Текст книги "Путь голема (СИ)"

Автор книги: Виктор Мурич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Создать такое под силу лишь богам, – шепчет Лиля.

– Ты права, – говорит Тимоха, и снимает меч с плеча. – Не хотел бы я встретиться с ними.

– Ее устами глаголет истина, – с опаской глядя вверх, сказал Ильич. – Жаль что так…

– Димыч, да ты монстр! – помогает подняться мне с пола восторженный Прыщ. – Никогда и не мечтал такое в реале увидеть. Бах, и мы в другом месте… и нет комнаты! Телепорт. Врата в иное… Ну прямо обалденное иное… Я… Я даже не знаю что сказать. Нет, Димыч дай я тебе пожму лапу. – Он хватает меня за руку и трясет так, что я начинаю опасаться за ее судьбу. – Не знаю, как это у тебя получается, но я в шоке. Нет, Димыч, ты даже не понимаешь, что сделал…

– Отправил туда, откуда не возвращаются, – холодно заметила Дайла. – И стоило стараться?

– Да ты круче, чем вареные яйца, – продолжает митинговать Прыщ но, услышав девушку, запинается. – Это… Это как не возвращаются? Ты чего несешь такое? Мы же выбрались из западни?

– И взамен попали в другую, – сказала Дайла. – Я ведь не ошибаюсь?

– К сожалению, нет, – ответил Ильич. – Ты была прилежной ученицей.

– Лучшей!

– Непременно.

Высоко над головой в тумане кружатся стервятниками хищные тени. Играет огненными брызгами под ногами бурлящая лава, раз, за разом облизывая огненным языком разделяющий нас пол.

– Где мы? – Невольно отступаю от метнувшегося ко мне огненного протуберанца. Хоть и понимаю, что сквозь прозрачную толщу он не принесет мне вреда, а все равно неприятно, когда пламя пятки лижет. Почему-то в голову сразу лезут мысли о преисподней и очищающем от любых грехов огне. Тема религии никогда особо мне близка не была, но сейчас и здесь я готов во что-нибудь поверить. Если когда-нибудь мне доведется рассказать, что я здесь видел, я скажу, что был в месте, где богам когда-то стало грустно, и они разделили туман небес и огонь недр, хрустальными колоссами – саркофагами до боли знакомых душ. И еще я скажу, что людям здесь нет места. Ибо место это не для них… – Забвение спящих…

– Да, Димыч, к сожалению ты прав, – невесело кивнул босс. – Мы на многие километры под Хрустальным городом. Ни один человек здесь никогда не был. А если бы и оказался, то уже не смог об этом поведать. Мне лишь рассказывали об этом месте. Даже не думал, что увижу Тар-Лайданх.

– Забвение тех, кто потревожит спящих, грянет с небес стальным дождем, – процитировала Дайла, и выхватила из ножен короткий меч.

– Опять все плохо, – простонал Прыщ. – Ну, сколько можно? Да хватит нас пугать. Посмотрите, какая красотища вокруг. А вы все о плохом.

– Думаю, это в последний раз, – сказала Дайла, всматриваясь в молочный туман.

– Дима, ты специально пришел сюда? – спросил Ильич. – Открывая дверь, ты куда-то шел. Куда? О чем ты думал?

– Дверь?

– Ты умудрился открыть дверь из одной точки пространства в другую. Как Дайла перед этим. Только она использовала транспортер с неизвестной конечной точкой… Безрассудство, но выбора не было. А ты сделал это сам. И конечную точку выбрал сам. О чем ты думал?

– Домой хочу.

– Что?

– Перед тем как ударить руками в стену я подумал о том, что хочу домой.

– Ничего не понимаю, – развел руками Ильич. – Какой дом? Ты знаешь, куда нас привел? Домой…

– Я просто хотел вернуться домой. Туда где хорошо. Где родился. Где мне рады. Неужели это так трудно понять!

– Летит! – крикнула Дайла.

От увиденного хочется вжаться в землю или…

– Бежим! – закричал я, и изо всех ног помчал вперед.

Остальные тут же последовали за мной.

Дайла и Ильич бегут плечом к плечу. Тимоха тянет за руку белую от ужаса Лилю. Прыщ, вопя в один миг оказывается далеко впереди и скрывается в лесу светящихся колон. Страх рождает в человеке силу. Никогда бы и не подумал, что наш программист умеет так бегать.

