Текст книги "Минзаг "Марти". Дилогия (СИ)"

Автор книги: Виктор Старец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 41 страниц)

***

Бывший капитан-командор дон Планель де Бардакс, а ныне военнопленный номер 98, услышав о наборе специалистов на корабли, долго колебался. В первый набор он не пошел. Уже привык к размеренной работе на кирпичном заводе. Его рабочее место было у станка, который формовал кирпичи из глины. Вместе с ним на станке работали еще пятеро пленных. Кормили хорошо, работа не напрягала. Дергай себе вверх – вниз рычаг, переворачивающий форму. Станок стоял под навесом в тени, работников овевал прохладный морской ветер. Монотонный труд не мешал думать.

Дон Планель вспоминал свое босоногое детство в маленьком полуразвалившемся отцовском замке. Жила семья бедного идальго, конечно, получше окрестных крестьян, но заметно беднее зажиточных ремесленников и купцов в соседнем городке. Четвертый сын дворянина, он не мог претендовать на наследство, и по этой причине был по большей части предоставлен сам себе. Весь день с утра до вечера носился по соседним холмам с сельскими ребятишками. Впрочем, грамоте, арифметике и владению шпагой его выучили.

Достигнув совершеннолетия, решил принять участие в Конкисте, о которой мечтал каждый испанский парень. Завербовался матросом на корабль, идущий в Вест-Индию. И всем сердцем полюбил море. Хотя, матросов на корабле вовсе не кормили пряниками. Сметливого и грамотного матроса, к тому же дона, приметил штурман каравеллы, и взял к себе в помощники. Через два года он уже сам стал штурманом. Флот Испании быстро рос. Через три года он уже был капитаном каравеллы. В Новом Свете способные люди делали карьеру быстро. В 34 года он уже был произведен Вице-королем в капитан-командоры. Но, тут его постигла неудача.

Он оказался в плену у каких-то совершенно непонятных и необъяснимых пришельцев. Все, чем владели пришельцы, сильно смахивало на колдовство. Корабли, быстро ходившие против ветра без парусов, яркие лампы, сверкающие в ночи без всяких признаков пламени, аркебузы, стреляющие со скоростью детской трещотки, самоходная повозка и много других чудес. С другой стороны, никаких признаков колдовства: заклинаний, обрядов, жертвоприношений и прочей мистики не было и в помине. Пришельцы делали свои дела быстро, четко и, можно сказать, обыденно, как крестьянин в его родной Андалусии возделывает почву.

К пленным пришельцы относились вполне по человечески, даже, по первости, одергивали конвоиров – индейцев, не позволяя бить пленных. Требования пришельцев были четкими, понятными, как и меры наказания. Двух не в меру гордых благородных донов с галеона, вздумавших не подчиниться конвою, попросту утыкали стрелами. Других донов, не желавших делать своими руками грязную работу и пытавшихся халтурить, продержали по трое суток на одной воде. Всем остальным хватило наглядного примера. Никаких разговоров о возможном выкупе с пленными пришельцы не поддерживали. Видимо, их этот вопрос не интересовал. Всем объявили, что пленных отпустят после окончания войны с Испанией. А до тех пор придется работать.

Первый набор специалистов в экипажи Планель пропустил. Сомневался в допустимости для благородного дона служения стране, воюющей с Испанией. Но, когда во второй раз объявили набор в экипажи галеонов, он записался в штурмана. В конце концов, это дело он знал. Да и с Испанией, его по большому счету, ничего не связывало. Но главным мотивом было, чего греха таить, любопытство. Хотелось поближе посмотреть на дела таинственных камчатцев. Да и предлагаемое жалование превосходило капитанское в королевском флоте. Его приняли.

