Текст книги "Спасите меня, Кацураги-сан! Том 17 (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Виктор Молотов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 21

Куросики Теппей удивлённо смотрел на меня. Видимо, понял, что я раскусил, в чём суть его «болезни». Да, ему действительно плохо. И он, вероятнее всего, хочет, чтобы я открыл ему больничный. Прям по глазам читаю, что именно за этим он сюда и явился.

Но больничный открыть я не смогу. А если и смогу, в нём будет отметка, которая работодателей Куросики явно не порадует.

– Как я провёл вчерашний день? – пожал плечами он. – Ничего особенного. Был на дне рождения у друга. Мы немного повздорили, поэтому я переволновался, и, думаю, из-за этого у меня и начало шалить сердце.

– Я так понимаю, вы помирились и продолжили праздновать ещё и сегодня, да? – поинтересовался я.

– Эй! – пациент недовольно зыркнул на мой бейдж, а затем заявил: – Кацураги-сан, какое право вы имеете лезть в мою личную жизнь? Я вообще-то за помощью пришёл!

– И мы вам поможем, не беспокойтесь, – ответил я. – Однако вы на приёме у врача. А врач всегда собирает анамнез жизни и анамнез заболевания. Вы имеете полное право умалчивать о произошедшем, но от этого вам же будет хуже, поскольку я не смогу выставить вам правильный диагноз.

– Если вы намекаете, что я пил, можете сразу же отбросить эту теорию, – хмыкнул Куросики Теппей. – Я алкоголь вообще стараюсь не употреблять лишний раз.

– Странно, – нахмурился я. – Но я чувствую запах перегара.

И, если уж на то пошло, уже обнаружил в его крови молекулы ацетальдегида, которые появляются после преобразования этилового спирта печенью и являются главной причиной такого состояния, как похмельный синдром.

Правда, в данном случае мы имеем дело не с обычным похмельем. А с его разновидностью, если можно так выразиться.

«Синдром праздничного сердца».

Это состояние проявляется аритмиями, которые возникают из-за нарушения проведения электрического тока в миокарде. А на ток влияет сам этиловый спирт или его «последователь» – ацетальдегид.

Кстати, именно ацетальдегид и даёт всем известный запах перегара. Многие полагают, что источником запаха является сам спирт, но это не так.

– Перегар? Какой ещё перегар⁈ – воскликнул Куросики Теппей. – Я просто вспотел. Меня трясёт всего. Сердце кувыркается, дышать трудно!

– И мы это состояние с лёгкостью купируем, – попытался успокоить его я, затем попросил Рэйсэя подготовить лекарственные препараты.

Никаких противопоказаний для их приёма я не обнаружил. Дадим ему препараты калия и бета-блокаторы, чтобы снизить давление и стабилизировать сердцебиение. Всё остальное пройдёт само. Плюс я подтолкну печень лекарской магией, чтобы поскорее очистила организм.

Само по себе «праздничное сердце» редко выступает как опасный диагноз, требующий срочной госпитализации. Нарушения в сердце после выздоровления не остаются, и человек может снова жить, как и прежде.

Большинство случаев, когда на утро после пьянки перебравший алкоголя просыпается с дискомфортом в грудной клетке – это и есть тот самый синдром. Через это, к сожалению, проходили очень многие. Совсем не пьющих в мире по статистике не так уж и много, даже не смотря на активную пропаганду здорового образа жизни.

Однако есть и подводные камни. «Праздничное сердце» изредка может перерасти в серьёзную аритмию. Такое происходит в единице случаев, но я всегда стараюсь перестраховываться, даже если уверен, что человеку ничто не угрожает.

Но я не стану лепить ему ложный диагноз, если потребуется больничный. А он точно потребуется.

– Кстати, я сегодня пропустил один рабочий день… – произнёс Куросики Теппей, когда Рэйсэй выдал ему лекарственные средства.

Ну вот! О чём я и говорил!

– Потребуется больничный? – спросил я.

– Да, а есть какие-то проблемы? – продолжил испытывать моё терпение Куросики.

– Нет, больничный вам полагается. Но мне придётся проверить вас на алкотестере, – добавил я.

