Текст книги "Путь голема (СИ)"

Автор книги: Виктор Мурич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

После длительных раздумий Тимоха утвердительно кивнул:

– Скучно. Бокс, это хорошо. Понимаешь что и зачем. Все просто. Я когда из спорта ушел, все стало скучным. Работаешь, чтобы жить. Это неправильно. Нужно жить и выбирать зачем.

– Так простите же меня, за то, что я дал вам все это, – закончил речь Ильич.

– Опаньки, – плюхнулся на землю Прыщ. – Это выходит мы вас еще и благодарить должны? Типа спаситель от скуки и бессмысленности существования?

Тимоха впал в длительную задумчивость.

– Поспорили, и хватит, – поднялась на ноги Дайла, и засунула за пояс короткий меч. – Слушать вас забавно, если не думать о войсках Императора, которые нас ищут.

– Может, и нет, – сказал Ильич. – В том месте, где мы были время своенравно. С момента бегства с арены могли пройти как минуты, так и годы. В первую очередь нам нужно сориентироваться во времени.

– На моих – пол четвертого. Двадцать пятое мая, – очнулся Тимоха, глядя на часы. – Но учтите, они спешат на десять минут. Чтобы не опаздывать.

– Это важная информация. Мы обязательно примем ее к вниманию, – прокашлявшись, сказала Дайла. – Только давайте ориентироваться в более безопасном месте. Наверняка Император, почуяв старого врага, бросил на наши поиски все силы. Неподалеку есть хижина лесника. Он наш человек. Там все и узнаем.

– Для тебя приберег, – протягиваю Тимохе фламберг.

– Мне его не хватало, – улыбнулся он, принимая оружие, как ребенок любимую игрушку.

– Ну что, дамы и господа, – улыбнулся я. – Вперед к новым приключениям и великим целям, как сказал наш любимый Ильич.

Тимоха согласно мотнул головой, закинул меч на плечо и взял Лилю за руку.

– Надеюсь, там пожрать дадут, – мечтательно сказал Прыщ, поправляя сползшие очки. – И водки бы…

– Никогда мне вас не понять, – сказал Ильич.

– Кого это нас? – поинтересовался я.

– Людей.

– А вы тогда кто?

– Мы… тоже люди, но другого пошива. Будучи приближенным, я сопровождал своих учителей в разных мирах… Люди есть почти везде. И везде они разные. Вот вы… Как бы сказать…

– Продолжайте, продолжайте. И какие же мы? – спросил я. – Не бойтесь обидеть. Всегда интересно услышать взгляд со стороны. Мы вульгарны и жестоки? Убиваем мир, в котором живем?

– Уходим от задолбавшего серого реала с его гнусными проблемами в игровой мир, – добавил Прыщ. – У моего знакомого семья в полном составе живет в Линейке. Даже десятилетняя дочка. Прокачанная, что демон. Замки штурмуют. Мобов колошматят. Адены собирают новый шмот прикупить. На реал вообще забили. Жену за прогулы со швейки турнули. Ну как она могла пойти на работу, если в это время клан на врага собирался.

– Мы злые, – насупив брови, сказал Тимоха. – Выходишь на ринг, а тебе сотни глаз в спину. Крови ждут. Тяжело так. Даже рад, что ушел. Не для меня столько зла. Тяжело.

– Стою я на остановке, жду троллейбус, – начала Лиля. – Вечер. Рядом бабулька стоит с кошелочкой. Неожиданно подскочили два подростка, вырвали у нее из рук кошелку и принялись ней в футбол гонять. Продукты во все стороны полетели. Пакет молока лопнул. Бабушка села на лавочку и заплакала. А эти… хохочут. Я, конечно, сделала им замечание… А они… меня…

– Чего? – У Тимохи разве что шерсть на загривке дыбом не стала. – Почему мне ничего не сказала? Я бы их!

– Поэтому и не сказала. Я же тебя знаю. А они тинэйджеры – переходной возраст. Глупость наружу лезет. С возрастом пройдет. Да не злись Тимошенька, они только обозвали меня и все.

Она погладила Тимоху по руке.

