Текст книги "Таинственная любовница"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Сара Слопер была слишком хорошей портнихой, чтобы доверить мне сделать хоть один стежок на ее шедевре. Платье лежало на столе – пена нежно-голубого шифона с пятьюдесятью ярдами голубого кружева. В комнате была и Теодосия. Она пришла на примерку, поэтому я помогла ей надеть платье. «Она в нем будет выглядеть просто очаровательно, – подумала я с болью. – Представляю, как она будет плыть по бальной зале, под руку с Тибальтом».

– Тебе нравится, Джудит? – спросила Теодосия.

– Тебе очень идет этот цвет.

– Я люблю танцевать, – сказала она. Потом закружилась в вальсе – и я представила, будто мы вернулись в классную комнату. Я подошла к ней и поклонилась.

– Мисс Бодриан, могу ли я иметь удовольствие пригласить вас на танец?

Она сделала низкий реверанс. Я обняла ее, и мы стали танцевать по комнате. Сара Слопер с улыбкой смотрела на нас.

– Вы сегодня выглядите обворожительно, мисс Бодриан.

– Благодарю вас, сэр.

– Как любезно с вашей стороны благодарить меня за щедрый дар, которым наградила вас природа.

– О Джудит, ты нисколько не изменилась! Хотела бы я…

Сара Слопер вдруг вскочила и склонилась в поклоне, потому что в дверях стоял сэр Ральф. Он смотрел, как мы танцуем.

Мы сразу же остановились. Мне стало интересно, что он скажет, увидев, как компаньонка так фамильярно танцует с его дочерью. Но он не был раздражен.

– Весьма грациозно, не так ли, Сара? – проговорил он.

– Да, сэр, конечно, сэр, – запинаясь, ответила та.

– Значит, это твое бальное платье, да?

– Да, отец.

– А как насчет мисс Осмонд, а? У нее есть бальное платье?

– Нет, нет, – ответила я.

– Почему? – спросил он.

– Потому что человек в моем положении едва ли найдет возможность носить такой наряд.

Я заметила знакомое движение челюсти.

– Ах, да, – сказал он, – вы же теперь компаньонка. Леди Бодриан говорила о вас.

– Сомневаюсь, что вы слышали обо мне что-нибудь лестное.

Не знаю, почему я говорила с ним в таком тоне. Это было каким-то непреодолимым порывом, хотя я и знала, что веду себя, что называется, дерзко для человека в моем положении и рискую потерять работу.

– Хм… мало лестного, – заверил он меня, скорбно покачав головой, – практически ничего.

– Вот этого я и боялась.

– Правда? Странно. Я всегда полагал, что вы довольно бесстрашная юная леди, – он сдвинул свои щетинистые брови. – Что-то я вас в последнее время не вижу. Где вы бываете?

– Я, увы, не вращаюсь в ваших кругах, сэр, – ответила я, понимая, что он не злится на меня, а его скорее забавляют мои ответы.

– Похоже на то, что мне очень жаль.

– Отец, вам нравится мое платье? – спросила Теодосия.

– Очень красивое. Голубое, да?

– Да, отец.

Он повернулся ко мне.

– А вот ваше бальное платье, какого оно было бы цвета?

– Оно было бы зеленым, отец, – ответила Теодосия. – Этот цвет всегда был любимым цветом Джудит.

– Говорят, он несчастливый, – заметил сэр Ральф. – Или это было только в мои времена? У нас говорили: «Зеленый – по понедельникам, черный – по пятницам». Но могу биться об заклад, что мисс Осмонд не суеверна.

– Не в отношении цветов, – сказала я. – Но я могу быть суеверна в чем-то другом.

– Не нужно думать, что вам не везет, – сказал он, – иначе, и правда, не повезет.

Потом он вышел, и подбородок его все еще двигался, словно от сдерживаемого смеха.

Теодосия смотрела на меня, удивленно подняв брови.

– А зачем отец приходил сюда?

– Тебе лучше знать его привычки.

– Думаю, он тоже взволнован предстоящим балом. Джудит, мисс Грэй говорила, что ты читаешь книги – и некоторые из них написаны сэром Эдвардом Трэверсом. Ты, должно быть, много чего знаешь по археологии.

