Текст книги "Бегство Короля"
Автор книги: Виктория Борисова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Не можешь идти – плыви!
Щелкнул ключ в замке, хлопнула входная дверь. Максим вздрогнул от неожиданности. Он осторожно поднялся с пола (голова закружилась, на мгновение даже в глазах потемнело, но он справился) и вышел в прихожую – посмотреть.
Наташа с Арменом – опять вместе! Вид у обоих усталый, расстроенный, обескураженный… И немного смущенный, как будто их связывает общая тайна. Неужели между ними что-то есть? Вот бы никогда не подумал!
– Привет! Ох, устала – сил нет. Такая духота в городе, и еще эти ужасные пробки… – Наташа говорила безостановочно, как будто старалась заглушить потоком слов что-то такое, о чем говорить не хотела бы. Она даже улыбалась – одними губами, а глаза совсем другие – тревожные и растерянные.
– Куда ездили-то с утра пораньше? Я уж волноваться начал.
– Да так, по делам… Нужно было кое-что в городе. Армен вот подвез.
Она как-то сразу сникла, но все еще старалась выглядеть беззаботной. А улыбка – и вовсе как приклеенная… Значит, совсем нехорошо.
– Наташка, – Максим подошел ближе, прикоснулся ладонью к щеке и посмотрел прямо в глаза, – ты только не ври мне, ладно? Что ж ты меня за идиотика держишь? У меня ведь голова только снаружи покоцанная! Так что говори все как есть.
Наташа потупилась. Они с Арменом быстро переглянулись, и Максиму показалось даже, что сосед чуть заметно кивнул.
– На работу ездили. Хотели узнать… про Верочку – призналась она.
– Ну и?..
– Ты погоди, Максим-джан, – вмешался Армен, – в дом-то пустишь? Сядем, поговорим… Тут думать надо!
– Да, конечно, – Максим посторонился, – проходи.
Вот и еще один день прошел… Вечерние сумерки опускаются на город, укрывая его синим покрывалом, искрящимся сотнями разноцветных огней. В такое время хорошо сидеть где-нибудь в летнем кафе за столиком или кататься на речном трамвайчике, смотреть, как огни отражаются в воде… Или гулять по улицам – просто так, без всякой цели. Просто идти, вдыхать теплый, чуть влажный воздух, говорить ни о чем или молчать, главное – чтобы рядом цокали легкие каблучки по асфальту да теплая маленькая ладошка доверчиво лежала в руке.
Максим изо всех сил старался вспоминать только о хорошем, но стоит чуть расслабиться – и в памяти снова всплывает толстая, наглая и равнодушная физиономия дежурного в отделении милиции, куда Армен привез их с Наташей после долгих просьб и увещеваний. «Как знаешь, Максим-джан, только без толку это!»
Да уж, и правда без толку… «Человек, говоришь, пропал? Женщина молодая? Вчера домой не вернулась? Заявление принимаем через три дня. А ты кто ей будешь – муж? Ах, не зарегистрированы… Тогда не могу, никак не могу». И потом – глумливая ухмылка вслед: «Да ты не переживай так! Нагуляется твоя баба и вернется!»
Брр. Вспоминать противно.
Давным-давно ушел Армен, сославшись на срочные дела, и Наташа прикорнула на кровати у себя в спальне – сначала хотела просто отдохнуть немного, прилегла, не раздеваясь, да так и задремала.
А Максим снова сидел за компьютером. Многострадальный текст, сгоряча уничтоженный еще утром, он легко восстановил из «корзины». Выходит, рукописи и правда не горят, так что ура современной технике.
То, что рассказала Наташа, почему-то совсем не удивило его. С самого начала этой истории было понятно, что силы, действующие против него, никакого отношения к обыденным вещам не имеют. Даже странно, как он мог быть таким близоруким и невнимательным? Очень старался, наверное.
Верочкина голубая сумочка лежала рядом, под рукой, и время от времени он осторожно и нежно прикасался к ней, трогал, гладил, как живое существо. Как будто сама Верочка, где бы она сейчас ни была, становилась ближе.