– Вот об этом я и пытался сказать, – рассмеялся Ильич. – Вы непонятные, нелогичные и противоречивые. От вас никогда не знаешь чего ждать. Одни сюрпризы. Я немало прожил на Вашей Земле, но так и не смог вас понять. Вы настолько часто поступаете вопреки логике и здравому смыслу… что даже язык не поворачивается назвать вас глупцами. Вы лезете в горящий дом за любимой кошкой и бросаете горячие бомбы на город с тысячами мирных жителей. Безвозмездно сдаете кровь для больных и умышленно заражаете партнеров СПИДом. Идете на смерть ради своей Родины, которая потом гноит вас в ГУЛАГах. Вы говорите о вкусной и здоровой пище, а едите… Простите, но время проведенное у вас мой желудок мне никогда не простит. Мир полуфабрикатов и суррогатов. Не удивительно, что вы так мало живете… Простите, если кого обидел. Это только взгляд со стороны.

– На правду не обижаются, – сказал я.

– Я чипсы люблю, – мечтательно вздохнул Прыщ и облизнулся.

– И что? – поинтересовалась Лиля.

– Как-то состав прочитал. Возненавидел сначала тех, кто это гуано делает, потом себя за то, что его ем.

– И?

– Лиля, что ты икаешь. Не ты ли мне мозг сверлишь, что крошки чипсов по всему офису? Ну, нравятся они мне нравятся. И чихать на состав. Как за свежую гамалку засяду так пригоршнями гребу эту дрянь.

– Вот об этом я и говорил, – улыбнулся Ильич.

–

– Не шуметь, – приказала находящаяся в должности проводника Дайла. – Сначала я, а по сигналу остальные.

Она растаяла в вечерних сумерках.

Хорошо быть приближенными и их детьми. Марш-бросок основательно вымотал меня. Обессиленный Прыщ, развалившись под кустом, шепотом кроет матом всех, начиная от богов и Императора и заканчивая собственными мозолями. Даже Тимоха опустив на землю Лилю, устало оперся на ствол дерева рядом со мной. А Ильичу и Дайле хоть бы хны.

– Ильич, – тихонько интересуюсь я, – как вам, обитателю другого мира, удалось устроиться в нашем отечественном бизнесе? Ведь все законно было. Мне даже запись в трудовой сделали.

– Предыдущий владелец фирмы за некоторое количество так ценимого вами металла согласился на время уступить мне свой офис вместе с содержимым а заодно своим именем, фамилией и родословной. Он уволил всех своих сотрудников и помог найти и пригласить на работу вас. Все время он выступал моим внештатным консультантом в сложном мире бизнеса. Все должно было выглядеть солидно и респектабельно, иначе вы бы не клюнули.

– Так вот кому вы звонили перед заключением каждой сделки, – хлопнул я себя по лбу. – А я то думал, чего это наш босс, зубр в мире бизнеса, задает по телефону такие глупые вопросы.

– Подслушивали батенька? – хитро глянул Ильич.

– Не живота ради, судьбой отроков подопечных озабочен был. Коммерция и вы находитесь в разных измерениях, – улыбнулся я в ответ. – В последнее время я уже готов был дать «добро» сотрудникам на коллективную миграцию к конкурентам.

– Настолько все плохо было? – погрустнел Ильич.

– Поначалу, все списывалось на странности. Но чем дальше, тем сильнее я убеждался, что вы бездарь и дилетант. Но как босс вы были очень даже ничего, – утешил я его.

– Моряк я, и побоку мне все. Экватор пять раз пересекал. Раз – я сказал, два – вы сделали, – удачно спародировал голос босса Прыщ.

– От вас шума как от стаи дятлов, – вынырнула из сумрака Дайла. – Будьте осторожнее.

– Мы обязательно исправимся, – хихикнул Прыщ. – И, между прочим, дятлы стаями не летают. Они существа индивидуального склада, как программисты. Ты кстати в курсе, что дятлы между собой морзянкой общаются, а это можно сказать двоичный код. Любая информация представляется в виде нуля и единицы.

– Хижина пуста, – сердито глянула на него Дайла. – Пошли. Балаболам могу выстукать то же морзянкой рукоятью меча на их лбах.

Безмолвными тенями мы пересекаем открытое пространство и оказываемся внутри хижины. Дайла завесила крохотные окошки холщовыми шторами и, клацнув пальцами, зажгла свечу.

– Круто, – восхищенно прошептал Прыщ. – И я так хочу. Клац, и прикуривай.

– Ты же не куришь, – сказала Лиля осматриваясь. – Как в деревне у бабушки. Она на хуторе жила. Зимой часто свет выключали, и мы при свечах в избе сказки читали.

– Сейчас не курю, а завтра вдруг захочется, – огрызнулся Прыщ. И глянув по сторонам, добавил: – Исторический музей. Экспонат – изба древняя примитивная.

