Текст книги "Внедрение (СИ)"

Автор книги: Виктор Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Вождь приблизился неторопливой походкой и, остановившись в трёх шагах от ПервогоПослеВторого, окинул его группу пристальным взором.

– Твой отряд уменьшился. Что случилось с остальными? – спросил он.

– Они на подходе. Нам пришлось разделиться.

– Вы нашли предателя?

– Мы – нет, но надеюсь, что тем полицейским, кто идёт за нами, удалось сделать это. Вождь, у меня одна просьба к тебе. Я хотел бы подождать их у вас. Ты позволишь нам ещё немного погостить в твоём племени?

– Почему бы и нет? – хитро улыбнулся Вахлид. – А где твой техник? Он с другой группой?

– Да. Его пришлось отправить с ними.

– Жаль. У меня возникло несколько вопросов к нему… Ладно, скоро он всё равно будет тут. Я разрешаю тебе и твоим людям переждать пару дней у нас.

– Благодарю тебя, вождь. Ты очень добр к нам.

– Я рассчитываю на дальнейшее плодотворное сотрудничество с вами. Кстати, твой человек неплохо обучил моих людей обращаться с новым оружием. Мне не терпится продемонстрировать тебе их умения! А потом мы продолжим разговор у меня в шатре. Согласен?

– Разумеется. Я и сам горю желанием посмотреть на то, чему научились твои воины.

Старик с важным видом отдал необходимые распоряжения и пригласил гостей проследовать на пустое пространство в центре лагеря, где к одной из повозок было прибито несколько плоских широких досок. По выбоинам и отметинам на них Ремар сразу определил, что эту незамысловатую конструкцию использовали в качестве стенда для стрельбы. По знаку вождя один из воинов приволок небольшое, мохнатое и непрерывно жалобно мычащее копытное животное и привязал его к доскам. Несчастному зверю предстояло стать живой мишенью. Вождь вместе со своими воинами и полицейские расположились на расстоянии выстрела от повозки. Оба телохранителя Вахлида вышли вперёд, зарядили арбалеты и направили их на цель. Он махнул рукой, и мужчины одновременно нажали на спусковые рычаги.

Блеяние животного смолкло, когда болты раздробили ему рёбра и грудную клетку. Тело зверя обмякло и повисло на верёвке, привязанной к его шее. Люди Роха торжествующе завопили и принялись поздравлять стрелков с успехом, громко выкрикивая похвальные слова, а гордое лицо их вождя расплылось в довольной ухмылке.

– Ну как? Что скажешь? – широко улыбаясь, спросил он поисковика, стоявшего сбоку от него.

– Превосходно! Мой человек сослужил вам хорошую службу и смог за очень короткий срок обучить твоих людей.

– Знаешь, сдаётся мне, что нам понадобится больше такого оружия, – заметил Вахлид и выжидающе посмотрел на собеседника. – Но об этом поговорим позже. А сейчас…

– Постой, мудрый вождь, – перебил его ПервыйПослеВторого, – твои воины неплохо овладели навыками стрельбы, однако ты ещё не имел возможности увидеть настоящее мастерство.

– Ты меня заинтриговал, – медленно проговорил старик.

– Если пожелаешь, то я могу прямо сейчас устроить небольшую демонстрацию…

– Ну, давай, попробуй удивить меня.

– Мой боец выстрелит точно в глаз этого мёртвого зверя, а вслед за ним произведу выстрел я и попаду прямо в болт, торчащий из глазницы, причём всё время буду держать арбалет только одной рукой.

Вахлид недоверчиво нахмурил брови, а его люди молча замерли в ожидании увлекательного зрелища.

– Дайте-ка мне ваши арбалеты и два болта, – непринуждённо сказал Ремар охранникам вождя.

Воины с готовностью протянули ему оружие и стали с интересом наблюдать за его действиями. Поисковик посмотрел в сторону оберлейтенанта и его бойцов и заметил, как они почти неприметно напряглись под его взглядом. Затем он передал один из арбалетов стоявшему рядом с ним штурмовику, тренировавшему людей Роха. Оба полицейских зарядили свои арбалеты и взвели спусковые механизмы. Над лагерем повисла насторожённая тишина…

– Действуй после моего сигнала! – приказал ПервыйПослеВторого штурмовику и вытянул руку с оружием в сторону мишени.

