Текст книги "Доктор Крюк (СИ)"

Автор книги: Виктор Гросов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Я задумался. Вот же судьба как сложилась? Меня не тянуло в мой мир. Да, я был бы счастлив еще раз посмотреть на лица своих внучек. Но и все. Последние годы я жил, радуясь каждому новому дню. Нет, со здоровьем у меня не было очень больших проблем, все в пределах «нормы», с учетом естественного «износа» организма. А сейчас мое тело молодеет. Посмотрел на свою руку, которая раньше была покрыта сетью морщин, с вкраплениями пигментных пятен. Сейчас это все на месте, но кожа стала ровнее, морщины разглаживаются, пятна стали блеклыми. Прямо Бенджамин Баттон.

А ведь, как ни крути, а я теперь – часть этого мира пиратов, искателей приключений, морских волков. И мне это нравилось до безумия. Возвращение молодости – это же то, о чем втайне мечтает каждый старик моего возраста, который еще не устал жить.

Я наблюдал, как на палубу «Грозы Морей» поднимают пленных французов. Большинство из них были потрепанные, израненные и перепуганные. Но среди них выделялся один.

Его, хоть и с трудом, но все же поставили на ноги двое дюжих пиратов «Грозы Морей». Он был выше большинства своих соотечественников, широкоплеч, с горделивой осанкой, несмотря на то, что его одежда была изорвана и перепачкана кровью. Лицо с аристократическими чертами, с темными, спутанными волосами. Его рожа была отмечена печатью благородства – тонкий, с горбинкой нос, волевой подбородок, пронзительные, несмотря на общую усталость, глаза. На нем был когда-то богатый камзол, а на поясе, висели пустые ножны, явно дорогой работы. Даже в таком плачевном состоянии он держался с достоинством, которое выдавало в нем человека, привыкшего повелевать.

Это и был, как мне доложили, капитан французского пинасса.

– Ведите его сюда, – приказал я.

Пираты, подталкивая пленника в спину, подвели его ко мне. Француз окинул меня взглядом, полным удивления и презрения. Похоже, он ожидал увидеть здесь кого-то другого. Кого-то более внушительного.

– Кто ты такой? – спросил он на ломаном английском, с сильным французским акцентом. – Где капитан Роджерс? Я буду говорить только с ним!

Он явно привык к тому, чтобы его слушались.

Я усмехнулся.

– Капитан Роджерс, – я сделал паузу, – … несколько нездоров. Так что сегодня «гостей» принимаю я. Доктор Крюк, к вашим услугам.

Француз нахмурился. Он явно не понимал, что происходит.

– Доктор? – переспросил он, оглядывая меня с ног до головы. – Вы… вы шутите?

– Ничуть, – ответил я, сохраняя невозмутимость. – Как видите, обстоятельства сложились… несколько необычно. Но уверяю вас, я вполне компетентен в вопросах ведения беседы с поверженным соперником. Как вы могли убедиться на собственном опыте.

Моя команда захихикала. Француз сжал губы. Возразить ему было нечего. Его корабль тонул.

– Но где Роджерс? – повторил он свой вопрос.

Я уже собирался ответить ему, но в этот момент за моей спиной раздался тихий скрип двери. Я обернулся. На пороге, ведущем во внутренние помещения корабля, стояла Маргарет.

Она вышла на палубу, видимо, желая узнать, чем закончилось сражение. И, увидев пленного французского капитана, замерла.

Ее глаза расширились, губы приоткрылись. Она явно узнала его.

И, что самое интересное, француз тоже узнал ее.

Я посмотрел на него. Его взгляд остановился на девушке. Его лицо на мгновение осветилось узнаванием. Я бы даже сказал – радостью. Но тут же эта мимолетная эмоция сменилась маской холодного безразличия.

Они смотрели друг на друга всего несколько секунд. Но для меня этих секунд было достаточно, чтобы понять: между ними что-то есть. Они как минимум знакомы.

При этом и Маргарет, и французский капитан сделали вид, что не узнали друг друга.

Маргарет опустила глаза и, стараясь казаться незаметной, отступила назад, к двери. Француз же, с напускным равнодушием, снова перевел взгляд на меня.

Интересно. Очень интересно.

