Текст книги "Минзаг "Марти". Дилогия (СИ)"

Автор книги: Виктор Старец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)

– Это не вопрос. Как только договоримся с Тетикетлем, он сам нам девушек отдаст, в качестве вступительного взноса. Здесь нам надо еще на каждого мужика по комнате отдельной построить, как в Сталинграде. А то куда жен молодых приводить?

– Вот это уже совсем не вопрос. У нас полтыщи пленных испанцев. Они жилье за месяц построят. Как только заводские цеха возведут, сразу их на жилье и кинем.

– Ох, и свадьбу закатим! Надо только, сахарного тростника на Тринидаде закупить, да браги нагнать. Кстати, дай команду заводским, пусть самогонный аппарат соберут. Спирт, он ведь и в медицинских целях нужен.

– Намек понял. И не только в медицинских. Сделаем. Это тот же нефтеперегонный куб, как я понимаю. Еще вопрос. Нужны срочно переводчики с испанского, хоть десяток человек. Возьмешься подготовить?

– Сделаю. Позволь только протестировать краснофлотцев, у кого в школе были отличные оценки по иностранному языку. Отберем способных к языкам.

– Тестируй. Только, лучше бы готовить переводчиков из индейцев. Краснофлотцы у нас на разрыв. И в производство, и на корабли, и в гарнизоны. У Петекотля, помнится, один по испански говорил.

– Хорошо, сделаем группу из аборигенов и аборигенок, которые уже по русски лопочут. Значит, способности к языкам есть. Но, и краснофлотцев, тоже.

– Еще просьба. Возьми на себя школу для туземных подростков. Я на это дело выделю библиотекаря Сенечкина. Толковый парнишка. Только молодой. Им самим руководить еще надо.

– Дело нужное и важное. Берусь. Из них тоже переводчиков сделаем. И с туземного и с испанского.

– Согласен. Мы с тобой, Самуил Исаакович, обо всем договорились. Прямо юные ленинцы! Готовь теперь визит к верховному вождю. В ближайшее время пойдем на Тринидад.

После этого Мещерский созвал коммунистов экипажа и стал с ними обсасывать со всех сторон вопросы выборов Веховного Совета, Совнаркома и гражданства, поскольку сильно подозревал, что Круминьш от этого дела просто так не отстанет и задумает какую-нибудь новую каверзу. Поручил обсудить все в подразделениях и подготовить, соответствующим образом, общественное мнение. Насыщенный день, наконец-то, подошел к концу. Поздно вечером Николай Иосифович поужинал в кают-компании и поспешил в свою каюту, где уже заждалась мужа ласковая Аймуяль.

Утром Мещерский по согласованию с Круминьшем направил Аврору к Тринидаду блокировать испанский форт. Не удачно. Железнов прямо на выходе из бухты посадил каравеллу на риф и пробил днище. Средний отсек набрал воды. Дождались прилива, сняли Аврору с рифа и подтащили к берегу. Ей требовался серьезный ремонт. Опросив штурмана Поломошнова и боцмана – испанца, каперанг понял, что в аварии виноват командир, переоценивший свой двухнедельный опыт командования кораблем. Железнов решил с шиком выйти из бухты под парусами, причем взялся управлять постановкой парусов самолично, отодвинув от этого дела испанца. В итоге Аврора с запозданием вышла из галса и не вписалась в глубоководный проход.

Пришлось срочно корректировать планы. На борт Марти отозвали с берега экипаж, приняли Круминьша и Зильбермана с Дружковым, развели пары и снова пошли к Тринидаду.

10. Конкерабия.

Шли малым ходом. Надо было беречь машины. Дошли за сутки. Около полудня подошли к Конкерабии. С двух миль на берегу отлично просматривался большой туземный поселок из крытых пальмовыми листьями хижин, а левее поселка – бревенчатый испанский форт. Укрепление не впечатляло. Квадратный частокол примерно полста на полста метров, четыре башни по углам. На каждой башне по паре маленьких пушек. Можно было разнести форт из трехдюймовки. Однако, требовалось произвести впечатление на Верховного вождя Тетикетля. Поэтому, Мещерский решил пожертвовать четырьмя снарядами главного калибра.