Выждав несколько секунд, он резко развернул руку в сторону Вахлида и выстрелил. Благодаря близкой дистанции арбалетный болт пробил череп старого вождя навылет, и его тело рухнуло вниз. В ту же секунду в лагере наступил кромешный ад. Штурмовики мгновенно выхватили арбалеты и уничтожили ближайших к ним воинов Роха. Женщины, в отдалении наблюдавшие за этой сценой, в ужасе закричали, а несколько мужчин попыталось бежать, но было тут же настигнуто следующими выстрелами. После этого пришло время мечей и началась резня. Боевой дух бывших кочевников был сломлен. Многих из них убили на месте, но некоторым всё-таки удалось выхватить оружие, и они попытались оказать сопротивление.

Поисковик ловко выскочил из круга сражавшихся людей и, отбежав к одному из вигвамов, с безопасного расстояния следил за истреблением волосатиков. Неприятное зрелище не вызывало у него удовлетворения, но в душе он твердил себе, что другого выхода у него просто не было. Эти люди должны были умереть. И они умирали. Со стонами и проклятиями. Их палицы, дубинки и тупые мечи по эффективности не могли сравниться с превосходной сталью клинков напавших на них врагов, да и природная мощь воинов народа Роха значительно уступала упругой силе модифицированных мышц элитных полицейских, обученных убивать.

Между тем штурмовиков уже полностью поглотила смертельная эйфория боя, и ими овладело чувство упоения своей собственной свирепостью. Кому-то из них раскроило череп удачным ударом дубинки одного из оборонявшихся мужчин, но это только ещё больше подхлестнуло озверевших полицейских. Они уже не просто уничтожали противников, а буквально рубили их на куски, отсекая головы и конечности. Ремару уже приходилось наблюдать подобную картину, и перед его глазами до сих пор стояли кровавые сцены подавления восстания меховиков, поэтому он сразу же понял, что необходимо срочно вмешаться, иначе будут уничтожены абсолютно все члены племени, а не только боеспособные мужчины.

ПервыйПослеВторого быстро взобрался на одну из повозок и стал громко кричать и размахивать руками, пытаясь сквозь шум боя привлечь внимание оберлейтенанта. Через минуту ему удалось сделать это, и штурмовик, забрызганный с головы до ног чужой кровью, подбежал к нему, сначала услышав, а затем и увидев его сигналы.

– Прекратить бойню! – холодно распорядился начальник экспедиции. – Угомони своих людей и займись поисками рабов!

Оберлейтенант кивнул в ответ, развернулся и, размахивая багровым от крови мечом, пошёл успокаивать бойцов. Поисковик вздохнул и спрыгнул с повозки. Дело сделано. Осталось только допросить андроидов и потом можно будет возвращаться в Крепость. Удача не покинет его, и он никому не позволит уничтожить себя. Второй или Десятый – абсолютно без разницы, кто встанет у него на пути. Главное, надо всегда верить в свои силы и не позволять сомнениям сломить волю. И тогда ничто его не остановит!

Ремар усмехнулся своим мыслям и направился к вигваму вождя, не глядя пнув по дороге какой-то небольшой круглый предмет, попавшийся ему под ноги. Тот откатился в сторону, и он проводил его задумчивым взором. Выяснилось, что это была голова одного из волосатиков. Лицо показалось ему знакомым, и когда ПервыйПослеВторого уже очутился у жилища Вахлида, то наконец-то вспомнил, где видел того воина. Голова принадлежала первому человеку из племени Роха, с кем ему довелось познакомиться. Михель… Да, именно так звали его, и теперь это имя навеки останется в памяти поисковика…

