Текст книги "Таинственная любовница"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Глава 4
Жена Тибальта
Сэр Ральф был глубоко потрясен, и это потрясение привело к повторному удару, лишившему его речи. Именно тогда-то и пошли пересуды о причинах его болезни. Это – проклятие фараонов, шептались люди, потому что стало известно, что он оказывал финансовую поддержку экспедиции. Он не мог присутствовать на похоронах, но через несколько дней послал за мной. Когда я вошла в его комнату, то с удивлением увидела там Тибальта.
Было безмерно жаль видеть ранее такого крепкого и энергичного сэра Ральфа беспомощной развалиной. Его попытки говорить были мучительны, и все же он предпринимал их, потому что хотел что-то сказать. Он знаком велел нам сесть по обе стороны от себя.
– Джу… Джу… – начал он, и я поняла, что он пытается назвать мое имя.
– Я здесь, сэр Ральф.
Он схватил меня за руку и не отпускал. Потом перевел взгляд на Тибальта и его правая рука шевельнулась. Меня он держал левой рукой. Тибальт понял, что он хочет сделать, поэтому протянул ему руку. Сэр Ральф улыбнулся и соединил наши руки.
Это было именно то, чего он хотел.
Я посмотрела в глаза Тибальта и почувствовала, как лицо медленно заливается жарким румянцем.
Было совершенно понятно, что имел в виду сэр Ральф. Я убрала руку, но Тибальт по-прежнему смотрел на меня. Сэр Ральф закрыл глаза. В комнату на цыпочках зашел Блейк.
– Думаю, сэр, будет лучше, если вы с мисс Осмонд сейчас уйдете.
Когда за нами закрылась дверь, Тибальт спросил:
– Вы не пройдетесь со мной до Гиза-Хаус?
– Я должна вернуться к леди Бодриан, – ответила я.
Меня глубоко потрясло то, что сейчас произошло. Непонятно, зачем сэр Ральф поставил нас в такое неловкое положение.
– Я хочу поговорить с вами, – сказал Тибальт. – Это очень важно.
Мы вместе вышли из дома, и когда отошли подальше, Тибальт сказал:
– Знаете, он прав. Так и следует поступить.
– Я… не понимаю.
– Джудит, что с вами? Вы всегда были так проницательны!
– Я… не знала, что вам что-то обо мне известно.
– Я знаю о вас очень многое. Прошло ведь немало времени с тех пор, когда я впервые увидел вас в образе мумии.
– Вы что же, никогда этого не забудете?
– Трудно забыть первую встречу с будущей женой.
– Но…
– Именно это и имел в виду сэр Ральф. Он пытался сказать, что нам следует пожениться.
– Да он просто бредил!
– Не думаю. Наверное, это уже некоторое время было у него на уме.
– Я поняла! Он думал, что я – Теодосия. Он надеялся, что вы с Теодосией поженитесь. Вы ведь знали об этом, правда?
– Думаю, они обсуждали это с моим отцом.
– Вы же сами видели, что получилось. Он забыл, что Теодосия вышла замуж. Он думал, что я – его дочь. Бедный сэр Ральф! Полагаю, он серьезно болен.
– Боюсь, он скоро умрет, – ответил Тибальт. – Вы всегда интересовались моей работой, правда?
– Конечно!
– Вот видите, мы отлично поладим. Моя мать терпеть не могла работу отца. Это был очень неудачный брак. У нас все будет иначе.
– Не понимаю. Вы хотите сказать, что женитесь на мне, потому что сэр Ральф дал понять, что он бы этого хотел?
– Это, конечно, не единственная причина.
– Назовите другие, – сказала я.
– Во-первых, когда я поеду в Египет, вы сможете поехать со мной. Уверен, вам это понравится.
– Но даже эта причина не кажется мне достаточно убедительной, чтобы выходить замуж.
Он остановился и повернулся ко мне.
– Есть и другая, – сказал он и привлек меня к себе.
– Я не хотела бы выходить замуж только потому, что могу пригодиться в вашей экспедиции.
– И тем не менее вы пригодитесь.
Потом он поцеловал меня.
– Если бы речь шла о любви… – начала я.
Он засмеялся и прижал меня к себе.
– Неужели вы сомневаетесь в этом?