Громогласно рявкнула стотридцатка. От попадания фугасного снаряда, содержащего почти четверть пуда тротила, правая передняя башня просто исчезла. Бревна и грунт фонтаном полетели вверх и в стороны. Следом за ней последовала и левая. После краткого времени, потребного на перезарядку орудий, в пламени разрывов исчезли и обе задние башни форта. Расчетам главного калибра давно хотелось пострелять по реальным целям.

Подошли к берегу на полмили. Отдали якорь. Спустили два катера. Через громкоговорители запустили Интернационал. Под громовые раскаты музыки один катер пошел к пристани Конкерабии, у которой притулились два десятка пирог. На пристани показались встречающие. Судя по роскошным головным уборам с обилием длинных перьев – немалого чина.

Другой катер с пятеркой бойцов пошел к развалинам форта. Надо было озаботиться трофеями, пока индейцы все не растащили. Сопротивления там не ожидалось. Если кто и выжил, то пребывал в глубокой контузии.

Круминьш, Мещерский, Зильберман и Дружков под охраной шести краснофлотцев с карабинами вышли на пристань. Навстречу им по настилу гордо прошествовал вождь в сопровождении шаманов с эскортом из воинов и барабанщиков. Перья колыхались, барабаны гремели, начищенные медные наконечники копий сверкали на солнце. Шедший во главе процессии высокий, полный, обильно татуированный мужчина, держался гордо, но, выступившие на его лице крупные капли пота свидетельствовал о сильнейшем нервном напряжении. Очевидно, главный калибр его впечатлил. И ему очень не хотелось испытывать его на себе. Круминьш выступил вперед.

– Великий вождь республики Камчатка приветствует тебя! Имеем ли мы честь видеть Великого вождя Тетикетля? – начал дипломатию Дружков, уже свободно говоривший по аравакски, переводя слова Круминьша.

– Великий вождь Тетикетль, повелитель всех вождей этого благословенного острова приветствует тебя, Великий вождь Круминьш! – ответ Тетикетля показал, что он прекрасно понял, с кем имеет дело.

– Эти злокозненные испанцы напали на нашу крепость Сталинград. За это мы истребили и взяли их всех в плен. Перед этим мы истребили и взяли в плен полторы тысячи приплывших с материка воинов. А сейчас мы легко смели с лица острова эту ничтожную крепость испанцев. Надеюсь, наши действия не оскорбили Великого вождя?

– Вашу крепость Сталинград вы поставили на земле вождя Петекотля, который не спросил на то моего соизволения. Но, он прислал мне дары, и я милостиво простил его. А эти испанцы мне тоже надоели. Я благодарен вам, что вы избавили меня от них. Вы, наверное, устали плыть через море. Приглашаю вас отдохнуть в свой дворец. Надеюсь услышать от вас, с чем вы пришли на мой остров.

Процессия двинулась вверх от берега по главной улице селения. По обеим ее сторонам толпились женщины, дети, старики. Воинов не было видно. Позднее вождь пояснил, что воины все еще прочесывают южный берег острова в поисках скрывшихся агрессоров.

Несмотря на произведенное на вождя впечатление, переговоры легкими не были. Прогноз Зильбермана не оправдался. Вождю поднесли в подарок трофейную саблю, кирасу и шлем. Стать вассалом Камчатки Тетикетль согласился, в обмен на обязательство защиты от испанцев и материковых туземцев. То, что испанцы уже поработили и подчинили себе туземные племена на всех крупных островах, вождь знал. И прекрасно понимал, что, до него у испанцев просто еще не дошли руки. И, тем не менее, он торговался по каждому пункту. Зильберман даже обозвал в узком кругу Тетикетля местным евреем. Вождь согласился на вступительный взнос только в размере 50 девушек. Остальных пришлось менять на ножи. Ежемесячную дань удалось согласовать в размере 60 корзин болотной руды и 180 корзин древесного угля. Вождь обязался оборонять от испанцев побережье острова и сразу сообщать о любом вторжении на остров в Сталинград. Республика Камчатка взяла обязательство уничтожать все корабли испанцев и пироги материковых туземцев, подошедшие к острову.

