Текст книги "Страшные Соломоновы острова (СИ)"

Автор книги: Виктор Плешаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Плешаков Виктор Вильямович
Страшные Соломоновы острова

Страшные Соломоновы острова

Авантюрный роман из жизни «черных копателей»

ПРЕДИСЛОВИЕ

Так называемый «черный копарь», это отнюдь не мародер от археологии, как внушают обывателю масс-медиа. Это прежде всего, человек неравнодушный. К истории своей страны, к красоте родных мест, к самой Родине, в конце концов.

Он упорен и трудолюбив. Он сплошь и рядом эрудирован не менее иных маститых деятелей официоза. И этот роман о нем.

А еще о дружбе родившейся в поиске сокровищ, между немцами и русскими.

А еще о любви. Огромной. Настоящей. А еще о том, как тяжела и невыносима порой бывает для обычного человека, каменная поступь родного государства. Как иссушает она живую душу и не дает дышать. Этот роман о пути под названием – жизнь. И смех здесь сменяется слезами, а невыразимая радость – бездонным горем. Это яркий (надеюсь) рассказ о ярких людях. Потому что, по мнению автора, других людей просто не бывает.

А еще, эта книга о неравнодушных людях и для неравнодушных людей.

И потому – не для всех.

И выглядит все это примерно так...

Глава 1. Почему я не люблю общепит

– Денег заработать хочешь? – Наташка любовно подхватила палочками кусочек чего-то склизко-аморфного и испытывающе уставилась на меня.

Я вдумчиво обмакнул глаз в погибельный вырез платья на ее груди и осклабился.

– Гусары денег не берут-с!

– Ты о чем-нибудь другом вообще можешь думать? Животное! – неискренне возмутилась она и тут же захлопотала. – Чего не ешь? Это вкусно, не кривись.

Я уныло ковырял вилкой нечто, по виду напоминающее полуразложившееся, ущербное еще при жизни крупное членистоногое, а по вкусу – каштаны, жареные в солидоле.

– Ты заказала, ты и ешь. А мне бы мяса кусок, с картофаном. Можно просто мясо, – вяло отбрыкивался я, грустно прикидывая финансовые потери от этого "встретимся, кофейку попьем..."

– Для тебя же старалась, дурында. А то так и помрешь, пережевывая свой ненаглядный тушняк пополам с водкой. И вообще, нечего опаздывать на свидание, – рассмеялась она и, сложив губы бантиком, аккуратно промокнула их салфеткой. – Спрашиваю еще раз. Денег заработать хочешь?

Мне становилось неинтересно.

– Нет. – Я придвинул к себе пепельницу, закурил и, демонстративно подняв со стола телефон, взглянул на время.

– Блин. Ну как же все-таки тяжело иногда с вами разговаривать. Бронтозавры доисторические. Ну, казалось бы, чего проще? Есть возможность ненапряжно срубить энное количество евробаксов. Денег лишних не бывает! Чего кочевряжиться? – начиная подзакипать, выпалила Натаха.

– Солнышко мое меркантильное – вздохнув, начал я. – Мы знаем друга друга не первый год и, так сказать, с разных сторон. Во всяком случае – я.

– Извращенец! – возмущенно вскинулась Наташка.

– Да было, чего уж там... – ухмыльнулся я и, спохватившись, примирительно замахал руками. – Ладно, ладно. Проехали. Так вот. Зная меня м-м-м... давно, ты так и не уразумела, что фраза "Денег хочешь?" – даже произнесенная интригующим тоном – меня не интригует вовсе. Попробуй начать не с бонуса, а с сути. Что, как и каким образом. Только предельно достоверно. Угу?

– Хорошо, – покладисто согласилась она и на удивление толково изложила причину нашей встречи в псевдояпонской обжорке "Две палочки", именуемой еще в народе "Ту-палка".

Получалось примерно следующее...

За те минувшие два года, что мы с Натахой, слава богу, окончательно разбежались, в ее судьбе произошли серьезные перемены.

Попорхав по жизни и разочаровавшись в принципе "А на фига мне мозги, с такими-то сиськами?!", она, одумавшись и вспомнив об оконченной в свое время немецкой спецшколе, устроилась секретарем-переводчиком в питерский филиал какой-то гансовской конторы.

