Текст книги "Спасите меня, Кацураги-сан! Том 17 (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Виктор Молотов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Но будить пациента я не буду. Он сейчас и так сильно ослаб. А из-за лихорадки может снова обостриться аритмия. В таком случае мы можем запросто его потерять.

Я прошёл в палату, Такеда и Окабэ следовали за мной. Приступив к рутинному осмотру с использованием тонометра и фонендоскопа, я начал сканировать тело пациента.

Окабэ прав, сыпь и вправду почти точь-в-точь как при кори. Скорее всего, я бы и сам, увидев такого больного, принялся экстренно эвакуировать отделение.

Однако «анализ» подтвердил, что вируса у Хироку Мацуды нет. Более того, я даже не смог обнаружить другие инфекции. Желудочно-кишечный тракт в норме, почки и печень тоже. В крови бактерий и вирусов нет.

Проклятье… Да у него вообще ничего нет! Передо мной человек, у которого нет никаких предпосылок к развитию лихорадки. А вот это уже действительно странно. Может, у меня опять магия сбоит, и я не вижу чего-то, что на самом деле вызывает патологический процесс?

Маловероятно, но лучше перестраховаться и осмотреть все анализы и результаты обследований.

Я предложил коллегам перейти в ординаторскую и продолжить разговор уже там. В течение следующего часа я, Такеда и Окабэ были вовлечены в самый настоящий мозговой штурм.

– Ещё раз уточню, Окабэ-сан, вы уже проверили его на все инфекции, верно? – спросил я.

– ВИЧ, гепатиты, туберкулёз, малярию, тифы, кишечные инфекции – всё исключил. Все герпесы и прочие вирусы. Мазки, кровь, моча – я протестировал всё, Кацураги-сан, – перечислял Окабэ Акира.

– Пункцию спинного мозга делали? Ликвор брали? – уточнил я.

– Да, нейроинфекций не нашли, – ответил он. – И паразитов тоже не обнаружили. Кал чист. Колоноскопия никаких воспалений в кишечнике не показала.

– Ладно, значит, все инфекционные заболевания мы отметаем, – заключил я. Тем более и мой «анализ» их обнаружить не смог. Значит, и вправду проблема в чём-то другом.

– Онкопоиск проводили? – спросил я.

– Вот, держите, – Такеда Дзюнпей протянул мне толстую папку с кучей обследований, которые пришлось пережить Хироку Мацуде. – Если мы что-то забыли – напомните, пожалуйста. Но я сомневаюсь, что вам удастся найти пробел. Мы сделали всё, что могли.

И Такеда не солгал. Головной мозг, грудная клетка, брюшная полость и малый таз. Всё проверено компьютерным томографом и УЗИ. Простата тоже в порядке – никаких признаков злокачественных опухолей.

Кожу пациента я тоже осмотрел, как и скелет. Все родинки в норме, метастазов в костях нет. Онкологию тоже можно исключить.

– Биохимия крови в норме. Общий анализ показывает сильный воспалительный процесс, – сказал Такеда. – Мы консультировались с гематологом. Он тоже не нашёл ничего по своей части. Никаких лейкозов и прочих злокачественных заболеваний костного мозга. Кровь сама по себе в порядке.

– Вижу, и ЛОР его осматривал, – листая распечатки, произнёс я. – Пазухи в норме, глотка тоже. Так… Стоп, а стоматолог?

Возможно, в ротовой полости имеется скрытый воспалительный процесс.

– Заключение стоматолога не распечатывали, но оно есть в компьютере, – сказал Окабэ Акира. – Там тоже всё чисто. Тем более, пациенту делали КТ. Там видно и череп, и зубы. Пазухи и ротовая полость чисты, Кацураги-сан.

Вариантов практически не осталось. Все аутоиммунные заболевания и воспалительные процессы в соединительных тканях я тоже исключил. На волчанку его проверяли, да и симптомов её нет.

Тем более я пробежался взглядом по всем органам. Нет там воспаления! Нет – и всё!