Ее фотография стояла на столе, рядом с монитором. Максим специально попросил Наташку сдать пленку, что отщелкали у Лехи на даче, в срочную проявку. Надо же, до чего техника дошла – всего два часа, и теперь с глянцевой поверхности улыбается Верочка в венке из полевых цветов, на фоне буйной зелени, и волосы падают на плечи…
Максим долго вглядывался в фотографию. Ему казалось, что где-то в глубине бархатных карих глаз за улыбкой прячется грусть. До мелочей, до самых пустячных деталей он вспоминал последние дни, что пропели они вместе, – и только сейчас понял, что Верочка многое чувствовала гораздо острее и тоньше его самого. Поняла же она, что в квартире был кто-то чужой! И в самом деле – файл пропал из компьютера не сам по себе. Вот тогда бы насторожиться, а он, балбес, только утешал ее и говорил какие-то глупости. Расстроилась из-за потерянного кольца, будто предчувствовала свою судьбу. И потом, когда она говорила с такой убежденностью, что он может изменить этот мир, – разве он поверил ей? Так, умилился слегка, как взрослые умиляются детскому лепету.
И теперь он молил то ли Бога, в которого никогда не верил по-настоящему, то ли еще кого-то только об одном – чтобы дано ему было и вправду изменить то, что произошло. Пусть это выглядит как сумасшествие, но… Это ведь его мир, не так ли? Как там говорил Сашка? Не можешь идти – плыви!
Только безграничная, безоглядная вера может сотворить чудо. Но разве писательство – не акт веры? Разве не написал он тысячи страниц о том, чего никогда не было, – и все же заставлял читателя плакать и смеяться (и деньги платить, кстати!), а значит – верить ему? Хотя бы на час, но – верить.
«Автар проснулся рано утром в отведенной ему комнате. Каменные стены, окошко-бойница под самым потолком… И промозглый холод, что проник до самых костей, несмотря на парчовое одеяло, подбитое мехом. В который раз он удивился человеческой глупости – зачем доброй волей загонять себя в каменный мешок? Жить, будто замурованный?
Он быстро оделся, немного поупражнялся с мечом, потом дернул за шнурок, привешенный к медному колокольчику. Не привык он к слугам, но здесь, во дворце, свои порядки.
Звонить пришлось долго. Автар уже потерял терпение, когда, наконец, дверь отворилась и вошел пожилой хмурый прислужник с кувшином и большим расписным тазом для умывания. Вода была затхлая, желтоватая, не то что из родника в лесу. Видать, давно не чистили дворцовый колодец! Автар плеснул на себя пару раз, морщась от отвращения, – и сразу утерся полотенцем. Слуга открыл узорчатый ларь, что стоял в углу, и с поклоном подал ему бархатный камзол, дурацкие короткие штаны с бантами у колен, шелковые чулки и башмаки с пряжками.
– Переодевайтесь, господин. Да торопитесь.
– Это еще зачем?
– Велено проводить вашу милость к самому вейсу, и поскорее.
Вот всегда так с власть имущими. Сколько раз зарекался – не иметь с ними дела! Сначала они спрашивают совета, потом – начинают отдавать приказы. Оглянуться не успеешь, как станешь пленником.
Автар внимательно осмотрел свою одежду – рубаху из сурового небеленого полотна, крепкие шерстяные штаны, пояс с серебряными бляшками, потертые, но крепкие сапоги из воловьей кожи… Нет, не будет он рядиться женоподобным щеголем даже для самого вейса! Он бы еще колпак с бубенчиками прислал.
– Вот что, любезный, – Автар старался говорить спокойно, хотя гнев начал закипать внутри, – подай сюда мантию, да побыстрее.
– Но вейс…
– Если хочет смотреть на тряпки – пусть сходит в портновскую лавку. А ты пошевеливайся… Если не хочешь остаток своих дней чесать бока плавниками. Я ведь колдун, а не придворный шут, – сказал он, нехорошо усмехнувшись.
Прислужник стоял в растерянности и смотрел на него явно неодобрительно. Сказать вслух он ничего, конечно, не посмел, по прочитать его мысли про наглых бродяг, невесть что о себе возомнивших, мог бы даже ученик Первой ступени школы колдовства в Сьенне.
