Текст книги "Путь голема (СИ)"

Автор книги: Виктор Мурич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Это тулья, – радостно заявила Ялла, указав на замершего в дверях таракана размером с кровать. – Пива?

Потерев лапами брюшко, и кокетливо помахав усиками, тварь уставилась на нас. Откуда-то из-под живота вывалился хобот толщиной в руку. Что-то там в биологии писали про яйцеклады…

Ильич захохотал так, что таракан испуганно дернулся и исчез. Босс хохотал, вытирая слезы как ребенок:

– Ну что Димыч, удалась шутка?

– Не очень, – выдохнул я, вытирая холодный пот со лба. – Перебор.

– Знаешь, кто ты, Димыч? – с ненавистью глянул на меня Прыщ. – И шутки у тебя такие же.

– Ну не обижайся, – хотел я хлопнуть его по плечу, но Прыщ увернулся. – Сам такого не ожидал. Ну, прости. Глупо вышло.

– Я же теперь до конца жизни ни есть, ни пить не смогу, – пробормотал Прыщ зеленея лицом.

– Тогда он наступит быстрее, чем ты ожидаешь, – заметил Ильич. – Шутка была действительно неудачной.

– Я молодец? – с сомнением поинтересовалась Фея.

– Более чем, – хмуро произнес я, испытывая чувство стыда. Зря я затеял это все.

– Я тебя не правильно поняла?

– К сожалению, правильно. Ты молодец. Это я глупость совершил. Прости Прыщ.

– Мне бы вниз, – пошатываясь, подошел к двери Прыщ. Он был словно не в себе.

Фея вопросительно взглянула на меня.

– Только осторожно, – попросил я. – И побудь с ним. Пожалуйста.

Она кивнула, и нежно подхватив Прыща, скрылась в дверном проеме.

– Глупо получилось, – хмуро произнес я, опускаясь на лежанку. – Не думал, что так выйдет.

– Это не важно. Феи согласились помочь нам и доставить в нужное место. Нам не придется провести две недели в пути, укрываясь от слуг Императора. Завтра к вечеру будем на месте.

– Вы получили то, что хотели.

– Ты даже не представляешь, сколько я к этому шел. Сколькими людьми пришлось пожертвовать, чтобы это стало реальностью. Мы сможем вернуть прежние времена. Император будет изгнан из нашего мира. Боги вернуться и мой дом станет таким как прежде.

– Вы уверены, что все этого хотят?

– Они ошибаются или не понимают своего счастья…

– Хватит Ильич. Я вас понял. Где-то я уже это слышал. Не я вам судья. Это ваш мир и вы решайте его судьбу. Куда нам дальше?

– К месту, где нога бога впервые коснулась нашей земли.

– И?

– Увидишь – поймешь. Это особое место. Там твои друзья освободятся от ноши. Там начнется возрождение нашего мира.

– Извините, что прерываю вашу беседу, – сложил крылья Ялл, входя в дверь. – С девушкой все в порядке. Она не в настроении и предпочла прогулку в одиночестве. Можете не волноваться, с ней будет все хорошо.

– Спасибо Ялл. Что-то я сегодня много глупостей совершаю.

– Голову тулям скормить или посмотришь?

– Какую голову?

– Эту, – протянул мне тканый мешок фей. – Ты попросил ее показать себе.

Ильич удивленно поднял бровь.

– Непереводимая игра слов, – пояснил я. – Я попробую ее посмотреть.

Фей опустил мешок, укрытый темными пятнами к моим ногам. От мешка пошел нехороший запах. Я заглянул внутрь. Пятна засохшей крови на тюбетейке с кисточкой. Я перевел дыхание и опустил руку внутрь.

– М-мать, вашу! – выдохнул я, взглянув на обезображенное гримасой смерти таоке знакомое лицо. – Тульям! Не разворачивать!

– Что там? – приподнялся, пытаясь рассмотреть Ильич.

– Урод какой-то. Мерзость редкостная.

– А все же?

– Ильич, это вас не касается!

– Конечно-конечно, – примиряющее выставил ладони Ильич. – Но тебе не кажется странным…

– Не кажется! Что еще?

– Дима, ты уверен?..

– Послушайте Ильич, – я как мог, сдержал приступ слепого гнева. – Завтра мы отправимся в путь и ваш мир получит долгожданную благодать… А сегодня… Сегодня я хочу напиться.

– Но тульи, – начал было Ильич.

– Плевать, хоть мочи ослиной лишь бы спиртом была. Ялл?

