Текст книги "Золотая рыбка 2"
Автор книги: Вэвиан Фэйбл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
– Даниэль! Хочу с тобой поговорить…
– Валяй, не стесняйся.
– Вот я все думаю о вас… Стив, Луис и Рюль компенсируют нервные затраты тем, что дурачатся без конца. А ты и Патрик? Чем спасаетесь вы, чтобы не сойти с ума?
Мой вопрос повергает Хмурого в задумчивость. Какое-то время он не отвечает, погруженный в свои мысли, затем, перегнувшись через стол, сжимает мою ладонь.
– Если я правильно уловил, то это вопрос на засыпку. Не знаю, право, что и ответить. Ну а за Патрика и вовсе не могу говорить.
– Должен же быть какой-то ответ! Разгуливаете с непроницаемыми физиономиями, никогда не срываетесь, не орете, не топаете ногами, но надо же как-то снимать напряжение. Так что давай, выкладывай правду! В чем твой секрет?
Даниэль отправляет в рот кусок мяса и усмехается.
– Пожалуй, в тебе.
– Во мне?! М-м… ну ладно. А раньше, когда меня не было?
– Возможно, это прозвучит глупо, но все проще простого: напряжение снимается как бы само собой. Прежде, когда мы с Эллой были вдвоем, она развязывала узелки, а теперь у меня есть еще и ты. Равновесие поддерживается любовью. Хотя, конечно же, и мои нервные клетки истощаются и гибнут, как у каждого нормального человека.
– Значит, все дело в любви, – без особой убежденности бормочу я.
– Я же говорил, звучит глупо, – улыбается Даниэль. – Заигранная пластинка. Но это так.
– Высокопарные слова!
– Скорее, возвышенные. Догадываюсь, каким будет твой следующий вопрос. Как можно сохранять спокойствие, имея дело с тобой? Это и для меня самого загадка. Но если уж требуется объяснение, я бы сказал так – в первую очередь важны не те слова, что срываются с твоего длинного языка, и не твои бесконечные закидоны, а то, что за ними стоит. И если чутье меня не обманывает, под бурными волнами скрывается прочная твердь. Возможно, для тебя это новость, но я привык шевелить извилинами. Способность мыслить, между прочим, тоже один из способов снимать напряжение. Когда удается все расставить по местам, сразу становится легче.
– Как просто…
– Но это и в самом деле просто. Примечай и раскладывай по полочкам. Например, к тебе я приглядывался с самой первой минуты. Поначалу был шокирован твоими манерами и стилем, но с тех пор, как ты могла заметить, тоже кое-чего от тебя поднабрался. Не без пользы для себя. Однажды я сделал открытие, что люди твоего типа с порога производят впечатление умников, а к молчунам вроде меня окружающие относятся свысока.
– Величайшее заблуждение.
– Взять, к примеру, это твое замечание. Отделываешься ничего не значащими репликами и тем самым сохраняешь дистанцию между собой и собеседником. И если со временем эта дистанция сокращается, внутренняя сдержанность слетает с тормозов, и чувства – а то и страсти – вырываются на свободу.
– С тобой страшно иметь дело, Даниэль Беллок.
– Что и требовалось доказать.
Я корчу гримасу. Даниэль сохраняет серьезность.
– Ден, на этот раз ты не обведешь меня вокруг пальца. Своими дурацкими замечаниями ты старательно подталкиваешь беседу в нужном направлении, рассчитывая вытянуть из меня то, что тебя интересует. Выкладывай, что тебе не дает покоя!
– Возможно, всему виной усталость, но мне кажется, все шло слишком уж гладко. Я имею в виду последнюю акцию «Юстиции» и аресты шишек.
– Это результат хорошо спланированной и умело организованной работы, надежной конспирации и отвлекающих маневров. У этой тактики большое будущее. Кое-какие приемы мы позаимствовали у самих преступников. К примеру, прежде ребята Патрика не возражали, когда их фотографировали, в дальнейшем же постараются поменьше попадать в кадр. Не мешало бы и тебе взять это на вооружение. До сих пор тебе дьявольски везло.
– Везенье всем нам не помешает, – намекаю я на предстоящие испытания.
Даниэль отодвигает тарелку и берет бокал.
– Помнишь нашу первую совместную работу? – спрашивает он, пытливо вглядываясь в мое лицо.
– Еще бы! Для меня это было как головой в омут.
Нам тогда предстояло задержать одного типа, о котором стало известно, что он не только носит при себе оружие, но и любит пускать его в ход. Хитрости и осмотрительности ему тоже было не занимать. Изучив привычки бандита, Беллок предложил взять его обманом – с моей помощью. Узнав об этой гениальной идее, я с ходу, прямо в кабинете Шефа, подняла крик. Даниэля я к тому времени еще не успела раскусить, и меня занимала мысль, можно ли его вообще вывести из себя, и уж никак не хотелось ставить эксперимент на собственной шкуре. Оказалось – можно. Беллок отбросил свою невозмутимость и при поимке опасного преступника проявил себя во всей красе, а у меня ни один волос не упал с головы.
