Текст книги "Разыскания о жизни и творчестве А.Ф. Лосева"

Автор книги: Виктор Троицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

I. Собственно «сущностный» момент («абсолютно-апофатическая стихия»).

II. «Внутритроичный» момент (или «Триипостасность»).

III. «Софийный» момент (как «факт» или «плоть» для «Триипостасности»).

IV. «Онаматический» момент (или собственно «Имя» как «образ» или «выражение» для «Триипостасности») ⁷.

Нетрудно увидеть структурный параллелизм данного и приведенного выше перечней, как бросается в глаза и главное их отличие – в интересующем нас «имяславско-математическом» наброске «ономатический» момент распространен на все уровни описания сущности (тут, если воспользоваться лосевским же словообразованием, реализованы «разные степени именитства»), тогда как «Имя сущности» во фрагменте «Миф – развернутое магическое имя» располагается на одном-единственном, завершающем ярусе описания. Впрочем, в данном фрагменте также явственно развернута и идея иерархийности именования, точнее, различаются модификации всех перечисленных моментов в «умных энергиях» Имени. Каждой из этих модификаций ⁸ мы рискнем сопоставить имена из новой (для нас) лосевской типологии:

a) «умно-сущностная энергия», или «энергия апофатического истока сущности» (Имя как «мистическая церковь») // Первоимя;

b) «умно-триадическая энергия» (Имя как «миф») // Первозданное имя;

c) «умно-софийная энергия» (Имя как «магия») // Инобытийное имя,

d) «умно-выразительная энергия», или «энергийность самой энергии» (Имя имени, Имя как «эвхология») // Возрожденное имя.

Условность нашего сопоставления состоит в том, что четыре типа Имени во фрагменте «Миф – развернутое магическое имя» расположены в сфере четвертого, т. е. «ономатического» момента и лишь развернуты в направлении (Лосев так и выражается ⁹) к сферам трех других моментов сущности, тогда как имена в «имяславско-математическом» наброске распределены, как мы уже подчеркивали, по всем четырем ярусам иерархии. Правда, свойства этих имен весьма меняются с переходом от одного яруса к другому, что и обнаруживается, если снова обратиться к тексту наброска. Первым здесь характеризуется «Первоимя»:

«I.

a) чистый смысл. 8.

b) Всё = ничто и отдельному a, b, c.

c) Оно больше всякой беск<онечности>. 13. 338. 339. 342. 343.

d) Нет нуля. 18.

не имеет посл<еднего> числа. 322. 329».

Как видим, для характеристики I-ой сферы имен Лосев использовал свои же тезисы (их номера в нашей передаче выделены полужирным шрифтом), кое-где расширив их новыми отсылками к X-книге. Далее в тезисной форме приведено сопоставление «Первоимени» с другими именами:

«I — (II–IV).

a. I не зависит от меона, не приб<авляется> и не убавл<яется>. 1.3.

b. I – предел и образец для всего меоналъного. 15–16.349–357.

c. Всё – только отрезки из Него. 17».

Отметим, что в данном месте номера параграфов X-книги вписаны карандашом, тогда как весь предыдущий текст был выполнен чернилами. Карандашные пометки встретятся нам и далее. Похоже, они свидетельствуют о том, что автор возвращался к тезисам, пополняя и развивая их.

Ниже у Лосева следуют характеристики прочих имен, причем они даются в сопоставлении, с одной стороны, имени III-ей сферы («Инобытийное имя»), и объединенных в пару имен II-ой и IV-ой сфер («Первозданное имя» и «Возрожденное имя»). При этом сферы имен описаны сначала в своих различающихся частях, а затем даны общие для них свойства. Вот характеристика «Инобытийного имени»:

«III.

a. Смесь света и тьмы. Неэкв<ивалентные> части. 5.

b. В каждом пункте – всё, хотя и не так, как там. 2.

c. Всё со всем сходно. 6.

d. Имя всегда имеет большее себя. 12. 412.

e. Не имеет предыд<ущих>. 14.

f. Беск<онечное> + кон<ечное> = беск<онечное>. 292».