– Повезёте меня в стационар? – удивился он.

– Нет, мы недавно приобрели свой собственный аппарат. Специально для таких случаев, – объяснил я.

– Ладно! Убедили! – сжав кулаки, воскликнул пациент. – Ну перепил я вчера, да. И сегодня утром тоже пил. Не надо никаких обследований. Моего признания достаточно?

– Достаточно, – кивнул я. – Просто хочу уточнить, что в больничном листе будет указан специальный код. Ваш работодатель будет знать, что ваше заболевание связано с состоянием алкогольного опьянения.

– Чёрт подери! – выругался Куросики. – Ну чего вам стоит просто поставить мне какую-нибудь артериальную гипертензию⁈ В других клиниках мне так уже сто раз делали. Или вы денег хотите?

Да я бы с радостью пошёл навстречу и помог ему исправить сложившуюся ситуацию, но меня останавливало два момента.

Первое – меня и мою клинику потом могут за это очень сильно оштрафовать. Может быть, даже лишат лицензии меня или Рэйсэя Масаши. В современное время нужно быть готовым ко всему, поскольку некоторые пациенты умудряются включать диктофон на приёме, а затем использовать его против врача.

Второе – он с самого начала лгал и агрессивно разговаривал со мной и моим коллегой. Зачем мне идти навстречу тому, кто не пытается сделать того же?

А уж если говорить совсем честно, после того как он примет препараты и проспится, у него все симптомы как рукой снимет. Лучше взять один отгул. В Японии такое разрешается. При ОРВИ лёгкой или средней степени тяжести вообще больничный порой не открывают. Работодатель сам даёт разрешение побыть своему сотруднику дома три-четыре дня. По сути, это работает, как отпуск за свой счёт.

– Никаких денег мне не нужно, – твёрдо сказал я. – У вас лёгкое нарушение ритма из-за воздействия алкоголя. Больничный дать могу, но менять в нём ничего не буду.

– Что ж, ладно, – Куросики Теппей схватил таблетки, которые выдал ему Рэйсэй Масаши, и направился к выходу из кабинета. – Учтите, оплачивать этот приём я не стану! Пойду к другому врачу.

Что ж, не велика потеря. За таблетки из аптечки я бы в любом случае не стал денег брать. Пусть обращается в другую клинику. Если там врач пойдёт ему навстречу, готов поклясться, закончится это плачевно.

Я сразу вижу людей, которые могут доставить множество проблем. С ними лучше общаться строго по протоколу. Ни шагу влево, ни шагу вправо.

– Простите, Кацураги-сан, мне надо было сразу понять, что дело в алкоголе, – произнёс Рэйсэй Масаши. – Скажите, а у нас точно не будет проблем из-за него?

– Уверяю вас, не будет, – ответил я. – Главное, зафиксируйте его обращение в нашу клинику. Если придёт жалоба, нам будет что ответить.

А в плане будущего состояния здоровья, я проверил пациента «превентивным анализом». Он показал, что его состояние придёт в норму в течение двух-трёх часов.

После этого инцидента я прошёл в свой кабинет, помог коллегам принять оставшихся пациентов, и сразу после этого мы переместились в конференц-зал. Там меня поздравили с возвращением, но я всё же настоял провести банкет в другой раз. Лучше уж запаковать всю еду и отнести её домой.

Учитывая внеплановые проверки, это слишком опасно. А если сейчас ещё и этот пациент куда-то нажалуется, то нас за этот безобидный ужин точно прикроют.

Мои коллеги начали расходиться по домам. В клинике остались только я и Рэйсэй со своей женой.

– Ну, рассказывайте, как у вас шла работа в моё отсутствие, – попросил я.

Масами тут же представила мне все бухгалтерские отчёты, а хирург принялся пересказывать всё, через что ему пришлось пройти. Как оказалось, трудности в течение этого месяца возникали мельчайшие. Рэйсэй быстро адаптировался и смог справиться с возложенной на него нагрузкой.

