Текст книги "Доктор Крюк (СИ)"

Автор книги: Виктор Гросов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Он сделал паузу, обвел взглядом лагерь, будто показывая, кто тут хозяин. Его пираты стояли неподвижно. Филипп заворочался во сне, что-то пробормотал, но не проснулся. Анри дышал ровно, даже не подозревая, что над ним уже занесен нож. Моя команда сидела тихо, только Сэм бросил на меня быстрый взгляд – виноватый, но злой. Значит, не он сдал. Хороший парень.

Роджерс снова повернулся ко мне, ткнул пальцем в сторону сундука.

– И вот ты, Крюк, берешь мой корабль – подбитый, ладно, но все еще мой, – собираешь шайку моих же оборванцев и плывешь за сокровищами Дрейка. А ты думал, я просто пожму плечами и скажу: «Ну ладно, Крюк, удачи тебе»? Нет, дружок. В пиратской среде никому доверять нельзя. Это тебе первый урок, и, похоже, последний.

Я наконец поднялся, отряхнул песок с колен. В голове крутился вихрь: как он нашел Монито? Сколько у него людей? Что он хочет – сундук? Корабль? Мою голову на пике? Я бросил взгляд на «Грозу Морей» – она стояла слишком близко, чтобы мы могли удрать на «Принцессе». Да и команда моя связана, а оружие, видать, уже у головорезов Роджерса.

– Ты ошибаешься, – сказал я. – Я корабль выкупил честно. А сокровища – мои, я их нашел. С удовольствием верну тебе долг. Можешь прямо сейчас забирать. Чего тебе еще надо?

Роджерс покачал головой, будто я ребенок, который не понимает простых вещей.

– Чего мне надо? – повторил он, и улыбка его стала шире, но холоднее. – Мне надо, чтобы такие, как ты, не думали, что могут вот так взять и обойти меня. Ты, Крюк, ошибок наделал целую кучу. Первая – доверился своей шайке. Вторая – решил, что бумажка от какого-то проходимца на Сент-Китсе что-то значит. Где это видано – получить корабль, пусть и подбитый, за подпись? Это тебе не аптека, где рецепты выписывают. Третья – оставил добычу вот так, на виду, и дрых с ней рядом, как младенец. А четвертая… – он ткнул саблей в сторону сундука, – поверил, что сможешь утаить от меня золото Дрейка.

Я молчал. Он был прав, черт возьми. Я расслабился. Ром, золото, победа – все это затуманило голову. Я думал, что держу все под контролем, что Вежа, мой омоложенный организм и пара верных ребят вроде Сэма вытащат меня из любой передряги. А тут – Роджерс, с его ухмылкой и головорезами. Как я мог забыть, что он не из тех, кто отпускает добычу? Он же меня с самого начала терпел только потому, что я ему раны зашивал да пиратов лечил. А теперь я для него – никто. Просто старик с крюком, который слишком много возомнил.

– Ну и что теперь? – спросил я. – Сундук заберешь и нас прирежешь? Или на «Грозу» в цепи загонишь?

Роджерс хмыкнул, провел пальцем по лезвию сабли, будто проверяя, острое ли.

– Сундук, конечно, заберу, – сказал он покровительственно, как учитель, который отчитывает ученика. – А с вами… посмотрим. Ты, Крюк, мне еще можешь пригодиться. Докторов хороших мало, а у меня команда после последнего боя хромает. Но учти: больше никаких фокусов. Ты теперь не капитан, не герой с сокровищами. Ты – мой. И твоя, как ты ее назвал, «Принцесса»? Она тоже моя. А этих, – он кивнул на Филиппа и Анри, – я, может, продам кому-нибудь на Тортуге. Или просто в море скину, если настроение испортят.

Он замолчал, глядя на меня с той же мерзкой ухмылкой. Внутри все кипит – злость, бессилие. Вежа в голове молчала. Видать, даже она понимала, что я влип по самые уши.

Утешало только одно. Ящик Дрейка, спрятанный за камнем-собакой, – моя последняя надежда – был далеко.

– Ладно, – выдавил я наконец. – Бери сундук. Но дай мне слово, что мою команду не тронешь. Они тут ни при чем.

Роджерс прищурился, будто взвешивая мои слова. Потом кивнул, но я видел, что это ничего не значит. В пиратской среде слова – пустой звук, как он сам сказал. И все же я надеялся, что хоть Сэма и Стива он пощадит. А я еще найду способ выбраться.

