! Он хотел быть старше, чтобы сразу встать под знамена отцовской армии хотя бы простым солдатом!..
Обычно сдержанная Филиппа горячо обняла сына, когда они встретились, и от волнения долго не могла говорить. Как он вырос! Совсем мужчина! И как похож на отца: те же светлые густые волосы, высокие скулы, тот же орлиный нос с горбинкой и пронзительно-голубые глаза. Таким сыном может гордиться любая мать! В нем все от короля, и сам он как настоящий король! Хорошо, что она дала ему имя Эдуард.
Отец тоже был в восхищении от него. Но и о сыне, родившемся недавно, он также не забывал. Лайонел рос не по дням, а по часам и был здоров и весел. Воистину с сыновьями ему повезло, радовался король. Если бы и в войне, которая близится, он был так же удачлив! Дай-то Бог…
Принц Эдуард подробно отвечал на вопросы родителей, рассказывал о своем учении, о сестре Изабелле, о Лондоне, но ему хотелось услышать от отца о делах военных, о том, отчего до сих пор тот не победил короля Филиппа и не стал властителем Англии и Франции.
– …Дорогой сын, – говорил ему отец, – тебе еще нужно многому научиться. Когда я был в твоем возрасте, я думал и рассуждал так же, как и ты. Слишком рано став королем, я решил ринуться в поход на Шотландию. Там я получил первый горький урок и узнал, что война проглатывает деньги, очень много денег. Нужно платить солдатам, платить за оружие и снаряжение, платить за дружбу.
– За дружбу?! – удивился принц. – Никогда не думал, что ее можно крепить деньгами или подарками.
– Вижу, добрый доктор Берли из Оксфорда не напрасно занимается твоим образованием, – с улыбкой сказал король и серьезно добавил: – Покупать приходится не друзей, а союзников. Я назвал их друзьями, но они с таким же успехом могут превратиться во врагов, если кто-то им предложит лучшие условия. На тебя, мой сын, я тоже вынужден возлагать надежды, и вскоре мы вместе встретимся с герцогом Брабантским.
– Он один из друзей-врагов, кого нужно купить?
– Его помощь мне необходима, – уклонился король от прямого ответа.
– Отец, тебе очень нужна корона Франции? – вдруг спросил принц.
Подавив охвативший его гнев, король коротко ответил:
– Она моя по праву.
– Значит, мы отвоюем ее! – воскликнул принц. – Я мечтаю встать рядом с тобой в битве!
– Такой день наступит, мой сын. Надеюсь, он наступит…
Принц Эдуард был не в восторге от перспективы предстать перед герцогом, который будет рассматривать его, будущего мужа дочери. И не горел желанием увидеть нареченную. Это может подождать. Главное сейчас – начать войну и одержать первые победы, а уж тогда все эти герцоги и графы сами станут напрашиваться в друзья… Но самое, самое первое – деньги. Так говорил отец.
Деньги, звонкая монета, казна!.. Как ни назови, они решают все: еда, одежда, оружие, подкуп, развлечения – все зависит от них. Принц начинал понимать, что деньги не падают с неба, а достаются с трудом и от их нехватки страдают не только бедняки. Выходит, от них зависит и победа в войне? Но где же их брать? Ответа он не знал.
В эти дни ожидания и раздумий принц Эдуард познакомился с молодым человеком из окружения отца. Его звали Джон Чандос, он был красив, лет на десять старше принца. В его облике было нечто, говорящее о чести и благородстве, и принца, много размышлявшего в то время об этих свойствах, потянуло к нему.
Эдуарду захотелось узнать, что он думает о том, почему король никак не начинает настоящую войну. Может ли это означать, что ни одна из сторон не хочет этого и предпочитает такое неопределенное состояние?
Молодой человек ответил не сразу. Потом неуверенно произнес, что можно подумать и так, но, пожалуй, все упирается в нехватку денег. Джон Чандос сказал, что сам слышал слова Робера д'Артуа и ответную клятву короля. Видимо, добавил он, когда король произносил ее, то еще не думал о том, готова ли армия к такой войне.
Принцу понравилась откровенность Джона. Он сказал, что хотел бы встречаться с ним почаще, на что тот с радостью согласился.