– Мантию! – властно скомандовал Автар.
Слуга поспешно набросил ему на плечи символ звания Ведающего и тут же принялся суетливо поправлять складки. Сразу видно – привык выполнять приказы! А кто громче командует, тот и прав.
– Благодарю тебя, любезный, – Автар протянул мелкую серебряную монету. – Скажи, а почему вдруг такая спешка? Что стряслось?
– Беда у нас, господин. – Слуга удрученно покачал головой.
– Какая беда? – насторожился Автар.
– Да вот… Чародей нынче ночью помер.
Этого еще не хватало! Колдун почувствовал, как по спине стекает струйка пота. Похоже, невольно он унаследовал службу своего учителя – и его беду».
Читать собственный текст было странно. Вроде бы знакомо каждое слово, но он как будто стал чужим… Но сейчас его волновали отнюдь не художественные достоинства. Он просматривал страницы все быстрее и быстрее, пытаясь добраться до сути, до самого важного.
«Автар шел по темным дворцовым коридорам. Каблуки сапог гулко стучали по каменному полу. Седой прислужник освещал путь тусклым, коптящим масляным светильником.
– Вот здесь поворот, господин… Тут ступенька, – каждый раз предупреждал он.
Автар молчал. В темноте он видел не хуже кошки. Запустение, царящее в замке, не укрылось от него. Он видел, что штукатурка осыпалась, старинные фрески потускнели и поблекли от времени, сырости и плесневых пятен, трещины змеятся по стенам… Видать, ослабла власть старого вейса, и немалая часть доходов казны оседает в бездонных карманах придворных.
Слуга, наконец, остановился и с поклоном распахнул перед ним резную дубовую дверь.
– Входите! Пришли.
Неверные отсветы колеблющегося пламени играли у него на лице, и колдуну показалось, что старик смотрит на него с сожалением. Автар удивился немного, но думать об этом было некогда. Он шагнул через порог, и дверь сразу же закрылась у него за спиной.
Покои вейса были залиты ярким солнечным светом. После темного коридора Автар даже зажмурился на миг.
– Входи, колдун, не бойся. – Голос низкий и сильный, но слегка надтреснутый.
Автар открыл глаза и увидел крепкого, крупного мужчину с копной седых непокорных волос, одетого в богатый пурпурный бархат. Годы его определить было трудно, но видно, что находится он в той поре, когда зрелость клонится к старости. Так вековой дуб стоит в лесу, посреди молодой поросли – еще крепок его ствол и кряжисты ветви, а сердцевина уже начинает сохнуть. Вейс сидел на богато украшенном троне из черного дерева спиной к окну и изучал пожелтевший свиток. Автар даже удивился про себя – нечасто встретишь среди земных владык кого-то, пристрастившегося к чтению, совсем нечасто…
– Входи, садись. Наверное, хочешь знать, зачем я звал тебя? Или… Уже знаешь?
Автар коротко поклонился и быстро оглядел предложенное кресло – удобное, мягкое, покрытое расписной парчой… Но с подвохом – слишком уж низкое. Стоит сесть в такое – и колени окажутся выше головы, уж не говоря о том, что смотреть на собеседника придется снизу вверх.
– Благодарю тебя, благородный вейс. Я лучше постою.
Автар скрестил руки на груди и стал боком к свету. Так лучше было видно лицо вейса. Только теперь он заметил дряблые щеки, морщины, потухшие глаза, опущенные уголки губ и понял, что вейс еще старше, чем ему показалось сначала.
– Так вот, – вейс как будто не заметил его маневра, только хмыкнул себе под нос, – так вот, любезный колдун… Твой предшественник уже рассказал тебе, в чем дело?
Автар кивнул. Слово «предшественник» слегка покоробило его, ведь на службу к вейсу он не нанимался, но, учитывая обстоятельства, он был готов к такому повороту.
– Седрах собирается напасть в самом начале будущей весны, как только стает снег и покажется трава. Неглупо с его стороны, совсем неглупо… – Он говорил как будто сам с собой, но Автар видел, как пристально смотрят на него глаза из-под кустистых седых бровей. – Месяц аргиль недаром называют «подтяни пояс». Мокерату не выдержать долгой осады.