– Ты почетный гость. Великое дело сделал. Тебе решать, как отдыхать.

– Ялл, можно еще просьбу?

– Слушаю? – внимательно посмотрели на меня старческие глаза глубиной прожитых лет.

– Поймай меня у самой земли, – крикнул я, бросаясь навстречу гудящему воздуху.

Одним мигом пронеслась пышная крона, и земля метнулась на встречу. В это мгновение мне хотелось, чтобы он не успел, чтобы бах и все. Чтобы забыть обо всем… О том, что я не человек и все мое прошлое это бездарно на скорую руку слепленный чужой вымысел. Что у меня нет прошлого и нет тех, кого я помнил и любил. Что кто-то создал меня ради… Я даже не знаю, зачем я появился на свет и из какого дерьма был слеплен. В один миг я потерял все: прошлое, себя, смысл будущего. И что дальше? Зачем жить? Смысл?

Я закрыл глаза, втайне надеясь, что Ялл не успеет.

Успел. Меня резко рвануло вверх, так, что заныли суставы и ноги коснулись земли. В ногах не было сил, и я опустился на траву как на зеленый ковер. Острые травинки щекотали мое лицо, норовили залезть в ухо. Какая-то невзрачная букашка выкарабкалась на изгибающийся стебель, взглянула на меня серебристыми фасеточными глазенками и, распахнув двойные крылья, метнулась в небо.

– Плохо? – сложив крылья, опустился рядом со мной фей.

– Не то слово.

– Понимаю.

– Неужто? Живете тут в лепоте и благолепии…

– Феи чувствуют тебя. Весь лес испытывает боль. Твою боль. Ты не заметил, как утихла жизнь красок? Мы не можем тебе помочь. Мы не можем дать ответа ни на один вопрос, которыми ты себя мучаешь.

– И на том спасибо, – поднялся я, отряхивая тканые штаны от налипших травинок. – Тулей звать нужно или сами придут? Посуда своя или у них все с собой?

– Дочь принесет твой алкоголь. Иди прямо и выйдешь к озеру. Там красиво.

– Спасибо Ялл, – похлопал я его по сухощавому плечу. – Мне стоит побыть одному.

– Я не могу помочь, – сказал он, перехватив мою руку. – Могу дать лишь совет. Ты кому-то очень нужен. Узнаешь кому – получишь ответы на вопросы.

Я кивнул в ответ и неторопливо побрел через лес. Возможно в другое время деревья-исполины, подпирающие пышными кронами небеса, и вызвали бы мое восхищение, но не сейчас. Я даже проигнорировал высунувшуюся из кустов тараканью морду. Толи узрев меня, толи почувствовав мое настроение, тулья тут же шмыгнула в чащу.

По натоптанной тропинке я вышел к озеру. Фей был прав – действительно красиво. Похожее по форме на фасолину озеро растянулось на пару-тройку километров. Многочисленные ручьи, рождающиеся высоко в горах питают его ледяной и хрустально чистой водой.

Я присел на корточки и зачерпнул ладонью воду. Она оказалась чуть солоноватой и такой холодной, что зубы заныли.

Над головой захлопали крылья. Ялла с каменным лицом поставила на плоский камень тыковку, две плошки и плетеную корзинку нагруженную чем-то вкусно пахнущим.

– Второй прибор лишний, – заметил я. – Можно убрать. И закуску я не заказывал.

Ялла показала язык и, взмахнув крыльями, скрылась за кустами.

– Вот чертовка, – проводил я ее взглядом. – Чудо природы.

Плеснув из тыковки в плошку, я принюхался.

– Вам бы таракашки бизнес свой открыть, – крякнул я, проглотив янтарную жидкость. – Наш мир стал бы вашими пожизненными клиентами. Или рабами.

– Спился бы твой мир, – сказала, выходя из кустов Дайла. – Эти таракашки умеют угодить. Каждый получает то, что хочет.

– Симбиоты, блин, – налил я себе вторую порцию и тут же выпил. – Хороши, черти. А феи неплохо устроились. Я бы сам от такой прислуги не отказался.

Напиток мягко разливался по телу. Ощущение тепла и покоя окутало меня пушистым банным халатом. Не хотелось ни куда идти, решать чужие проблемы… Вот так бы сидеть все время рядом с Дайлой, пялиться на озеро и…

– пить, – закончила за меня девушка. Оказывается, я мечтал вслух. Глотнув напитка, она сплюнула на траву. – Гадость. Странный у тебя вкус. Что это?