– Достаточно, чтобы понимать, что я ничего не знаю. У нас обеих были довольно отрывочные сведения об этом предмете. Кое-что нам рассказывал Эван Коллум…

– Да, – согласилась она. – Но хотелось бы узнать больше, – она оживилась. – Я собираюсь приступить к чтению. Ты должна сказать мне, что именно ты читала.

Конечно, я поняла. Ей хочется общаться с Тибальтом на его уровне.

* * *

Приглашения были разосланы. Я составила список гостей и отмечала, когда приходили сообщения о том, что приглашение принято. Я помогала с выбором цветов, которые нужно доставить из теплиц, чтобы украсить бальный зал, потому что стоял октябрь, и в садах едва ли нашлось бы достаточно цветов. Я составила программу танцев и выбрала розово-голубые карандаши и шелковые ленточки, к которым они будут прикреплены. Впервые леди Бодриан казалась довольной, и я знала, что причина в том, что она хотела, чтобы я знала, сколько треволнений связано с выводом в высший свет юной леди из хорошей семьи. Она, вероятно, заметила, что временами я бывала грустной, и это приводило ее в отличное расположение духа. Иногда мне хотелось крикнуть ей: «Мне нет дела до ваших увеселений! Моя грусть не имеет с этим ничего общего!»

Когда у меня выдавался час-другой свободного времени, я ходила в Радужный. Доркас и Элисон всегда суетились вокруг меня; пытались подбодрить оладьями, которые я с жадностью поглощала в детстве. Им хотелось узнать как можно больше о предстоящем бале.

– Как досадно, что они тебя не пригласили, Джудит, – сказала Доркас.

– С какой стати? Наемных работников не приглашают на семейные балы.

– Но в твоем случае все иначе. Ты же с ними вместе училась.

– Это, как сказала бы тебе леди Бодриан, то, за что следует быть благодарной, но при этом не забывать, кто есть кто.

– О Джудит, неужели все действительно невыносимо?

– Ну, по правде говоря, она настолько неприятная, что мне даже нравится с ней сражаться. Кроме того, она настолько глупа, что я могу говорить ей колкости, о которых она даже не подозревает.

– Если все настолько плохо, тебе следует уйти.

– Мне могут предложить это сделать. Должна вас предупредить, что жду увольнения каждый божий день.

– Ну не переживай. Мы сможем прожить здесь все вместе. И ты довольно быстро найдешь себе место, я в этом уверена.

Иногда говорили о том, что происходит в деревне. Они обе довольно много делали для церкви. Занимаясь этим всю жизнь, они прекрасно справлялись с такой работой. Сабина не очень практична, – вздыхали они. И хотя она могла заговорить кого угодно, от жены священника требуется нечто большее. Что же касается Оливера, он был вполне компетентен.

Я напомнила им, что прежде они говорили, что он тянул на своих плечах весь приход, пока был жив их отец. Это правда, неохотно соглашались тетушки. Я знала, что они до сих пор не могли простить Оливеру того, что он женился не на мне. Еще труднее им было простить Сабине то, что он предпочел ее.

Мысль о том, что они есть в моей жизни, служила мне утешением.

Состоялось множество встреч между обитателями Кеверол-Корт и Гиза-Хаус. Поскольку сэр Ральф был нездоров, Тибальт с отцом часто навещали его. Они обсуждали детали экспедиции. Я беззастенчиво старалась появляться именно там, где могла их увидеть. Теперь даже сэр Эдвард узнавал меня и одаривал своей рассеянной улыбкой.

Тибальт часто останавливался обменяться со мной парой слов. Обычно он спрашивал о том, что я читаю. Мне очень хотелось услышать от него об экспедиции, но, конечно, я не могла расспрашивать об этом.

За два дня до бала произошло невероятное событие. Выйдя из покоев леди Бодриан, я собиралась отправиться на свою обычную прогулку. В коридоре мы столкнулись с Теодосией. Она выглядела взволнованной.

– Здравствуй, Джудит, – сказала она с воодушевлением в голосе. – Наконец-то!

– Ты что, ждала меня? – спросила я.

– Да, мне нужно кое-что сказать тебе.

Сердце бешено застучало. Настроение резко испортилось. «Вот оно! – подумала я. – Тибальт сделал ей предложение. И на балу объявят об их помолвке».

Она взяла меня под руку.

