355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктор Харченко » ...Специального назначения » Текст книги (страница 2)
...Специального назначения
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 14:26

Текст книги "...Специального назначения"


Автор книги: Виктор Харченко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

К сожалению, талантливый изобретатель в 1937 году трагически погиб. Работы над совершенствованием приборов для управления взрывами по радио продолжили соратники и ученики Бекаури.

К началу Великой Отечественной войны в составе советских инженерных войск были отдельные роты и взводы специального минирования, имевшие на вооружении прибор Ф-10 для взрыва фугасов на расстоянии. Этот прибор был значительно более совершенен, чем его отдаленный предшественник «Беми». Прежде всего это касалось повышенной устойчивости к действию различных «посторонних» радиостанций. Сам прибор весил около шестнадцати килограммов. В комплект также входили аккумуляторные батареи весом восемнадцать килограммов. Прибор Ф-10 сохранял свою работоспособность до 40–60 суток. Он предназначался для минирования наиболее важных объектов: железнодорожных и шоссейных мостов, дамб, важных участков дорог, особенно в дефиле, крупных зданий.

Началась Великая Отечественная война. Советские минеры начали применять приборы Ф-10 для взрывов на расстоянии. Так, действовавшая на Северном фронте рота специального минирования уже к 7 июля установила несколько радиоуправляемых фугасов. Вес их зарядов составил одиннадцать тонн взрывчатых веществ. 12 июля с расстояния около ста пятидесяти километров были взорваны три фугаса с зарядом по двести пятьдесят килограммов каждый в зданиях города Струги Красные. Там в это время расположились гитлеровцы из 56-го механизированного корпуса. Это был первый в мире случай боевого использования управляемых по радио фугасов.

На Северо-Западном фронте действовали два взвода специального минирования. На стыке Северо-Западного и Западного фронтов с начала июля использовал приборы Ф-10 отряд заграждений под командованием военинженера 2 ранга В. Н. Ястребова. На Западном фронте было четыре отдельных взвода специального минирования. На Юго-Западном фронте было три взвода специального минирования. В основном они действовали в Киевском укрепленном районе.

Под Москвой осенью 1941 года был сформирован запасной батальон специального минирования. Один взвод под командованием старшего сержанта Н. Н. Сергеева был направлен в Харьков.

Прибыв в Харьков в середине октября, когда передовые танковые части 6-й гитлеровской армии уже вели бои на подступах к городу, саперы сразу приступили к выполнению заданий. Прежде всего им было приказано заминировать так называемый «дом Косиора», здание, где в мирное время жили руководящие партийные и советские работники.

Хорошо зная, что гитлеровцы, наученные горьким опытом первых недель войны, тщательно проверяют все крупные здания в захваченных населенных пунктах, Сергеев решил перехитрить врага. Мина с прибором Ф-10 была установлена в подвале на глубине около пяти метров. Сверху же, в двух метрах от поверхности, поставили обычную мину замедленного действия с зарядом сто килограммов и часовым замыкателем.

Расчет старшего сержанта полностью оправдался. Ворвавшись в город, гитлеровцы стали производить тщательный поиск мин в больших зданиях, предназначенных для расположения войск. Им удалось найти верхнюю мину, установленную в «доме Косиора». Однако основной «сюрприз» фашисты так и не обнаружили.

В здание въехал начальник гарнизона Харькова генерал-майор фон Браун со своим штабом. Однако прожил он здесь недолго. В 4 часа 20 минут 13 ноября 1941 года дом, в пламени и дыму, взлетел в воздух. Под его обломками нашли свою могилу генерал и десятки гитлеровцев. По команде, переданной воронежской радиостанцией, мина сработала!

Мины, управляемые по радио, успешно использовались и на других участках советско-германского фронта. Гитлеровское командование после целого ряда «таинственных взрывов» начало догадываться о том, что советские инженерные войска применяют новое боевое средство. Однако никаких конкретных сведений фашисты не имели. Об этом убедительно свидетельствует приказ Гитлера, захваченный нашими войсками во время разгрома вражеских армий под Москвой. В нем говорилось:

«Русские войска, отступая, применяют против немецкой армии «адские машины», действие которых еще не определено. Разведка установила наличие в боевых частях Красной Армии особых специалистов – саперов-радистов специальной подготовки. Всем начальникам лагерей для военнопленных пересмотреть содержащийся состав с целью выявления специалистов этой номенклатуры.