Вспомнив об этом нашем совместном приключении, я улыбаюсь.
– Пожалуй, тогда-то я и влюбилась в тебя.
– Как и я в тебя. Наблюдать за тобой было на редкость поучительно. Ты ужасно волновалась и всячески пыталась это скрыть, но как только началась операция, внезапно успокоилась. Действовала уверенно и хладнокровно. Правда, когда все кончилось, сразу же хлопнула одну за другой несколько рюмок водки.
– Что ты хочешь этим сказать?
Даниэль не успевает ответить, поскольку его зовут к телефону, а я предаюсь воспоминаниям. На дворе тогда стояла зима, мне казалось, я привязана к Крузу, со снисходительным пренебрежением относилась к Мартину, да и к себе самой. Бывали периоды, когда никого не хотелось видеть, так как меня терзали вопросы, на которые могла ответить только я сама. По ночам часами валялась без сна в жаркой постели и клацала зубами от холода. Круз отдалялся, а вместе с ним отодвигались, отходили в необозримую даль все радости жизни. Подобно энтомологу, я как булавкой пронзала взглядом каждого, кто попадал в поле зрения, но что-то самое важное все время ускользало от внимания. Потребовалось как следует разобраться в себе самой, чтобы наконец ухватить это важное. Просто-то оно просто, но ведь не значит, что легко…
Покончив с ужином, я закуриваю и вместе с дымом отгоняю воспоминания о прошлом. Тут возвращается и главный объект моих размышлений, но за стол не садится. Если до сих пор мы делали вид, будто никуда не торопимся, то теперь всячески доказываем обратное…
Даниэль бешено пришпоривает стальную лошадку «мазду», а я пытаюсь хоть чуть-чуть продлить безмятежно мечтательное настроение – подобно тому, как прихватывают впрок остатки ужина. Откинувшись на спинку сиденья, любуюсь профилем Даниэля. Лицо его расцвечивают световыми бликами и снова погружают в темноту мелькающие мимо уличные огни. Интересно, если любовь постепенно делает красивым в наших глазах любимого человека, есть ли предел этому процессу?
Внезапно Даниэль сворачивает к неосвещенной автостоянке у огромного здания заводского типа, и мы пересаживаемся в другую машину, на заднее сиденье. Если б мне достало глупости поверить, будто парадом командую я, то сейчас иллюзии мигом развеялись бы без следа. На переднем сиденье дурачится Луис, за рулем сидит молчаливый незнакомец. Шутки соседа он пропускает мимо ушей, да они и адресованы не ему и не нам, а самому себе. Луис постепенно раскаляется, прикоснись к нему – искры посыплются. Теперь-то я знаю, таким образом он заряжается храбростью. По-моему, метод, достойный подражания. Я чувствую, что начинаю успокаиваться, страх отпускает.
Дорога сворачивает к реке. На другом берегу высится бетонная стена с зарослями бурьяна внизу. Пейзаж отпугивает своей мрачностью, вокруг нет ни одной живой души.
Машина останавливается почти на том самом месте, где я когда-то обнаружила моторную лодку, и, едва только мы трое – Даниэль, Луис и я – выбираемся наружу, уносится прочь.
Меряю взглядом высоту ограды: к сожалению, она не стала меньше со времени нашей предыдущей встречи. Не успеваю я расправить крылышки, как Луис, метко прицелясь, забрасывает на стену крюк и поторапливает Беллока тычком в спину. Я хватаюсь за конец веревки.
Согнув ноги в коленях, я приземляюсь по ту сторону стены и перекатываюсь по земле. Даниэль не отстает от меня. Вот наверху появляется и Луис, но прежде чем соскочить вниз, прячет свое альпинистское приспособление; сложенное наподобие зонтика, оно скрывается в глубине кармана. В следующую секунду блистательный молодой человек пропадает во тьме.
Даниэль крепко держит меня за руку, и мы ныряем в ночной мрак. Убывающая луна отбрасывает тусклый свет, но включать фонарик опасно. Путь наш пролегает через лес в ту сторону, где, по моим предположениям, на берегу ручья находится охотничий домик. Не сказать, чтобы окружающая природа встречала нас с распростертыми объятиями. Ветви деревьев так и норовят хлестнуть по лицу, листья щекочут шею, словно недобрые пальцы, тянущиеся к горлу. Одного этого достаточно, чтобы напугать до смерти, а тут еще филин громко ухает над головой, будто желает навести врагов на наш след. Я крепко стискиваю рукоятку полученного от Луиса узкого ножа в кожаном чехольчике, надеясь, что это придаст мне храбрости.
