Текст книги "Минзаг "Марти". Дилогия (СИ)"

Автор книги: Виктор Старец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 41 страниц)

Теоретически было известно, что теплые и влажные воздушные массы, приходящие с моря, упираются в высокие горные хребты и выливаются проливными дождями. До трех тысяч миллиметров осадков в год. Теперь только мартийцы поняли, что это означает на практике, хотя и на островах ливни тоже были не слабыми.

Приготовив завтрак, камчатцы кое-как поели вареного батата с тушенкой, аппетита не было совсем. Сказывалось полное отсутствие акклиматизации. Все же, климат на океанских островах был совсем другим. Только местные носильщики уплетали за обе щеки. Часов в десять возобновили движение. За день прошли около десяти километров. Характер местности изменился. Равнина сменилась пологими холмами. Решили выйти на гребень гряды холмов и дальше идти по гребню. На последнем издыхании вышли на гребень стометровой высоты и встали на ночевку.

Наученные горьким опытом, палатки сразу ставили на помосты из жердей. Ночью опять ливануло. Но, выспаться на этот раз удалось. Устали настолько, что на укусы комаров, проникавших сквозь щели помоста, не реагировали. К счастью, на время ливня комары взяли паузу.

Весь следующий день двигались по гребню. Почва здесь была посуше, ноги почти не вязли. Зато, подъемы постоянно чередовались со спусками. Всю середину дня пришлось простоять, пережидая очередной ливень. Отсиделись, растянув парусиновые навесы. По этой причине прошли всего семь километров, зато вышли к индейской деревне Торундой, стоявшей на плоской вершине холма на стыке двух уходящих вверх ущелий. Высота по барометру уже составляла 800 метров над уровнем моря. Торундой был последней деревней, признавшей власть губернатора Хоэрмута. Выше были дикие земли. В деревне взяли еще двух местных проводников.

После ночевки в деревне пошли от неё прямо вверх по гребню, разделявшему два ущелья. Дождь временно прекратился. Облака растянуло. Выглянуло солнце. За день прошли около десяти километров по горизонтали и набрали ещё 700 метров по высоте. Зона дождевых тропических лесов наконец-то закончилась. Отряд вступил в высотный пояс субтропических лиственных лесов. Изменение характера растительности свидетельствовало, что на этой высоте уже наблюдались выраженные сезонные колебания температуры. Здесь в зимнее время по ночам температура падала до 10 -15 градусов. Помимо субтропических в окружающем лесу начали встречаться и вполне обычные деревья: дубы, клены, тополя. В верхней части этого климатического пояса и следовало искать хинные деревья. Ночью опять лил дождь.

Проходимость леса заметно облегчилась. За следующий день прошли с десяток километров и поднялись до высоты 2200 метров. Пальмы исчезли вообще. Зато, появились деревья похожие на иву, ольху и лещину. Лес стал заметно светлее и реже. Хинное дерево, по описанию в Брокгаузе, походило на ольху. Здесь командование решило ставить базовый лагерь. На гребне расчистили площадку, укрепили периметр лагеря плетнем, установили палатки и шалаши.

Утром две поисковые группы в составе пяти гвардейцев, двух проводников и десятка носильщиков каждая, вышли из лагеря в два ущелья по обе стороны от гребня. Возглавляли группы Нефедов и Мезенцев. Обе группы должны были подняться вверх по ущельям, затем спуститься обратно к лагерю. Учитывая, что отряд находился на потенциально враждебной территории, Красавцев поставил четко ограниченную задачу: три часа хода вперед и вверх со сбором образцов растительности, затем перекус сухим пайком и возвращение. Поисковые группы имели ракетницы с сигнальными ракетами. Третья группа с самим Красавцевым осталась в лагере на подстраховке.