– Наверное, коньяк столетней выдержки.

– Почему, наверное?

– Потому, что не пробовал, – я отставил неудобную плошку и приложился непосредственно к сосуду. – Я пью свою иллюзию. Каково? – И сам же ответил. – Если не думать, что это испражнения здоровенного таракана.

– Как же ты на него похож, – прошептала Дайла, неожиданно коснувшись пальцами моих губ. По ее щеке поползла слеза.

– На кого? Таракана?

– Не важно, – вытерла она лицо. – Уже не важно.

– Не расстраивайся Дайлушка, – попытался я обнять девушку, но меня вежливо отстранили. Я криво ухмыльнулся и сделал глоток. – Все будет хорошо. Наше путешествие приближается к концу. Думаю, ты и сама знаешь, что завтра пернатые отнесут нас в нужное место и дело в шляпе.

– Расскажи мне все подробнее, – прильнула ко мне Дайла. – Что ждет нас завтра?

– Завтра мы свершим твою мечту. Боги вернутся в ваш мир… Честно говоря, мне не по душе все это мероприятие. Ну да ладно, я в политике не силен. Это ваш дом и вам в нем жить. Я всего лишь Буратино в сказочном мире Мальвины. Вот только папаня неизвестен… Я бы ему любовь и признание в полной мере высказал в морду раза два. А то и три. В лицо, то есть. Хотя если в лицо то все четыре. Сволочь он, одним словом. – Я громко отрыгнул и прикрыл ладонью рот. – Извини. Крепкий напиток.

– А дальше что? И понятнее говори. После коньяка из тебя одни шарады льются.

– Дальше вы заживете в мире и благолепии… благочестии… блажи… В общем хорошо жить будете.

– Я не про будущее говорю, – Дайла заметно нервничала. – Я про завтра.

– А завтра и есть будущее, – хихикнул я, прикладываясь к волшебной тыковке. – Ильич сказал, что завтра… А тебе зачем? – подозрительно глянул на двух близняшек со шрамом на лице рядом с собой. – Ильич сказал, что правду только он знает.

– Вдруг что пойдет не так. Я должна быть готова к возвращению богов. Некоторое время после перерождения они будут беззащитны и мы должны им помогать. Ильич переоценивает себя. Слишком важное событие, чтобы допустить ошибку. Мы не можем себе этого позволить.

– А-а-а-а. Ну тогда конечно. Ты не поверишь, Прыщ, Тимоха и Лиля всего лишь флешки на которые записаны данные. Перерождение бред! Мы придем, ик-ик… прилетим на нужное место и информация… Ой, пусто! Закончилось.

Я с огорчением посмотрел на сухое донышко тыковки.

– Где это произойдет? – спросила Дайла, не сводя с меня бездонных глаз. – Я должна быть готова. Паранойя Ильича может привести к беде.

– Он что-то про первый след говорил… Знаешь, мне что-то спать хочется. Я тебе голову на колени положу?

– Какой след? – вскочила на ноги Дайла.

– Армстронга. Он кстати на днях умер. Ты не поверишь, его правительство этого даже не заметило. Герои нужны только в нужный момент. Потом о них забывают.

– Ты о ком? – с непониманием посмотрела сверху вниз Дайла.

– Деревенщина, – хихикнул я, умащивая голову на камне. – Он первый след на Луне оставил. Представь себе, мужик – первый мужик, ступивший на Луну… Баб там вообще отродясь не было. Ик-ик. Представила? Вот он умер и всем побоку! Представила?

– И что? – непонимание было написано на лице девушки крупными буквами.

– Големы нужны только тогда когда нужны. Дальше о них можно забыть.

– Какие големы?

– Големы? Я хотел сказать герои. Он пришел, сделал свое дело и в утиль. Под пресс забвения.

– Димыч, ты в бред впадаешь! – Дайла закатила мне пощечину. – Что за первый след?

– Ай! Больно! Ты чего?

– Говори!

– Дайлушка…

– Говори! Не то еще раз…

– Н-ненада. Ик-ик. След первого бога в этом мире, – прохрипел я. – Дайла ты чего? Это же я Димыч. Ну выпил я чуток. Ну и? Ну ладно не чуток… И вообще право имею! Ты мне пока не указ. Не жена пока…

– Жена? – не обещающим ничего хорошего голосом поинтересовалась Дайла. Ее глаз превратились в узкие амбразуры, готовые плеснуть в меня очередь свинца.