– Ну не такая и примитивная, – парировала Дайла.

– Самая что ни на есть примитивная, убогая и отсталая. Холодильника нет? Нет. Телевизора нет? Нет. И брата моего кровного – компьютера нет? Ответ тот же. Даже пива нет… Пожрать дадут?

– Каша в казанке на плите. Растопи будет горячая. Хлеб в холстине на полке, – не оглядываясь на него, сказала Дайла. Она пристально вслушивается в звуки наступающей ночи.

– Что-то не так? – спрашиваю я.

– Все не так, – хмуро отвечает Дайла, заправляя выпавший локон под повязку. – Лесник особо никогда не отягощался своей работой. Больше пьянствовал. Удивительно, что к ночи его нет.

– Я не чувствую опасности, – сказал Ильич.

– Конечно приближенный, если вы ее не чувствуете, значит ее нет, – склонила голову Дайла.

– Тоже мне проблема, – хмыкнул я. – Мало ли чего. Напился и уснул под кустом твой лесник. Лучше Прыщу подсоби, а то он избу спалит.

– Нет, вы скажите, где в этой топке газ включается, – сердито прошипел Прыщ, забрасывая в поддувало каменки, накрытой чугунной плитой, спичку. – Я уже пол коробка извел, а она зараза не горит.

– Газ в прихожке. Похож на деревянные поленья, – хихикнула Лиля. – Когда заходили, я об деревяшку споткнулась. Пошли, помогу, горожанин.

– Ты говорила, что лесник алкаш, – намекнул Прыщ, слизав остатки каши с деревянной ложки.

– И что? – недовольно глянула на него Дайла.

– Ну, может того… – замялся Прыщ под ее взглядом, – поискать чего? Вдруг найдем. Холодает к ночи. А так погреемся.

Дайла молча встала и вышла. Через минуту на столе стояла глиняная бутыль, увитая лозой.

– Другое дело, – засуетился Прыщ в поисках кружек.

– Прыщ, ты смотри поаккуратнее, – говорю, наблюдая за торопливыми приготовлениями. – Предыдущая вечеринка имела экзотическое продолжение. На бис как-то не хочется.

– Не боись, – заблестели в пламени свечей очки Прыща. – Мы по чуть-чуть. И баиньки.

Поев быстрее всех, Дайла устроилась на широкой лавке у окна и принялась точить меч. Раз за разом чувствую спиной ее пристальный взгляд.

Лиля нашла иголку с клубком грубых ниток и принялась сшивать воедино лохмотья Тимохиной одежды.

– Учитывая, что почти все карты для присутствующих раскрыты, объясните, как вам удалось попасть в подземелья города? – спросила Дайла, удовлетворенно глядя на лезвие меча. – Насколько я знаю, вы полгода назад уходили в мир людей на поиски перерожденных богов. Если не ошибаюсь это уже третья попытка. Или четвертая? Я при этом не присутствовала – трепала с повстанцами сборщиков податей у прибрежных сел.

– Сам не знаю, – сдвинул плечами Ильич и прикурил от свечки сигару.

– Фу, как банально, – разочарованно сказал Прыщ, отмахиваясь от облака дыма. – Ильич, вы же по статусу круче чем она, а прикуриваете от свечки. Можно ведь клац, – он щелкнул пальцами, – и полыхает огонь.

– Ей простительно в силу молодости. С возрастом учишься беречь имеющиеся крохи силы и не разменивать их по пустякам.

Дайла сердито глянула на Ильича, но ничего не сказала.

– В мир людей я прошел через яму, без каких либо проблем, а вот на обратном пути что-то пошло не так и мы оказались в городе. Сама знаешь, игрушки богов не всегда корятся даже приближенным.

– Что за ямы? – поинтересовался я, доедая черствый кусок хлеба и не первой свежести кашу. – Телепортация?

– В свое время боги создали немало таких парных ям – дверей из мира в мир. Большинство из них находится в городе. Они говорили, что ямы требуют меньше усилий, чем при самостоятельном прорыве пространственного тела. Несколько лет назад совершенно случайно мы нашли в горах тщательно укрытую от глаз яму. Как оказалось, ведет она в ваш мир. Возможно, именно через нее отступли боги.

– Так вот где мы проснулись, – догадался Тимоха. – А я тогда подумал, что у меня галлюцинации с похмелья.

– Ну и воняло же там, – сморщила носик Лиля.