***

Завод изготовил две пушки первого типа. Мещерский лично присутствовал на испытаниях. Из обоих орудий отстреляли по полсотни зарядов. Сначала ядрами, потом новыми снарядами. Максимальная дальность стрельбы снарядами составила 2800 метров. На дистанции в одну милю снарядом уверенно поражалась цель размером с малую каравеллу. На дистанции в один километр – размером с баркас. В полете снаряды не кувыркались, пробивая деревянную мишень только железной головной частью. Нарком обороны принял орудия на вооружение береговой артиллерии. Предсовнаркома приказал запустить в производство серию из десяти орудий, а также тысячу снарядов: по четыре сотни осколочных и шрапнельных, по сотне фугасных и зажигательных.

В металлургическом цехе строители закончили строительство конвертера. Металлурги запустили первую пробную плавку стали. Первый блин, конечно, получился комом. Никто не расстроился. Другого и не ожидали. Выплавка стали – дело сложное. К счастью, в библиотеке обнаружился учебник по материаловедению, в котором имелась диаграмма состояний сплава железо-углерод, которая значительно облегчала дело. Тем не менее, подбор режимов плавки мог занять длительное время. Недаром, в их прошлой истории выплавку стали освоили только в середине девятнадцатого века.

Стройотряды провели линии столбов ко всем четырем артиллерийским позициям, электрики провесили по ним электролинии. На артиллерийских позициях установили прожектора и ратьеры.

Электромеханики поставили на испытания опытный электромотор мощность 30 киловатт. Он же предназначался в качестве генератора в состав типовой электростанции с паровым двигателем в полсотни лошадиных сил. Такие двигатели завод уже выпускал малой серией. Теперь цех взялся за разработку электродвигателя мощностью десять киловатт. Он должен был стать типовым приводом для исполнительных механизмов, а также бортовым генератором для парусников, работающим от освоенного в производстве двадцатисильного паровика.

В конце октября в бухту вошел Марти, ведя на буксире большой галеон и двухсоттонную каравеллу. Грузов все население республики ждало с огромным нетнрпением. Запасы тканей, обуви, хорошей посуды были полностью исчерпаны. Завод уже вынужден был выпускать оловянные тарелки, чашки, ложки и вилки. Литейный цех отливал чугунные сковородки и котлы. Гончарный участок делал грубые глиняные миски и кружки. С тканями была вообще беда, все ходили в заплатанных обносках.

Как обычно, сгрузили новую партию пленных в 690 человек, переписали их и определили в лагеря, коих в Крыму стало уже три: лагерь комсостава при кирпичном заводе, лагерь для специалистов при несекретных производствах и строительный лагерь для рядовых матросов.

Затем приступили к самому долгожданному: выгрузке и учету товаров. Трофеи вызвали восторг как у руководства, так и у рядовых граждан: 270 больших рулонов льняных и шерстяных тканей, тюки хорошо выделанных кож, даже три рулона шелка. 87 больших коробов с обувью, по большей частью солдатской, 32 короба испанских армейских мундиров, 5 коробов портновской и обувной фурнитуры, 16 коробов стеклянной посуды, столовые приборы, зеркала, листовое стекло, парусина, пеньковые канаты. Значительно меньше энтузиазма вызвали аркебузы и холодное оружие, составлявшие примерно одну пятую часть общего тоннажа грузов. Этого добра и так хватало. Как обычно, с галеона и каравеллы сняли все пушки, числом 68 штук и оружие экипажа. К сожалению руководства, в составе груза не было никаких химических реактивов.

Доставленные товары Совнарком решил продавать через магазин. Деньги теперь у граждан были. У народа появился мощный стимул для выполнения норм. Предсовнаркома распорядился расширить швейный и обувной цеха на общем заводе, как решили именовать, для краткости, все несекретные производства. Секретные производства назвали спецзаводом.

Научники раскопали информацию о неэлектрических прожекторах, на так называемом свете Друммондов. О нем вспомнил командир БЧ-1 Веденев. Изучали его в училище в качестве источника света для маяков до появления дуговых электроламп. Нашли соответствующую статью в Брокгаузе. Попробовали раскалить кусок известняка в пламени паяльной лампы на керосино – бензиновой смеси. Кусок засиял ярким белым светом. К нему изготовили бронзовый отражатель параболической формы. Получился более – менее приличный прожектор. Ими решили осветить все десантно – доступные участки берега. На кораблях и береговых орудиях и решили оставить электрические прожектора, поскольку свет Друммондов давал, все-таки, большее рассеяние.