Здесь цифра 412 вписана карандашом. Рядом, в своеобразном синхронном развороте с тезисами о свойствах III-ей сферы расположены, как уже было сказано, тезисы для II-ой и IV-ой сфер имен, так что в данном месте (с учетом предыдущего текста) образовался текст в три столбца. Третий столбец тезисов оказался столь тесно прижат к обрезу страницы, что часть отдельных слов пропала (они, видимо, перешли на соседнюю страницу, до нас не дошедшую), мы их тоже вынуждены реконструировать. Итак – сферы «Первозданного имени» и «Возрожденного имени» описываются (совокупно) следующим образом:

«II. (IV)

a. Пребывание в меоне, но собр<ан>ность. 10.

b. Все свойства I, кроме сущно<сти>. <…>.

c. Имена в не<м> (или в ни<х>) м. б. неравны. 4. 5.

d. Может распыляться до беск<онечности>. 7. 9.

e. Имя всегда <есть> или <имеет> большее себя. 12.

f. Нет нуля. 18».

Оба столбца тезисного описания свойств имен (в каждом столбце оказалось занумеровано одинаковое число пунктов – от а до f) далее подытоживаются общей строкой, написанной карандашом: Общий Denkgesetz: теорема Zermelo. Ниже, судя по всему, этот общий «закон мысли», основанный на теореме Цермело ¹⁰, разворачивается еще в двух тезисах, одинаково справедливых для II, III и IV сфер имени:

«g. В нем всегда есть прав<ильная> часть = беск<онечности> (залог того, что все отдельное в нем сохранит свою бесконечность). 302.

Разные типы бесконечного. 307.

h. Всё = число II типа??

w – наим<еньшее> число <…>. 330.

i. Сам тип выше <беско>нечности. 406».

Последний тезис (i) написан карандашом, его мы тоже частично реконструируем, так как на него пришелся оторванный уголок страницы. Им же и заканчивается весь дошедший до нас текст. Однако наше описание лосевской рукописи на этом не может остановиться. Дело в том, что автор использовал свои тезисы (точнее, первые 18 из них) еще для какой-то не вполне ясной типологии, и следы этих размышлений сохранились в рукописи. Именно, в начале каждого из тезисов расставлены довольно прихотливо организованные номера рубрик (и это кроме исходной сквозной нумерации), по которым тезисы перетасовывались совсем в иной последовательности и объединялись во вполне определенные группы. Следуя этой рубрикации, мы еще раз перепишем здесь лосевские тезисы, при этом для «разгрузки» текста более не будем повторять цифровые материалы, воспроизведенные у нас раньше, а также опустим угловые скобки, сигнализировавшие о реконструкциях.

«I а. В первоимени – только смысл без меона.

I b. Всем моментам в первозданной или возрожденной сущности свойственна одна и та же энергия.

I с. Имя Божие больше всякой бесконечности и не есть эта бесконечность.

II а1. В первозданной сущности имена м. б. неравны.

II а2. Имя может затемняться до полного перехода в конечное.

II а3. Имя первозданное может затемняться до бесконечности.

II b1. Имя [первозданной сущности] не зависит от того, как оно обстоит в меоне.

II b2. Имя инобытия ничего не прибавляет к сущности и не убавляет.

III а. Нуль не имеет значение трансфинита.

III а1. Имя (бесконечное) как чистый смысл не имеет предыдущих чисел.

III а2. Имя (бесконечное) всегда имеет большее себя.

III а3. Определение первозданной или возрожденной сущности.

III b1. Имя инобытия несет всю энергию сущности, но не организовано целиком как эта последняя.

III b2. Организация конечного в бесконечном.

III b3. Всё со всем всегда сходно.

IV а1. Имя есть тип меньших его.

IV а2. Имя – предел для меньших.

V. Всё – имя отрезка из Имени».

Попробуем представить себе, по каким именно принципам лосевские тезисы объединены в пять групп. В первую группу, очевидно, сведены характеристики имени (первой) сущности, т. е. Первоимени, которое есть также Имя Божие. Здесь подчеркнуто, что все прочие сущности и соответствующие им имена порождены общей для всех энергией (или светом) Первосущности, невозмутимо пребывающей свыше всякой бесконечности. Тезисы второй группы сообщают об инобытийных судьбах имен, «затемненных» в меоне до бесконечного или даже конечного состояния, но ничего не меняющих в исходной Первосущности. Тезисы третьей группы передают, как вся система таких имен строится с помощью отношений равенства (неравенства) и сходства, тезисы четвертой группы добавляют свидетельство об иерархийном характере этой системы. Наконец, пятая группа обобщает все ранее сказанное в некоторого рода конструктивный, можно даже сказать, алгоритмический по форме тезис – как именно получается всё.