На следующий день принимали Тетикетля с приближенными на корабле. Вождь привез с собой 12 красивых по самым строгим меркам девушек, и сообщил, что это отборные дочери вождей подчиненных ему племен, и предназначены они в жены камчатским вождям. Извинялся, что сам не имеет дочерей подходящего возраста. Подарок с благодарностью приняли. Угостили вождя сладким красным вином, шоколадом, булочками и провели экскурсию по кораблю. Договорились, что вождь доставит в Сталинград сотню подростков обоего пола от 12 до 14 лет по цене 1 нож за пару. Договорились, что в Сталинграде у него будут принимать сверх ежемесячной дани болотную руду по цене 20 корзин за 1 нож и уголь по цене 90 корзин за один нож. Связь договорились держать через Сталинград. В развалинах форта подобрали троих контуженных испанцев. Остальных, сильно пораненных, оставили туземцам. На этом визит завершился.

Вечером Марти ушел в Сталинград. Там загрузили на борт болотную руду и уголь, дозаправились нефтепродуктами. Круминьш сагитировал Петекотля принять подданство республики, примерно на тех же условиях, что и крымское племя ранее. Комиссаром в племя назначили мамлея Курочкина, без освобождения от обязанностей замполита крепости. Самому Петекотлю вручили стальную саблю и шлем. Его воинам передали 25 трофейных копий с медными и бронзовыми наконечниками. В случае нападения врагов, воины племени обязаны будут оборонять крепость Сталинград. Договорились, что воины с этими копьями возьмут на себя охрану и конвоирование на работы двух сотен пленных туземцев. Зато, от работы по выжиганию угля и по добыче руды воины племени освобождаются. Все будут делать пленные. Петекотлю назначили плановое месячное задание в 15 кубов руды и 90 кубов угля. Также, его обязали достроить плотину на ручье для гидроэлектростанции. В остальном, племя может использовать пленных по своему усмотрению. Но, кормить и стеречь пленных племя обязано.

Петекотль обязался разжаловать шамана племени в рядовые и привести все племя к правильной вере в Великое Учение коммунизма. Передал Круминьшу двух своих сыновей – подростков для обучения и посвящения их в комсомольцы. На сладкое, Круминьш разъяснил Петекотлю, что, как подданный республики, он теперь может плевать с башни крепости на верховного вождя , который не подданный республики, а всего лишь вассал. В ответ на все претензии Тетикетля, посылать того к Круминьшу. Из крепости забрали начхима Прокошина с пятью краснофлотцами – химиками, командование гарнизоном возложили на артиллериста Гумрака. Забрали и восьмерых бойцов – конвойников. Их винтовки оставили краснофлотцам.

Загруженный девушками, сырьем и продовольствием, Марти пошел в Крым. Отремонтированной Авроре по радио приказали идти в Сталинград.

11. Государственное строительство.

Все это время, не покладая рук, Генеральный секретарь работал над проектом государственной структуры республики Камчатка. Проштудировал труды В. И. Ленина: 'Государство и революция' и 'Детская болезнь 'левизны' в коммунизме', относящиеся к периоду строительства Советского государства. В конце концов, решил взять за основу Сталинскую конституцию 1936 года, приспособив ее к новым условиям.