– Идем в твою комнату. Ни за что не догадаешься, что тебя ждет!

«Я этого не вынесу, – продолжала я свой мысленный монолог. – Столько раз представляла это себе, но все равно не вынесу! Пойду, предупрежу Доркас и Элисон, а потом найду место где-то далеко и больше никогда никого из них не увижу».

– Я знаю… – запинаясь, пробормотала я, – ты… помолвлена.

Она замерла и густо покраснела. Я поняла, хоть это и не было тем самым сюрпризом, который она мне сейчас приготовила, но это произойдет очень скоро.

– Ты всегда уверена, что все знаешь, да? Ну что ж, умница Джудит на сей раз ошибается!

Умница Джудит никогда так не радовалась своей ошибке, как сейчас.

Теодосия распахнула дверь в мою комнату и вошла внутрь. Я последовала за ней.

Там висело зеленое шифоновое вечернее платье.

– Что это?! – изумленно воскликнула я.

– Это твое бальное платье, Джудит!

– Мое? Как такое возможно? – я подошла поближе, пощупала восхитительный нежный материал, сняла платье с вешалки и приложила к себе.

– То, что нужно, – провозгласила Теодосия. – Надень его, я очень хочу полюбоваться.

– Но как оно сюда попало?

– Я его принесла.

– Откуда оно?

– Ой, ну примерь, и я все объясню.

– Нет. Я должна знать.

– Ты сводишь меня с ума! Я очень хочу посмотреть, как оно сидит. Его заказал для тебя отец.

– Но… почему?

– Он сказал: «Золушка должна пойти на бал!»

– В смысле, компаньонка?

– Помнишь, он увидел, как мы танцевали. В тот день он сказал мне: «Эта девушка, Джудит Осмонд, должна пойти на бал». Я сказала: «Мама и слышать об этом не захочет». А он ответил: «Так не говори ей об этом!»

Я рассмеялась. Представила себя на балу, танцующей с Тибальтом.

– Это невозможно. Она мне никогда не позволит.

– Это – дом моего отца, знаешь ли.

– Но нанимала-то меня твоя мать.

– Она не посмеет пойти против его воли.

– Но я буду нежеланным гостем.

– Только для одного человека. А остальные хотят, чтобы ты пошла. Я, Эван, Адриан, Тибальт…

– Тибальт?

– Ну конечно, он еще не знает, но я уверена, он был бы доволен, если бы узнал. Но Адриан знает. Он очень рад, и мы славно повеселимся, скрывая тебя от мамы, если, конечно, это возможно.

– Я в этом сильно сомневаюсь. Она уже через пять минут после начала прикажет мне покинуть бальный зал.

– Нет, если ты прибудешь на бал как гость моего отца, а именно так и будет.

Я рассмеялась.

– Я знала, что тебе это понравится.

– Скажи, что же все-таки случилось.

– Папа сказал, что ты всегда была живой и активной девочкой, и он хотел бы, чтобы и во мне были такие же качества. Он считает, что рядом с мамой ты мало что видишь в жизни, и хочет, чтобы ты пошла на этот бал. Поэтому он и спрашивал, какого цвета платье ты бы хотела. Это был их с Сарой Слопер секрет. Я выбрала материал, и Сара сшила платье по моим меркам. Ты немного выше меня и чуть худее. Мы это учли. Я абсолютно уверена, что оно будет тебе впору. Надень, надень его прямо сейчас!

Я надела. Этот наряд чудесным образом изменил меня. Зеленый действительно мой цвет. Я распустила свои густые темные волосы. Блестящие глаза, румянец на щеках – меня можно было бы назвать красавицей, – подумала я, – если бы не мой нос, который казался мне слишком большим. Адриан всегда смеялся над моим носом. «У тебя волевой нос. Он сразу выдает твой характер. У кроткого человека не может быть такого носа. Твоя сила, дорогая Джудит, не в твоей путеводной звезде, не в знаке рождения, а в твоем носу!» Я захихикала. В таком красивом платье я могу забыть о своем досадном недостатке.

– Ты похожа на испанку, – сказала Теодосия. – Тебе нужно высоко заколоть волосы и приколоть испанский гребень. Ты была бы просто бесподобна. Вот если бы это был бал-маскарад! Тогда было бы намного проще спрятать тебя от мамы. Но она будет знать, что это – желание отца, и ничего не скажет. По крайней мере, на балу. Она не захочет устраивать сцен.