– С этой ямой у нас появилась надежда, – сказал Ильич. – Мы верили, что сможем тайно вернуть богов сюда и, собрав силы сокрушить Императора.

– Звучит как-то по-детски, – заметил я с набитым ртом. – Вы надеетесь, что недобитая горстка ослабленных богов и какие-то повстанцы победят там, где потерпела поражение целая армия. Извините, но я в это не верю.

– Других надежд у нас нет, – сказал Ильич. – Приближенным больно смотреть, как изменяется наш мир. Мы немногие из тех, кто еще помнит его другим.

– Димыч, значит, теперь у нас бог? – хихикнул Прыщ, раскупоривая бутыль. – А пахнет ничего.

– Очень надеюсь, что внутри его сознания спит древний разум, – сказал Ильич.

– Димыч, а ну-ка сообрази гром и молнию, – заржал Прыщ и приложился к глиняной кружке. – А нич-ч-чее, пробирает.

– Отвали, – буркнул я. Прыщ теперь мне жизни не даст со своими дурацкими шутками. – Тебе же сказали, что мой разум спит.

– Так пробуди его, – Прыщ с хохотом подвинул мне до краев заполненную вином кружку.

– Я дежурю первой, – сказала Дайла, захлопывая за собой дверь хижины. – Всем спать.

– Есть мем! – помахал ей ручкой Прыщ. – Будет сделано мем.

Тимоха зевнул так, что чуть свечи не погасли:

– А мы вам зачем?

– Вы были так пьяны, что у меня никак не получалось от вас избавиться, – опустил взгляд Ильич. – Простите меня. На одной чаше весов был шанс на новую жизнь для моего народа, на другой вы. Что бы вы выбрали на моем месте?

– Сон, – вяло произнес Тимоха, и рухнул головой на стол.

–

Не в силах дальше терпеть богатырский храп Тимохи и поскуливание пьяного Прыща я встал с жесткой лавки и на цыпочках вышел на улицу. Меня встретили ночная прохлада и сверкающее неизвестными созвездиями безоблачное небо. Две луны с разных сторон заливают катанную из бревен и крытую корой избушку. Вяло вьется из трубы дым.

– Ты чего? – сверкнули из темноты глаза.

– Не спиться.

Я сел на бревно рядом с Дайлой, и вслушался в ночную жизнь леса. Мерно зудят над ухом кусачие комары. Тенями мельтешат над головой попискивая, летучие мыши. Кто-то глухо ухает в кронах деревьев. Шуршат под слоем прелых листьев мелкие грызуны.

– Расскажи о своем мире, – шепотом попросила Дайла. – И о себе.

– Нечего особо рассказывать, – я придвинулся поближе. – Все как у всех. Детский сад, школа, армия, институт и ежедневная работа. По вечерам бутылка пива и «телевизор нам путешествия заменил», – фальшивя, напел я строки «Арии». – Спутницу жизни так и не нашел.

– Почему? – отразилась луна в зеленых глазах.

– Даже не знаю. Как-то каждый раз все не по настоящему было. Словно понарошку.

– Родители?

– Мама учительница, папа водитель.

– Ты погрустнел. Они умерли?

– Да… Несколько лет назад…

– Извини, я не хотела…

– Давай сменим тему? Я не люблю вспоминать…

Неожиданно Дайла зажала мне ладонью рот.

– Тише, – прошептала она и беззвучно скрылась в темноте.

– Поговорили, – недовольно буркнул я ей вслед.

Спустя несколько минут девушка вынырнула из тьмы зарослей, вытирая пучком травы лезвие меча.

– Что там? – вскочил я на ноги.

– Уже ничего. Садись, – сказала она, опускаясь на бревно. – Одинокий разведчик. Думаю, до утра у нас время есть. Тебе и твоим друзьям нужен отдых. Завтра будет тяжелый день. Император в гневе. Все-таки он что-то почувствовал в тебе. Ради пустяков он бы не поднял на ноги столько войск. С рассветом обязательно начнут прочесывать лес. Оказывается, мы появились на опушке леса спустя мгновение, после того как исчезли с арены.

– Уже ничего, – передразнил я Дайлу. – Ты так спокойно говоришь об убийстве.

– Я родилась в золотую эпоху. Дочь приближенного и обычной женщины. Меч я взяла в руки одновременно с тряпичной куклой. Прожила счастливое детство и юность. Мне было двадцать пять в год победы Императора. Оставшиеся в живых приближенные возглавили повстанцев. Сколько себя помню, мы кочевали по горам и лесам, прячась и лишь изредка нанося ничего не значащие удары по врагу. Стоило нам укусить посильнее, как тут же приходилось скрываться от карателей. Жизнь в постоянном страхе, знаешь ли, закаляет.