– Я еще не уверена. И хотела бы услышать настоящее признание.
– Но сначала я бы хотел услышать его от вас, потому что вы, конечно же, сделаете это лучше, чем я. Вы никогда не испытываете затруднений в выражении своих мыслей. А я вот оказываюсь в затруднении… и довольно часто.
– Ну тогда я, наверно, действительно могу вам пригодиться. Например, письма. Я стану неплохим секретарем.
– Это и есть ваше признание?
– Думаю, вы знаете, что я уже долгие годы люблю вас. И сэр Ральф знал это.
– Я и понятия не имел, что мне так повезло! Если бы я знал об этом раньше!
– И что бы вы сделали?
– Я бы ломал голову, не изменили бы вы своего отношения ко мне, если бы знали меня ближе. И отважусь ли я позволить вам узнать меня ближе.
– Вы настолько скромны?
– Нет, я стану самым заносчивым и самонадеянным мужчиной в вашей жизни.
– Но все другие просто не имеют значения… и никогда не имели. И, если потребуется, я готова потратить всю жизнь, убеждая вас в этом.
– Значит, вы согласны разделить со мной эту жизнь?
– Я скорее умру, чем соглашусь на что-то другое.
– Джудит, дорогая! Ну разве я не говорил вам, что вы, как никто, умеете выражать свои мысли?!
– Я довольно откровенно призналась вам в любви. И хотела бы, чтобы вы сказали, что любите меня.
– Разве это не ясно?
– Я бы хотела услышать.
– Я люблю вас, – сказал он.
– Еще раз. Говорите это постоянно. Я так долго мечтала, что вы произнесете эти слова! До сих пор не верю, что это – правда. Я не сплю? Я же не проснусь через минуту от звонка леди Бодриан?
Он взял мою руку и пылко поцеловал ее.
– Дорогая моя, дорогая Джудит! – сказал он. – Вы меня смущаете. Я вас не стою. Не нужно идеализировать меня. Я разочарую вас. Вы знаете, как я одержим своей работой. Я вас утомлю своим энтузиазмом.
– Никогда!
– Из меня не выйдет идеального супруга. Мне недостает вашей оживленности, вашего оптимизма, порывистости, всего того, что делает вас такой привлекательной! Я могу быть слишком скучным и серьезным.
– Нельзя быть слишком серьезным в жизненно важных вопросах.
– Я буду капризным и вечно занятым. Буду уделять вам меньше времени и внимания, чем своей работе.
– Я намерена разделить с вами ваши труды, ваше скверное настроение и вашу занятость. Поэтому это возражение отвергается.
– Я не умею выражать свои чувства. Буду забывать говорить вам, как сильно люблю вас. Вы пугаете меня. Вы всегда так увлекаетесь! И потом, вы слишком высокого мнения обо мне…
Я засмеялась и прижалась лбом к его голове.
– Я не могу сдержать свои чувства, – сказала я. – Я так долго люблю вас! Мне просто нужно быть с вами рядом, разделить с вами жизнь, сделать вас счастливым. Чтобы жизнь ваша была легкой и гладкой, как вам того хотелось бы.
– Джудит, – произнес он, – я приложу все усилия, чтобы сделать вас счастливой.
– Если вы любите меня и позволите разделить с вами жизнь, я буду счастлива.
Он взял меня под руку и крепко сжал мою ладонь в своей.
Мы пошли дальше, обсуждая будущее. Он не видел причин откладывать нашу свадьбу. На самом деле, он хотел, чтобы она состоялась как можно скорее. Мы будем очень заняты нашими планами. Не буду ли я возражать, если после церемонии мы останемся в Гиза-Хаус и тотчас приступим к приготовлениям?
Буду ли я возражать?! Да мне ни до чего не было дела, коль скоро я смогу быть с ним. Самой большой радостью для меня было получить возможность навсегда разделить с ним свою жизнь.
* * *
Когда я рассказала в Радужном эту новость, Доркас и Элисон были потрясены. Они были рады, что я выйду замуж, но немного сомневались в моем женихе. Оливер Шримптон был более достойным, по их мнению. В Сент-Эрно всегда ходили слухи, что Трэверсы были людьми довольно странными. А теперь, когда сэр Эдвард так загадочно скончался, все предпочли не иметь ничего общего со столь таинственными делами.