Хм… А что, если у него «сломался» центр терморегуляции? Гипоталамус вышел из строя и начал творить невесть что? Такое чисто теоретически тоже может быть. А сыпь – следствие кровоподтёков, возникших из-за генерализованного воспалительного процесса.

Я оставил коллег ненадолго и вернулся в палату к Хироку Мацуде. Ещё раз осмотрел его организм, просканировал головной мозг всеми режимами «анализа». И как оказалось, только попусту потратил свою жизненную энергию.

С центром терморегуляции всё в порядке.

Вариантов остаётся немного. Возможно, мы что-то упустили. К примеру, генетические заболевания! Такую лихорадку может вызвать семейная средиземноморская лихорадка. Болезнь редкая, но всё же на всякий случай лучше проверить, нет ли у пациента и этого недуга.

Генетический тест ему, разумеется, в условиях «Ямамото-Фарм» никто сделать не мог.

Однако я могу быстро проверить пациента «генетическим анализом». И… Снова ничего. Никаких наследственных заболеваний я не обнаружил.

Проклятье… Да что же с ним происходит⁈

Я вернулся в ординаторскую, молча сел за свой стол и начал листать историю болезни. Затем сделал перерыв, позвонил Хибари Котэцу и уточнил, всё ли в порядке. Гомеопат сказал, что за это время никаких срочных дел не было, поэтому я могу спокойно продолжать трудиться в стационаре.

– Вариантов больше нет, Кацураги-сан, – прервал меня Такеда Дзюнпей. – Возможно, мы имеем дело с каким-то новым заболеванием.

Мы с Окабэ Акирой невольно переглянулись. Если бы этот пациент попал к нам ещё месяц назад, мы бы решили, что у него «Фебрис-12». Но этой инфекции больше нет, и вернуться она никак не сможет.

Я пролистал ЭКГ и результаты УЗИ сердца. Подумал, что воспалительный процесс может быть там. Вдруг мы пропустили перикардит или инфаркт? Как говорится: «Слона-то мы и не заметили!»

Но, к счастью, эта пословица оказалась неприменима к нашей ситуации. С сердцем всё в порядке. Только признаки нарушений ритма – больше ничего.

Я снова открыл общий анализ крови… Меня словно ударило током. В предыдущих анализах я не видел развёрнутых данных о лейкоцитах.

Да, все они были повышены, но особенно подлетели вверх эозинофилы. Признак аллергической реакции. Часто количество этих клеток увеличивается при наличии гельминтов, но никаких червей мы не нашли. Значит, остаётся только один вариант.

Очень мощная аллергия. Но на что?

В этот момент в моей голове что-то щёлкнуло, и я сразу понял, как напасть на след.

– Такеда-сан, Окабэ-сан, вы сказали, что лихорадка у пациента началась сразу после окончания лечения в кардиологическом отделении, верно? – уточнил я. – Раньше таких симптомов не было? Он не жаловался, что у него уже возникали такие эпизоды?

– Нет, Кацураги-сан, с ним это произошло впервые. А что? Вы что-то поняли? – с надеждой спросил инфекционист.

Понял. Значит, контакт с аллергеном произошёл в кардиологическом отделении. Именно там всё и началось.

Я открыл старую выписку и принялся изучать список препаратов, которые назначили больному. Большую часть таблеток он принимал и ранее. Ацетилсалициловая кислота, препараты от давления – всё это он пьёт уже несколько лет.

Но один препарат ему дали впервые.

– Такеда-сан, – обратился к терапевту я. – Хироку Мацуда продолжает приём амиодарона?

– Да, конечно, – кивнул он. – Кардиологи велели не прекращать приём антиаритмика, иначе может возникнуть новый приступ фибрилляции предсердий.

Вот оно!

Я откинулся на спинку стула и, тяжело выдохнув, провёл рукой по взмокшим волосам.

– Я нашёл причину, – сообщил коллегам я. – Это не инфекция и не онкология. Это – лекарственно индуцированная лихорадка. Другими словами, лихорадка, вызванная приёмом препарата. Проще говоря, у него непереносимость амиодарона.

Иначе это состояние называют «DRESS-синдром». Сочетание лихорадки и повреждения внутренних органов. Правда, возникает вопрос, почему в данном случае у пациента не проявились никакие изменения в печени, почках и других системах?