Нас накрыла огромная тень.

– Петляйте! – крикнул Тимоха и дернул Лилю в сторону. – Так ему труднее выбрать цель.

Поздно.

Гремя стальным оперением, над нами завис огромный орел, способный не напрягаясь утащить лошадь. Воздух гудит, разрываемый взмахами исполинских крыльев. Пылающие глаза беспристрастно смотрят на сбившихся в кучу и съежившихся от ужаса людишек.

Хочется упасть пластом и, прижимаясь к земле, заползти в какую-нибудь щель. Взгляд мечется из стороны в сторону в поисках укрытия. Но тщетны усилия.

Закатив глаза, обмякла Лиля.

Оскалившись, Тимоха поднимается навстречу птице.

– Не возьмешь! – кривится страшной гримасой его лицо. Буграми вздымаются мышцы, под рваным спортивным костюмам. Молния на адидасовской куртке разошлась, обнажая идеальные кубики пресса.

Удар.

Птица лишь вздрогнула. Фламберг со звоном отскакивает от оперения, рассыпая градом искры. Мне даже показалось, что на мгновение в безжизненных глазах цвета пламени мелькнула насмешка.

Взмах крыльев и Тимоху воздушным потоком пригибает к полу. Клекот подобный грому лишает воли и оставляет внутри лишь страх.

Изогнутый клюв несется на опустившегося на колено Тимоху.

Гул точно от гигантского колокола рвет мозг и выдавливает глаза наружу. Дайла зажимает ладонями уши и вжимается в пол. Тимоха все-таки нашел в себе силы и встретил стальную мощь клюва встречным выпадом. От удара его бросило далеко в сторону. Ударившись об колону, он пару раз дернулся и затих.

Волна воздуха молотом прибивает к полу. Кажется, что вот-вот треснут под нажимом ребра. Краем глаза вижу смыкающиеся над Дайлой когти.

Кажется, что от страха я теряю рассудок.

Колоны превращаются в могучие дубы, а прозрачный пол покрывается травой и палой листвой. Вместо зловещего тумана над головой манящее глубиной чистое небо. Заливается в вышине пестрая птичка. Издалека несет свежей гарью. Клубится над лесом дымок. Туда мне и нужно. Деревья и кустарник расступаются, освобождая путь. Даже корявые корни жмутся к земле, стараясь не мешать. На встречу бегут звери. С ревом кружится на месте медведь с обгорелым боком. Всего лишь взгляд в его сторону и мишка, благодарно лизнув ладонь, скрывается в чаще. Живи любитель меда.

Вот я и на месте.

Полыхающий лес плачет мириадами искр умирающих деревьев. Жизнь превращается в пепел. Изнывая от боли, он умоляет о помощи.

– Я слышу тебя.

– Помоги, – стонет его душа.

Затем я и пришел.

-Будет дождь! – взлетела к небесам властная рука.

Дунул так необходимый ветер. Недовольно зашевелились на небосводе тучи. Не любят они, когда мы нарушаем их планы.

Вода стеной рухнула с небес не оставляя пламени ни одного шанса. Радуясь удобрившему грунт пеплу, скользнули к солнцу молодые ростки. Через несколько дней и следа не останется от черного шрама.

С шелестом склоняются к земле кроны несгибаемых столетних дубов.

– Мы ценим жизнь, но дарим смерть.

– Мы ценим жизнь! – закричал я, вскакивая на ноги и преодолевая силу воздуха. – Но дарим смерть!

От удара катана со звоном разлетается на две части.

С клекотом птица взмыла вверх.

Гарда и большая часть лезвия остаются в моих руках. На гладкий пол падают два куска металла.

Первый – острие. Мне даже нет необходимости поворачивать голову, чтобы посмотреть на второй. Я и так знаю.

– Он отсек коготь, – бормочет Дайла. – Коготь стража! Невозможно.

– Не одна ты удивлена, – говорит Ильич, помогая ей встать.

– Лежать! – крикнул я, и сделал Ильичу подсечку. Он падает, увлекая за собой девушку.

– Что ты себе позволяешь?! – кричит она и тут же умолкает от увиденного.

Сложив крылья, стальной смертью упала на пол птица.

Закусив губу, стараюсь, не моргнув выдержать натиск полыхающих глаз. От орла веет холодом и вечностью. Как тогда, на арене, меня словно осматривают изнутри. Перебирают по косточкам все поступки. Решают, жить мне или нет.