– Ты будешь леди Трэверс, – сказала Элисон.
– Я об этом не подумала.
Доркас покачала головой.
– Ты счастлива. Я вижу это.
– О, Доркас, Элисон! Я даже не представляла, что можно быть настолько счастливой!
– Ну-ну, – сказала Доркас, как всегда, когда я была ребенком. – Ты никогда не умела делать что-то вполсилы.
– Но не может же человек обдумывать собственный брак вполсилы, как ты говоришь!
– Нет, но ты надеешься на слишком многое. Ты думаешь, что все будет безупречно.
– В этом браке, – рассмеялась я, – все действительно так и будет!
Я ничего не сказала в Кеверол-Корт о своей помолвке. Это казалось мне неуместным сейчас, когда сэр Ральф так болен. А на следующий день он умер.
* * *
Кеверол-Корт погрузился в траур. Но думаю, больше всех оплакивала сэра Ральфа я. Огромная радость по поводу моей помолвки была омрачена. Но по крайней мере, думала я, он был бы доволен. Он был моим другом. В течение последних недель перед смертью, наша дружба очень много значила для меня, и думаю, для него тоже. Как мне хотелось сесть рядом с ним и рассказать о помолвке и обо всем том, чем я собиралась заниматься в будущем. Я часто думала о сэре Ральфе, вспоминала разные случаи из прошлого – когда я принесла ему бронзовую пластину и он впервые заинтересовался мною, как он подарил мне бальное платье и защищал меня потом, после бала…
Лицо леди Бодриан приняло скорбное выражение, но было ясно, что под этой маской она скрывает если не радость, то, по крайней мере, облегчение. Она говорила со мной и Джейн о достоинствах сэра Ральфа, но я чувствовала, что затишье в ее враждебном отношении ко мне было временным, и что теперь, когда я утратила своего защитника, она готовится отыграться сполна за все свои просчеты в деле подавления моей личности.
Но она еще не знала о том ударе, который я собиралась ей нанести, выйдя замуж за человека, которого она мечтала видеть мужем своей дочери. О, как она будет шокирована, когда узнает, что скоро я стану леди Трэверс!
Адриан вернулся домой. Я поделилась с ним своей новостью.
– Только мы еще официально не объявляли об этом, – предупредила я его. – Я подожду окончания похорон.
– Тибальту повезло, – сказал он уныло. – Он опередил меня.
– Но тебе же нужна женщина с деньгами.
– Если бы у тебя было состояние, я бы положил свое сердце к твоим ногам.
– Это биологически невозможно, – заметила я.
– Ну что ж, желаю тебе счастья. Я рад, что ты избавишься от моей тетки. Жизнь с ней у тебя, как я представляю, была просто адская.
– Да нет, не все так плохо. Ты же знаешь, мне всегда нравились сражения.
В тот вечер я получила странное послание от стряпчих сэра Ральфа. Они просили меня присутствовать при оглашении завещания.
Когда я пришла в Радужный и рассказала Элисон и Доркас об этом приглашении, они повели себя довольно странно.
Обе вышли из комнаты, оставив меня в гостиной одну. Отсутствовали они довольно долго. Очень странно, потому что мой визит был вынужденно мимолетным, и когда я собиралась уже сказать, что мне пора уходить, они вернулись.
Лица их горели, и тетушки смущенно переглядывались между собой. Хорошо зная их, я поняла, что они мучительно решаются открыть мне какую-то тайну, которую считают или неприличной, или огорчительной.
– Что-то случилось? – спросила я.
– Думаю, ты должна кое-что узнать, – торжественно произнесла Доркас.
– Да, ты должна быть готова.
– Готова – к чему?
Доркас прикусила губу и посмотрела на Элисон. Та кивнула.
– Это касается твоего рождения, Джудит. Ты наша племянница. Твоей матерью была Лавиния.
– Лавиния?! Но почему же вы не рассказывали мне?
– Мы подумали, что так будет лучше. Ситуация была довольно щекотливой.
– Для нас это был ужасный шок, – продолжала Доркас. – Лавиния была самой старшей. Отец ее просто обожал. Она была такой хорошенькой! Она очень похожа на мать… тогда как мы похожи на отца…
– Доркас, дорогая! – сказала я. – К чему ты все это ведешь?