– Да, гроза разразится позже.

Но меня это не беспокоило. Я справлюсь. Зато я пойду на бал! У меня тоже будет программка танцевального вечера с розовым карандашом, и я сохраню ее навсегда, потому что я была уверена, что в этой программке будут инициалы Тибальта.

Я сжала Теодосию в объятиях и мы закружилась по комнате.

* * *

Настал день бала. Слава Богу, леди Бодриан была слишком занята, чтобы докучать мне.

– Господи, ну у нас и дел предстоит! – сказала Джейн. – Нужно уложить ей волосы, впихнуть ее в платье. А когда дойдет до того, какие украшения надеть – она начнет перебирать – и это ей не то, и то – не так, а как насчет вон того… Хорошо хоть, что я умею с ней сладить.

Поэтому я была свободна, чтобы спокойно надеть плотно облегающее атласное платье, поверх которого были ярды и ярды шелкового шифона. Невозможно было представить ничего, что шло бы мне больше, чем это. Когда я решила что пора переодеваться, то увидела, что Теодосия положила на мой туалетный столик испанский гребень. Адриан тоже будет меня поддерживать. Я чувствовала, что с его приездом мое положение изменилось. Теперь в этом доме у меня действительно были друзья.

В этот вечер я решила веселиться.

Сэр Ральф и леди Бодриан стояли на верхней ступеньке парадной лестницы и встречали своих гостей. Конечно, там я не показывалась. Но как весело было смешаться с толпой приглашенных, которых было так много, что я решила, будто можно спрятаться от взгляда леди Бодриан. В любом случае ей непросто будет узнать меня в моем новом роскошном наряде.

Я танцевала с Адрианом, который сказал, что это похоже на те проделки, которые мы устраивали в детстве.

– Мы с тобой всегда были союзниками, – сказал он, – я, и ты, Джудит.

– Это правда.

– И мне ужасно жаль, что тебе приходится работать именно на мою тетку.

– Не больше, чем мне. И все же, это дает мне возможность жить в Кеверол-Корт.

– Ты любишь этот старый дом, да?

– С ним связана часть моей жизни. Не забывай, я бывала здесь почти каждый день.

– Я чувствую то же самое. Везет же Теодосии. Когда-нибудь этот дом будет принадлежать ей.

– Звучит так, будто ты ей завидуешь.

– Тогда звучит именно так, как я чувствую. Понимаешь, я здесь тоже в некотором роде бедный воспитанник.

– О нет, Адриан. Ты – племянник сэра Ральфа, ты ему почти как сын.

– Не совсем.

– Ну, тогда я знаю, что тебе нужно сделать, – легкомысленно заявила я. – Женись на Теодосии!

– Она же моя кузина!

– Ну и что? Такое бывает довольно часто. Испытанный способ сохранения собственности внутри одной семьи.

– Но ты же не думаешь, что она пойдет за меня, правда? Ее взгляд сейчас устремлен совсем в другую сторону, как я понимаю.

– В самом деле?

– Ты заметила, как она сосредоточена и внимательна каждый раз, когда кто-то упоминает один конкретный предмет?

– Какой предмет?

– Археологию. Она так взволнована предстоящей экспедицией! Можно подумать, она сама в нее отправляется.

– Она пытается произвести впечатление. Может, на тебя. В конце концов, это же и твой предмет тоже.

– О нет, ничего подобного. Я не тот, единственно избранный.

Я не могла вынести разговора о Теодосии и Тибальте, поэтому быстро спросила:

– А ты хотел бы поехать с этой экспедицией в Египет?

– Ну, в некотором смысле, мне бы это было интересно. Я слышал, что сэр Эдвард – волк-одиночка. Он держит всю группу в неведении. Некоторые именно так и работают. Я говорил об этом с Эваном. Мы были бы весьма польщены, если бы нас пригласили. Правда, на нашем нынешнем уровне мы можем быть только на подсобных работах.

– А Тибальт?

– Он – сын великого человека. Думаю, его не станут держать на таком положении.

– Думаю, когда-нибудь он тоже станет великим ученым, как его отец.

– К тому же, он так же страстно увлечен своим делом.