– Ну да. Ик-ик-ик. Извините вырвалось. Ты же ко мне неравнодух… неравнодус… В общем я тебе не безразли… Да что ж за слова такие сложные. Ну, ты поняла? И самое главное – ты мне тоже… тоже сложное слово.

– Не был бы на него так похож, я бы тебе давно шею свернула. – На этот раз пощечина больше походила на удар. – Спи пьянь! Завтра великий день.

– Дайлушка, – одними губами прошептал я усыпая.

–

– Подъем! Взлетаем! – иерихонской трубой заорал над ухом Прыщ.

Я перепугано вскочил, и завертел головой, пытаясь понять, что происходит. Многоголосый смех окончательно развеял сон. Странно побаливала челюсть. Словно кто-то приложился хорошенько.

– Феи доставят нас к нужному месту, – подошел ко мне Ильич. Он и остальные члены нашей команды приоделись в одежду подобную моей – мокасины, брюки и длинные плащи с капюшонами. Не абы что, но лучше прежнего рванья. Без костюма, пусть и рваного, Ильич потерял былую солидность. Из босса он превратился в пожилого человека – бледного, бесцветного и незапоминающегося.

– Они благодарны тебе за великий подвиг, – несильно стукнул меня в плечо Прыщ. – Я тебе благодарен тоже! Гад ты Димыч! Редкостный. Я вчера выблевал из себя даже то, что никогда не ел. Я тебе это припомню! Как вернемся, я тебе такого трояна на комп запущу, что ого го. И в Интернет твои фотки выложу… Вот пока не придумал какие. Может Димыч совокупляющийся с ежиком. Или ежик совокупляющийся с Димычем. Так прикольнее. Фотошоп рулит! И почту твою вскрою и отправлю всем абонентам сообщение, что отправитель мудак.

– Прости, это было глупо с моей стороны, – выдавил я, опустив глаза. – Не подумал. А насчет почты и мудака ты правильно сказал. Отправитель именно такой.

– Ты в следующий раз думай обязательно. – Прыщ подошел впритык и, приподнявшись на цыпочки заглянул в глаза. – Ты меня закодировал! Понимаешь?

– Не совсем.

– Я пить не могу! Совсем! И не тянет! Герой хренов!

– А есть? – улыбнулся я.

– Что есть? – завопил Прыщ. – Тут кроме тараканьего дерьма жрать больше нечего! И моча вместо пива!

– Водички попей, – улыбнулся я еще шире и обнял его за плечи. – Ну, прости меня. Я ведь точно так же ел и пил.

– Это мы успели заметить, – повеселел Прыщ. – Если б не Дайла долго б мы тебя искали. А как нашли, поняли, что тело лучше оставить в покое. Надрался ты основательно. Прикрыли тебя одеяльцем, и пошли баиньки. А утром вот собрались вокруг нашего героя. Голова не болит? Со слов Дайлы ты вчера на рекорд пошел. Мочачи сорокаградусной под литр всосал.

– Хвала тульям все нормально. Коньяк знатный был. Кстати, Дайла ты меня вчера э… Ну, после того как я немножко выпил… а то болит… – Я хотел поинтересоваться подробностями вчерашних событий, в голове остались какие-то смутные воспоминания, но понял, что это прозвучит глупо.

– Тебя что? – захохотал Прыщ. – Да ты неплохо время провел. Коньяк, девушка. Ай! Дура! Чего?

Затрещина Дайлы носила скорее воспитательный характер.

– Некрасиво так себя вести, – назидательно изрек Тимоха.

– Да, – внесла свою лепту в разговор Лиля. – Некрасиво. То чем они тут занимались, после того как Димыч напился, нас не касается.

– Спасибо, – как отрезала Дайла, и отошла в сторону.

– Вы сказали нужному месту? – поинтересовался Тимоха.

– Да, – улыбнулся Ильич. – Очень уместный вопрос. Наш путь почти окончен. Сегодня вы вернетесь домой. Ну что вы смотрите? Да, сегодня до захода солнца вы окажетесь дома и вернетесь к привычному образу жизни.

– Правда? – прошептала Лиля и неожиданно во весь голос завопила: – Домой! Вау! – Она бросилась Тимохе на шею. – Тимошенька, мы едем домой! Все вернется на свои места. Никакой крови и насилия. Никто никого не будет убивать. Ни богов ни императора ни арены. Как же я ее ненавижу! Мы будем просыпаться в человеческой кровати, а не домике для мотыльков. Мы будем ходить по магазинам. В гости к маме. Мы пойдем в кино… театр… на выставку… Да куда угодно, главное все вернется!