При выявлении военнопленных по специальности сапер-радист специальной подготовки последних самолетом немедленно направить в Берлин. О чем докладывать по команде лично мне».

Весной 1942 года Гитлер снова приказывает любыми средствами добыть сведения о «русской адской машине».

Однако грозные приказы так и остались невыполненными. Саперы – специалисты по радиоуправляемому минированию в плен не сдавались. Ничего не удалось узнать и фашистским специалистам. Немного приоткрыть завесу тайны, окружавшую «технику особой секретности», противнику удалось только осенью 1942 года, да и то благодаря предателю из военизированной охраны, перебежавшему к гитлеровцам и выдавшему места установок мин в городе Краснодар.

Потеряв несколько саперов, подорвавшихся на элементах неизвлекаемости, гитлеровцам тогда удалось заполучить в свои руки несколько приборов Ф-10. Немецкие специалисты, которым они были переданы для изучения, не могли скрыть своего восхищения высоким техническим совершенством «русских адских машин».

Несмотря на все требования Гитлера, ученым и инженерам третьего рейха только в 1943 году удалось разработать «свою» конструкцию управляемых по радио фугасов. Нужно сказать, что гитлеровская мина по весу и габаритам была значительно больше советской, в связи с чем поиск ее нашими саперами существенно облегчался.

Управляемые по радио советские мины причинили гитлеровцам немалые потери. Но дело было не только в этом.

Приборы Ф-10 вместе с обычными минами замедленного действия создавали в стане врага нервозность, затрудняли использование и восстановление мостов, железнодорожных узлов, крупных зданий и других важных объектов. Они заставляли противника терять время, столь драгоценное для наших войск суровым летом и осенью 1941 года. Выигранное время давало нам возможность закрепиться, подтянуть к угрожаемым направлениям войска.

У нас на Западном фронте во время битвы под Москвой действовали четыре взвода специального назначения. 1-й взвод лейтенанта Василия Николаева и 19-й взвод лейтенанта Николая Семенова занимались минированием в городе Ржеве и его окрестностях.

Наибольшая работа была проделана 17-м взводом специального назначения, которым командовал лейтенант Николай Батурин. Свой боевой путь взвод начал от города Рогачева, в верховьях Днепра. Саперы взвода ставили на дорогах, мостах и в узких дефиле мощнейшие управляемые по радио фугасы с зарядом до двух-трех тонн тротила или аммотола. Только на дороге Нелидово – Белый взводом было установлено и взорвано десять фугасов. Воронки от их взрывов были таких размеров, что гитлеровцы вели восстановительные работы несколько недель, в течение которых магистраль практически не действовала.

Ответственные задачи получал и взвод специального назначения, действовавший в составе нашего управления. В конце октября 1941 года мне поручили вместе с Евгением Кожуховым составить план минирования ряда важных объектов. Всего спланировали установить восемь мин с зарядом пятьсот килограммов каждый.

Благодаря энергии Кожухова и солдат его взвода эта опасная и сложная задача была быстро выполнена. Большинство фугасов ставились с элементами неизвлекаемости. Для обмана саперов противника сверху основных зарядов, как правило, устанавливались для отвода глаз мины замедленного действия с простейшим часовым замыкателем или химическим взрывателем замедленного действия.

В начале ноября взвод Кожухова заминировал большой высоководный мост через реку Истра рядом с Ново-Иерусалимским монастырем. Фугасы с приборами Ф-10 были установлены в опорах моста. Само же пролетное строение после отхода наших войск на левый берег Истры было взорвано. Конечно, можно было бы попытаться взорвать мост, когда на нем будут находиться фашисты, но Кожухов понимал, что враг, наученный советскими саперами, прежде чем начать переправу, тщательно бы все проверил и, возможно, обнаружил бы фугасы.

Когда гитлеровцам после жестоких боев удалось форсировать реку, захватить монастырь и город Истра, на восстановление моста было брошено два саперных батальона вермахта. Фашисты работали днем и ночью. Мост был на одном из основных направлений наступления гитлеровской армии на Москву.

Понтонные переправы обладали сравнительно малой пропускной способностью, и на правом берегу Истры скопилось много автомашин. Кроме того, понтонные парки нужно было снимать, так как фашистское командование готовилось к форсированию Москвы-реки и канала Москва – Волга.

Наконец в конце ноября по восстановленному мосту двинулась длинная колонна автомашин с военными грузами. Однако торжество врага было недолгим. Совершенно неожиданно в пламени и дыму опоры, а за ними и все пролетное строение моста взлетели на воздух!