Трое местных, не выдавая себя, следили из зарослей за парой бледнолицых, сопровождаемой ладонью индейцев в железных рубахах, а также двумя ладонями береговых индейцев, вооруженных большими железными тесаками. Старший из воинов Хитрый Змей много раз слышал россказни о смертельном громовом оружии бледнолицых. Бледнолицые и одоспешные индейцы за спинами на ремнях несли блестящие железные палки.

Хитрый Змей догадывался, что это и было то самое громовое оружие. Захватив такое оружие, Хитрый Змей прославил бы свой род навсегда. Кроме того, враги имели железные сабли и железные одежды. Железо Хитрый Змей знал. У вождя племени был железный нож, захваченный им у береговых, и медное копье, доставшееся ему от прежнего вождя.

От вождя племени 'Горных архаров' Хитрый Змей слышал, что 13 лет назад воины племени столкнулись в бою с отрядом бледнолицых, вторгшихся на территорию племени. Громовое оружие и железные сабли врагов нанесли племени тяжелые потери. Их железные рубахи не пробивались копьями с костяными наконечниками и каменными топорами. Племя потеряло почти половину воинов, но, бледнолицые дальше не прошли. Вождь утверждал, что племя одержало победу. Хитрый Змей не верил вождю насчет одержанной победы. Была бы победа, были бы трофеи: железные рубахи, сабли, громовое оружие. А их не было. Значит, племя проиграло битву. Правда, дальше на территорию племени враги не пошли. Может, просто передумали.

Хитрый Змей с товарищами проследили бледнолицых до их лагеря, оставшись незамеченными, и даже пересчитали врагов. Затем бегом двинулись в деревню, чтобы успеть дотемна. Услышав новость, вождь объявил общий сбор. Несмотря на ночную тьму, в другие деревни племени побежали гонцы. Хитрого Змея с тремя другими воинами отправили следить за бледнолицыми.

После возвращения поисковых групп Нефедов с Мезенцевым провели экспресс анализ доставленных образцов. Образцы коры каждого вида они измельчили, растерли и попробовали на вкус. Два образца имели характерный привкус хинина. Цель экспедиции была достигнута.

Оставшиеся в лагере носильщики не сидели без дела. Красавцев, гвардейцы, да и все местные прекрасно понимали, что находятся на враждебной территории. Прибрежные племена довольно часто воевали с горными.

Весь подлесок в радиусе 40 шагов вокруг изгороди был вырублен. Остались лишь голые толстые стволы, очищенные от веток до высоты в три метра. Весь заготовленный таким образом хворост пошел на укрепление изгороди. Плетень из веток, заплетенных вокруг вбитых в землю кольев, довели до высоты два с половиной метра. С внутренней стороны из жердей построили помост для стрелков и будки с амбразурами для караульных, выступающие выше уровня стены. Изгородь вполне защищала гарнизон от стрел и копий с костяными наконечниками, которыми могли быть вооружены туземцы.

На ночь выставили 4 караула, в каждом по одному гвардейцу и по два местных носильщика с тесаками. Носильщики должны были, в случае нападения, прикрывать стрелка, давая ему возможность перезаряжать двустволку. Смена караулов – каждые три часа. Снаружи изгороди ниже сторожевых будок вывесили четыре керосиновые лампы. Так, чтобы караульные оставались в тени. В то же время все подходы к изгороди снаружи были освещены. В штабной палатке вместе со сменным начальником караула дежурил резерв в составе трех гвардейцев и шести носильщиков.

Представитель губернатора Кюхлер предупредил, что горные туземцы любят нападать ночью. Местные проводники подтвердили, что горные, как бандиты, предпочитают нападать изподтишка или ночью. Поэтому Красавцев к организации караульной службы подошел со всей серьезностью. Однако, ночь прошла спокойно, если не считать очередного ливня.

С утра поисковые группы выступили снова по тем же маршрутам. Требовалось определить примерное количество хинных деревьев на единицу площади горного склона и набрать побольше коры. Представитель губернатора пошел с группой Нефедова, чтобы посмотреть на хинные деревья в натуре. Красавцев приказал поисковикам возвратиться в лагерь за два часа до заката.