Глава 8

Стан Верховного Правителя сразу не понравился Тиму. С первой же минуты своего пребывания в нём, он почувствовал насколько мрачной и гнетущей была атмосфера, царившая в этом поселении. По своему внешнему виду и внутренней планировке Стан напоминал ему Последнее Убежище – такие же грубые, приземистые хижины, расположенные концентрическими кольцами вокруг жилища вождя – самой крупной и высокой постройки лагеря – и окружённые мощной стеной, сложенной из толстых брёвен. Казалось бы привычная обстановка должна была располагать к себе и способствовать быстрой адаптации к новым для него условиям, но юноша, как ни старался, так и не смог до конца привыкнуть к хмурым, высокомерным и порой даже злобным взглядам обитателей Стана и презрительным комментариям в свой адрес, хотя и пытался по возможности их игнорировать.

Бродяга был прав: подданные Артиса достаточно сильно отличались от людей Финниса, правда, если судить только по внешности, то постороннему человеку невозможно было определить, к какому из двух лагерей относится тот или иной ангел – все они обладали безупречными фигурами, сильными, здоровыми телами и симпатичными лицами, а орнаменты и рисунки на их коже завораживали взгляд своей сложностью и чарующей, дикой красотой. Последнее обстоятельство чуть было не послужило поводом к крупному конфликту на второй день присутствия бывшего пастуха в Стане и могло закончиться для него довольно плачевно, если бы вовремя не вмешался Хент и не угомонил одного ревнивого ангела. Парень уже привык к тому, что воины Убежища принимали его за своего, а женщины и девушки охотно демонстрировали нательную живопись, причём некоторые из них даже предпринимали неоднократные попытки соблазнить его, поэтому он считал само собой разумеющимся, что и на новом месте встретит аналогичное отношение к себе со стороны представительниц прекрасного пола.

В тот день они с Хентом обедали в общей столовой, и за соседним столом Тим приметил рыжеволосую красавицу примерно одного с ним возраста. Он, нисколько не стесняясь, уставился во все глаза на её обольстительное тело и принялся откровенно рассматривать затейливые узоры и красочные картины на груди и бёдрах. В Последнем Убежище красотки (там это было в порядке вещей) позволяли мужчинам разглядывать их и охотно объясняли смысл и назначение каждого рисунка на своей коже, если у кого-то возникали вопросы по этому поводу.

– Тебе кто разрешил так пялиться на меня, самец? – нахмурившись, громко спросила двушка, заметив пристальное внимание к себе со стороны юноши.

Тим вздрогнул и перевёл взгляд на её прежде миловидное лицо, искажённое теперь гневом и гримасой брезгливости, как будто перед ней сидел не привлекательный молодой человек, а мерзкий грызун-падальщик, какие в изобилии водились в лесу. Гул голосов в столовой моментально стих, и звенящая тишина повисла в помещении.

– Отвечай, выродок! – требовательным тоном произнесла рыжая девица и, повернувшись к сидевшему сбоку от неё мужчине, добавила: – А ты, что молчишь, Олаф? Мне самой разбираться с этим придурком?

В ту же секунду её сосед вскочил с места как ужаленный и в один миг взобрался сначала на стол, опрокинув при этом тарелки и кувшины на пол, а затем резво спрыгнул с него и оказался прямо перед ошеломлённым парнем. Ангел был высок и широк в плечах, он схватил одной рукой Тима за грудки и мощным рывком приподнял его с лавки, а второй рукой выхватил кинжал и приставил к горлу юноши.

– У тебя есть только одна попытка, чтобы оправдать твоё скотское поведение, вонючка! – прошипел воин.

Парень замер, боясь пошевелиться и чувствуя прикосновение холодной стали к своей коже. Несмотря на шок, он всё же заметил, как остальные ангелы с азартным блеском в глазах внимательно наблюдают за сценой, разыгравшейся у них на глазах. Никто из них даже не пытался помочь ему, наоборот, они явно с нетерпением ждали продолжения. И женщины, и мужчины, находившиеся в столовой, очевидно, не испытывали ни малейшего сочувствия к нему и были бы рады посмотреть на то, как его будут убивать. Тим понял это, увидев презрительные ухмылки на их лицах, и уже приготовился умереть, пожалев, что не взял с собой свой меч или хотя бы нож, когда отправился на обед. Может быть, ему удалось бы в таком случае защититься и не дать зарезать себя, как какую-то безвольную свинью.