Команда на взрыв была подана по приказу штаба Западного фронта из Москвы с помощью передвижной армейской радиостанции. Ярости гитлеровского командования не было границ – ведь срывалось снабжение группы войск, наступающей на важнейшем направлении! Притом в самый ответственный момент – накануне решающего удара на Москву!

После подрыва моста через Истру саперы лейтенанта Кожухова занимались минированием сходненского рубежа обороны. Здесь они ставили управляемые по проводам минные поля из противотанковых и противопехотных мин. Затем в районе Звенигорода устанавливали мощные управляемые осколочно-заградительные мины. Здесь впервые применили на практике простое предложение сотрудника управления полковника Я. М. Рабиновича, с помощью которого одной электрической батареей можно было почти мгновенно подорвать сразу целый «куст» из двенадцати осколочно-заградительных мин.

Вскоре мы получили сведения, что на одном из минных полей, установленных под руководством Кожухова, наши пехотинцы подорвали почти батальон фашистов, пытавшихся наступать на Звенигород. В конце ноября взвод минировал управляемыми по радио фугасами здания и мосты в районе Архангельского. К счастью, до этих мест гитлеровцев не допустили.

После разгрома немецко-фашистских войск под Москвой части специального назначения обезвреживали установленные без элементов неизвлекаемости фугасы. Задача очень опасная и тяжелая. Ведь фугасы приходилось вытаскивать с многометровой глубины, из промерзшей земли. Ломы, кирки и даже лопаты приходилось применять с величайшей осторожностью. (Честно говоря, их использовать вообще было нельзя, но обстановка требовала…)

И только когда до мины оставались считанные сантиметры, в дело пускались саперные ножи и просто руки…

При этом малейшая ошибка могла быть последней. При мне наш «неистовый минер» полковник Я. М. Рабинович инструктировал командиров:

– Осторожность и еще раз осторожность! Помните, что здесь ошибаться нельзя. Не торопитесь. Спешка уже стоила жизни вашему коллеге – командиру 19-го взвода лейтенанту Семенову! Заторопился и – подорвался, пытаясь обезвредить фугас!

Нет, полковник совсем не хотел запугать молодых командиров. Просто старый минер еще раз напоминал об осторожности, так необходимой в нашем деле…

Впоследствии управляемые по радио мины успешно применялись советскими инженерными войсками во время великой битвы на Волге, а позднее на Курской дуге, а также и в некоторых других местах.

Однако вернемся к управлению специальных работ…

* * *

В начале ноября штаб нашего управления перебросили в поселок Дубки, что на тридцать третьем километре Минского шоссе. К этому времени все задачи по устройству и оборудованию электризуемых заграждений в системе Московской зоны обороны были полностью выполнены. В нужный момент любой их участок мог быть поставлен под напряжение.

Когда гитлеровцы приблизились к рубежам Московской зоны обороны, управление было передано в распоряжение начальника инженерных войск Западного фронта генерал-майора инженерных войск Михаила Петровича Воробьева.

Командующий фронтом генерал Г. К. Жуков возлагал большие надежды на электризуемые заграждения. Но гитлеровцы не дошли до них. Они были остановлены на ближних подступах к Москве. Только западнее Нахабино вражеская разведка напоролась на электризуемые заграждения и потеряла девять человек. Взятые в плен гитлеровцы показали, что слух о заграждениях под током распространился в немецких войсках, заставил их при подходе к нашей проволоке действовать очень осторожно.

Несмотря на сложность обстановки на Западном фронте и множество задач, которые приходилось выполнять, мы старались следить за боевыми действиями советских инженерных войск на других фронтах.

22 июня 1941 г. первые удары врага обрушились на наших пограничников, а также на части инженерных войск, до последнего мирного часа трудившиеся на строительстве укрепленных районов по новой западной границе. Поэтому инженерные войска понесли тяжелые потери.

Нам еще до войны было известно о строительстве мощных железобетонных сооружений на новых западных границах СССР. Казалось, о них должен был разбиться бронированный вал фашистских захватчиков. К сожалению, так не случилось. Подавляющая часть этих сооружений была к началу войны еще в процессе строительства и не имела вооружения.