Клацая когтями по полу, птица приблизилась к Лиле. Пристально посмотрела на нее и громко крикнув одним взмахом крыльев перенеслась к лежащему в странной позе Тимохе.

– Ну и что ты натворила? – отбросив в сторону обломок катаны, я подхожу к Тимохе.

Тихо проклекотав орел толкнул клювом неподвижное тело. В исполине нет больше угрозы. Гордый хищник похож на кудахтающую у цыплят наседку.

– Чтобы дарить смерть нужно ценить жизнь, – Я провел рукой по скрежещущим под нажатием перьям. Словно глыбы льда коснулся. – Сила не в том, чтобы убить. Нет. Сила в том, что когда хочешь убить нужно уметь пощадить.

Птица изучающее посмотрела на меня, и укрыла Тимоху шатром из огромных крыльев.

Через мгновение она, оттолкнувшись от пола, взмыла вверх и скрылась в тумане.

– Я убил тварь? – спросил Тимоха, открыв глаза. – Где Лиля?

Я сполз на пол прислонившись спиной к колоне. Из меня словно все соки выпили. Нет сил и пошевелить рукой. Даже мысли замедлили свой ход. Надолго я запомню глаза, в которых живет огонь, смерть, безразличие, тоска… Наверное я так и не понял, что в них увидел, но твердо понял, что ни в коем случае не хочу, чтобы в моих глазах было такое… Никакое могущество не компенсирует такую тоску и пустоту…

– Что я тебе говорил? – сказал Ильич, морщась и растирая ногу. – Страж признал его. Сама видела.

– Я мало что видела, – буркнула Дайла, протягивая ему руку. Подняв на ноги кривящегося от боли Ильича, она одарила меня косым взглядом. – В основном пол видела. Красивый. Особенно огненная река внизу.

– Но ты не можешь отрицать, что он остановил стража? – он хитро улыбнулся. – Ведь не можешь?

– Не могу, – сказала Дайла и отвернулась. – Поступок достойный великого воина.

Ильич в ответ только сердито махнул рукой и поковылял ко мне.

– Ты как? – поинтересовался он.

– Устал, – честно признался я, еле шевеля губами. – Кто это был?

– Страж, созданный чтобы хранить сон спящих.

– Тогда все понятно. – Я попытался улыбнуться, но как-то не вышло. – Надеюсь своим шумом мы их не разбудили… А то на какое-то время я на скамейке запасных.

– К сожалению, они спят вечным сном.

– Она жива! – кричит Тимоха. Его голос доносится ко мне словно издалека. Веки становятся все тяжелее и тяжелее.

– Ты поспи, – укрывает меня рваным пиджаком Ильич. – У нас впереди долгий и тяжелый путь. Мы обязаны найти Прыща, иначе… – он задумался, – иначе пропадает смысл…

– Смысл чего?

– Моей жизни, – неохотно ответил он. – Все. Отбой. Не думаю, что дальше будет легче. Нужны силы.

– А хорошие новости есть? – шепчу, еле шевеля губами. – А то от вас сплошные неприятности… А она ничего!

Ильич, проследив направление моего взгляда, улыбается:

– Ты прав. Вся в маму. Вот только характер подкачал.

–

Несколько часов мы провели в поисках Прыща.

Стараясь не терять друг друга из виду мы бродили меж колон-близнецов и кричали что есть сил. Но тщетны были усилия. Лишь клекот в тумане отвечал на наши призывы. Наконец устав от бессмысленных блужданий мы остановились. Лиля обессилено опустилась на пол. Тимоха точно страж замер возле нее, оперевшись на меч.

– Что дальше? – поинтересовался я. – В этом бескрайнем лесу мы можем бродить до бесконечности.

– Здесь нас и вашего друга могут разделять не только шаги, но и годы, – заметила Дайла. Все это время она старалась держаться от меня подальше. – В этом месте не работают привычные законы природы. То, что мы до сих пор живы уже чудо.

Ильич согласно кивнул.

– Неужели все? – обвел нас взглядом Тимоха, надеясь услышать возражения.