– Мы были просто в шоке, когда узнали, что у Лавинии будет ребенок.
– Впоследствии этим ребенком оказалась я?
– Да. Мы увезли Лавинию к двоюродной сестре… до того как ее положение стало заметным, понимаешь? Мы всем в деревне сказали, что она нашла работу и стала гувернанткой. Родилась ты. В Лондоне жила одна наша кузина. У нее было несколько детей. Лавиния могла присматривать за ними и жить там вместе со своим ребенком. Все складывалось очень удачно. Она очень хотела повидаться с нами и показать тебя, но не могла приехать сюда. Мы встретились в Плимуте, прекрасно провели время, а потом, налюбовавшись тобой, провели ее на вокзал и посадили в поезд…
– А потом случилось это крушение, – закончила я. – Она погибла, а я выжила.
– И тогда стало непонятно, что с тобой будет дальше. Поэтому мы сказали, что ты была дочерью дальней родственницы, и привезли тебя сюда… чтобы удочерить… впоследствии.
– Значит, вы в самом деле мои тетки! Тетя Элисон! Тетя Доркас! Но почему вы рассказали мне историю о том, что меня никто не искал?
– Ты всегда задавала много вопросов об этой дальней родственнице, которую считала своей настоящей семьей. Вот мы и решили, что будет лучше, если ты будешь думать, что у тебя совсем нет семьи.
– Вы всегда поступали так, чтобы было лучше для меня. Я знаю. Но кто мой отец? Вы знаете?
Они переглянулись, и я тотчас выпалила:
– Не может быть! Но тогда это все объясняет! Сэр Ральф!
Выражение их лиц подсказало мне, что я угадала правильно.
– Он был моим отцом! Как хорошо! Я к нему искренне привязалась. Он всегда так хорошо ко мне относился, – я подошла к теткам и обняла их. – По крайней мере, теперь я знаю, кто мои родители.
– Мы думали, ты будешь стыдиться того, что родилась… вне брака.
– Полагаю, – сказала я, – что он действительно любил ее. Должно быть, она была единственной любовью в его жизни. По крайней мере, она была для него огромным утешением в браке с леди Бодриан.
– О, Джудит! – смущенно воскликнули они.
– Он был очень добр ко мне.
Я вспомнила, как он на меня смотрел, веселые искорки в его глазах, то, как у него шевелился подбородок. Он, наверное, говорил себе: «Это – девочка Лавинии!» Как бы я хотела, чтобы он был жив и я могла сказать ему, как я к нему привязалась!
– Видишь ли, Джудит, – сказала Доркас, – ты должна быть готова присутствовать при оглашении завещания потому, что он кое-что оставил тебе… И тогда станет известно, что ты – его дочь… Нам бы не хотелось, чтобы это было для тебя ударом.
– Я буду готова, – пообещала я.
* * *
Они оказались правы. Мое имя действительно упоминалось в завещании. Он оставил четверть миллиона фунтов на археологические исследования, которые должны быть использованы при определенных условиях так, как посчитают нужным Эдвард и Тибальт Трэверсы; он оставил какой-то доход супруге, Адриану – ежегодный доход в тысячу фунтов, Теодосии, своей наследнице, – дом после смерти матери и половину свободного от долгов и налогов наследства. Другая половина должна была отойти его внебрачной дочери Джудит Осмонд. В случае смерти одной из дочерей, ее часть будет отдана оставшейся дочери.
Это было поразительно.
Я, нищая, безродная, обрела родителей, и один из них оставил мне такое большое состояние, что мне было даже страшно о нем подумать.
Да, это были поистине разительные перемены. Я собиралась выйти замуж за человека, которого любила, и я пойду за него, но не нищей, как предполагалось раньше. У меня будет огромное приданое.
Я вспомнила, как сэр Ральф соединил наши руки, и задумалась о том, сообщил ли он Тибальту о нашем с ним родстве и том, что задумал сделать.
Тогда я почувствовала первый укол тревоги.