К вечеру группы вернулись, набрав 11 вещмешков хинной коры. За день вырубку вокруг лагеря расширили до 50 метров, а высоту изгороди – до 3 метров. Караулы на ночь назначили в том же порядке.

За день в деревню подтянулись воины из остальных пяти деревень племени Горных архаров. На закате все воины выступили в поход. Всего 166 воинов. Было время, когда племя могло выставить до тысячи воинов, но, три прошедших за последние 20 лет моровых поветрия, резко сократили численность племени. Тем не менее, по количеству воинов силы племени превосходили противника втрое. К тому же, вождь надеялся застать врагов врасплох и перебить их сонными.

За четыре часа вождь Орлиный Коготь привел своих воинов к лагерю пришельцев. Враги успели укрепить свой лагерь. Подходы к нему были ярко освещены. Вождь повелел воинам скрытно окружить лагерь со всех сторон и приказал ждать. Хитрый Змей доложил, что лагерь спит, но, на стене выставлены караулы. Противник ни о чем не догадывается.

Вождь дождался. Ближе к середине ночи хлынул очередной тропический ливень. Видимость со стены упала до 15 – 20 шагов. Отражаясь в густо падающих каплях, свет ламп закрыл окружающий лагерь лес матовым светящимся пологом.

Сменный начальник караула Мезенцев как раз вышел из штабной палатки в очередной раз проверить караулы. С одной из башен дуплетом грохнули выстрелы. В ответ со всех сторон донесся яростный вопль, перекрывший шум ливня. Выстрелы загрохотали со всех башен. Через несколько секунд рванули ручные гранаты. У каждого караульного гвардейца их было по шесть штук.

Из палаток выскивали гвардейцы с ружьями и саблями. Из шалашей – носильщики с мачете, топорами и лопатами в руках. Через изгородь в лагерь с воем и воплями горохом сыпались нападающие. На изгородь туземцы залезали как обезьяны. Частые разрывы гранат не смогли смять их атакующий порыв. В свете нескольких керосиновых ламп, освещающих внутренний двор лагеря, в густых струях дождя закипела кровавая сеча.

Сделав по два выстрела, гвардейцы отбросили ружья. Перезарядиться никакой возможности не было. Только караульные с башен, израсходовав все гранаты, продолжали стрелять дуплетами практически в упор. Пули мощных трехлинейных патронов, даже выпущенные из коротких и гладких ружейных стволов, дырявили туземцев навылет. Специальным распоряжением наркома обороны, экспедиция была полностью снабжена патронами, произведенными исключительно в 20-м веке.

Обороняющиеся сгруппировались вокруг штабной палатки. Четыре сторожевых вышки тоже остались в их руках. От вышек нападающих отбросили разрывы гранат.

Мало кто успел надеть кирасы и кольчуги. Только караул рубился в доспехах. Двое испанцев, отстрелявшись из обрезов, ринулись в гущу нападающих, стремительно орудуя мечами направо и налево. Они то, доспехи одеть успели. От них не отставал и Кюхлер. В доспехах они работали как самоходные мясорубки.

Трое мартийцев в рубку не полезли, оставшись у штабной палатки за спинами гвардейцев и носильщиков, часто стреляя из одиночными автоматов. Бой шел накоротке. Промахнуться по врагу было трудно. Сложнее было не попасть по своим. Выручало то, что все нападающие были в боевой раскраске, а свои носильщики – без оной. Стрельба и яростная рубка продолжалась минут пять – семь, показавшихся мартийцам целым часом. Затем туземцев отжали к стене. Все же, копья с костяными наконечниками и каменные топоры против огнестрельного оружия и стальных мечей не тянули. Весь двор был завален телами.