Глава 11

Интересно. Очень интересно. Что ж, мадемуазель, похоже, вы знаете больше, чем говорите. И, судя по всему, месье капитан тоже не прочь поучаствовать в этой маленькой игре в молчанку.

– Итак, – я скрестил руки на груди, – раз мы познакомились, то, может, хотя бы объясните, какого дьявола вы напали на «Грозу Морей»? Думали, легкая добыча? – я чуть прищурился, – Или у вас были какие-то… особые причины?

Француз молчал. Он упрямо смотрел куда-то в сторону, будто меня вовсе не существовало. Губы его были плотно сжаты, желваки ходили по скулам. Видно было, что он борется с собой – то ли гордость не позволяла ему отвечать какому-то там «доктору», то ли он просто выжидал, не зная, что сказать.

– Ладно, – я вздохнул. – Не хотите говорить – ваше право. Но учтите, молчание – тоже ответ. И он мне не нравится.

Я кивнул Стиву:

– Уведи его. В трюм, за решетку. И приставь охрану.

Стив с двумя матросами подхватили француза под руки и, не церемонясь, потащили к выходу. Тот даже не сопротивлялся. Только смотрел исподлобья, с какой-то затаенной злобой.

Я проводил его взглядом. Да, этот орешек оказался крепче, чем я думал. Но ничего, у меня найдется способ его расколоть. Время у нас есть.

Пока нужно было заняться другими делами. Перво-наперво – проверить состояние отравленных.

Я направился в капитанскую каюту. Там, на койке, все так же лежал Роджерс. Лицо его, правда, уже не было таким мертвенно-бледным, как раньше. Дыхание выровнялось, появился легкий румянец.

Марго, сидевшая рядом с ним на небольшом табурете, сжала в руках край своего платья. Ткань, и без того изрядно помятая, была скручена в тугой жгут. Нервишки у леди пошаливают. Увидев меня, она резко выпрямилась, пытаясь расправить складки на платье. Ее лицо выражало неприкрытое беспокойство.

– Доктор, – чуть дрожащим голосом обратилась она ко мне, – мы победили?

В этом коротком вопросе было столько надежды и страха, что я невольно ощутил укол совести. Может зря я ее подозреваю в темных делах?

– Капитану гораздо лучше, судя по здоровому цвету лица, – проигнорировал я девушку. – Кризис миновал. Пульс ровный, дыхание… – я приложил руку ко лбу Роджерса, – … жар спадает. Теперь главное – покой и обильное питье. Сладкий чай, бульон… что-нибудь лёгкое, но питательное. Вы все сделали правильно, Марго. Ваша забота и… – я запнулся, подбирая слова, – … и ваше хладнокровие помогли ему.

Она слабо улыбнулась. Улыбка вышла какой-то вымученной, будто она заставила себя улыбнуться из вежливости.

Ее лицо выражало почти осязаемое облегчение. Словно она боялась, что я узнаю что-то, что она тщательно скрывала. Может у меня паранойя?

Я сделал вид, что не заметил этого мимолетного проблеска страха. В конце концов, у каждого есть свои секреты. И даже я не был исключением.

– Отдыхайте, Марго, – сказал я мягко. – Вы устали. Я сам присмотрю за ним. И за остальными.

Я оглядел капитанскую каюту. Бен Свенссон, с перевязанной головой, лежал на соседней койке, тихо посапывая. Сквиббс, свернувшись калачиком, спал, подложив под голову руку. Изможденный отец Маргарет лежал рядом, укрытый пледом. Все они, хоть и выглядели неважно, явно шли на поправку. Признаков сильного, угрожающего жизни отравления, уже не наблюдалось. Только слабость, легкое недомогание, тошнота… последствия, с которыми можно справиться.

– Да, им всем нужен отдых, – я кивнул своим мыслям. – И вам тоже.

– Я, пожалуй, пойду, – Маргарет поднялась с табурета, слегка пошатываясь. – Если что-нибудь понадобится… зовите меня.

– Непременно, – я ободряюще улыбнулся ей. – Идите, отдыхайте. Вы заслужили.

Она кивнула и, стараясь ступать как можно тише, направилась к двери. Уже на пороге она обернулась, бросив на меня быстрый, изучающий взгляд.

– Доктор… – начала она, но тут же запнулась.

– Да, Марго? – я вопросительно посмотрел на нее.

– Ничего, – она покачала головой. – Просто… спасибо вам. За все.

