Текст книги "Внедрение (СИ)"

Автор книги: Виктор Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Отряд двинулся дальше по узкому проходу, лежащему сразу за постом и ведущему прямиком к долгожданной цели. Через некоторое время до них стали доноситься отдалённые крики и вопли, и этот признак явственно свидетельствовал о том, что битва в городе уже началась. Вскоре их взору предстало круглое отверстие выхода, открывающее вид на близлежащие хижины, – они наконец-то добрались до окраины Цитадели. Каждый из воинов достал своё оружие и замер в ожидании приказа.

Бродяга окликнул юношу, и когда тот приблизился, тихо проговорил:

– Нам предстоит бой на узких улицах, где из каждого дома может угрожать опасность. Я хочу, чтобы ты выжил, поэтому всегда оставайся рядом со мной. Кроме тебя, мне нужен ещё один человек. Мы составим боевую тройку, как наконечник стрелы. Я буду биться впереди, а вы должны прикрывать меня с флангов. Кому из ангелов ты доверяешь?

Тим на мгновение задумался, а потом промолвил:

– Хент. Возьми его.

Мужчина изумлённо посмотрел на него и сказал:

– Уверен? Он же из Стана. Я думал, ангелы Убежища тебе больше по душе.

– Он хороший боец, и ему можно доверять. Это самое главное. – Даже самому себе он не смог бы внятно объяснить, почему выбрал именно Хента. Очевидно, за долгие дни, проведённые им в Стане, парень действительно сильно привязался к этому грубому, но честному человеку.

– Ладно. Ты прав. Я видел его в деле и могу только подтвердить твои слова.

Бродяга подозвал ангела и рассказал о своём плане. Воин молча выслушал и просто кивнул головой. По выражению его лица невозможно было угадать, что он думает по этому поводу. Скорее всего, Хент предпочёл бы сражаться бок о бок со своими соплеменниками, но во время боевой операции он не имел права противоречить командиру и без возражений принял его слова как приказ, а тот после этого вышел вперёд, обвёл взглядом людей из своего отряда и, удостоверившись, что всё их внимание сосредоточенно только на нём, громко объявил:

– Друзья, мы стоим в шаге от цели нашего похода. Многие ваши товарищи погибли и перешли на тёмную сторону Мета во имя неё, и все мы хорошо знаем, что ожидает нас в случае поражения. Я полагаю, вы согласитесь со мной в том, что лучше пасть от руки Клыкастого, чем стать рабом армейцев на всю оставшуюся жизнь… Напоминаю, что задачей нашей группы является зачистка улиц Цитадели от врагов при продвижении к бывшему дворцу верховного правителя, а сейчас ставке высшего лорда Армии Хаоса Урида. Там мы должны будем примкнуть к основным силам объединённого войска. Не все дойдут до цели, и некоторые из нас будут убиты на этом пути. Но те, кто умрёт во славу Мета, получат щедрое вознаграждение на его тёмной стороне! Мет с нами, ангелы! Он не бросит своих детей! Вперёд, к победе!

Воины взревели в едином порыве и, размахивая оружием, помчались к выходу. Хотя Тим отчётливо осознавал, что речь Бродяги в первую очередь была предназначена для ангелов, так как сам оратор не верил в Мета и не считал войну своей личной целью, его слова всё же неожиданно оказали на юношу похожее воздействие. Он издал торжествующий вопль и уже было побежал за своими боевыми соратниками, но спустя мгновение вспомнил, что должен оставаться рядом с командиром, и замедлил шаг. Однако долго ждать ему не пришлось. Уже через секунду его друг обнажил свой клинок и ринулся вперёд, а Хент тут же хлопнул ладонью парня по плечу. Этот недвусмысленный знак не требовал объяснений; Тим крепко сжал рукоять своего меча и рванул вслед за Бродягой.

Первая улица Цитадели оказалась пустой. Юноша полагал, что они сразу же наткнутся на солдат, как только окажутся в черте города, но его ожиданиям не суждено было сбыться. Воины пробегали один изгиб зигзагообразной улицы за другим, не забывая при этом, в соответствии с приказом, быстро осматривать близлежащие хижины, чьи хозяева, видимо, либо заблаговременно ушли из поселения, либо в данный момент обороняли на центральной площади дворец Урида. Между тем в воздухе над поселением по-прежнему не смолкал гул битвы: пронзительные крики сражавшихся, казалось, доносились со всех сторон, но ни самих Клыкастых, ни нападавших на них ангелов и отщепенцев до сих пор не было видно.