Грозный вой туземцев постепенно сменился воплями раненых. Нападающие сначала поодиночке, а потом толпой рванулись к стене, пытаясь уйти от верной смерти. Их рубили со спины. Снимали выстрелами с гребня стены. Мартийцы перешли на стрельбу короткими очередями. Некоторое время стрелки на башнях еще вели огонь, затем замолкли и они.

Тишина не наступила. Вопили раненые. Продолжала с шумом валиться с черного небосвода вода.

Красавцев приказал командирам подобрать своих раненых и перенести их в палатки. Своих погибших собрать в одном месте и доложить о потерях. Носильщики, между тем, принялись добивать чужих раненых. Мезенцев и двое санинструкторов отделений приступили к оказанию медпомощи.

Бригадир носильщиков через немца спросил у Красавцева, будут ли камчатцы снимать скальпы с убитых ими врагов. Кюхлер пояснил, что таков у местных обычай. Чем больше снятых скальпов, тем авторитетнее воин. Порекомендовал не препятствовать, что бы сохранить добрые отношения.

Красавцев разрешил местным снять скальпы со всех убитых врагов, кроме двух легко раненых. Камчатцы на скальпы не претендовали. Носильщики обрадовались, как дети. Дошло до боевых плясок и боевых воплей. Каждый носильщик вдруг резко стал крутейшим воином. Красавцев велел им прекратить и помогать своим раненым. Кюхлеру поручил допросить пленных и выяснить, возможно ли в ближайшее время новое нападение.

Потери оказались серьезными. Четверо гвардейцев убиты. Трое тяжело ранены. Потери носильщиков – шестнадцать убитых и девять серьезно раненых. Потерь вооружения, кроме израсходованных гранат, не зафиксировано.

Легкие ранения получили все. Костяные наконечники копий достали всех. Даже одоспешеных бойцов в руки и ноги. Но, чтобы получилась серьезная рана, такой наконечник должен был попасть в уязвимое место.

Некоторые носильщики получили до десятка колотых ран, но остались на ногах. Фехтовальных навыков они не имели, зато, рубить с одного удара тяжелыми тесаками стволы толщиной в руку наловчились вполне. Вот руки они и рубили. А также головы, ноги и туловища. За испанцами остались целые просеки из мертвых тел. Перед сторожевыми башнями трупы лежали в два – три слоя. Слоями их укладывали последовательные разрывы гранат. Меньше всех пострадали гвардейцы на башнях, и мартийцы. Хотя, досталось и им. Туземцы не только кололи копьями, но и метали их. Довольно метко, надо заметить.

Подсчет потерь противника завершили только утром. Некоторые трупы обнаружились в кустах вокруг лагеря. Всего нападающие потеряли убитыми 117 человек. Сколько ушло легкораненых, осталось неизвестным. Неходячие тяжелораненые превратились к утру, усилиями носильщиков, в трупы, лишившись, при этом, скальпов.

По результатом допроса бывших пленных, Кюхлер доложил, что напавшее племя Горных архаров лишилось двух третей воинов. Из остальных, наверняка, половина серьезно ранена, остальные до смерти напуганы. Так что племя не боеспособно, и вскоре станет жертвой соседних племен. Другие племена базируются на достаточном удалении. Поэтому, в ближайшее время нападения можно не опасаться.

Мезенцев с помощниками промывал, дезинфицировал, зашивал раны, перевязывал. Весь запас перевязочных материалов, йода и спирта был израсходован. Красавцев принял решение прекратить сбор коры и отходить. Раненые нуждались в срочной медпомощи. Утром соорудили волокуши для тяжело раненых и двинулись в обратный путь. Шли по уже пробитой тропе. К вечеру дошли до деревни. Здесь добрали еще два десятка носильщиков.

На рассвете выступили. Раненых несли на носилках. Шли без перерыва на обед. К ночи дошли до Бубуреса. Все же, вниз идти легче, чем вверх. Да и тропа уже прорублена. Раненых носильщиков оставили в деревне.