Кажется, теперь можно посчитать, что непосредственное изложение лосевского наброска завершено. Но остается нерешенным прежний вопрос – на какие все-таки материалы отсылают указанные автором параграфы из этой самой X-книги? Ответ, однако, достаточно прост, и на него наводит пометка в самом начале лосевских заметок – сокращение Жег. на одной из строк тезисов. А именно, Лосев расставил отсылки, призванные поддержать содержательную мощь имяславских тезисов с помощью формальной системы утверждений из сугубо математического трактата «Трансфинитные числа», принадлежащего профессору Московского университета И.И. Жегалкину (1869–1947). Никакого отношения к имяславию, насколько нам известно, уважаемый математик не имел, да и книга его вышла в свет в 1908 году, за несколько лет до начала «Афонского дела». А вот исходное предположение о существовании некоей X-книги, одновременно трактующей и о теории множеств, и об имяславии, оказалось неверным – соответствующие связи налаживал именно и только лежащий перед нами лосевский набросок. Лосев всего лишь умело использовал первое в России систематическое и детально развернутое (в книге 440 параграфов) изложение теории множеств. Экземпляр книги И.И. Жегалкина «Трансфинитные числа» представлен в домашней библиотеке Лосева, именно с ним мы работали при подготовке настоящей заметки. Отметим одно немаловажное для нас обстоятельство: с учетом внешнего вида названного экземпляра – многие листы книги сильно помяты и когда-то были залиты водой – можно с большой долей уверенности утверждать, что экземпляр этот пережил бомбежку 1941 года и, следовательно, скорее всего он-то как раз и использовался Лосевым при составлении рассматриваемых имяславских тезисов.

Конечно, нам интересно вооружиться всеми (желательно) отсылками к книге И.И. Жегалкина, чтобы несколько дальше продвинуться в понимании затронутой темы. Но просто переписать соответствующие выдержки не представляется здесь возможным – их слишком много. Поэтому мы ограничимся лишь избранными примерами и еще теми цитатами, без которых некоторые места лосевского наброска все еще оставались бы не вполне ясными.

Для начала познакомимся с образцами достаточно очевидных соответствий, которые Лосев выстраивал между каждым содержательным философским тезисом и формулировками математической теории. Возьмем 6-ой тезис: Всё со всем всегда сходно. На языке теории множеств (читаем параграфы 299 и 300 из «Трансфинитных чисел» – к ним отсылает, напомним, авторская пометка рядом с тезисами) эта же мысль выражается в виде двух теорем: «Из двух множеств Р и Q одно всегда эквивалентно части другого»; «Если два множества Р и Q не эквивалентны между собой, то одно из них эквивалентно правильной части другого» ¹¹. Даже если не уточнять, как в теории множеств определяется эквивалентность множеств и что такое правильная часть произвольного множества, содержание этих теорем не требует особых разъяснений, как очевидна и прямая перекличка с 6-м тезисом. В случае многих других тезисов такие переклички также вполне прозрачны, хотя они подчас требуют уже более серьезного овладения аппаратом теории множеств. Для примера рассмотрим 3-й тезис: Имя инобытия ничего не прибавляет к сущности и не убавляет. Этому тезису Лосев поставил в соответствие следующие утверждения из книги Жегалкина:

«Если от бесконечного множества S отнять какую угодно конечную часть S′, то мощность множества не изменится» (§ 304);

«Если от бесконечного множества S, несчетной мощности, отнять часть S′ конечной или счетной мощности, то мощность остатка равна мощности множества» (§ 305);

«Если к бесконечному множеству S прибавить конечное или счетное множество, то мощность множества не изменится» (§ 306) ¹².

В других теоремах, которые мы здесь не воспроизводим, утверждается также, что и операции сложения и умножения не выводят результат за пределы данного типа бесконечности ¹³.

С помощью книги «Трансфинитные числа» мы теперь можем вполне точно уяснить, что Лосев имел в виду в своем тезисе 10, упоминая об «определении первозданной или возрожденной сущности». Обозначение через W, введенное здесь Лосевым, повторяет обозначение у Жегалкина для вполне упорядоченных множеств I и II классов, т. е. для всех конечных и счетных множеств ¹⁴. Еще одно обозначение, использованное автором в описании свойств «Первозданного имени» (пункт h) – наименьшее число w. В соответствующем месте из книги Жегалкина, все так же пользуясь лосевской отсылкой к ней, читаем: «w наименьшее из чисел II класса» ¹⁵, т. е. наименьшее из всех трансфинитных порядковых чисел (оно выполняет среди них роль нуля), большее любого конечного числа, принадлежащего к числам I класса.