Но…

– Это ещё не всё, Кацураги-сан, – произнёс он уже после того, как я похвалил семью «Рэйсэй» за помощь с клиникой. – Есть один нюанс, к которому вы, возможно, отнесётесь негативно.

– Рассказывайте всё, как есть, – ответил я. – Пришли какие-нибудь жалобы?

– Нет, – помотал головой он. – Так вышло, что я заключил один договор. Между нашей клиникой и другой организацией.

А вот это уже не очень воодушевляющие новости. Тут как повезёт. Договор может оказаться полезным, а может привести к проблемам.

– Рэйсэй-сан, давайте перед тем, как вы мне всё расскажете, я задам вам один вопрос. Почему вы мне не позвонили? Договор между организациями – это серьёзное дело. Даже если вы просто решили оформить заказ одноразовых перчаток.

– Понимаю, Кацураги-сан, – опустил взгляд он. – Просто пришли несколько человек, начали рекламировать свою корпорацию, а я… А я был очень занят! У меня была толпа пациентов. Мне показалось, что это абсолютно безобидный договор. И я расписался как временно исполняющий обязанности главного врача.

– О какой корпорации идёт речь? – спросил я.

– «Генетиро-Хелс», – ответил Рэйсэй Масаши.

«Генетиро-Хелс»? А это не та ли случаем корпорация, которая уже долгие годы конкурирует с «Ямамото-Фарм»? Точно! У нас ведь с ними было соревнование по производству препарата от рака. В итоге в «Генетиро-Хелс» создали новое химиотерапевтическое лекарство.

– Договор с фармакологической корпорацией… – протянул я. – Ну вы дали жару, Рэйсэй-сан! И что же по этому договору мы теперь им должны?

– Они будут поставлять нам свои препараты. У нас откроется своя аптечная точка. И мы имеем право выдавать только препараты их корпорации. И больше ничьи, – объяснил Рэйсэй Масаши. – А взамен они будут платить нам процент от продаж.

Что ж, в целом, пока что этот договор звучит не так уж и плохо. Своя собственная аптека нам точно не помешает. Да и препараты «Генетиро-Хелс» очень даже неплохие. Да, во многом отстают от «Ямамото-Фарм», но не существенно.

– Если учесть всё, что вы описали, у меня складывается впечатление, что я бы и сам заключил такой договор, если бы не был в России, – произнёс я. – Но почему-то мне кажется, что вы что-то мне не договариваете, Рэйсэй-сан. Где подвох?

– А подвох, к сожалению, есть, – зажмурился хирург. – Их препараты будут стоить почти в два раза дороже, чем те, что привозит нам нынешний поставщик.

– Наценка? Почти в сто процентов⁈ – воскликнул я. – Проклятье… Да у нас ведь пациенты разбегутся. Не каждый может позволить себе лекарства за такую цену. А некоторым больным приходится назначать по пять-семь препаратов за раз.

– Посмотрите на это с другой стороны, Кацураги-сан, – вмешалась в разговор Рэйсэй Масами. – Если препараты будут дороже, то мы будет получать хороший процент от корпорации.

– Какое-то время – да, – кивнул я. – Но потом всё загнётся.

– Почему? – не поняла бухгалтер.

– Как только пациенты поймут, что их в нашей клинике, прямо говоря, нагревают, они перестанут к нам обращаться. Количество посещений упадёт, доходы рухнут, и мы не сможем даже обеспечивать собственную клинику.

И я не преувеличивал. Так и случится, поскольку в Японии цена на препараты плюс-минус фиксирована. Даже наценка в пятнадцать процентов может отпугнуть некоторых больных. Но сотня… Это уже перебор.

К примеру, по всему Токио таблетки от давления стоят пятьсот иен, а у нас – тысячу! Причём только у нас. Мы же выставим себя жадными до денег идиотами.

– Договор придётся пересмотреть, – сказал я. – В ближайшее время посещу корпорацию «Генетиро-Хелс» и решу этот вопрос. Если, конечно, ещё не поздно что-то менять.

– Простите нас, Кацураги-сан, – одновременно поклонились Масами и Масаши. – Мы не хотели так вас подставить.

– Если хотите, можете лишить меня премии. Или даже зарплаты, – добавил хирург.