Джон был не только приятным прямодушным собеседником, но и неплохим утешителем. Когда принц вновь выразил сожаление, граничащее с отчаянием, что его годы не дают возможности принять участие в сражениях наравне с отцом, Джон Чандос с улыбкой сказал:
– А представьте, что вы были бы лет на пять старше и вас женили бы уже по-настоящему на Маргарет Брабантской.
– Но я не хочу!
– Вот видите. Так что благодарите небо за свои юные годы.
Принц не мог не рассмеяться. Дружба их крепла с каждым днем.
Королева Филиппа была рада, что у сына появляются достойные друзья. Джон Чандос был не слишком знатного происхождения, но его семья вполне могла считаться благородной. Филиппа хорошо знала его сестру, которая была у нее фрейлиной и проявила себя с самой лучшей стороны, как теперь и ее брат на службе у короля. Конечно, этот молодой человек благотворно повлияет на мальчика.
Филиппу беспокоило, что король собирается вернуться в Англию, чтобы попытаться пополнить пустеющую казну… Ох уж эта война! Неужели нельзя на что-нибудь истратить деньги более приятно? Как печально, что ее супруг не в силах оставить мысль о завоевании французского престола! Если бы все было по-другому, они могли бы сейчас все вместе жить дома, в Англии… Там, где Изабелла. И Джоанна тоже не покинула бы их так рано. Хорошо еще, за ней там приглядывает сестрица Маргарет. Боже, все в разных местах, в разных странах! Разве это хорошо?.. Почему не могут они жить одной семьей в мире и покое у себя дома?..
И еще одна забота появилась у Филиппы – кажется, она снова беременна.
* * *
Маленькая Джоанна чувствовала себя невыносимо несчастной. Она-то сначала обрадовалась, думала, тетя Маргарет будет относиться к ней, как мать. Однако все оказалось совсем не так.
Началось это сразу после отъезда отца. Девочка горько рыдала, никак не могла успокоиться, и тетя Маргарет сказала ей резко, даже с каким-то отвращением:
– Перестань, пожалуйста, ты не такой уж ребенок! Что ты себе позволяешь?
Джоанна испуганно смолкла и с удивлением воззрилась на нее. Неужели эти слова произнесла ее любящая тетя?
– Я хочу быть с отцом, – сказала девочка. – И с мамой.
Жена Людовика Баварского, императора Священной Римской империи, нетерпеливо передернула плечами и приказала служанкам:
– Заберите этого ребенка и умойте ему лицо! Смотреть противно!
У Джоанны высохли слезы – так ее поразила мгновенная перемена в тете Маргарет. Какая ласковая она была в присутствии отца, как благодарила за бриллианты, которые тот ей преподнес! И разве не она сказала ему, когда он уезжал: «Можете вполне довериться мне, вашей дочери будет хорошо с любящей тетей»?
Отчего же эта тетя сейчас так зло на нее смотрит и бросает такие недобрые слова? Неужели не понимает, как ей тяжело, как тоскливо без любимых матери и отца? Ведь тетя Маргарет давно уже взрослая и должна сама понимать, как детям плохо без родителей.
Джоанне было грустно, что не все понимают такие простые вещи…
Когда она увидела тетю в следующий раз, та сияла улыбкой и говорила приветливым голосом. Это происходило во время торжественного приема, на котором присутствовал сам император и было много гостей.
– Милое дитя, – говорила ей Маргарет, и голос ее звучал ласково, как ручеек, – ты выглядишь такой хорошенькой и веселой… – Она обратилась к кому-то возле нее: – Эта прелестная девочка – дочь моей родной сестры, английской королевы. Она немножко погрустила, потому что рассталась с отцом и матерью, но здесь со мной ей будет хорошо и печаль окончательно пройдет. Ведь верно, Джоанна?
Неужели это она говорила ей недавно злые слова, а теперь лучится добротой? Неужели так может быть? Джоанна еще не встречалась с двуличием и была в растерянности.
Жизнь тем не менее продолжалась. И было в ней немало приятного для девочки ее возраста, например, конные прогулки, когда она рядом с тетей Маргарет ехала на низкой лошадке и люди на улицах улыбались ей и кивали головами.
Герцог Отто Австрийский был всегда добрым с ней, но виделись они редко. Он познакомил Джоанну с Фредериком, ее будущим супругом, от которого она в восторг не пришла – обыкновенный мальчишка, довольно противный.
