Текст книги "...Специального назначения"

Автор книги: Виктор Харченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Командир оперативной группы подполковник К. В. Ассонов коротко докладывает:

– Идут бои за площадь Александерплац и прилегающие здания ратуши, вокзала, полицей-президиума. Подразделения действуют в составе штурмовых групп.

А вот и комбат. Он густо запорошен пылью, через которую блестят белки глаз и зубы. Козлов недоволен.

– Два раза взрывали чертову стену, все стоит и стоит, только выбоину сделали!

Оказывается, в квартале от КП ожесточенно сопротивляются фашисты, засевшие в угловом универмаге. Чтобы обойти врага, нужно взорвать высокую кирпичную стену. Саперы из 2-й роты дважды рвали – неудача. Сейчас Владимир Артамонов готовит третий заряд…

– Что, заряды малы? Коэффициенты неправильны?

– Скорей всего, так, – соглашается Козлов. – Трегуб и Куберский экспериментировали в деревнях. Там кладка домов более свежая, да и кирпич не такой прочный…

В подвал входит солдат и, попросив у меня разрешение обратиться к комбату, передает ему записку. Быстро пробежав записку, Козлов сообщает:

– Командир второй роты капитан Артамонов докладывает: стена взорвана, штурмовая группа с тыла ворвалась в универмаг и захватила первый этаж…

Где-то совсем рядом раздается гулкий разрыв. Звенит в ушах. С потолка сыплется штукатурка.

– Самоходные орудия «фердинанд» стреляют с Кенигштрассе, из-за вокзала, – спокойно объясняет Козлов и разворачивает на столе крупномасштабную карту Берлина.

– Сейчас наши войска на Александерплац начали штурм полицей-президиума. Здание старинное, с толстыми стенами, приспособленное к обороне, окна и двери заложены мешками с песком.

Вместе с пехотинцами 266-й стрелковой дивизии генерала Фомиченко действует рота Александра Тушева. Скоро, видимо, придется штурмовать железнодорожную станцию Александерплац и берлинскую ратушу.

Ратуша… Меня словно кольнуло. Ратуша – это же примерно как наш горисполком. Во всяком случае, в ней должны быть отделы, ведающие различными отраслями городского хозяйства. А раз так…

– Борис Васильевич, когда будете брать ратушу, поручите толковому офицеру во что бы то ни стало найти там планы подземного хозяйства города, линий метро, канализационных колодцев, коллекторов… Это нам здорово пригодится, особенно при бое в центре города. Да и сейчас вам нужно смелее использовать различные подземные переходы для выхода в тыл гитлеровцам. Не забывайте, что и они таким образом могут неожиданно появиться.

* * *

А бои в Берлине не затихали ни на час. Штурмовые отряды и группы, ломая упорное сопротивление врага, медленно, шаг за шагом, продвигались к центру города. Наши части широко использовали обходы и охваты опорных пунктов гитлеровцев. При решении этих задач важная роль принадлежала саперам. Они под огнем врага проделывали с помощью взрывчатых веществ проломы в зданиях и стенах, через которые наша пехота и обтекала укрепления врага.

Стальные клещи вокруг ожесточенно сопротивляющихся в Берлине гитлеровцев неумолимо сжимались. 25 апреля части 47-й и 2-й гвардейской танковой армий 1-го Белорусского фронта, охватывающие фашистскую столицу с севера, и танкисты 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта, наступающие с юга, соединились западнее Потсдама, в районе Кетцина. Берлин был полностью окружен!

* * *

Вместе с танкистами 2-й гвардейской танковой армии по-прежнему действовал батальон подполковника Гасенко.

Серьезным препятствием для продвижения наших танков были небольшие реки и каналы, густой сетью покрывавшие подходы к Берлину. Большинство рек и каналов имело ширину от восьми до тридцати метров. Берега их, как правило, были крутыми, часто укрепленными бетоном или камнем. Через водные преграды имелись многочисленные мосты, которые гитлеровцы при подходе наших войск взрывали или минировали. От своевременного захвата исправного моста порой зависел успех целого соединения. Для выполнения таких стремительных и дерзких операций были созданы инженерно-разведывательные группы. Тщательно подобрали и подготовили личный состав этих групп, материальную часть. Разведгруппы возглавили смелые и решительные командиры.