* * *
Тайна моего рождения теперь была известна всей деревне. Однако то, что я дочь сэра Ральфа, удивило далеко не всех. Прихожане Оливера Шримптона давно шептались на эту тему. Ведь всем же было известно, что меня обучали вместе с законной дочерью и племянником сэра Ральфа, а затем взяли в Кеверол-Корт, хотя и на скромную должность, но все же… Сплетники говорили, что все стало ясно сразу после этого события. Элисон и Доркас были поочередно то довольны, то смущены. Элисон сказала, что отцу повезло не дожить до этого скандала: дочь священника – любовница сэра Ральфа, и родила ему ребенка! Это действительно была весьма скандальная ситуация. И в то же время, я значила для них гораздо больше, чем репутация погибшей сестры. А теперь я была обеспеченной женщиной, и мое будущее не вызывало у них беспокойства. Я пришлась по душе отцу, и он показал всему миру, что я для него так же важна, как и его законнорожденная дочь.
Скандал стихнет, а деньги останутся.
Тетушки так хотели, чтобы я вышла замуж, но теперь, когда я действительно собиралась это сделать, почувствовала, что они не очень довольны. Как обеспеченная женщина, я больше не нуждалась в финансовой поддержке, которую мог предоставить мне муж. А ведь именно ради такого рода поддержки они и выбирали для меня сначала Оливера, а потом Эвана. Но теперь еще до того, как стало известно о наследстве, я обручилась с довольно странным человеком, чей отец так загадочно умер. Нет, не такого они хотели бы для меня…
Когда я пришла к ним после оглашения завещания, они очень странно смотрели на меня, словно я стала другим человеком.
– Глупые старые тетки, – рассмеялась я, – вы ведь действительно оказались моими тетками! Тот факт, что я буду богата, ничего не значит! Я хочу сообщить, что в этом доме больше не будут дрожать над каждым пенни. У вас будет тот доход, к которому вы привыкли, заявляю это с полной ответственностью!
Это был трогательный момент. Лицо Элисон дрогнуло, а Доркас залилась слезами. Я обняла их.
– Да, – сказала я, – и не иначе! Вы можете покинуть Радужный. Продайте его, если хотите – ведь сэр Ральф подарил его вам, – и переезжайте жить в какой-нибудь очаровательный домик, с одной или двумя служанками…
Элисон растроганно улыбнулась.
– Джудит, ты всегда забегаешь вперед. Мы вполне счастливы здесь. Теперь этот коттедж – наша собственность. Мы останемся здесь.
– И вам не придется беспокоиться о том, как свести концы с концами.
– Не следует тратить деньги еще до того, как получишь их.
Я нетерпеливо повела плечом.
– У меня их теперь очень много. И если вы сомневаетесь, что моей первой мыслью было позаботиться о вас, то вы не знаете Джудит Осмонд.
Доркас промокнула глаза, а Элисон серьезно сказала:
– Джудит, а как насчет него?
– Его?
– Ну, этого… человека, за которого ты собираешься выйти замуж.
– Тибальта?
Они озабоченно уставились на меня.
– Теперь, – начала Элисон, – когда у тебя есть… состояние…
– Святые Небеса! – воскликнула я. – Вы же не думаете.
– Мы просто подумали, знал ли он…
– Что знал? – спросила я.
– Что ты… унаследуешь эти деньги.
– Тетушки! – строго воскликнула я. – Вы очень сильно ошибаетесь. Мы с Тибальтом предназначены друг для друга. Я страстно интересуюсь его работой.
Элисон сказала со несвойственной ей резкостью:
– Надеюсь, он не так же страстно интересуется твоими деньгами.
Я рассердилась.
– Это чудовищно! Как такое возможно? И потом…
– Джудит, мы только печемся о твоем благе, – перебила Доркас.
Мой гнев тотчас растаял. Это правда. Они беспокоились только о моем благополучии. Я снова расцеловала их.
– Послушайте, – сказала я им, – я люблю Тибальта. Вы это понимаете? Я всегда его любила. И всегда буду любить. И мы будем вместе работать. Это – самый идеальный брак, который когда-либо заключался на земле. Не смейте говорить ничего другого. Не смейте даже думать ни о чем другом!
– О Джудит, ты всегда так торопишься… Я только надеюсь…
– Надежда! Зачем надеяться, если я знаю!
– Значит, ты действительно любишь его?