Так вот зачем столько телег с зерном, вяленым мясом, сыром, вином и прочей снедью везут в крепость! – понял Автар. Вейс собирает запас на случай осады. О том, чем будут жить и так замордованные крестьяне, никто не думает. Пожалуй, для многих голод может оказаться похуже войны.
Вейс помолчал недолго, испытующе глядя ему в лицо, и твердо сказал:
– Единственный шанс победить – это ударить первыми. Прямо сейчас, пока не поздно. И для этого… Мне нужна твоя помощь.
Автар молчал, обдумывая услышанное. Что там давеча говорил Аскер Гледан? «Благородное Воинство превратилось в сборище заводных кукол, годных только для парадов и дворцовых турниров». И с этим войском вейс Уатан собрался воевать против сильного противника?
– Да, да, твоя помощь, колдун, не делай вид, что ты удивлен. Мне известно, что Благородное Воинство не устоит против Кастелъ-Тарса. Про деревенских олухов из ополчения я и не говорю… А потому ты должен вызвать Грозный Дух. Или, – вейс покосился на него с некоторым превосходством, гордясь своей осведомленностью, – Аррасин-Тет – кажется, так вы, Ведающие, его называете?
Автар постарался не выдать свои чувства. Мало того что учитель и друг пошел на службу к земному владыке, мало того что продался за сытую жизнь, он еще и выдал часть Тайного Знания! Аррасин-Тет, Грозный Дух, именуемый также Королем Устрашения, обитал в глубокой пещере на западном склоне Ариданского холма и считался божеством настолько опасным, что даже имя его упоминать избегали. И это они, Ведающие! О том, чтобы вызвать его, и речи не шло. Заклятия, где имя его все же упоминалось, имели совершенно противоположную цель – удержать духа подольше в его мрачном обиталище и не допустить, чтобы он вырвался наружу даже случайно.
В Древние времена находились смельчаки, что отваживались взывать к нему о помощи в годину отчаянной крайности, и даже одержать желанную победу с его помощью в, казалось бы, безнадежной ситуации против превосходящих сил противника, но… Иной раз это заканчивалось так плохо, что закаялись навсегда. А Ведающие, посовещавшись, решили убрать все упоминания о нем из летописей, доступных для мирян – даже правителей и придворных грамотеев.
– Ну что ты молчишь, колдун? Не ожидал? Думал, ваши тайны никогда не выйдут наружу? Ты просчитался. Не вечно вам прятаться за ваши Заповеди и морочить голову простакам.
Автар заговорил – медленно, с усилием, взвешивая каждое слово:
– Известно ли тебе, вейс, что Грозный Дух, единожды вызванный из небытия, действует по собственному разумению, недоступному нам? Управлять им также невозможно, как если бы ты приказал солнцу зайти в полдень или Ярее – потечь вспять. Или мой предшественник забыл сообщить тебе об этом?
Вейс презрительно махнул рукой, как будто отгоняя докучливую муху.
– Оставь свои басни для крестьян и лавочников, у которых ты лечил коров от бесплодия и выводил крыс из подвалов. Император Гиберний во время оно вызвал Грозного Духа в помощь своему войску – и разгромил хегванских пиратов, осаждавших столицу! Если он сумел – значит, сумею и я.
Автар молчал. Так вот что за свиток он видел в руках у вейса… Запретные страницы, изъятые из летописей! Интересно, прочитал ли он историю Селваста, правителя Декстры? Он тоже отважился вызвать Грозного Духа – а потом умер от неизвестной мучительной болезни, не оставив наследника. Декстра погрязла в междоусобицах на двести лет, пока окончательно не потеряла независимость, став одной из провинций империи. Или печальное сказание о Матилене – последнем короле исчезнувшего народа, который был полностью истреблен после поражения в битве при Черном ручье? Вряд ли…
А вейс продолжал:
– Вот тебе мое слово: если сделаешь то, что мне нужно, у тебя будет все: деньги, власть, влияние… Ну и женщины, конечно, – какие захочешь! Покойному Аскеру такое и не снилось. Между нами говоря, старик был вовсе непритязателен. Хотя… – вейс хмыкнул, – в его годы желания становятся гораздо скромнее. Но ты-то еще молод, подумай!