Теперь рассмотрим примеры соответствия имяславских тезисов и теоретико-множественных данных, как они виделись Лосеву, для случаев принципиально важных, можно сказать даже, узловых во всем учении. К таковым, прежде всего, относится тезис 13-й: Имя Божие больше всякой бесконечности и не есть эта бесконечность. У Лосева для иллюстрации данного утверждения указаны отсылки к только что приведенному у нас определению наименьшего числа II числового класса (§ 330), которое больше любого конечного числа, а также к определению наименьшего числа из следующего «яруса» бесконечностей (§ 338) – числа W, которое в свою очередь «больше всех чисел II класса и не есть число II класса» ¹⁶. Вслед за трансфинитными числами II класса следует класс III-й, мощность которого превышает мощности предыдущих классов (§ 340), и т. д. и т. д. Таким образом, за любым произвольно взятым классом бесконечности (классом трансфинитных чисел) теория множеств всегда находит новый класс, и этот процесс движения по иерархии бесконечностей сам оказывается бесконечным.

Однако теория множеств, указав и описав таковой безостановочный процесс, берется рассматривать и множество всех чисел (тому отведена целая глава XII в книге Жегалкина). Это объединенное множество, вернее сказать, сверхмножество, большее любой бесконечности, Лосев и усматривал как аналогию для Имени Божия. Во всяком случае, именно на основополагающие пункты указанной главы он ссылался, когда формулировал другой важный имяславский тезис, а именно заключительный тезис 17-й: Всё – имя отрезка из Имени. Конкретнее, к данному утверждению Лосев подходил через серию определений из § 401 и § 402 – всякое «число есть тип вполне упорядоченного множества», далее, «каждое число есть тип множества всех чисел, меньших его», далее, – с введением символа W для обозначения множества всех чисел, – «всякое число есть тип отрезка, определяемого им на множестве W» ¹⁷. Кроме того, Лосев ссылался еще на соседний § 405, в котором приведены два варианта описания множества всех чисел – как W и как множества этих же чисел, но без нуля – W″; эти два множества подобны, выполняют совершенно одинаковую роль в области трансфинитов, однако по-разному позволяют отображать (в отрезках на себе) область конечных чисел. Сейчас нам трудно судить, не имея дополнительных указаний, какие конкретно выводы из этого достаточно частного математического обстоятельства мог делать Лосев для понимания, так скажем, отношений мира дольнего и мира горнего. Но и без того приведенного материала вполне достаточно, чтобы убедиться, сколь высоким находил Лосев параллелизм (от сознательного перевода некоторых специфических терминов из одной сферы в другую до обнаружения глубоких и далеко идущих связей) между содержательными имяславскими тезисами и формальными теоретико-множественными аксиомами и теоремами. Именно такой главный вывод сообщает нам этот некогда загадочный набросок, сохранившийся в архиве мыслителя.

ЧАСТЬ IV

А.Ф. Лосев

О форме бесконечности

¹

1. Бытие в целом есть или ничто, или нечто. Если оно ничто, то не существует самого понятия бытия, и оно есть только собрание бессмысленных звуков, и ни о чем нельзя сказать, что оно существует. Если же бытие есть нечто, то ему принадлежит какая-нибудь существенная для него качественность, оно есть какая-то единичность и в этом смысле – неделимость. Абсолютная неделимость есть точка. Следовательно, бытие в целом есть некая точка. Бытие в целом есть или ничто, или точка, точка как точка и точка в своем развитии, развертывании и движении, построяющем новые и новые фигуры бытия. Бытие – одно. Это одно содержится в каждой его точке, и, следовательно, бытие есть целость. Бытие как точка содержит эту точку в каждом своем моменте, и все эти точки слиты в одну точку. Бытие как точка есть одновременно и одна-единственная точка, и бесконечное количество точек, раздельных одна от другой и слитых одна с другою – одновременно. Точка, находящаяся сразу везде, есть одна и единственная точка.

2. Линия, являющаяся окружностью круга, сильно изогнута, если радиус круга невелик. Если радиус делается больше, то окружность круга получает меньшую кривизну и выпрямляется. Если радиус бесконечно велик, то окружность круга делается прямой линией. Прямая есть круг с бесконечно большим радиусом. Или иначе: прямая и замкнутая кривая в бесконечности есть одно и то же; прямая, продолженная в бесконечность, искривляется в замкнутую кривую и возвращается в исходную точку.