В ответ я лишь понурил голову. Мне нечего сказать. Я никогда особо не любил нашего программиста и его выходки, но сейчас мне искренне жаль, что его нет. Я могу лишь сожалеть, что каждое утро, как зам босса, чихвостил его за пивной аромат и расхлябанный вид. Что грубо отшивал, когда он клянчил червончик до получки. Что настучал на него Ильичу за махинации с компьютерами, в результате которых часть нашей техники претерпела существенные изменения, а в его кармане осело несколько зеленых сотен. Кто ж знал, что он тогда проигравшись в онлайн казино, влез в долги и попал на счетчик. Не сработала тогда его система. И вместо кучи денег, расчет ведь был стопудовый, он получил вечерний визит местного ростовщика с парой бугаев.

– Ну, придумайте же что-нибудь, – попросила Лиля с покрасневшими глазами. Все время поисков она плакала. – Димыч, ты ведь ТАКОЕ можешь… Ильич, вы же больше всех знаете… Тимошка… Вы же мужчины, вот и сделайте что-нибудь.

Тимоха кусает губы и старательно отворачивает лицо. Я его понимаю. Бессилие…

Ильич, раскурив сигару, неторопливо пересчитывает содержимое золотого портсигара и недовольно хмурится, толи по поводу оскудевания табачного запаса, толи по поводу пропажи Прыща. Его не поймешь.

– Лиля… – Задержав дыхание, я мысленно считаю до пяти. – Я не знаю что делать. Честно. Извините… что разочаровываю.

– Слабаки! – кричит Лиля и, вырвавшись из рук Тимохи идет прочь.

– Лиля! – кричит он вслед.

– Отстань. Все вы слабаки! Неспособны даже товарища спасти. Только бахвалитесь. Мы уже столько вместе прошли, а вы… Видеть вас больше не хочу!

– Ильич, какой у нас шанс выбраться отсюда? – спрашиваю вполголоса.

– Если верить тому, что знаю я – шансов нет. Если конечно ты не в состоянии прорыть тоннель в несколько километров.

– Я не крот, рыть не умею… Но с женщиной…

Догнав Лилю, беру ее за руку. Я стараюсь придать голосу уверенность, а с лица стереть безнадежность.

– Лиля я обещаю тебе, что найду нашего Прыща.

– Правда? – она кулачками растирает слезы по чумазому лицу. – Ты обещаешь? Сережку найдешь?

– Обещаю!

Словно дети, взявшись за ручки, мы возвращаемся к остальным. Сияющая Лиля, приподнявшись на цыпочки, целует меня в щеку:

– Дима пообещал Сережку найти.

– Тимоха, только не бей. – Улыбка мне дается с трудом.

Тимоха шутливо показывает кулак. Настроение девушки передается и ему.

– Ты что творишь? – дернула меня в сторону Дайла. – Зачем ты ей обещаешь то, что не сможешь выполнить. Это недостойно воина. Я же говорила что…

– Что нас могут разделять шаги и годы. Я помню. Ты знаешь сказку о Ходже Насреддине, эмире и осле?

– Что? Какие сказки про ослов могут быть сейчас? Совсем ума лишился? Даже приближенный не найдет отсюда путь.

– Значить не знаешь. Не шуми, остальные пусть думают, что мило воркуем.– Я приложил палец к ее губам. Они оказались нежными и мягкими. – Однажды Ходжа пообещал эмиру научить не то осла не то ишака богословию за сколько-то лет. Уже точно не помню за сколько… Кажется лет за двадцать. И взял за это немалую плату – кошелек золота. Большие деньги на то время. В случае невыполнения обещания Ходжа лишался головы.

– Это невозможно! – хлопнула меня по руке девушка. – Дурацкий спор.

– Конечно, невозможно. Так же говорили Ходже все его друзья. На что он возразил, что за это время умрет либо эмир, либо осел… Вот так-то.

Я специально опустил последнюю часть этого старого анекдота про Насреддина в Бухаре, чтобы не огорчать наивную туземку.

– Ты хочешь сказать что… – она как-то странно посмотрела на меня и вернулась к остальным, где разгорался шумный спор.

Все-таки есть в ней что-то магнетическое. Рядом с ней чувствую себя куском железа.

– Он пообещал! – чуть ли не кричит Лиля. – Он может! Он из комнаты нас вывел, птицу прогнал, значит и Прыща найдет.

Тимоха согласно кивает:

– И на арене не хорошо себя показал. Первый раз на ринг вышел и не лег. Уважаю.

Приятно когда в тебя верят. Но себя-то я не обману. А хотелось бы поверить в чудо.