– Ты уверена, что этого хочешь? – задумчиво спросил Тимоха.

– Да! Да! Да! – завопила Лиля так, что у меня в ушах заложило. – Домой Тимошенька. Ты не рад?

– Не знаю, – опустил он голову.

– Тимоха, дурило-тупило, – затанцевал вокруг него Прыщ. – Все конец дурацким приключениям. Нас никто не будет убивать. Мы не будем пить тараканью мочу. Никаких героев и злодеев. Будь проклято это дикое средневековье с его мечами, сражениями и подвигами!

– Мы будем каждый день ходить на работу, – мрачно изрек Тимоха и посмотрел на свой меч. – Каждый день. Когда наступит мой последний день я оглянусь на прожитую жизнь. Что я там увижу? Что я смогу вспомнить? Работу? Я вспомню как плечом к плечу…

– Кстати, насчет работы, – затараторил Прыщ, прыгая теперь уже вокруг Ильича. – За время незапланированного отпуска денег дадут. И за вредность стоит подкинуть… Моральный ущерб… На лечение…

– Никто в обиде не останется, – улыбнулся Ильич. Открыв портсигар, он достал сигару. Свернуло пламя зажигалки, и нас окутал привычный ароматный дым.

– Как в такую маленькую коробочку помещается так много сигар? – округлив глаза, спросила Лиля. – Вы курите и курите, а они все не заканчиваются.

– Это вечный портсигар. В нем сигары никогда не заканчиваются. Подарок.

– А вечного кошелька у вас нет? – вкрадчиво поинтересовался Прыщ, с нескрываемой завистью глядя на портсигар. – А то машина, особняк, яхта и гарем мне бы не помешали.

– Нужно быть осторожнее со своими желаниями. Вдруг они сбудутся, – сказал Ильич, сдерживая улыбку. – Особенно гарем. С твоим-то здоровьем.

Воздух задрожал над головами. Один за другим рядом с нами опускались феи. Ялла кокетливо подмигнула мне. Я улыбнулся в ответ. И, пожалуй, впервые Дайла осталась безразлична к такому проявлению внимания мной к другой женщине. Ну и пусть!

– Вы им точно доверяете? – настороженно глянул Тимоха на фей, и покрепче сжал рукоять меча.

– Не сцы Тимоха. То, что тебе бабочки наваляли по самое нихочу, еще не повод им не доверять, – захохотал Прыщ.

– Мы уже извинились за этот инцидент, – подошел Ялл. – Надеюсь, что в сердцах наших гостей не останется зла или обиды на фей.

Тимоха буркнул что-то невнятное и отодвинулся в сторону.

– Мы готовы, – сказал Ялл.

Ильич что-то произнес ему на ухо и фей кивнул:

– Хорошо. Мы сделаем. Нам не нравится это место, но мы отнесем вас туда.

– Что не так? ПВО бдит? – захихикал Прыщ.

– Я не совсем понял, о чем вы говорите. Это неприятное для нас место.

– Неприятное чем? – с интересом посмотрел на фея Ильич.

– Место перемен. Мы любим мир и покой. Любые перемены нам доставляют боль.

– Так вам же все пофигу. Вас никто не видит, и вообще, вам ни до кого нет дела, – удивился Прыщ.

– Любые перемены будоражат окружающий мир и доставляют нам беспокойство. Мы чувствуем все, что вокруг нас происходит, и ничего не можем с этим поделать.

– Это великое место, – вдохновенно произнес Ильич. – Это место начала новой жизни нашего народа. С этого места начался путь богов по нашему миру и это же место станет их колыбелью возрождения. Это символично. Дни императора сочтены. Вернется прежний, истинный порядок. Мир и добро воцарят в нашем мире. Ум и просвещение придут на смену жажде крови и невежеству.

– Мы не видим разницы между вашими богами и императором, – сказал фей. – Для нас ваша история это лишь мгновения нашей жизни. Пройдет несколько столетий, и мы даже не вспомним о вас. Добро? Зло? Вы не знаете ни того, ни другого, к счастью для вас. Противоборствующие силы не намного отличаются одна от другой. И ни одна из них не является добром…

– Но боги…

– Как и император, они навязывают свой взгляд на жизнь. Для добра это неприемлемо. Да, они менее жестоки и более справедливы но…

– Но? – Если бы Ильич был зверем у него бы шерсть на загривке стала дыбом и он, несомненно, бы покусал Ялла. – Договаривайте уважаемый.

– Но менее честны с подданными.