24 апреля передовой батальон 47-й танковой бригады подошел к небольшому лесу, расположенному в четырех километрах восточнее города Науен. Разведчики доложили, что оба железнодорожных моста через канал Хаупт-Гросс, преграждающий путь к городу, были взорваны. На шоссейной дороге имелся железобетонный мост, однако его гитлеровцы заминировали и хорошо охраняли.

Для захвата моста была направлена группа в составе четырех танков, взвода автоматчиков и взвода минеров 3-го гвардейского батальона. Под прикрытием дымовой завесы танки подошли к мосту на расстояние восемьсот – тысяча метров и открыли по охране огонь из орудий и пулеметов. Гитлеровцы спрятались в укрытия. Воспользовавшись этим, автоматчики и минеры перебрались по торчавшим над водой фермам взорванного железнодорожного моста на другую сторону канала, зашли в тыл к гитлеровцам, охранявшим шоссейный мост, и внезапным налетом перебили их.

Минеры бросились к проводам, идущим к зарядам на мосту. Первыми к ним подбежали старший сержант Н. Сокол, рядовые В. Демин и П. Варава. Но вражеские пули сразили героев-гвардейцев. Тогда на место погибших встали командир группы капитан Д. И. Шимаровский, сержант Нечипуренко, рядовые Бушуев и Доронин. Несмотря на ранение, воины перерезали провода, а затем обезвредили и сняли с опор полтонны тротила и три авиационные бомбы весом по двести пятьдесят килограммов. Во время разминирования автоматчики заняли круговую оборону и прикрывали огнем своих товарищей – минеров.

Капитан Шимаровский дал серию зеленых ракет – сигнал «Путь свободен». Боевые машины 47-й танковой бригады на большой скорости прошли по мосту и с ходу ворвались в город Науен. Ошеломленные гитлеровцы в панике бежали, бросив большое количество различного оружия и военного имущества.

На следующий день передовой отряд 9-го гвардейского танкового корпуса был вынужден остановиться перед каналом Закровер Парец у деревни Шленице, примерно в пяти километрах от Потсдама. Железнодорожный и шоссейный мосты через канал были взорваны. Ширина канала – пятьдесят метров, глубина – около четырех метров. С противоположной стороны гитлеровцы вели методический артиллерийско-минометный огонь. Подходы к разрушенным мостам прикрывались несколькими пулеметами.

Минеры-разведчики установили, что центральная опора железнодорожного моста была взорвана и обе его фермы повисли на береговых опорах. Вскоре сюда прибыл подполковник Г. И. Гасенко. Оценив обстановку, комбат решил приспособить для пропуска танков разрушенный мост. Поверх ферм установили клеточные опоры из бревен. На них уложили прогоны и настил. К утру 65-я танковая бригада переправилась по мосту на южный берег канала. Пока готовилась переправа, минеры обследовали подступы к мосту и сняли около двадцати противотранспортных мин RMi-43.

Отличились и саперы роты капитана Курносова. Они обеспечивали наступление 47-й танковой бригады. На броне боевых машин передового танкового подразделения следовал взвод минеров старшего лейтенанта Н. И. Гурылева. Недалеко от города Бранденбург танкисты разгромили гитлеровский артиллерийский полк, совершающий марш. Преследуя бежавших в панике фашистов, два танка в одной колонне с гитлеровскими тягачами и автомашинами проскочили через мост на Зило-канале на глазах растерявшейся охраны. Очутившись на противоположной стороне канала, танки развернулись и открыли огонь из пушек и пулеметов по охране моста.

Старший лейтенант Гурылев и его минеры соскочили с танков и бросились к береговым опорам моста. Быстро обрезав провода, они сняли взрывчатку. Мост был захвачен в полной исправности.

Оправившись от неожиданности, гитлеровцы попытались отбить мост, но были отброшены танкистами и саперами. В этой операции отличились сержант Захаров, младшие сержанты Балакин, Жилин, Путилов, рядовые Глазов, Орлов, Юрии. Смертью храбрых пали минеры рядовые Будь, Крылов, Чекия.

Овладев Потсдамом и Бранденбургом, 9-й гвардейский танковый корпус повернул на восток, ведя наступление на Берлин с запада.

Минеры подполковника Гасенко расчищали танкам путь от мин и фугасов, уничтожали затаившихся фаустников, ликвидировали завалы и баррикады.