– Это невозможно, – тихо говорит Ильич. – Мне очень жаль, но я знаю, о чем говорю.

– Он будет учить осла говорить, – улыбнулась Дайла и подмигнула мне.

– Кого? – вытаращился на нее Ильич.

Что не говори, а приятно видеть невозмутимого босса растерянным. Мелочь, а приятно.

– Осла. Или убьет эмира, потому что времени у нас в обрез. Вот так-то.

–

Понуро бреду меж колон, стараясь не оглядываться на плетущихся за спиной людей. Ноги дрожат от усталости, и нестерпимо хочется есть. Тело бьет озноб. Пересохший от жажды язык с трудом облизывает растрескавшиеся губы. Даже не помню, когда в последний раз в моем желудке была пища. Вчера… позавчера… год назад…

Будь проклято это место не имеющее ни дня, ни ночи.

Помню лишь, что это была корпоративная вечеринка положившая начало всем этим событиям. Сидя на своем столе с бутылкой чешского пива местного разлива в одной руке и здоровенным куском пиццы в другой я пьяно разглагольствовал о жизни и бабах. Тимоха и сидящая у него на руках Лиля незаметно целовались, и кивали невпопад на мои высказывания. Прыщ, покачиваясь в ритм музыке, опорожнил очередную рюмку, и принялся объяснять мне, что коробке с пиццей не место на клавиатуре компьютера и нужно проявлять уважение к современной технике. И не нужно размахивать так бутылкой, а то плескануть может на колонки, из которых льется такая замечательная музыка. И вообще Офра Хаза не только красивая женщина, но и великая певица. И что он готов набить морду любому, кто смеет утверждать, что она умерла от СПИДа. Всем уважающим себя людям известно, что израильская певица умерла от воспаления легких. За что в ответ получил кусочком пиццы в глаз и вызвал приступ хохота коллег. Сейчас я могу лишь сожалеть и мысленно извиняться перед ним. Не смеялся лишь совершенно трезвый, не смотря на изрядную порцию коньяка, Ильич. Затягиваясь сигарой, он хитро поглядывал на нас из глубокого кресла.

Тоскливо занывший желудок прервал воспоминания. Интересно, через какое время будет первый случай каннибализма? И кого съедят первым? Шутки шутками, а пройдет еще какое-то время и желание выжить начнет брать силу над порядочностью и гуманизмом. Хорошо корчить из себя интеллигента сидя в благоустроенной квартире с пузатым бокалом чего-нибудь согревающего и философствовать о бесчеловечности происходящего на многодюймовом широкоформатном и плоском экране с акустикой пять-один. Бить себя кулаком в грудь, как бы доказывая: «Да я бы! Я знаю как правильно. И не смотря ни на что… ни при каких условиях. Я же Человек! » А вот сунь его в ту самую порицаемую реальность, и посмотрим, сколько кровушки прольет наш интеллигент следуя самому сильному инстинкту человечества… Нет я не о тяге к размножению, это вторичное. В любой ситуации человек пытается выжить. Выжить любой ценой. Пусть даже цена – жизни других людей. Я уж не говорю о преодолении норм человеческой морали. Как наглядное пособие к вышесказанному уместно вспомнить великолепный японский фильм «Королевская битва». Обычные японские школьники, желая выжить, наплевали на этические нормы, дружбу и принялись весьма профессионально и находчиво крошить одноклассников в капусту.

Конечно, нельзя обобщать и обвинять все человечество. В любом правиле бывают исключения, но на то они и исключения, чтобы встречаться редко.

Только Лиля преданно верит, что я найду Прыща. Лишь вера в это делает ее сильной – за все время ни единой жалобы или недовольства. Короткий тревожный сон и вперед на поиски. Каждый раз, когда вижу ее осунувшееся, но полное надежды лицо, мне хочется, чтобы умер Ходжа, а не осел или эмир. Волочащий за собой по полу меч Тимоха придерживает ее рукой за плечи. Сравнительно бодрые Ильич и Дайла тихо спорят меж собой на ходу. Девушка импульсивно жестикулирует. Наверняка снова кости мне перемывают. Ну и пусть. Какая сейчас разница ЭТОТ я или НЕ ТОТ? Никакой. Я даже не знаю кто этот такой и зачем он здесь. Голодный бред.

В голове ни одной мысли о том, как можно найти Прыща. И где его черти носят? Я и всего-то видел, как он скрылся меж колон.