Фирма занималась поставками сантехнического и прочего оборудования и имела серьезные контракты с коттеджными застройщиками и иже с ними. В общем, чего-то там унитазно-вентиляторно-энергосберегающее. Не суть.

Так вот. Приперся к ним из Германии очередной полухозяйчик-полуучредитель. То ли с рабочим визитом, то ли водки попить. А скорее всего и то, и другое.

Пришлепал, что характерно, со своей переводчицей, Хеленой. У Наташки есть серьезные основания подозревать, что Ленка эта – не просто переводчица. Но об этом потом.

Любой подобный визит подразумевает, кроме чисто деловых мероприятий, также и обширную неофициальную программу. В зависимости от вкусов и наклонностей визитера.

Немчик в этот раз попался вредный и нестандартный. И в Эрмитаж, или там, к примеру, в Петергоф не то чтобы не хотел ехать, но... вяловатый проявлял интерес.

Да и с водкой, сауной и прочими рыбалками тоже как-то не заладилось.

Наташкин шеф запарился анус ему вылизывать.

При всех этих попытках приобщить высокого гостя к нетленкам "культурной столицы", Натаха постоянно присутствовала в качестве местного переводчика.

И с успехом изображала Гоблина, озвучивая на языке Гете косноязычные сентенции своего шефа относительно особенностей питерской архитектуры и прочих достопримечательностей.

Вполне естественно, что она была в курсе напряженности ситуации.

Гость не говорил, чего ему надо, а возможно, просто затруднялся с формулированием своих предпочтений. А Наташкин шеф неотвратимо погружался в глубокую меланхолию.

На очередном скучном, но обязательном фуршете моя бывшая симпатия вышла на балкон покурить и обнаружила там дымящего как паровоз гостя (да-да), который явно маялся от тоски и мыслей об утреннем неизбежном похмелье.

Завязался вежливо-необременительный разговор ни о чем и Наташка, извинившись, поинтересовалась наличием какого-нибудь хобби у своего собеседника.

На что совершенно неожиданно услышала взволнованный мини-монолог о пресности и предсказуемости современной жизни. И что – да, есть у него не просто хобби, а пламенная и неутолимая страсть.

Он коллекционирует ощущения, впечатления. Причем банальности вроде оплаченных туров на Килиманджаро его не греют совершенно. Наелся в свое время.

И тут эта мормышка ушастая возьми да и ляпни: мол, есть у нее хороший знакомый, у которого тоже нестандартное хобби. Он – так называемый "черный археолог". И увлекается поиском древних артефактов на необъятных просторах нашей безразмерной родины. Но дело это жутко противозаконное, и неправомочность такого рода деятельности сильно ее удручает как законопослушную гражданку и честную налогоплательщицу.

Немец сделал стойку. Но тут на балкон просочилась Хелена и выяснилось, что нужно куда-то идти и кому-то там улыбаться.

А утром в офисе шеф вызвал Наташку на ковер и объявил, что у господина Дитера Кляйна есть к ней, Наталии Овчаренко, приватный разговор. И что если господин Дитер Кляйн останется неудовлетворен результатами этого разговора, то ей, Наталии Овчаренко, гарантирует шеф, придется искать себе другую работу.

Ему, шефу, вполне вероятно – тоже. После чего, сгорбившись, он покинул кабинет.

А его место занял скромняга Дитер.

Если опустить все неизбежные в таком разговоре недомолвки, экивоки и прочие словесные кружева, то суть беседы выглядела простой как мычание.

Высокий гость просит глубокоуважаемую фройляйн Наталию свести его со своим знакомым, упоминавшимся во вчерашней беседе. Но не просто свести, а представить этому знакомому самые что ни на есть благожелательные рекомендации в отношении господина Кляйна.

Цель – гарантированное участие господина Кляйна в кратковременной поисковой экспедиции знакомого фройляйн Наталии.

Он, Дитер, прекрасно осознает все риски, связанные с участием дилетанта в делах такого рода. Поэтому, со своей стороны, гарантирует абсолютное соблюдение приватности предстоящего мероприятия. А также весьма существенную денежную компенсацию за возможные неудобства, связанные со своим присутствием на поиске.