Не оправдались наши надежды на линии укреплений, находившихся на старой, существовавшей до 1939 года, границе. Здесь у значительной части долговременных огневых сооружений было снято вооружение для отправки в новые укрепленные районы. Случалось, что оборонительные рубежи наши отходящие войска не успевали занять…

Там же, где фортификационные сооружения были в состоянии боевой готовности, они оказали существенную помощь обороняющимся. Так, Карельский укрепленный район осенью 1941 года сыграл важную роль в отражении наступления врага на Ленинград с северного направления. Около двух месяцев держался Киевский укрепленный район и был оставлен только по приказу командования.

Более чем на две недели задержал противника Полоцкий укрепленный район, свыше десяти суток понадобилось фашистам для прорыва Могилев-Ямпольского укрепленного района.

В начальный период войны перед инженерными войсками стояла задача любыми средствами замедлить продвижение вражеских танковых клиньев. В связи с этим уже в конце июня – начале июля начинают создаваться фронтовые и армейские специальные отряды заграждений. Отходя под натиском врага, саперы взрывали мосты, железнодорожные станции и пути, устраивали лесные завалы, устанавливали мины и фугасы.

Только за первые восемь дней июля отряд заграждений под командованием полковника М. С. Овчинникова, действовавший в полосе Западного фронта, взорвал более пятидесяти, шоссейных мостов и подготовил к взрыву около двадцати железнодорожных мостов. Так же умело действовали на Западном фронте отряды заграждений под руководством полковника Я. М. Рабиновича и военинженера 2 ранга В. Н. Ястребова.

На Юго-Западном направлении хорошо воевали саперы 37-й армии под руководством полковника А. И. Голдовича. Только под Киевом ими было установлено около ста тысяч противотанковых и противопехотных мин, шестнадцать километров электризуемых заграждений, установлены приборы для взрыва на расстоянии по радио…

В Дубках управление специальных работ простояло около месяца. К этому времени стало ясно, что наша «полугражданская» организация в военных условиях себя не оправдывает. Об этом командование управления не раз докладывало генералу М. П. Воробьеву. Да и сам он, как опытный командир, хорошо это знал. Понимал он и необходимость создания сильных инженерных частей, так как отдельные саперные батальоны слишком слабы для выполнения возросших задач по инженерному обеспечению войск. Во время одного из докладов И. В. Сталину генерал Воробьев изложил свои соображения о Целесообразности сформирования инженерных бригад из нескольких батальонов. В конце ноября 1941 года Верховным Главнокомандующим был подписан приказ о формировании первых инженерно-саперных бригад специального назначения, предназначенных для устройства и преодоления различных, прежде всего минно-взрывных, заграждений.

После появления этого приказа управление специальных работ было ликвидировано, а штаб приступил к формированию в Калуге 33-й отдельной инженерно-саперной бригады специального назначения. На должность командира бригады назначили подполковника Аксючица, имевшего большой опыт командования инженерно-саперными частями.

М. Ф. Иоффе назначили заместителем командира бригады, меня – начальником штаба, И. Н. Гуреева – начальником технического отдела. Таких соединений в то время не имела ни одна армия. По штату она состояла из семи батальонов инженерных заграждений, батальона электризуемых заграждений, а также батальона специального минирования, который должен был заниматься установкой мин замедленного действия и управляемых на расстоянии по радио. Два последних батальона были влиты в бригаду уже полностью сформированные и имеющие некоторый боевой опыт. Для формирования же батальонов инженерных заграждений нам передавался личный состав бывшей 1-й саперной армии.

Из строителей и землекопов, многие из которых даже в руки не брали винтовку, нужно было сделать умелых воинов-саперов, в совершенстве владеющих не только стрелковым оружием, но и хорошо знающих устройство и способы обращения с противотанковыми и противопехотными минами, как нашими, так и противника.

На вооружении бригады состояло несколько типов мин. Были, например, металлические квадратные противотанковые мины ТМ-35. Однако их заряд, всего полтора килограмма тротила, как показал опыт боевых действий, был мал – не всегда перебивал гусеницу гитлеровских танков. Поэтому наши саперы стали усиливать мину – укладывали под нее при установке две большие (четырехсотграммовые) тротиловые шашки или четыре-пять малых (двухсотграммовых).

В небольших количествах имелись металлические, похожие на высокие кастрюли, противотанковые мины ТМ-41, созданные в считанные дни осенью 1941 г. конструкторами Научно-исследовательского военно-инженерного института Н. И. Ивановым и П. Г. Радевичом.