– Я видела, как он танцевал с Теодосией, но не видела сэра Эдварда.

– Он, вероятно, заглянет позже.

Оркестр смолк, танец закончился. Адриан повел меня к диванчику, который был скрыт кадками с раскидистыми пальмами.

– Я чувствую себя, как лис в норе, – заметила я.

– Как лисичка, – поправил меня Адриан.

– Признаю, в моем поведении есть кое-что от повадок этого зверя, но лишь отчасти, лишь в некоторых ситуациях…

Подошли Эван с Теодосией и присели рядом с нами. Теодосия смотрела на меня в моем зеленом платье с явным удовольствием.

– Тебе нравится на балу, Джудит? – спросила она взволнованно.

Я заверила ее, что очень нравится.

Потом появился Тибальт. Я думала, он пришел, чтобы пригласить Теодосию, но вместо этого он сел рядом с нами. Казалось, он совсем не удивился, увидев меня.

Эван сказал, что Теодосия обещала ему танец. Они ушли, а Адриан сказал, что ему тоже нужно найти партнершу. И мы с Тибальтом остались наедине.

– Вам нравится танцевать? – спросила я.

– Я не очень попадаю в такт, знаете ли.

– Но я ведь видела, как вы танцевали.

– Очень неуклюже.

– Вполне пристойно… Скоро вы уедете, – торопливо продолжала я. – Вам, наверно, не терпится отправиться в путь?

– Конечно, это захватывающий проект.

– Расскажите мне о нем.

– Вам в самом деле интересно?

– Чрезвычайно.

– Ну мы отправимся на корабле в Порт-Саид, потом сушей поедем до Каира. Там мы задержимся на некоторое время, а потом двинемся к древнему городу Фивы.

Я восхищенно всплеснула руками.

– Расскажите подробнее! Вы ведь едете к гробницам, верно?

Он кивнул.

– Отец долго готовился к этой экспедиции. Он уже бывал там несколько лет назад, и у него сложилось впечатление, что он стоит на пороге великого открытия. Он вынашивал эту идею несколько лет. И теперь хочет удостовериться.

– О, это будет чудесно! – воскликнула я.

– Думаю, это – самый захватывающий проект, в котором я когда-либо принимал участие.

– А вы бывали там раньше?

– Да, с отцом. Тогда я был еще совсем неопытным, и находиться там было для меня огромной честью. Экспедиция отца открыла одну из гробниц, которая, должно быть, возводилась для какого-то знатного вельможи. Ее разграбили тысячи лет назад. Мы были очень расстроены, как вы понимаете. Изнурительный труд, раскопки, исследования, надежды… а потом оказывается, что могила разграблена начисто. Не осталось ничего, что помогло бы реконструировать обычаи этой удивительной страны. Ой, я заговорил вас совсем, затронув любимую тему. Но вы сами виноваты. Вы так искренне интересуетесь!

– Я действительно заинтересована.

– Очень немногие люди вне нашего мира что-либо в этом понимают.

– Ну, я не совсем вне вашего мира. Мне повезло. Я училась в Кеверол-Корт, а сэр Ральф, как вы знаете, всегда интересовался археологией.

– Да, к счастью для нас. Он нам очень помогает.

– Именно он нанял Эвана Коллума, чтобы тот давал нам уроки. И потом, конечно, все, что происходило в Картерз Медоу… Я там иногда помогала… конечно, не как профессионал, но…

– Но вы почувствовали прелесть этой работы, не так ли? Я чувствую это по вашему голосу и вижу по вашему лицу. И я помню, как вы были взволнованы, когда приходили к нам домой за книгами. Я полагаю, мисс Осмонд, вы не из тех нелепых романтиков, которые полагают, что археология сводится к обнаружению драгоценностей в развалинах старинных дворцов?

– Я знаю, что такие находки случаются крайне редко.

– Да, это так. Я уверен, вы хотели бы потанцевать, и если вы согласитесь на некоторый дискомфорт в виде неумелого партнера…

– Я это вынесу, – засмеялась я.

И вот я танцую с Тибальтом. Мечта превратилась в реальность!

Я еще больше полюбила его, потому что он постоянно ступал не туда, куда нужно. Он извинялся, а мне хотелось воскликнуть: «Да я испытываю высшее блаженство, когда вы наступаете мне на ноги!»