Императрица Маргарет, находясь как-то в хорошем расположении духа, сказала ей, желая утешить:
– Ты еще не скоро подрастешь настолько, чтобы стать его женой.
– Надеюсь, этого никогда не случится! – воскликнула девочка.
– Очень глупо с твоей стороны так говорить, – холодно заметила Маргарет.
А Джоанна тщетно пыталась понять, почему же, если ей рано выходить замуж, она должна жить здесь, а не со своими родителями. Почему?!
Чувство уверенности ей придавал лорд Монтгомери, которого отец оставил в Австрии вместе с другими приближенными. Она как бы ощущала присутствие отца и что не брошена на произвол судьбы, когда он был рядом. Но с ним она не могла быть вполне откровенной, с дамами из свиты ей было проще, они были добры и внимательны.
Но по прошествии какого-то времени она стала замечать, что ее приближенные все больше и больше мрачнеют. Оказалось, что на их содержание отпускались такие скудные средства, что зачастую даже не хватало на еду. Если бы королева Филиппа знала, говорили они, как с ними обращается ее сестра, она бы не простила ей этого.
Маргарет почти перестала навещать племянницу или приглашать к себе, словно забывала о ее существовании. А девочка готова была терпеть резкость и раздражительность, лишь бы та не отринула ее окончательно.
Всегда сдержанный и уравновешенный лорд Джон Монтгомери сказал Джоанне, что не считает больше возможным делать вид, будто при императорском дворе с ними обращаются достойным образом, и предлагает сообщить королю, как обстоят дела на самом деле.
– Милая принцесса, – сказал он, – я бы хотел, чтобы вы собственноручно написали письмо вашей матери.
Джоанна расширенными от испуга глазами посмотрела на него.
– Ой, разве я смогу? – И, подумав, добавила: – А если оно попадет в руки тети Маргарет?
Она слышала о страшных наказаниях от разных людей, и ей представилось, как ее обвиняют в предательстве и коварстве и бросают в темницу, где полно крыс, которые съедают ее заживо… Ой!..
Лорд Монтгомери, видевший выражение ее лица, не мог не пожалеть испуганного исстрадавшегося ребенка, и он постарался успокоить Джоанну:
– Не бойтесь, принцесса, я сделаю так, что наши письма не попадут в руки к недоброжелателям. Но если и попадут, никто не посмеет причинить зло дочери короля Эдуарда.
С детской рассудительностью Джоанна возразила:
– Они могут давать еще меньше еды, а сердиться еще больше.
Это было чистой правдой, признал лорд Джон, но настоял, чтобы Джоанна взялась за письмо.
Какое удовольствие – писать послание, зная, что оно секретное! Это было похоже на занимательную игру. Ах, если бы мать могла предположить, в какие игры придется играть ее дочери, она бы, возможно, никогда не отправила ее сюда!..
Письмо благополучно, хотя и не очень скоро, дошло по назначению, и от английского короля был получен ответ на имя Людовика Баварского с просьбой передать его дочь Джоанну на попечение герцога Отто Австрийского.
Маргарет только пренебрежительно пожала плечами.
– Конечно, пускай уезжает к австрийскому двору, – сказала она. – Ее место там…
У будущих родственников Джоанне стало получше, но все равно мучила тоска по дому, почти каждую ночь снилась мать. Джоанна скучала по брату, а частые пререкания с сестрой казались ей сейчас райским наслаждением. Ей хотелось, чтобы отец, как он это делал раньше, брал ее на руки, слегка подбрасывал в воздух, и чтобы она потом, когда он снова ловил ее, обнимала его за шею и прижималась к его щеке.
Неужели она уже никогда больше не увидит никого из них? Какая счастливая Изабелла – осталась дома, хотя она и старше!..
Герцог Отто был, судя по всему, незлым человеком. Только каким-то очень-очень старым. Правда, говорили, что лет ему не так много, просто его съедает тяжелая болезнь.
Жениха Фредерика она видела теперь почти каждый день, и удовольствия ей это не доставляло. Во-первых, он был ужасно некрасивый, не сравнить с ее братом Эдуардом! А во-вторых, весьма заносчивый мальчишка, который сразу заявил ей, пускай она зарубит себе на носу – мужья всегда главные в семье, а жены должны им во всем подчиняться.