Кроме того, в случае успешных переговоров он будет крайне признателен фройляйн Наталии за содействие, что не сможет не отразиться самым благоприятным образом на карьере и финансовом благополучии оной.

– Ну? – спросила Наташка, утомленно пригубливая остывший жасминовый чай. – Теперь понятно?

– Понятно. Только непонятно, где здесь я. – Залезь в инет, посули бабла – и тебе тут же организуют супер-ВИП-покопушки со всем положенным в этом деле антуражем. Тут тебе и факелы ночной порою над разоренной скифской могилой, и простреленные полиционерские фуражки на ближайших кустах, и заунывные вопли специально нанятых упырей... Гарантирую клиенту бездну ощущений вплоть до пожизненного заикания. – Неохотно ответил я, прикидывая, как бы свалить отсюда побыстрее, без лишних обид.

– Ну да. Ты самый умный. Все остальные – имбецилы. – Зазвенел в нешуточном волнении ее голос. – Ты плохо меня слушал, Витюша, епть... – она прикрыла глаза, выдохнула, и ее голосок снова зажурчал медовым ручейком.

– Ему на фиг не нужно никакое шоу в любом, даже самом талантливом исполнении. Более того, все эти вещи он просекает на раз-два.

Пойми ты, наконец. Он охотится за настоящими, неподдельными ощущениями. Пусть даже в ущерб зрелищности и эффективности.

Ему до лампочки ваша потенциальная кладуха, которой вы все так бредите.

Это первое.

Второе. Совсем уж явной обузой он, скорее всего, тебе не будет. Холеный, конечно, но достаточно спортивный мужичок. Хелена как-то обмолвилась, что он по молодости даже поучаствовал в ралли Париж – Даккар. На своем мотоцикле и за свои деньги, промежду прочим.

Третье. Он патентованный дилетант и ничего не смыслит в этом деле. А значит, обоснованных претензий по поводу удавшейся или неудавшейся поездки у него не может быть в принципе.

Четвертое. Он готов платить. А человек он весьма и весьма небедный и понимает, что капризы стоят денег. Я бы запросила пятьсот евриков. Может, тысячу. По-моему, неплохо за пару дней.

Но решай сам. Моего интереса здесь нет.

Пока вроде все. Возразишь? – закончила Наташка перечислять аргументы.

– Возражу. – Сам того не ожидая, завелся я. – С пятисот енотов я не разбогатею, а портить нам с Димычем коп, ощущая себя холуем при скучающем интуристе, – уволь.

Дальше.

Мы, если помнишь по моим рассказам, катаемся не по детским песочным площадкам.

В тех ебе..., пардон, местах, даже мобила берет через раз. И если твой придурок рассчитывает, что в случае чего из-за ближайшей горушки вынырнет волшебный вертолет и увезет его к маме, то он придурок и есть.

Дальше.

Про новый закон я тебе уже рассказывал? Угу. Ну так вот. Если попытаются повязать нас с Димычем – это одно. Привычный российский междусобойчик с минимальными потерями или вовсе без таковых.

А если с фирмачом, то может быть такая буча, что мама не горюй. Тем более, что ему ничто не помешает слить нас со спокойной душой и заявить, что он-то как раз – белый и пушистый.

И на библии готов поклясться, что ничего противозаконного и не помышлял. А вот мы, прикинувшись ядреными любителями природы, вовлекли его в противоправную авантюру. В чем он искренне и раскаивается. Вон, адвокаты подтвердят.

Спасибо доблестной российской полиции, что не допустила и уберегла. И скорее всего так и будет.

Репутация бизнесмена, лапочка, штука жесткая. И сантименты здесь, я тебя уверяю, неуместны. Дальше.

Ну а дальше – множество других, более мелких "но". Так называемых "рабочих моментов". Обсуждать их с тобой, извини, глупо.

Наташка порывисто подалась вперед.

– Значит, если ты получишь удобоваримые ответы на все свои "но", то вопрос, можно сказать, решен. Так?

– Ну... может и так. Думать надо... А скажи, когда это ты успела так поднатореть в словесных баталиях? Я тебя помню другой, – полюбопытствовал я.

– Хочешь опосредствованный комплимент? – хитро прищурила глаз Натаха.