Запнувшись ногой за ногу, я грохнулся на пол, больно ударившись плечом.

– Димыч, ты как? – подошел Тимоха.

– Плохо мне, – просипел я. – Кажись Тимоха я слабак. Ноги не несут и голова кружится. Давайте дальше без меня…

Пусть меня оставят. Я смогу спокойно уснуть, не думая ни о чем. Уснуть и никогда не проснуться. Сразу уйдет боль в растертых ногах, уймется стенающий живот и угаснет чувство вины…

– Ничего, я тебя понесу. – Он легко подхватил меня на руки и зашагал вперед.

Его поступок пробуждает во мне желание жить. Если кто-то делает для тебя что-то, значит, ты нужен.

– Ильич, Дайла, – я попытался сглотнуть, но оказалось, что слюна во рту закончилась. – Мы уже не раз попадали в безвыходные ситуации. Абсолютно безвыходные. Но каждый раз мы что-то делали и шли дальше. Вы многое знаете … Что нужно сделать сейчас?

– Не знаю что тебе сказать… Только повторю услышанные много лет назад слова… Нет там ни выхода, ни входа. Нет там ни времени, ни пути. Нет там места никому кроме спящих. Небытие тех, кто потревожит спящих, грянет с небес стальным дождем, – начал Ильич.

– Поцелуй огня ждет тех, кто приручит бессмертную птицу, – эхом вторит Дайла, закрыв глаза. Словно молитву читает.

– Супер, – криво ухмыльнулся я. – Ваша эрудиция это что-то. Вот только пользы с нее…

– Ой! – пискнула Лиля, растянувшись на полу лицом в низ. – Упала. Какая я неуклюжая.

– Я помогу, – метнулся к ней Тимоха, не выпуская меня из рук.

– Ой! – еще раз пискнула она. – Какие у него глазки красивые. Ой! Он на меня смотрит… Тимоша! Он плохой! Берегитесь!

– Что, кто? – завертели головами по сторонам Ильич и Дайла. Девушка выхватила меч, а босс из-за пояса топорик и в один миг прижались спинами друг к другу.

– Прости, – сказал Тимоха, опуская меня на пол. – Помогу Лиле и приду.

Ощупываю взглядом клубящийся в вышине туман, но ничто не предвещает угрозы. Где же она увидела опасность? Вот я балбес, она же упала лицом вниз. Кряхтя, переворачиваюсь. Лучше бы я этого не делал.

Из бурлящей под полом магмы на нас бесстыдно пялятся два огромных глаза. Медленно, метр за метром из потока расплавленной породы поднимается вверх огненная туша.

Тимоха одним рывком оторвал Лилю от пола и словно шайбу по льду запустил в сторону по гладкой поверхности пола.

– Женщинам в бою не место, – хмуро сказал он, поднимая вверх меч. – Я готов!

Жаль, о себе такого сказать не могу. Я не то, что не готов, я готов… готов сделать ноги куда подальше от прильнувшего снизу к полу монстра.

– Может, не пробьет, – шепчу, оценивая толщину разделяющей нас преграды. – Да тут же такая толщина…

Хр-р-рясь.

Разбрасывая людей в стороны, пол прорвало гигантским фурункулом. Метнулся навстречу туману сноп искр. Хлюпнула в стороны лава, растекаясь полыхающими реками вокруг кратера.

Как упал, на четвереньках я рванул в сторону, спасаясь от жара.

Воздух в один миг сменил затхлую прохладу на обжигающий зной полуденной пустыни. И в центре этой пустыни хохочет огненный исполин. Руки – струи пламени. Ноги – столбы лавы.

Один за другим поверхность пола прорывают извергающие огонь вулканы. Змеятся трещины, отрезая путь к отступлению. Клубы раскаленного пара рвут легкие, жгут слезящиеся глаза.

Полыхающим факелом Тимоха бросился на монстра. Фламберг, не встречая сопротивления, рвет огненную плоть врага, которая тут же смыкается невредимой. Плавится, прилипая к обожженному телу, синтетика спортивного костюма. Монстр заливается хохотом и небрежным движением руки прижимает Тимоху к себе…

– Нет! – кричит Ильич. – Нет, этого не должно было случиться!

Истошный крик еле слышен сквозь зловещий смех.

Перебирая руками, пытается отползти в сторону Лиля, волоча за собой обугленные культи. Стеклянные глаза полны безумия.