Моя команда сидела кучкой. Сундук с золотом стоял рядом, как немой укор моей глупости. И тут из-за спины Роджерса, пошатываясь, вылез Сквиббс.

Не понял. А почему он не с моими сидит?

Его тощая фигура с вечно бегающими глазками, казалась еще мельче на фоне широкоплечих пиратов Роджерса. Он ухмыльнулся, показав желтые зубы, и ткнул в меня пальцем, как в пойманного вора.

– Капитан Роджерс, – прогундосил он, растягивая слова, – а давай этого Крюка акулам скормим? Чего с ним возиться? Золото у нас, корабль у нас, а он только глотку дерет да мозги пудрит.

Я замер. И тут все стало на свои места, как куски карты Дрейка, которые я собирал по крупицам. Этот гаденыш, этот мелкий проныра, которого я терпел в команде только из-за языкастости и умению договариваться с портовыми людьми, – он был ключом.

Роджерс, заметив мой взгляд, громко и раскатисто расхохотался. Он хлопнул Сквиббса по плечу так, что тот чуть не свалился на песок, и повернулся ко мне, все еще смеясь.

– Ну что, Крюк, дотумкал наконец? – сказал он, вытирая слезу с уголка глаза. – А ты думал, я просто так тебе жить дам? Смотри, как все красиво вышло.

Я стиснул кулаки и выдавил:

– Зачем весь этот спектакль, Роджерс? Если знал про сокровища, мог бы сам за ними плыть. Чего усложнять все это?

Он перестал смеяться, но ухмылка осталась. Подошел ближе, ткнул саблей в песок у моих ног и наклонился так, что я почувствовал его смрадное дыхание.

– А ты подумай, Крюк, – сказал он, понизив голос до покровительственного шепота. – Когда Маргарет тебе свои байки травить начала, Сквиббс все слышал. Каждое слово. И побежал ко мне, как верный пес. Рассказал, что ты, старый хрыч, вцепился в карту Дрейка. И я подумал: зачем мне самому рисковать шкурой, если есть ты? Ты ведь док, головастый, упрямый – идеальный дурак, чтобы найти клад за меня.

Я молчал, переваривая.

Я вспомнил тот вечер на «Грозе Морей», когда Маргарет выкладывала мне про сокровища Дрейка. Мы стояли возле капитанской каюты, она шептала про карту, про отца, про Франсуа, а я слушал, пытаясь сложить кусочки в голове. И тогда, в полумраке, дверь скрипнула, и вышел Сквиббс – пошатывающийся, с мутными глазами. Я тогда ему еще помог добраться до постели. Дурак. Он подслушивал. Все подслушивал.

В голове крутились воспоминания: как Роджерс неожиданно согласился отдать мне «Принцессу»; как в порту Сент-Китса ремонт вдруг сделали за расписку; как он даже не спорил, когда я забирал половину команды. Все это время я подозревал, что что-то нечисто. Где это видано, чтобы пиратам в долг корабль чинили? Пираты сегодня тут, завтра их и след простыл – никакой портовый мастер не станет рисковать своими монетами ради таких, как мы. А расписка, которую Сквиббс сунул мне под нос, – мол, все по-честному, – была просто бумажкой, пустышкой. И поверил.

– Ты ремонт оплатил? – вырвалось у меня.

Роджерс кивнул, будто я наконец решил задачку, которую он мне задал.

– А то кто же? – хмыкнул он. – Сквиббс провернул все как надо. Прибежал ко мне на Сент-Китс, шепнул, что ты за сокровищами собрался. Я и решил: дам тебе бриг, дам тебе шанс. Починил его за свои дублоны, чтоб ты, Крюк, не утонул раньше времени. А ты и вправду поплыл, нашел золото здесь, на Монито. И все мне прямо мне в руки. Ну не красота ли?

Как кровь стучит в висках. Все это время они играли со мной. Роджерс, Сквиббс – они подыгрывали, подталкивали, ждали, пока я сделаю грязную работу. А я радовался, что вырвался из его лап, что стал капитаном, что нашел сокровища Дрейка. Даже Вежа, эта треклятая голосина в моей голове, молчала, не предупредила. Или, может, она тоже часть их плана? Нет, бред. Тут всего два носителя. И один из них дрыхнет.

Сквиббс тем временем подскочил ближе, ткнул в меня пальцем еще раз.

– А я говорил, капитан, что он лопух! – заверещал он, чуть ли не приплясывая. – Верил мне! А я каждую ночь тебе, Роджерс, докладывал. Где он, что ищет, с кем шепчется.

Я резко вскинул голову.

– Ты… – начал я, но Роджерс перебил, подняв руку.

– Не кипятись, Крюк, – сказал он, снова переходя на покровительственный тон. – Сквиббс – мой человек. Всегда был. А ты… сам виноват. Я ведь мог тебя еще на «Грозе» прирезать, когда ты командовать за капитана начал. Но нет, я дал тебе шанс. И ты его оправдал. Нашел золото. А заодно помог мне от команды ненужный балласт скинуть.

– Какой еще балласт? – вырвалось у меня, хотя я уже начал понимать.

Роджерс кивнул на мою команду, которая сидела под охраной.

– Этих, – сказал он небрежно. – Сэм, Стив, да и остальные, кто к тебе перебежал. Неверные, слабые, те, кто мне не нужен. Ты их забрал, сделал своей шайкой. А я теперь чище стал, сильнее. Так что спасибо тебе, Крюк. Ты не только золото мне принес, но и от мусора избавил.

Я смотрел на него и пытался понять когда я мог все это разгадать. А ведь мог же. Там все складывалось один к одному. Просто надо было сесть и все обдумать. Но я рвался вперед, к свободе, к приключениям.

Сквиббс хихикнул, глядя на мое лицо, и я еле сдержался, чтобы не вцепиться ему в глотку.

Роджерс повернулся к своим людям и махнул рукой.

– Грузи сундук в шлюпку! – гаркнул он. – И этого, – он ткнул в меня саблей, – свяжите. Посмотрим, как он на «Грозе» запоет.

Я стоял, не шевелясь, пока двое головорезов подходили ко мне с веревками. Сквиббс хихикал, Роджерс смотрел с той же проклятой ухмылкой, а я думал только об одном: как я мог быть таким слепым? Все эти расписки, ремонт, согласие на раздел команды – игра. И я в нее сыграл, как по нотам.

Но внутри, под всей этой злостью и стыдом, теплилась искра. Ящик Дрейка. Если они его не найдут, если не узнают про Эльдорадо, а я еще смогу вывернуться…

Я еще увижу, как Роджерс подавится своим золотом. И Сквиббс – этот крысеныш – тоже. Надо только дождаться момента.

Головорезы Роджерса закончили связывать мне руки, затянув веревку так, что она впилась в кожу. Я стоял, стиснув зубы, пока они тащили сундук к шлюпкам, а Сквиббс суетился рядом, будто важная шишка. Роджерс бросил на меня последний насмешливый взгляд и кивнул своим людям:

– Буди этих господ, – буркнул он, указав саблей на Филиппа и Анри, которые все еще дрыхли, завернувшись в одеяла. – Пора им познакомиться с новыми событиями.

Двое пиратов – тот, с серьгой, и второй, с шрамом через всю щеку, – подошли к спящим. Серьга пнул Филиппа в бок, не сильно, но достаточно, чтобы тот подскочил, хлопая глазами, как рыба на берегу. Шрам тем временем потряс Анри за плечо, и старик медленно сел, кряхтя и моргая. Оба выглядели так, будто их вытащили из сладкого сна прямо в кошмар. Филипп вскинул голову, заметил пиратов, веревки, сундук, что уже грузили в шлюпку, и наконец меня – связанного.

– Крюк, какого дьявола?.. – начал он, но осекся, когда Серьга ткнул его мушкетом в грудь.

– Заткнись, барончик, – прорычал пират. – Руки за спину, быстро.

Анри, сообразив быстрее, поднял ладони, будто сдаваясь, но глаза его бегали – он явно пытался понять, что происходит. Шрам молча связал ему руки, а Серьга занялся Филиппом, который пыхтел от возмущения.

Роджерс подошел ближе, скрестив руки, и хмыкнул, глядя на их растерянные лица.

– Добро пожаловать в мой мир, господа, – сказал он. – Ваш Крюк тут наворотил дел, а вы с ним за компанию. Так что не обессудьте – теперь вы мои гости. Или пленники, как пойдет.

Филипп дернулся, но веревки держали крепко.

– Это возмутительно! – выпалил он. – Я – барон Филипп Сидни, сын графа Лестера! Вы не посмеете…

– Плевать мне, чей ты сын, – оборвал его Роджерс. – Здесь, на Карибах, твой граф ничего не значит. А ты – просто добыча. Так что сиди тихо или я решу, что ты мне не нужен.

Анри промолчал, только бросил на меня вопросительный взгляд. Я шагнул к ним, насколько позволяли веревки, и заговорил шепотом:

– Слушайте сюда, оба. Это Сквиббс. Он все время подслушивал, сливал Роджерсу. Когда Маргарет мне про карту Дрейка рассказывала, он был там, в каюте. Слыхал каждое слово. Роджерс с самого начала знал, что я ищу сокровища. Дал мне «Принцессу», оплатил ремонт в Сент-Китсе, подсунул мне команду – все, чтобы я нашел золото за него. А я, дурак, повелся.

Филипп побагровел.

– Ты хочешь сказать, что этот… этот крысеныш нас продал? – прошипел он, кивнув на Сквиббса, который крутился у шлюпки. – И ты ничего не заметил?

– Не заметил, – буркнул я. – Подозревал, что что-то нечисто, но не сложил мозайку.

Анри кашлянул и опустил голову. Филипп только стиснул зубы.

Роджерс тем временем махнул рукой, и нас поволокли к шлюпкам. Сундук уже лежал в одной из лодок, рядом с ним Сквиббс что-то бурчал, тыкая пальцем в мешки. Мою команду – Сэма, Стива и остальных – погнали следом, подгоняя тычками. Я шел, спотыкаясь о песок, чувствуя, как веревка режет запястья, и думал только об одном: как я мог так лопухнуться? Но где-то в глубине теплилась надежда.

Ящик Пандоры. Если он у меня останется, я еще выкручусь.

Шлюпки отчалили, волны плескались о борта, а «Гроза Морей» вырастала перед нами. Когда нас затащили на палубу, я заметил Маргарет. Она стояла у борта и смотрела на нас. Не связанная, не в цепях, а как гостья – руки сложены, подбородок высоко. Рядом с ней маячил пират с кружкой в руке, но он не охранял, а скорее прислуживал. Я нахмурился. Роджерс пожалел девчонку что ли?

Он заметил мой взгляд и хмыкнул, подходя к Маргарет. Та вздрогнула, но не отступила.

– А, Крюк, знакомое лицо видишь? – сказал он. – Мисс де Бошен теперь моя гостья. Не такой я подонок, как ты думаешь. Пусть поживет у меня. В каюте, с ромом и лепешками. Лучше, чем в трюме гнить, верно?

Маргарет бросила на меня острый взгляд, полный упрека.

– Ты… – начала она, но Роджерс поднял руку, оборвав ее.

– Тише, мисс, – сказал он. – Твой Доктор Крюк теперь не капитан, а пленник. И ты с ним не спорь – он и так в дерьме по уши. А ты сиди тихо, пей ром, и, может, я тебя на Тортуге высажу. Или продам, если надоест.

– Вы обещали пощадить отца, – выдавила из себя девушка.

– А он жив, – хмыкнул Роджерс.

Она сжала губы, но промолчала. В это время на борт подняли Анри и Филиппа. Марго бросилась к отцу. Роджерс хмыкнул и девушка что-то шепнув отцу, отошла с гордо поднятой головой.

Меня, Филиппа и Анри тем временем погнали к трюму. С лестницы я успел бросить взгляд на палубу: моя связанная команда сидела под охраной у мачты. Сэм поймал мой взгляд, кивнул чуть заметно – держись, капитан. Стив просто смотрел в пол.

Нас затолкали в сырой, вонючий трюм, с лужами воды на полу. Филипп плюхнулся на скамью, Анри оперся о стену, кряхтя. Я сел рядом. Корабль качался под ногами. Веревки жгли руки, но я их почти не замечал. В голове крутился один вопрос: как выкрутиться? Роджерс забрал сундук, заточил в камеру.

Но ящик – мой последний козырь. Если я доберусь до него, если узнаю, что там, в записках Дрейка, я еще смогу переиграть этого лиса.

– Что дальше, Крюк? – буркнул Филипп, прерывая мои мысли. – Ты нас в это втянул, ты и вытаскивай.

– Вытащу, – огрызнулся я. – Думаешь, мне весело?

Трюм «Грозы Морей» был сырой, с запахом плесени. Решетка, за которой нас заперли, скрипела при каждом движении корабля, а свет от фонаря, который болтался где-то наверху, едва пробивался сквозь щели. Я сидел, привалившись спиной к холодной стене. Филипп устроился на скамье, поджав ноги. Анри прислонился к решетке, он выглядел старше своих лет. Его нехило подкосило сегодняшнее утро. Мы молчали, каждый утопая в своих мыслях.

Скрипнула лестница, и я поднял голову. По ступеням спускался Ли – кок, китаец с «Грозы». В руках он держал деревянный поднос: три миски с чем-то серым, похожим на кашу, и кружки. Лицо его было хмурым, брови сведены, а губы сжаты в тонкую линию. Он подошел к решетке, поставил поднос на пол и молча просунул его в щель между нижними горизонтальными прутьями.

Ли всегда был тихим, но надежным – травы собирал, истории рассказывал, ром с нами пил. А теперь он тут и вид у него такой, будто он предпочел бы быть где угодно, только не здесь.

Я подвинулся ближе к решетке. Еда пахла не очень приятно, но мне было плевать. Голод – не главное. Главное – понять, где я ошибся и кто еще в этом замешан. Я поднял взгляд на Ли, встретил его глаза – темные, непроницаемые – и выдавил:

– У меня только один вопрос, Ли. Ты знал про все это?

Глава 25

Ли замер. Его глаза скользнули по мне, но он не ответил. Вместо этого он кашлянул, наклонился ближе к решетке и тихо, почти шепотом, спросил:

– Слушай, Крюк, а какие пропорции нужны, чтобы масло горького миндаля… ну, не яд получился, а просто сонное что-то?

Я моргнул. Это что, он серьезно? Ли сейчас стоит тут и спрашивает, как сделать снотворное из того самого масла, которым Маргарет чуть не угробила полкоманды? Я уставился на него, пытаясь поймать хоть намек в его лице – шутит он, что ли? Но нет, Ли смотрел ровно, без ухмылки, только брови чуть дрогнули, как будто он сам не до конца уверен в том, что затеял.

Он не просто так спрашивает. Он хочет помочь. Этот чертов кок, видать, решил сыграть против Роджерса. Лишить его головорезов боеспособности, усыпить их, дать нам шанс. Я чуть не выдохнул от облегчения, но сдержался. А масло он из моей каюты стырил, видать, с «Принцессы».

– Ты это серьезно, Ли? – буркнул я. – Хочешь «Грозу» уложить спать?

Он не ответил, только чуть кивнул – еле заметно, как тень от паруса на волне мелькнула. Значит, да. Я откашлялся, подвинулся ближе к решетке, насколько веревки позволяли, и зашептал:

– Слушай сюда. Масло горького миндаля – штука опасная, там синильная кислота, от нее и дохнут. Если хочешь просто сон, бери одну часть масла на двадцать частей воды или рома – смотря, во что мешать будешь. Главное, не переборщи, а то вместо сна они все к иной мир отправятся. И размешивай хорошенько, чтоб не осело. Понял?

Ли кивнул уже увереннее, его пальцы чуть сжали край подноса. Он молча забрал поставил миски, развернулся и пошел к лестнице, оставив меня сидеть с открытым ртом. Скрип ступеней, шорох его башмаков – и вот он уже скрылся в полумраке, а я все смотрел ему вслед, пытаясь сложить в голове эту чертову мозаику.

Мои спутники странно на меня поглядывали, но промолчали. А вскоре и уснули.

Филипп заворочался на скамье, пробурчал что-то про холод, но я его едва услышал. Мысли крутились. Ли знал. Знал, что Роджерс хитрит, что Сквиббс бегает к нему с доносами, что вся эта история с «Принцессой» и сокровищами – спектакль. Но молчал. Почему? Преданность Роджерсу? Может, когда-то капитан его из какой-нибудь передряги вытащил, и Ли до сих пор считает себя должником? Или просто не хотел лезть в это болото, пока оно его самого не засосало? А теперь, видать, чаша переполнилась. Или он просто устал смотреть, как Роджерс всех вокруг за нос водит. Мотивы не ясны. Надеюсь, вопрос Ли – это не очередная игра Роджерса.

Я откинулся к стене. Странное дело – злости на Ли у меня не было. Да и на Роджерса, если честно, тоже. Этот старый пират сыграл свою игру мастерски, тут не поспоришь. Забрал сундук, корабль, меня в трюм засунул – но ведь не прирезал же. Мог бы запросто перерезать нам глотки там, на Монито, и сплавить тела акулам. А он оставил в живых – меня, Сэма, Стива, даже Филиппа с Анри. Зачем? Может, и правда доктор ему нужен, как он сказал. Или просто любит поиграть в кошки-мышки, посмотреть, как я дергаюсь в его лапах.