Погрузились на Варяг и к ночи пришли в Маракайбо. На следующий день утром провели переговоры с губернатором. Согласовали закупочную цену на хинную кору в размере одного эскудо за пуд с доставкой в Красногорск. Губернатор Хоэрмут был явно воодушевлен появлением нового стабильного источника дохода. Да и потом рассчитывал серьезно заработать на перепродаже хинина в Европе и в Новом Свете. Хоэрмут пообещал поставить первую партию коры через три недели.

Не откладывая в долгий ящик, Варяг задымил трубами и отошел от пристани. Раненых нужно было доставить в госпиталь Ленинграда возможно скорее.

14. Бурление масс.

Несмотря на массированную агитационную компанию, развернутую активистами 'Дарав', как стали сокращенно называть фракцию 'Даешь равноправие', повторить прошлый успех и склонить на свою сторону большинство комсомольцев ни в одной из первичных организаций не удалось. Тем не менее, общее количество комсомольцев, вступивших во фракцию, достигло 123 человек, что составило 38% списочного состава комсомольской организации республики.

Бюро фракции заседало дважды в неделю, занимаясь приемом во фракцию новых членов и обсуждением текущих вопросов. Кроме того, активисты горячо дискутировали по вопросам дальнейшего развития республики. Заранее назначенный докладчик штудировал один из трудов основоположников: Маркса, Энгельса, Ленина или Сталина. Затем с позиций, изложенных в трудах классиков, придирчиво обсуждали порядки, установленные в республике. Бюро, как правило, приходило к выводу, что республика все дальше отходит от идеалов коммунизма.

Поскольку, добиться большинства в комсомольских организациях не удавалось, секретарь фракции Скрипко предложил сменить тактику борьбы. До следующих выборов Верховного Совета, которые, согласно Конституции Республики, проводятся раз в два года, оставалось еще 13 месяцев. Скрипко предложил сделать ставку на захват большинства в Совете. Выборную компанию вести под лозунгом : 'Власть – молодым!'. В самом деле, комсомольцы составляли три четверти избирателей республики, а в Совете они вообще не были представлены. В Совнаркоме – всего один комсомолец.

Тщательно подготовить избирательную программу, которая заинтересует большинство комсомольцев, и провести в Совет не менее четверых членов фракции, не акцентируя, однако, внимание на этом членстве.

Затем, имея большинство в Совете в четыре голоса из семи, назначить наркомами своих людей. Потом подготовить и провести через общее собрание граждан необходимые поправки в Конституцию, тем самым утвердить свою власть в Республике. Бюро фракции одобрило план Скрипко. Назначили ответственных за подготовку избирательной платформы и подбор проходных кандидатов по всем избирательным округам.

Наркомобраз мамлей Сенечкин, увлекавшийся в школьные годы историей древнего Рима, внес в Совнарком и Верховный Совет предложение переименовать гражданские категории на древнеримский манер. Гражданина 1-ой категории, не имеющего права голоса, он предложил именовать просто 'гражданином'. Гражданина 2-ой категории – 'избирателем', гражданина 3-ей категории – 'декурионом', 4-ой – 'легатом', 5-ой – 'трибуном' а 6-ой – 'консулом'.

В самом деле, 'нарком образования, гражданин Республики пятой категории Сенечкин' звучало несколько по-дурацки. А совсем по-другому звучит: 'нарком образования, трибун Республики Сенечкин'. Верховный Совет новые названия гражданских категорий утвердил.

Кроме того, постановили, в случае не избрания гражданина на выборный пост на новый срок, оставить ему гражданскую категорию лишь на одну ступень ниже соответствующей ранее занимаемому посту.

По ходатайству начальника Генштаба Веденева, Верховный Совет постановил: всех краснофлотцев и красноармейцев, а также командиров, занятых в гражданских отраслях, уволить из действующего состава армии и флота в запас. Это исключило необходимость повышать им воинское звание в соответствии с выслугой лет. Да и вообще было справедливо. Граждане республики приняли нововведение с пониманием.