– Такеда-сан, пациенту уже начали давать глюкокортикостероиды? – поинтересовался я.

– Сразу же после того, как его перевели из инфекции, мы начали вводить ему гормоны внутривенно, – кивнул он.

А вот и ответ на мой вопрос. Ему вовремя назначили единственное правильное лечение. Без него он бы уже давно погиб.

Ситуация крайне неприятная, ведь такое может произойти с каждым. Это заболевание регистрируют редко, но от него никто не застрахован. Перечень препаратов, на которые может возникнуть такая реакция, очень длинный.

Антибиотики, обезболивающие препараты, антиаритмики, противовирусные, препараты от подагры, лекарства, замедляющие свёртываемость крови – и так далее. Перечислять можно очень долго.

– Какой у нас план? – спросил Окабэ Акира.

– Конкретно вам больше ничего делать не нужно, Окабэ-сан. Инфекции у пациента нет. А вот вам, Такеда-сан, необходимо связаться с кардиологами, объяснить им ситуацию и попросить, чтобы они пересмотрели свою схему лечения. Амиодарон нужно заменить другим антиаритмиком. И да, увеличьте дозировку гормональных противовоспалительных. Как только он перестанет принимать амиодарон, можно будет начать постепенное снижение их дозировки.

– Понял вас, Кацураги-сан, – кивнул Такеда Дзюнпей. – Так и поступим. Проклятье, Окабэ-сан, а мы ведь с вами даже не подумали на препараты!

– Хорошо, что вы вернулись к сегодняшнему дню, Кацураги-сан. Иначе бы пациент погиб по вине врачей, – заключил Окабэ Акира.

Да я и сам, честно говоря, с трудом поставил этот диагноз. Слишком уж хитрое сочетание симптомов. Причём даже «анализ» ничем не смог мне помочь. Если бы мы не поставили верный диагноз, я бы снизил лихорадку магией, но эффект продлился бы недолго.

Ведь лечить нужно не болезнь, а больного. Принцип, который сформулировал ещё Гиппократ, но его использовали как девиз многие русские врачи, такие как Михаил Яковлевич Мудров и Сергей Петрович Боткин.

Я закончил расписывать план дальнейшего лечения Хироку Мацуды, и сразу после этого мне позвонил главный врач.

– Добрый день, Акихибэ-сан, – поприветствовал его я. – Чем могу помочь?

– Кацураги-сан, вы уж простите за мою прямоту, но… Что вы творите? – спросил Акихибэ Шотаро.

– В каком это смысле? – не понял я.

– Вы вообще читаете документы, на которые ставите свою печать? – спросил он.

Это впервые на моей памяти, когда наш главный врач так сильно злится.

– Погодите, Акихибэ-сан, это какая-то ошибка. Я вообще никакие печати ещё не ставил. Мы с Окабэ-сан и Такедой-сан работает в стационаре. Поэтому…

Чёрт! Моя печать ведь осталась в кабинете.

А вместе с ней – Хибари Котэцу.

Ну, на этот раз я его точно прибью!

Глава 20

Я пообещал главному врачу, что в течение часа разберусь со сложившейся ситуацией. Но Акихибэ Шотаро и так уже понял, что вышла какая-то неурядица. Как руководитель, он человек очень понимающий.

Но я сейчас с него пример точно брать не стану. Понимания от меня Хибари Котэцу не дождётся. Если это и вправду он поставил печати на мои документы, обычным штрафом он уже не отделается.

Я пробежал через переход между зданиями и мигом поднялся в свой кабинет. Там как ни в чём не бывало сидел Хибари, зависнув в своём телефоне.

– Заведующего нет, – не глядя на меня, произнёс он. – Загляните позже.

– Хибари-сан, – захлопнув за собой дверь, произнёс я. – А какого чёрта здесь происходит?

Услышав хлопок закрывшейся двери в сочетании с моим голосом, Хибари Котэцу подпрыгнул на стуле и выронил из рук своей мобильный телефон.