– Везде кидалово, – философски изрек Прыщ. – Никому нельзя верить. Мне как бы уже пофигу. Мне бы только домой скорее, но думаю, другим будет интересно, в чем наши так оплошали.

– Ваши, это беглецы. Изгои войны. Проигравшая сторона. Они наши здесь свое убежище. Примитивный мир, погрязший в междоусобных войнах. Богами они стали только здесь…

– Но император… – лицо Ильича стало пунцовым. – Этого не может быть. Под его натиском боги пришли сюда.

– Император просто захватил очередной мир, воспользовавшись удобным моментом.

– Но… – открыл, было, рот Ильич.

– Но давайте мы выполним обещание и вернемся к привычному образу жизни. Я уже говорил, любые перемены нам в тягость.

Ильич, недовольный неоконченным спором мрачно кивнул.

Подхватывая нас одного за другим, феи взмывают в небо.

Кажется, что ветви деревьев отодвигаются в стороны, освобождая путь.

Радостно взвизгнув, Ялла крепко обняла меня и свечой метнулась к облакам. Наверное, она решила произвести на меня впечатление, потому что «бочку» и «мертвую петлю» и что-то еще головокружительное никто из фей больше не исполнил.

– Хватит, – прохрипел я, с трудом сдерживая рвущийся наружу желудок.

– Как скажешь дурень, – рассмеялась фея. – Я хотела тебя отблагодарить за спасение. Думала тебе понравится.

– Лучше как-то по другому.

– По-другому папа не разрешает. Мне и сотни лет еще нет. Говорит рано. Да и нельзя с неживым.

– Да ты мне в бабушки… А-а-а-аа! – За насколько мгновений, я сто раз успел пожалеть о неосторожно сказанных словах и попутно изучить все премудрости высшего пилотажа. Если бы не окрик фея с высоты я бы точно умер.

– Тупица! – прошипела Ялла. – Быдло!

– Баба с крыльями!

– Девушка! Хам!

– Дура!

– Летать умеешь?

– Извини. Вырвалось.

– То-то. Умник нашелся.

– Я уже извинился.

– И что?

– Ялла! – раздался второй глас с неба.

– Да поняла я, – крикнула фея и, набрав скорость, присоединилась к остальным.

Мохнатым ковром плыли под нами разноцветные тучи. Солнце огненными лучами прорубывало в них окна. На мгновение мне показалось, что в одном из таких окон мелькнул Хрустальный город, но уже спустя мгновение, тучи сомкнулись.

– Ялла? – крикнул я, стараясь заглушить гудящий воздух.

– Чего тебе?

– Кто меня создал?

– Тех, кто умел создавать големов, даже мы с трудом помним.

– Зачем?

– Даже мы, долгожители, не в силах их понять. Спроси у того, кто живет в камне. Не думаю, что тебе это удастся.

– А, Сухов? – улыбнулся я. – Еще раз увижу, обязательно спрошу.

– Ты не перестаешь удивлять, – рассмеялась фея. – Папа его неприступным и безумным считал.

–

Мы опустились в поле неподалеку от леса. Перед нами до самого горизонта тянулось море трав. Оно волнами колыхалось под порывами ветра. В вышине парил пернатый хищник, настороженно поглядывая на незваных гостей.

– Где мы? – осмотрелась Дайла.

– Крайний запад. Чувствуешь, океаном пахнет?

Воздух действительно был пропитан влагой и солью. И, пожалуй, впервые я увидел на горизонте чаек, или как они тут называются.

– Мы выполнили обещание, – сложив крылья, сказал Ялл. – Мы вам больше ничего не должны. Надеюсь, ваши действия не принесут нам боль.

– Прощай, – чмокнула меня в щеку Ялла. – Ты миленький, хоть и дурак.

И снова Дайла осталась равнодушна к такому проявлению чувств.

– Еще увидимся, – улыбнулся я.

– Для нас время течет по-разному, – сдвинула с огорчением плечами фея. Огромные крылья печально качнулись.

– Неужели големы стареют? – шепнул я на острое ушко.

Она скорчила хитрую мину и ущипнула меня за ягодицу:

– Я тебя подожду. Может быть…

– Подарок леса, – протянул мне Ялл знакомое полено и одарил дочь сердитым взглядом. – Лес считает, что ты сделаешь все правильно.

– Правильно это как? – скептически взглянул я на деревяшку. Конечно, я помню о рассказах, что я ней голову снес, а перед этим она мечом стала… В общем дареному коню… – У каждого свое правильно.