3. Если взять треугольник и его вершину отдалять от основания, то угол при вершине делается все меньше и меньше ². Если вершина будет удалена в бесконечность, то угол при вершине обратится в линию. Итак, в бесконечности угол и прямая есть одно и то же. Другими словами, прямая, продолженная в бесконечность, имеет бесконечное количество направлений.

4. Шар, имеющий бесконечно большой радиус, очевидно, имеет нулевую кривизну своей периферии, т. е. шар с бесконечно большим радиусом не отличается ничем от обыкновенной прямой линии. Другими словами, прямая линия, продолженная в бесконечность, есть также и шаровое тело, шар.

5. Шар есть или ничто, или нечто. Если шар есть нечто, то он есть нечто в каждой своей точке, ибо в противном случае он распался бы на некоторые или на бесчисленное количество разных тел. Если шар есть шар в каждой своей точке, то в смысле шаровости ни одна его точка ничем не отличается от другой. Следовательно, шар в смысле своей шаровости, т. е. шар, взятый как шар, как таковой, как шар в своей сущности, есть не более как точка. Шар, взятый также и с бесконечно большим радиусом, есть тоже только точка.

6. Итак, в бесконечности точка, линия, угол, круг и шар есть одно и то же.

7. Что значит двигаться по бесконечности или в бесконечности?

a) Двигаться по бесконечности от точки А до точки В – значит проходить по прямой АВ.

b) Двигаться по бесконечности от А к В – это значит описать замкнутую кривую через точки В и A и вернуться в ту же исходную точку А.

c) Двигаться по бесконечности от А к В – значит сразу же по выходе из точки А пуститься одновременно по разным направлениям, причем эти направления даны решительно во все стороны и, кроме того, этих направлений бесконечное количество. Двигаться по бесконечности вперед от А к В – это значит одновременно и двигаться назад, и двигаться вправо, и двигаться влево, причем между этими четырьмя основными направлениями – бесконечное количество промежуточных направлений. И потому двигаться по бесконечности от А к В – это значит сразу двигаться решительно во всех возможных направлениях, и притом одновременно.

d) Так как в бесконечности прямая и кривая есть одно и то же, то двигаться в бесконечности – значит одновременно двигаться не только во всех возможных направлениях, но и по прямым и кривым, одинаково удаляясь от А к В и возвращаясь от В к A.

e) Поскольку всякое удаление от A к В есть одновременно приближение от В к A, постольку тело, двигающееся от A к В, не удаляется от A к В и не приближается от В к A, т. е. оно находится в покое. Двигаться по бесконечности от точки А к точке В – значит пребывать в покое в точке А.

f) Точка есть шар, и шар есть точка. Но двигаться в пределах точки – это значит быть на одном и том же месте, т. е. покоиться, так как точка не имеет измерений. Следовательно, двигаться по бесконечности в шаре (а вместе с тем и по любой линии, прямой или кривой, и в любом направлении) – значит пребывать неподвижным, быть в абсолютном покое.

g) Если тело движется с бесконечной скоростью, оно сразу находится во всех точках бесконечности, т. е. сразу охватывает все места бесконечности, всю бесконечность как таковую. Но бесконечность есть бесконечность потому, что она охватывает все, и кроме нее ничего не существует. Но если нет ничего кроме бесконечности (ибо в ней уже все), то нельзя выйти за пределы бесконечности. Поэтому двигаться по бесконечности с бесконечной скоростью – значит охватывать всю бесконечность и никуда не двигаться за ее пределы. Но это значит покоиться. Итак, тело, двигающееся с бесконечной скоростью, пребывает в абсолютном покое и в полной неподвижности.

8. Точка, линия, окружность и шар есть в бесконечности одно и то же. Если точка и линия есть одно и то же, то двигаться по окружности – значит быть в неподвижности, или, что то же, быть сразу во всех точках окружности. Но радиус есть прямая, а прямая есть точка. Следовательно, и двигаться по радиусу, от центра к периферии, – значит, во-первых, двигаться по некоей новой окружности, которая, как всегда, есть только точка, а во-вторых, это значит быть в неподвижности, или, что то же, быть сразу во всех точках радиуса. Отсюда следует, что центр бесконечного шара находится сразу и одновременно и в любой точке его любого радиуса, и в любой точке его периферии. В бесконечности центр и любая точка как внутреннего, так и периферического значения есть одно и то же, а граница и конец бесконечности находится в любой ее точке.