Завод изготовил одно орудие второго типа с гладким стволом. На испытаниях после трех выстрелов потекли сальники в противооткатном устройстве. Пушку вернули на доработку.

Связисты успешно испытали опытные образцы угольных микрофонов. Запустили в производство партию телефонных аппаратов в количестве, достаточном для телефонизации всех артиллерийских позиций и цехов.

Научный сектор вплотную занимался разработкой дуговой электролампы. Свет Друммондов в качестве источника для дальнобойного прожектора не годился. Источник света для них должен быть одновременно ярким и точечным. Пытались из подручных материалов изготовить электрические аккумуляторы. Пока безуспешно. Для аккумуляторов требовалась серная кислота, получить которую не смогли. Срочно требовались реактивы для изготовления капсюлей, бездымного пороха и тротила.

Радиотехники требовали развивать стекольное и стеклодувное производство. Без него не изготовить радиолампы. Того же требовали медики, им нужна была химическая посуда для производства медикаментов. Электротехники требовали стекла для производства электроламп.

17. Экспедиция в Европу.

Поскольку нужда в химических реактивах и специалистах становилась совсем уже нестерпимой, Предсовнаркома принял решение отправить экспедицию в Европу, не дожидаясь атаки со стороны испанцев. В конце концов, отправка двух парусников лишь незначительно ослабляла боевой потенциал республики. Для ускорения отправки Мещерский принял решение снять с Авроры и Кирова пушки – сорокапятки, всё электро и радиооборудование и переставить его на Маркса и Энгельса. Опытные экипажи с каравеллы и шлюпа тоже перевел на новые галеоны, добавив испанцев и туземцев. На 'классиков' установили дополнительные танки для горючего, исходя из расчетного расхода топлива до Европы и обратно.

Подготовке экспедиции посвятили отдельное заседание Совнаркома.

Нарком индел доложил предлагаемые задачи экспедиции, способы их решения и планируемые сроки выполнения. Задачи: закупка крайне необходимого сырья, материалов и реактивов, вербовка мастеров недостающих специальностей, налаживание связей с голландскими купцами для организации ими регулярных поставок всего вышеуказанного в Ленинград.

Затем Зильберман доложил легенду, разработанную для экспедиции. Купцы из Ленинграда Козьма Минин и Дмитрий Пожарский пришли на двух шхунах с грузом пушнины в порт Ла-Корунья в Испании, где продали товар и шхуны, на вырученные деньги арендовали два испанских галеона, затем пришли на них в Амстердам в Нидерландах для закупки товаров и найма ремесленников для переселения в Ленинград. Изготовили по образу и подобию местных карт, карту Белого моря с Ленинградом в устье Северной Двины, на месте будущего Архангельска, до основания которого оставалось еще больше сорока лет. Легенда вполне объясняла наличие на борту русскоговорящих и испаноговорящих членов экипажа, а также наличие у купцов большого количества испанских дензнаков.

Изучив судовые документы на захваченных испанских кораблях, наркомат индел с помощью наркомата промышленности изготовил новые судовые документы и новые судовые журналы. Купцы имели на руках патенты на право торговли от Ленинградского посадника Козьмы Пруткова и от Новгородского наместника князя Фомы Гордеева. Сделали и договора аренды галеонов с их хозяевами, благо, те были под рукой – сидели в лагере. Все необходимые печати для документов изготовили в механическом цехе. За образцы печатей взяли оттиски на испанских документах. 'Липа' вышла вполне качественная. Ее предъявили всем капитанам, старпомам и суперкарго, сидевшим в лагерях, затем скрупулезно учли все их замечания.