– Тебе решать. Прощайте.

Феи яркой стаей взмыли в воздух. Ялла прощально помахала мне рукой.

– Остался один шаг, – сказал Ильич, проводив взглядом фей. – Дайла, ты мне поможешь?

– Конечно. Что делать?

– Собери кровь. Всех кроме Димыча. Пару капель. Нет. Лучше больше.

– Зачем? – нахмурился Тимоха. Тяжелый меч лег на плечо.

– А я то при чем? – прижался к нему Прыщ. – Никому я кровь давать не собираюсь. Тоже мне донора нашли.

– Я вообще крови боюсь, – прошептала Лиля, прижимаясь к Тимохе с другой стороны.

– Тебе слово, – сказал Ильич не своим голосом и отошел в сторону. Видно было, что он изрядно волновался. Обычно спокойный, сейчас он дергался и нервно поглядывал по сторонам, словно в ожидании, что вот-вот на горизонте появится враг и великая мечта ней так и останется. – Тебе они быстрее поверят. Хочется скорее начать и… закончить… И извините меня за волнение. Неизмерим вес этого действия.

– Нашли крайнего, – буркнул я. – Ладно. Коллеги… В общем… Как бы сказать…

– Димыч, не темни, – мрачно глянул на меня Тимоха. – Что-то не так?

– Все не так, Тимоха. Все. Вы боги, а не я. Точнее они в вас живут, а я вообще… Попутчик для отвода глаз. Ильич их выпустит и вы домой.

– Вы? А ты? – взглянула на меня Лиля. – Тебе домой не хочется?

– Я не знаю своего дома. Ильич не тяните резину.

– Как так? – взглянула на меня напряженная Дайла.

– Моя жизнь чужой вымысел, – провел я ладонью по верхушкам трав. Они приятно щекотали кожу и наполняли воздух терпким запахом, который, смешиваясь с дыханием океана, создавал неповторимый парфюм. – И имя мне никто.

– Ты часом не свихнулся Димыч от впечатлений, – поинтересовался Прыщ.

– Ты говоришь так мрачно и загадочно, что у меня мурашки по коже, – поежилась Лиля. – Ну, какой может быть вымысел? Ты наш зам там и герой здесь. Ты так много хорошего сделал. Сколько раз ты спасал нас? Не считал? Если бы не ты нас бы давно не стало. – Она неожиданно сердито топнула ножкой. – И зовут тебя Димыч. Понятно?

Я улыбнулся краешками губ. У меня все же кто-то есть. Кто-то кому я нужен. Жаль Дайла в последнее время так холодна. Чем ближе к этому месту, тем дальше мы друг от друга. Ее словно подменили. Ни капли тепла в глазах. Губы крепко сжаты, мышцы напряжены, словно перед броском, в глаза не смотрит.

– Димыч, поясни насчет богов в нас, – в сомнении почесал затылок Прыщ. – От одной этой мысли мне не хорошо становится. Как это во мне кто-то живет?

– Ты флешка, они файлы. Тебя доставили к усб разъему. Осталось воткнуться и слить информацию. Носитель в процессе не страдает, а по словам Ильича, даже кое что приобретает и отчаливает домой. Доступно?

– Так бы и сказал, – расслабился Прыщ. – Крови много нада?

– Я не совсем понял насчет флешки, – задумчиво произнес Тимоха.

– Мы едем домой, – нежно прикрыла ему ладошкой рот Лиля. – Это главное. Тимошенька, пусть Ильич заберет из нас своих богов, и мы поедем домой.

Прыщ подмигнул мне, кивая на Лилю:

– Вот так приходит конец свободе, вольнодумству…

– И алкоголизму, – добавил я. – Сам попробовать не хочешь?

Прыщ побелел и перекрестился.

– Закончили? – спросил Ильич. – Можем приступать? Кто первый?

Тимоха протянул руку. Он даже не поморщился, когда кровь из ладони брызнула в половину тыковки. Плюнув на ладонь, он тут же замотал ее краем широкого рукава плаща.

Прыщ стонал и морщился, глядя на капающую с ладони кровь.

– Садист вы Ильич. До кости разрезали. Я не умру от потери крови?

Лиля зажмурилась и только тихонько ойкнула, когда сталь чиркнула по ладони.

– И где след вожделенный? – поинтересовался я.

– Перед тобой, – непривычно возвышенным голосом произнес Ильич. – Дайла, ты волнуешься, так же как и я? Мы столько лет к этому шли. Сколько соратников не дожило до этого дня… сколько отдали жизнь за то, чтобы этот день наступил. Наступает конец эпохи императора. Мир и просвещение наполнят наш мир.