Высшим органом власти обозначил Верховный Совет. Членов Верховного Совета должен выбирать народ республики прямым тайным голосованием. Съезд народных депутатов решил пока упразднить, в связи с малочисленностью вверенного народа. Верховный Совет собирается регулярно для принятия законов. Он же выбирает постоянно действующий исполнительный орган – Совет народных комиссаров. Народные комиссары осуществляют оперативное руководство жизнью и деятельностью народа республики. Коммунистическую партию обозначил как руководящую и направляющую силу народа, осуществляющую свою роль через своих членов – народных депутатов и народных комиссаров.

Как раз в это время Зильберман, Ягодин и Болотников доложили ему о предложениях Мещерского возглавить наркоматы.

– Отлично! – Воскликнул Валдис Леонардович, – он сам идет к нам в руки! Вся реальная власть будет у наркомов. А он готов отдать нам важнейшие наркоматы!

Простая мысль, что Мещерский исходит, прежде всего, из интересов дела, его не посетила.

По возвращении в Ленинград Круминьш созвал партсобрание для обсуждения Конституции Республики. Проект конституции утвердили. Дискуссию вызвал только чисто процедурный вопрос о механизме выборов Верховного Совета. Круминьш предлагал голосовать всем народом по одному списку кандидатов. Мещерский предложил другой механизм. Чтобы члены Совета выражали интересы реальных групп народа республики, он предложил избирать от каждых пятидесяти человек, образующих реальную функциональную группу, одного члена Совета, мотивируя это тем, что люди должны избирать в Совет только тех, кого хорошо знают и кому полностью доверяют. После горячего спора поправку Мещерского приняли. Утвердили избирательные группы: две группы в артиллерийской БЧ, три группы в электромеханической БЧ, одну группу из штурманской и радиотехнической БЧ, одну группу из всех остальных подразделений Марти. И только одну группу из конвойников и членов экспедиции.

По поводу поправки Мещерского Круминьш в узком кругу выразился так:

– Ох, и хитрожопый этот каперанг! А нет ли у него евреев в роду? Он, с виду безобидной поправкой, легко обеспечил своим морякам безоговорочное большинство в Совете. Того, что Мещерский исходил из интересов рядовых моряков, Генсек предположить не мог.

Проект конституции сначала обсуждали на комсомольских собраниях подразделений, а затем и с беспартийными.

Совершенно неожиданно комсомольцы артиллерийской БЧ потребовали от представителей парторганизации ответа на острый вопрос: 'на каком основании испанских матросов, являющихся нам братьями по классу – пролетариями, держат на положении пленных?' По мнению комсомольцев, в плену нужно было держать только дворян, а простых моряков перевести на положение наемных работников и предоставить им гражданство. Представлявший парторганизацию замполит Лифшиц начал мямлить, что испанские матросы – это бывшие крестьяне или ремесленники, а никак не рабочий класс. На этом основании они братьями по классу не являются. Политически подкованный комсомолец мамлей Скрипко тут же побил его цитатой из Маркса: 'Пролетариат – это наемные работники, не имеющие собственных средств производства, живущие продажей своей рабочее силы и эксплуатируемые капиталистами.' Испанские моряки под это апределение подпадали однозначно. Правда, эксплуатировали их не капиталисты, а феодалы, но сути дела это не меняло. Убедительно возразить Лифшиц не смог, требование гражданства простым испанским матросам большинством голосов включили в протокол собрания.

Собрание у артиллеристов пришлось проводить снова, а объясняться с комсомольцами пришлось идти самому Мещерскому. Про классовое самосознание Николай Иосифович говорить не стал, а просто объяснил комсомольцам, что пленные матросы присягали своим хозяевам – феодалам, а военные – еще и испанскому королю. Что выросли они в деревне, и почитание хозяина в них вколочено с детства. Что, доверять им опасно, до тех пор, пока их сознание не перекуется в пролетарское под влиянием совместной работы с экипажем Марти. Что испанский король и феодалы зверски порабощают и истребляют местных индейцев. И делают это руками рядовых моряков.