– Ой, Кацураги-сан, прошу прощения, – протараторил он. – Я не ожидал, что вы так быстро вернётесь.

Быстро? Странно, мне показалось, что я провёл в стационаре чуть ли не полдня. Наверное, настолько углубился в раскрытие сложного диагноза, что потерял счёт времени.

А счёт времени – штука неоднозначная. Иногда наш мозг увлекается делом и не замечает, как проходят часы или даже сутки.

Но я сильно торопился, чтобы поскорее выставить диагноз. Обычно в такие моменты головной мозг создаёт иллюзию растянутого времени. Хотя у многих людей это работает сугубо индивидуально.

– Хибари-сан, у меня к вам есть вопрос, от которого зависит, будете ли вы продолжать свою деятельность в клинике «Ямамото-Фарм» или нет, – прямо сказал я.

Хибари Котэцу побледнел и напряжённо провёл рукой по своим крашеным волосам. На этот раз они были голубоватого оттенка, но я готов поклясться, что за последние три месяца он поменял цвет уже раз десять.

– Кацураги-сан, вы меня пугаете, – прошептал он. – Что я сделал? Я ведь просто сидел здесь, как вы и просили!

– Тогда сформулирую вопрос иначе. Где моя печать? – спросил я.

– Э-э-э… – он огляделся по сторонам, пытаясь понять, куда я обычно её кладу. Причём выглядело это так, будто он и вправду её ни разу не видел. – Кацураги-сан, я не знаю, честное слово. А что случилось?

Я молча прошёл мимо Хибари Котэцу, открыл ящик, в котором лежала печать и обнаружил лишь пустой футляр.

– А это вы как объясните? – спросил я. – Почему на стол к главному врачу попадают документы с моей печатью? Акихибэ-сан жалуется, что ему передают полную ахинею!

– Так я не знаю, куда она могла исчезнуть! Я её не трогал, клянусь! – отодвигаясь всё дальше и дальше от меня, произнёс он.

«Анализ» показывает, что он встревожен. Сердцебиение и частота дыханий сильно подскочили, но это связано с волнением. Он боится меня, поэтому так и реагирует. Но, как ни странно, Хибари Котэцу как будто бы не лжёт!

– Утром я проверял ящик, – произнёс я. – Печать лежала там. Потом я оставил вас на два часа в своём кабинете. Как она могла исчезнуть, если вы всё время сидели здесь?

– Н-не всё время… – прошептал он.

– Так, теперь мы ближе к разгадке, – кивнул я. – А куда вы отходили и на какой срок?

– Да сорок минут назад вышел… Покурить я вышел, Кацураги-сан! Ну что, неужели нельзя было? – растерялся он.

– А кабинет вы закрывали? – давящим, но вполне спокойным тоном, спросил я.

– Нет, кажется, не закрывал, – сглотнув застрявший в горле ком, заключил Хибари Котэцу.

– Что ж, а вот это уже – беда, – вздохнул я.

Если бы моя печать оказалась у Хибари Котэцу, ситуация разрешилась бы гораздо проще и быстрее.

Выходит, кто-то её стащил. Но кто, чёрт подери, и зачем⁈

Есть только один способ это выяснить. Нужно идти к главному врачу и изучить документы, на которые была поставлена печать. Возможно, таким образом я смогу выявить злоумышленника.

– Хибари-сан, для вас есть новое задание, – произнёс я.

– Только не увольняйте, Кацураги-сан, пожалуйста, я же…

– Нет-нет, я вас не уволю, – замотал головой я. – Распечатайте объявление, что заведующий отошёл и вернётся в течение часа. Повесьте его на дверь и закройте его на ключ. А затем приступайте к поискам.

– К поискам чего?

– Печати, разумеется! – воскликнул я и тут же направился на четвёртый этаж, где располагался кабинет главного врача.

К счастью, Акихибэ Шотаро оказался на месте. Я объяснил ему, что случилось у меня в кабинете, и тот на какое-то время даже потерял дар речи.

– М-да, сколько работаю – на моей памяти такое в первый раз, – покачал головой он. – Всякое было – и спирт медицинский воровали, и бумагу для принтера, и лекарства, но чтобы личную печать врача? Это уже перебор.

– В любом случае, эти документы не несут юридической силы, поскольку на них нет моей подписи. А подделать её довольно трудно, – произнёс я. – Акихибэ-сан, покажите мне, какие документы передавали вам на подпись. Я хочу понять, в чём логика злоумышленника.

Вообще система с таким количеством подписей стандартная для любой клиники. Некоторые документы подписывает врач и заведующий. Для некоторых требуется дополнительная подпись заместителя главного врача.

Но порой бывают и ситуации, когда заключение, направление или другой важный документ должен заверить своей печатью и подписью сам главный врач.

И какой-то идиот додумался наклепать целую пачку таких бумаг, воспользовавшись моим именем.

Уже через десять минут анализа переданных главному врачу документов у меня напрочь сломался мозг.

Тут вообще нет логики! Одно направление на реабилитацию в другую клинику, второе направление на госпитализацию. Причём ребёнка! А я детьми не занимаюсь. Такие документы подписывает только заведующий педиатрическим отделением, которое у нас в клинике очень слабо развито. Врачи там работают хорошие, но детей сюда редко приводят, так как клинка в основном заточена на сотрудников корпорации «Ямамото-Фарм».

В последующих документах вообще творился какой-то хаос. Фамилии у пациентов явно были выдуманные. К примеру, «Яхухохо»…

Несуразная фамилия, так ещё и без имени. В других направлениях имена пациентов вообще умудрились написать на английском или на латыни – чёрт разберёт!

А осмотры врачей – отдельная тема. Будто их заполнял ребёнок, который только-только научился писать.

Такое впечатление, что надо мной кто-то решил подшутить. Причём безвкусно и совершенно не догадываясь о том, к каким последствиям это может привести.

– Видите, Кацураги-сан? – усмехнулся Акихибэ Шотаро. – О чём я и говорил! Сущий бред. Вы уж извините, что я на вас накричал. Просто не мог понять, как ваша печать оказалась на этих писульках.

– Я скоро найду этого шутника, не беспокойтесь, – ответил я. – Если, конечно, он уже не покинул клинику.

А ведь мог. Такое мог провернуть какой-нибудь пациент, который затаил на меня обиду. Или обычный хулиган, каким-то образом прошедший мимо регистратуры.

Покинув кабинет главного врача, я решил активировать «массовый анализ», но тут же наткнулся на Ноду Такео. Фельдшер скорой смешно поклонился и произнёс:

– Кацураги-сан, у нас беда. Можете, пожалуйста, поднять своих коллег? И желательно службу безопасности.

– Службу безопасности? А что стряслось? – поинтересовался я.

– Стыдно признаться, но мы, кажется, психа потеряли, – прошептал он.

Да уж, хороший же у меня выдался первый рабочий день после возвращения из России. Сначала лихорадка неясного генеза, потом пропажа печати, а теперь ещё и потерянный псих?

Так, стоп… А что, если последние два пункта взаимосвязаны?

Ну конечно! Я отметил, что документы будто ребёнок заполнял. Но на самом деле это мог сделать неадекватный человек.

– Так, Нода-сан, расскажите мне всё. Чётко и кратко, – попросил я.

– Мы забрали пожилого мужчину, повезли его сюда, – принялся объяснять он. – У него были жалобы на головные боли. Плюс ко всему мне показалось, что у него начались судороги. Я решил, что это может быть инсульт или приступ эпилепсии. Приёмное отделение забито, поэтому мы привезли его в кабинет экстренного приёма. Пока Савада Дэйчи спускался, пациент уже сбежал вместе со своими вещами.

– С вещами? – уточнил я. – То есть он был готов госпитализироваться?

– Да, всё верно, – кивнул Нода Такео.

– Так, а с чего вы взяли, что он – псих? – спросил я.

– По дороге он начал нести какую-то чушь о том, что ему нужно срочно принять пациентов. Такое, конечно, бывает при нарушениях мозгового кровообращения, но уж больно у него была бессвязная речь, – объяснил фельдшер.

– Психиатра вызывали? Макисима Сакуя знает, что к нам поступил такой больной?

– Тут я провинился, признаю, – вздохнул Нода. – Мы торопились, сами психиатра не стали вызывать. Подумали, что Савада-сан это сделает за нас. Но ведь пока он дотащится до кабинета экстренной помощи, уже вся поликлиника развалится!

Это, между прочим, правда. Савада Дэйчи разговаривает, передвигается и работает, как самая медлительная черепаха.

Я ничего не ответил Ноде Такео и тут же рванул к центру клиники, чтобы «массовый анализ» захватил как можно большую площадь. Я настроил его таким образом, чтобы он искал пациента с нарушением психики.

К моему удивлению, таких обнаружилось сразу несколько. Но меня интересовал лишь один конкретный человек. И «анализ» сразу же выдал, что у него шизофрения. Этот мужчина должен быть сейчас прямо подо мной – в коридоре третьего этажа.

Я рванул к нему наперерез и…

Обнаружил, что источником этих магических колебаний был низкорослый старичок в очках и белом халате. На его шее висел фонендоскоп. Сам он вдумчиво вчитывался в какую-то распечатку.

Врач? Странно, не припомню, чтобы мне доводилось с ним пересекаться. Такой специалист у нас точно не работает.

– Добрый день, – встав у него на пути, произнёс я. – Мы с вами ещё не успели познакомиться. Меня зовут Кацураги Тендо.

Я поклонился, стараясь следовать всем правилам приличия. Мне было понятно, что передо мной тот самый «псих», но бросаться на него с обвинениями не стоит. Лучше подыграть ему, пока не прибудет Макисима Сакуя.

– Добрый-добрый! – улыбнулся во весь рот старик. – Хакито Така. Заведующий терапевтическим подразделением поликлиники. Странно, что мы с вами раньше не встречались, Кацураги-сан. А вы кем у нас работаете?

– Странно получается, – прищурился я. – Выходит, что у нас сразу два заведующих, поскольку я тоже занимаю эту должность.

– Беда-беда, – покачал головой он. – Опять, наверное, сверху что-то перепутали! – он многозначительно указал пальцем на потолок.

– Хакито-сан, а что у вас с халатом? – спросил я, взглянув на его правый карман. – Испачкались в чём-то?

Старик взглянул на халат и в панике начал оттирать фиолетовое пятно.

Я прекрасно знал, откуда берётся такой след. У него в кармане лежит моя печать, из которой потекли чернила.

Как раз в этот момент за спиной «коллеги» появился Макисима Сакуя и несколько фельдшеров скорой. Они тут же окружили старика, Макисима вопросительно взглянул на меня, и я ответил ему коротким кивком.

Без слов произнёс: «Это он, забирайте».

Макисима Сакуя ловко справился с пациентом. Убедил его, что внизу проходит конференция, на которую ему обязательно стоит прибыть. Затем попросил снять халат, пообещав, что его отстирают от чернил.

Фельдшеры увели пациента, психиатр шумно выдохнул и уже после этого приветственно поклонился мне.

– Да вы прямо-таки магнит для «моих» пациентов, Кацураги-сан, – произнёс он.

– А вы с ним уже знакомы? – уточнил я.

– Знаком. Он раньше работал заведующим терапией, ещё до вас, Ватанабэ-сан и Эитиро-сан. Но уволился ещё до выхода на пенсию, поскольку у него начала развиваться шизофрения. Мы её очень хорошо контролировали, но, судя по всему, произошёл рецидив.

Теперь понятно, зачем он пришёл в мой кабинет и стащил печать. Видимо, всплыли какие-то искажённые воспоминания о старой работе, и он решил ещё немного потрудиться в клинике.

Макисима поспешил к пациенту. Я же сделал крюк, оказался у кабинета экстренной медицинской помощи и, не показываясь на глаза больному и психиатру, немного поработал над его головным мозгом. Исправил работу нескольких нейромедиаторов, а затем наладил поток мыслей с помощью «психоанализа».

Да, это очень энергозатратно, но мне не хотелось бросать коллегу в беде. Шизофрения неизлечима, но как показывает опыт, иногда моей магии удаётся справиться даже с ней.

Наконец рабочий день подошёл к концу. Я отпустил Хибари Котэцу, разгрёб кучу документов, которые он, к счастью, смог правильно рассортировать, а затем направился в свою клинику.

Ох, как же давно я в ней не был! Надеюсь, Рэйсэй Масаши хорошо справился с возложенными на него задачами.

Как только я вошёл в клинику, меня тут же встретила закреплённая за мной лекарская жрица Хирано Юрика.

– С возвращением, Кацураги-сан! – воскликнула она. – Простите, мы очень хотели организовать вам праздник. Заказали еду, купили выпивку – всё стоит в конференц-зале. Но на нас навалилось столько пациентов, что Купер-сан, Дайго-сан и Рэйсэй-сан из своих кабинетов не вылезают.

– Выпивку? В клинику? – удивился я. – Благодарен, конечно, за тёплый приём, но торжество лучше в стенах медицинского учреждения лишний раз не устраивать.

Это – не «Ямамото-Фарм». У нас клиника маленькая, сюда могут заглянуть проверяющие, а мы даже не успеем скрыть признаки застолья. Всё-таки, на мой взгляд, корпоративы лучше проводить за пределами организации.

– Кацураги-сан! – воскликнул появившийся из своего кабинета Рэйсэй Масаши. – Я вас сразу «почувствовал»!

Это он, судя по всему, намекнул, что научился улавливать лекарскую ауру.

– Нам с вами многое нужно обсудить, но прямо сейчас я бы очень хотел, чтобы вы помогли мне с одним пациентом. Я сомневаюсь, стоит ли его госпитализировать, – объяснил хирург.

– На что жалуется? – спросил я.

– На боли в груди, нарушение ритма, – объяснил Рэйсэй. – Видите ли, клиническая картина не такая уж и серьёзная, а чувствует мужчина себя так, будто только что пережил фибрилляцию предсердий.

Странно. Либо мы имеем дело с симулянтом, либо Рэйсэй Масаши что-то упускает.

Я быстро заскочил в свой кабинет, переоделся и направился в кабинет коллеги.

На кушетке лежал молодой человек. Одной рукой он держался за голову, а второй за грудь.

– Свежее ЭКГ есть? – спросил коллегу я. – Успели сделать?

– Да, Кацураги-сан, держите, – Рэйсэй протянул мне плёнку.

Я пробежался по ней глазами и убедился, что серьёзный отклонений от нормы и вправду нет. Тахикардия. Судя по показаниям «анализа», давление чуть-чуть повышено. Ничего такого, что может требовать госпитализации.

– Как вас зовут? – обратился к пациенту я.

– Куросики Теппей, – морщась от боли, произнёс он. – Пожалуйста, сделайте что-нибудь с этим отвратительным чувством. Сердце будто кувыркается!

Он едва договорил и чуть не подавился собственной слюной. Пациент сдержал рвотный позыв, перевернулся на правый бок и снова прижал ладонь к голове.

«Кувырок сердца» – это очень серьёзный симптом. Как раз он и намекает, что в любом момент может произойти срыв ритма.

Не успел я продолжить осмотр, как в мой нос ударил специфический запах. Будто кто-то уксус пролил. Что ж, его я ни с чем не перепутаю.

– Рэйсэй-сан, а вы ничего не чувствуете? – прошептал я.

– Вы про запах? – поморщился он. – Ну, я уже предположил, что проблема может быть в нём, но… Всё же решил перестраховаться.

Эх! Всё-таки не привык ещё Рэйсэй Масаши работать терапевтом. С этим диагнозом встречается чуть ли не каждый врач. И по сути своей он не представляет из себя ничего серьёзного.

Но диагноз очень интересный! Каждому стоит знать, чем он чреват. Не только врачам.

Пациент не симулирует, но очень преувеличивает свои симптомы.

– Поднимайтесь, Куросики-сан, – обратился к больному я. – И рассказывайте.

– Что рассказывать? – не понял он.

– Как провели вчерашний день, разумеется, – произнёс я.

Ведь не просто так этот диагноз называют «праздничным»!