Ну, уж так далеко я не пойду. Я понимал, что иду на риск. Покидал страну, оставив целую клинику на человека, который никогда такой работой не занимался.

– Нет, Рэйсэй-сан, у меня для вас есть наказание пострашнее, – усмехнулся я. – Пусть ваша супруга научит вас внимательно вчитываться в документацию.

Учитывая, как он боится Масами, это будет даже страшнее, чем лишение заработной платы.

Я отпустил всех коллег домой, после чего прошёлся по своей клинике, забрал немного маны из конференц-зала, в котором кроме места силы теперь красовалась ещё и лекарская чаша, а затем собрался ехать домой.

Но меня отвлёк звонок Эитиро Кагами. В столь поздний час? Должно быть, что-то срочное.

– Да, Эитиро-сан, чем могу помочь? – ответил я.

– Кацураги-сан, у нас проблема. Сегодня в стационаре должен дежурить Кондо Кагари, но его прямо из ординаторской унесли в хирургическое отделение. Диагноз пока что не определили, но говорят, там точно – острый живот.

Ничего себе! Какая-то несчастливая у нас ординаторская. Вечно кому-то рядом с ней становится плохо.

– Хотите, чтобы я вышел вместо него? – предположил я.

– Больше никто на звонки не отвечает, – сказал Эитиро. – Да и, на мой взгляд, это будет справедливо, если учесть, как долго вы отсутствовали.

– Всё в порядке, я сейчас приеду, – ответил я, затем включил громкую связь и стал вызывать такси через приложение на телефоне. – Если честно, я и сам не против лишний раз подежурить. Уже соскучился по атмосфере, которая царит в нашем терапевтическом отделении.

К тому же скоро я уволюсь и уже вряд ли вернусь в клинику «Ямамото-Фарм». За оставшееся время нужно извлечь из неё всё!

– Только у меня будет к вам одна просьба, – садясь в такси, добавил я. – Мне нужно завтра уйти пораньше. Хотя бы часа на два-три. Дело в том, что мы с женой хотим посмотреть дома неподалёку от вас. Я уже назначил встречу.

– Так вы переезжаете в район Тиёда? – обрадовался Эитиро Кагами. – Значит, всё-таки послушались моего совета! Хорошо, Кацураги-сан, вы всегда идёте навстречу, так что этот вопрос мы решим.

А если останется время, заодно заскочу в «Генетиро-Хелс» и выясню, какого чёрта они подсунули нам такой договор. В целом, отказываться от сотрудничества я не стану, но проценты в бумагах точно стоит поправить.

Пока я добирался до клиники, в приёмном отделении пыхтела Тачибана Каори. Ей пришлось пару часов поработать сразу на два отделения. И на терапию, и на гастроэнтерологию.

– Наконец-то, Кацураги-сан! – с облегчением выдохнула она. – Я уж думала, что меня тут на части разорвут.

– Продержитесь ещё полчаса, – попросил я. – Мне нужно проверить Кондо-сана. Он сейчас в хирургии. Возможно, я смогу чем-то помочь.

– Кацураги-сан, простите, но ничего не выйдет, – помотала головой она. – К нам только что поступило два пациента. Один в моё отделение и один в ваше. К сожалению, второго я даже проверить не успела. Но там состояние очень уж странное! Советую вам в первую очередь осмотреть именно его.

Сомневаться в словах Тачибаны у меня нет смысла. Она – хороший специалист. Одна из пятёрки лучших терапевтов этой клиники. Так что придётся отложить посещение Кондо Кагари на потом. Думаю, с ним и наши хирурги смогут справиться.

Я поднялся в отделении и сразу прошёл в палату, где лежал Камия Джин. По пути я уже успел прочесть жалобы пациента, которые Тачибана отразила в истории болезни.

Головокружение, слабость, сонливость, кратковременная потеря сознания.

Оказавшись в палате, я обнаружил, что пациент уже закрывает глаза. С трудом борется со сном.

– Камия-сан! – крикнул я и потряс его за плечи, попутно активировав кору его головного мозга. Нельзя, чтобы он потерял сознание до того, как я соберу анамнез. – Вы меня слышите?