Заняв после жестоких боев в Берлине район Шарлоттенбург, боевые машины 9-го гвардейского танкового корпуса с утра 30 апреля начали продвигаться к центру города, в направлении парка Тиргартен. Нашим саперам пришлось кроме разминирования и расчистки улиц от баррикад и завалов проделывать взрывным способом проходы в каменных заборах и стенах зданий для танков и пехоты. Действовали они и в составе штурмовых групп с пехотинцами 33-й мотострелковой бригады корпуса.

На мосту через Лендвер – канал на Берлинерштрассе – гитлеровцы соорудили большую баррикаду из трамваев, автобусов, автомашин, телеграфных столбов и кирпича. Все подходы к ней были заминированы. В ночь на 2 мая, под прикрытием огня танков и пехоты, группа минеров под командованием сержанта Магрова поползла к баррикаде.

Под сильным ружейно-минометным огнем противника минеры сняли на подступах к мосту двадцать две противотанковые мины. Сержант Магров, рядовые Муравкин и Шуленин были ранены, но продолжали выполнять поставленную задачу. Взрывом нескольких зарядов они проделали в баррикаде проход для танков. Затем перерезали электропровода, ведущие к подрывной станции, и обезвредили установленные под мостом пять авиационных бомб, весом по сто килограммов каждая.

У прохода через баррикаду отважные воины выставили указку, на которой было написано: «Дорога к рейхстагу разминирована, мин нет!»

* * *

В конце апреля штаб бригады располагался в пригороде Берлина, а наши войска уже дрались в центре гитлеровской столицы. Нужно было как можно скорее найти место для командного пункта бригады, ближе к нашим батальонам. На поиски нового КП генерал Иоффе направил меня и подполковника Голуба, более или менее знакомого с лабиринтом улиц.

По карте наметили подходящий для этой цели район стадиона у озера Вайсензее. Добрались до стадиона. Кругом какая-то подозрительная тишина. Советских солдат и местных жителей не видно. Двери под трибунами стадиона закрыты.

– Давай, Володя, заглянем! – предложил я водителю.

Взяв на всякий случай автоматы, осторожно подошли.

– А ну! – Володя пинком ноги ударяет по двери, она распахивается…

Мы оцепенели от картины, открывшейся нам. Под трибунами плотно, один к одному, стояли и лежали гитлеровские солдаты и офицеры.

Что делать? Нас всего трое, а фрицев больше сотни. Пойти назад – могут пристрелить в спину.

Не сговариваясь, взяли автоматы наизготовку и шагнули вперед. Сейчас же к нам подошла худенькая женщина в белом халате с красным крестом на груди. Она испуганно повторяла: «Кранк, кранк!»

Действительно, многие перевязаны, но, пожалуй, больше здоровых. При нашем приближении гитлеровцы вставали и медленно поднимали руки. Оружия ни у кого не видно. Осмотревшись, мы не спеша вышли со стадиона. Дверь закрыли на засов. Немедленно вернулись в штаб и направили на стадион автоматчиков. Пленено было около двухсот гитлеровцев. Под трибунами обнаружили большие продовольственные склады.

* * *

Накал уличных боев в Берлине все нарастал. Ожесточенные схватки шли за каждую улицу, квартал, дом, баррикаду. Вместе с войсками 3-й ударной армии сражались наши 2-й и 4-й батальоны, а с 5-й ударной – 5-й и 7-й.

В ночь на 29 апреля воины 79-го стрелкового корпуса генерала С. Н. Переверткина под ураганным огнем по мосту Мольтке преодолели Шпрее и вышли на подступы к рейхстагу. Получив это сообщение, мы взялись за карты. Если верить им, то до рейхстага осталось каких-нибудь пятьсот метров!

Там сейчас сражается наш 4-й батальон подполковника Эйбера. Он входит в состав оперативной группы подполковника Голуба. Утром 30 апреля я отправился на его командный пункт. Он располагался в трехэтажном доме берлинского пригорода Плецензее.

Александр Александрович коротко доложил, что 4-й батальон сейчас участвует в штурме здания министерства внутренних дел – «дома Гиммлера». Наши саперы действуют в составе штурмовых групп. Трудно приходится.

Неожиданно где-то совсем рядом застучали скорострельные зенитки. Затем глухо ухнули разрывы авиационных бомб.

– Товарищ полковник, может, пойдем в щель? – предложил Голуб. – Крытая, фрицевская… – И, не дожидаясь моего согласия, бросил радистам: – Пошли, ребята!