Я была так счастлива! Элисон и Доркас всегда отмечали, что я умею отключаться от всего лишнего и наслаждаться моментом в полной мере. В тот вечер я была весьма благодарна этому свойству своего характера. О, что это был за восхитительный момент, когда Тибальт обнимал меня и мы кружились в танце!

Мне так хотелось, чтобы эта музыка звучала вечно! Но, конечно, танец закончился, и мы вернулись в наш альков, где сидели Теодосия с Эваном.

Я танцевала с Эваном, и он сказал, что очень рад видеть меня здесь, на балу. Я рассказала ему, как обнаружила платье в своей комнате и как сэр Ральф пожелал, чтобы я пошла на бал.

Мы смеялись и вспоминали прежние времена. Позже мы отправились ужинать, и вместе с нами были Теодосия, Адриан и Тибальт.

Какой я могу быть веселой в такие моменты! Я блистала и позаботилась о том, чтобы все разговоры вращались только вокруг моей персоны. Теодосия была очень добра и спокойна, так что тот факт, что я отвлекаю от нее всеобщее внимание, раздражал ее не больше, чем в детстве.

Тибальт, как обычно, держался немного особняком, в стороне от нашей легкомысленной болтовни. Он был более зрелый, чем мы все, и я не могла не обратить внимания, какими незначительными казались Адриан и Эван в сравнении с ним. Когда Тибальт говорил об археологии, было ясно, что он одержим поистине пламенной страстью, и я была уверена, что так говорить мог только человек, способный на цельное, глубокое чувство. Я полагаю, что если Тибальт когда-нибудь полюбит женщину, то с той же непоколебимой преданностью, с какой он отдается своей профессии. Мне нравилось видеть его таким оживленным, его неукротимый энтузиазм завораживал меня, поэтому я и постаралась коснуться темы археологии. Он тотчас оказался в центре внимания, и все с интересом слушали его.

Во время паузы Теодосия проговорила:

– Ой, вы все такие умные… даже Джудит! Как вам понравился лосось?

Адриан рассказал нам историю о том, как он отправился на рыбалку куда-то в Шотландию, на озеро, где, как он уверял, водится самый лучший в мире лосось. Он рассказывал, как бросился в воду, чтобы вытащить упирающуюся рыбину, показывал ее размер, и мы все смеялись, нисколько не веря ему. В это время мимо нашего столика проходила леди Бодриан в компании нескольких чопорных на вид гостей.

– Как вы знаете, рыбаки обычно удваивают размер пойманной рыбы, так что меня нисколько не удивляет, что Адриан утроил его! – произнесла я.

И тут я заметила леди Бодриан. Она потрясенно вскинула брови, и на ее лице появилось выражение оскорбленной добродетели. Повисла тишина, которая затянулась, казалось, навечно. Потом она шагнула к нашему столику. Мужчины поднялись, но она с недоверием уставилась на меня. Я постаралась изобразить безмятежную улыбку.

– О, да это же мистер Трэверс! – воскликнул один из сопровождавших ее гостей.

Тибальт подтвердил, что это именно он и есть, и тут леди Бодриан взяла себя в руки. Она представила всех, оставив меня напоследок, а потом так произнесла: «Мисс Осмонд», словно в моем имени было что-то непристойное.

За этим последовал вежливый обмен репликами, после чего леди Бодриан со своей компанией поплыла дальше.

– О Боже! – удрученно вымолвила Теодосия.

– Я знала, что это случится, – сказала я, стараясь показать, будто ничуть не расстроена.

– Ну, сэру Ральфу придется держать ответ.

– Что случилось? – спросил Тибальт.

– Мне не следовало тут находиться, – ответила я.

– Вовсе нет, – сказал он, – благодаря вашему обществу, этот вечер стал таким интересным!

Ради этой фразы я готова была на любые дальнейшие неприятности.

– Вполне возможно, завтра мне велят паковать свои вещи.

Тибальт выглядел встревоженным, а я почувствовала себя невыразимо счастливой.

– Видите ли, – начала объяснять Теодосия, мой отец решил, что Джудит следует прийти на этот бал, и мы с ним вместе составили заговор. Я выбрала платье, и Сара Слопер сшила его. Но мама… не знала об этом.