– Прости, я сказал не подумав. У нас такие разные жизни за спиной… И ты что-то с временами путаешь. Тебе тогда было двадцать пять и сейчас ты так же выглядишь. А лет я так понимаю прошло немало.

– Спасибо, – сверкнула в темноте мимолетная улыбка. – Я старше, чем выгляжу. Ты забыл, что я дочь приближенного и река времени нашей жизни течет по-другому.

– Муж? – Кажется, я даже дышать перестал, ожидая ответа.

– Уже нет. И детей нет.

В ее голосе было столько боли и тоски, что я решил больше не затрагивать эту тему.

– Иди спать, – сказала как отрезала Дайла. – Тебе завтра понадобятся силы. Будет что не так – разбужу.

– Спокойной ночи, Дайла, – сказал я, вставая с бревна.

– Угу. Иди уже.

–

– Подъем! – скомандовала с порога Дайла, и ловко уклонилась от моего кроссовка. Второй бросок так же не достиг цели. Брезгливо осмотрев мою обувь, она метнула в меня парой ботинок.

– Ай! Больно же! – завопил я, грохнувшись на пол с лавки. – Прямо в живот. Так не честно.

– Мне надоело смотреть на твои сверкающие пятки, – с деланной серьезностью сказала Дайла. – Вот, нашла, на гвозде висели у двери. Размер твой.

– Пасибочки, – пробурчал я, натягивая тяжелые ботинки из грубой кожи. – А изящнее ничего не могла найти? Этот фасон несколько не гармонирует с моим мировоззрением, особенно в данной ситуации, когда нас окружает исключительно враждебный в своих проявлениях социум…

Драный кроссовок влепился мне промеж глаз, так что аж слезы потекли.

– Демагогия в местном социуме не в чести, – улыбнулась Дайла. – Исключительно практицизм.

Тихо хихикнула Лиля и тут же осеклась под недовольным взглядом Тимохи.

– Мужская солидарность это что-то, – с хмурым лицом прокомментировал происходящее Прыщ. – А рассол у этого лесника есть?

– Тебе зачем? – спросил Тимоха.

– Подмыться, – огрызнулся Прыщ. – Знаешь, друг Тимоха, есть у меня тайная сокровенная страсть – с бодуняки рассол пить. А сейчас именно такой случай. Или на крайняк похмелиться. Это конечно не то, но в условиях максимально приближенным к боевым сойдет. – Он взглядом поискал вожделенный сосуд и не найдя укоризненно уставился на Дайлу.

– Не дам. И не смотри так. Все равно не дам.

Используя пробужденные палящей необходимостью резервы таланта, Прыщ скорчил жалостливую мину. Помятое после сна прыщавое лицо украшено мешками под заплывшими глазками. Перекошенные очки висят на самом кончике облупленного острого носа. Мятая футболка частично заправлена в рваные джинсы, частично свисает на бок. И взгляд полон страданий и адских мучений, которые может остановить лишь одно… вожделенное… необходимое для существования и обратной мутации из хомо спиртус в хомо сапиенс.

– Щас заплачу, – смахнул я скупую слезу. – Дайла будь милосердной. Верни нам его.

Она тяжело вздохнула, подошла к плите и выудила из ниши глиняную бутыль. – Ты никогда на паперти не стоял? Попробуй. Озолотишься. Жалость ты вызывать умеешь. Пол кружки. Не больше, – добавила она, увидев жадные глаза Прыща.

– Благодетельница, – прошептал он, дрожащими руками хватаясь за бутыль.

– Быстрее собирайтесь, – появился в дверях взволнованный Ильич. – Я чувствую приближение врага.

– А я чувствую, что меня сейчас стошнит, – сказал Прыщ и громко икнул.

Лес встретил нас первыми еще хилыми лучами солнца, остатками ночной прохлады, ледяной росой и разноголосым гомоном птиц.

– Быстрее, быстрее, – подгоняет нас Ильич. – Времени мало. Вы и так долго копались.

– Рассвет, – недовольно бурчит Прыщ. – В такое время все нормальные люди спят.

– А люди, которые хотят жить делают ноги, – подтолкнула его Дайла. – Не спи. Вперед.