– Благородный вейс, ваше предложение, конечно лестно, однако…
Вейс остановил его повелительным жестом:
– Молчи! Ничего не говори, сначала выслушай до конца. Экие вы, колдуны, невоспитанные… – Он сокрушенно покачал головой. – Так вот, если ты поможешь мне одержать победу над варварами – я тебя озолочу. Если же нет – не важно, по какой причине, – то ты умрешь, и твоя смерть не будет легкой. Так что думай, любезный колдун, вспоминай все, что знаешь… И что не знаешь – тоже».
Максим поерзал на стуле – нога затекла от долгого неподвижного сидения. Надо все-таки иногда разминаться, а то недолго и совсем превратиться в придаток к электронному другу. Уже и не поймешь, кто кем управляет…
«И все-таки, что я такого написал – даже сам того не понимая?» Что власть имущие во все времена, в реальных и вымышленных мирах при принятии самых важных решений могут совершать ошибки – и порой фатальные, роковые? Кто бы спорил. Что правители склонны руководствоваться собственной выгодой, а не интересами подданных и готовы приносить их в жертву собственным амбициям и алчности в любом количестве? Так это известно всякому, кто удосужился прочитать хотя бы школьный учебник истории. Что дворцовые прихвостни любят поживиться за казенный счет? Тоже не бог весть какая свежая мысль. И если уж честно признаться – роман-то явно до шедевра не дотягивает, просто типичный образчик популярного жанра. Из-за чего тогда весь сыр-бор?
Это при совке писателей сажали, высылали из страны, и каждый такой пострадавший автоматически назначался «совестью народа». Теперь-то – свобода! Прямо как у Солженицына: «В каторжном лагере хоть кричи с верхних нар чего хочешь». Потому и кинулись братья-писатели в запретные прежде темы – рэкет, киллеры, наркотики, проституция, коррупция в высших эшелонах власти, секретные подразделения…
«Да, но я-то здесь при чем? С каких пор фантастика стала опасным жанром? А главное – кого я мог зацепить, да еще так сильно? Разве что духа потревожил случайно… Как его там? Аррасин-Тет, он же Король Устрашения, Король Террора».
Мысль была абсурдная и дикая. Максим со вздохом свернул текст романа обратно в папку. Ничего нового для себя он так и не узнал. «Что делать-то, а? Ну, вниз с балкона головой – это всегда успею. Так ведь не поможет…»
Он кликнул «соединение». Посмотреть, что ли, – может, что-то новенькое пришло? Нет, «в вашем ящике нет непрочитанных сообщений». Даже рекламный спам, который он каждый раз выбрасывал, чертыхаясь, и то почему-то перестали присылать. Как говорится, «полковнику никто не пишет».
Максим скользнул взглядом по старым сообщениям. Как давно все это было… Вот последнее, анонимное, без обратного адреса – и после него как отрезало. «А ведь тебя предупреждали…»
Стоп. А кто, интересно, предупреждал? Максим даже удивился: «И как я раньше об этом не подумал!» Он почувствовал, что наконец-то нащупал тоненькую, слабую ниточку, связывающую его с этим таинственным неизвестным.
Он где-то читал, что можно по сообщению определить местонахождение компьютера. Может, опытный хакер и смог бы это сделать… Но сам-то он не бог весть какой спец, так себе, юзер-чайник, а просить кого-то не хочется. Вовлекать еще одного человека в эту темную историю было страшно – а вдруг еще что-то случится?
Нет уж, придется самому. Только вот как? Максим вдруг вспомнил, как давно, еще в институте читал трактат «О нежити, нечисти, привидениях, оборотнях и прочих злобных духах», написанный ученым монахом Лафатером в конце шестнадцатого века. Кажется, там говорилось, что любой дух, сколь бы ни был он злокознен и хитроумен, вынужден отвечать на прямо поставленный вопрос.