Сам Предсовнаркома предложил Верховному Совету упразднить территориальные наркоматы. В самом деле, в Совнаркоме стало уже пять территориальных наркомов: островов Крым, Сахалин, Тринидад, Гренада и Пуэрто-Рико. Вместо них он предложил создать один наркомат территориального управления, а наркомов островов переименовать в 'администраторов'. Реформа должна обеспечить единство подходов к управлению на всех территориях Республики. Верховный Совет предложение утвердил. Возглавить нарком терупр поручили наркому Тринидада Ягудину, вполне справлявшемуся со сложными обязанностями руководителя крупного острова.

После отхода эскадры на Пуэрто-Рико напряженность работы Председателя Совнаркома заметно снизилась. Большую часть горящих проблем удалось решить. Наркомы наконец научились самостоятельно решать вопросы в своей компетенции. Заседания Совнаркома стали проводить не ежедневно, а дважды в неделю: по средам и субботам.

У Николая Иосифовича появилась возможность уделять больше внимания семье: шести женам, двоим своим и пятерым приемным детям. Назначенная старшей женой Аймуяль, несмотря на юный возраст, сумела расставить остальных жен на подобающие места. Недаром, она была дочерью вождя. Хотя, пару раз конфликт между женами – испанками и женами – индеанками пришлось урегулировать лично главе семейства. Все же их менталитет и понимание места жен в семье у испанок и туземок сильно отличались. Николай Иосифович твердо встал на сторону старшей жены. Возмутительницы спокойствия остались на неделю без сладкого.

Самое главное, у Предсовнаркома появилась возможность в рабочее время поразмыслить над стратегическими проблемами государственного устройства Республики.

Хотя, в 1917 году Мещерский твердо и однозначно перешел на сторону восставшего народа, многие из последующих действий партии большевиков вызывали у него острое неприятие. По этой причине в политику он старался не встревать, занимаясь исключительно боевой подготовкой вверенных ему кораблей и подразделений.

Теперь у него появилась возможность исправить многочисленные 'перегибы' и 'перекосы', допущенные большевиками в их старом мире. Извилистую 'линию партии' следовало распрямить.

Разрешив фракции и в партии и комсомоле, приняв соответствующую поправку в Конституцию, он резко ограничил возможности Политбюро вмешиваться в текущую деятельность Совнаркома.

Первым делом следовало скомпенсировать неуемную активность даровцев, стремящихся установить в Республике, по сути, военный коммунизм первых лет советской власти в их старом мире. Тут кстати подвернулся продовольственный вопрос.

Докладывая о продовольственном положении республики на заседании Совнаркома, наркомторг Игнатьев посетовал, что большую часть продовольствия Республика получает с плантации вокруг Сталинграда.

Случайно оказавшийся в гарнизоне Сталинграда старшина Трефилов, выходец из семьи зажиточных крестьян, проявил талант организатора и сумел освоить всю территорию вырубки, окружающей крепость, общей площадью около трехсот десятин. С помощью двух сотен пленных туземцев, четырех сотен местных туземок, четырех десятков пленных испанцев и двух десятков лошадей, он сумел организовать правильный севооборот, снимая четыре урожая в год. Построил большую свиноферму и коровник, полностью обеспечив животных кормами.

Все туземные племена поставляют в республику в виде дани лишь дикорастущие фрукты и овощи, собранные в джунглях. Навыков земледелия туземцы практически не имеют. Крохотные возделанные участки обеспечивают лишь малую часть потребностей племен в продовольствии. Причем работают на земле исключительно женщины. Туземцы – мужчины работу на земле считают ниже достоинства воина. Большую часть продовольствия племена добывают охотой и собирательством.

Учитывая опыт Трефилова, Игнатьев предложил возродить сельхоз производство в захваченных поместьях на Пуэрто-Рико. Иначе переданные туземным племенам бывшие испанские энкомьенды неизбежно придут в запустение и зарастут лесом.