– Остынь, Олаф! – раздался вдруг в тишине спокойный голос Хента. – Ты же не хочешь неприятностей, а они у тебя точно будут, если не уберёшь сейчас же этот ржавый ножичек обратно в твои рваные штаны!

– Заткни свою гнилую пасть, Хент, и не мешай мне! – проворчал ангел, не отнимая ножа от горла юноши. – Иди лучше лизать тощую задницу Зикуру.

Воины в столовой шумно загоготали, поддержав удачную, по их мнению, шутку соплеменника. Даже злобное выражение физиономии самого Олафа сменилось кривой усмешкой, и давление лезвия на шею Тима немного ослабло, что позволило последнему восстановить дыхание.

– Знаешь, дружище, ты, несомненно, сильный, как берсерк, но, к сожалению, такой же тупой! – отозвался Хент, и ангелы вновь дружно захохотали, в этот раз над его словами.

Олаф побелел от ярости, и Тим подумал, что его защитник своим нелестным комментарием только ещё более усугубил ситуацию.

– Отпусти парня! – неожиданно властно рявкнул Хент. – Иначе тебе придётся иметь дело не с Зикуром, а с самим правителем. Напоминаю всем здесь присутствующим, что этот юноша – гость Артиса и находится под его защитой. Ни один волосок не должен упасть с его головы! Кому из вас это ещё не понятно?

Мужчины тотчас же посерьёзнели и утратили былую браваду, а женщины растерянно прятали глаза под тяжёлым взглядом Хента, и даже виновница происшествия притихла и уже никак не показывала своего негодования.

– Ты прав, друг, – озабоченно посмотрев на него, медленно обронил Олаф и, убрав кинжал в чехол на поясе, с широкой улыбкой похлопал Тима по плечу. – Считай, что это была просто шутка. Такие уж у нас здесь порядки. Ты же не будешь в обиде на меня?

Юноша вздохнул полной грудью и наконец-то смог расслабить напряжённые мышцы всего тела, стараясь при этом унять предательскую дрожь в конечностях.

– Всё нормально. Я не злопамятный, – промолвил он.

– Вот и отлично! – воскликнул заметно обрадованный Олаф. – А теперь предлагаю продолжить нашу трапезу!

Ангелы как ни в чём не бывало вернулись к своим разговорам. Тим опустился на лавку и посмотрел в тарелку, где лежали уже остывшие куски жареного мяса. Рядом сел Хент и тихо – так, чтобы никто из посторонних не услышал его слова, – проговорил:

– В следующий раз будь осторожнее! Я ведь не могу всегда сопровождать тебя и защищать от любителей подраться!

– Спасибо тебе! Ты спас меня! – прошептал парень.

– Ладно… Ну и угораздило же тебя схлестнуться именно с Олафом! – усмехнулся ангел. – Этот тип уже давно надеется заполучить Регину себе в жёны.

– Кого?

– Дерзкую юную бестию, которую ты так бесстыдно разглядывал. Она младшая сестра Реи, поэтому шансов у бедного Олафа практически нет, но тупица до сих пор ещё не понял этого.

Хент засмеялся, а юноша, подождав, пока тот вновь успокоится, спросил:

– А кто такая Рея?

– Ты что, вообще ничего не знаешь? – искренне удивился воин. – Рея – жена верховного правителя Артиса!

Покачав головой, он наполнил свою кружку тёплым пивом из кувшина и опустошил её в один присест.

– А ты почему не пьёшь?

– Не люблю пиво, – соврал Тим. На самом деле ему, в отличие от Бродяги, нравился этот напиток, особенно когда хотелось утолить жажду в жаркий день, но по чужому опыту он знал, что лучше употреблять его в малых количествах, в противном случае можно легко потерять контроль над собой и натворить много глупостей. Юноше уже не раз приходилось видеть, как пьяные мужчины в Убежище яростно ругались друг с другом и потом дрались на тренировочном поле. В Стане, в атмосфере недоверия и зачастую откровенной враждебности ангелов по отношении к нему, было бы неоправданным риском с его стороны поддаваться таким сомнительным соблазнам.