Ее явно отпустило, а в зрачках заиграли знакомые шаловливые бесенята. Я неопределенно пожал плечами.

– Я многому научилась у своих мужиков. У тебя в том числе, – и высунула, дразнясь, розовый язычок из лукаво изогнувшихся губ.

– Я сейчас должен похотливо задышать и, интенсивно потея, хватать тебя за коленки? – лениво осведомился я.

– Чурбан бесчувственный. И слеподыр, – протянула Наташка и жалостливо посмотрела на меня. – Вообще фишку не рубишь. Ты мог прямо сейчас тащить меня куда угодно и делать все, что душенька твоя пожелает. Все! Стоп! Поздно! – решительно охладила она мой пыл и отмела категоричным жестом наметившиеся было попытки к поползновению... – Вернемся к нашим баранам. Вернее, к барану. Вам необходимо встретиться, но он встречаться с тобой не будет. Официальная версия – шибко занят. А по факту, я думаю, просто бздит.

– Фройляйн Наталия! – искренне удивился я.

– Пардон, боится. Он боится рисковать. Понимаешь, человек привык всегда рулить сам и сам же определять правила. А тут... надо понравиться неизвестно кому. Стремно и некомфортно. Я, конечно, охарактеризовала тебя в надлежащем виде, но все равно... Поэтому встретишься ты с Ленкой. То бишь Хеленой. Та еще... Ну, ты понял. Хотя девка гладкая. Что есть, то есть. Кстати, она идет с вами. Сам понимаешь... Что вы по-немецки, что Дитер по-русски...

– Ну да, ну да... – согласился я. – "В одну повозку впрячь не можно, коня и трепетный Камаз...". Нужна прокладка.

Наташка откровенно прыснула.

– Да ты у нас поэт?! Я взволнована! – она допила чай и привстала, собираясь прощаться. – Все. Завтра Хелена тебя наберет.

– Погоди, погоди. Еще минута, – остановил я звезду унитазного бизнеса.

Что-то тут было не так. Какая-то недоговоренность в разговоре. Мелькнула и ушла, как встопорщившаяся и тут же улегшаяся на место заноза.

– Ну ладно Дитер... Я оказываю ему услугу, он платит. А твой интерес? Стоны про работу, извини, мелковато как-то. И опять же, почему именно я? А если и я, где мой стимул? Деньги, сама понимаешь... – попытался нащупать я беспокоившую меня паутинку.

Она приблизила вплотную свое лицо, утопила во влажном, бездонном взгляде, и откуда-то со стороны сладкой истомой в ухо мне просочилось:

– Витюша. ВСЕ будет... – и звонко чмокнув в нос, зацокала каблучками на выход.

– Ой-ой-ой... Какой долгожданный приз. Щщас в обморок хлопнусь от счастья, – запоздало попытался реабилитироваться я и, заглянув в услужливо поднесенный официантом счет, тихо обалдел.

Да уж, попил кофейку...

Глава 2. Совет в Филях

– Такая вот история. Чего скажешь? – я рассеянно любовался остывающим закатом сквозь полупустую бутылку черного «Козела», отслеживая периферийным зрением струйки табачного дыма, задумчиво выползающие из устрашающих ноздрей Димыча.

– Ну, проблема тут только одна. Сколько шкур содрать с доверчивого неофита, – пожал он плечами и демонстративно уставился на нетронутую "кедровку", красовавшуюся на столе такой родной веранды своей дачи.

– Не скажи. – Я осторожно стал разматывать путаную нить своих сомнений. – Вот ты себя уважаешь?

Димыч удивленно посмотрел на меня и кивнул.

– Я тоже. То есть мы с тобой уважаемые люди. Так?

Мы хохотнули, чокаясь бутылками, и я продолжил.

– Поставь себя на его место. Ну да, ты лох. И сознавая это, предельно честно обрисовываешь свои, кстати, вполне реализуемые, чаяния. И так же честно готов платить. Но только за оригинал, а не за дешевую реплику. И ценник озвучиваешь именно оригинала, причем в хорошем сохране. Как ты отнесешься к перцам, которые в такой ситуации с серьезными рожами будут впаривать клиенту банальную залепуху, пересмеиваясь за его (твоей!) спиной и крутя пальцами у виска?