– Быстрее, – белыми губами прошептала Дайла. Руки на рукояти меча. Шерсть дыбом. Прищуренные глаза ощупывают степь и опушку леса.

– Нельзя быстрее, – вытер рукавом пот со лба Ильич. – Мы не можем позволить себе ошибку. Никто и никогда этого не делал. Обычным смертным это вообще не дозволенно. Боги поведали нам это в последние минуты жизни. Дайла, твоя задача защитить их после перерождения. Первое время они очень уязвимы.

– Сколько времени?

– Не знаю. Может минуты, а может и часы. Димыч, – умоляюще взглянули на меня бесцветные глаза. – Помоги ей. Защити их. Я всегда тебя недооценивал… Но сейчас я верю в тебя. Собери все силы и защити! В твоих руках судьба мира.

– Как же без бренди по старому семейному рецепту? – ухмыльнулся я.

– Сам знаешь, что никакой бренди тебе не нужен. Ты и без него такого натворил… Я бы левую руку отдал, чтобы узнать, кто ты есть на самом деле.

– Считайте себя одноруким. Хорошо, я помогу. Не ради вас или вашего мира.

– Тогда почему? – пронзила меня взглядом Дайла.

– Ребятам домой хочется, – подмигнул я. – Соскучились.

Ильич поклонился бескрайнему полю и, выпрямившись, прижал сжатую в кулак ладонь к груди.

– Картина маслом – посевная в доиндустриальную эпоху, – баюкая руку, мрачно изрек Прыщ. – Моей кровью еще никто поле не засевал.

И взаправду Ильич выглядел типичным сеятелем. Он окунал руку в тыковку, и словно зачерпнув зерна, веером разбрасывал их перед собой. И так шаг за шагом срывались с пальцев красные капли. Некоторые оседали на пышных травах, некоторые сразу впитывала вечно жадная к влаге земля.

– Все, – опустился он на траву. – Рукой приближенного кровь носителя с душой бога в месте шага первого с мыслью нужной и несведущему неясной.

– Боги как морковка из земли вырастут? – расхохотался Прыщ. – И ради этого я кровь проливал? Ильич вы меня разочаровали.

Земля завибрировала под ногами, и он тут же заткнулся. Десятки, нет, сотни извивающихся стеблей устремились вверх. Набухающие на глазах почки лопнули, выпуская на свободу разрастающиеся листья, в тени любого из них замечательно мог спрятаться грузовик.

– Вот это да, – заворожено прошептала Лиля, не отрывая глаз от ускоренного процесса. – Как красиво.

– Быстро, – обнял ее Тимоха, не то из беспокойства не то от чувства прекрасного.

Яркими кострами вспыхнули гигантские цветки, отдаленно напоминающие по форме тюльпаны. Бутоны раскрылись, наполняя воздух запахом корицы и чего-то сладко-незнакомого, странно будоражащего душу. Лепестки, сверкнув на солнце золотом, быстро потемнели и беспомощно обвисли. На месте цветков остались полупрозрачные плоды метров трех высотой, наполненные молочным бурлящим туманом.

Листья пожелтели и с шорохом опустились на траву.

– Хорошо посеял, – с восторгом заявил Прыщ, оглядывая плантацию. – Никогда не думал, что я такой плодовитый.

– Осталось лишь немного подождать, – сказал, подходя к нам Ильич. – Смотрите, их уже видно!

Сквозь посветлевший туман стали просматриваться человеческие силуэты.

– Каратели! – закричала Дайла. – На краю леса! Вон они!

– Где? – испуганно дернулся Ильич и тут же осел пронзенный мечом.

– Зачем? – спросил я, глядя на расплывающуюся лужу.

– Не будет урожая! – Окровавленный меч готов ужалить снова. Зеленые глаза буравят насквозь.

– Ты сдурела?! – завопил побледневший Прыщ, но тут же со скулежом скорчился от удара в пах.

– Даже не пробуй! – посоветовала Дайла Тимохе. – Ты мне не ровня. И дуреха твоя рядом ляжет.

Тимоха задышал как паровоз, взглянул на Лилю и убрал руки от фламберга.

– Сука! – пожалуй, впервые я услышал ругательство из его губ. И столько ненависти в нем было. Не было бы рядом Лили, он бы разорвал Дайлу пополам. Точнее умер бы, пытаясь это сделать. Дайле он точно не ровня.