– Мисс Осмонд всегда окружает какая-то драма, – рассмеялся Тибальт. – Если она не наряжается неизвестным покойником и не прячется в саркофаг, она наряжается в прекрасное платье и приходит на бал. И ни в одном из этих мест ей быть не полагается.

Адриан накрыл мою руку своей.

– Не беспокойся, Джудит, ты перенесешь завтрашнюю грозу.

– Мама может быть очень горячей, – заметила Теодосия.

– Но, – возразил Эван, – Джудит пришла как гостья сэра Ральфа. Не понимаю, как леди Бодриан может возражать…

– Вы не знаете маму, – сказала Теодосия.

– Уверяю вас, знаю, и прогноз действительно штормовой. Но Джудит пришла по приглашению сэра Ральфа, так что она не сделала ничего предосудительного.

– В любом случае, – проговорила я, – гроза разразится только завтра. А сегодня – чудесный вечер. Перед нами лосось, который, я надеюсь, был пойман на шотландской возвышенности, и шампанское из соответствующей местности. У нас чудесная компания, что нам еще нужно?

Тибальт наклонился ко мне и сказал:

– Вы живете сегодняшним днем.

– Только так и нужно жить. Сегодня я – Золушка. Завтра я вернусь к своей золе и грязным горшкам.

– Тогда я буду прекрасным принцем, – сказал Адриан. – Пойдем танцевать!

Мне не хотелось покидать Тибальта, но ничего не поделаешь.

– Поздравляю, – сказал Адриан, когда мы танцевали. – Ты была самой спокойной из всех нас. Ты великолепно держалась! Хотя я уверен, у тебя трясутся поджилки в хрустальных башмачках.

– Я смирилась, – сказала я. – У меня такое чувство, что очень скоро я вернусь в Радужный и начну рассылать смиренные письма возможным нанимателям.

– Бедная Джудит! Как отвратительно быть бедным!

– Что ты в этом понимаешь?

– Очень многое. У меня у самого проблемы. Мне приходится надеяться на щедрость дяди. Кредиторы буквально наступают мне на пятки. Завтра я должен буду с ним поговорить. Поэтому, как и ты, я хочу сегодня есть, пить и веселиться.

– О Адриан, ты что, действительно влез в долги?

– По самые уши. Я бы все отдал, чтобы оказаться на месте Теодосии!

– Не думаю, что она получает большее содержание, чем ты.

– Но подумай о ее кредитоспособности! Ты знаешь, что мой дядя неимоверно богат? И все это в один прекрасный день унаследует Теодосия.

– Мне претят все эти разговоры о деньгах.

– Да, тема угнетающая. Поэтому-то мне и хочется быть богатым. Тогда можно забыть о такой вещи, как деньги.

Мы смеялись, и болтали, и шутили; но думаю, оба думали о том, что принесет нам грядущий день. Моя способность жить одним мгновением проявлялась лишь тогда, когда рядом был Тибальт.

Я надеялась увидеть его еще раз, но не удалось. И еще до того, как разошлись все гости, я решила, что благоразумнее всего будет вернуться в свою комнату.

* * *

Я ошибалась, полагая, что гроза разразится утром. Леди Бодриан не пожелала отложить ее так надолго. Я была все еще в своем бальном платье, когда послышался яростный звон колокольчика. Я знала, что это значит, и была даже рада: платье придавало мне уверенности в себе. Я отправилась в комнату леди Бодриан. Она тоже все еще была в своем бальном платье – фиолетовый бархат с великолепным шлейфом, отороченным мехом, похожим на мех горностая. Она выглядела весьма эффектно, я бы сказала, царственно.

– Ну, мисс Осмонд, что вы можете сказать в свое оправдание?

– А что вы ожидаете от меня услышать, леди Бодриан?

– Я никак не ожидала такой наглости. Сегодня вы были на балу. Как вы посмели пробраться на него и общаться с моими гостями?

– Чтобы принять приглашение, особой смелости не нужно, – ответила я.

– Приглашение? Вы имеете бесстыдство заявлять мне, что послали сами себе приглашение?!

– Я этого не делала. Сэр Ральф распорядился, чтобы я присутствовала на этом балу.

– Я вам не верю.

– Может быть, ваша светлость желает, чтобы я пригласила его сюда?