Но Ли – это другое. Если он сейчас пойдет и замешает это масло в ром или похлебку, если усыпит головорезов Роджерса, то это шанс на свободу.

Ночь опустилась на «Грозу Морей». Трюм стал еще холоднее, сырость пробирала до костей, а сверху доносились приглушенные шаги да редкие выкрики пьяных головорезов Роджерса. Я сидел, прислонившись к стене, и слушал, как Филипп посапывает на скамье, а Анри что-то бормочет во сне – видать, о дочке своей переживает. Веревки на запястьях уже не так резали, кожа привыкла, но зудела немилосердно.

Перед глазами выскочило сообщение:

[Тех.логи]

[Сут.л. 18|6|5|3|4|12|9|2 = 59 «ов»]

[Сут.ком. 10|3|15|18|4|11|8|4 = 73 «ов» (146|х2)]

[Итог: +205 «ов» (23 894)]

«Поздравляем! Вам начислено 205 очков влияния».

«Баланс: 23 894 'ов»

О, вот и «зарплата» от наблюдателей пришла.

«Носитель, у вас накопилось достаточно очков влияния. Хотите открыть ранг „Староста“? Стоимость – 21 000 очков. Это даст вам доступ к новым возможностям и информации».

«Давай, открывай», – буркнул я мысленно.

«Ранг „Староста“ активирован. Списано 21 000 очков влияния. Дополнительно списано 200 очков за текущий день омоложения. Остаток: 2 694 „ов“. Поздравляю, носитель. Продолжайте в том же духе».

Я хмыкнул. Вежа даже тон сменила – стала мягче, будто старого знакомого встретила. Раньше она вечно отмазывалась, мол, «у вас недостаточно авторитета в системе», а теперь, видать, решила выложить карты на стол. Ну что ж, раз пошла такая пьянка, пора задавать вопросы.

А их накопилось уйма.

«Слушай, Вежа, а что там с этим омоложением? Я же просил просто скинуть годы, а чувствую себя как-то странно. Сильнее, что ли».

Она помолчала секунду, будто собиралась с мыслями, а потом заговорила – четко, без своих обычных выкрутасов:

«Омоложение работает не совсем так, как вы изначально представляли. Это не просто возврат к молодости в привычном смысле. Процесс увеличивает количество стволовых клеток, ускоряет регенерацию и оптимизирует ваше тело сверх нормы среднестатистического мужчины вашего возраста – или любого возраста, если уж на то пошло. Ваши сила, ловкость, гибкость и выносливость сейчас значительно выше, чем у обычного человека. Это побочный эффект, но весьма полезный, не находите?»

Я замер, переваривая. Сверх нормы? Это что, я теперь не просто старик, который помолодел, а какой-то сверхчеловек? В голове закрутились воспоминания: как я ловко управлялся с абордажным крюком в бою с Люком, как увернулся от сабли того громилы в схватке с «Морскими Дьяволами». Я тогда думал, что это адреналин или просто повезло, но теперь… Я сжал кулак, чувствуя, как мышцы напрягаются, будто стальные тросы под кожей. Да я же, мать его, двигаюсь быстрее, чем должен! Реакция – как у кошки, которая мышь ловит.

– Погоди-ка, – пробормотал я.

'Ты хочешь сказать, что я тут фехтую крюком, как заправский дуэлянт, потому что тело будто под допингом?

«Именно так», – подтвердила Вежа, и я прямо услышал в ее голосе легкую гордость. – «Ваши навыки владения оружием минимальны, но усиленная реакция и скорость движений компенсируют это. Вы не просто омолодились – вы стали лучше, чем были даже в молодости. Средний мужчина вашего времени и возраста не смог бы так уверенно действовать в бою. Это не магия, а биология».

Я присвистнул – тихо, конечно, чтоб не разбудить «соседей». Я-то думал, что просто сбрасываю годы, а оказывается, Вежа превращает меня в машину для выживания. Сила, ловкость, выносливость – все это объясняет, почему я не падаю с ног после долгих дней на корабле, почему раны заживают быстрее, чем у пиратов Роджерса, которых я латал. Даже сейчас, сидя в этом вонючем трюме, я не чувствую себя разбитым – устал, да, но тело готово рвануть в любой момент. Но, с другой стороны, за ту сумму в день, которую я плачу – это еще мало, наверное.