Обстановка кардинально изменилась, когда отряд очутился на соседней улице, которая была намного короче и шире предыдущей и уже не петляла между постройками. В самом её конце рядом с большим деревянным домом – возможно, это было жилище какого-нибудь высокопоставленного армейца – шёл ожесточённый бой. Солдаты Армии Хаоса сгруппировались в плотное кольцо и довольно успешно отбивались от насаждавших на них людей в звериных шкурах, причём некоторые из нападавших были вообще практически голыми – только короткие килты на бёдрах служили им неким подобием одежды. На ногах у них не было обуви, а шевелюры на головах напоминали косматые гривы диких животных. Лишь несколько из этих мужчин были вооружены стальными мечами, остальные использовали короткие копья и деревянные дубинки.

Ангелы замерли, созерцая открывшуюся им картину, а Хент презрительно сплюнул на землю и буркнул:

– Отщепенцы…

Тут только Тима осенило, что на подсознательном уровне он сразу же приметил один удивительный факт, но в мыслях ещё не успел осознать его подлинное значение: сражавшиеся с Клыкастыми люди не имели физических дефектов! Это были молодые, крепкие воины в расцвете сил. Почти, как ангелы… Только своим внешним видом – примитивной одеждой и отсутствием символов и рисунков на лицах – отличались они от бывших сородичей. Несмотря на то, что отщепенцы почти полностью окружили армейцев, те явно не испытывали особых затруднений. Они методично уничтожали врагов, ловко орудуя секирами и кнутами, и даже стали оттеснять их обратно в глубь улицы.

Бродяга отдал короткий приказ к атаке, и ангелы бросились на выручку своим союзникам, на ходу перепрыгивая через трупы поверженных солдат и отщепенцев. Тридцать пять мужчин с клинками в руках и яростными воплями на устах вверглись в скопление сражавшихся, и очутились в самой гуще врагов. В ту же секунду Тима поглотила лавина из криков, стонов, звона оружия и запахов застарелого пота давно не мывшихся людей. Считанные мгновения назад парень наблюдал за битвой со стороны и вот теперь оказался в самом её эпицентре. Но он уже не был тем неумёхой, который только начинал осваивать суровую и жестокую воинскую науку под руководством Хромого. Сейчас, после всех его тренировок с Геральдусом и первых смертельных стычек с Клыкастыми, Тим уже чётко знал, как следует действовать в подобной ситуации. Юноша уверенно орудовал мечом и, помня о договоре, вместе с Хентом неотступно следовал за командиром, пресекая редкие попытки солдат напасть на друга со спины и боков, в то время как сам Бродяга стал воплощением неотвратимой смерти. Он выписывал своим клинком сложные петли в воздухе, приводя противников в замешательство необычными техниками, и наносил удары по неожиданным траекториям. Если бы парню не надо было концентрироваться на обороне, он с большим интересом понаблюдал бы за старшим товарищем и его умелыми финтами и молниеносными атаками, но в данный момент мог только краем глаза видеть, как Клыкастые всячески пытались поразить Бродягу своим оружием, однако широкие лезвия их секир рассекали лишь пустоту там, где за мгновение до этого стоял воин, а затем они сами уже падали на пол, сражённые его мечом.

Тим даже не пытался ввязываться в затяжной бой, он только реагировал на выпады солдат, блокируя их удары, и широкими взмахами меча старался увеличить дистанцию между собой и армейцами. Активную часть в их тройке полностью взял на себя Бродяга. Именно он убивал Клыкастых, а Хент и юноша лишь прикрывали его от вражеских атак. Парень не знал, приносит ли удовлетворение ангелу роль телохранителя, но сам был даже рад такому развитию событий, видя, как погибают их товарищи под ударами бойцов Армии Хаоса. Уже потом, некоторое время спустя, он понял, что на самом деле, скорее, Бродяга спас его от гибели, а не наоборот.