– Ее нужно спасти, – сквозь гул пламени слышен голос Ильича. – Главное ее!

Петляя меж колон, и перепрыгивая трещины, неестественно быстро мчатся Ильич и Дайла. Ухватив Лилю под мышки, они скрываются в клубах пара, оставив меня один на один с исчадием огненного ада.

– Ну, вот, – бормочу я, пытаясь подняться. Голова кружится как с похмелья. Тяжелый воздух душит. – Один за всех… а все умерли или сбежали. Козлы! Еще припомню… потом…

Рука натыкается на горячий металлический предмет. Фляга Ильича. Очень кстати. Огненный напиток кажется родниковой водой. Сделав пару глотков, прячу сосуд в задний карман джинсов.

Бреду в дыму не видя дальше вытянутой руки. Клубящееся марево пронзают красочные салюты.

– Ну, привет, – буркнул я, почувствовав жар впереди. – Вот я тебя и нашел.

Монстр дохнул на меня пламенем. Затрещали волосы, разнося запах горелой щетины. Боль уже давно покинула меня. Я всего лишь случайный зритель, наблюдающий истязания над телом некого Димыча.

– Чем еще пугать собираешься? – устало поинтересовался я у огненного исполина. – Только будь оригинальнее, пожалуйста. Банальности утомляют меня.

Порождение лавы остановилось. В огромных глазах – любопытство.

– Что заинтриговал? – спрашиваю, ухмыляясь. – Ты мыться любишь?

Плюнув сгустком расплавленной лавы мне под ноги, монстр сделал шаг вперед.

– Про Мойдодыра слыхал?

И еще шаг.

– Значить не любишь. Это хорошо… для меня. Будем приучать тебя к гигиене.

Почуяв неладное исполин бросился вперед, растопырив руки.

– Будет дождь! – взлетела вверх властная рука.

Из ниоткуда взявшиеся массы воды рухнули вниз, прибивая пламя. Столбы пара с шипением устремились вверх, вливаясь в туманный покров. Жалко шкварча, некогда великий монстр съежился, и скользнул в спасительный жар лавы через трещину в полу.

– Сработало, – бормочу, спрятав лицо в ладонях от жгучего пара. – Опять сработало.

Кожа зудит, и покрывается волдырями. Дымится прогоревшая местами джинсовая куртка.

Димыч – курочка гриль. Намазать горчичкой, присыпать молотым черным перцем и да здравствует язва.

Пар и дым развеялись, показав поле боя. На сотни метров в стороны пол превратился в перепаханную трещинами долину кратеров.

Осуждающе глянули снизу притухшие глаза, перед тем как нырнуть вглубь.

– Не на того напал. Думай в следующий раз на кого прешь, – желаю нырнувшему в море жара противнику.

Стараясь не смотреть туда, где лежит Тимоха, перепрыгиваю все еще дышащие жаром трещины и обхожу стороной курящиеся вулканы.

Подошва на кроссовке оплавилась, и пальцы, раз за разом касаются горячего пола. Где-то там впереди должны быть Ильич, Дайла и Лиля. Содрогаюсь, вспомнив обугленные полена вместо ног.

Как же мне хочется, чтобы это все оказалось лишь страшным сном и не более. Чтобы я, придремав после сытного обеда в своем кресле на работе, всего лишь увидел кошмар и сразу проснулся. А вокруг подшучивая стояли и Прыщ и Лиля обязательно стояла… и Тимоха в спортивном костюме. Я бы даже не заикнулся о несоблюдении формы одежды. «От твоего храпа компьютеры виснут» – обязательно съязвил бы Прыщ и поник под суровым взглядом босса.

– Эй, – послышался слабый голос из-за большого вулкана. – Кто там? Ты вернулся. Ты же меня не бросил…

– Ох, ты… черт! – Я поморщился, увидев лежащую на спине у подножия вулкана Дайлу.

– Что не так хороша, как тогда, когда ты на меня пялился, и слюни пускал? – сердито зыркнули зеленые глаза. – Не смотри туда. Не надо.

Она прикрывает ладонями обугленную дыру в животе размером с кулак. Крови нет, и воняет пережаренным мясом. Побелевшее лицо совершенно спокойно и не выражает признаков боли.

– Как это… так? – Стягиваю с себя куртку и подкладываю девушке под голову.

