Текст книги "Минзаг "Марти". Дилогия (СИ)"

Автор книги: Виктор Старец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 41 страниц)

В штатном экипаже выведенного в резерв Марти оставили всего троих мартийцев. Людей для новых администраций на Кубе придется брать со спецзавода. Других просто не было.

На втором этапе операции кадровые роты из западной половины острова по плану должны будут двинуться в Гавану, а из восточной – в Сантьяго-де-Куба, по пути приводя в подданство все встреченные племена.

11-го августа оба отряда кораблей с десантом на борту вышли из Молотовска и Дзержинска на Ямайке и взяли курс на Кубу. К 22 августа первая волна десанта была высажена в энкомьендах. 27 августа вторым отрядом кораблей со второй волной десанта был захвачен Сантьяго-де-Куба, а 3-го сентября – первым отрядом взята Гавана. Высадив вторую волну десанта, оба отряда приступили к повторному разгрому фортов и экспроприации ликвидируемых энкомьенд.

По плану не позднее 30 октября все гвардейские роты на Кубе должны были выступить из колхозов в поход. На 15 ноября намечались советы вождей всех племен в Гаване и Сантьяго-де-Куба и подписание договоров между вождями и Республикой.

По завершении операций 'Куба' и 'Гаити' Совнарком намеревался установить полную блокаду испанского Нового Света. Стратегическое положение республики для этого будет вполне достаточным.

Буульгель вел свою роту следом за кадровой гвардейской ротой. Позади остались два месяца напряженной работы. Галеон Лазо доставил роту гвардии из порта Ульяновск с Пуэрто-Рико на северный берег острова Гаити. Экипаж галеона спустил на воду шлюпки и высадил гвардейцев в пяти милях от маленького испанского поселения Пуэрта-Плата.

Рота, пробравшись через джунгли, скрытно окружила селение, затем галеон подошел к нему с моря и сделал пару выстрелов из миномета по центральной площади. Командир роты через переводчика – парламентера предложил испанцам сдаваться. Те сопротивляться не стали и выбросили белый флаг. Рота заняла селение.

Мужчин испанцев отделили и заперли в большом сарае, приставив караул. Рабов – карибов тоже заперли, но отдельно от испанцев.

Местных рабов – араваков освободили и послали в ближайшую деревню с предложением к вождю племени вступить в переговоры. На следующий день администратор территории декурион Республики Тараскин и командир гвардейской роты гражданин Хакуоль приняли вождя и шамана местного племени, вручили им подарки и за трапезой сообщили, что власть испанцев на острове закончилась, Республика Камчатка берет весь остров Гаити под свою руку, а племенам араваков предлагает вступить в подданство.

Увидев, что командир, победивший испанцев – чистокровный аравак, как и все его воины, поглядев на их сверкающие доспехи и железное оружие, вождь был ошеломлен. О том, что новые пришельцы в хвост и в гриву бьют испанцев, вождь уже слышал. Народная молва донесла. А вот о том, что республика отменяет рабство и берет араваков в подданство, дает им высокооплачиваемую работу и принимает на военную службу, он был не в курсе. Вождь был весьма обрадован.

После подробного рассказа Хакуоля о жизни аравкских племен под властью Республики вождь пришел в восторг. А когда комроты сообщил, что воины племени получат железное оружие, будут обучены им пользоваться, а потом, вместе с гвардейцами пойдут войной на карибов, вождя от привалившего счастья едва не хватил удар. Племя граничило с карибами, их владения находились всего в двух дневных переходах от деревни. Воины племени постоянно отражали набеги карибов и несли при этом серьезные потери.

Когда же Тараскин заявил, что Республика решила истребить все карибские племена на острове и заселить их земли араваками, вождь вместе с шаманом рухнули на колени, и воздевая руки к небу, стали бить поклоны и возносить хвалу великому богу Кетсалькоатлю: исполнились обе великие мечты араваков. Боги решили покарать их исконных врагов – карибов и новых врагов – испанцев.