– Ну и дурак! – добродушно буркнул Хент. – А насчёт твоей стычки с Олафом, мой тебе совет – не заглядывайся ты на наших девок. Их у нас и так мало, самим не хватает…

– Да не нужны мне ваши женщины! Я просто случайно посмотрел на эту Регину.

– Ага, случайно… Брешешь ты! – беззлобно рассмеялся ангел. Похоже, он уже порядком опьянел. Со своей едой он уже давно покончил и сейчас усердно налегал на пиво. – Ещё и высокородную захотел соблазнить! Ты же без роду, без племени. Скажи спасибо правителю Артису, что тебе вообще позволено у нас жить!

– Не везёт мне почему-то на девиц благородных кровей. – Тим прожевал последний кусок мяса и отодвинул от себя пустую тарелку. – В Убежище у меня тоже были проблемы с одной такой. Правда, не такие серьёзные.

– Я вижу, рисковый ты парень! – Мужчина хлопнул его по плечу своей пятернёй, и от этого «дружеского» удара юноша чуть не свалился с лавки. – Но в Стане тебе не следует заводить знакомства с нашими красотками.

– Это мне уже ясно.

– Эх… Вернуть бы старые времена, – вздохнул Хент и отхлебнул из кружки. – Раньше у нас было полно женщин и рабов, и в таких столовых как эта, – он обвёл взглядом тесное помещение, заполненное людьми, – питались только самые безродные и бедные ангелы. А теперь все мы вынуждены жрать помои в этом сарае!

– Все, кроме Артиса, его лордов и их женщин.

– В этом ты, конечно, прав, – задумчиво проговорил воин и почесал щетину под подбородком.

Между тем время трапезы закончилось, и ангелы стали постепенно расходиться. Из кухни появились два уродливых раба – их лица и полуголые торсы были обезображены страшными шрамами и следами от ожогов – и принялись торопливо собирать посуду и смахивать тряпками крошки и обглоданные кости со столов в мусорные вёдра. Тим с сочувствием взирал на этих людей, он уже знал, что отвратительные отметины были намеренно нанесены на их кожу новыми хозяевами. Возможно, в прежние времена эти мужчины были такими же фермерами, как и он сам когда-то, и попали в плен во время одного из набегов на земли Армии Хаоса или же их купили у кочевников.

По прибытии в Стан ему сразу же бросились в глаза эти «особые» обитатели поселения, выполнявшие практически всю работу в лагере. В принципе, использование ангелами рабского труда не было для него каким-то откровением, ведь фермеры Армии фактически тоже являлись рабами, но жизнь в этом качестве под властью Клыкастых не была такой тяжёлой, как аналогичная участь в Стане. Армейцев в первую очередь интересовала эффективность: если ты хорошо работал, то мог рассчитывать на относительную безопасность; у ангелов же всё обстояло иначе – рабы подвергались систематическим издевательствам и унижениям, как моральным, так и физическим. Самое плохое ожидало тех, чей внешний облик был более-менее нормален, таких специально уродовали, прижигая определённые участки кожи горячим металлом и нанося на тело неглубокие порезы, оставлявшие после заживления отвратительные шрамы. О подобных «процедурах» парню как-то поведал лекарь Валериус, и после того рассказа Тим наконец-то понял смысл последнего решения Бродяги, когда он отправил его с Зикуром и за счёт этого увёл с собой больше пленных фермеров в Убежище. В поселении Финниса тоже проживало несколько человек, не являвшихся членами племени, – это были личные слуги принца и его лордов, – но отношение к ним было совсем другим. Юноша уже достаточно долго пробыл в Последнем Убежище, и ему ещё ни разу не довелось наблюдать, чтобы кто-то из ангелов измывался над слугами.