– Слышу… – вяло кивнул он. – Пожалуйста, помогите. Мне ещё никогда не было так плохо.

Молодой мужчина. Хронических заболеваний нет. Такое впечатление, что он отравился какими-то веществами или лекарственными препаратами.

– Что вы принимали в течение дня, Камия-сан? Таблетки, алкоголь, наркотические вещества? – принялся спрашивать я.

– Ничего особенного… – произнёс он. – Всего лишь… Пять литров воды.

И тут же потерял сознание.

Глава 22

Пять литров воды! Пять, чёрт подери! Да о чём же он думал? Это ведь чрезвычайно опасно.

Для людей, которые не понимают, чем это чревато, ситуация может показаться пустяковой. Ведь вода абсолютно безвредна для человеческого организма.

Но, как я всегда и говорил, во всём должна быть мера. Ничего абсолютно безопасного не существует. Любой избыток веществ, даже воды, может привести к очень серьёзным последствиям.

Как говорил мой учитель: «Есть два способа утонуть. Когда ты тонешь в воде, и когда вода тонет в тебе».

Формулировка может показаться странной, несуразной, но звучит она красиво, поэтому я её на всю жизнь и запомнил.

Первым делом я ускорил отток жидкости из головного мозга своего пациента, чтобы предотвратить самое главное осложнение водной интоксикации – отёк головного мозга.

К счастью, Камия Джин сразу же пришёл в себя, но на этом лечение ещё не заканчивалось. Работы предстоит много. Но для начала я должен выяснить, как он вообще умудрился довести себя до такого состояния. Всё-таки выпить пять литров воды не так уж и просто.

Вообще смертельной дозой воды для человека является примерно десять литров жидкости за сутки. Но ведь вопрос не только в том, сколько жидкости выпил человек, но ещё и как быстро. Если предположить, что кому-то взбрело в голову выпить сразу два литра за один час, эффект будет точно таким же. Всё зависит от массы и возраста человека, но я уверен практически на сто процентов, что такая скорость «пьющего» точно убьёт.

Крылатая фраза, которую используют в этом мире граждане России, резко приобрела совсем иной смысл.

«Губит людей не пиво, губит людей вода».

Кажется, это из какого-то кинофильма, произведённого в СССР. Но в моём мире была Российская Империя, поэтому возможности ознакомиться с этой картиной у меня не было.

– Камия-сан, – обратился к пациенту я. – Сейчас вы меня слышите? Стало чуть лучше?

– Кажется, я заснул… – промямлил он. – Сколько я проспал, Кацураги-сан?

– Всего несколько минут, не беспокойтесь, – ответил я. – Пока вы снова не заснули, я должен узнать, при каких обстоятельствах и с какой скоростью вы выпили эти пять литров воды. Сможете вспомнить? Пробелов в памяти нет?

– Нет-нет, – вяло помотал головой он. – Я всё прекрасно помню. Мои друзья решили устроить соревнование – кто сможет быстрее и больше выпить саке. Мне тоже хотелось с ними побороться, но алкоголь я не употребляю ни в каком виде. Я занимаюсь лёгкой атлетикой и стараюсь избегать вредных привычек. Поэтому предложил им альтернативу. Они пьют саке, а я пью воду. Победа должна была засчитаться в том случае, если я смогу употребить объём воды в два раза больший, чем объём выпитого ими напитка.

– Сколько длилось ваше соревнование? – спросил я.

– Три с половиной часа, – ответил он. – Мной овладел азарт. Друзья уже закончили, а я всё продолжал. Не думал, что это приведёт к таким последствиям…

Случаи отравления водой встречаются гораздо чаще, чем может показаться на первый взгляд. Обычно с такими жалобами поступают определённые группы пациентов.

Особенно это касается детей и людей с дефицитом массы тела. Они могут, к примеру, выпить слишком много жидкости в жаркий день. В итоге это приводит к точно такой же клинической картине.

Также в группу риска входят спортсмены. Особенно марафонцы, которым приходится выпивать большое количество жидкости, чтобы продержаться во время пробежки или уже после неё.