Максим потер лоб ладонью. Как там было-то, а? Ведь курсовик писал на эту тему, мог страницами наизусть цитировать. Память услужливо подсунула нужные строчки.
В 1566 году дьявол, заключенный в тело некоей Жермен Буле и причинявший ей немалые страдания, вел долгие беседы со священником Жаном Лебретоном, сообщил свое настоящее имя – Вельзевул – и даже поведал о том, что изгнать его можно, если перенести несчастную в церковь Непорочного Сердца…
Чуть, сумасшествие, мракобесие, и все же… Максим быстро кликнул на «Ответить». В открывшемся окне он набрал такую же короткую фразу: «Кто ты?» Руки дрожат от нервного напряжения. Голова кружится так, что не потерять бы сознание… Отправить. Вот так, хорошо!
Голову пронзила такая боль, что даже перед глазами на миг потемнело. Максим изо всех сил сжал ладонями виски. Спокойно, только спокойно! Он сидел несколько минут, стараясь унять дурноту, и уговаривал себя, что ничего особенно страшного не происходит. Наверняка просто последствия сотрясения мозга. Это пройдет, пройдет совсем скоро… Вот и отпустило немного.
«В вашем ящике одно непрочитанное сообщение». Надо же, как быстро! Максим почему-то ни секунды не сомневался, от кого оно пришло. Ага, так и есть: «Re: Кто ты?» И как водится, адресат неизвестен.
Максим вцепился в край стола. Он медлил, не решаясь открыть новое послание. Хотелось немедленно уничтожить его не читая, выключить компьютер, лечь в постель, укрыться одеялом с головой, заснуть… И желательно не просыпаться больше.
Он уже потянулся к кнопке «Delete», но что-то остановило его. Ну хорошо, спрятать, как страус, голову в песок – а дальше? Заснуть и не проснуться, шагнуть в пустоту с балкона? Или просто жить, как пескарь в норе, нести груз вины за плечами и всего бояться – стука в дверь, телефонного звонка, чьих-то шагов за спиной? Ну уж нет! Раз прислали – почитаем. Ну, открывайся же, чертова кукла!
Экран компьютера постепенно потемнел. Вырубился он, что ли? Перепад напряжения или монитор сгорел? Максим хотел было уже выдернуть штепсель из розетки на всякий случай, когда экран засветился снова. Но не как обычно, а зловещим черным светом. Смотреть было больно, глаза сразу же начали слезиться, как будто вредное компьютерное излучение усилилось в десятки раз. Но главное… Казалось, что обыкновенный семнадцатидюймовый монитор, произведенный трудолюбивыми узкоглазыми жителями Юго-Восточной Азии, превратился вдруг в проем, ведущий в иной мир. Ледяным холодом и почти осязаемым ужасом веяло оттуда.
Максим сидел, не в силах шевельнуться, только вцепился в край стола так, что костяшки пальцев побелели. «Re: Кто ты?» – ничего ж себе послание! Вот и задавай теперь прямые вопросы…
Он не заметил, в какой момент на экране появились буквы – белые на черном. Вроде бы только что их не было – а вот теперь уже есть. И уж совсем стало не по себе, когда он осмелился, наконец, прочитать и осознать смысл письма, полученного из немыслимого далека.
«Король Террора».
Экран погас. Кажется, и правда комп вырубился… Только зелененькая лампочка мигает внизу. Что это все-таки было, а? То ли техника шалит, то ли голова.
Но думать об этом сейчас было слишком тяжело. Усталый мозг требовал отдыха – и немедленно. Максим выключил компьютер, шатаясь, дошел до своей комнаты, плотно прикрыл за собой дверь и мешком повалился на кровать, не раздеваясь.
Уже засыпая, он слышал знакомые бетховенские «удары судьбы». Потом перед глазами вспыхнул яркий свет…
Максиму снился мир, придуманный им. Он даже удивился немного – так ясно видел крепостные стены Мокерата, башни, мосты, узкие улочки, мощенные булыжником, реку Ярву, змеящуюся вдалеке, Ариданский холм, окрестные деревни… Как будто в компьютерной игре, где можно обозревать окрестности с высоты птичьего полета или разглядеть каждый камень, каждое дерево или цветок.