Постепенно количество живых противников стало неумолимо сокращаться. Нападавшие, как в тисках, зажали их с двух сторон. Получив неожиданную помощь, отщепенцы усилили натиск и с удвоенной яростью стали набрасываться на солдат. Через несколько минут битва закончилась. Все армейцы были уничтожены, а уцелевшие ангелы и отщепенцы, тяжело дыша, стояли с окровавленным оружием в руках посреди улицы, заваленной трупами. Один из облачённых в шкуры людей, положив свой меч на плечо, подошёл к Бродяге, безошибочно приняв его за командира ангелов, и отвел в сторону.

Пока они вдвоём что-то обсуждали, Хент устало вздохнул и со странным выражением на лице промолвил:

– Дивные времена наступили… Я сражаюсь под командованием пришлого человека, да ещё и рука об руку с отщепенцами!

– Меньше рассуждай, а то не успеешь насобирать трофеев, – вложив клинок в ножны, усмехнулся Тим и кивнул в сторону обитателей Стана, занятых уже ставшим обычным после каждого боя делом – удалением клыков у павших бойцов Армии. Некоторые из отщепенцев тоже не теряли время понапрасну и собирали секиры солдат, чтобы заменить ими свои дубинки. Юноша осторожно потрогал свою руку в том месте, где была наложена повязка. В пылу сражения он совсем забыл о ране, но сейчас она вновь напомнила о себе ноющей болью.

– Да какие уж тут трофеи… – недовольно проворчал ангел и махнул рукой. – Разве за Бродягой угонишься? Из-за него мне так и не удалось никого прикончить. Вместо этого пришлось всё время следить за тем, чтобы его задницу не продырявил какой-нибудь ретивый Клыкастый.

Видимо, он сам нашёл свои слова чрезвычайно смешными и сразу же громко захохотал, а стоявшие неподалёку отщепенцы смерили его суровыми взглядами, от которых по спине Тима пробежал неприятный холодок. Хент вдруг резко замолчал, как будто тоже почувствовал их невысказанную неприязнь, и, насупившись, тихо выругался себе под нос.

Вскоре воины, образовав две группы, собрались посреди пустой улицы в ожидании дальнейших указаний и настороженно слушали звуки далёкой битвы. В воздухе вдруг явственно стал чувствоваться запах гари, вероятно, кто-то – защитники города или захватчики – поджёг деревянные постройки. Ангелы встревожились и принялись горячо обсуждать возможность возникновения крупного пожара. Цитадель нужна была им невредимой, ведь они собирались опять занять свои старые хижины, а не воздвигать новые после разрушительного действия огня. Оставалось только уповать на то, что пострадает лишь несколько домов, и пламя не успеет перекинуться на соседние здания и не уничтожит большую часть деревянных строений поселения. Отщепенцы тем временем с безучастным видом поглядывали на обеспокоенных ангелов, и складывалось такое впечатление, будто проблемы их союзников им абсолютно чужды.

Тут вдруг раздался громкий оклик Бродяги, и все голоса разом смолкли. Его собеседник вышел вперёд и обратился к своим сородичам:

– Братья, во имя высшей цели мы обязаны объединить наши усилия! Вам хорошо известно, что в боевом отряде должен быть только один командир. Сегодня я временно передаю право распоряжаться этому человеку, – он указал на Бродягу, – дальше будем сражаться под его руководством. Он не принадлежит к племени ангелов, поэтому никто из нас не должен быть в обиде, что придётся подчиняться военачальнику из недружественного нам народа.

Его люди возмущённо зароптали, но отщепенец вскинул руку, призывая их к вниманию, и заявил:

– Вы все знали, что этот день когда-нибудь настанет. Нам следует забыть прежние распри, чтобы после взятия Цитадели уже ничто не могло помешать вождям заключить мир между нашими племенами!

Тут слово взял Бродяга:

– Друзья, у нас больше нет времени на разговоры. Мы должны строго придерживаться плана наступления. Сейчас у дворца Урида кипит битва, и наши мечи нужны там, давайте же сделаем то, о чём мы так давно мечтали. Бойцы, вперёд!

Он выхватил свой клинок из ножен и, развернувшись спиной к слушателям, зашагал по направлению к центру города. Мужчины громогласно закричали, потрясая оружием, и двинулись за ним. Тим не успел точно сосчитать общее количество воинов, но, по его ощущениям, после воссоединения с отщепенцами отряд Бродяги (хотя и те, и другие потеряли людей в бою с Клыкастыми) насчитывал уже более полусотни человек. Не встретив сопротивления, они в быстром темпе пересекли ещё три опустевшие улицы, и когда в голове парня уже затеплилась надежда, что так будет продолжаться и дальше – вплоть до самого дворца, – на их пути возникла неожиданная преграда.