На Авроре, сказал он, испанские матросы уже начали понимать, что взаимоотношения между рядовыми матросами и комсоставом совсем не те, к которым они привыкли. Не палочная дисциплина, а сознательное и добросовестное выполнение приказов с одной стороны, и уважительное отношение к подчиненным, с другой. Пройдет, может год или два, испанские матросы освоят русский язык и проникнутся, под нашим влиянием, духом коммунистической сознательности. Тогда они, уже сознательно вместе с нами будут бить испанских колонизаторов. Вот тогда и можно будет признать их гражданами. Мещерский комсомольцев переубедил.

Конституцию Республики приняли на общем собрании народа поименным открытым голосованием. Из Сталинграда результаты голосования передали по радио.

К 30-му августа основные строительные работы в Ленинграде завершили. Построили два жилых блока на 160 семей каждый и промышленный блок. Начали переносить производство с борта Марти на землю. В промышленном блоке построили цеха металлообработки, столярный, сборочный и гончарный. В километре построили отдельный металлургический блок. С другой стороны от поселка в двух километрах построили корпус под химические лаборатории и производство. Туда определили на работу всю минную БЧ и всю службу химзащиты. Всего пять командиров и пять краснофлотцев.

В отдельное здание перевели часть медслужбы – военврача, фельдшера и санитара. Построили и бытовой блок, куда определили сапожников, скорняков и портных из пленных испанцев. Их оказалось всего 14 человек. Еще 38 испанцев имели специальность корабельных плотников и использовались на модернизации кораблей. Все остальные пленные, кроме крестьянского и морского дела, не умели ничего. Для испанцев – мастеров построили отдельный лагерь.

Срубленный лес использовали для обжига кирпича и керамики. В полутора километрах по дороге к южной оконечности острова обнаружились пласты отличной жирной глины. Там же наладили обжиг кирпича. Полученный кирпич пустили первым делом в металлургическое производство на строительство печей.

Весь личный состав обеспечили туземными женами. Браки зарегистрировали официально. Свадьбу отметили весело и шумно. Объявили после обеда выходной день. Всем налили по 100 граммов водки. На камбузе изладили все деликатесы, какие смог придумать кок Марти. Плясали, танцевали, пели.

Большое здание отдали под школу, где обучались подростки, закупленные у союзных туземцев. Там же, в две смены молодые супруги моряков изучали русский язык, постигали письмо и арифметику. Всех девушек трудоустроили на кухне, в столовой, в бытовом блоке и в медсанчасти.

Закончили переоборудование коггов. Укомплектовали экипажи.

Мещерский провел давно назревшую реформу. Разделил всех командиров и краснофлотцев на две равные по функциональным возможностям смены. До предела сократив штатный экипаж Марти, оставил в нем всего 105 человек. 50 человек определил в экипажи парусников. 25 человек составили гарнизон Сталинграда. 155 человек работают в Лениграде в промзоне. По истечении трех месяцев, экипажи кораблей должны будут подменить всех, работающих на берегу в Ленинграде, а те пойдут на корабли. Сменным командиром Марти назначил старпома Звягинцева. Конвойники и члены экспедиции постоянно работали на суше.

Согласовывая эту реформу с Круминьшем, предложил ему освободить Железнова от командования Авророй, поскольку Санников и Поломошнов отзывались о своем командире исключительно нелицеприятно. Вопреки ожиданиям, Круминьш сразу согласился:

– Ну что же вы хотите, ведь Карп Акинфеевич с 1917 года кораблями не командовал, а занимался только политической работой! Для него есть другое дело. Предлагаю назначить его наркомом острова Тринидад. Ведь там у нас не только крепость, но и племя в подданстве, и все остальные племена в данниках. Требуется большая государственная работа!

– Согласен! Но только Аврора у него пусть будет не в подчинении, а только прикомандирована. И все моряки в крепости – тоже, – Мещерский быстро просчитал возможные минусы нового назначения Железнова, и постарался их нивелировать.

– Как вы своих моряков из-под себя выпускать не хотите, Николай Иосифович! – подколол Круминьш.