На ходу мы выстраиваемся в цепочку. Ведущая – Дайла. Замыкающий – обеспокоено оглядывающийся Ильич.

– Ты одна продежурила всю ночь? – стараясь не отставать, спрашиваю у Дайлы

– Мне не привыкать.

– Куда дальше?

– Мы должны успеть выскочить из замыкающегося вокруг нас оцепления и выйти к Северным горам. Путь далекий. Опасностей много.

– Шансы?

– Как повезет. – Она оглянулась на бегу. – Повезет – проскочим. Не повезет – нарвемся на войска.

Спустя полчаса мы выбежали на укатанную телегами лесную дорогу. Позади, из-за изгиба дороги, показались первые силуэты преследователей.

– Я не могу. Мне плохо, – ноет позеленевший Прыщ. – Это все несвежая каша.

– Они быстрее, – пыхтит рядом Тимоха. Он только что вскинул обессилевшую Лилю на плечо. – Не оторвемся.

Над головой что-то свистнуло и корявое дерево на обочине с грохотом разлетелось на щепки. Еще несколько стрел взорвались позади.

– Что это? – завопил оживший Прыщ и мигом оказался впереди всех.

– Огненные стрелы, – не сбивая дыхания, ответила Дайла. – Расстояние большое. Сократят расстояние – обязательно пристреляются.

– Кто это? – хриплю в ответ. Я не любитель марафонов.

– Кожаные мундиры. Обыкновенные солдаты. Наверняка за ними идут каратели или кто похуже.

– Похуже? – сорвался я на фальцет. – Это кто?

– Ложись, – закричал Ильич и нырнул в придорожные кусты.

– Чего? – завертел я головой по сторонам, но чья-то сильная рука рванула меня в сторону.

Огромная тень заслонила восходящее солнце. Хлопнули кожистые крылья, пригибая к земле верхушки деревьев и поднимая смерчи пыли на дороге. Лесная живность вмиг умолкла. Хриплый рев ударил в уши, наполняя тело дрожью.

– Мать моя, – простонал где-то рядом Прыщ. – Дракон! Надо завязывать с пьянкой.

– Не шевелись, – прижала меня к земле Дайла. – Он реагирует на движение.

– Ильич, вы же приближенный, – прошептал я. – Вас же боги учили. Сделайте что-нибудь с этой тварью.

– Приближенных готовили не для боевых действий, – выглянул из куста Ильич. – Наше назначение – помогать людям.

– Мы – люди. Вот и помогите нам! – пискнул Прыщ.

Рядом с нами, на дороге, два раза громыхнуло.

– Почти пристрелялись, – сердито сказала Дайла. – Они засекли наше укрытие. Пока над нами висит дракон, мы даже не шелохнемся. Они это знают и не торопясь подойдут вплотную… чтобы не промахнуться.

Дракон дыхнул пламенем, и лес на противоположной стороне дороги вспыхнул. Зеленая листва вмиг обуглилась и невесомым пеплом закружилась в воздухе. Толстые стволы деревьев полыхают, словно сухие спички. Волна жара прокатилась над нами, навеяв неприятные воспоминания о поцелуях огненного монстра. Тимоха болезненно поморщился и заерзал.

– Дайла, я попробую отвлечь дракона, – сказал Ильич. – Ты поведешь их в сердце леса. Там у нас будет хоть какой-то шанс.

– Нет, только не туда, – от волнения Дайла так прижала меня, что я аж квакнул. – Я не пойду туда.

– Не время спорить. Я чувствую, что кольцо смыкается. Этот дракон не единственный. Впереди смутно улавливается присутствие карателей и еще кого-то очень могущественного.

Ильич добавил что-то на квакющем языке а Дайла хмуро кивнула.

– Если так надо для возвращения богов… Я все сделаю!

Зависший над дорогой дракон медленно поворачивает приплюснутую голову из стороны в сторону в поисках скрывшейся добычи. С размахом перепончатых крыльев метров под десять, извивающимся чешуйчатым туловищем, он не вызывает восхищения. Скорее отвращение. Здоровенная крылатая маслянисто блестящая чернотой ящерица с блеклым пузом.

– А что там? – поинтересовался я шепотом, выбираясь из заботливых объятий Дайлы.– Кто похуже?

– Не шевелись, – сердито глянула Дайла. – Дракон заметит.

– Ты поняла меня? – спросил Ильич, не сводя глаз с дракона.

– Поняла, – неохотно ответила Дайла.