Документальную подготовку легенды признали удовлетворительной. 'Купцами' Совнарком назначил торгпредов Ягудина и Потькалова. Начальником экспедиции утвердили зам командира БЧ-2 старлея Коровалова.

Единственным минусом легенды было то, что Ленинграда – Архангельска в устье Северной Двины еще не существовало, на его месте стояло только рыбацкое село. Но, в Европе об этом, конечно же, не знали. Новые города в Вест-Индии возникали постоянно, так почему бы и не возникнуть новому городу в Белом море. А основание Архангельска Совнарком надеялся значительно ускорить, поскольку через него будет наиболее удобно торговать с Московским княжеством.

Договора найма ремесленников составили хитро. В качестве адреса нанимателей упоминалось лишь название города. Нанимателями были прописаны купцы. Чтобы предупредить неудобные вопросы со стороны нанимаемых, в договоре им развесили сочнейшие морковки. Во-первых, выплата авансом зарплаты за год вперед, с возможность траты двух её третей на берегу. За счет этого нанимаемые могли рассчитаться с кредитами, у кого они были, или положить круглую сумму в банк. Зильберман предполагал, что многие ремесленники будут отягощены долгами, поэтому возможность рассчитаться будет для них крайне привлекательной. Поощрялся наем ремесленников с семьями, на перевозку семей выплачивались солидные подъемные. Во-вторых, по контракту ремесленники должны были отработать в Ленинграде три года, затем они могли или продолжать работать прежним порядком, или получали возможность выкупить оборудование и работать частным образом. Зильберман заявил, что нынешние ремесленники быть постоянно наемными работниками не захотят. Такая у них психология. Им нужно дать перспективу выхода в хозяева. Без этого они не наймутся.

Мещерский возразил, что это будет уже не социализм, а НЭП. Если позволить заводить собственное дело ремесленникам, то почему не позволять того же нашим гражданам?

– Так в чем же дело? Все в наших руках. Нужно для дела ввести НЭП – введем! Разрешим частное предпринимательство в производстве ширпотреба, в сфере услуг и в торговле. Предложим Политбюро рассмотреть этот вопрос. Верховный Суд разработает поправки в законодательство, а Совет утвердит. И все дела! – Ответил нарком индел.

Наркомы промышленности и торговли поддержали предложение наркома индел. Нарком Лифшиц заявил, что это будет откат от социализма назад, что недопустимо для коммунистов. Болотников на это возразил, что таковы непреодолимые обстоятельства жизни. Бороться с ними – все равно, что плевать против ветра. Мещерский поставил вопрос на согласование. Приняли большинством голосов, против были Лифшиц и Железнов, Ягодин воздержался. Зильберману поручили убедить Круминьша.

Затем наркомы промышленности, науки и здравоохранения поочередно зачитали списки необходимых им товаров и специалистов, попутно мотивируя их необходимость. Списки утвердили в качестве директив для экспедиции, разделив на две группы: обязательные к исполнению и желательные.

Наркомторг Игнатьев засомневался, удастся ли пройти таможенный и пограничный контроль в порту. Трубы, машины и топливные танки на теперешних кораблях отсутствуют. Да и пушка имеет совершенно несовременный вид.

Ему ответил Болотников:

– Трубы сделали съемными. Перед входом в порт их демонтируют и уложат на палубе. Будут 'запасными мачтами'. Насчет танков скажем, что в них груз – масло для осветительных ламп. Можем даже керосинчику оттуда нацедить, залить в лампу и зажечь. В Ленинграде – Архангельске, ведь полгода – ночь. Нужно освещаться. В баках масла в трюме больше вмещается, чем в бочках. Новая тара. А машинный отсек замаскируем под обширную крюйт-камеру. Скажем, купили порох для продаже в Ленинграде. Вряд ли таможня туда сильно захочет влезть.

Жердев пояснил, что по дюжине 'родных' пушек на галеонах останется, для маскировки. А сорокапятки перед входом в порт с тумб снимут и уложат в трюм, как груз. В порт войдут, и снова поставят, прикрыв брезентом.