– Не таким малышам, как ты! – парировала Джоанна, чем очень разозлила его, и он сказал, что растет очень быстро – все говорят, и он покажет ей, кто тут главный, когда вырастет до семи футов [12]12
Больше 2 метров.
[Закрыть].
Она-то видела к своему утешению и радости: он совсем не растет и, значит, еще очень не скоро станет ее мужем. Но зато ей приходилось подолгу находиться вместе с ним в учебной комнате да еще все время говорить на его противном языке.
При дворе она часто видела Альбрехта – брата герцога. Он сразу не понравился ей – был совсем не такой добрый, как отец Фредерика, и все время рассматривал ее с каким-то неприязненным удивлением: мол, откуда она такая и зачем здесь? А ведь герцог Отто говорил ей, что она очень красивая и милая девочка. Этого Альбрехта, как она заметила, все очень боялись, и она тоже, особенно когда он заходил в учебную комнату и сидел там с неприятной высокомерной улыбкой, которая делалась совсем уж мерзкой, если урок отвечала Джоанна.
Вначале она радовалась, что уехала от холодной, невнимательной тети Маргарет, но временами начинала думать, что лучше уж было оставаться у тети, которая иногда неуловимо напоминала ей любимую мать, чем находиться здесь с совсем чужими, да еще с такими, как Фредерик и его дядя Альбрехт.
И голос у него был ужасный – громкий и гулкий, как колокол, а его вид говорил, что он всегда и во всем прав. Однажды она услышала, как он сказал брату: «Это было ошибкой», и почему-то подумала, что речь шла о ней, о ее помолвке с Фредериком. И еще Альбрехт тогда добавил: «У англичан нет никаких шансов против французов…» Герцог Отто что-то пробормотал в ответ, и ей показалось, он защищает дружбу с ее отцом.
Через несколько дней после этого разговора герцог почувствовал себя плохо и слег. Все во дворце старались ходить на цыпочках и говорить шепотом.
Вскоре Джоанна стала невольной свидетельницей тихой беседы двух придворных.
– Герцог Отто умирает, – сказал один. – Говорят, ему осталось совсем недолго.
– Значит, герцогом станет Фредерик.
– Конечно, но мы-то знаем, кто будет править, – герцог Альбрехт, кто же еще?
– Я слышал, он заодно с королем Франции. Уж тогда жди перемен…
«Король Франции! – подумала Джоанна, которая к этому времени уже начала кое-что понимать. – Ведь он – враг ее отца, это из-за него отец начал дружить с Австрией, а ей пришлось приехать сюда и сидеть с гадким Фредериком за одним столом во время обеда и в учебной комнате!..»
И наступил печальный день, когда герцог Отто Австрийский скончался. Начался траур. Многие любили герцога и искренне сожалели о его смерти. Испытывала жалость и Джоанна. Жалость и страх за дальнейшую свою судьбу.
Шли дни, и она почувствовала, что-то вокруг нее меняется – и отношение к ней.
Фредерик как-то заявил ей в обычной заносчивой манере, что пусть не воображает: ее отец не имеет никаких прав на французский престол и никогда его не получит. Она поняла, что не сам он додумался до этого, а слышал от кого-то, скорее всего от своего дяди Альбрехта.
– Нет, получит! – крикнула она, не потому, что хорошо сознавала, о чем говорит, а чтобы поставить на место вредного мальчишку.
– Его выгонят из Франции! Твоего отца! – заорал Фредерик, чтобы не остаться в долгу.
– Кто тебе сказал?
– Мой дядя.
Значит, герцог Альбрехт, она теперь окончательно уверилась, не любит не только ее, но и отца. Но за что?.. Что тот ему сделал?..
Прошло несколько дней, и к ней явился лорд Монтгомери. По выражению его лица она сразу поняла, что тот хочет сообщить ей что-то очень важное, и сердце ее тревожно забилось.
– Я уведомил короля, вашего отца, о смерти герцога Отто и о взглядах и воззрениях нового правителя, а вернее, регента Альбрехта, он, как стало совершенно ясно, на стороне Франции и не скрывает этого. Только что я получил от моего короля распоряжение, что нам с вами следует немедленно покинуть Австрию и присоединиться ко двору королевы во Фландрии, в Генте, где она сейчас пребывает.
Джоанна онемела от счастья.