Стрела взорвалась почти рядом с нами. Градом сыпанули на голову мелкие камушки и щепки. Взвизгнула Лиля. Витиевато выматерился Прыщ.

– Пусть хранят вас боги, – сказал Ильич и одним прыжком оказался на дороге.

Сплошь укрытая костяными пластинами голова дракона повернулась в его сторону. Открылась усыпанная корявыми зубами пасть, готовясь изрыгнуть пламя.

– Ему холодно? – нервно захихикал Прыщ. – Ильич погреться решил.

– Закройте глаза, – крикнул Ильич, вскидывая руки вверх.

Дайла резко ткнула меня лицом в траву.

Вспышка была настолько яркой, что я увидел ее даже с закрытыми глазами.

Жалобно заревел дракон, а вслед за ним Прыщ.

– Я ослеп! – заметался он, натыкаясь на деревья. – Матка боска! Я ни черта не вижу!

– Вперед, – рванула меня вверх Дайла. – Все за мной. Хватай этого припадочного и бегом.

Я ухватил Прыща за руку и, с трудом разбирая дорогу, побежал вслед за ней. За мной тяжело дышит Тимоха со своей ношей на плече.

За спиной с треском круша деревья, рухнуло что-то тяжелое, и раздался вой боли.

– Он убил дракона? – отплевавшись от набившейся в рот травы, спросил я.

– Всего лишь ослепил на время, – на мгновение обернулась Дайла.

– Берегись! – крикнул Тимоха.

Из кустов навстречу Дайле метнулись два солдата с алебардами. Не останавливаясь, девушка в два взмаха короткого меча отправила их обратно.

Упругие ветки деревьев хлещут по лицу. Торчащие из земли корни так и лезут под ноги. Мелькает впереди пропитанный потом камзол Дайлы. Мешком волочится за мной Прыщ, еле успевая перебирать ногами. Только я собрался крикнуть, что Тимоха отстал, как мы выскочили на небольшую поляну, усыпанную мелким желтыми цветами.

– Я вижу! – заорал Прыщ, с разгону уткнувшись в мою спину. Выглянув из-за моего плеча, он с грустью добавил: – А лучше бы ослеп.

Поперек поляны наизготовку стоит десяток ожидающих нас лучников. Толстые наконечники стрел смотрят нам прямо в глаза.

– Огненные стрелы, – опустила меч Дайла. – Им даже не обязательно целиться. С такого расстояния…

– Что ж нам так везет, – бормочет за моей спиной Прыщ. – Дайла у тебя в запасе никаких фокусов не осталось?

– Есть один. Секретный, – неожиданно улыбнулась она, на мгновение отведя взгляд в сторону.

Вскинув меч, девушка заняла боевую стойку и пренебрежительно поманила пальчиком солдат.

Черные мундиры каркающее рассмеялись. Одни из солдат опустил на траву лук и, вынув из ножен меч, двинулся к нам.

– Дуэль? – недоверчиво поинтересовался я. – Это и есть твой фокус?

– Любопытство, – прошептала Дайла, и бросилась на врага. – Будь готов,

Противники закружились в смертельном танце, поочередно обмениваясь ударами. Грубая сила солдата соперничает с молниеносной грацией девушки. Звенящими голосами поет сталь.

– Димыч, она же с ним в поддавки играет, – прошептал завороженный красотой поединка Прыщ.

– Вижу. Она что-то задумала.

Дайла шаг за шагом смещается к краю поляны, увлекая за собой соперника и взгляды лучников.

– Вперед! – крикнула Дайла, и небрежным движением отсекла противнику руку. Перехватив выпавший из отрубленной руки меч, она метнула его в мою сторону.

Лучники на мгновение замешкались, решая в кого стрелять. Это стало их роковой ошибкой. Вылетевший из кустов Тимоха, не оставил им времени на раздумья. Тяжелый фламберг посеял среди врага смерть и панику. С другой стороны на черных мундиров налетела опьяненная боем Дайла. Ее меч, серебряной молнией, не скупясь, раздавал небытие врагу.

Победители обменялись крепким рукопожатием.

– Молодец, – сказала девушка. – Техники никакой, тебе, что меч что полено, но сила и смелость что надо.

Тимоха аж засиял, а подбежавшая к нему Лиля ревностно глянула вслед Дайле.

Поигрывая окровавленным мечом, Дайла подошла ко мне.

– Почему ты не помог нам? – с презрением в глазах спросила девушка и толкнула ногой лежащий в траве меч.