Резюмировал Зильберман:

– Кошелек с золотом откроет любые двери. Замажем золотишком глаза и таможне, и пограничникам, и городским властям. Если кто скажет, что здешних чиновников невозможно подкупить, я помру со смеху. Я с несколькими испанскими суперкарго по этому поводу проконсультировался. Все берут, только давай. Главное, чтобы кошелек не был маленьким, а эскудо в нем были большими. А с этим у нас проблем нет.

Ягодин выразил сомнение, хватит ли двух сорокапяток для самообороны галеонов в море и в порту. Предсовнаркома пояснил, что в эскадренный бой они ввязываться не будут, а сбить мачты преследователям смогут запросто. Или вообще утопить нескольких особо настырных преследователей, поразив бронебойным снарядом крюйт-камеры. Для самообороны в порту предложил на каждый галеон выдать ручной пулемет и по пять штук автоматических винтовок из Сталинграда. На случай отражения абордажа экипажи галеонов получат запас ручных гранат. Взамен пулеметов и винтовок в Сталинград будут поставлены два только что испытанных орудия. Кроме того, два следующих орудия первого типа, изготовляемых на заводе, также пойдут в Сталинград. На этом заседание закрыли.

Ягодин доложил Генсеку о желании Мещерского ввести НЭП. Круминьш заметил, что введение НЭПа потребуется не раньше, чем через три года, а до того еще дожить надо. Но, листочек с записью об этом лег в дело Хозфракции. Туда же лег листок о вредительском разоружении Авроры и Кирова, а также о вредительском ослаблении обороны Сталиграда путем изъятия из крепости двух пулеметов и десяти винтовок. Там же были подшиты листочки о введении без санкции Политбюро шестидесятичасовой рабочей недели и злостном нарушении социалистической законности, выразившемся в отмене оплаты за выполненную работу, в случае невыполнения работником нормы. Были и другие листочки. Мещерский в выражениях в адрес коммунистов, отлынивающих от работ под предлогом выполнения партийных поручений Политбюро, совершенно не стеснялся. Сексоты Замилацкого об этом регулярно постукивали.

Узнав от Ягодина, что капитан-командор Планель де Бардакс подал заявку на включение в состав экипажей в качестве штурмана, Мещерский заинтересовался и вызвал его к себе на беседу. В качестве искреннего союзника, капитан-командор был бы весьма полезен мартийцам. Если же он задумал диверсию, мог принести большой вред. Ягодин характеризовал капитан-командора положительно. Чтобы произвести на испанца максимальное впечатление, вызвал его не в штаб, а в свою каюту на Марти.

Ожидая де Бардакса, осмотрел каюту, перевернул висевшую на стене карту Антильских островов и лежавшую на столе карту Крыма. Еще раз прочитал краткую 'Историю республики Кмчатка' на десяти машинописных страницах, разработанную библиотекарем Сенечкиным, предназначенную для внешнего распространения, несколько дней назад утвержденную Круминьшем,. По одному отпечатанному экземпляру Истории выдали капитанам парусников и начальникам цехов, всем, кто контактировал с испанцами. Рядовым краснофлотцам и членам экспедиции эту историю зачитали на политинформациях. Испанцам и индейцам разрешили рассказывать только ее. Распространять среди них сведения из реальной истории, равно как и любые сведения технического характера, Совет категорически запретил, объявив их особо секретными. Весь состав экспедиции был ознакомлен с этим постановлением Совета под роспись.

Боец – конвойник ввел испанца в кабинет. Как ни странно, Мещерский в летнем мундире каперанга и испанец в протертом до дыр камзоле оказались чем-то похожи. Оба высокие, сухощавые, подтянутые, оба загорелые. Только один сероглазый светлый шатен, другой жгучий кареглазый брюнет. Один с прямым носом и тонкими губами, другой с солидным 'румпелем', нависшим над чувственным ртом. Вероятно, среди предков де Бардакса затесались арабы.