Наконец-то! Ура! Она едет к любимой матери и, значит, вскоре увидит всех остальных – отца, и брата, и сестру!.. Ей хотелось помчаться по всем залам и покоям дворца и каждому встречному сообщать о своей радости.
Она готова была сразу же отправиться в обратное путешествие, но лорд Джон охладил ее пыл, сказав, что нужно немного подождать, пока герцог Альбрехт сам не объявит об их отъезде.
В тот же день она увидела его и Фредерика.
– А, вот и наша маленькая невеста! – насмешливо воскликнул герцог. – Какой у вас счастливый вид! Ты не находишь, Фредерик? Интересно, с чего бы это?
Тот ничего не ответил и только хлопал глазами.
«Болван! – подумала Джоанна. – О, как же будет хорошо, когда передо мной больше не станет появляться эта дурацкая физиономия!»
– Так что все-таки заставило вас так рассияться, маленькая леди? – все в том же тоне спросил герцог.
– Мой отец зовет меня домой, вы же знаете, – ответила она.
– И потому вы так расцвели? Неужели вам не понравилось у нас?
Если он так спрашивает, нужно сказать ему правду, решила она. И ответила:
– Да, не понравилось.
– Вот как? А вы не думаете, что ваш ответ не очень вежлив?
– Но зато это правда, – сказала она.
– Что ж, тогда и я скажу вам правду, моя принцесса. – Голос герцога Альбрехта прозвучал угрожающе, и Джоанна замерла в ожидании, а он, как нарочно, замолчал. Потом произнес: – Вы останетесь здесь до тех пор, пока мы не посчитаем возможным разрешить вам уехать. Я верно говорю, Фредерик? – обратился он к племяннику.
Тот растерянно взглянул на него, но подтвердил:
– Конечно. Она никуда не уедет без нашего позволения.
Страх и отчаяние охватили Джоанну. Всю радость сразу смыло с ее лица. Она резко повернулась и выбежала из комнаты.
* * *
Придворные из свиты Джоанны утешали ее, говорили, что герцог Австрийский не посмеет бросить вызов королю Англии, но ей казалось, что лорд Монтгомери не разделял их уверенности.
При австрийском дворе уже не скрывали, что страна в предстоящей войне примет сторону Франции и что никакие дары, а также возможный брак наследника престола не изменят позиции Австрии.
Фредерик, находившийся под влиянием дяди, говорил его словами, когда охотно заявлял Джоанне, что французский король – самый могущественный монарх и король Англии скоро поймет это и пожалеет, что ему пришла в голову безумная мысль отнять то, на что он не имеет никакого права, то есть корону.
Джоанна не спорила с ним, ей было не до того: сердце у нее сжималось от страха и дурных предчувствий.
Видя ее несчастное лицо, лорд Монтгомери каждый раз старался успокоить девочку, говоря, что ее отец не из тех, кто позволяет перечить себе и не считаться с ним.
Это она тоже знала, но что с того? Ведь она по-прежнему взаперти в ненавистном дворце австрийского герцога.
– Неужели они все еще хотят выдать меня за Фредерика? – в отчаянии спрашивала она придворных.
А что они могли сказать?
– Но почему, если они здесь так меня не любят? – рыдала она.
Ребенок, она не могла знать, что из политических соображений принцы и принцессы вступают в брак и ненавидя друг друга.
А еще до нее дошло чье-то предположение, от которого бросило в дрожь, что она – заложница. Но это ведь совсем ужасно: она может умереть, не дождавшись освобождения!
Неделя шла за неделей, напряжение росло, но ничто не менялось. Каждый день приносил новые слухи о распрях между ее отцом и королем Франции, о раздорах, которые могут в любой момент вылиться в военные действия, и она чувствовала, что находится во вражеском стане.
И каждый день она без конца уверяла себя, что отец не оставит ее в беде, и, засыпая, молила Бога, чтобы проснуться и услышать: мы уезжаем!
Такой день наступил. Лорд Монтгомери вошел к ней взволнованный, с письмом в руках.
– Еще одно послание вашего отца герцогу Альбрехту, – сказал он. – В нем требование немедленно разрешить вам и всей вашей свите уехать отсюда. Так решительно король еще не писал.
– Но герцог не обращает внимания на слова отца, – печально сказала девочка. – Он думает, что французский король сильнее.