– Каззлы! – с чувством произнес Димыч. – Давить таких надо.

– Ну, правильно. То есть нас с тобой, – резюмировал я и продолжил. – С другой стороны, нам что теперь, планировать сверхзахватывающее действо, с непременными погонями, застреваниями в каждой попавшейся луже и ночевками под корнями вековых елей?

Димыч подумал.

– Да нет, пожалуй. Это и будет то самое шоу, – мотнул он головой.

– И чего делать? Мы-то с тобой знаем, что коп в подавляющем большинстве случаев никакого отношения к вестерну не имеет.

Я, мягко хрустя не своими суставами, выкрутил из его пальцев пресловутую бутылку и вновь водрузил ее на стол. Димыч пригорюнился и попытался утешиться пивом. Вроде бы получалось.

Собирая осколки пазлов в голове, я озвучил простую и ясную мысль, только что закончившую мучительный инкубационный период в моем многострадальном мозгу.

– Нужна непредсказуха. И в первую очередь для нас с тобой.

– Вологодчина! – рявкнул, загораясь, Димыч.

– Сколько мы на тот волок в Белозерье облизываемся, а? – Благодушие с него слетело как пыль. В глазах замерцали миражи чугунков с петровскими рублями, а полуистлевшие кошели ганзейских купцов вываливали из своих прорех полновесные пригоршни талеров и солидов прямо в заскорузлые димычевские ладони.

– Это в сентябре-то? Там сейчас дурная трава выше моей головы, – охладил я его пыл.

– Не скажи... Тот перешеек между озерами давно лесом зарос. А в лесу какая трава? Так, слезы. Мы же смотрели по спутнику, забыл? Лес дремучий. – Димыч вещал, раскачиваясь как расстрига-шаман после неудачного двухнедельного камлания. Миражи его не отпускали, и было понятно, что мой друг "вышел на боевой".

"Торпеда пошла!" – вспыхнула в моем мозгу фраза из какого-то старого военного фильма, и я ощутил знакомый озноб предвкушения очередного приключения.

– Так. Остыли. Выпили, – стряхивая с себя наваждение, пододвинул я стопки к Димычу.

– Ну, наконец-то... – просиял он и с садистским сладострастием свернул шею, то бишь пробку, обреченной на заклание злодейки.

Выпили, ощутили благостные изменения в организмах и вновь вернулись к диспозиции.

– Только два дня. По-любому мало. Полторы тысячи камэ туда-обратно, да еще сколько-то там накрутим. И пару-тройку точек набить резервных на планшетник. Местные камрады тоже поди не спят, рыщут аки звери алчущие, – стал я озвучивать первые наметки.

– Это точно. Только каждого своя кладуха ждет. Наше от нас не уйдет. Давай дальше, – пришпорил меня Димыч.

Я продолжил.

– Дальше. По утряскам на работе каждый сам разберется, а стартовать лучше всего в среду в ночь, чтобы в понедельник утром вернуться в город. Ночь туда, ночь обратно, четыре полновесных дня на коп. Нормально. Дальше. Едем, Димыч, естественно, на твоем пепелаце. Мой "гольфик" там не пляшет даже рядом. Подумай, проверь, подкрути чего надо. Харч тоже на тебе.

Димыч кивнул, соглашаясь.

– Так. Завтра я встречаюсь с Хеленой. Объясняю ей расклад, что к чему. Скажу, где и какие купить приборы и все остальное-прочее. Думаю, "аськи" им за глаза хватит. Серьезный прибор они просто по неопытности не потянут, а расхлебывать нам.

Объясню условия. Принцип такой. Зрителей нет, все – участники. Жрать – что дают, спать – где положат. Слушать старших и не возникать, пока не спросят. А, ну да, гонорар. Я так думаю, от штукаря надо плясать. Все, пусть соображают. Да-да, нет-нет. В принципе, нам и без них не скучно. А с Натахи, ежели чего, взятки гладки. Она же не виновата, что немцам условия наши не подошли. Так?