Однажды во время марафона, который проходил в США, на финише провели анализ крови всем спортсменам. И результаты исследования показали, что тринадцать процентов участников финишировали с гипонатриемией.

Другими словами, вода разбавила один из самых важных электролитов – натрий. Он влияет практически на весь наш организм. Из-за падения натрия может произойти остановка сердца и нарушение водного баланса в организме. Ведь именно натрий и калий «решают», куда должна идти вода, а откуда она должна выходить.

И где ей точно не место – так это в головном мозге и лёгких. А именно там при гипергидратации жидкость и начинает скапливаться.

Также от такого заболевания могут пострадать военные при интенсивной подготовке. Были случаи, когда солдаты не просто заболели из-за употребления большого количества воды, а погибли. Сразу после этого была составлена рекомендация – не выпивать более одного или полтора литров воды в час при сильном потоотделении.

Сам я как-то лично видел больного, который довёл себя до отёка мозга из-за приёма наркотиков. Ведь некоторые из них вызывают сильную жажду, а человек в неадекватном состоянии уже не может себя остановить.

Пока я убирал лишнюю жидкость из ног и головного мозга пациента, я заметил, как его ноги начали подёргиваться.

– Что… Что со мной происходит, Кацураги-сан? – испуганно спросил Камия Джин. – Я умру, да?

– Не в мою смену, – ответил я. – А она, к слову, началась только сейчас. Это судороги, Камия-сан. Из-за нарушения электролитного баланса. Но мы и с этим справимся. Сейчас я поговорю с медсёстрами, и они введут вам несколько лекарственных препаратов.

В частности, мочегонки и антагонисты рецепторов вазопрессина. Суть у этих препаратов одна и та же. Убрать всю лишнюю воду – это их единственная задача.

Убедившись, что моя лекарская магия полностью предотвратила все смертельно опасные сценарии, я покинул палату Камии Джина и прошёл к процедурной медсестре.

Передал ей весь перечень препаратов и несколько раз повторил, что этому больному ни в коем случае нельзя ставить никаких капельниц.

Его сейчас может убить любая такая манипуляция. Между прочим, существуют случаи и ятрогенной гипергидратации. Когда пациенты страдают по вине врачей. Медики назначают слишком много капельниц, или же медсёстры допускают ошибку и вводят чрезмерный объём растворов. В итоге пациент, который страдает от совершенно другого заболевание, плюс ко всему получает ещё и отравление самой обыкновенной водой.

Жаль, что об этом говорят слишком мало. Ведь большинство людей не понимает, что любое, даже самое полезное вещество, в избытке может принести человеку непоправимый вред.

Во всём нужен баланс.

Закончив с Камией Джином, я подошёл к дежурной медсестре и предупредил её, что отхожу в хирургическое отделение. Если поступит новый пациент или понадобится помощь уже госпитализированному, она меня обязательно вызовет.

Меня беспокоило произошедшее с Кондо Кагари. Наши хирурги, по словам Эитиро Кагами, поставили ему «острый живот».

Но острый живот – это временный диагноз. После обследований врачи должны определить, какая причина вызвала это состояние и приступить к операции, чтобы излечить пациента.

И чаще всего с острым животом справляются легко. Аппендициты, панкреатиты, холециститы и прочие заболевания хорошим специалистом купируются за несколько часов.

Но почему-то я чувствовал тревогу. Будто с Кондо Кагари должно произойти что-то, от чего я должен его спасти своими руками.

И такого рода сообщения от моей интуиции приходят ко мне довольно часто. Такого у моих коллег-лекарей из прошлого мира обычно не возникало. Я уже начал задумываться о том, нет ли у меня каких-то способностей к предсказанию, как у моего предка Манасэ Досана. Ведь эта сила преследовала меня всегда.

В прошлом мире я лишь чувствовал задатки к ней, но здесь она проявила себя во всей красе. Я интуитивно нахожу пациентов, нуждающихся в моей помощи, и понимаю, когда мне может угрожать опасность с тех самых пор, когда у меня был самый низший из «анализов». А сам я тогда работал самым обыкновенным терапевтом первого ранга.