– Не старайся. Я не жилец. Просто побудь со мной… Долго ждать не придется.

– Не говори глупостей, – пытаюсь я храбриться. – Сейчас придет Ильич, и мы обязательно что-нибудь придумаем. Я сейчас сделаю из моей рубашки бинты… Говорят ожоги мочой лечить хорошо… Не ты не подумай ничего плохого. Это уринотерапия.

– Не суетись. Никто не придет. Он утащил девчонку и оставил меня здесь… Бинтов тоже не надо. Про уринотерапию забудь…Боль я сняла, все таки дочь приближенного, а на большее умения не хватает. И так повезло – нормальный человек с такой раной умер бы мгновенно.

– Хорошо, я понял. – Сажусь рядом с ней на пол. – Чем я могу тебе помочь? Скажи. Я обязательно выполню.

Улыбка на мгновение озарила бледное лицо.

– Ты милый. Но глупый. Наверное, возомнил себя не пойми кем в свете последних подвигов?

– Я так и не смог понять свою роль в происходящем. Со мной и вокруг меня происходят совершенно необъяснимые события. Мне даже сказать нечего. Может, ты объяснишь?

– Что бы ты хотел услышать? Ответы на вопросы станут платой за то, что ты побудешь со мной.

– Я даже не знаю о чем спрашивать, – хмыкнул я. – Но попробую… Приближенные, кто они? Кто ты? Как мы сюда попали? Как во всем этом замешан Ильич? Чего вы от меня ждете?

– Хватит, хватит. – Перебила меня Дайла. – Ну и аппетит. Но раз пообещала, то попробую ответить, на сколько времени хватит.

Она настолько спокойно говорит о своей смерти, что у меня мороз по коже идет. Хотел бы я уметь так держать себя в руках. В разговоре то и дело мой голос срывается и приходится делать вид, что кашляю. Не думаю, что мне удается ее этим обмануть.

– Чтобы тебе было проще, я начну с истории нашего мира, – начала рассказ Дайла. – Много веков назад в наш мир пришли боги в золотых одеждах. Они были не добрые и не злые но…

– Мы суровы, но справедливы, – закончил я.

Девушка удостоила меня пристального взгляда, кивнула и продолжила.

– Уже намного позже мы узнали, что они бежали после поражения в битве. Враг преследовал их. Наш мир стал для них тайным убежищем. Многие из богов были ранены и вскоре умерли. Оставшиеся в живых построили на их могилах Хрустальный город. Боги с легкостью покорили племена, населяющие единственный пригодный для жизни континент.

– Всего один континент на целой планете?

– Всего их пять, но четыре из них при каждом затмении скрываются под водой. Это происходит два раза в год. Сломив сопротивление племен, боги взамен дали им знания. Хрустальный город стал столицей быстро развивающегося государства. Цивилизация совершила гигантский прыжок вперед. Всего за несколько поколений люди изменились. Появились школы, больницы. Боги поощряли развитие науки и культуры. Новые технологии вошли в нашу жизнь. Мир преобразился. В людях угасло первобытное зло. На смену ему пришла гармония и любовь. Так написано в нашей истории.

– Боги, какие они были?

– Такие же как мы, только могущественные и бессмертные. Лишь древний враг мог нанести им вред. Боги собрали вокруг себя самых умных и талантливых людей этого мира и дали им силу. Приблизили их к себе, сделав верными помощниками. Так появились приближенные. Одним из них был и есть мой отец.

– Ты же сказала, что это было давно. Как может быть еще жив твой отец.

– Я же сказала – боги дали им силу и знания. Приближенные кое в чем отличаются от людей. Я – тому пример, ведь я дочь приближенного и унаследовала часть данной ему силы. Не думаю, что обычный человек мог разглагольствовать с такой дыренью в животе.

– Всего лишь крохотная дырочка.

– Не подлизывайся. Прибереги комплименты для более перспективных кандидатур. Так вот, приближенные лечили людей и скот, делали погоду, обучали детей, в общем, помогали богам содержать мир в порядке. Все было хорошо до того самого дня… Праздник урожая… В этот день в наш мир пришло зло от которого бежали боги. Император со своим войском все-таки нашел их. Грянула великая битва. Ты сам видел ее следы – расплавленный квартал кожевников. Часть суши превратилась в мертвые пустыни. Исчезли леса, испарились реки, выгорели дотла деревни. Погибло множество людей.