Димыч показал мне большой палец и снова наполнил иссохшиеся в томительном ожидании стопки. Процесс шлифовки мелких деталей предстоящей поездки покатился по многократно отработанному сценарию

Глава 3. Первичные навыки дипломатии для двоечников

Я сидел за столиком одного из вполне уютных кафе в торговом-развлекательном комплексе «Меркурий» и в ожидании мадам тоскливо размышлял о том, о чем вовсе не хотелось размышлять.

Соответствует ли статус этой харчевни уровню "встречи в верхах", не буду ли я выглядеть косорылой деревенщиной, приперевшись на деловые переговоры с веточкой розы... Хорошо это или плохо, что у меня застарелая идиосинкразия на костюмы и галстуки, в связи с чем я, не мудрствуя лукаво, пришел в своей повседневной одежке (джинсы, футболка, куртка) ... Ну и так далее.

Хелена позвонила в первой половине дня и, убедившись, что ее собеседник в курсе предполагаемых событий, предложила встретиться в их офисе либо мне самому выбрать место и время.

Прикинув, я назвал время и ближайшую к дому точку, где можно спокойно посидеть. То есть "Меркурий". Обговорив процесс идентификации друг друга, мы рассыпались во взаимных благодарностях и повесили трубки.

И вот сижу, жду...

Вспомнив очень кстати, что копарю совсем не обязательно быть дипломатом, я решил не забивать себе голову обсасыванием всех этих протокольных условностей и сосредоточился на кофе.

– Виктор? – услышал я за своей спиной уже знакомый звонкий голосок и, ощутив легкий аромат нездешнего парфюма, повернул голову, приподнимаясь со стула.

Да-а... Не врала Наташка. Зачетная лялька. Какая там, в зюзю, мадам? Абсолютно рабочая, ликвидная коза.

По виду – типичнейшая студентка-переросток. Кроссовки-джинсы-блузочка, но формы... Мой взгляд привычно замаслянел, любовно охаживая ее вдумчивое декольте (ну прямо беда у меня с этими вырезами). Я спохватился.

– Хелена? Здравствуйте. Очень приятно. Присаживайтесь. – Сделав шаг к противоположному краю столика, я приглашающе отодвинул стул.

– Спасибо. – Она с привычной легкостью заняла предлагаемое ей место и с легкой усмешкой взглянула на меня. – У вас очень... откровенный взгляд, Виктор. Странно, что моя блузка еще не задымилась.

– Ну, как истинный ценитель прекрасного, не могу не восхититься... – неуклюже попытался реабилитироваться я, но, уловив в ее глазах ироничное поощрение, хмыкнул и приободрился. – Будете подавать в суд?

– Ну что вы. Мы же не в Америке. У русских мужчин вообще очень выразительный взгляд. Я уже привыкла. Да и, справедливости ради, лозунги и идеи феминизма никогда не представляли для меня существенной ценности. Это мне? – вновь мимолетно улыбнувшись, обратила она мое внимание на сиротливо поникшую розочку на краю стола.

– Ах, да. Конечно. – Спохватился я и протянул ей многострадальный продукт голландских цветоводов, заботливо выращенный в Эфиопии.

Хелена благодарно кивнула и поднесла цветок к лицу, вдыхая несуществующий аромат.

– Спасибо. Очень приятно.

Наметившуюся неловкость паузы весьма кстати разрядил материлизовавшийся, казалось, прямо из-под стола, каучуково-улыбчивый официант. Он с полупоклоном протянул гостье фолиант с меню и застыл, чутко отслеживая оловянными глазами малейшие изменения в обстановке.

– Если можно, чай. Черный. Без сахара, пожалуйста, – с бесстрастной вежливостью сделала заказ девушка и раскрыла лежащую у нее на коленях сумочку.

Официант растворился в пространстве, чтобы через пять минут вновь напомнить о своем существовании маленьким двухсотграммовым фарфоровым чайничком, появившимся на нашем столике в комплекте с чашкой на блюдце и тарелочкой с разноцветным колотым сахаром.

– Я начну, пожалуй. Не возражаете? – указала она легким кивком на вынырнувший из недр неизменного женского аксессуара диктофон. И нажала кнопку.