Он видел, как на Мокерат наступают полчища варваров – низкорослых, узкоглазых, одетых в шкуры и рогатые шлемы. Видел селения, объятые пламенем пожарищ. Где-то далеко внизу суетятся люди – маленькие, как муравьи. Машут мечами, стреляют из луков, лезут на городские стены, падают, залитые кровью, бегут куда глаза глядят, пытаясь спасти скудный скарб и детей…
И за всем этим с ночного неба внимательно наблюдают огромные глаза – мудрые, безжалостные, все понимающие… И нечеловеческие. Казалось, совсем иное существо, не похожее на нас, но наделенное собственным разумом и волей, с интересом разглядывает маленький мирок. Так ребенок на прогулке в летний день сунет палку в муравейник – а потом смотрит, как суетятся насекомые.
Почему-то это было страшнее всего. Смотреть в эти глаза – красные, с черными щелками зрачков, было просто невыносимо. Они как будто видели насквозь все вокруг – и его тоже. Максим попытался сжаться в комочек, спрятаться, стать незаметным, потом дернулся всем телом…
И проснулся.
Он растерянно оглянулся по сторонам. Знакомая комната, залитая бледным лунным светом, и сквозь распахнутое окно веет ночной прохладой. Только почему-то он лежит на постели одетый, одеяло – комом, и простыня сбилась куда-то в угол кровати. Максим покосился на табло электронных часов, светящееся в темноте. Ага, половина третьего… Недолго же удалось поспать!
Он подтянул ноги под себя и уселся по-турецки. Спать не хотелось совсем, голова работала ясно и трезво. Головокружение, тошнота и спутанность мыслей исчезли без следа. Вот теперь только и думать – ночью, когда остаешься один на один с собой.
Максим когда-то полагал, что в мире, который он сам придумал и создал, писатель – это кто-то вроде Господа Бога, по воле которого все происходит, но сейчас впервые понял, что это не так. Может, и вправду рассказы и романы не создаются по прихоти человека, который водит пером по бумаге или стучит по клавиатуре компьютера, а извлекаются, как реликты, остатки иного, некогда существовавшего (или существующего!) мира? И дело писателя – только смотреть, слушать, наблюдать, что происходит, а потом облечь в слова?
Слова, слова, слова! Неужели в самом деле от них так много зависит? Грозный Дух, Король Устрашения, Аррасин-Тет… Король Террора. Правильно, ведь «террор» в русском языке – слово заимствованное. И что оно означает – в первоначальном контексте, конечно, без политических ассоциаций? Правильно, «устрашение». И в наши дни «террор» подразумевает агрессивные действия: захват заложников, взрыв, массовое убийство – осуществляемое не просто так, а с целью запугать кого-то. Правительство, например… Или даже целый народ. Власть, конечно, на террор отвечает террором – не умеет она по-другому, на то и власть! – и раскручивает адский маховик террора больше и больше.