Возможно, в далёком будущем я разовью эту силу и смогу предсказывать катастрофы гораздо лучше, чем Манасэ Досан. Буду заранее знать, когда возникнет очередная пандемия или появится новый штамм вируса наподобие «Фебрис-12».

Мне всегда казалось, что «молекулярный анализ» – это потолок, и дальше мне развиваться некуда. Но я ошибался. Лекарская магия практически не имеет потолка. И развивать мне её придётся до конца жизни, подобно обычным врачам, которые учатся до выхода на пенсию и даже после этого не перестают интересоваться вопросами своей профессии.

Размышляя об этом, я спустился в хирургическое отделение и обнаружил, как из операционной вывезли Кондо Кагари. Он ещё спал. Видимо, операция только что подошла к концу.

Я подбежал к хирургу, который оперировал моего коллегу, и понял, что мы с ним ещё не знакомы.

– Меня зовут Кацураги Тендо, – представился я. – Дежурный терапевт. Вы только что оперировали моего коллегу. Я бы хотел узнать, что с ним?

Молодой хирург опустил маску и устало улыбнулся мне.

– Ага! Знаменитый Кацураги Тендо, – усмехнулся он. – Не представляете, как я рад нашему знакомству. Давно хотел с вами встретиться.

Странно, но почему-то его приветствие показалось мне недобрым. За маской доброжелательности явно что-то скрывалось.

– Меня зовут Саката Йотей, – представился он. – Я устроился в «Ямамото-Фарм» совсем недавно. Пока вы были в командировке. А касаемо вашего коллеги – не переживайте. С Кондо-сан всё в порядке. Самый обыкновенный острый аппендицит. Без каких-либо атипичный форм и осложнений.

Зная, как обычно питается Кондо Кагари, я совершенно не удивлён, что у него возникла эта патология. Мы прожили вместе в стенах служебного здания практически полгода, если не больше. И за всё это время Кондо закидал в себя столько чипсов, фаст-фуда и полуфабрикатов… Я скорее должен удивиться, что аппендицит не развился у него гораздо раньше!

– Операция прошла гладко? – спросил я.

– Идеальнее операции у меня ещё не было, Кацураги-сан, – вновь улыбнулся Саката Йотей. – Можете его проведать, если хотите. Правда, он пока что не отошёл от наркоза.

Саката уже собрался уйти в ординаторскую хирургического отделения, но я так и не получил ответ на вопрос, который меня заинтересовал.

– Саката-сан! Забыл кое-что уточнить, – позвал его я.

– Да, Кацураги-сан?

– Вы сказали, что давно хотели со мной встретиться. Почему?

Тут дело явно не в моих заслугах. Нутром чую, что-то здесь не так.

– Вам ответить предсказуемо или честно? – спросил хирург.

– Разумеется, честно.

Он снял с себя шапочку, неспешно убрал её в карман хирургического костюма и лишь после этого дал мне ответ.

– Раньше на моей должности работал Рэйсэй Масаши, – произнёс Саката Йотей. – Вы бы знали, сколько раз я пытался устроиться в клинику «Ямамото-Фарм». Но мне постоянно отказывали, поскольку здесь работал Рэйсэй-сан. Я мечтал, чтобы он, наконец, уволился. Два года прождал. И как же мне повезло! Вы забрали его в свою клинику и открыли мне путь. Все эти годы я стоял в очереди в местном отделе кадров. Регулярно напоминал им о себе, уточнял свой адрес и номер телефона. Так что, Кацураги-сан, я вам благодарен, как никому другому. Рад, что вы убрали его с моего пути.

Закончив свой монолог, Саката ушёл.

А я почувствовал сильный дискомфорт. Очень неприятный человек! И что самое главное – опасный. Опасный, потому что не боится говорить правду. А такие люди, как он, умеют профессионально оперировать и правдой, и ложью.

Интуиция подсказывает, что Рэйсэю он принёс немало бед. Возможно, даже пытался подстроить его увольнение. Надо будет переговорить с моим коллегой чуть позже. Может, он расскажет о Сакате чуть больше. Заодно проверю, не подвела ли меня интуиция.