Батальон специального минирования имел ограниченное количество телеуправляемых фугасов (мин) Ф-10 и ФТД, а также химических и часовых взрывателей (замыкателей) для устройства мин замедленного действия. Мин и взрывателей заводского изготовления в бригаде явно не хватало. Поэтому нашим рационализаторам было где развернуться. Саперные умельцы наладили, например, широкое производство так называемых осколочно-заградительных мин. Для них брались артиллерийские снаряды калибра 122 и 152 мм без взрывателей. Вначале снаряды просто закапывались в землю. В очко взрывателя вставлялась семидесятипятиграммовая тротиловая шашка с электродетонатором. Это были так называемые управляемые мины. Готовились и «автоматические». Для этого в гнездо шашки вставлялся запал с взрывателем МУВ. От чеки взрывателя шла тонкая проволочка или веревочка. Достаточно было задеть за них, как выдергивалась чека взрывателя.

Вскоре была разработана самодельная выпрыгивающая осколочная мина. Основу ее составляла вышибная камера. В первых вариантах это была наполненная ружейным порохом консервная банка, куда вставлялся электровоспламенитель. В тротиловую шашку, которая находилась в горловине снаряда, вместо взрывателя вставлялся капсюль-детонатор с обрезком в 5–10 мм огнепроводного шнура. Электровоспламенитель, срабатывая от батареи или подрывной машинки, вызывал вспышку пороха, который подбрасывал в воздух артиллерийский снаряд и одновременно зажигал пороховую мякоть огнепроводного шнура, служившую в качестве замедлителя. Снаряд рвался в воздухе примерно через полсекунды после воспламенения порохового заряда.

Для взрыва от одной батареи или подрывной машинки нескольких мин наши рационализаторы разработали специальное самодельное коммутационное устройство, впоследствии названное «Крабом». Для автоматического подрыва мин разрабатывались различные самодельные электрозамыкатели. Причем лучше всего зарекомендовали себя электрозамыкатели, изготовляемые из обычных коробочек из-под сапожной ваксы.

Главным специалистом по различным взрывным сюрпризам был у нас военинженер 2 ранга Яков Михайлович Рабинович – наш «неистовый минер». Высокий, худощавый, с ястребиным носом, он постоянно возился с различными запалами и взрывателями. Рабинович носил их, в нарушение всех правил, даже в карманах. Мы все время боялись, что Яков подорвется сам и покалечит окружающих.

Как-то еще в сентябре М. Ф. Иоффе, захватив меня и Рабиновича, отправился на рекогносцировку местности для установки минных заграждений. В потрепанной, видавшей виды эмке я ехал сзади вместе с Рабиновичем. Вдруг чувствую, что сижу на чьем-то портфеле. Вытаскиваю.

– Яков Михайлович, твой?

Рабинович быстро отбирает свое имущество и ворчит:

– Осторожнее, в нем триста капсюлей-детонаторов!

Тут уж не выдерживает сидящий впереди М. Ф. Иоффе:

– Опять раскидываете свои капсюли? Вы же нас всех когда-нибудь взорвете!

Рабинович, страстно любивший минно-взрывное дело, старался привить свою страсть и всем командирам бригады и с любовью проводил с нами занятия. Начинал он их с показа различных взрывчатых веществ. На столе лежали прямоугольные светло-желтые, похожие на мыло, тротиловые шашки. Рядом кучки какого-то порошка. Вот Рабинович не спеша поднес зажженную спичку к светло-желтым кучкам. Они загораются чадным пламенем.

Яков Михайлович спокойным, чуть скрипучим голосом поясняет:

– Тротил от огня не взрывается, горит коптящим пламенем!

Т-р-а-хх! – с грохотом взрывается от огня маленькая кучка белого порошка. Все невольно вздрагивают, дребезжат стекла.

– Это азид свинца, – неторопливо продолжает наш преподаватель. – От пламени он взрывается. Две десятых грамма азида свинца есть в каждом капсюле-детонаторе, а всего в нем полтора грамма взрывчатых веществ. При неосторожном обращении капсюль-детонатор может оторвать два пальца! Это я знаю точно, – Рабинович показал свою изуродованную кисть руки.

Наш доморощенный бригадный поэт Дмитрий Кривозуб тотчас же набросал шуточные стишки:

 
О мудрая Изида,
Избавь нас от азида,
Создай такой запалец,
Чтоб рвал бы только палец!
 