Первое время Тим сильно тревожился за судьбу фермеров, которых они захватили в плен при нападении на караван, и после разговора с Валериусом он даже неоднократно докучал Зикуру с вопросами об их дальнейшей участи, пока ангел не успокоил его словами о том, что новых рабов сейчас клеймить не будут, так как совсем скоро готовится наступление на Цитадель, и они понадобятся здоровыми, а заживление «рабских отметин» может длиться довольно долго. Сообщив это, воин тут же добавил, что приведением облика рабов в «надлежащий вид» займутся позже, уже после победы. Эта фраза сначала привела парня в смятение, но потом он рассудил, что для пленников наличие хоть какой-то отсрочки всё же лучше, чем полное отсутствие надежды, ну а после того, как начнётся война, всякое ведь может случиться.

– Пойдём, мне нужно срочно на свежий воздух. – Пьяный голос Хента оборвал ход его мыслей, и он встал из-за стола, чтобы поддержать под локоть шатающегося мужчину.

– Ну и набрался же я, – пробормотал ангел, глядя на него осоловелыми глазами. – Главное, не попасться теперь на глаза Артису или его придирчивой смазливой жёнке.

– Почему? – удивился Тим. Для него уже стало привычным, что ангелы Стана иногда напивались до скотского состояния среди бела дня. Даже неуважительные слова о супруге верховного правителя, которые Хент никогда бы не произнёс вслух, если был бы трезв, не так смутили его, как опасения воина о своём внешнем виде.

– Болван ты… Не слышал что-ли, что со дня на день мы выступаем. Бойцы должны быть в форме…

Хент громко икнул и, покачиваясь, побрёл к выходу. Юноша последовал за ним, и когда они уже очутились снаружи, на вытоптанной поляне перед столовой, то неожиданно обнаружили там неприятный сюрприз – их поджидал Олаф. Могучий ангел с рисунком оскаленной зубастой пасти боевого кота на своём лбу смерил презрительным взглядом охмелевшего соплеменника и, повернув голову к Тиму, сказал:

– Парень, не держи на меня зла. Я бы не хотел, чтобы между нами оставались какие-нибудь недомолвки, ведь скоро мы будем вместе сражаться против Клыкастых, и мне не очень нравится мысль о том, что в бою кто-то из наших может воткнуть мне нож в спину. Поэтому, если ты горишь желанием положить конец разногласиям в честном поединке, то я готов предоставить тебе такую возможность.

– Я уже говорил, что у меня нет обиды. Предлагаю нам обоим забыть об этом досадном происшествии, – поспешно выпалил юноша.

Слова о «честном поединке» с этим богатырём вызвали у него замешательство. Он вовсе не собирался так глупо погибать из-за какой-то незначительной ссоры, в которой даже не было его вины. Вместе с тем от него не ускользнуло, что воин в своей речи причислил его к «нашим», значит, он уже подсознательно – или вполне сознательно – свыкся с тем, что в одном строю с ангелами против солдат Армии Хаоса будут воевать и чужаки.

– Согласен! – провозгласил Олаф. – Я лично ничего не имею против тебя, но предупреждаю, что сверну башку любому, кто позарится на Регину!

Он многозначительно посмотрел на Хента, но тот лишь ухмыльнулся и демонстративно закатил глаза. Олаф нахмурился, однако ничего не сказал и, кивнув парню, удалился гордой походкой.

Спутник Тима проводил его ехидным взглядом, а затем презрительно сплюнул на землю и проворчал:

– Вот дебил! Будь я помоложе, надрал бы ему задницу…

– Да ты и так ещё силён, – решил подбодрить его юноша.

– Мои лучшие годы уже позади, а здоровье своё я потерял в бесчисленных битвах во время Великой Войны. Сейчас мечтаю лишь о том, чтобы живым вернуться в Цитадель.

– И ещё поймать шлюшку из Клана Всеобщей Любви, – с усмешкой напомнил Тим мужчине его собственные слова.