– Так ведь они у меня посменно на корабли уходят, поэтому должны быть в составе единого экипажа.

На этом и договорились.

День 1-го сентября Круминьш объявил государственным праздником: 'Днем основания республики' и назначил выборы Верховного Совета. Избиратели собирались по группам, выдвигали и обсуждали кандидатов, затем провели тайное голосование.

От артиллеристов выбрали начарта Сокольского и лейтенанта Мякишева, от электромехаников – стармеха Вострикова, старлея Быстрицкого и главстаршину Панина, от штурманов и связистов – каплея Веденева, от остальных подразделений – боцмана Шнурко. Конвойники и экспедиция выбрали профсоюзника, бывшего текстильщика Дохнова. Совет, впервые собравшись, избрал Председателем Совета каплея Вострикова.

По представлению Политбюро наркомами Совет назначил:

Обороны – каперанга Мещерского,

Промышленности – Болотникова,

Внутренних дел и строительства – майора Ягодина,

Иностранных дел – Зильбермана,

Внешней торговли – начальника службы снабжения каплея Игнатьева,

Торговли – торгпреда Дружкова,

Здравоохранения – начмеда Васюнина,

Науки и образования – начальника минной БЧ Жердева,

Острова Тринидад – каперанга Железнова,

Острова Крым – замполита Лифшица.

Председателем Совнаркома Верховный Совет назначил Мещерского.

Большой когг, названный 'Варягом', и малый, поименованный 'Кировым', отправили в испытательный рейс к Тринидаду.

С Марти демонтировали и переправили на берег четыре трехдюймовки, полностью закончили демонтаж станочного парка. До начала демонтажа производственный цех закончил изготовление двух двухсотсильных паровых двигателей и одного шасси грузовика. На шасси грузовика установили пятидесятисильный двигатель. Собственно, грузовик больше напоминал транспортный трактор. Металлические колеса с большими грунтозацепами должны были обеспечить ему высокую проходимость. Коробка передач давала минимальную скорость в два километра в час на полных оборотах двигателя, что создавало колоссальный крутящий момент на колесах. Максимальная скорость по расчетам равнялась 25 километрам в час. Усиленные рессоры и рама довели грузоподъемность грузовика до трех тонн.

После завершения, в основном, строительных работ, главные силы испанских стройотрядов были брошены на прокладку просек к будущим артиллерийским позициям на северной и южной оконечностях острова. К вершинам холмов, господствующих над восточной и западной бухтами, дороги уже проложили. Макушки горок расчистили и начали заливку бетонных площадок под орудия. Захваченный на когге цемент пошел в дело.

За время, прошедшее после возвращения Марти из Сталинграда, Аврора перехватила и утопила у Конкерабии одну каравеллу. С ее захватом заморочиваться не стали, во избежание потерь.

Через четверо суток Варяг и Киров вернулись. Ходовые испытания корабли прошли успешно. Штурманская команда вместе с Ягодиным завершила потрошение мозгов плененного испанского комсостава и изучение трофейных документов. Установили, что основной поток захваченного испанцами у самого могучего индейского племени ацтеков идет из порта Веракрус в Мексике на Сан-Хуан и Санто-Доминго, и далее в Испанию. От мексиканского побережья через Карибское море корабли идут малыми группами без охранения. Для перехода через Атлантику на островах формируются большие караваны с сильной охраной. Корабли из Европы тоже обычно идут караванами, но от каждого каравана бывают отставшие.

Зильберман и Болотников уже давно проталкивал идею отправить корабль в Европу для закупки дефицитных материалов и химреактивов, а также для вербовки ремесленников. Для этого требовалось захватить испанский корабль с грузом серебра или золота. Совнарком идею утвердил. Настало время проверить идею в деле. 9-го сентября эскадра в составе Марти, Варяга и Кирова под командованием адмирала Мещерского вышла в море. Новое звание каперангу присвоил Верховный Совет непосредственно перед отходом. Главштурман Веденев рекомендовал перехватывать испанцев в южнее Ямайки в проливе между Ямайкой и Кубой. Адмирал с ним согласился.