В дни нашего контрнаступления под Москвой бригада выполняла задание по разминированию объектов, подготовленных к взрыву на случай приближения неприятеля. На одном из мостов на Минском шоссе был установлен управляемый по радио телефугас ФТД. В отчетной документации указывалось, что он имеет устройство необезвреживаемости – то есть при попытке обезвредить срабатывает специальная взрывная ловушка, и все взлетает на воздух. По инструкции, в таких случаях фугас нужно подрывать. Однако мост был крайне необходим нашим войскам, гнавшим врага на запад.

Яков Михайлович Рабинович мост разминировал. Правда, он чудом избежал гибели. В момент обезвреживания ловушки у него выдернулась чека, удерживающая шток ударника взрывателя. Опытный минер не растерялся. Удержав пальцами рвущийся под действием пружины ударник, он сумел выдернуть взрыватель из промежуточного детонатора и отбросить в сторону. Через десятые доли секунды в воздухе сухо треснул взрыв капсюля-детонатора…

После Дмитрий Кривозуб пошутил:

– Вы, Яков Михайлович, буквально побывали в миллиметрах и мгновениях от собственной смерти…

– Наше дело минерское, все в собственных руках, – улыбнулся Рабинович.

Когда 33-я инженерно-саперная бригада специального назначения прибыла на Западный фронт, наше контрнаступление заканчивалось. Батальоны бригады неплохо потрудились, устанавливая минные поля под Юхновом и Сухиничами. Здесь нам впервые пришлось заниматься организацией тесного взаимодействия с пехотой, и прежде всего увязкой устанавливаемых минных полей с системой огня.

Служба в 33-й бригаде была для меня хорошей школой. Именно здесь впервые пришлось учиться штабной службе. Делать все приходилось, присматриваясь к более опытным командирам, иногда на ощупь, учась на собственных ошибках. А ошибок-то допускать нельзя было, потому что даже за малейшее мое упущение пришлось бы расплачиваться иногда и кровью советских людей. Не запланировал, например, транспорт для доставки мин на передний край. Минные поля не были выставлены в срок. Противнику удалось несколько потеснить наши войска.

Контратакой положение было восстановлено, но были неоправданные потери…

* * *

Разгром немецко-фашистских войск под Москвой, сокрушительные удары под Ростовом-на-Дону и Тихвином вселили уверенность, что в 1942 году Красная Армия сможет перейти к широким наступательным действиям. Естественно, в этих условиях объем оборонительных работ должен был резко сократиться.

С другой стороны, перед инженерными войсками ставились совершенно новые ответственные задачи по обеспечению наступательных действий Красной Армии. Прежде всего – это разведка и преодоление различных минно-взрывных заграждений противника. Опыт боев под Москвой показал, что гитлеровцы широко используют мины и различные взрывные сюрпризы.

Для высоких темпов наступления немаловажное значение имела своевременная прокладка дорог, устройство переправ, а также преодоление различных искусственных и естественных препятствий. Эти задачи не могли успешно решать саперные армии вследствие слабой технической оснащенности и громоздкой организационной структуры.

Значительно лучше для выполнения новых задач подходили отдельные инженерно-саперные бригады, которые должны были придаваться фронтам и армиям в наступлении. Они предназначались для инженерного обеспечения наступающих войск, а также выполнения некоторых оборонительных задач, например быстрой установки минных полей для прикрытия флангов своих войск от возможных контратак противника. С апреля 1942 года началось дополнительное формирование таких бригад.

В один из майских дней Михаила Фадеевича вызвали к генералу М. П. Воробьеву. Иоффе вернулся радостно возбужденный:

– Получил назначение на должность командира 16-й отдельной инженерной бригады специального назначения. Она только формируется на Юго-Западном фронте. Разрешено взять тебя – заместителем и Тихомирова – начальником штаба.

Иоффе вместе с Игорем Всеволодовичем Тихомировым отправились к новому месту службы через несколько дней.

Я задержался, сдавая дела преемникам. Прощание с остающимися товарищами было теплым и грустным…

К тому же испортилась погода. Небо затянуло тучами, пошел дождь. Вечером после дружеского ужина Дмитрий Кривозуб прочитал написанное экспромтом стихотворение:

 
Полны печалью эти дни,
И небо за окном слезится,
Уходят нам родные лица,
Мы здесь останемся одни…
 

Конечно, стихотворение далеко от совершенства. Однако оно всех нас тронуло своей подкупающей искренностью. На прощание, по русскому обычаю, расцеловались. Кто знает, что принесет нам фронтовая судьба!..


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю