Текст книги "Русь. Строительство империи 3 (СИ)"

Автор книги: Виктор Гросов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Венгры плели интриги еще до гибели Святослава! Значит, они уже тогда имели виды на русские земли. А могли они приложить руку к гибели князя? Нанять печенегов? Как сейчас делает Игорь? Все может быть.

– Кто с тобой связался? – спросил я, стараясь не выдать своего волнения. – Кто из венгров?

– Человек… – Гордей замялся. – Он называл себя… Иштваном…

Иштван. Венгерское имя.

– Что он тебе обещал? – продолжал я допрос. – Золото? Земли? Власть?

– Все… – прошептал Гордей. – Он говорил, что когда Такшонь станет князем… я буду… большим человеком…

Такшонь. Венгерский князь. Значит, Гордей не просто так расхваливал его на вече. Он действительно верил, что венгры придут и сделают его «большим человеком». Наивный дурашка.

– А что Такшонь? – спросил я. – Какие у него планы? Он собирается идти войной на Русь?

Гордей замялся, словно не решаясь выдать самую важную информацию. Но я терпеливо ждал.

– Он… – наконец, выдавил из себя кожемяка, – он ждет удобного момента…

– Какого?

– Когда… – Гордей запнулся, – когда Русь ослабнет… Когда…

Он не договорил. Но и так было понятно. Такшонь ждет, когда Русь ослабнет от междоусобиц, от войн с другими соседями. Ждет, когда можно будет нанести удар и захватить власть. И союз Игоря с половцами. Это ведь тоже часть плана! Ослабить Русь, стравить князей, а потом…

– Говори, Гордей! Что еще ты знаешь? Какие еще планы у венгров? Где их лазутчики? Кто еще им помогает?

Гордей вздрогнул и, словно прорвавшись, начал говорить быстро, торопливо, выкладывая все, что знал. Он говорил о тайных посланиях, о встречах с Иштваном. Клялся, что не знает о других людях, завербованных венграми. Он говорил о том, что Такшонь планирует.

Информация, которую я получал от Гордея, была бесценна. Она проливала свет на планы врагов, позволяла понять их стратегию, предугадать их действия. Это был ключ к спасению Переяславца и, возможно, всей Руси.

Я слушал Гордея, не перебивая, стараясь запомнить каждое слово. В голове уже строились планы, выстраивались цепочки действий. Нужно было использовать полученную информацию, чтобы укрепить свою власть, подготовиться к войне, перехватить инициативу.

Гордей продолжал говорить, а я уже думал о том, как использовать его признания. Выступить с открытым обвинением против Игоря? Попытаться заключить союз с другими князьями? Или действовать самому, не дожидаясь помощи? Вариантов было много. И нужно было выбрать правильный.

Гордей умолк, выложив все, что знал. Я отпустил его, приказав Добрыне держать кожемяку под стражей. Нужно будет еще раз допросить его, уточнить детали, но главное я уже узнал.

Как-то быстро он прокололся. Может это из-за суеверного страха перед «воскресшим» мной? Если так, то Искра – молодец. А может это все дезинформация? Тогда для какой такой цели?

Я остался один в тереме, погрузившись в раздумья. Ситуация, мягко говоря, непростая. Даже хуже. Со всех сторон враги, и каждый норовит отхватить кусок от Руси.

С северо-запада – венгры. Такшонь точит зуб на наши земли. И, судя по всему, не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. Гордей выдал много ценной информации, но ясно одно: венгры готовятся к войне. И, скорее всего, не только к войне на границе. Они метят на Киев.

С востока – печенеги. Союз Игоря с этими степняками – удар в спину. Зачем он это сделал? Неужели не понимает, что кочевники – это не союзники, а хищники, которые при первой же возможности вцепятся ему в глотку? Или он надеется использовать их в своих целях, а потом избавиться? Наивный. Или же он просто марионетка в чьих-то руках? В чьих? Венгров?

С северо-востока – сам Игорь. Великий князь Киевский. Тот, кто должен был защищать Русь, теперь сам стал угрозой. Его союз с печенегами – это предательство. И что с ним делать? Идти войной на Киев? Сейчас это безумие. Силенок пока маловато.

На юге пока тихо. Но там Византия. Могущественная империя, с которой лучше не ссориться. Воевать с ними – себе дороже. У них и армия сильная, и флот, и денег куры не клюют. Нет, с Византией нужно держать ухо востро, но воевать – ни в коем случае.

Получается, что Переяславец, да и вся подконтрольная мне территория, оказалась в кольце врагов. Венгры, печенеги, Игорь… И каждый из них сильнее меня. Каждый ждет момента, чтобы нанести удар.

Что же делать?

Нужно укреплять Переяславец, готовить дружину, искать союзников. Но с кем заключать союз? С другими князьями? Но они сами разрознены, сами грызутся между собой. Да и не факт, что поверят мне, что пойдут против Игоря.

Нужно искать нестандартные решения. Использовать информацию, полученную от Гордея. Разоблачить Игоря, показать его истинное лицо. Переманить на свою сторону кого-то из его приближенных.

И, самое главное, нужно время, чтобы укрепить город, собрать сильную дружину, наладить экономику. Время, чтобы подготовиться к войне.

Только я погрузился в эти невеселые размышления, как дверь терема тихонько скрипнула, и на пороге появилась Искра. На лице ее играла легкая, едва заметная улыбка. Увидев меня, она шагнула внутрь, и улыбка стала шире.

Я же, наоборот, нахмурился. Да, ее выходка на вече помогла мне вернуть власть. Но какой ценой? Теперь в глазах многих переяславцев она – не просто дочь волхва, а чуть ли не пророчица, вестница богов. А это уже перебор. Мне не нужна такая ее «слава». Мне не нужна мистика вокруг моей персоны.

– Искра, – начал я недовольно, – нам нужно поговорить.

Улыбка на лице Искры дрогнула, но не исчезла. Она подошла ближе, села напротив меня за стол.

– Я слушаю тебя, княже.

В ее взгляде читалось ожидание, но не страх.

– То, что ты сделала на вече… – я сделал паузу, подбирая слова, – это было… не совсем правильно.

– Неправильно? – вскинула брови Искра. – Но ведь это помогло! Ты снова князь! Народ ликует!

– Да, помогло, – не стал спорить я. – Но ты выставила меня, как бы это сказать… марионеткой в руках богов. Как будто я сам ничего не решаю, а только исполняю чью-то волю. Да, я все разжевал народу, но в памяти останутся и твои слова.

Искра на мгновение смутилась, но тут же нашлась, что ответить:

– Но ведь так и есть! – воскликнула она. – Боги направляют нас! Они помогают тем, кто им верен!

– Боги помогают тем, кто сам себе помогает, – возразил я. – Я благодарен тебе за поддержку, Искра. Но не нужно приписывать себе слишком много. Я – князь, и я сам принимаю решения. И я не хочу, чтобы народ считал меня кем-то вроде жреца.

Искра опустила глаза. Кажется, она начала не понимает, что перегнула палку.

В этот момент в дверях появилась Веслава. Она остановилась на пороге, прислушиваясь к нашему разговору. Вид у нее был довольный. Еще бы! Она с самого начала недолюбливала Искру. И сейчас, видя, как я отчитываю дочь волхва, Веслава явно испытывала злорадное удовлетворение.

Впрочем, вмешиваться в наш разговор она не стала. Просто стояла и наблюдала, с едва заметной усмешкой на губах.

Я же, заметив ее, перевел взгляд на Искру. Вот уж маленькая вредина. Обойдешься. Не буду доставлять тебе такого удовольствия – унижать Искру. А ведь именно так она это и воспримет – как унижение.

– Искра, мы потом еще поговорим, – сказал я, вставая из-за стола.

Искра кивнула, не поднимая глаз. Я же, чувствуя легкое раздражение и от выходки Искры, и от злорадства Веславы, направился к выходу. Нужно было побыть одному, собраться с мыслями, обдумать дальнейшие действия.

Выйдя из терема, я направился в сторону внутреннего дворика, скрытого ото всех, там был княжий сад. Прохладный вечерний воздух приятно освежал разгоряченную голову. Нужно было успокоиться, привести мысли в порядок и найти выход из этой непростой ситуации.

Итак, что мы имеем? С одной стороны – явная угроза со стороны венгров и, потенциально, кочевников, подзуживаемых Игорем. С другой – народ, который поверил в меня, ждет защиты и процветания. И Искра со своим внезапно взлетевшим авторитетом.

С венграми все более-менее понятно. Нужно готовиться к войне. Укреплять город, тренировать дружину, искать союзников. Но кто станет моим союзником? Другие князья? Сомнительно. Они сами, скорее всего, предпочтут отсидеться в своих уделах, надеясь, что буря пронесет мимо. Или, что еще хуже, попытаются извлечь выгоду из сложившейся ситуации, заключив союз с кем-то из моих врагов.

Вариант первый: попытаться договориться с Игорем. Но о чем с ним договариваться? О том, чтобы он отказался от союза с половцами? Смешно. Он скорее удавится, чем пойдет на это. Да и не верю я ему. Ни единому его слову.

Вариант второй: действовать самому. Укрепиться в Переяславле, создать сильную армию и ждать. Ждать, пока Игорь совершит ошибку, пока венгры или половцы нанесут удар. А потом – действовать по ситуации. Защищаться, контратаковать, искать союзников уже по ходу дела. Рискованно, но, возможно, это единственный реальный вариант.

Вариант третий: разоблачить Игоря перед другими князьями, показать его истинное лицо предателя. Но как это сделать? Нужны доказательства. И где их взять?

И тут в голове мелькнула мысль. А что, если попытаться перехватить инициативу? Не ждать, пока враги нападут, а нанести удар первым?

Но куда? На Киев? Слишком рискованно. На венгров? Слишком далеко и опасно. Печенеги? Кочевники, которые, как стервятники, кружат над Русью, выжидая момента, чтобы нанести удар.

А что, если ударить по ним? Не по всем, конечно, на это сил не хватит. Но по какому-нибудь одному, наиболее опасному, наиболее близкому к Переяславцу кочевью. Разгромить его, показать свою силу, заставить других задуматься – стоит ли связываться с Переяславецким князем?

Это был бы сильный ход. Но малость рискованный. И в военном, и в политическом плане. Да, пока это только наброски, только идеи. Но, кажется, я начинаю нащупывать путь к победе.

Я вздохнул и посмотрел на небо. Звезды мерцали в темной вышине, словно подсказывая, что решение найдется. Нужно только не сдаваться, не опускать руки. Нужно бороться. И тогда, возможно, удастся выйти победителем из этой смертельной игры.

Итак, удар по половцам. Это может сработать. Но как? Как заманить их в ловушку? Как нанести удар так, чтобы он был не только сильным, но и неожиданным?

Я ходил по саду, перебирая в голове различные варианты. Нужно было что-то неординарное. Что-то такое, чего половцы никак не будут ожидать.

Может быть, использовать. Нет, это слишком рискованно. А если… Нет, это тоже не годится. Слишком сложно, слишком много переменных.

И тут в голове мелькнула идея. Дерзкая, смелая, даже безумная… Но, черт возьми, в этом что-то есть! Если все получится… Если удастся… Это будет не просто победа. Это будет триумф! Это заставит всех – и Игоря, и венгров, и печенегов – содрогнуться!

Я даже остановился, пораженный собственной задумкой. Да, это риск. Огромный риск. Но и выигрыш может быть колоссальным. Это может изменить все!

Я усмехнулся, чувствуя, как внутри разгорается азарт. Да, это оно! Это то, что нужно! Нужно только все тщательно продумать.

Я уже начал было прикидывать, что потребуется для реализации моего плана, как вдруг…

«Внимание! Обнаружен носитель системы в непосредственной близости».

Кто? Где?

Я огляделся по сторонам, но в саду, кроме меня, никого не было. Вечерний сумрак сгущался, превращая деревья и кусты в причудливые тени.

Задумка, которая только что так увлекла меня, отошла на второй план. Теперь все мои мысли были заняты носителем.

Глава 9

Я огляделся по сторонам, но в саду, кроме меня, никого не было. Вечерний сумрак сгущался, превращая деревья и кусты в причудливые тени. Задумка, которая только что так увлекла меня, отошла на второй план. Теперь все мои мысли были заняты носителем.

Кто же это может быть? Неужели Игорь подослал убийцу? Или венгры решили действовать напрямую? А может, это кто-то из моих приближенных? Тот, кому я доверял, оказался скрытым носителем? А такое возможно?

Я медленно вышел из сада, стараясь не привлекать к себе внимания. Нужно было действовать осторожно.

В тереме было тихо. Лишь в одном из покоев горел свет. Наверняка, Милава занимается хозяйством. Под лучиной что-то делает. Я тихонько прошел мимо, стараясь не шуметь. Мне сейчас не до разговоров.

Выйдя из терема, я оказался на главной площади Переяславца. Вечерний город жил своей обычной жизнью: торговцы сворачивали лавки, дружинники неспешно патрулировали улицы, редкие прохожие спешили по своим делам.

Неподалеку я заметил Ратибора. Он стоял, прислонившись к стене одного из домов, и, казалось, дремал. Но я-то знал, что он всегда начеку.

– Ратибор, – окликнул я его.

Он мгновенно выпрямился, словно и не спал вовсе.

– Княже, – Ратибор подошел ко мне, – духи говорят, что рядом опасность.

Я кивнул. Значит, не только меня предупредила Вежа. Ратибор тоже «видит», и его система среагировала на появление другого носителя.

– Ты знаешь, кто это? – спросил я.

Ратибор покачал головой.

– Нет, княже. Духи молчат. Но они чувствуют… чужую силу.

«Чужую силу». Значит, носитель не из наших. Это сужает круг поисков, но ненамного. В Переяславце сейчас много чужаков: купцы, ремесленники, наемники… Любой из них может оказаться носителем.

Я решил не спешить. Нужно было осмотреться, понаблюдать. Возможно, носитель сам себя выдаст.

– Пойдем, Ратибор, – сказал я. – Прогуляемся по городу.

Мы неспешно пошли в сторону главных ворот. Разговаривать не хотелось. Каждый думал о своем. Ратибор – о том, что говорят ему духи, я – о том, как вычислить носителя и что с ним делать.

По мере приближения к воротам я стал замечать некоторое оживление. Дружинники были напряжены и внимательно осматривали каждого проходящего. Что-то явно происходило.

И тут я увидел как у самых ворот, пропущенный стражей, стоял могучий богатырь. Высокий, широкоплечий, с густой русой бородой и цепким взглядом. Он был одет в простую, но добротную кожанную броню, на боку висел меч, а за спиной – щит.

Он окинул взглядом площадь, будто оценивая обстановку, и остановил свой взгляд на мне. Взгляд был тяжелый.

Неужели это он? Неужели это и есть тот самый носитель, которого засекла Вежа?

Богатырь, заметив меня, направился прямо ко мне. Шаг у него был уверенный, будто земля под ним слегка прогибалась. Ратибор, шедший рядом, напрягся, рука его инстинктивно потянулась к топору. Я едва покачал головой.

Спокойно, Ратибор, держи себя в руках.

Приближаясь, богатырь не сводил с меня своего хмурого взгляда. Остановился он в паре шагов, возвышаясь надо мной, словно гора.

– Ты, что ли, Антон из Березовки? – спросил он громко, так что его голос раскатился по площади.

Вопрос прозвучал не то чтобы с угрозой, но с явным вызовом. Ишь, как разговаривает! Словно не с князем, а с холопом каким-то.

Я выпрямился и, приподняв бровь, ответил:

– А кто это так нахально смеет спрашивать князя Переяславецкого? Неучтивость нынче в чести у пришлых?

Мои слова, произнесенные с ледяным спокойствием, кажется, немного сбили спесь с незваного гостя. Он на мгновение замялся, но тут же взял себя в руки.

– Илья, – пробасил он, чуть смягчив тон, но все еще глядя на меня сверху вниз. – Из Мурома я.

Ну, конечно, Илья! Кто же еще мог так бесцеремонно явиться в мой город? Только былинный богатырь, которому, похоже, законы не писаны. Илья Муромец, собственной персоной.

Только я собрался продолжить разговор с Ильей, как перед глазами вспыхнуло сообщение от Вежи:

«За встречу с тремя великими богатырями Руси: 10000 очков влияния».

Я замер, словно громом пораженный. Десять тысяч? За что? За какую такую встречу? С какими ещё богатырями? Я же только что… с Ильей… Я ж пошутил!

Мысли лихорадочно заметались в голове. Три богатыря… Великие… Руси… Где? Когда? Я никого, кроме Ильи Муромца, не…

И тут до меня дошло.

Добрыня! Мой воевода, верный и надежный Добрыня! Тот самый, которого я сделал тысяцким, которому доверил оборону Переяславца! Добрыня… Никитич?

Стоп. Как же я сразу не сообразил? Ведь имя-то знакомое! Былинное! Но как? Я же помню, что у Добрыни его отец – Радомир, старейшина. Хотя, Никитич – это же не имя отца, это, как бы сказали в будущем, фамилия! Родовое имя! Значит, Радомир – это имя, а Никитич – принадлежность к роду Никитичей!

В голове начали всплывать обрывки воспоминаний, рассказы о Добрыне, которые я слышал в детстве. Сильный, смелый, благородный. Да, это он! Или не он? Мой Добрыня –тот самый былинный богатырь Добрыня Никитич⁈

Но это еще не все. Если Добрыня – богатырь, то Алеша кто? Мой телохранитель, ловкий и быстрый Алеша, которого я взял в гриди! Алеша Попович?

Да быть того не может! Хотя, если вспомнить его манеру держаться, его хитринку во взгляде. Все сходится! ДА и встретились мы возле церквушки в Совином.

Я чуть не хлопнул себя по лбу, едва сдержавшись, чтобы не изобразить фейспалм прямо перед Ильей Муромцем. Ну как же я, такой умный, такой проницательный, не разглядел очевидного? Как я мог не узнать в своих ближайших соратниках былинных богатырей⁈ Добрыня Никитич, Алеша Попович. Они все время были рядом!

И вот теперь, прямо передо мной, стоит третий – Илья Муромец. И Вежа начисляет мне очки влияния за встречу с ними. Словно это какое-то достижение.

Внутреннее потрясение, вызванное осознанием истинной сущности Добрыни и Алеши, сменилось внезапным приливом веселья. Я не мог сдержать улыбки. Ситуация, еще недавно казавшаяся опасной, вдруг предстала в совершенно ином свете.

Я по-другому посмотрел на Илью. Хмурость во взгляде богатыря никуда не делась, но теперь она казалась не столько угрожающей, сколько привычной. Словно он и не умел по-другому смотреть на мир.

Илья, заметив перемену в моем настроении, явно смутился. Он, видимо, ожидал совсем другой реакции на свой суровый вид и резкие слова. А тут – улыбка.

– Что ж, Илья из Мурома, – сказал я уже совсем другим тоном, – рад приветствовать тебя в Переяславце. Проходи, гостем будешь.

Смущение Ильи усилилось. Но, богатырская выдержка взяла верх. Он откашлялся и, стараясь сохранить серьезный вид, произнес:

– Я пришел не гостить, Антон из Березовки. У меня к тебе послание. От Великого князя Игоря Второго, из рода Рюриковичей.

Он сделал паузу, давая мне время осознать всю важность сказанного. Затем продолжил, чеканя каждое слово:

– Великий князь Игорь Второй повелевает тебе явиться пред его светлы очи.

Улыбка мгновенно слетела с моего лица.

Светлы очи… Повелевает… Явиться…

Дежавю. Я снова переживаю те события, когда Хакон меня вызывал на суд. Только тогда это был суд, а сейчас – приказ. И от кого! От Игоря, который сам недавно взошел на престол, заключив позорный союз с печенегами!

Внутри все закипело. Но внешне я остался спокоен. Лишь слегка прищурился, давая понять Илье, что его слова меня не впечатлили.

– И что же, так прямо и сказал – явиться? Не пригласил, не попросил, а именно повелел?

Илья, похоже, почувствовал, что перегнул палку.

– Ну… – замялся он, – да… смысл таков.

– Смысл… – я усмехнулся. – А какой в этом смысл? Зачем я понадобился Великому князю? Или он решил устроить мне смотр, как строптивому холопу?

Эта ситуация до боли напоминает вызов от Хакона. Но, в тот раз, поездка в Переяславец обернулась восстанием и захватом власти. У меня был хитрый план – разведать обстановку, узнать настроения в городе и, если повезет, поднять бунт против ненавистного князя. А что сейчас? Какие козыри у меня против Игоря?

Да и сам Игорь… Неужели он не видит очевидного сходства? Неужели он настолько глуп, что думает, будто я повторю тот же трюк? Тайно проберусь в Киев, буду нашептывать недовольным, подбивать народ на восстание?

Или он как раз этого и ждет? Я, окрыленный прошлой победой, потеряю осторожность и сунусь в ловушку? А он, тем временем, расставил на дорогах засады, подослал убийц, готовый прихлопнуть меня, как только я выберусь из Переяславца?

Нет, дважды на одни и те же грабли я не наступлю. С Хаконом мне повезло. Там действительно народ стонал под гнетом жадных купцов и бездарного правления. Людям нужна была свобода, справедливость, возможность вздохнуть полной грудью. Я пообещал им процветание, и они пошли за мной. А Хакон, скорее всего, и стал-то князем лишь благодаря поддержке тех самых купцов, которые, видимо, сумели создать мощное лобби и выторговать себе невиданные преференции. Но что-то у него не срослось. Купцы разочаровались, а тут еще и Огнеяр, со своими хитрыми играми, переметнулся на мою сторону.

Но Киев – это совсем другое дело. Там не Переяславец. Там, скорее всего, все схвачено, все под контролем Игоря. Поднять там восстание? Шансы ничтожно малы. А вот сгинуть в застенках – проще простого.

Нет, в Киев я сейчас не сунусь. Глупо и безрассудно. Нужно искать другие пути.

– А ты, Илья, на какой должности у князя Игоря? – спросил я, стараясь придать голосу непринужденное звучание. – Небось, воеводой али тысяцким?

Илья хмыкнул, и в этом хмыке прозвучала неприкрытая обида.

– Гонцом я у него, – буркнул он, опуская глаза.

Гонцом? Богатырь, равного которому по силе, пожалуй, и не сыскать на Руси, – гонцом? Для такого человека, как Илья, это явно не та должность, на которую он рассчитывал.

Я не удержался от легкой усмешки. Похоже, Игорь не только предатель, но и самодур, не способный оценить по достоинству тех, кто его окружает.

– Да уж, негусто, – заметил я. – Князь Игорь, видимо, не особо разбирается в людях. Ну, да ладно. Не будем о грустном. Пойдем-ка лучше в терем, отужинаем. Хотя, какой уж тут ужин, полночь на дворе, но перекусить-то надо. Ты, небось, с дороги устал, проголодался.

Илья нехотя согласился:

– Пойдем. Только… какой ответ мне передать князю?

– А с ответом, Илья, не спеши, – сказал я, направляясь к терему. – Мне подумать надо. Дело-то серьезное. Так что ты отдохни с дороги, а я, тем временем, все обмозгую. Утро вечера мудренее, как говорится.

Мы вошли в терем. Ратибор, который все это время молча следовал за нами, жестом приказал служке накрыть на стол.

Вскоре в горнице, где горел очаг, появился небольшой стол, заставленный яствами. Хоть и поздний час, а стол ломился от угощений. Чего тут только не было! Дымящаяся медвежатина, нарезанная крупными ломтями; жареный кабанчик с золотистой корочкой; запеченный в глине гусь, источающий умопомрачительный аромат; соленые грузди и рыжики в деревянных мисках; каравай ржаного хлеба, еще теплого, с хрустящей корочкой; квашеная капуста, приправленная клюквой; моченые яблоки, янтарные и прозрачные; кувшин с медовухой, густой и тягучей, и еще один – с квасом, терпким и освежающим.

Десятый век! Не картошки тебе, не помидоров… Зато мясо – на любой вкус. И грибы, и ягоды, и мед… Все натуральное, свежее, прямо с земли, из леса, из реки.

И когда только все это успели приготовить? Или просто осталось с предыдущей трапезы и просто подогрели все на очаге?

Мы уселись за стол. Я напротив Ильи, Ратибор – по правую руку от меня. Служка, ловко орудуя ухватом, поставил перед каждым глиняную миску, положил деревянные ложки.

– Угощайся, Илья, – сказал я, кивая на яства. – Не обессудь, чем богаты, тем и рады.

Илья от угощения отказываться не стал. Взял ломоть медвежатины, откусил – с явным аппетитом.

– Хлеб-соль води, а правду говори, – произнес я, решив, что пора переходить к делу. – Рассказывай, Илья, как живешь-можешь? Как служится тебе у князя Игоря?

Илья, пережевывая, неопределенно хмыкнул.

– Служится… как служится, – ответил он, явно не желая вдаваться в подробности. – Гонцом, как ты уже знаешь.

– Да уж, – я покачал головой, – не та это должность для такого богатыря, как ты.

Глаза Ильи сверкнули. Он отложил ложку, сжал кулаки.

– Я при Святославе воеводой был, – глухо произнес он. – Верно служил князю. Верой и правдой.

– А что ж потом случилось? – осторожно спросил я. – Почему в гонцы разжаловали?

Илья помрачнел. Видно было, что эта тема для него болезненна.

– Князя Святослава не стало, – выдавил он, с трудом подбирая слова. – А с ним и моя служба закончилась.

– Знаю, что не стало, – кивнул я. – Погиб в бою с печенегами. Великий был князь, храбрый воин. Жаль…

– Жаль⁈ – Илья вскинул голову, в глазах его вспыхнул гнев. – Ты говоришь – жаль⁈ Да ты знаешь ли, как он погиб⁈

Я промолчал, давая Илье выговориться. Ратибор напрягся.

– На моих глазах все было! – продолжал Илья, голос его дрожал от. – Я был рядом! Я должен был его защитить! Но не смог…

Он замолчал, тяжело дыша. Ратибор сочувственно положил руку ему на плечо.

– Расскажи, Илья, – тихо сказал я. – Выскажись. Легче станет.

Илья, немного успокоившись, начал свой рассказ. Говорил он отрывисто, будто каждое слово давалось ему с трудом.

– Пошел Святослав на печенегов, а Киев был в осаде. Я тогда столицу и оборонял с горсткой лююдей.

– Как же так? – изумился я. – Неужели князь не оставил в Киеве достаточно войска для защиты?

– Оставил, – кивнул Илья. – Но печенегов было слишком много. Они, как саранча, облепили город со всех сторон.

– И что же Святослав?

– Он спешил на выручку Киеву, – продолжил Илья. – Шли день и ночь, не жалея коней. Но не успели…

Он снова замолчал, и в этой тишине повисла вся тяжесть трагедии.

– Когда он подошел к Киеву, – глухо произнес Илья, – было уже поздно. Город пылал. Печенеги прорвались внутрь…

– А дружина, что была в Киеве? – спросил я. – Неужели не смогла отбить атаку?

– Дружина билась храбро, – Илья покачал головой. – Но силы были неравны. Печенеги задавили числом. Они ворвались в детинец…

Он замолчал, сжав кулаки так, что побелели костяшки.

– И что же?

– А там… – Илья с трудом выговорил, – там была семья князя.Жена его… дети. Всех… всех посекли. И меня там посекли. Но я смог выжить.

Я представил себе эту страшную картину: печенеги, ворвавшиеся в княжеский терем, кровь, крики, смерть. Илья, видевший все это своими глазами, должно быть, пережил настоящий ад.

– А сам Святослав? Он что же, не смог пробиться к семье?

– Он бился, как Перун, – Илья поднял на меня полные боли глаза. – Прорубался сквозь толпы врагов… Но их было слишком много… Они окружили его… И…

Он не договорил. Да и не нужно было. Я и так все знал. Святослав погиб, защищая свою семью, город и землю. Погиб, как герой, но слишком поздно.

– И ты видел это? – тихо спросил я.

Илья кивнул.

– Видел. Я был рядом. Я пытался. Но…

Он снова замолчал, не в силах продолжать. Я понимал его. Понимал его боль, его отчаяние, его чувство вины. Он, могучий богатырь, не смог защитить своего князя.

– А потом? – спросил я, нарушая гнетущую тишину.

– Потом… – Илья с трудом выпрямился. – Потом мы отбили город. Перебили печенегов… Но князя и его семью было уже не вернуть…

– И тебя разжаловали? – осторожно спросил я.

Илья кивнул.

– Новый князь… Игорь. Он не доверял мне. Считал, что я виноват в гибели Святослава.

– Но ведь ты сражался!