Ввиду важности беседы, Мещерский вызвал для перевода краснофлотца Подригина, одного из двух лучших знатоков испанского языка в республике. Важно было передать все нюансы разговора.

– Военнопленный Планель де Бардакс прибыл! – отрапортавал испанец, вытягиваясь по стойке смирно. Однако, подумал Мещерский, крепко их Ягодин вымуштровал, в ежовых рукавицах у НКВД не забалуешь!

– Ну, во-первых, дон Планель, вы теперь не военнопленный, а наемный работник. Вы ведь договор подписали, и клятву на библии дали?

– Так точно! Подписал и дал!

– Присаживайтесь к столу, вы теперь штурман, то есть снова относитесь к командному составу, – Планель присел на краешек стула, даже сидя умудрившись сохранить стойку 'смирно'. Очевидно, от вызова к адмиралу и Предсовнаркома он не ждал ничего хорошего.

– Вольно, дон Планель, расслабьтесь, я хочу просто побеседовать с Вами.– Мещерский позвонил в колокольчик, – Евстигнеев, распорядитесь насчет пары чашек чаю и булочек, – приказал он вестовому, заглянувшему в дверь.

– Хочу понять мотивы вашего решения. Извините, Вы, капитан-командор, почти адмирал, идете служить простым штурманом государству, находящемуся в состоянии войны с Вашей страной.

– Все просто, господин адмирал. Переворачивая прессформу на кирпичном заводе, я все равно служу вашему государству. Только бесплатно. Да и работа крайне скучная.

– Но ведь вы дворянин! Наверняка присягу давали!

– Вот как раз присягу не давал. Как то прошло мимо. Сначала нанялся простым матросом на купеческую каравеллу, потом стал помощником штурмана, потом штурманом, потом капитаном. Потом каравеллу вместе с командой выкупила у хозяина королевская казна. Потом меня перевели на фрегат. Потом Вице-король присвоил звание капитан-командора по представлению губернатора. А что до дворянства, так я дворянин без двора, то бишь, без поместья. Четвертый сын в семье. Бедный безземельный идальго. Для дворянина без поместья быть наемником – обычное дело. В испанской армии и флоте множество португальских, итальянских, да и французских дворян. И служат они, невзирая на то, с кем воюет в данный момент Испания: с Португалией или с Францией. А во Франции и в Португалии, служит много испанских дворян.

Так что, поместья у меня нет, семьи тоже пока нет, есть только домик с прислугой в Санто-Доминго. Надеялся, до конца службы накоплю денег, куплю поместье в Новом Свете с индейцами, стану энкоминдерос. Это я к тому, что с испанской короной меня в данный момент ничего не связывает. Ваша война с Испанией продлится долго. У вас огромное качественное превосходство в вооружении, а у Испании огромное количественное превосходство в людях и кораблях. Насколько Вас сможет поддерживать Ваша метрополия, мне не известно. С другой стороны, Испания в состоянии перебрасывать в Новый свет не более 4 – 6 тысяч человек в год. То, что я видел во время боя с Вашим кораблем, свидетельствует, что вы в состоянии значительно уменьшить этот приток. Так что, исход войны для меня неясен. За время службы у Вас буду зарабатывать деньги. Годы идут.

Простые матросы, уже поплававшие на Ваших кораблях, которых вы, несомненно, специально запускали в наш лагерь, рассказывали много интересного о порядках и дисциплине. Ответственно заявляю, что Ваш флот – единственный в мире, в котором не практикуются телесные наказания. Даже удивительно, как вы обходитесь без них, и при этом поддерживаете идеальный порядок на кораблях!

Еще один важный мотив. Я военный человек, и посмотреть вблизи на Ваши самоходные корабли, чудодейственную артиллерию и другие чудеса, мне крайне интересно. Стоя у кирпичной формы, я ничего не заработаю и ничего не увижу.

Вестовой занес две чашки чая и блюдо с булочками. Мещерский взял чашку и сказал:

– Угощайтесь, дон Планель.

– Спасибо! Вы оказываете мне большую честь, господин адмирал!