Прямо посреди очередной улицы, перегораживая её на всю ширину, стоял плотный строй воинов в кожаных доспехах, ощетинившийся длинными, в полтора человеческих роста, копьями, а за их спинами в каком-то сумасшедшем, диком танце кружились, по-звериному завывая, несколько абсолютно голых мужчин с короткими кривыми мечами в каждой руке. Ангелы и отщепенцы остановились в самом начале улицы, сгруппировавшись вокруг своего общего командира, и молчаливо наблюдали за действиями новых врагов. Подобных людей Тиму ещё видеть не приходилось.

– Кто это? – спросил он Хента, стоявшего рядом с ним.

– Бойцы Клана… – исподлобья бросил тот, и по интонации его голоса юноша понял, что бывалый ангел совсем не рад этой встрече.

– Клан Всеобщей Любви? – удивлённо воскликнул Тим. – Ведь их не должно быть в городе! Но если они всё же здесь, то тогда, возможно, и основные силы армейцев тоже не ушли из Цитадели?

– Я задаю себе такой же вопрос…

– А что это за дикари там пляшут?

– Амокеры… Лютые безумцы… – мрачно произнёс Хент.

Эти слова заставили сердце парня учащённо забиться в груди. Ему вспомнились ночные разговоры в родной деревне, когда пастухи обсуждали сплетни и слухи про другие племена или легенды о странных людях и созданиях, живущих в далёких полостях Мета. В одной из таких историй говорилось о необычных воинах Клана Всеобщей Любви – амокерах, отличавшихся невероятной свирепостью. Эти мужчины выпивали перед битвой настой из особых трав, вызывающий у них временное помутнение сознания. В Клане вообще были широко распространены различного рода обряды и оргии с применением отваров и курительных смесей, дурманящих голову, но это специальное зелье предназначалось только для боевых целей. Воины, испившие его, приходили в неистовство, разрывали на себе одежды и безжалостно крушили врагов, невзирая на свои раны и увечья. В таком состоянии их боялись даже собственные соплеменники. Остановить амокера могла только смерть, или же они сами падали наземь без сил, когда истекало время действия тайного наркотика. И вот сейчас эти люди находились на другой стороне улицы, за сплошной стеной из копий, и только небольшое расстояние отделяло кровожадных безумцев от их потенциальных жертв.

«Что-то преждевременно я записал себя в жертвы», – подумал Тим. Рано ещё сдаваться. Пока он крепко держит меч в своей руке, противнику не удастся сломить его волю. Юноша бросил взгляд на широкую спину Бродяги, неподвижно стоявшего впереди, всего в двух шагах от него, и изгнал прочь сомнения из своей головы. Он был готов к бою. Победа или смерть. Третьего не дано!

Внезапно в воздухе прозвучал истошный вопль, и бойцы Клана, не нарушая строй, побежали вперёд. Выставив копья, они стремительно надвигались на отряд Бродяги, а сразу за ними с искажёнными невероятной злобой лицами, размахивая клинками и непрерывно вопя, неслись амокеры. В считанные секунды копейщики пересекли улицу и неудержимым клином врезались в ряды врагов, разметав их в стороны. Первые, преградившие им путь, ангелы и отщепенцы были нанизаны на длинные копья, как жаркое на вертел. Почти все они погибли. Их мёртвые тела с торчавшими из груди древками усеяли пространство между нападавшими защитниками города и оборонявшимися захватчиками. В один краткий миг роли поменялись, и наступление ангелов и их прежних сородичей перешло в глухую оборону.

Воины Клана оставили свои копья торчать в трупах и выхватили мечи. Завязался ближний бой, и тут место схватки достигли амокеры. Они ворвались в толпу сражавшихся будто бешеные псы, и вместе с ними пришёл хаос. После атаки копейщиков Тим оказался оттесненным от Бродяги и Хента к одному из домов на краю улицы и сейчас изумлённо наблюдал оттуда за действиями озверевших людей. Охваченные слепой яростью амокеры находились в состоянии постоянного беспорядочного движения, в котором не угадывалось ни ритма, ни логики, и безостановочно передвигались от одного участка битвы к другому, сея по дороге смерть и вызывая своим жутким воем страх в сердцах врагов.