«А раньше сказать не могла?» – буркнул я. – «Я бы хоть понял, на что способен».

«Раньше вы не спрашивали такие детали», – парировала она. – «И ваш ранг не позволял мне раскрывать детали. Теперь же вы носитель ранга „Староста“. И я могу быть откровеннее. Кстати, если хотите, могу предложить несколько навыков для развития – например, точность стрельбы или тактику боя. У вас еще есть очки влияния».

«Потом разберемся», – отмахнулся я, потирая запястья под веревками. – «Главное, что я теперь знаю, почему Люка так легко завалил. Думал, это случайность, а оно вон как».

Я откинулся назад, глядя в щели потолка, где мерцали отблески фонаря. Ночь снаружи была тихой, только волны плескались о борт да где-то наверху кто-то кашлянул – видать, один из головорезов Роджерса еще не спит.

Если Ли замешает свое зелье с маслом горького миндаля, если усыпит команду, то с моими новыми силами и реакцией я смогу вырваться. Развязать веревки, вырубить охрану, добраться до «Принцессы». А ящик Дрейка, мой последний козырь.

«Вежа, а сколько у меня сейчас силы? Ну, по сравнению с обычным мужиком?»

«Трудно дать точные цифры без тестов», – ответила она, – «но, грубо говоря, вы сильнее среднего мужчины раза в полтора, а ваша реакция быстрее минимум вдвое. Это не предел – процесс продолжается. Чем дольше идет омоложение, тем лучше вы становитесь».

Я хмыкнул. Полтора раза сильнее, вдвое быстрее. Неплохо для семидесятилетнего деда, который еще недавно кашлял от сырости в каюте лайнера. Теперь понятно, почему сабля в руках пирата, что махал ею в бою, казалась мне медленной, будто он в воде барахтался.

Трюм «Грозы Морей» утопал в полумраке, только фонарь сверху слабо подрагивал, бросая тени на сырые стены. Я сидел, привалившись к решетке, и прислушивался к тому, как затихает корабль – шаги стихли, пьяные выкрики сменились храпом.

И тут лестница скрипнула. Я вскинул голову и увидел Ли – его худую фигуру в потрепанной рубахе, спускающуюся вниз с ключом в руке. Лицо у него было напряженное.

Он подошел к решетке, вставил ключ в замок и провернул. Железо лязгнуло, дверь отворилась. Филипп подскочил со скамьи, хлопая глазами, будто его из могилы подняли, а Анри медленно поднялся с явным восторгом на лице.

– Эй, кок, ты чертов гений! – выпалил Филипп, потирая затекшую шею. – Ты что, всю эту ораву уложил?

Ли кивнул, чуть скривив губы в подобии улыбки, и тихо сказал:

– Масло сработало. Смешал с ромом, как ты сказал, Крюк. Они пили, орали, а потом – бац, и все в отключке. Даже Роджерс храпит в своей каюте.

Я встал, размял шею и хлопнул Ли по плечу.

– Спасибо, Ли. Ты нас вытащил. Я твой должник.

Он поднял взгляд и вдруг стал серьезным.

– Одно прошу, Крюк, – сказал он, понизив голос. – Никого не убивай. Они хоть и пираты, но… не надо крови. Обещай.

Я кивнул, не раздумывая. После всего, что он сделал, это было меньшее, что я мог пообещать.

– Обещаю. Никого не тронем. Мы заберем свое и уйдем.

Ли отступил, пропуская нас и я шагнул вперед. Тело гудит от нетерпения. Филипп и Анри последовали за мной, оба еще не до конца верящие, что мы на свободе. Мы выбрались из трюма на палубу, и я вдохнул ночной воздух – соленый, прохладный, с легким привкусом рома, что витал над спящими головорезами. Пираты Роджерса валялись кто где: кто-то у мачты, обняв бочонок, кто-то растянулся прямо на досках, пуская слюни. Даже часовой у борта дрых, прислонившись к перилам, мушкет валялся рядом.

И как Роджерс допустил команду к рому?

– Чтоб мне провалиться, – пробормотал Филипп, оглядываясь. – Это что, теперь мы свободны?

– Именно, – бросил я. – Но сначала своих вытащим.

Я рванул к другому отсеку трюма, где держали мою команду. Спускаться было проще простого, я чуть ли не скользил по лестнице. Внизу, в тесной клетке, сидели Сэм, Стив и остальные. Сэм вскинул голову, увидев меня.