Совнарком с подачи Игнатьева решил основать в каждой энкомьенде сельхозпредприятие, которое по старой памяти решили назвать 'колхозом'. На каждый колхоз поставить председателем одного добровольца из краснофлотцев или красноармейцев крестьянского происхождения. Передать ему пару десятков пленных испанцев из числа крестьян и ремесленников, полсотни военнопленных туземцев, десяток лошадей и немного скота на племя. Местному подданному племени поручить конвоирование пленных и охрану поместья. Женщин из местного племени привлекать к работам на добровольной основе с оплатой продовольствием и деньгами.

Мало того, Мещерский настоял, чтобы после двух лет успешной работы каждому председателю было разрешено взять энкомьенду в бессрочную аренду с предоставлением ему полной хозяйственной самостоятельности. Назначенные председателями колхозов мартийцы автоматически становились декурионами.

На следующем заседании в эту же 'струю' встроился и нарком промышленности Болотников. Ему надоело возиться с общим заводом. Управление пошивом обуви, одежды, сбруи, изготовлением мебели, посуды и прочего ширпотреба только отнимает дорогое время у весьма немногочисленных мартийцев. Завод требуется снабжать сырьем, инструментом, продовольствием, одеждой, обувью. Продукцию следует учитывать и распределять. Необходимо вести бухучет.

Болотников предложил разрешить пленным и наемным мастерам после полугода успешной работы взять в аренду оборудование и помещение своего производственного участка и предоставить им полную хозяйственную самостоятельность. Пусть сами решают все вопросы снабжения, учета и сбыта. Для этого объявить свободу торговли, оставив монополию государства на ряд стратегических товаров.

В ведении наркомата промышленности нарком предложил оставить только спецзавод, судоверфь, металлургический и химический заводы. Горнодобывающую, строительную лесную промышленность, а также производство стройматериалов предложил оставить за наркоматами горной промышленности и внутренних дел, поскольку в них работают исключительно военнопленные.

Совнарком поручил наркомату промышленности разработку плана перевода производства бытовых товаров в частные руки и ликвидации общего завода.

Поскольку Верховный Совет разрешил испанцам и голландцам стать частными производителями, никаких оснований запрещать то же самое мартийцам не просматривалось. Единственное отличие – мартийцам разрешили брать в аренду и некоторые секретные производства.

Осознав, что реформы Игнатьева и Болотникова приводят к созданию в Республике крупного частного производственного и сельскохозяйственного секторов, Николай Иосифович созвал совещание в узком составе. Присутствовали Генсек Влазнев, Председатель Верховного Совета Востриков, наркомы Игнатьев и Болотников. Ну и сам Предсовнаркома.

– Товарищи! – начал Мещерский, – до сих пор мы считали, что частными мастерскими у нас будут владеть только местные мастера, да и то, лишь после того, как отработают пять лет по контракту. Однако, обстоятельства вынуждают нас резко ускорить формирование частного сектора в сельском хозяйстве и производстве бытовых товаров. Причем возглавить этот процесс придется мартийцам.

Во-первых, под это дело нужны поправки в законодательство. Во-вторых, кое-кому из наших это может сильно не понравиться!

– Я даже знаю кому! – вклинился в речь Предсовнаркома Генсек, – комсомольцы из 'Даешь равноправие' уже сейчас из штанов выпрыгивают, а если мы частное предпринимательство разрешим, так они могут и большую бузу устроить!

– Вот по этому поводу я вас, товарищи и собрал. Это, как ни крути, весьма крутой поворот от ортодоксальной линии Сталина. Желательно, что бы никаких безобразий при этом не возникло!

– Ну, мы это можем подать, как возврат к истинному ленинизму. НЭП в 1921 году по инициативе Ленина был введен, – вступил Востриков. – Да и многим нашим это очень понравится, особенно тем, кто постарше или по происхождению из крестьян или ремесленников. Таких у нас не мало!