А вот остановить очень трудно. Недаром ведь истоки всех локальных конфликтов кроются в далеком прошлом. Кельты в Ирландии воевали с англичанами еще в пятом-шестом веках, а в Ольстере партия «шимфейн» до сих пор взрывает протестантские кварталы. Сербы пережили османское иго еще в Средние века, и вроде бы потомки мусульман и православных научились жить вместе, но чуть ослабела центральная власть – и вот вам пылающие Балканы. Евреи с арабами уже полвека не могут договориться и регулярно устраивают мелкие и крупные провокации с обеих сторон, причем каждая обвиняет другую. А конфликт начался еще в библейские времена! И похоже, продлится еще столько же…
Конечно, других значимых факторов тоже немало – тут и происки сверхдержав, соперничающих на мировой арене, и чьи-то денежные, нефтяные или политические интересы… Все правда, все так. Но вовсе не это заставляет живого человека обматываться взрывчаткой и дергать запал в людном месте. Для того чтобы победить инстинкт выживания, нужно что-то посильнее. Надо верить: там – твои враги! Не важно кто – женщины, старики, дети… Враги – и все. Любой террористической организации всегда нужна некая идея, иллюзия справедливости для оправдания своих действий – мы, мол, не просто так стреляем или взрываем, мы боремся за права угнетенных! И нередко бывало, что террорист вырастал в фигуру героическую. Ему ли, историку, не знать об этом. Чего стоят хотя бы наши Желябовы-Перовские-Гриневицкие-Засуличи… Ладно бы еще только в советских учебниках их представляли в выгодном свете, тут-то все понятно – с царизмом боролись, «враг моего врага – мой друг», но ведь и для своего времени они были героями! Для определенного слоя, конечно, но – были. И шли в революцию студенты и молодые восторженные барышни, и стреляли в полицмейстеров, попадали на каторгу, а то и на виселицу… – и вот вам карательные экспедиции, казаки с ногайками, и «столыпинские галстуки» из пеньковой веревки. А потом всех – и правых, и виноватых, и даже тех, кто случайно рядом оказался, – захлестнула такая кровавая волна, что до сих пор никак не выплывем. Двадцатый век стал настоящей трагедией России, куда там бедствия Смутного времени или монголо-татарского ига!
Максим вспомнил бабушку Конкордию Илларионовну с ее тонкими, аристократическими руками, изуродованными артритом и годами тяжелой работы, с неизменной беломориной в зубах. Вот бы кого порасспросить! Живой свидетель истории… Родилась еще в конце девятнадцатого века, а скончалась в конце восьмидесятых двадцатого. Он как раз в армии служил. Наверняка ей было бы что рассказать о своей долгой жизни, о том, что в учебниках не пишут. Хоть и трудилась бабуля регистраторшей в поликлинике и в графе «происхождение» всегда писала «из рабочих», но слишком уж презрительно она поджимала губы, когда по телевизору показывали первомайские демонстрации или парады на Красной площади в день Седьмого ноября. Только раз, когда крутили старый фильм про чекистов, Конкордия Илларионовна обронила:
– Не так это было. Совсем не так!
– А как? Расскажи! – пристал тогда еще маленький Максимка.
– Не мешай! Иди уроки учи! – отрезала бабушка, и такая ненависть плескалась в ее в глазах! Потом смягчилась и добавила: – Незачем тебе знать об этом, мой ангел.
Больше она никогда не говорила о своем прошлом, но, видно, было ей что прятать, о чем молчать, оберегая себя и близких…
Максим передернулся, как от озноба. Он сидел все в той же позе, подобрав ноги под себя, как будто боялся шевельнуться, не замечая, что руки и ноги давно затекли от неподвижности, смотрел на диск луны, почему-то отливающий багровым цветом, будто кровью окрашенный, и думал о том, что сейчас он, кажется, понял главное: Король Террора и в самом деле есть.
И сейчас он где-то совсем близко.
А в соседней комнате крепко спала Наташа.
На этот раз сон не пугал и не мучил ее.
Наоборот – рождал в душе чувство радостной уверенности и покоя.
Она гуляла в большом цветущем саду по дорожкам, вымощенным желтым камнем. Летнее платье из полупрозрачной белой ткани колыхалось при каждом шаге, а ноги, обутые в какие-то странные босоножки, похожие на древнегреческие сандалии из мягкой золотистой кожи, ступали легко и упруго.
Наташа огляделась вокруг. Красота-то какая! Кипенно-белые молодые яблони, все в цвету, душистые гроздья сирени, изумрудно-зеленая трава, вдоль дорожек посажены цветы – лиловые ирисы, темно-красные пионы, ромашки, васильки… Она еще удивилась – почему это садовые и полевые вместе? Наверное, специально кто-то придумал, чтобы оттеняли друг друга.
Наташа чувствовала удивительную легкость во всем теле. Кажется, стоит захотеть – и полетишь… Она раскинула руки, подняла лицо к небу, закружилась на месте, и правда – ноги оторвались от земли! Чуть-чуть, но оторвались. Золотые сандалии уже не касаются желтых плит. Пораженная этим открытием, Наташа быстро опустилась обратно. Все-таки даже к чудесам надо привыкать постепенно.