Прежде чем она ответила, я дернула шнур колокольчика. В комнату вбежала Джейн.

– Леди Бодриан велит вам спросить сэра Ральфа, не сможет ли он прийти сюда… если, конечно, он еще не лег спать.

Леди Бодриан брызгала слюной от ярости, но Джейн, которая, как я подозреваю, знала, что происходит, поспешила за сэром Ральфом.

– Как вы смеете раздавать здесь приказы?! – взревела леди Бодриан.

– Но я подумала, что просто выполняю ваш приказ, – ответила я. – У меня создалось впечатление, что ваша светлость пожелали, чтобы сэр Ральф пришел к вам и подтвердил мои слова. Ведь совершенно ясно, что вы мне не поверили.

– Никогда в жизни я еще не встречалась с таким… таким…

– Неповиновением? – подсказала я.

– Нахальством!

Но я все еще была опьянена счастьем. Я танцевала с Тибальтом, он говорил со мной, я дала ему понять, что очень интересуюсь его работой. Он сказал: «Благодаря вашему обществу, этот вечер стал таким интересным!» И он искренне так считал, потому что я уверена, он из тех людей, которые говорят то, что думают. Так какое мне дело до глупой старой мегеры, которая через несколько минут встретится со своим мужем, и он подтвердит то, что я сказала…

Он появился в дверях.

– Какого… – начал он. Потом увидел меня, и я заметила знакомое движение челюсти. – А что здесь делает мисс Осмонд?

– Я за ней послала. Она беззастенчиво смешалась с нашими гостями сегодня на балу.

– Она была одной из приглашенных, – коротко бросил он.

– Вы хотите сказать, что пригласили эту молодую женщину, не посоветовавшись со мной?!

– Вы прекрасно знаете, что именно так я и сделал!

– Но у этой молодой женщины сложилось впечатление, будто бы из-за того, что ей позволили получить образование под нашей крышей, к ней должны относиться по-особому. Уверяю вас, я этого не позволю. Она пришла сюда в качестве компаньонки, и относиться к ней будут соответственно.

– Что означает, – сказал сэр Ральф, – что вы собираетесь устроить ей невыносимую жизнь. А уж как вы, мадам, умеете это делать… Господь свидетель!

– Вы навязали мне эту особу, – сказала она, – а я не намерена это терпеть!

– Она будет продолжать работать, как и раньше.

– Говорю вам… вы не заставите меня держать людей… вроде нее в моем доме!

– Мадам, – сказал сэр Ральф, – вы будет делать то, что я вам скажу…

Он схватился за стул и я заметила, как кровь прилила к его лицу. Он слегка покачнулся.

Я бросилась к нему и схватила за руку. Он оглянулся по сторонам, и я помогла ему сесть на стул. Он сел, тяжело дыша.

– Думаю, следует послать за камердинером. Ему нехорошо, – сказала я и взяла на себя смелость послать за ним Джейн.

Она поспешила прочь и вскоре вернулась вместе с Блейком, личным слугой сэра Ральфа.

Блейк знал, что делать. Он расстегнул ворот сэра Ральфа и, вынув таблетку из коробочки, сунул ее в рот хозяину. Сэр Ральф откинулся на стуле. Его лицо, которое было почти багровым, стало постепенно бледнеть, но вены на его висках по-прежнему пульсировали.

– Так лучше, сэр, – сказал Блейк. Потом он посмотрел на леди Бодриан. – Я отведу его в постель, миледи.

Сэр Ральф, шатаясь, встал на ноги и тяжело оперся на Блейка. Он кивнул мне, и на его лице появилась тень улыбки.

– Не забудьте то, что я сказал. Это серьезно.

Потом Блейк увел его прочь.

Когда дверь за ними закрылась, леди Бодриан повернулась ко мне.

– Видите, что вы наделали, – сказала она.

– Не я, – ответила я многозначительно.

– Возвращайтесь к себе в комнату, – сказала она. – Я поговорю с вами позже.

Я пошла к себе.

Что за вечер! Она от меня не избавится. Не посмеет. И я не уверена, что захочет. Если я уйду, она лишится удовольствия делать мою жизнь невыносимой. Этого она не захочет, я уверена.

Но я смогу с ней справиться, я уверена, однако мне не хочется думать о ней в такой вечер. У меня столько приятных воспоминаний!