– Вот к этому я и клоню! – резюмировал Мещерский, – Пантелей Кондратич! – обратился он к Влазневу, – как ты смотришь на то, чтобы создать фракцию коммунистов-социалистов? Под лозунгом построения реального социализма, как переходной фазы к коммунизму. С сохранением частной собственности на текущем этапе. Этим мы уравновесим даровцев. И будет у нас три фракции. Левые – даровцы, правые – социалисты и мы – центристы!

– В парторганизации даровцев нет, только двое им сочувствуют. А правые точно есть! Да что там говорить, я и сам правый буду. У меня отца в 30-ом году раскулачили и всю семью в Забайкалье сослали. Слава, богу, все выжили. Я то, в то время уже во флоте был. А то бы и меня замели! Уверен, создадим фракцию. И в партии и в комсомоле! Человек под сотню наберем!

– Ну, тебе самому, пожалуй, в социалисты вступать пока не надо, Генсек должен быть в центре. Но процесс запусти. Кого видишь главой фракции?

– Фактическим организатором, думаю, будет зам директора общего завода Зюскинд. Он комсомолец. На редкость заводной парень! А за частную собственность он горой будет! Еврей, однако. Настоящий! А в виде вывески председателем фракции назначим Трефилова. Заниматься фракцией ему, в самом деле, будет некогда. В Сталинграде, я полагаю, у него первый колхоз и учредим.

Николай Иосифович строил далеко идущие планы, не посвящая в них даже ближайших соратников. В дальнейшем он предполагал перейти от монополии на власть ВКП(б) к демократической трех партийной системе. Три фракции: левых, прагматиков и правых он мыслил зародышами будущих политических партий. В этом случае верховная власть безусловно перейдет к избираемому народом на конкурентной основе Совету. Борьба партий за голоса избирателей обеспечит динамичное развитие государственной системы Республики.

В начале августа на очередном совещании наркомвнудел Шнурко доложил о побеге четверых испанцев с известкового карьера Сахалина. Они угнали ночью у туземцев лодку и уплыли с острова. Перехватить их не удалось. Все корабли были в разгоне. Утром на перехват выслали сторожевые катера, как раз проходившие ходовые испытания, но лодку обнаружить не удалось.

– И куда они могли деться? – Задал вопрос Мещерский.

– Уплыть они могли только на остров Санта-Лючия. До него примерно 20 миль. Свободно можно дойти за ночь. Пограничная сотня и местные туземцы на острове за весь следующий день их не нашли. Остров большой. Всю береговую линию за день не обшаришь. Могли пересидеть светлое время и следующей ночью уйти дальше, на Мартинику. На ней наших сил нет.

А там их может случайный испанский корабль подобрать. А может и не случайный. Если это не случайный побег, а бегство засланных шпионов. И кстати, на Тринидаде за последние три недели пропало шестеро туземцев. Из пропавших, двое служили в конвойных войсках и один – в гарнизоне Сталинграда. Причем в дни, предшествующие пропажам, в двух случаях в море на горизонте наблюдали одиночные корабли. В свете бегства испанцев, вполне допускаю, что эти корабли по ночам высаживали разведгруппы, которые и захватили туземцев. Могли и материковые туземцы их в плен захватить. Пролив Змея за ночь на пироге легко пересечь.

– Прискорбно! Испанцы, сбежавшие с карьера, ничего ценного своим властям не расскажут. Туземные конвойники – тоже. А вот гарнизонный боец про нефтедобычу может рассказать испанцам много чего. А также и про организацию службы в Сталинграде. Эти безобразия нужно в корне пресечь! Какие предложения у наркомата?

– Первое. Службу сексотов после мятежа мы ликвидировали. Опыт показывает, что зря. Осведомители нам нужны. Как это ни прискорбно, но их нужно снова заводить. И среди пленных испанцев, и среди вольнонаемных, и среди туземцев, и среди граждан.