***

Губернатор Хуан Карлос, по истечении месяца после отправки эскадры к Тринидаду, понял, что ждать ее возвращения дальше бессмысленно. Тропических ураганов и даже штормов за это время не приключилось. Следовательно, исчезнуть эти три корабля могли только по вине пришельцев. Поняв, что проблема превышает его компетенцию, решил отправить письмо вице-королю в Мехико. В письме упомянул о пропаже сначала двух кораблей, затем целой эскадры и о длительном отсутствии сообщений от коменданта форта на Тринидаде.

Подумав, что бы еще можно было сделать в ожидании реакции вице-короля, решил направить на Тринидад шпионов. Пригласил к себе оказавшегося в городе известного конкистадора Кесседа, покорившего племена чибча-муисков. Племена он покорил, но золота у них почти не оказалось. Предложил Кесседе солидную сумму денег в испанских эскудо в качестве аванса за проведение разведки на Тринидаде, и втрое более солидную, после возвращения с Тринидада. Кроме того, губернатор пообещал поручить конкистадору командование сухопутной частью карательной экспедиции на Тринидад, когда она состоится. Предоставил ему за счет казны быстроходную шхуну для заброски на остров. Кесседа набрал в городе группу из четырех конкистадоров и шестерых местных индейцев, прижившихся в Сан-Хуане, и 12 сентября отбыл из Сан-Хуана.

12. На войне, как на войне.

Тысячу миль до Ямайки прошли за 12 суток. Погода благоприятствовала. На север от острова выстроили наблюдательную цепь длиной 60 миль. В 10 милях от берега – Киров, в 20 милях от него – Марти, и еще в 20 милях – Варяг. Днем при хорошей погоде ни один парусник незамеченным миновать цепь не мог. Погожей ночью – тоже. Пленные моряки показали, что Карибское море испанцы считали своим внутренним и ходили ночью с зажженными огнями. Легли в дрейф. Изредка подрабатывая машинами для компенсации сноса. Простояли двое суток. Но третьи сутки с Кирова передали, что наблюдают два корабля, идущих с запада. Марти пошел им наперерез.

С четырех миль на мостике опознали крупный четырехмачтовый галеон водоизмещением примерно 700 тонн и трехмачтовую каравеллу в 200 тонн в строю кильватера. Подойдя на полторы мили, подняли сигнальные флаги, позаимствованные у испанцев, с требованием застопорить ход и сдаться. Принятую у испанцев систему сигнализации выяснили у пленных моряков. Галеон начал поворачивать для бортового залпа. Из сорокапятки обстреляли верхнюю палубу и высокую кормовую надстройку. По батарейной палубе решили не стрелять, чтобы не дай бог, чего-нибудь, не взорвать и не зажечь. Потратили 8 осколочных снарядов. Галеон дал бортовой залп. Примерно из 20 пушек. Недолет. Довольно близкий – на два кабельтовых. Пушки на галеоне стояли хорошие. Для 16-го века. Стреножили его, сбив ему бизань-мачту.

Затем сблизились на милю с каравеллой. Угостили ее восемью снарядами, при этом оснастили её плавучим якорем, свалив мачту. Посмотрели на ее бортовой залп из шести орудий. По сравнению с галеоном не впечатляло. Калибр маловат. Затем вернулись к галеону, зайдя с другого борта. Снова полюбовались на красивый бортовой залп. С другого борта обработали 6 снарядами верхнюю палубу и надстройку. Затем зашли с носа и положили 2 снаряда в порты носовой батареи. Приходилось рисковать. Впрочем, на батарее из четырех пушек большого запаса пороха быть не должно. А расположение крюйт-камер на всех типах испанских кораблей выяснили у пленных. Рисковать своими краснофлотцами и катером Мещерскому хотелось еще меньше.