Хент изумлённо взглянул на него, но уже секунду спустя его разрисованное лицо расплылось в довольной улыбке:

– Как я вижу, жизнь у нас пошла тебе только на пользу. Теперь ты стал разбираться в действительно важных вещах! Ладно, хорошего тебе дня…

Он вяло махнул рукой и поплёлся к себе в хижину, которая находилась где-то на другом конце поселения. Парень мысленно пожелал ему благополучно добраться домой и не встретить на пути Артиса, чтобы не навлечь неприятностей на свою голову. Невзирая на трудный характер Хента и его грубые и подчас довольно пошлые высказывания, этот простой воин стал постепенно вызывать у него симпатию. По меньшей мере он чётко выполнял указание Зикура и оберегал Тима от нападок и агрессии со стороны особо задиристых ангелов Стана, а также частенько составлял ему компанию при посещении столовой и во время пеших прогулок по территории лагеря.

Юноша окинул взглядом опустевшую поляну и окружавшие её низкие избы. Уже наступил полдень, и обитатели поселения, как обычно, разбрелись по своим домам, чтобы предаваться там заслуженному отдыху после плотного обеда. Только стражники, охранявшие Стан, были на ногах и иногда лениво перекидывались друг с другом шутками и короткими репликами на своих постах у защитного ограждения. Их приглушённые голоса лишь изредка нарушали сонную тишину будто бы вымершего лагеря, и со стороны создавалось обманчивое впечатление мира и покоя, но уже с первого дня своего пребывания среди людей Артиса Тим знал, что вечером здесь всё опять придёт в бурное, суетливое движение, когда ангелы соберутся вместе для трапезы, попоек, игр и обсуждения насущных дел. Ему не хотелось возвращаться в хижину, где, кроме него, ютилось ещё пятеро неженатых воинов, с которыми – вопреки всем его искренним попыткам – ему так и не удалось наладить дружественные отношения, и вместо этого он решил навестить второго человека в Стане, помимо Хента, кого мог считать если не своим другом, то хотя бы хорошим знакомым.

Скорым шагом парень направился в самый центр лагеря, именно там, недалеко от внушительной резиденции правителя Артиса, стояла ветхая хибара лекаря Валериуса. Дом был сложен из полусгнивших, местами даже трухлявых брёвен, и на первый взгляд сама идея поселиться в этой хилой лачуге казалась чистым безумством, однако это была единственная хижина в поселении, чей владелец жил в полном одиночестве и был волен распоряжаться ею по своему усмотрению. Ангелы не могли рассчитывать на подобную «роскошь»: семейным парам приходилось делить жилую площадь с другими семьями и их детьми, а для неженатых воинов предназначались отдельные дома, где они теснились по несколько человек в одной комнате. Даже правитель Артис со своей женой проживали под одной крышей с лордами, хотя, конечно же, все они имели намного больше комфорта в стенах самого большого строения Стана по сравнению с простыми, незнатными ангелами. Но самое худшее положение в племени было, разумеется, у рабов – они вообще не считались людьми и, словно животные, ночевали под открытым небом, рядом с отхожим местом.

Зная эти обстоятельства, Тим поначалу сильно удивился тому факту, что Валериус жил в своём собственном доме, но довольно скоро ему стала понятна причина: ангелы, несмотря на важность лекаря для их народа, откровенно презирали его и испытывали к нему острое чувство брезгливости. Поселиться с этим человеком в одной хижине стало бы для них равносильно проживанию вместе со свиньёй или трупоедом.

Юноша остановился перед перекошенной дверью хибары Валериуса и осторожно постучал по хлипким доскам.

– Входи, мой нерешительный друг, – раздался изнутри приглушённый гнусавый голос хозяина лачуги.

Тим со скрипом отворил дверь и вошёл в полумрак жилища. Дом, состоявший из одной квадратной комнаты, не имел окон, и освещался пятью масляными лампами, расставленными по углам и в самом центре помещения. Горьковатый дым от них тянулся вверх, к небольшому прямоугольному отверстию в крыше, через которое внутрь проникало немного дневного света, помогавшего лампам рассеивать гнетущую темноту, царившую в лачуге.

– Как ты догадался, что это я? – спросил парень и присел на низкий табурет рядом с дверью.

– А кто ещё будет стучать, перед тем как войти в мою обитель? Ты – единственный разумный индивидуум, который способен на это, хотя – нет, вру: Бродяга тоже всегда так поступает.

Лекарь тихо засмеялся, а его гость молча кивнул, разглядывая собеседника, сидевшего на узкой лежанке, застланной шкурами и мехами диких зверей, у противоположной от входа стены, и думая при этом, что в некоторых случаях внешность человека бывает довольно-таки обманчивой. Когда Тим в первый раз увидел его, то не смог совладать с чувством отвращения, и оно, вероятно, проступило у него на лице, но в тот момент Валериус повёл себя так, будто ничего не заметил и никак не отреагировал на невольное проявление эмоций молодого человека. Лекарь обладал воистину отталкивающей наружностью: он был невысок и горбат, одна рука заметно короче другой, ноги у него были тонкие и кривые, с волосатыми и чрезмерно большими, плоскими ступнями, а тело до того тощее, что со стороны казалось, будто это ходячий скелет, а не живое существо. У себя дома он разгуливал босиком и в полуголом виде – лишь в коротких штанах до колен – и это позволяло случайному зрителю в полной мере «насладиться» его обликом.

Во время своих редких вылазок в поселение, Валериус обычно надевал широкий и длинный до пят балахон с большим капюшоном. Такая одежда могла полностью скрыть его тщедушное тело от любопытных глаз, но он словно специально оставлял капюшон висеть на спине, и уже одного вида его лысой, приплюснутой с боков головы было достаточно, чтобы вызвать приступ тошноты. На макушке и затылке лекаря «красовались» большие родимые пятна синюшного цвета. Лицо с маленьким, скошенным подбородком было сплошь усыпано мелкими бородавками, а практически всегда полуоткрытый рот – с оттопыренной нижней губой и капающей с неё вниз слюной – являл взору стороннего наблюдателя крупные и редкие, жёлтые зубы. Нос у него был плоский, вздёрнутый вверх, с широкими ноздрями и обильно растущими в них волосами, видом своим напоминающий свиной пятак, а уши торчали в стороны и имели гигантские мочки, настолько длинные, что они почти касались плеч. Через эти мочки была продета тонкая железная цепь, идущая от уха до уха и висевшая на уровне верхней части груди. Назначение этого странного аксессуара было юноше непонятно, но он не осмеливался спрашивать об этом Валериуса, да и тот тоже никогда не пытался заводить разговор на эту тему.

Одна особенность всё же выгодно отличала лекаря от остальных обитателей лагеря: он тщательно следил за своей личной гигиеной и мылся каждый день, чего нельзя было сказать о большинстве воинов Стана, от которых зачастую несло застарелым потом. Следует признать, что и Тим раньше, когда ещё жил в деревне, тоже не придавал особого значения чистоте, но встреча с Бродягой многое изменила в его жизни, в том числе и отношение к собственному телу. Его друг считал непозволительным ходить грязным, неопрятным и небритым и довольно скоро дал ему понять, что аналогичное поведение он ожидает также и от него.

– Я слыхал, ты сегодня повздорил с Олафом? – с иронической улыбкой промолвил Валериус.

– Быстро же до тебя доходят вести! – удивился парень.

– Мне надо быть в курсе всех событий, иначе какой из меня советник вождя?

– Советник… – насмешливо протянул Тим, решив поддеть добродушного лекаря. – Тогда почему ты никогда не присутствуешь на совещаниях Артиса со своими лордами?

– А что я там забыл? Все его лорды – тупицы. А так называемые «совещания» – обычные пьянки. Мои советы я даю ему с глазу на глаз, когда рядом нет этих чванливых придурков.

– Не боишься, что тебя услышат? – Юношу всегда поражала беспечность Валериуса в этом плане.

– Я единственный живой представитель моего народа в этом проклятом лесу, – подняв указательный палец вверх, важно заявил лекарь. – Артис отлично это понимает и никогда не допустит, чтобы кто-то из его псов мог причинить мне вред.