И, не дожидаясь моего ответа, она вышла из каюты, тихо прикрыв за собой дверь.

– Ну что ж, – я потер руки, – похоже, мои пациенты вне опасности.

Нужно выяснить, что же все-таки произошло.

А произошло отравление, судя по симптомам. Я посмотрел на завтрак, который был недоеден. Овсянка. Самая простая овсянка. Запашок, конечно был у нее странный, необычный. У всех были одинаковые блюда. И все съели одинаковый объем пищи, судя по тому, что осталось на тарелках. Но почему-то только у Марго отравление прошло почти сразу. А такого быть не может. Она должна была хуже всех себя чувствовать. Эти мужики, я невольно окинул всех взглядом, были сильнее физически. Меня терзало смутная догадка. На столе лежали яблоки, их никто не ел, судя по всему.

А юнга Сэм их любит. Стащить для парнишки? А если оно отравлено? Нет, вряд ли отрава была в яблоках. Скорее всего – в каше. Но как это проверить? Ли не дурак, не мог он себя так глупо подставить. Я мысленно проворачивал в памяти то, как делал промывание. Меня смутил один момент.

Не может быть!

И тут, как по заказу, в дверях появился Ли. Вид у него был встревоженный, даже испуганный. Глаза бегали, руки нервно сжаты в замок. Изза его спины выглядывал Сэм.

Я заранее знал, о чем он хочет сказать, поэтому, не дожидаясь его слов, улыбнулся.

– Ли, друг мой, – я положил руку ему на плечо, – я знаю, о чем ты хочешь мне сказать. И я тебе верю.

Китаец замер, удивленно уставившись на меня.

– Доктор… – пробормотал он, – но… как?

– Очень просто, – я усмехнулся. – Юнга, – я кивнул на мальчишку, который с любопытством наблюдая за происходящим, – Сэм, скажи-ка нам, ты отнес завтрак капитану?

Сэм побледнел и медленно прошептал:

– Да-а, Док!

Видимо он думает, что на него стрелки сейчас перекинут. Глупыш.

– А ты пробовал еду, прежде чем отнести ее капитану?

Сэм покраснел, как вареный рак, и виновато опустил голову.

– Пробовал, Док, – пробурчал он. – Не удержался…

– И как, вкусно было? – я подмигнул ему.

– Очень, Док! – Сэм облизнулся. – Особенно…

– Стоп, стоп, – я поднял руку. – Подробности не нужны. Главное – что ты жив-здоров. А значит…

– Значит, еда не была отравлена когда ее сюда принесли! – воскликнул Ли, наконец-то поняв, к чему я клоню. – Я же говорил! Я не мог…

– Тише, тише, – я успокаивающе похлопал его по спине. – Я и не сомневался в тебе, Ли. Ты – лучший кок на Карибах, и я бы никогда не подумал…

Я многозначительно посмотрел на Сэма, который, кажется, готов был провалиться сквозь палубу от стыда.

– … что ты мог так оплошать, – закончил я, с трудом сдерживая смех. – Да и Сэм молодец, поработал дегустатором. Проверил не отравлена ли пища.

Сэм облегченно вздохнул, Ли просиял, а я, насладившись произведенным эффектом, продолжил:

– Но если так, то значит еду отравили уже здесь, верно? И у меня есть кое-какие подозрения… Ли, Сэм, пойдемте со мной.

Я направился к соседней каюте – той, где жила Марго. Юнга, было, собрался постучать.

– Сэм, – предостерегающе поднял я указательный палец, – ты же знаешь, леди плохо себя чувствует. Не стоит её беспокоить.

И я, не церемонясь, толкнул дверь ногой. Та, со скрипом распахнулась, едва не слетев с петель.

Маргарет, стоявшая у стола, вздрогнула от неожиданности и выронила из рук небольшой флакон. Тот упал на пол, но, к счастью, не разбился – пробка, видимо, была плотно закрыта.

Я ухмыльнулся и, опередив девушку, поднял флакон. Повертел его в руках, принюхался.

– Хм… – я сделал вид, что задумался, – знакомый запах… Где-то я его уже встречал…

С таким запашком была каша. Вот и отравитель нашелся.

Маргарет стояла бледная, как полотно, и смотрела на меня круглыми глазами. На лице читался страх, смешанный с отчаянием.

– Ах да, вспомнил! – я щелкнул пальцами. – Это же… масло горького миндаля! Весьма любопытная субстанция…

Я сделал паузу, наслаждаясь произведенным эффектом. Ли и Сэм, стоявшие за моей спиной, переглядывались, ничего не понимая. Маргарет же, казалось, вот-вот лишится чувств.

– … и, к слову, весьма ядовитая, – закончил я, многозначительно посмотрев на девушку. – Всего несколько капель – и… летальный исход гарантирован. Особенно если добавить его… ну, скажем, в вино. Или в воду. Или кашу…

Маргарет судорожно вздохнула.

– Доктор… – прошептала она, – я… я не…

– Не надо, – я прервал ее. – Не утруждайте себя ложью. Я и так все знаю.

Я подошел к ней вплотную и, заглянув в глаза, тихо спросил:

– Зачем, Марго? Зачем вы это сделали?

Она молчала, опустив голову. По щекам ее текли слезы.

– Это… это из-за него? – я кивнул в сторону трюма, где сидел плененный французский капитан.

Маргарет всхлипнула.

– Да… – прошептала она. – Он… он мой жених…

– В смысле? – я удивленно поднял брови. – Вот как? Интересно…

Я присвистнул. Франсуа Олоне. Теперь понятно, почему французский капитан так нервничал, когда увидел Маргарет. И почему он так отчаянно шел на абордаж. А ведь так боялся ответных залпов. Вот глупец! Надо было все пушки зарядить и впритык картечью бить, когда они готовились бы к абордажу. Но кто ж знал?

Я повертел в руках флакон.

Масло горького миндаля содержит амигдалин, который в организме превращается в синильную кислоту (цианистый водород) – сильнодействующий яд. Употребление даже небольшого количества масла горького миндаля внутрь может привести к тяжелому отравлению, а в больших дозах – к летальному исходу. Масло горького миндаля не предназначено для внутреннего употребления. В кулинарии и медицине используется только масло сладкого миндаля, которое безопасно.

– Что ж, Марго, – я вздохнул, – вы поставили меня в очень сложное положение. С одной стороны, я понимаю ваши чувства. Любовь, знаете ли, штука сильная…

Я усмехнулся. Да, в мои-то годы рассуждать о любви. Но, как ни странно, именно сейчас, в этом новом, молодом теле, я чувствовал себя так, словно мне снова двадцать лет. И все эти страсти, переживания, эмоции – все это было мне знакомо и понятно.

– … с другой стороны, – продолжил я, – вы совершили преступление. Покушение на убийство. И не кого-нибудь, а капитана корабля, на котором вы находитесь. Это, знаете ли, серьезно. Я уж молчу про вашего отца.

Маргарет молчала, опустив голову. По щекам ее продолжали течь слезы.

– Но… – я сделал паузу, – учитывая ваши особые обстоятельства… и, принимая во внимание вашу помощь в лечении отравленных… я, пожалуй, не буду докладывать об этом капитану Роджерсу. По крайней мере, пока.

Маргарет подняла на меня глаза, полные надежды.

– Правда? – прошептала она. – Вы не скажете?

– Не скажу, – кивнул я. – Но с одним условием.

– Каким? – она с готовностью посмотрела на меня.

– Вы расскажете мне все. Все, что знаете о Франсуа Олоне. О его планах. О том, зачем он напал на нас. И… – я сделал многозначительную паузу, – … о том, что связывает вас с ним.

Марго колебалась. Но, видимо, понимая, что другого выхода у нее нет, кивнула.

– Хорошо, – прошептала она. – Я расскажу…

– Вот и славно, – я улыбнулся. – А теперь, Ли, Сэм, оставьте нас. Нам с леди Маргарет нужно поговорить наедине. И да, Ли, – я обернулся к коку, – вы ничего не слышали.

Сэм и Ли кивнули с опаской поглядывая на казалось бы хрупкую девушку.

Ли, все еще пребывавший в некотором недоумении от происходящего, кивнул и, пятясь, вышел из каюты. Сэм последовал за ним.

Я же, оставшись с Маргарет наедине, придвинул стул к столу и жестом пригласил ее сесть. Сам устроился напротив.

– Итак, – я сцепил руки в замок, – я слушаю вас, мадемуазель…

Интерлюдия.

1657 г. Лондон. Поместье графов Лестер.

Кабинет Роберта Сидни, Второго графа Лестера, был воплощением респектабельности и достатка. Массивный стол из красного дерева, заваленный бумагами и картами, кресла, обитые кожей, книжные шкафы, уходящие под самый потолок, – все говорило о власти, влиянии и, безусловно, о богатстве. Не о показной роскоши нуворишей, а о спокойной уверенности старинного аристократического рода.

Сам граф, семидесятилетний старик с проницательным взглядом голубых глаз и седыми, аккуратно подстриженными бакенбардами, сидел у камина, где весело потрескивали дубовые поленья. В отличие от многих своих сверстников, Лестер сохранил ясный ум и крепкую, для своего возраста, фигуру.

Напротив него, нервно расхаживая по кабинету, метался его сын, Филипп. Высокий, темноволосый, с тонкими чертами лица и горящими глазами, он был полон энергии.

– Отец, я не понимаю! – Филипп остановился, жестом указывая на бумаги, лежащие на столе. – Зачем вам этот брак? У нас достаточно денег, влияния, положения! Зачем вам эта… – он брезгливо покрутил ладонью, – эта девчонка с Тортуги?

Роберт Сидни вздохнул, откладывая в сторону трубку.

– Филипп, я уже объяснял тебе. Этот брак важен. Он укрепит наши позиции.

– Укрепит? – Филипп фыркнул. – Каким образом? Эта Маргарет – дочь сбежавшего губернатора, который, по слухам, замешан в каких-то темных делах! Этот брак бросит тень на нашу репутацию!

– Глупости, – граф Лестер нахмурился. – Ее отец – жертва обстоятельств. И Маргарет – достойная девушка. Она принесет свежую кровь в наш род.

– Свежую кровь? – Филипп усмехнулся. – Отец, вам семьдесят! О какой свежей крови вы говорите?

– Филипп! – Роберт повысил голос. – Не смей так разговаривать со мной! Я – глава этого рода, и я решаю, что для него лучше!

– Но… – Филипп попытался возразить, но отец прервал его:

– Никаких «но»! Этот брак состоится. И точка.

Филипп сжал кулаки, сдерживая гнев. Он понимал, что спорить с отцом бесполезно. Тот был упрям, как старый дуб.

– Хорошо, – процедил он сквозь зубы. – Пусть будет по-вашему. Но я не желаю присутствовать при этом… фарсе.

– Что ты имеешь в виду? – Роберт Сидни удивленно посмотрел на сына.

– Я имею в виду, – Филипп сделал паузу, – что я уезжаю.

Граф нахмурился.

– Куда?

– В Карибское море, – Филипп усмехнулся. – Подальше отсюда. От этого… безумия.

Роберт Сидни вскочил с кресла.

– Ты сошел с ума! Это опасно!

– Опаснее, чем оставаться здесь и наблюдать, как вы… – Филипп запнулся, – … как вы разрушаете все, что создавали наши предки?

– Филипп, не говори глупостей! – Роберт подошел к сыну. – Этот брак… он не разрушит, а укрепит наш род!

Филипп горько усмехнулся.

– За счет брака с дочерью проворовавшегося проходимца?

– Он не проходимец! – Роберт снова повысил голос.

– А, то есть с «проворовавшимся» – вы не спорите?

Граф устало вздохнул.

– Он бывший губернатор! И у него есть связи. Важные связи.

Филипп недоверчиво посмотрел на отца.

– Какие связи? С кем?

Роберт Сидни отвел взгляд. Он скрывал то, что не должно было сейчас ложиться на плечи его сына горьким бременем.

– Это не твое дело, – пробормотал он. – Главное, что этот брак… он откроет нам новые возможности.

Филипп сжал кулаки.

– Какие еще возможности, отец? О чем вы говорите?

Роберт молчал, упрямо глядя в сторону.

– Отец! – Филипп повысил голос. – Я требую объяснений!

– Я не могу тебе сказать, – прошептал Роберт, опустив голову. – Это не моя тайна.

Филипп был взбешен.

– Какая еще тайна?

Роберт упрямо сжал губы в тонкую линию.

Филипп отступил назад, пораженный. Он не понимал, что происходит. Что за тайну скрывает его отец? И как она связана с этим браком?

– Я не останусь здесь. Я уезжаю. И я сам во всем разберусь.

– Филипп, не делай глупостей! – Роберт попытался остановить сына, но тот был непреклонен.

– Я все решил, – Филипп развернулся к двери. – И я не вернусь, пока не узнаю правду.

Он распахнул дверь и, не оглядываясь, вышел, громко хлопнув ею.

Роберт Сидни остался один. Он стоял посреди кабинета. У него заболело сердце. Семьдесят лет – не шутки.

Филипп же, выйдя из дома, велел слуге подать карету.

– Куда прикажете, милорд? – спросил слуга.

– В порт, – бросил Филипп, запрыгивая в карету. – И побыстрее.

Карета тронулась, унося его прочь от поместья, от отца, от этой проклятой тайны.

Филипп откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он чувствовал себя преданным собственным отцом, который что-то скрывал от него. Что-то очень важное.

Он достал из внутреннего кармана камзола небольшую, богато украшенную Библию. Подарок отца на совершеннолетие. Филипп редко заглядывал в нее – он не был особенно религиозен. Его привлекало иное.

Он открыл Библию, ища взглядом неприметный тайник, о котором знал только он. Нащупав пальцами тонкую щель в переплете, он извлек оттуда клочок бумаги.

Развернув его, Филипп уставился на рисунок. Это был фрагмент старой, потрепанной карты с непонятными символами.

Филипп усмехнулся. Да, он был прав. Это – карта сокровищ. А что еще это могло быть? И у него уже есть одна часть. Он нашел её случайно, в тайнике отца, в библиотеке. Сначала он не придал этому значения, но потом он начал искать информацию об этой карте.

И единственное, что он нашел, так это то, что рисунок пальмы был характерен для пальм Карибского моря. По крайней мере так сказал капитан его судна.

– Осталось найти еще три, – прошептал он, пряча карту обратно в Библию. – Всего три. И тогда я смогу разгадать все.

Он не договорил. В его глазах зажегся азартный огонек. Он чувствовал – правда где-то рядом. Может отец про эту тайну говорил? Но при чем тут женитьба? Филипп не понимал. Но у него была цель.

Он усмехнулся. Игра началась. И он, Филипп Сидни, не намерен проигрывать. Он получил каперский патент, дающий ему право атаковать вражеские суда. Официально – во славу Англии. Неофициально, – Филипп усмехнулся, – все ради достижения своих целей.

Конец интерлюдии.

Глава 12

– Итак, – я сцепил руки в замок, – я слушаю вас, мадемуазель…

Маргарет сидела напротив. Голова опущена, плечи поникли, руки безвольно лежали на коленях. Локоны красиво ниспадали на тонкий носик. На лице застыло выражение отчаяния. Глаза были полны слез, хотя еще недавно они сверкали дерзким огнем.

– Я все расскажу, – прошептала она дрожащим голосом. – Только пожалуйста, не выдавайте меня. Не говорите отцу. И капитану Роджерсу…

Я молчал, давая ей собраться с мыслями. Мне и самому нужно было время, чтобы переварить все, что я только что узнал. Одно дело – подозревать, и совсем другое – получить подтверждение своим догадкам. И каким подтверждениям! Одно дело, когда это пираты, с их волчьими законами, другое – юная девушка. Почти ребенок.

– Я люблю Франсуа, – начала она, подняв на меня заплаканные глаза. – Люблю давно. Еще с тех пор, как мы жили на Тортуге. Он был… он был другим. Не таким, как все эти… – она поморщилась, – … как все эти напыщенные снобы и мужланы. Он был благородным. Настоящим кавалером.

Я хмыкнул про себя. Ну да, конечно, «благородный». Пират, головорез, грабитель… Хотя, кто знает? Может, и впрямь бывают исключения.

– Мы тайно встречались, – продолжала Маргарет. – Он обещал жениться на мне… Но мой отец был против. Он говорил, что Франсуа – пират, что он не пара мне… Что он опозорит нашу семью…

Она всхлипнула. Я протянул ей платок, который увидел неподалеку. Она благодарно кивнула и промокнула глаза.

– А потом… потом начались эти неприятности. Отца обвинили в каких-то махинациях… Я не знаю подробностей. Он говорил, что его подставили. Но… но ему пришлось бежать с Тортуги. Иначе его бы убили. А вдобавок отец решил выдать меня замуж, чтобы выплыть со дна. И это стало последней каплей. Но бежать вместе с Франсуа я не могла, отца убили бы.

Она снова замолчала, собираясь с силами. Я терпеливо ждал. История, которую она рассказывала, начинала приобретать все более драматические очертания.

– Франсуа предложил мне выход. Он сказал, что если мы инсценируем нападение пиратов, а он заберет меня к себе, то это снимет с отца все подозрения. Все будут думать, что меня похитили. Что отец не смог меня защитить. Что он – жертва обстоятельств.

– А вы, стало быть, – невинная овечка, – вставил я, не удержавшись от сарказма.

Маргарет вздрогнула, бросив на меня колючий взгляд.

– Я не хотела… – прошептала она. – Я не хотела никому зла… Я только хотела… быть с ним… И спасти отца…

– И для этого вы решили отравить командование корабля? – я повысил голос, не в силах сдержаться. – Вы хоть понимаете, что натворили? Вы же чуть не убили всех!

Она снова заплакала, на этот раз еще горше.

– Я не знала… – всхлипывала она. – Я не знала, что нужно так мало… Франсуа сказал… он сказал, что это просто снотворное… Что они… что они просто уснут…

– Снотворное⁈ – я не верил своим ушам. – Масло горького миндаля – снотворное⁈ Да вы хоть знаете, что это такое⁈ Это – сильнейший яд! Если бы не я! Если бы я не промыл им желудки, все бы умерли!

Она закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Я сел на стул и откинулся на спинку. Я злился. Нет, не на нее. На этого Франсуа. На этого «благородного кавалера», который втянул девчонку в такую грязную историю. Подставил ее. Вот намеренно ли? Или такой же балбес как эта барышня?

– Вы ошиблись с дозировкой, – сказал я уже спокойно. – Вы дали слишком много яда. Если бы не мое вмешательство, все бы умерли.

Она подняла на меня полные ужаса глаза.

– Я не хотела… – прошептала она. – Я не знала…

– А теперь знаете!

Она снова опустила голову. По ее щекам текли слезы.

Я сидел и смотрел на нее, и во мне боролись противоречивые чувства. С одной стороны, я испытывал к ней жалость. Она была жертвой своей любви, жертвой обстоятельств, жертвой этого Франсуа. С другой стороны, я понимал, что она совершила тяжкое преступление. И должна понести наказание.

Но я дал ей слово. Я обещал, что не выдам ее.

Я вздохнул. Ситуация, в которую я попал, была, мягко говоря, непростой. И мне предстояло найти из нее выход, который бы устроил всех. Или, по крайней мере, не привел бы к еще большим жертвам.

В голове крутились сотни мыслей. Я обещал молчать. Но что это за «благородный» пират такой, который подставляет свою возлюбленную? Ох, что-то тут нечисто. Слишком много вопросов.

Мне нужно было время, чтобы все обдумать и принять решение. Нужно придумать, как выкрутиться из этой ситуации.

Я задумчиво постукивал пальцами по столу. История Маргарет вызывала сочувствие, но при этом оставляла ощущение недосказанности. Слишком уж гладко все у нее получалось. Слишком много удобных совпадений. И эта ее наивность… Неужели она и вправду думала, что масло горького миндаля – это безобидное снотворное?

– Маргарет, – я пристально посмотрел на нее, – а почему вы не могли, скажем, инсценировать несчастный случай на Тортуге? Зачем нужно было втягивать в это «Грозу Морей»? Зачем нужен был этот спектакль с пиратским нападением?

Она отвела взгляд, закусив губу. Пальцы ее нервно теребили край платья.

– Это было невозможно, – пробормотала она. – Там, на Тортуге… все было слишком сложно.

– Что именно было сложно? – я наклонился вперед. – Объясните мне. Я не понимаю.

– Я не могу, – она покачала головой. – Это слишком опасно.

– Что опасно? – я усмехнулся. – Для кого? Для вас? Или для вашего отца? Или для вашего пирата-жениха?

Она молчала, упрямо глядя в пол. Я видел, что она борется с собой – то ли не хочет говорить, то ли боится. Но что-то подсказывало мне, что дело не только в страхе. Было в ее молчании что-то, что она скрывала.

– Маргарет, – я старался говорить как можно мягче, – вы же понимаете, что я оказался в очень непростой ситуации. Я дал вам слово. И я его сдержу. Я не выдам вас капитану Роджерсу. Но я должен знать правду. Всю правду. Иначе я не смогу вам помочь.

Она подняла на меня глаза, полные мольбы.

– Я не могу, – повторила она. – Это не моя тайна.

– А чья же? – я нахмурился. – Вашего отца?

Она молчала.

– Или… – я сделал паузу, – … или Франсуа Олоне?

Ее молчание было красноречивее любых слов. Я, кажется, попал в точку. В этой истории был какой-то секрет, который связывал Маргарет, ее отца и Франсуа. И этот секрет они тщательно оберегали. Он был, судя по всему, очень важен, причем настолько важен, что ради него Маргарет была готова пойти на убийство.

– Так-так, – протянул я, откидываясь на спинку стула. – Значит, все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. И вы, мадемуазель, знаете об этом гораздо больше, чем говорите.

Она не ответила.

– Что же, – я вздохнул, – ваше право молчать. Но учтите, Маргарет, незнание не освобождает от ответственности. И если вы что-то скрываете что-то важное, то вы ставите под угрозу не только себя, но и…

Я замолчал, подбирая слова.

– … и всех, кто вам дорог, – закончил я.

Она вздрогнула. Мои слова задели ее. Но она по-прежнему молчала.

– Хорошо, – я поднялся со стула. – Я сдержу свое обещание, Маргарет. Я не скажу капитану Роджерсу о вашей роли в этом инциденте.

Она кивнула, не поднимая головы.

– И еще, – добавил я, уже на пороге каюты, – я советую вам быть осторожнее. Франсуа Олоне… Я боюсь, что вы можете сильно разочароваться в нем.

Я вышел из каюты, оставив Маргарет наедине со своими мыслями. Меня же терзали сомнения и подозрения. Эта история еще далека от завершения.

В голове роились вопросы. Что за тайну скрывает Маргарет? Какова истинная роль Франсуа Олоне во всем этом? И как мне поступить, чтобы не навредить невиновным и не нарушить свое слово?

Мне нужно было все обдумать и найти ответы на эти вопросы. И нужно было придумать, как выкрутиться из этой ситуации, не подставив невиновных. В первую очередь, бедного кока Ли, который, как назло, оказажется крайним во всей этой заварушке.

Выйдя из каюты Маргарет, я направился на камбуз. Мысли мои были заняты не столько терзаниями совести и разгадкой тайн семейства бывшего губернатора, сколько вполне приземленной проблемой: как отмазать Ли от обвинений в отравлении. Роджерс, очнувшись, первым делом начнет искать виноватого, и под горячую руку, несомненно, попадет именно кок.

Ли, как и всякий уважающий себя кок, был человеком вспыльчивым и обидчивым. Он мог и в драку полезть, если бы его обвинили в таком гнусном деле, как отравление команды. А Роджерс, хоть и ценил Ли за его кулинарные таланты, спуску бы ему не дал. В лучшем случае – выпорол бы, в худшем – высадил бы на необитаемый остров. И то, и другое меня категорически не устраивало.

Ли был мне симпатичен. Он был честным, трудолюбивым и, что немаловажно, знал толк в травах и снадобьях. Он мог стать моим союзником, моим помощником в этом пиратском мире. Терять такого ценного человека из-за глупости и предубеждений Роджерса я не собирался.

На камбузе царил относительный порядок. Ли, видимо, уже успел прибраться после утреннего переполоха. Сам он сидел на небольшом ящике, задумчиво помешивая ложкой в котелке с каким-то варевом. Увидев меня, он вскочил и вытянулся по струнке.

– Док! – воскликнул он. – Как капитан? Как остальные? Им лучше?

– Лучше, Ли, значительно лучше, – я успокаивающе похлопал его по плечу. – Но… – я сделал многозначительную паузу, – … но у нас есть проблема.

Ли напрягся.

– Какая проблема?

– Роджерс, когда очнется, обязательно захочет найти виновного в отравлении, – пояснил я. – И, боюсь, подозрение падет на тебя.

Ли побагровел.

– На меня⁈ Но ты же говорил… Я никогда…

– Тише, тише, Ли, – я поднял руку, останавливая его. – Я знаю, что ты не виноват. Но Роджерс… он не всегда бывает справедлив.