Вооружённые двумя клинками, они вращали ими с невероятной скоростью, разрубая всё, что попадалось на пути их лезвий. Кровь жертв лилась ручьём, и отсекаемые конечности и головы падали наземь, как колосья пшеницы под взмахом серпа фермера-земледельца Армии Хаоса. Голые тела безумцев были сплошь покрыты ранами и кровью – как чужой, так и своей, – а глаза с немигающим и словно невидящим взглядом широко распахнуты. Там, где они появлялись, другие, «нормальные», бойцы Клана отступали, предоставляя им право действовать. Ранения, причинённые амокерам, ничуть не охлаждали их пыл, даже наоборот – казалось, что они только усиливают их безудержный гнев. Парень видел, как одному из них могучий отщепенец отсёк мечом руку по самое плечо, но одержимый жаждой смерти человек не обратил никакого внимания на страшную рану и хлещущую из неё кровь и резким, судорожным движением пронзил своим кривым клинком пах и живот противника. Отщепенец повалился на пол с оторопевшим лицом, как будто сам не мог поверить в случившееся, а амокер перепрыгнул через него и набросился на следующего врага, сходу всадив тому лезвие глубоко в лицо. Похоже, после этого силы оставили его, и он зашатался, а затем голова у него отлетела прочь от тела – ангел Последнего Убежища Гвендир (Тим сразу вспомнил имя храброго воина) срубил её одним взмахом меча.

Это жестокая сцена вернула юношу в суровую действительность, и он вздрогнул, осознав вдруг, что безучастно наблюдает за беспощадным сражением, находясь в относительной безопасности у бревенчатой стены хижины, – так, словно все о нём позабыли. Тим нашёл взглядом Бродягу. Его друг вместе с Хентом – спина к спине – бился в самой гуще союзников армейцев, причём со стороны казалось, что оба они не стремились избежать поединков с амокерами, как некоторые ангелы и отщепенцы, а намеренно искали встречи с ними. Их клинки были обильно обагрены вражеской кровью, и несколько голых трупов уже лежало у их ног.

Устыдившись малодушного бездействия, парень издал яростный клич ангелов Убежища и ринулся в бой. Ближайший к нему воин Клана, видимо, услышав его крик, развернулся и ткнул мечом, целясь в живот, но Тим отклонился в сторону и взмахнул своим клинком по диагонали снизу вверх. Лезвие попало точно в предплечье противника и перерубило сухожилия и кости. Оружие тут же выпало из повреждённой руки, а юноша, не останавливаясь, нагнулся и ударил ему мечом в область икроножной мышцы, опрокинув за счёт этого на пол. Фехтовальные уроки Бродяги и Геральдуса не прошли даром! Не став тратить время на добивание поверженного неприятеля, он помчался на выручку к своим друзьям.

Чтобы уцелеть в смертельном хаосе схватки, он решил применить запутанную технику перемещений амокеров, но только с одним существенным отличием: они, одурманенные наркотиком, делали это, скорее всего, инстинктивно, а Тим – вполне осознанно. Он двигался в толпе сражавшихся людей, выписывая зигзаги и смещаясь из стороны в сторону, от одного противника к другому, стараясь не блокировать атаки воинов, а обходить их за счёт уклонов, нырков и разворотов корпусом. Это тактика оказалась довольно удачной – оружие бойцов Клана не могло причинить ему вреда, поскольку он всегда успевал в последний момент уйти с траектории удара. К счастью, амокеры не попадались ему на пути, и парень, окрылённый успехом, стал активно использовать свой меч, стараясь бить по суставам, чтобы обездвижить врагов и не расходовать зря время и силы, пытаясь поразить участки тела, плотно прикрытые доспехами.