– Господину Кляйну очень важна атмосфера и, если так можно выразиться, стенограмма нашей встречи. Думаю, его можно понять. Обсуждаемое нами предприятие не входит в перечень привычных занятий рядового обывателя. И не имея, к сожалению, возможности присутствовать лично, он, тем не менее, хотел бы составить максимально полное представление о прошедшей беседе. Включая эмоциональный фон. Мне это представляется вполне логичным. Не так ли?

Я почувствовал легкое раздражение. Ну не по мне вся эта словесная эквилибристика и заблаговременно проработанная отточенность фраз. Или дело делать, или макраме плести.

– Хелена, извините, пожалуйста. У меня к вам будет интимнейшая просьба, – с врожденной элегантностью матерого кабана-подранка кинулся я вытаптывать привычную мне поляну на месте предстоящего ристалища.

Она вопросительно приподняла бровь и вернула на блюдце начавшую было движение к ее губам чашку с напитком.

– Вы не могли бы предельно упрощать формулировки? В пользу содержания. Наш разговор от этого только выиграет. Поверьте, я очень простой человек. Со мной надо по-другому. Конкретно, четко, ясно. С уклоном в примитивность. И если вас это не покоробит, ограничиться только использованием имен. "Господин Кляйн" меня несколько напрягает.

– Вы очень интересный и неожиданный человек, Виктор. И я думаю... – тут она не выдержала и искренне расхохоталась. – Простите меня, пожалуйста. Это действительно очень неожиданно, – тут же поправилась моя очаровательная визави.

Я, улыбаясь, сделал примиряющий жест.

– Мы договорились? – восстановил я оборванную нить беседы.

Хелена, все еще гася смешинки в уголках рта, утвердительно кивнула.

"Погоди, золотко. Ты еще с Димычем не общалась накоротке. Вот где настоящая веселуха", – предвкушающе ухмыльнулся я и продолжил.

– Тогда начну я.

Не скрою, что, получив информацию от Наталии, я обсудил этот вопрос со своим напарником. Деньги, конечно, важны, и, вероятно, мы смогли бы вам предложить нечто интересное, на наш взгляд. Но мы никогда не рассматривали наше увлечение с точки зрения коммерции. И не понимаем, зачем нам надо это делать.

Вывод. Нужна дополнительная информация. Отсюда вопросы.

Вопрос первый. Какую такую картинку вы с Дитером нарисовали в своем воображении? Чего вы вообще ждете от этой поездки? Я закурю?

Потенциальная кладоискательница вмиг посерьезнела. Пошел разговор.

– Я попробую объяснить. Дело в том, что господин... Извините. Дитер – тоже очень необычный человек. Не спорьте, пожалуйста. Именно – тоже, для меня это очевидно. Он деловит, прагматичен и расчетлив, как любой состоявшийся бизнесмен, сделавший себя сам.

Существуют определенные параметры, требования к личностным качествам человека, желающего построить крепкий, стабильный бизнес. Это харизма, воля, жесточайшая самодисциплина, известный цинизм и многое другое. Так вот. Мой шеф обладает всеми этими качествами в превосходной степени. Но этот сложившийся и необходимый в делах образ так и не стал его второй (или первой?) натурой. Не прирос к телу, понимаете? Это у него – как рабочий костюм. И Дитеру в нем тесно. Как в панцире.

А в бизнесе нет четкого понятия рабочего времени. Обычно это просто вся твоя жизнь. Поэтому возможность снимать этот панцирь выпадает крайне редко. И такие моменты шеф ценит предельно высоко и всячески провоцирует их появление.

Вы не возражаете? Иногда себе позволяю, – она обозначила движение рукой по направлению к пачке сигарет.

Я кивнул и поспешно щелкнул зажигалкой.

– Извините, что прерываю, – вклинился я в монолог и указал на диктофон. – А как вы собираетесь переводить Дитеру это лирическое отступление?

– Не волнуйтесь, – улыбнулась она. – Я – хороший специалист. Кроме того, у меня нет ограничений на формат сегодняшних переговоров.

– Оп-пачки! Да неужели?! – внутренне встрепенулся я и, как мне представлялось, томно заглянул своим неотразимым взглядом прямо ей в душу. Судя по точке, на которой остановился мой вожделенный взор, душа у Хелены находилась аккурат в ложбинке между пленительными округлостями, уютно расположившимися в злополучном вырезе блузки.