– Не знаю, – честно ответил я краснея. – Засмотрелся.

– Засмотрелся?– скрипнула она зубами. – Ты какой-то странный. То, забыв о страхе, творишь невозможное, то стоишь как истукан. На тебя словно что-то находит.

Тимоха лишь покачал головой, но было видно, что он с ней согласен.

Сгорая от стыда, я поднял меч и сунул за ремень джинсов. Надеюсь, что острое лезвие при ходьбе не перетрет кожу, и я не потеряю меч вместе со штанами.

– Критический период, – хихикнул Прыщ, и спрятался от тяжелого взгляда за мою спину.

– Двигаемся дальше, – сказала Дайла. – Мы и так потратили много времени.

– А Ильич? – спросил я вслед

– Если жив – дорогу найдет.

– Ты вот так просто говоришь об этом? – возмутился я.

– Идет война. Мы привыкли к гибели близких, – не оборачиваясь, ответила Дайла.

–

– Куда мы идем? – поинтересовался Прыщ у шагающей впереди по извилистой тропинке Дайлы.

– Тебе же сказали, к центру леса. В его сердце, – ответила Дайла, отклоняя с пути, низко висящие ветви.

– Это тебя пугает? – Прыщ обогнал ее и перегородил дорогу.

– Уйди, – нервно сказала Дайла.

Прыщ попятился, ибо Дайла и не собиралась останавливаться.

– Фиг тебе! У тебя ложь на лице написана. А я не хочу тупо сдохнуть из-за тебя. Куда ведешь Иуда? – пятился раком Прыщ.

– Это Сусанин водил, а не Иуда. Ты путаешь предателя с героем. Сусанин шведов по лесам водил ради других а Иуда…

– Иуда своих ради бабок кинул. Нашел ради чего продавать. Ха! Тридцать монет. Пересчитать по курсу на наше время… ни машину ни квартиру… на комп навороченный со всеми прибамбасами может и хватит… Дешево продался.

– Предательство – грех и не имеет цены. Сумма неважна, – продолжил Тимоха.

– Сережка, не суетись. И иди нормально. Лицом вперед. Корни из земли торчат. Можешь споткнуться и упасть, – попросила Лиля. – Ильич сказал, что там безопасно.

–Нет. Он сказал, что там у нас будет шанс, – возразил Прыщ. – А лицо Дайлы говорит обратное. Ты вообще понимаешь разницу между словами шанс и безопасно? Шанс – это может быть и повезет. А безопасно – это безопасно. Безопасно – это хорошо. А если не повезет? Тогда что?

Лиля сдвинула плечами, мол, какая разница.

Дайла не останавливаясь, грубо толкнула Прыща в сторону так, что тот чуть не упал. Невооруженным глазом видно, что она испугана и отнюдь не преследователями. Тогда, на поляне на ее лице не было даже признака страха. По-видимому, ее гнетет то место, куда мы идем.

– Крыса! – одними губами произнес ей вслед Прыщ.

Невольно раз за разом мысленно возвращаюсь к последнему бою и мучаюсь от стыда. Я как последний трус стоял рядом с мечом и даже не шелохнулся, чтобы помочь. Что же сейчас думает обо мне Дайла? Мне так хотелось понравиться ей, произвести впечатление… И на тебе. Произвел.

– Дайла?

– Что? – недовольно откликнулась девушка.

– Ты прости, что я так…

– Отстань, – грубо оборвала она.

Чем дальше мы идем, тем сильнее меняется лес. Нет больше ни дубов, ни осин, ни стройных берез. Конечно, это совершенно другие деревья, но мне приятно мысленно называть их привычными названиями. Создается иллюзия, что в обычном земном лесу гуляешь. Что вот-вот опушка и лента железной дороги, привычно гудящий тепловоз тянет состав, а на горизонте коптит небо трубами комбинат по старой памяти именующийся «Скольки-то летия Октября». Что минут через тридцать я доберусь до дороги, и попутка унесет меня к привычной жизни. Пусть она будет немного скучной и предсказуемой, но именно этого мне сейчас и хочется – предсказуемости и уверенности в следующем шаге.

На самом деле я даже не знаю, как эти составляющие местной флоры именуются.

Привычные деревья сменились корявыми огромными монстрами, хмуро глядящими на незваных путников пустыми глазницами дупел. Толстые корни торчат из земли, словно щупальца исполинских каракатиц. Так и, кажется, что вот-вот одна из них шелохнется и метнется ко мне.