В удобной, обитой тесаными досками щели воздушный налет переносится куда спокойнее. Над нами низко, со свистом, непривычно стремительно, промчался самолет. Видимо, реактивный. Почти тотчас же рядом оглушительно грохнуло. Потемнело в глазах. Когда через несколько секунд пришел в себя, вижу, как Голуб широко открывает рот, но не слышу ни слова. Неужели оглох от контузии? Но нет! Услышал доносившуюся со двора ругань – наши солдаты на все лады проклинали фашистских летчиков. Все в порядке – слух возвратился! В подвале нас ожидал сюрприз. Его своды, оказывается, были сделаны из необожженного кирпича, кое-как скрепленного цементом, и от близких разрывов обвалились. Останься мы в подвале, пришлось бы нам худо…

Голуб продолжил прерванный налетом разговор:

– Понимаете, Виктор Кондратьевич! В штурмовых отрядах совместно действуют стрелки, саперы, артиллеристы, танкисты, огнеметчики. Успех приносит четкое взаимодействие. А ведь люди собраны из разных частей, плохо знают друг друга. Да и командиры не успевают сработаться…

Александр Александрович задел мое больное место. Еще во время боев за Познань и Прагу Варшавскую я смутно чувствовал, что для уличных боев существующая организация войск не очень подходит. Ведь даже штурмовые инженерно-саперные бригады, специально предназначенные для прорыва укрепленных полос и действий в городах, не имели в своем составе артиллерии и танков. В нашей же бригаде даже станковых пулеметов не было. Опыт боев в Берлине показывал, что для уличных боев нужны специальные штурмовые полки или бригады, состоящие из стрелковых подразделений, но с большим количеством саперов – по взводу, а то и по роте на стрелковый батальон. Эти части должны быть усилены огнеметчиками и химиками-дымзавесчиками. Естественно, им необходимы собственная артиллерия, самоходные орудия и танки. При такой организации четкое взаимодействие, видимо, будет организовано гораздо лучше.

Во второй половине дня 30 апреля до нас дошел слух – начался бой за рейхстаг. В оперативной группе Голуба пока точных данных об этом нет. Решаю побывать в 4-м батальоне и уточнить все на месте. От района Плецензее до моста Мольтке по прямой всего несколько километров. Однако попытка проехать туда наиболее коротким путем, по Биркенштрассе, окончилась неудачей. Сравнительно широкая улица оказалась совершенно непроезжей из-за заваливших ее обломков зданий, остатков баррикад, многочисленных воронок и пылающих зданий. Пришлось сделать крюк и ехать по Альт Моабитштрассе. С трудом добрались до набережной Кронпринца. Перед нами темные воды Шпрее. Река не широкая – каких-нибудь тридцать – сорок метров. Крутые берега, высотой до трех метров, одеты гранитом.

Около въезда на мост Мольтке стоит почерневшая от огня тридцатьчетверка. Из-за нее нам машет солдат-регулировщик:

– Стойте! Дальше на машине нельзя, могут обстрелять!

Бегом проскакиваем мост и сразу же сворачиваем направо – под прикрытие огромного, занимающего целый квартал, шестиэтажного здания из красного кирпича. Это и есть «дом Гиммлера».

Все окна первого этажа, выходящие к Шпрее, заложены кирпичом или мешками с землей. В стенах видны огромные проломы, некоторые еще дымятся. Встречаем солдата с забинтованной головой и рукой на перевязи. Он просит закурить. Затягиваясь папиросой, показывает на разрушения:

– Наши «ванюши» с того берега поработали. – И, заметив мое недоумение, поясняет: – Затащили на второй этаж и через Шпрее ударили…

В заваленном кирпичом и битым стеклом внутреннем дворе неожиданно встречаю заместителя командира 4-го батальона по политической части майора Чернова. Михаил Дмитриевич выглядит очень утомленным. Он коротко рассказывает, что подразделения батальона принимали участие в бою за «дом Гиммлера», взрывом проделали пролом в стене и помогли ворваться во внутренний двор, затем подорвали несколько баррикад на Кепигсплац.

– Как с политобеспечением?

– Да вот перед боем провели короткие митинги под лозунгом «Добьем фашистского зверя в его берлоге!». В роте капитана Канашина коммунисты – ветераны боев решили взять шефство в бою над молодыми солдатами из недавно прибывшего пополнения. Мы это начинание распространили по ротам.

Делая пометку в блокноте, я подумал, что в данном случае лучшей формы партийно-массовой работы не придумаешь. Ведь это позволяет сохранить человеческие жизни в последние часы битвы с фашизмом.