Используя этот немилосердный, но эффективный способ ведения боя, он стал постепенно сокращать расстояние между собой и Бродягой, а вслед ему неслись возгласы боли и проклятия из уст покалеченных им мужчин, которые, впрочем, быстро затихали под добивающими ударами его товарищей. Тим старался не обращать внимания на крики, полностью сосредоточившись лишь на том, как бы побыстрее примкнуть к двум своим друзьям. Коротким взмахом клинка подрезав сухожилие под коленом очередного противника, оказавшегося на его пути и ожесточённо отбивавшегося от наседавшего на него ангела Стана, юноша наконец-то достиг намеченной цели. Бродяга как раз прикончил ещё одного амокера, сначала по очереди отрубив обе кисти вместе с мечами, а затем вспоров голый живот. Только после того, как кишки вывалились из широко зияющей раны на пол, у жертвы подкосились ноги и обмякшее тело рухнуло вниз.

Увидев своего юного подопечного, Бродяга просто кивнул, однако в его взгляде читалось явное облегчение, а Хент обрадованно воскликнул:

– Хвала Мету, ты жив! А ведь я думал, что уже больше никогда не увижу твою наивную морду!

Его собственное лицо наискось, ото лба до шеи, пересекал свежий рубец, и у Тима промелькнула мимолётная мысль, что когда рана заживёт, то отвратительный шрам навсегда изуродует и без того не особо привлекательную физиономию ангела. Парень лишь лёгкой улыбкой отреагировал на приветственные слова и встал рядом с Бродягой в боевую позицию, выставив меч перед собой. В данный момент он был почти счастлив, что вновь воссоединился с надёжными друзьями. Лихорадочное напряжение спало, и сразу проявились первые признаки усталости – Тим вдруг ощутил, насколько тяжёлым стало его оружие. Он стиснул зубы, сильнее согнул руки в локтях и изменил стойку, чтобы распределить вес клинка на большую площадь тела, а не только на свои передние конечности. Этому нехитрому приёму его научил Геральдус, и сейчас юноша был благодарен ему за науку.

К этому времени вокруг них троих образовалось пустое пространство, похоже, враги заметили, что с Бродягой определённо не стоит связываться, а амокеры, которых абсолютно не интересовала собственная безопасность, по всей видимости, были уже все уничтожены. Тим больше не видел голых, бесноватых мужчин среди сражавшихся и не слышал их жутких воплей. Однако на этом все радостные впечатления исчерпывались: его поразило количество трупов – и с той, и с другой стороны. Он ещё даже не успел полностью осмыслить значение этого факта, как вдруг неожиданно послышался резкий трубный звук.

Уцелевшие бойцы Клана Всеобщей Любви как будто только и ждали этого сигнала – они моментально прекратили активные действия и побежали к соседним хижинам. Воины отряда Бродяги остались в замешательстве стоять посреди улицы, не зная, преследовать ли удирающих без оглядки врагов или же дождаться сначала приказа командира. Но большинству из них уже не суждено было его получить: воздух внезапно наполнился резкими свистящими звуками, и мужчины один за другим стали падать на пол, пронзённые стрелами.

Парню посчастливилось остаться невредимым; он развернулся, чтобы определить откуда исходит новый источник опасности, и увиденное лишило его дара речи. Противоположный конец улицы – там, где до начала битвы находились копейщики и амокеры, – заполняли теперь девушки с луками в руках, сидевшие верхом на больших мохнатых собаках. Воительницы Клана! Тим ошарашенно смотрел на наездниц, которые снова вскинули своё коварное оружие, поражающее на расстоянии, и наверняка стал бы их следующей жертвой, если бы его не оглушил громкий окрик Бродяги:

– Быстро на пол, болван!

Юноша камнем бросился вниз, боковым зрением зафиксировав, что его друг проделал то же самое. Тут же у него над головой просвистели стрелы, и он услышал стоны товарищей, которым не удалось избежать второго залпа. Совсем рядом раздался чей-то предсмертный хрип, и когда Тим посмотрел в ту сторону, то, к своему ужасу, обнаружил там Хента. Он быстро пополз к нему, игнорируя ругань Бродяги, пытавшегося таким образом отговорить его от безрассудного поступка.

Ангел лежал на спине, зажав руками стрелу, торчавшую из средней части груди. Его куртка потемнела от крови вокруг тонкого древка. Воин дышал с большим трудом, но был ещё в сознании, когда парень добрался до него. Он повернул голову набок, и Тим прислонил к ней свою, чтобы услышать его последние слова.