Спустили катер с пулеметом. На баке в большом количестве показались аркебузиры, постреляли из сорокапятки и по ним. Когда шевеление на баке галеона полностью прекратилось, катер сблизился с ним на полкабельтова, причесал верхнюю и батарейную палубы галеона из пулемета. Для облегчения переговорного процесса главным калибром положили два фугаса по бортам. Командовавший катером Мякишев через переводчика потребовал спустить флаг, задраить пушечные порты, и выслать на шлюпке капитана и суперкарго с судовыми документами.

Переговорный процесс пошел хорошо. Попыток сопротивления больше не было. С галеона спустили шлюпку, катер взял ее на буксир и подтянул к трапу Марти. Двоих испанцев провели в кают-компанию. Они представились старпомом доном Родригесом и суперкарго доном Бандеросом. Капитан, по их словам, был тяжело ранен. Попытались качать права, грозя всяческими карами со стороны короля Испании. Мещерский охладил их пыл, заявив, что республика Камчатка находится в состоянии войны с Испанией, ввиду нападения испанских кораблей на тринидадскую крепость республики. Посему, весь экипаж галеона берется в плен. Экипажу пообещали хорошее питание, посильные работы и возвращение на испанскую территорию после окончания войны. Суперкарго сообщил, что на галеоне груз серебра, меди, олова, бронзы и небольшое количество золота. Довольный адмирал приказал отправить испанцев обратно, приказав им готовиться к буксировке.

Затем провели те же процедуры на каравелле. Обстреливать ее не пришлось. Увидев реакцию флагмана, там сами спустили флаг и выслали шлюпку.

Марти взял оба корабля на буксир и повел их в Крым. Парусники оставил на дежурстве. Командира Варяга лейтенанта Прядильщикова назначил флагманом. Приказал ему и командиру Кирова лейтенанту Терентьеву дождаться еще одного испанского корабля, идущего из Мексики, и привести его в Крым. Второго корабля не ждать, а буде он появится, то утопить. Трофей буксировать Варягу, а Кирову нести охранную службу. Корабли, идущие с востока – пропускать, при этом постараться остаться незамеченными, или на худой конец, неопознанными. В случае невозможности уйти от контакта, противника утопить. Спасательные шлюпки, если противник их спустит, утопить тоже. Последнее адмирал подчеркнул особо, указав на важность сохранения операции в тайне. Возвращаться в Крым под машинами, с парусами не возиться. На время боя и буксировки 'своих' испанцев, на всякий случай, закрыть в кубриках.

Марти буксировал галеон на максимально возможной шести узловой скорости, чтобы быстрее вернуться к оставленным парусникам.

***

Шхуна Кесседа 'Севилья' оказалась хорошим ходоком. Через две недели она подошла к Тринидаду. Высаживаться на берег Кесседа решил между фортом пришельцев и Конкерабией, рассудив, что там высадки ждут меньше всего. До ночи дрейфовали в 10 милях от берега, едва различая вершины холмов. После наступления темноты и восхода луны, пользуясь ночным бризом, подошли к берегу на полмили, спустили шлюпку и переправили отряд Кесседы на берег. Капитану Кесседа приказал прибыть на это же место через сутки, пообещав зажечь на берегу три близко расположенных костра.

Высадившись, отошли на кабельтов от берега и затаились. Днем отловили двух местных индейцев, охотившихся на диких поросят. Пленных связали и с пристрастием допросили. Те рассказали много интересного. Пришельцы сначала полностью разгромили большую армию материковых индейцев, а затем испанскую эскадру, причем два корабля захватили в плен. Сами пришельцы, по словам пленных, потерь не понесли. Все вожди острова признали себя вассалами пришельцев. Испанский форт у Конкерабии уничтожен огромным серым кораблем пришельцев. После этого серый корабль куда-то ушел. Но, после него в крепость неоднократно приходили парусные корабли пришельцев. На них грузят продовольствие, болотную руду и древесный уголь.