Я прошёл в палату Кондо Кагари и проверил его состояние «анализом». Сначала пробежался по основным показателям жизнедеятельности.

И вправду, аппендикс удалён. Послеоперационная рана ушита удачно. Но меня всё равно не покидает чувство, что с Кондо что-то не так.

Поэтому я погрузился взглядом в его брюшную полость, подключил самые сильные режимы «анализа» и… обнаружил то, что искал.

Чёрт подери! И как же Саката Йотей мог такое упустить⁈

Абсцесс. Пузырёк с гноем, возникший неподалёку от слепой кишки. Именно там совсем недавно находился червеобразный отросток. Видимо, патогенные бактерии мигрировали в другое место, что и привело к образованию ещё одного не менее опасного заболевания.

Если абсцесс лопнет, может возникнуть перитонит. А это уже состояние, которое может привести к смерти. Почему Саката его не удалил? Специально? Нет, зачем ему так поступать? Он ведь так держится за свою новую работу.

Похоже, дело в обычной невнимательности.

Что ж, тогда я могу сказать лишь одно. Замена Рэйсэю Масаши так и не нашлась. Этот человек рвётся не пациентов лечить, а деньги зарабатывать. А это совершенно разные вещи.

На мой телефон уже начали поступать сообщения от дежурной медсестры о том, что нескольким пациентам в терапевтическом отделении требуется помощь. Не экстренная, но за ночь её лучше оказать.

Поэтому я решил не медлить и поскорее долечить Кондо Кагари. Убить все бактерии в абсцессе, убрать гной, а затем восстановить целостность тканей – для лекарской магии не проблема.

Но если бы я не осмотрел своего коллегу сегодня, ситуация стала бы катастрофической. Ослабленный после операции, он бы вновь испытал симптомы острого живота. Или обычную интоксикацию. Сценариев много. И не в одном из них Кондо бы не избежал ещё одной операции.

Однако проводить одну операцию следом за другой… Слишком травматично для передней стенки живота. И тяжело для организма в целом. Один наркоз чего стоит!

Я бы высказал Сакате Йотею за эту феноменальную ошибку, но есть несколько причин, по которым я это сделать не могу.

Доказательств нет, я нашёл абсцесс «анализом». При этом я сильно тороплюсь. И, более того, проблема мной уже решена. Но в будущем стоит внимательно следить за действиями этого хирурга. Если он продолжит допускать такие ошибки, у нас смертность в хирургическом отделении возрастёт в разы!

Я вернулся в терапевтическое отделение, разобрался со всеми пациентами, после чего лёг спать. Решил выспаться, чтобы на следующий день встать пораньше и сделать всю работу, которая от меня требуется. Рабочий день сократится на три часа, так как мы с Сайкой собираемся смотреть наш будущий дом.

К счастью, на следующий день не произошло ничего примечательного. На этот раз даже никто из молодых терапевтов не накосячил, что удивительно. Правда, из-за больничного Кондо Кагари пришлось перестроить весь график дежурств, а потому мне в этом месяце добавилась ещё пара ночей в терапевтическом отделении.

После работы я помчался навстречу к супруге. Сайка ждала меня около здания со служебными квартирами. Нам повезло, и мы добрались до района Тиёда, преодолев все пробки.

– Тендо-кун, ты только посмотри! – заворожённо прошептала Сайка, рассматривая дома района, в котором мы решили приобрести недвижимость. – Здесь очень красиво. Всё-таки ты был прав! Тишина, покой, никаких соседей, которые могут залить водой или громко включить музыку. Да ещё и дома построены в традиционном стиле… Загляденье!

И это – правда. Я сам восхищался местной архитектурой. Всё-таки квартиры везде одинаковые. Даже в Японии они чем-то напоминают самую обыкновенную европейскую жилплощадь.

Около двухэтажного дома нас встретил риэлтор, с которым я договорился о встрече.

– Добрый день, Кацураги-сан, – он поклонился сначала мне, а затем Сайке. – По вам часы можно сверять! Как раз вовремя. Ну что, готовы осмотреть своё будущее жильё?