– Чего греха таить, нас не так много, и нам нужны верные люди. Мы уже набирали на парусники простых испанских матросов, большинство из них неплохо себя показали. Теперь набираем средний командный состав. В дальнейшем, глядишь, кто-то и в капитаны выйдет. Так что лично у Вас, дон Планель, перспективы весьма хорошие. Ваши подчиненные о Вас отзываются хорошо, даже находясь в плену. А это дорогого стоит.

– Могу я задать Вам несколько вопросов, господин адмирал?

– Не скрою, я заинтересован в том, что бы Вы честно сотрудничали с нами, поэтому отвечу на Ваши вопросы.

– Со слов матросов я понял, что у Вас не монархия, а республика?

– Совершенно верно. Все руководящие органы выборные. В выборах участвуют все граждане республики. Совет издает законы, Совнарком руководит по этим законам, Суд карает за неисполнение законов.

– А какая у Вас религия?

– У нас не религия, а идеология – коммунизм. За ее соблюдением следит партия и ее руководство – Политбюро, – ввиду отсутствия в современном испанском языке слова 'идеология', Подригин перевел его как новую религию.

– А откуда вы пришли в Вест-Индию, почему до сих пор про вас никто не слышал, и откуда у вас такие невиданные нигде технические чудеса?

– Наши корни в Великом княжестве Московском. В 1383 году, после победы над Золотой Ордой на Куликовом поле, великий князь Московский Дмитрий направил триста воинов поискать путь в Китай в обход владений монголов. Он решил поискать морскую дорогу вдоль северных берегов великого Азиатского материка, – Мещерский взял школьный глобус, оказавшийся в библиотеке Марти, и стал показывать на нем Северный морской путь. По Северной Двине отряд вышел на берег Белого моря. Там наняли рыбачьи баркасы. И пошли на восток. Шли только летом, зимой стояли лагерем. А лето в тех местах всего три месяца в году. А зимой морозы такие, что плевок на лету замерзает. Поэтому, шли вокруг Азии целых три года по узкой полосе между вечными плавучими льдами и берегом. В пути от болезней погибло две трети отряда. Прошли пролив между Азией и Америкой, и дошли до полуострова Камчатка на восточном берегу Азии. Там на берегу океана обнаружили покинутый жителями город, полный всяких чудес.

Отряд принял решение остаться в городе, разобраться с чудесами и овладеть ими. Сто лет разбирались, численность отряда постепенно росла. Камчатка – суровый край, зима там длится полгода. Кое-какие чудеса поняли по найденным рисункам и чертежам и смогли использовать. Но сильно в этом не продвинулись до тех пор, пока сорок лет назад наши великие ученые Маркс и Энгельс не расшифровали письменность ушедших хозяев города. С тех пор мы освоили многие чудеса ушедших: самоходные корабли и повозки, дальнобойные и скорострельные орудия, яркий свет в ночи. Смогли запустить морские корабли ушедших, стоявшие на слипах. Многого, конечно еще не освоили.

После освоения этих чудес, численность колонии начала быстро расти. Два года назад Совет принял решение направить экспедиции на запад, на юг и на восток, чтобы найти земли с благодатным климатом и основать колонии. Вот и все, вкратце.

– Получается, что вы – подданные Московского князя?

– Наши далекие предки были подданными, а мы – самостоятельное государство. Кстати, наше государственное устройство мы скопировали с государственного устройства ушедших. Теперь, может быть, сам Московский князь к нам в подданство попросится.

– Я знаю, конкистадоры находили в джунглях Мексики покинутые древние города, но никаких технических чудес в них не обнаружилось. А куда же делись хозяева вашего города? И кто они были?

– Кто они были, мы не знаем. Но, из их книг мы знаем, что они умели летать по воздуху и, даже, летать между звездами. Но, мы пока эти аппараты изготовить не сумели. Думаем, они все улетели на звезды. Может на Марс, может на Венеру. Поэтому, все наземные механизмы и корабли остались целыми.