– Да, – кивнул Илья, – но не уберег. И этого мне никогда не простят.

Мы еще долго сидели за столом. Илья рассказывал о своей службе при Святославе, о походах, о битвах. Рассказывал неохотно, словно вороша прошлое, причинял себе боль. Но я слушал, не перебивая.

Илья Муромец, могучий богатырь, оказавшийся в опале, разжалованный в гонцы. Это было несправедливо.

Слушая его рассказ, я невольно сравнивал Илью с Добрыней и Алешей. Мои богатыри, верные, надежные. Но Илья… В нем чувствовалась какая-то иная мощь, какая-то первозданная сила, словно он был высечен из цельного куска гранита.

Игорь, не сумев оценить Илью, совершил большую ошибку, которую я мог бы использовать в своих интересах.

В голове начала складываться дерзкая, рискованная, но заманчивая идея. Переманить Илью на свою сторону. Сделать его своей правой рукой. Такой союзник, как Илья Муромец, многократно усилил бы мою дружину, сделал бы Переяславец неприступным.

Да, это было бы непросто. Илья, хоть и обижен на Игоря, но все же присягал ему на верность. Переманить его – значит, пойти на открытый конфликт с Великим князем. Но игра стоила свеч.

Я представил себе, как Илья, Добрыня и Алеша стоят плечом к плечу, защищая Переяславец. Три богатыря, три великих воина! Это была бы сила, с которой не сравнится ни одна армия!

Но что-то меня смущало. Илья – носитель системы. Правильно же я понял?

Глава 10

Я замер. Илья – носитель системы. Значит, и у него в голове Вежа. Или как она там у него называется. Не суть важно. Важно то, что он тоже носитель системы. Тоже получает задания, подсказки, бонусы. А может он игнорит их, чтобы не выглядеть как Ратибор? Не знаю, нужно это обмозговать.

Это меняло дело. Кардинально меняло. Если раньше я рассматривал Илью как потенциального союзника, как сильного воина, которого можно переманить на свою сторону, то теперь все стало гораздо сложнее. И опаснее.

Носитель системы – это не просто сильный воин. Это носитель как и я. И он играет по тем же правилам. А значит, его действия подчиняются той же логике.

А логика Вежи, как я уже успел понять, довольно проста. Она подталкивает к развитию, к усилению, к власти. Она дает информацию, но требует действий. Она поощряет победы и наказывает за провалы. Она прагматична.

И если исходить из этой прагматичности, то что нужно Илье? Власть? Слава? Богатство? Месть? Или, может быть, справедливость?

Он был воеводой при Святославе. Верно служил. А потом его разжаловали в гонцы. Унизили. Обидели. И кто? Игорь! Тот самый Игорь, который заключил союз с печенегами, что убили Святослава!

Но знает ли Илья об этом союзе? Вряд ли. А если узнает, то наверняка, ненавидит Великого князя. Как можно присягать на верность тому, кто якшается с убийцами твоего князя? Это предательство.

А еще есть венгры, о которых говорил Гордей. Венгерские лазутчики, которые плели интриги еще до гибели Святослава. И которые, вполне возможно, приложили руку к его смерти через тех же печенегов. Ведь им выгоден раздрай на Руси. Притянуто за уши, так как железобетонных доказательств у меня нет.

Если Илья узнает об этом он поймет, что Игорь не просто заключил союз с врагами, но и, возможно, сам причастен к гибели Святослава.

Тогда он точно не захочет служить Игорю. Тогда он, скорее всего, захочет отомстить. И тогда он станет моим союзником. Не просто союзником, а соратником.

Но как подвести его к этим выводам? Как сделать так, чтобы он сам докопался до истины? Ведь если я просто выложу ему все, как на духу, он может не поверить. Подумает, что я пытаюсь его обмануть, переманить на свою сторону.

Нужно действовать тоньше. Нужно дать ему возможность самому разобраться во всем. Самому принять решение.

Я отхлебнул квас, смакуя терпкий вкус. Взгляд мой непроизвольно остановился на Илье. Он сидел и усердно жевал.

– Илья, – привлек я его внимание. – Ты вот говоришь, что тебе нужно передать ответ князю Игорю. А какой ответ ты хочешь передать?