– Проклятые бабы… – прохрипел Хент. – Мне с ними никогда не везло… Смешно…

– Что? – Голос ангела стал очень тихим, и юноша уже с трудом различал его речь.

– Смешно, малец, – немного громче выдохнул умирающий мужчина. – Ведь это я мечтал проткнуть шлюху Клана, а вышло так, что она меня продырявила…

Он попытался засмеяться, но вместо этого из его горла прозвучали только глухие, булькающие звуки – так, словно он захлёбывался собственной кровью. После этого воин вдруг затих и взгляд его остекленел: Хент отправился на тёмную сторону Мета. Парень протянул руку и крепко сжал ещё теплую, грубую ладонь друга…

– Приготовиться к бою! – прогремел клич Бродяги. – Враг наступает!

Тим поднял голову и увидел, как воительницы с визгливыми, режущими слух воплями и короткими клинками в руках стремительно несутся на огромных псах прямо на них. Он вскочил на ноги и огляделся. Из некогда крупного отряда, состоявшего вначале из ангелов Стана и Убежища и пополнившего затем в Цитадели свои ряды отщепенцами, осталось всего лишь несколько усталых, израненных, но несломленных мужчин. Только жалкая горстка воинов стояла среди трупов, в ожидании неминуемого конца. А в том, что им уже не суждено выбраться из города живыми, у юноши не возникало ни малейших сомнений. Звери приближались устрашающим галопом, и бойцы Клана, ранее разбежавшиеся во все стороны, стали осторожно появляться из-за домов.

Парень занёс меч над головой и приготовился к последнему бою в своей жизни. Он уже не смотрел на Бродягу и остальных товарищей, полностью сфокусировав свой взгляд на противнике. Одна из наездниц вырвалась вперёд других и направила собаку в его сторону, несомненно, выбрав Тима в качестве жертвы. Погоняя криками пса, темноволосая девушка с симпатичным, но похожим на холодную, бесчувственную маску лицом неумолимо сокращала расстояние между ними двоими, и юноша смог хорошо разглядеть её. Одета она была так же, как и те воительницы, которых ему уже довелось повстречать, когда они освободили его и других пастухов из рук кочевников: на ней были короткие кожаные шорты и невзрачный лоскут материи, обёрнутый вокруг груди. Благодаря такому лёгкому наряду, большая часть её тела оставалась обнажённой, являя его взору картину, которую до этого момента он мог наблюдать только в Последнем Убежище и Стане Верховного Правителя, – почти вся кожа наездницы (кроме лица) была покрыта изображениями диковинных животных, сложными символами и яркими узорами. Девушка истерически завизжала, и парню захотелось зажать уши руками, чтобы не слышать этот тонкий, пронзительный звук, причинявший почти физическую боль, но вместо этого он ещё крепче стиснул рукоять.

Когда между ними остался лишь промежуток в несколько десятков шагов, чей-то силуэт промелькнул сбоку от Тима. Он повернул голову и увидел Бродягу с копьём в руке. Скорее всего, тот извлёк оружие копейщиков Клана Всеобщей Любви из одного из трупов и сейчас намеревался обратить его против других членов этого племени. Широко расставив ноги для устойчивости, Бродяга отвёл руку с копьём назад, а затем резко метнул его в приближающуюся наездницу. Юноша не мог поверить своим глазам: чтобы совершить то, что сделал его друг, требовалось неимоверная сила. Длинное, тяжёлое копьё пробило грудь девушки с ярко разукрашенным телом и сбило её со спины животного. Однако пёс, лишившийся хозяйки, вовсе не собирался прекращать свой галоп, и последние шаги до своей цели он преодолел в прыжке. Тим приставил навершие рукояти клинка для упора к своей груди, направив оружие остриём на летящую на него собаку. Могучий зверь обрушился всем телом на парня, нанизывая самого себя на меч, и сбил его с ног.

Тим упал на спину с высоты своего роста под тяжестью мохнатой туши и ударился затылком о какой-то твёрдый предмет. Он так и не узнал, что это был обух секиры, которую присвоил себе один из отщепенцев после боя с Клыкастыми. В глазах у него потемнело, и в один миг весь окружающий мир перестал существовать. Юноша уже не мог видеть, как издохла атаковавшая его собака, и как безудержные воительницы и осмелевшие бойцы Клана всем скопом накинулись на последних воинов отряда Бродяги…