– Я в шоке от Вашего рассказа, господин адмирал! Летать по воздуху как птицы! Уму непостижимо.

– Вовсе не как птицы. Гораздо лучше. Они умели строить летающие корабли, которые поднимали в воздух десятки людей, пушки и бомбы. И летали со скоростью двести миль в час. И вскоре, мы такие корабли тоже построим. Уже знаем, как их сделать. Поэтому, дон Бардакс, все армии и все флоты всех европейских держав, для нас опасны, как прошлогодний снег. Кстати, как вы думаете, когда нам ждать нападения со стороны Вице-короля?

– После того, как моя эскадра не вернулась в срок, губернатор наверняка сообщил об этом Вице-королю. Вице король, я думаю, уже начал собирать против Вас эскадру и армию. Думаю, недели через две – три эскадра придет к Тринидаду.

– Какие силы он сможет привлечены к нападению?

– Думаю, три – четыре фрегата, шесть – восемь галеонов, с дюжину больших коггов, и два – три десятка кораблей помельче. Солдат – до двух тысяч человек. Больше в Новом Свете собрать вряд ли удастся.

– Вы увидите, дон Планель, эти силы мы разгромим, даже не напрягаясь. У меня к Вам просьба. Мы отправляем торговую экспедицию на двух галеонах в Голландию. Маскируемся под испанские корабли, арендованные московскими купцами. Появляться в Европе под своим флагом я считаю пока преждевременным. Вот разгромим все испанские силы в Новом свете, тогда и объявимся. Попрошу Вас сыграть роль испанского капитана одного из арендованных кораблей. И порекомендуйте кого-нибудь в капитаны другого корабля.

– Согласен. Подготовленные вашими подчиненными документы я читал. Они безупречны. Сделать то, что вы просите будет не трудно. Я подумаю, кого порекомендовать Вам на роль капитана.

28-го октября два галеона вышли из западной бухты Крыма в Сталинград. На заправку топливом и ходовые испытания. На кораблях было 7 командиров, два 'купца', 24 краснофлотца, 10 бойцов – конвойников, 90 индейцев и 60 испанцев. Все командиры имели штатные пистолеты ТТ, краснофлотцы – гладкоствольные двустволки и обрезы в качестве личного оружия, конвойники – автоматические винтовки и четыре сотни гранат. Все мартийцы получили холодное оружие – шпаги. Ликбез по владению холодным оружием должны были провести испанцы в походе. Индейцев вооружили короткими абордажными саблями и луками. Сорокапятки имели в боекомплекте по сотне снарядов. Через четверо суток галеоны вернулись, заправленные мазутом под завязку. Каждый взял по 80 тонн. Поломок в походе не было. Из Сталинграда по распоряжению Мещерского забрали два ручных пулемета – по одному на галеон. С кораблей списали двух матросов за леность, одного кока за неумелость и одного боцмана за рукоприкладство. В экипаже Марти при Мещерском это считалось недопустимым.

Корабли догрузились водой и продовольствием. Адмирал провел смотр экипажей. Круминьш созвал торжественный митинг. 2-го ноября 1539 года под грозные звуки Интернационала отряд из двух кораблей развел пары, выбрал якоря, вышел из бухты и лег на курс в Европу.

18. Сражение у стен Сталинграда.

К концу октября в порту Санто-Доминго собралась внушительная эскадра. Большее количество крупных кораблей здесь собиралось, лишь когда приходил королевский конвой из метрополии. 3 фрегата, 6 галеонов, 4 когга а также множество каравелл заполнили почти всю бухту. Повинуясь жесткому приказу Вице-короля корабли собрались из всех портов Карибского моря. На них свезли солдат из всех гарнизонов, оставив на местах самый минимум. Командующий флотом адмирал граф Арчибальд де Эспиноса решил, что больше ждать нет смысла. Большая часть кораблей и солдат уже собрана, а пришельцы, несомненно, используют дальнейшее промедление для укрепления своих позиций.