9. Реальный материальный мир есть реализация и материализация бесконечности, или реальная и материальная бесконечность. Материя есть материал, из которого состоит реальный мир, и – инобытие, в котором осуществляется бесконечность. Поскольку же здесь совершается переход в инобытие, постольку возможна та или иная форма осуществления бесконечности, то или иное ее напряжение, та или иная ее степень, в то время как сама по себе она есть предельное понятие. Реальный материальный мир есть приближенная величина, стремящаяся к бесконечности как к пределу и могущая приближаться к нему с какой угодно точностью.

10. Существует разная степень бесконечности и, следовательно, разная скорость движения, разная степень взаимопроникновения и вездеприсутствия, разная степень совпадения всех геометрических фигур в одной неделимой бесконечности.

a) Мир, данный как бесконечность, двигающаяся с бесконечной скоростью, очевидно, не занимает пространства, так как все элементы такого мира находятся один в другом, а пространство есть то, что, наоборот, разделяет один элемент от другого. Но поскольку такой мир все-таки есть нечто, то его структура нематериальна и есть мнимая величина. Назвать такой мир миром не вполне целесообразно. Это нечто над-мирное.

b) Мир, данный как бесконечность с той или другой скоростью движения, уже приобретает ту или иную пространственную объемность. Это прежде всего нулевая объемность, т. е. совокупность тел или состояние тела, когда объем его равен нулю. Это есть свет. Свет есть тело с объемом в нуль, и нулевая объемность существенна для пространственной границы мира. Мир в пространственном смысле кончается там, где объем составляющих его тел равен нулю.

c) Дальнейшее сокращение движения должно привести к расширению объема и уменьшению массы. Чем тело движется медленнее, тем объем его больше, а масса меньше. Сюда относятся все реально ³ видимые нами тела, имеющие ту или иную скорость движения и ту или иную массу. Логически и физически они суть та или иная степень уплотнения и разрежения света. Доказано, что природа света и природа т. н. материи одна и та же, поскольку в основе «материи» заложена электрическая заряженность, отличная от света только формой и количественной стороной движения.

d) Наконец, тело, скорость которого есть нуль, а объем бесконечно велик, есть пространство, та степень разрежения света, когда он превращается в тьму, и та степень его уплотнения ⁴, когда каждый момент бытия является абсолютно внеположным в отношении всякого иного момента. Пространство есть, таким образом, материя, данная в абсолютном распылении и взаиморазорванности, подобно тому как в теплоте и электричестве дана та или иная степень собранности и взаимопроникновения расторгнутых элементов бытия, создающая реальные вещи, а свет есть та степень этой собранности, когда она уже граничит с фиксированием ее смысловой структуры, т. е. когда делается видимой. Чистое пространство и вещи, в нем находящиеся, осязаются, свет видится, а дальнейшие модификации света в сторону большей скорости мыслятся.

11.

а) Материальный мир в целом есть нечто. Стало быть, он отличается от всего иного, т. е. того, что не есть он. Но отличаться от чего-нибудь материально – значит иметь материальную границу. Потому материальный мир, если он есть, имеет материальную границу.

b) Граница есть только тогда граница, когда при выходе за ⁵ нее прекращается то, что было внутри нее. Другими словами, если существует граница мира, то это возможно только тогда, когда невозможно материально выйти за его пределы. Следовательно, граница материального мира, если она реально есть, должна своей собственной структурой обеспечить невыходимость вещей за ее пределы.

c) Обеспечить невыходимость материальных вещей за пределы материального мира возможно только тогда, когда вещь, стремящаяся выйти за пределы мира, силою самой границы и пространства, к ней прилегающего, изгибает путь своего движения и начинает двигаться по периферии. Следовательно, по крайней мере у границы мира пространство должно быть так искривлено, чтобы силою самого пространства тела или превращались в нулевую объемность, т. е. в световые тела, и двигались по периферии мира, не выходя за его пределы, или начинали двигаться в каком-нибудь ином, например в обратном, направлении.

d) Итак, 1) мир пространственно ограничен, 2) на границе мира объем всякого тела равен нулю, а его скорость и природа равны скорости и природе света, 3) у границы мира пространство имеет кривизну, обусловливающую такую деформацию телу, чтобы оно или получило нулевой объем, или стало двигаться в пределах мира, соответствующим образом искрививши путь своего движения.