– Хотите посмотреть на рейхстаг? – предлагает Чернов. – Там наши установили Красное знамя инженерных войск 1-го Белорусского фронта.

Через пролом в стене хорошо видно окутанное дымом и пылью здание рейхстага – до него каких-нибудь пятьсот метров. Фасад с шестью колоннами. Две башенки по краям. Посредине полуразбитый стеклянный купол. Рейхстаг дымится, из окон второго этажа время от времени вспыхивают огоньки выстрелов…

– Первый этаж уже захвачен, – поясняет Чернов. – Сейчас добивают фашистов в верхних. Добьем!

Однако боевые действия еще не закончились. Утром 1 мая на командный пункт подполковника Эйбера вбежал заместитель командира батальона майор Д. М. Полещук:

– Фрицы атакуют со стороны Тиргартена, пытаются прорваться к рейхстагу. Впереди танки и самоходки…

– Вот сволочи! – выругался капитан интендантской службы П. Л. Левченко. – Не дали солдатам позавтракать! А ведь такой кулеш организовали…

Немедленно подняли по тревоге роты капитанов В. Капашина и Ш. Суханишвили.

В считанные минуты на дорожках и газонах Тиргартена было установлено около сотни противотанковых мин. На них вскоре подорвалось гитлеровское самоходное орудие «фердинанд». Когда оно с перебитой гусеницей закружилось на месте, в борт самоходки врезалось сразу несколько снарядов – стреляли советские тяжелые танки ИС. «Фердинанд» заполыхал. Остальные танки и самоходные орудия врага, отстреливаясь, стали медленно пятиться назад. Контратака гитлеровцев была отбита…

К вечеру 1 мая сопротивление гитлеровцев в Берлине стало ослабевать. Реже гремели орудия. Автоматные очереди и ружейные выстрелы к полуночи почти смолкли. В эту ночь личный состав 6-го батальона электризуемых заграждений расположился в четырехэтажном здании лицея на Кайзервильгельмштрассе. Комбат подполковник А. Т. Рождественский со своим штабом занял здание бывшего районного отдела национал-социалистской партии. Неподалеку находился и 1-й батальон. Его командир подполковник А. И. Фролов вечером подъехал к электрикам, чтобы договориться о совместных действиях по разминированию города. Друзья-комбаты, уточнив ряд вопросов, вместе поужинали и прилегли отдохнуть.

Около четырех часов утра, в предрассветной тьме, часовые 6-го батальона электризуемых заграждений услышали приближающийся шум многочисленных моторов и лязг гусениц. Очевидно, большая группа гитлеровцев пыталась вырваться из окруженного Берлина. Часовые открыли огонь и подняли тревогу. Саперы-электрики заняли оборону. Тем временем начальник штаба батальона майор С. А. Ребров по радио связался со штабом бригады и доложил о появлении врага. Подполковник Фролов по радио вызывал на помощь свой батальон. Рядом с домом, занятым электриками, располагался зенитный артиллерийский полк. Зенитчики быстро развернули свои орудия и встретили гитлеровцев мощным огнем. Фашисты попытались обойти район лицея. Тогда рота капитана Г. Ф. Сталева установила мины на пути гитлеровцев. В этом бою саперы успешно использовали для борьбы против вражеских танков и самоходных орудий трофейные фаустпатроны. С их помощью подбили танк «пантера» и самоходное орудие «артштурм». Всего же гвардейцы-саперы в этом бою подбили один танк, два самоходных орудия и несколько автомашин, уничтожили около пятидесяти гитлеровцев.

Когда начало рассветать, во фланг противнику ударил подошедший 1-й батальон. Фашисты начали сдаваться в плен. Сдалось около двухсот вражеских солдат и офицеров. Пленные рассказали, что саперы и зенитчики сорвали попытку крупного гитлеровского штаба уйти на запад и сдаться американцам.

С раннего утра 2 мая мощные громкоговорители передавали на немецком языке приказ командующего обороной Берлина генерала Вейдлинга – всем частям гарнизона немедленно сложить оружие и капитулировать. Еще несколько часов то там, то здесь временами вспыхивали короткие перестрелки – это с отчаянием обреченных сопротивлялась горстка фашистских фанатиков. Но эти очаги сопротивления быстро ликвидировали. К трем часам дня боевые действия на территории Берлина прекратились. Столица фашистской Германии была полностью в руках советских войск!