Когда же гости более – менее пришли в себя, наступила деловая часть беседы. Тараскин изложил вождю условия сотрудничества. Женщины племени продолжают сельхоз работы в энкомьенде с оплатой продуктами. Воины старше 30 лет приступают к строительству форта с оплатой работы железным инструментом. Воины от 15 до 30 лет мобилизуются в отряд, обучаются и выступают вместе с гвардией в поход на карибов. Захваченные отрядом карибские деревни и земли вокруг них присоединяются к племени.

Тут вождь потерял дар речи, не в силах вымолвить хоть слово, а престарелый шаман просто взял и хлопнулся в обморок. На следующий день Хакуоль с командирами взводов гостил у вождя в деревне. Гуляли три дня. С брагой, песнями и ритуальными плясками. Вождь сосватал за командиров свою дочь и еще пятерых девушек. Послали делегации в два соседних аравакских племени.

После прибытия соседних вождей гуляли еще два дня. После недели сплошного праздника, наконец, приступили к работе. Галеон доставил еще пленных карибов и испанцев из соседней энкомьенды, а также всё их имущество, домашний скот и всех домочадцев. Количество пленных испанцев и карибов достигло 130 человек. Пленные и рабочие бригады араваков приступили к строительству форта.

Из трех племен набрали три роты молодых воинов и приступили к учебе. Из воинов старших возрастов сформировали пограничную, конвойную и две гарнизонные сотни. Командиров рот, взводов и сотен назначили из числа прибывших гвардейцев.

В каждой роте сформировали четыре взвода. Взвод копейщиков из трех десятков воинов. Вооружение – шлемы, копья и щиты. Два взвода мечников по 20 бойцов со щитами и абордажными саблями. Их учили держать строй, по командам согласованно атаковать и отступать. Взвод лучников, вооруженных луками и топорами, из тридцати человек, обучали стрелять залпами поверх голов пехотинцев и орудовать топорами.

Через две недели два взвода гвардейцев с Хакуолем во главе, сотней местных воинов и тремя вождями выступили в поход на Гонаиве для участия в совете вождей. По пути они должны были пригласить с собой вождей всех встреченных племен.

Один взвод гвардии и все назначенные командиры остались в колхозе продолжать строительство и обучение местных сил. Из комсостава гвардейской роты назначили командиров новых подразделений. Комвзвода Буульгель стал командиром роты новобранцев. Командиров взводов в его роте назначили из числа кадровых командиров отделений. В кадровой роте командирами стали бывшие заместители.

Жизнь Буугеля круто повернулась два года назад. На землю его племени пришли невиданные ранее пришельцы. Он был тогда только что посвященным воином небольшого племени на Тринидаде. Жить было не просто. Племя жило в страхе перед регулярными нападениями материковых людоедов.

Пришельцы быстро нашли общий язык с вождем племени Петекотлем. Бугелю пришлось работать на добыче болотной руды. Это было тяжело. Но, обещанная пришельцами награда за труд в виде настоящего железного ножа поддерживала его рвение. Вскоре пришельцы вдребезги разбили большую орду материковых. Теперь Буугель сам не работал, а командовал захваченными пленными, копошившимися на дне сруба в болотной жиже. В руках его было трофейное медное копье, а на поясе висел заработанный железный нож. Грудь украшало ожерелье из зубов убитых людоедов. Он лично добил десяток карибов, раненых страшным оружием пришельцев. По меркам племени, он стал матерым воином.

Вскоре его, как и других молодых воинов, перевели из конвойников в армию. Пришельцы выдали ему шлем, кольчугу, меч и щит. Испанец, назначенный командиром десятка воинов, гонял их до седьмого пота. Никто из воинов не роптал. Все понимали, что им оказана великая честь. Никто и никогда из воинов Тринидада не имел такого великолепного оружия. По слухам, только у Верховного вождя острова было нечто подобное.

Все воины племени умели стрелять из лука, действовать костяным копьем и каменным топором. Испанцы учили их сражаться новым оружием. В парных схватках на деревянных мечах Буугель заработал немало синяков, но освоил эту науку. Потом обучали сражаться в строю, согласованно выполняя команды десятника. Затем на остров напали испанцы. В огромных силах.

Сотня Буугеля под командованием пришельца атаковала колонну испанцев в лесах. Обстреливали из засад и быстро отступали. Затем отбили нападение испанцев на построенную пришельцами крепость. В ожерелье Буугеля добавились зубы лично дорезанных интервентов.

Буугель уже кое что понимал и кое-как говорил и по испански, и по русски. Русским называли свой язык пришельцы, хотя самих себя они именовали камчатцами. После сражения с испанцами Буугелю дали отпуск с военной службы и направили на два месяца на учебу в школу.

После успешного окончания школы, как освоившего русский язык и проявившего себя в боях, его назначили десятником в новую армейскую сотню, набранную из воинов племени с восточного берега Тринидада. Под командованием взводного командира – испанца, Буугель три месяца обучал новобранцев воинским умениям.

Затем сотня с кораблей пришельцев десантом брала испанский город Санто-Доминго. После этого Буугель снова попал на учебу, на этот раз на воинскую. Два месяца его учили на командира взвода. В нападении на Веракрус он уже был уже заместителем командира взвода. Там пришлось повоевать всерьез. С испанцами.

После Веракруса по ходатайству камчатца – командира сотни, Буугелю присвоили гражданство Республики. Затем сотня участвовала в захвате острова Пуэрто-Рико. Там боевых действий не было. Сотня мирно прошла через весь остров с юга на север, попутно привела в подданство республики три местных аравакских племени.

По приказу командования начали обучать гвардейские сотни из местных племен. Буугеля назначили командиром взвода новобранцев. Для местных девушек он уже был завидным женихом: гражданин Республики, гвардеец, взводный командир, имеющий целое ожерелье убитых врагов. Красивая и веселая девушка Наниэлла, дочь местного вождя, пленила свободное сердце воина. Вождь дал согласие на брак. На свадьбе гуляла вся сотня и все племя. Впрочем, многие холостые воины нашли себе невест на этом острове. После схваток с испанцами в местных племенах девушек и вдов осталось намного больше, чем воинов.

Затем была операция Малые Антилы. Сотня Буугеля сражалась на Сент-Лючии, Гваделупе и Мартинике. За проявленную в боях с карибами стойкость камчатцы наградили Буугеля медалью 'За отвагу'. Теперь она висела на его ожерелье посреди зубов убитых врагов.

После Мартиники он снова попал на учебу. Учили на командира роты, в которые теперь переформировывались гвардейские сотни. В отличие от сотников, ротных командиров учили действовать в составе батальона с использованием огнестрельного оружия. Бугель впервые стрелял из оружия пришельцев. Ему понравилось. Двустволки стреляли далеко и метко.

Однако, после двухмесячной учебы, Буугеля вернули в его сотню, переформированную в роту, на ту же должность. Роту новобранцев под свое командование он получил уже на Гаити. Взводами в роте командовали двое испанцев и двое араваков, отделениями – опытные воины араваки из кадровой роты.

Двигаясь во главе роты через джунгли, Буугель слегка волновался. Командовать сотней воинов – большая честь для семнадцатилетнего командира. Но и ответственность. Не оправдать доверия камчатцев было бы позором.

Проводники из местного племени вели батальон кратчайшим путем к ближайшей деревне карибов. Комбат Хакуоль отслеживал маршрут по карте, выданной командованием. Намеченный Генштабом маршрут батальона пролегал от местечка Пуэрто-Плата на юго-восток между берегом океана и горным хребтом Кордильера-Септентриональ. Через полсотни километров через понижение в хребте маршрут поворачивал на юг в обширную долину между двумя хребтами. Затем огибал с востока самый высокий горный массив острова Кордильера-Сентраль и выходил к городу Санто-Доминго. Общая длина маршрута составляла 170 километров.

Перед выходом комбат довел до всех командиров рот приказ командования. На территорию карибских племен с разных направлений одновременно вторгались 16 батальонов. За 11 дней войска должны пересечь остров, разгромить все карибские племена и собраться в Санто-Доминго.

Во втором эшелоне на земли карибов вторгались семьдесят отрядов племенного ополчения во главе с вождями племен. Каждое аравакское племя выставляло в ополчение от полусотни до двух сотен воинов. Отряды ополчения должны будут уничтожить мелкие группы карибов, ускользнувших от передовых батальонов, а также взять штурмом деревни, пропущенные гвардейцами.

Перед кадровой гвардейской ротой шла рота новобранцев. За ротой Буугеля – еще одна новая рота. Обоза не было. Воины несли в заплечных мешках копченое мясо и сушеные фрукты на два дня. В дальнейшем продовольствие планировали брать в захваченных деревнях.

Шли быстрым шагом весь световой день. Не останавливались даже в дождь. А ливни в сезон дождей на островах были знатными. Через ручьи и речушки переправлялись по пояс в воде, натянув страховочные веревки.

После двухдневного перехода атаковали первую деревню. Атаковали без разведки. Карибов удалось застать врасплох. Их дозоры не успели предупредить о нападении. Деревню окружили плотным кольцом. Опомнившихся и попытавшихся контратаковать карибских воинов расстреляли из луков, а потом порубили саблями. Потерь не было, не считая мелких царапин.

В деревне поужинали и переночевали. Местным женщинам и девушкам пришлось всю ночь отдуваться за пятерых. Численность батальона впятеро превосходила численность воинов деревни. Впрочем, все было по согласию. Женщины были аравачками, захваченными карибами четырнадцать лет назад. Ну, а оттрахать всех женщин побежденного племени – законное право воинов. И женщины это вполне понимали. Буугель сильно подозревал, что камчатцам всё это не понравилось бы, но ни одного пришельца в батальоне не было.

С рассветом выступили в поход, взяв проводниками местных женщин. Отловом карибов, которые оказались вне деревни во время атаки, не заморочивались. Следом за батальоном шли четыре отряда ополченцев из племен, обитавших вокруг Гонаиве. Обучить их времени не было. Но, с задачей уничтожения мелких групп карибов, они должны были справиться.

Со следующей деревней внезапности не получилось. Уцелевшие воины из первой деревни предупредили соплеменников. На поле перед деревней выстроились полторы сотни карибов в боевой раскраске, потрясая копьями и выкрикивая оскорбления. Они по старой привычке отнеслись к аравакам свысока. За что и поплатились. Четыре взвода копейщиков выстроились в шеренгу напротив строя карибов и начали ругаться в ответ. За копейщиками выстроились лучники, а мечники охватили карибов с флангов, не выходя на поле.

Карибы обстреляли копейщиков из луков, кинули луки на землю и бросились в атаку с копьями и топорами в руках. Ущерба от стрел не было. Присевшие на корточки копейщики приняли стрелы на щиты. Карибов подпустили на полсотни шагов, лучники по команде дали три залпа, уполовинившие врага. Затем карибы налетели на частокол стальных копий. На этом бой и закончился. Костяные копья кольчуги гвардейцев не пробивали. Пару десятков раненых, попытавшихся сбежать, перехватили мечники.

В деревне батальон не остановился. Наскоро перекусив, обработав и перевязав легкие раны, взяли в деревне новых проводниц и двинулись дальше. Восьмерых раненых в ноги бойцов оставили в деревне дожидаться ополченцев.

До заката взяли еще одну небольшую деревню. Опять без потерь. В ней и заночевали. Первое племя карибов было истреблено полностью.

За два дня пересекли территорию другого карибского племени. Без всякого сопротивления миновали три деревни. В них остались только женщины и малые дети. Все боеспособные мужчины из деревень ушли. Миновав первую пустую деревню, Хакуоль перестроил походный порядок. Теперь батальон шел пятью параллельными колоннами в десятке шагов между колоннами. В крайних колоннах шли копейщики, в центральной – лучники, а между ними – мечники. Отделение мечников вывели в головной дозор и еще два отделения составили фланговые дозоры. Буугеля комбат газначил командовать левой колонной копейщиков.

На подходе к четвертой деревне карибы внезапно атаковали батальон. С диким воем из густых кустов подлеска выскочила толпа воинов в боевой раскраске и бросились с двух сторон на фланговые дозоры. Те, не вступая в бой, бегом отступили за спины копейщиков. Копейщики успели уплотнить строй и сформировали стену щитов. В голове и хвосте батальона копейщики отступили назад, смыкая кольцо щитов. Мечники подстраховали первую шеренгу и заполнили своими щитами несколько прорех в строю, там, где копейщики не успели сомкнуться. Лучники встретили атакующих ливнем стрел.

Карибы навалились на шеренгу копейщиков и отхлынули назад. Копья с длинными обоюдоострыми наконечниками наносили обнаженным телам туземцев страшные раны. Копейщики по команде комбата шагнули вперед и еще раз ударили копьями в голые тела. Из-за спин копейщиков с воинственным кличем араваков выскочили мечники и принялись рубить карибов, как тростник. Через несколько минут все было кончено. Превосходство в вооружении, выучке и тактике обеспечили победу. Немногие уцелевшие карибы скрылись в лесу. Гвардейцам осталось только дорезать раненых и разжиться зубами для ожерелий. Батальон потерял четверых бойцов. Карибы – около пяти сотен. И второе племя карибов было полностью разгромлено.

Батальон перешел на землю третьего карибского племени, последнего перед Санто-Доминго. Вблизи от города испанцы истребили все туземные племена. Первые две деревни оказались пустыми. На ночевку батальон встал в третьей деревне. На ночь выставили секреты на деревьях и усиленные караулы по периметру деревни. Комбат ожидал ночного нападения. Караульные всю ночь жгли большие костры, которые не смог погасить даже дождь. Воины спали в хижинах с оружием под рукой.

Карибы напали под утро во время очередного ливня. В карауле стояла рота Буугеля. К счастью, секреты успели подать сигнал о нападении криком обезьяны-ревуна. Одной ротой оцепить всю деревню возможности не было, поэтому каждую хижину обороняло сводное отделение роты в составе 3-х копейщиков, 4-х мечников и 3-х лучников. Копейщики и мечники выстроились в короткую полукруглую шеренгу, загнув фланги, лучники встретили атакующих стрелами, стоя за спинами товарищей. Задачей отделений было прикрыть вход в хижину, откуда выскакивали ночевавшие в ней гвардейцы. В свете костров набегающих карибов били на выбор в упор.

Выбегавшие из хижины воины пристраивались с флангов к короткой шеренге, растягивая её в длину. Волна атакующих накатилась на строй и отхлынула, оставив на земле вопящих и корчащихся раненых. Карибы уже проскочили в деревню между хижинами, но у каждой хижины уже образовалось ощетинившееся копьями и саблями кольцо гвардейцев, из которого часто летели стрелы, разившие врагов. Повинуясь приказам взводных командиров, кольца начали стягиваться к центру деревни, где они смыкались и укрупнялись.

Попытки карибов проскочить внутрь колец не удавались. Нескольких прорвавшихся воинов зарубили топорами лучники. Каждого лучника обучили орудовать боевым топором с полукруглой передней кромкой, насаженным на длинную рукоять из железного дерева. Любое стальное оружие: копье, абордажная сабля, прямой меч или боевой топор в умелых руках было смертельно опасно для голых туземцев.

Вскоре в центре деревни сформировалось батальонное кольцо, неприступное для карибов. Из кольца густо летели стрелы, быстро снижавшие число боеспособных воинов. Попрыгав вокруг кольца и повопив свои кричалки, карибы поняли, что никакого реального вреда батальону причинить не могут. Оставив на земле большую часть воинов, карибы скрылись в темноте. Преследовать их не стали. Батальон потерял девятерых воинов убитыми. Карибов в деревне перебили более трех сотен. Большая часть отступивших в лес туземцев получили ранения. Прочесав утром лес вокруг деревни, обнаружили еще четыре десятка трупов. Карибы добили своих раненых.

Дождавшись подхода отряда ополчения, батальон оставил под ответственность вождя два десятка серьезно раненых и двинулся в Санто-Доминго.

Через неделю в городе состоялся общий совет вождей острова Гаити, на котором отбитые у карибов деревни были поделены между аравакскими племенами, в соответствии с количеством воинов, участвовавших в операции.

В конце июля в Ленинград вернулись из похода Аврора и Варяг. По сведениям, почерпнутым из учебника по экономической географии Южной Америки, вблизи города Барселона, расположенного на побережье Венесуэлы в двухстах милях западнее Тринидада, находилось мелкозалегающее месторождение коксующегося угля Нарикуаль. Самого города, понятное дело, еще не было, но его будущее местоположение определялось однозначно по характерным очертаниям береговой линии.

С помощью немцев – представителей губернатора, удалось войти в контакт с местными туземцами, которые указали, где можно найти черный горючий камень. Выходы угольных пластов на поверхность обнаружились всего в двенадцати километрах от берега. В двадцати километрах от месторождения, на месте будущей Барселоны наличествовала удобная закрытая бухта.

Наняв местных рабочих, корабли загрузили двадцатью тоннами угля. На обратном пути зашли на Гренаду, где высадили представителей губернатора Венесуэлы. Прибывший на встречу с ними Зильберман привез для губернатора проект договора на поставку угля в Республику.

Предложили цену четыре эскудо за тонну угля с доставкой на Гренаду. По расчетам наркомата внешторга, такая цена должна окупать немцам все затраты на добычу и доставку угля в Республику, а также давать прибыль около полутора эскудо с тонны. Текущие потребности Республики оценили в 1200 тонн в месяц, по 400 тонн на металлургию, кирпичные и цементные заводы. На строительство карьера, порта и дороги от карьера к порту республика готова была дать немцам кредит в двадцать тысяч эскудо с покрытием поставками угля. С Авроры привезенный уголь выгрузили, и Зильберман отбыл на ней вместе с немцами в Маракайбо на встречу с губернатором. Поставки угля должны были еще крепче привязать немцев к Республике.

Немцы уже поставляли в Республику каучук и кору хинного дерева. Ежемесячно два немецких галеона уходили с Гренады в Гамбург с произведенными в Республике товарами и возвращались из Европы с нужными Республике грузами и специалистами. По подсчетам нарком внешторга, немцы уже имели от контрактов с республикой ежемесячную прибыль не менее 14 тысяч эскудо. Республика могла бы отправлять в Европу и больше товаров, однако Совнарком не увеличивал их производство, чтобы не сбивать цены на них в Европе.

Спецзавод закончил производство комплекта крупногобаритных металлообрабатывающих станков, и был готов приступить к мелкосерийному выпуску автомобилей, тракторов и броневиков. Однако, пришлось ставить на поток паровые и водяные динамо-машины, пушки и минометы для новых портов и фортов на Кубе и Гаити. В электроцехе для них массово выпускались электролампы, прожектора, провода и выключатели, аккумуляторы. Радио-лаборатория гнала серию длинноволновых радиостанций для фортов и коротковолновых станций для катеров, телефонных аппаратов и коммутаторов для местной связи.

Начали серийное производство двустволок и обрезов калибра 12, 5 мм для туземных формирований, а также нового патрона для них. КБ поручили разработку станкового пулемета под новый патрон.

Кошкину наконец удалось довести до ума гидросамолет. Два сухопутных самолета К-1 уже давно совершали регулярные полеты по маршруту Гренада – Кириаку – Крым – Сахалин, перевозя почту. На всех остальных островах Антильской гряды пленные испанцы сооружали аэродромы для них.

При разработке летающей лодки Кошкин решил отталкиваться от имеющейся конструкции самолета К-1. Корпус обшили бальсовой фанерой с нижней частью в форме килевой лодки. Днище обшили десяти миллиметровой фанерой, борта – восьми миллиметровой и верх корпуса – пяти миллиметровой. Коробчатую силовую конструкцию двух плоскостей подняли выше корпуса, так что нижняя плоскость гидросамолета оказалась на месте верхней плоскости прототипа У-2. На удлиненных вниз стойках силовой коробки установили изготовленные из фанеры поплавки, имевшие вид маленьких лодок – байдарок. Прямо над поплавками на верхней плоскости установили в фанерных гондолах два форсированных двигателя ГАЗ-АА максимальной мощностью 57 лошадиных сил.

По сравнению с К-1 вес пустого самолета вырос с 800 до 1300 кг, что потребовало увеличения площади крыльев до 60 квадратных метров, размах крыльев увеличился до 12 метров. Кошкин долго провозился с подбором формы нижней части корпуса. Его пришлось переделывать трижды. В конце концов, удалось получить достаточную мореходность. В итоге, самолет мог взлетать и садиться при высоте волны до 50 см, то есть в открытом море при волнении до 2 баллов или в закрытых бухтах. Для обеспечения гарантированной плавучести на случай аварии все полости в корпусе и поплавках заполнили надутыми воздухом резиновыми баллонами.

Максимальная скорость самолета составила 96 км/час, дальность полета со 110 литрами топлива – 420 км. Грузоподъемность с одним пассажиром – 80 кг. В акте госкомиссии указали на необходимость увеличения мощности и снижения веса двигателя. КБ озадачили разработкой алюминиевого блока цилиндров двигателя и увеличением его мощности до 80 лошадиных сил.

Перед подписанием акта приемки первого образца гидросамолета К-2 председатель Совнаркома решил лично совершить полет. На К-1 Мещерский уже летал, теперь ему просто захотелось прокатиться на гидросамолете.

Самолет стоял у специально построенного для него в мелководной северной бухте причала. Барьерный риф защищал бухту от океанской волны, поэтому высота волн в бухте не превышала четверти метра. Пилотировать самолет решил сам главный авиаконструктор Кошкин. После приемки в эксплуатацию самолета К-1 ему присвоили гражданскую категорию легата Республики. В штате авиалаборатории было два пилота – испытателя, но Председателя Совнаркома он решил покатать лично.

Мещерский разместился в задней кабине летчика наблюдателя, одел положенные очки – консервы и пристегнулся ремнями. Парашютов в республике еще не производили, но К-2 мог приводниться в любом месте, даже при отказе обоих двигателей, что было крайне маловероятно. Дождавшись, пока пассажир пристегнется, Кошкин спросил разрешения на взлет.

Получив его, вытянул рычаг дроссельной заслонки карбюраторов, включил зажигание и нажал кнопку стартера. Электромоторы стартеров крутанули оба двигателя. Моторы рыкнули и вскоре ровно заработали на холостых оборотах. Прогрев двигатели, Кошкин утопил рычаг подсоса и взмахом руки приказал стартовому расчету отдать швартовы. Спрыгнув с причала на левый поплавок, туземцы отвязали оба швартовочных конца, затем взобрались обратно и, упираясь в крыло, оттолкнули самолет от причала. Кошкин плавно прибавил газ. Самолет постепенно разогнался, гулко шлепая днищем по волнам. Пробежав с километр, гидроплан оторвался от воды и начал плавно набирать высоту.

Справа бликовала в лучах солнца поверхность океана. Слева постепенно уходили вниз холмы северного мыса. На вершине самого высокого холма виднелась замаскированная под туземную хижину стотридцатка северной артпозиции. Около нее маячили два наблюдателя. На склоне холма пылил известняковый карьер.

На берегу бухты суетилась стройплощадка. Туда планировали перенести металлургические заводы. Их старая территория оказалась прямо в черте будущего города. Дым и копоть заводов сильно досаждали мамашам с детьми. В дальнейшем на берег этой бухты решили перенести и цеха спецзавода, поскольку грохот паровых молотов и визг металлорежущего оборудования тоже беспокоили младенцев и их мам. В предвидении выборов Совнарком принял решение о выводе всех промышленных производств подальше от жилой части города.

Над проливом, отделяющим Крым от Сахалина, Кошкин плавно развернулся влево. В ярко-синей воде качались пироги туземных рыбаков с Сахалина. По правому борту за проливом отчетливо просматривались постройки Кировограда, порт и цеха общего завода, а за ними у подножия гигантского вулканического конуса дымил трубами цементный завод.

Самолет набрал высоту полкилометра и летел по горизонтали, плавно покачиваясь в восходящих потоках воздуха. Ровно гудели двигатели. Встречный ветровой поток свистел в растяжках крыльев, и шуршал, огибая округлое стекло лобового щитка. Николай Иосифович вытянул правую руку за борт и подставил ладонь набегающему потоку воздуха. Ему пришлось слегка напрячь мышцы, воздух с ощутимой силой давил на ладонь.

Пилот повел машину вдоль обрывистого западного гребня острова. Впереди показалась западная бухта. Сейчас у причалов стоял Марти и всего один рейсовый корабль. Весь флот был задействован в операциях 'Куба' и 'Гаити'. На холме над бухтой виднелась западная артпозиция. Вверх от бухты уходил главная улица будущего города, сверкающая на солнце покрытием из светлого известняка. Справа от улицы виднелись выстроившиеся в ряд аккуратные коробочки строящихся жилых домов. На берегу бухты четко были видны большие прямоугольники жилых и промышленных зон. Дымили трубы заводов.

На южном берегу хорошо просматривались постройки лабораторного и оружейного секторов. По ним тоже было принято решение о переносе их на южную оконечность острова. В свое время в спешке не додумали, что размещать химические и пороховые производства вблизи жилых зон опасно.

Обогнув вытянутый южный мыс острова с расположенной на нем артпозицией, Кошкин левым виражом плавно развернул самолет и повел его вдоль восточного берега. На мысу за длинным широким пляжем тоже кипела стройка. Туда запланировали перенести все химические производства и цех снаряжения боеприпасов.

За мысом, ограничивающим с юга восточную бухту открылся вид на кирпичный завод, лесопилку, лагеря военнопленных, туземную деревню и верфь. На высоком северном мысу бухты виднелась пушка восточной артпозиции.

На Николая Иосифовича накатило чувство восторга и небывалой гордости за себя самого, за своих товарищей – наркомов, да и за всех мартийцев. Всего лишь два с небольшим года назад, они были выброшены в этот мир, практически, с пустыми руками. За это короткое время они сумели провернуть гигантскую, немыслимую работу!

На пустых заросших лесом островах выросли процветающие промышленные города! Мартийцы обеспечены всем необходимым и уверенно смотрят в будущее. А ведь он видел с самолета лишь небольшую часть владений Республики. Есть еще нефтепромыслы Тринидада, рудники, порты, города, форты, колхозы. Карибское море бороздят три десятка кораблей. Вся гигантская дуга Антильских островов, растянувшаяся на две тысячи миль, вскоре окажется под властью Республики. А теперь и небо будет бороздить воздушный флот Республики!