– Переговоров. Только переговоров! – Вылилось мне за шиворот удручающе полное ведро восхитительной ледяной воды.

Я смирился с неизбежностью.

– Так вот, продолжаю. У Дитера есть чутье на людей и ситуации. И сейчас мне понятно, что он снова не обманулся. Итак. Чего мы ожидаем от поездки?

Как ни странно, ничего сверхъестественного. Цель у шефа одна. Он хочет несколько дней пожить настоящей жизнью русского (именно так!) кладоискателя. Ему не нужен какой-либо вещественный, гарантированный результат. Ему нужна атмосфера. Атмосфера реального поиска. Он хочет немного побыть одним из вас. Не туристом, а одним из своих. Русским. Это возможно? – стряхнула она с сигареты наросший пепельный столбик и не очень умело затянулась.

– Хм... Ну, вероятно. Не знаю. Ладно, вопрос второй. Каков ваш опыт бивуачной жизни? – втянулся я в роль дотошного следователя.

– О, здесь все в порядке, – заверила меня Хелена. – Альпы, Норвегия, Исландия, Южная Африка... Шеф посещал курсы "Выживание в экстремальных условиях". Мы очень постараемся не причинять лишних хлопот ни вам, ни вашему напарнику.

– Ну-ну, – не разделил я ее оптимизма. – Время покажет. Так, идем дальше. Какую цену ваш шеф готов заплатить за удовлетворение своей невинной прихоти? Поясню – речь идет о возможном штрафе в пятьсот тысяч рублей и о шести годах лишения свободы в русской, повторюсь – русской тюрьме. Лично вы, Хелена, готовы к увлекательному изучению особенностей российской пеницитарной системы? – я, набычившись, заглянул в ее серые глаза.

Она неуловимым образом как-то вся подобралась.

– Мы изучали этот вопрос. Наше единственное условие – никаких раскопок в местах, значащихся в АКР и, разумеется, никаких поисков в местах захоронений. Любых. Их возраст не имеет значения. При соблюдении этой договоренности шеф готов взять на себя все возможные издержки по заглаживанию потенциальных шероховатостей с российскими властями.

– Приятно слышать,– пробурчал я. – А ваше условие можно было и не озвучивать. Это – само собой.

И третий вопрос. Вернее не вопрос, а констатация факта. Вы вливаетесь в наш маленький коллектив на правах младших партнеров. Это значит, что ваши голоса будут иметь чисто совещательный статус. Дальше. Ваши пристрастия и привычки могут войти в противоречие со сложившимся алгоритмом наших поездок. Приспосабливаться придется именно вам. Никакие декларации и протесты не предусмотрены сценарием. И самое главное. Мы с напарником – весьма своеобразные люди. Со специфическим чувством юмора, в частности. Что предполагает, возможно, не самый комфортный вариант вашей адаптации, – я выдохнул и подумал, уместно ли будет предложить ей выпить водки. Я бы выпил.

– Шеф примет решение. Но лично мне очевидно, что ваши условия логичны и обоснованы. Больших проблем я здесь не ожидаю увидеть, – отреагировала младшая партнерша, явно расслабляясь. Наконец-то близился финиш.

– И последнее. – Я, внутренне краснея, достал из кармана куртки сложенную вчетверо бумажку. Блин, ну ведь мог же ее в красивый файлик положить... Балда! – Это список того, что вам необходимо купить. Здесь металлодетекторы, шанцевый инструмент, палатка, спальные мешки, перечень комплектов одежды и прочее. Внизу – адреса предпочтительных, на наш взгляд, магазинов. Все сверх списка крайне не приветствуется и будет подвергнуто тщательной выбраковке. Исключение – предметы личной гигиены. Сегодня суббота. Время вам на принятие решения – сутки. Контрольный звонок в воскресенье вечером. Выезд – в ночь со среды на четверг. Едем одной машиной. Срок – четыре дня. Место – Вологодская область. Все это утверждено и редакции не подлежит. Мелкие нюансы утрясем после принятия вами решения, по телефону или при личной встрече. Все. Я закончил. Можно разбегаться.

Мне отчаянно хотелось водки. Пришлось закурить. В ее глазах мелькнуло нешуточное удивление.