– Капитан! – выдохнул он. – Ты как тут?

– Потом, – буркнул я, выдергивая ключ из кармана – Ли сунул мне его перед тем, как мы поднялись. Замок щелкнул, решетка открылась, и я быстро перерезал веревки на запястьях Сэма, Стива и остальных своим крюком, который тоже Ли дал. Руки двигались четко, быстро. Да уж, Вежа не соврала, реакция у меня теперь как у ястреба.

– Слушайте сюда, – сказал я, пока они растирали затекшие руки. – Никого не убивать. Мы забираем сундук из каюты Роджерса и валим на «Принцессу». Ли нам помог, и я ему слово дал, что н е будем кого-либо убивать. Ясно?

Сэм кивнул, Стив хмыкнул, остальные промолчали. Я повернулся к Филиппу, который маячил у входа в трюм.

– Идем за сундуком, – бросил я. – Анри, найдите Маргарет, она должна быть в каюте. И тащите ее к шлюпкам. Встречаемся у «Принцессы».

Анри кивнул и, кряхтя, побрел в сторону кают. Я с Филиппом рванули к капитанской каюте. Ноги несли сами.

Дверь в каюту Роджерса была приоткрыта – щель между косяком и потрепанным деревом едва пропускала тусклый свет от фонаря в коридоре. Я толкнул ее носком башмака, и она скрипнула, отворяясь шире, будто нехотя впуская нас внутрь. Мы с Филиппом ввалились в тесное пространство, пропахшее табаком, ромом и застарелым потом. Роджерс лежал на койке, раскинув руки. Его потрепанный камзол смялся под ним, а сабля – та самая, что он тыкал мне в лицо на Монито, – валялась у стены, небрежно брошенная на пол. Изо рта его вырывался низкий и хриплый храп. На столе рядом стояла пустая кружка, от нее тянулся слабый, но резкий запах – ром, смешанный с чем-то горьким. Масло горького миндаля. Ли постарался на славу, уложив этого старого пирата так, что тот даже не подозревал, как близко мы подобрались.

– Вот он, – шепнул Филипп, кивнув в угол каюты. Его голос дрогнул от нетерпения. Там, у стены, стоял сундук – наш, с Монито. Деревянный, обитый потемневшими от времени железными полосами, с тяжелой крышкой, под которой прятались золото и камни. Это добро я Роджерсу оставлять не собирался.

Я шагнул к сундуку, чувствуя, как доски под ногами чуть прогибаются.

Но тут Роджерс застонал. Протяжный звук вырвался из его глотки и я замер. Он перевернулся на бок, рука свесилась с койки, пальцы дернулись, будто ловили что-то во сне. Храп оборвался, сменился тяжелым дыханием и мне показалось, что его веки дрогнули.

Неужели просыпается? Я бросил взгляд на кружку – сколько там Ли масла намешал? Должно было хватить, чтобы уложить его до утра, но этот старый пират, видать, крепче, чем я думал.

– Крюк, шевелись, – прошипел Филипп.

– Спокойно, – буркнул я.

Я откинул крышку. Внутри блеснуло золото – дублоны, монеты с грубыми краями, отчеканенные где-то в Испании или Португалии, перемешанные с горстью камней, что переливались даже в тусклом свете. Я быстро прикинул в уме: Роджерс дал мне «Принцессу» в долг, и хоть мои расписки ничего не стоили на Карибах, я обещал вернуть. Я отсчитал 26 000 дублонов, благо там было несколько мешочков по десять тысяч.

Пальцы двигались быстро, привычно, как будто я всю жизнь был казначеем, а не врачом. Монеты звякали тихо, пока я складывал их в аккуратную стопку на столе рядом с кружкой Роджерса. Пусть проснется и увидит – я не вор, я плачу свои долги, хотя и на своих условиях.

Роджерс снова застонал, громче, и теперь уже точно шевельнулся. Голова его мотнулась на подушке, губы что-то пробормотали – то ли ругательство, то ли имя. Я затаил дыхание, глядя, как он хмурится во сне. Казалось, еще секунда – и глаза его распахнутся, и тогда нам с Филиппом придется драться. А я обещал Ли никого не убивать. Надо было шевелиться быстрее.

– Крюк, давай уже! – Филиппу не нравилось то, что я сейчас делаю.

Но мне надо заплатить долг. Я должен быть в расчете с Роджерсом.