– Вы в этом сомневаетесь?
– Нет. Мы думали, любит ли он тебя.
– Конечно, – сказала я. – Он просто не демонстрирует свои чувства так, как я. А кто их демонстрирует?
Они согласились со мной.
– Он может казаться равнодушным, надменным, холодным, – но он совсем не такой.
– Если ты будешь несчастлива, это разобьет нам сердце, Джудит.
– Вам нечего бояться. Ваши сердца останутся в целости и сохранности.
– Наверное, ты действительно счастлива, Джудит, – заметила Элисон.
– Я люблю Тибальта, – сказала я. – И он хочет жениться на мне. Как же мне не быть счастливой?
* * *
В доме священника все было совсем по-другому.
– О, это так весело, Джудит! – воскликнула Сабина в своей обычной несколько нелогичной манере. – Мы снова все вместе, вся наша старая компания теперь связана друг с другом. Интересно, правда? Только бедняга Адриан остался в стороне. Но нас же было неравное количество, правда? Три женщины и четверо мужчин. Отличное сочетание, редкое. Хотя Тибальт не был одним из нас. В классе, я имею в виду. А старый добрый Эван, и мой дорогой Оливер… они были нашими учителями. Я так рада! В конце концов, ты действительно задирала нас, правда? Поэтому Тибальт тебе очень подойдет. Я всегда говорила Оливеру, что тебе нужен человек, который будет сильнее тебя.И вот теперь у тебя будет Тибальт. Он, конечно, не станет задирать тебя, как это делала ты, но будет твердой рукой управлять тобой. Невозможно представить, чтобы кто-то мог изводить Тибальта, правда? О, Джудит, тебе так повезло! И я не могу представить никого, кто бы лучше подходил моему любимому, безупречному брату!
Эти речи были более приятны, чем разговоры в Радужном.
– Это так интересно, – продолжала она, – сэр Ральф, и все такое… и деньги!Ты сможешь повсюду ездить с Тибальтом. Отцу всегда приходилось заинтересовывать кого-либо для финансирования его проектов. Он, правда, и сам много тратил на экспедиции. Мы были бы баснословнобогаты, как говаривала моя мать, если бы не одержимость отца.
То есть, когда и с кем бы ни обсуждался мой предстоящий брак, все разговоры так или иначе сводились к моему будущему богатству.
* * *
Я не могла не насладиться встречей с леди Бодриан. Я это сделала вскоре после оглашения завещания. Она смотрела на меня с нескрываемой ненавистью. А чего, собственно, еще было от нее ожидать?
– Значит, – сказала леди Бодриан, – вы пришли сообщить о своем уходе?
– Именно так, миледи.
– Я ждала, что это произойдет. Значит, мне придется испытывать некоторые неудобства.
– Ну, если я была вам так необходима, хотя вам удавалось так тщательно скрывать этот факт, я останусь еще на неделю… в общем, до тех пор пока вы не подыщете мне замену.
– Как вам теперь стало понятно, я была вынуждена держать вас. Я никогда прежде не нанимала компаньонки.
– Тогда у вас не возникнет никаких неудобств, связанных с моим уходом.
Она, конечно, понимала, что этот поворот в моей судьбе навсегда отнимает у нее объект изощренного издевательства, но при этом напоследок сделала вид, будто всерьез обдумывает свое решение отпустить меня.
То, что я прихожусь дочерью сэра Ральфа, вероятно, не стало для нее новостью. Видимо, его отношение ко мне навело ее на мысль о нашем родстве, и именно поэтому она так невзлюбила меня. Но то, что Тибальт просил моей руки, озадачило ее гораздо сильнее. Она хотела, чтобы Тибальт женился на ее дочери. И тот факт, что столь желанный приз получила я, очень уязвлял ее гордость.
– Я слышала, вы скоро выходите замуж, – сказала она, поджав губы.
– Да, это так.
– Должна заметить, я была удивлена. До тех пор…
– До каких пор?
– Вы знаете, сэр Ральф очень доверял сэру Эдварду. Они были близкими друзьями. Я не сомневаюсь, что он открыл ему истинное положение вещей, и думаю, именно поэтому…
– Раньше вы всегда были предельно откровенны, леди Бодриан, – сказала я. – Поэтому вам нет нужды подбирать слова сейчас, когда мы с вами говорим на равных. Вы предполагаете, что сэр Тибальт Трэверс предложил мне руку и сердце только потому, что я – дочь сэра Ральфа, не так ли?
– Сэр Ральф мечтал породниться с этим семейством. Конечно, он предпочел бы, чтобы его законная дочь… а вместо этого ей пришлось соединить свою судьбу с нищим школьным учителем.
– Позволю себе поправить вас, что было недопустимо прежде, до того как открылось мое истинное происхождение. Хочу напомнить, что профессор Коллум – далеко не нищий. Он преподает в одном из лучших университетов страны, так что термин «школьный учитель» едва ли уместен в отношении человека, который читает лекции по археологии.
– Но это – не тот человек, за которого сэр Ральф желал бы выдать свою дочь. Она повела себя глупо и пренебрегла нашими пожеланиями. Вот тогда сэр Ральф решил, что раз Теодосия поступила столь опрометчиво, он предложит этот шанс вам.
– Мой будущий муж – не подарок на блюде.
– Возможно, это ему предложили подарок на блюде. Я крайне удивлена тем, что мой муж пожелал составить такоезавещание. Я бы назвала этот документ торжеством аморальности и сумасбродства.
Я не могла позволить ей торжествовать, задев меня за живое. Предположение относительно того, что на мне женятся из-за денег, не стало для меня новостью.
В любом случае я попрощалась с леди Бодриан и покинула ее, дав понять, что наши отношения работодателя и работника отныне прекращаются.
Я вернулась в Радужный, который должен был стать моим домом до свадьбы.
* * *
Скоро мы должны были пожениться. На этом настаивал Тибальт. Доркас и Элисон считали, что неприлично устраивать свадьбу практически сразу же после похорон и что я не должна забывать о том, что это были похороны моего отца.
Когда я сказала об этом Тибальту, он заметил:
– Что за глупости! Вы узнали, что это – ваш отец только после его кончины.
Я согласилась – и была готова соглашаться во всем. Когда я была рядом с любимым, я забывала обо всех своих опасениях. Он так жаждал нашей свадьбы, и хотя никоим образом не выказывал своих чувств, так смотрел на меня, что я испытывала неземное блаженство. Я знала, что он думает о нашем совместном будущем с надеждой и радостью. Это завещанное наследство сэра Ральфа – огромное благо. Такая сумма, если правильно ею распорядиться, будет приносить немалый доход, который можно потратить на исследования, тем самым выполняя посмертную волю сэра Ральфа.
Тибальт много говорил о той экспедиции, которая так внезапно и так трагически закончилась для сэра Эдварда. Он красочно описывал пустынную местность, жару и палящее солнце, и я живо представляла себе это во всех деталях. Представляла их волнение, когда они нашли какую-то дверь в скале, и ступени, ведущие в каменный лабиринт…
Говоря о Древнем Египте, Тибальт пылал неистовой страстью. Я никогда не видела, чтобы что-нибудь другое так увлекало его. Но я говорила себе, что наш брак будет самым важным в его и моей жизни – более важным, чем работа. Я позабочусь об этом.
Я часто бывала в Гиза-Хаус. Табита тепло приветствовала меня. Она при первой же возможности сказала, что очень рада предстоящей свадьбе.
– Какое-то время, – добавила она, – я боялась, что это может быть Теодосия.
– Так думали многие.
– И много говорили. Думаю, из-за дружбы сэра Ральфа и сэра Эдварда. Они и умерли почти одновременно. – Она прерывисто вздохнула. – Я уверена, что вы предназначены для Тибальта самой судьбой… И никогда не забуду, как вы приходили ко мне за книгами. Боюсь, то были не самые счастливые дни в вашей жизни.
Я ответила ей, что это уже прошлое, не имеющее значения. В течение последних нескольких недель жизнь подарила мне все, о чем я только могла мечтать.
– Вы жили мечтами, Джудит, – сказала она.
– Да, я была большой мечтательницей. А теперь буду жить реальной жизнью.
– Вы должны понимать Тибальта.
– Думаю, я понимаю.
– Иногда вам будет казаться, что он пренебрегает вами ради своей работы.
– Не будет, потому что его работа станет и моей тоже. Я намерена участвовать во всем, чем он занимается. Меня все это волнует так же, как и его.
– Так и должно быть, – сказала она. – Я надеюсь, что когда вы станете хозяйкой Гиза-Хаус, то не потребуете, чтобы я уехала.
– Как я могу?! Что вы говорите, Табита!
– Я всегда была близким другом Тибальта и его отца. Если смогу продолжать работать здесь в качестве экономки, то буду счастлива. Но с другой стороны, если вы предпочтете…
– Что за ерунда! – воскликнула я. – Я хочу, чтобы вы жили здесь. Вы ведь и мой друг тоже!
– Спасибо вам, Джудит.
* * *
Тибальт сказал, что покажет мне дом. Но когда он повел меня на эту экскурсию, мы не зашли дальше комнаты, в которой когда-то стоял саркофаг. Там Тибальт принялся показывать мне книги, написанные отцом, и планы местностей, в которых они производили раскопки. Я не возражала. Я была так счастлива быть с ним, слушать его и делать глубокомысленные замечания!
Табита показала мне весь дом и представила слуг. Эмили, Элен, Джейн и Сара – горничные, обыкновенные девушки. Они все были так похожи на типичных горничных, так что мне понадобилось некоторое время, чтобы запомнить, кого из них как зовут. Но в доме обитали также трое весьма странных людей.
Двое из них – слуги-египтяне, Мустафа и Абсалам, экзотические, загадочные, даже зловещие, по мнению жителей деревни, где они всегда служили объектом оживленных пересудов.
Они прислуживали лично сэру Эдварду. Готовили для него какие-то неведомые, экзотические блюда. Он нанял их на раскопках, а потом привез с собой в Англию.
Табита рассказывала, что после смерти сэра Эдварда они были безутешны, но в конце концов отнеслись к случившемуся как фаталисты. Эти люди были уверены в том, что их хозяин навлек на себя проклятие фараонов.
– Они очень обеспокоены тем, что Тибальт собирается продолжать дело отца. Думаю, если бы они могли убедить его отказаться от исследований в Египте, непременно сделали бы это.
Узнав о том, что я – будущая леди Трэверс, они изучающее уставились на меня. Конечно же, эти люди помнили о том, как я носилась несколькими годами раньше по дорожкам сада, окружающего этот необычный дом.
Я была внутренне готова к встрече с ними. Но вот третий странный обитатель – Дженет Тестер – совсем иное дело. Старуха, которая когда-то была няней Тибальта и Сабины – а еще раньше была няней их матери. Она осталась с ними после смерти леди Трэверс. Я помнила, как Сабина говорила, что старая няня Тестер немного не в себе. Но рассказы Сабины о старушке перемежались, в ее обычной манере, с другими темами, так что я не обращала особого внимания на эти рассказы, потому что в Гиза-Хаус было много других вещей, которые меня привлекали гораздо больше. Я видела няню Тестер всего один или два раза, и она показалась мне весьма своеобразной старухой. Но в Гиза-Хаус было столько всего необычного, что она не показалась настолько странной, как показалась бы, наверное, в другом месте.
Раньше я не раз слышала истории о том, что этот дом наводил ужас на служанок. Я полагала, что причина такого восприятия заключается в том, что там было много необычных предметов – саркофаг, например, или мумия. Кроме того – Мустафа и Абсалам… Но теперь я начала понимать, что и няня Тестер тоже.
– Я должна рассказать вам о няне Тестер, – сказала Табита перед тем как повести меня знакомиться со старушкой. – Женщина довольно странная. Сейчас она уже очень стара. Бывшая няня жены сэра Эдварда. Потом осталась и присматривала уже за Тибальтом и Сабиной. Но когда леди Трэверс умерла, она едва не сошла с ума. Нам приходится быть с ней очень предупредительными и относиться к ней крайне бережно. Она действительно повредилась в уме. Сэр Эдвард хотел назначить ей пенсию и отослать, но она пожелала остаться. На верхнем этаже дома есть отличное жилье, полностью изолированное от прочих помещений. Это ее вполне устраивало, и она попросила разрешения занять его. Она сама поддерживает там порядок, хотя, конечно, мы присматриваем за ней.