12. Пространство и материя не есть раз навсегда данная неподвижная субстанция, но – только форма осуществления вещей, и природа пространства и материи зависит только от природы самой вещи. Однако вещи имеют разное значение и разное ⁶ смысловое строение; следовательно, и пространство, материя, где существует данная вещь, также имеет разное значение и разное смысловое строение. Пространство, взятое само по себе, сжимаемо и расширяемо, разрежаемо и уплотняемо наподобие газообразного вещества; и нет никакой принципиальной разницы между пространством и материей. Одно есть степень уплотнения или разрежения другого.

13. Вещи, взятые по своему чистому смысловому содержанию, не находятся ни во времени, ни в пространстве; и к ним неприменимы пространственно-временные свойства, так же как они бессмысленны в отношении таблицы умножения. Но реальный мир состоит из вещей пространственных и временных; здесь вещи погружены в поток становления. Потому движутся, собственно говоря, не вещи, но их инобытийная среда, в которую они погружены и которая является нам как пространственно-временное становление и трактуется нами как «материя».

14. Если сосредоточиться на вещах как таковых, т. е. на их смысле, – становление их исчезает. Но если сосредоточиться на их инобытийной среде, то, взявши один из ее моментов, легко проследить, как он изменяется при переходе от одной смысловой области в другую. Если представить себе, как некая жидкость, или газ, или электрический ток проходит через какую-нибудь среду с разнообразной степенью плотности и принимает разный вид, форму, плотность и напряжение в связи с особенностями и местными отличиями этих разнообразно уплотненных и различно функционирующих областей, то реально изменения будут здесь происходить не с самими этими областями, но именно с тем, чтó через них проходит, причем качество и направление происходящих тут изменений будут зависеть всецело от природы проходимых областей данной среды. Точно так же и пространство меняется в своей внутренней структуре в зависимости от временных судеб вещи, осуществленной тут пространственно.

15. В любой точке бесконечности совпадают периферия и центр, и любая точка бесконечности движется сразу во всех направлениях с бесконечной скоростью, т. е. покоится. Эта предельная картина структуры бесконечности может с любой точностью и приближением осуществиться в любой точке материального мира. В любой точке материального мира центр может совпасть с периферией, и в любой точке может наступить абсолютное противостояние одного элемента другому. Судьба вещи в пространственном и материальном плане, таким образом, зависит всецело от внутреннего смысла вещи; и любая вещь, осуществляясь во временном становлении, может превратиться и в безмерное, неограниченное пространство, распылиться в нем, и в относительно устойчивую, осязаемую объемность, и в световое, безобъемное тело и, наконец, стать мнимой величиной, причем все это возможно в любой точке пространственного мира.

16. Вопрос о границе и форме мира не есть абсолютная и навсегда данная установка. Каждая область и каждый участок мира имеет свою собственную границу и свою собственную форму. В точке А материального мира этот мир дан, например, как бесконечное, неограниченное пространство, о границах которого бессмысленно и спрашивать. В точке В материального мира этот мир дан, например, как шарообразное тело с теми или иными формами кривизны внутришарового пространства. В точке С этот мир может иметь форму конуса или цилиндра, а в точке D этот мир может совсем не иметь никакой формы и никакого объема. Переход от точки А к точкам В, С, D и т. д. возможен, таким образом, только как внутренняя деформация вещи, т. е. в последнем счете как результат изменения ее внутреннего смысла, а самое наличие этих точек А, В, С, D и т. д. есть результат смыслового становления мира, взятого как целое.

17. Перейти от точки А к точкам В, С, D и т. д. можно только во времени. Следовательно, природа вещи и ее внутренняя и внешняя структура есть функция ее изменения во времени, в частности функция движения. Время же вещи в свою очередь есть функция смысла вещи. Для бабочки, живущей один день, этот один день есть вся возможная для нее вечность. Для других существ будет и другая вечность. Время так же сжимаемо и расширяемо, как и пространство. Пространство и время объединяются в движении. Поэтому судьба, форма, граница и структура вещи зависят от ее движения, т. е. от ее абсолютного положения в мире как абсолютном целом. Нет безразличных мест в пространстве, но вещь везде разная – в зависимости от характера места, или, что то же, пространственное место находится во всецелой зависимости от заполняющей его вещи.