Кто не блуждал по ночному лесу, вряд ли может представить, что это за удовольствие. Тьма непроглядная, а то немногое, что удается различить, не поддается опознанию и лишь вселяет страх. Вот впереди сверкнул чей-то хищный глаз, а на поверку выясняется, что это листик куста, освещенный луной. С оглушительным треском ломается сучок, и трудно поверить, что хрустит он под твоей собственной ногой. Упругая ветка цепляется за брюки – чем не вражья рука?!
Полно, Дениза, всюду тебе мерещатся враги. Что делать людям – кроме нас – в этом огромном парке? Возможно, и в доме-то уже никого не осталось и мы сражаемся с призраками. На чем свет стоит кляну Любоша Хольдена, мог бы спрятать ключ где-нибудь еще, будто во всем городе не нашлось удобного, хорошо освещенного места!
Стиснув мою руку, Даниэль замирает на месте. Затаив дыхание мы вслушиваемся в ночные звуки. Журчание ручья! Еще несколько шагов, и мы видим, вернее, чувствуем: вот он, перед нами. Идем вдоль берега против течения и вскоре различаем темные контуры здания.
На террасе этого домика когда-то состоялась наша дружеская беседа с Йоном Хольденом, во время которой экзотическая прислужница потчевала нас диковинными освежающими напитками. По словам Любоша, этот садовый павильон – нежилой и предназначен для отдыха гостей, увлекающихся конным спортом. Если в компании оказывались и дамы, здесь вполне можно было уединиться ради скачек иного рода.
Не без страха я прикидываю, что будет, если Йон Хольден именно сейчас решит покинуть владения через потайной ход и вышлет своих людей на разведку. Затаясь позади дома, мы несколько минут настороженно прислушиваемся, и наконец Даниэль знаком велит мне идти. Если когда-нибудь у меня родится ребенок, ни за что не стану рассказывать ему про Красную Шапочку и волка – даю я себе зарок.
В несколько прыжков пересекаю террасу и проскальзываю внутрь. Бусины на дверной занавеске издают мелодичный звон, и я еще долго слышу их затихающий шелест. Достав миниатюрный, толщиной с карандаш, фонарик, направляю луч света себе под ноги. Ага, вот и шкафчик-бар за дверью! Согласно полученным от Любоша инструкциям, запускаю руку, ощупывая шкаф снизу.
В следующую секунду раздается громкий щелчок и я стискиваю зубы, чтобы не заорать от боли. На глазах выступают слезы. Неужели сломаны пальцы? Выронив фонарик, свободной рукой я пытаюсь вызволить пострадавшую, а затем разглядываю неожиданного врага.
Мышеловка, куда как оригинально! Непременно скажу Любошу, что это приспособление давно вышло из моды. Существует множество эффективных химических средств, а если такой способ борьбы с грызунами ему не по нутру, пусть заведет кошку. Острая боль в кончиках пальцев постепенно стихает, и я, чуть приободрясь, желаю, чтобы неприятные сюрпризы на этом и закончились. Шкаф-бар длиной почти с кушетку, а мышеловка – чуть больше спичечного коробка, но если уж я сунула руку, как же было не угодить в капкан! Осененная внезапной идеей, я ухмыляюсь и, натянув пружину, прячу мышеловку в карман.
Вовремя вспомнив, для чего я здесь нахожусь, сжимаю фонарик зубами и ложусь на живот. Крутя головой из стороны в сторону, проверяю, не подстерегает ли меня еще одна такая же западня. Мышеловок больше не видно. Отложив фонарик в сторону, переворачиваюсь на спину и запускаю руку под шкаф. Кончиками пальцев тщательно прощупываю каждый квадратный сантиметр поверхности и наконец у дальней ножки обнаруживаю чуть ощутимую неровность. Отдираю ногтями клейкую пленку, вместе с ней отходит и ключ. Зажав ключ в кулаке, сажусь. Теперь можно перевести дыхание. Дело сделано, пора сматывать удочки.
Осторожно раздвинув занавеску, выскальзываю из домика. Позвякивают бусины, но меня это не волнует. Тут из мрака возникает Даниэль и, схватив меня за руку, увлекает в гущу деревьев. При этом ладонью зажимает мне рот, и хорошо делает, иначе я бы заорала с испуга.
– Нашла? – шепотом спрашивает он.
Я молча киваю, поскольку рот у меня по-прежнему зажат. Надеюсь, Даниэль не возьмет в привычку подобный способ общения.
Он снова склоняется к моему уху, и от его слов у меня пропадает всякая охота острить.
– В лесу полным-полно горилл.
Тут же вспыхивает фонарь, выхватывая из темноты силуэты двух мужчин, направляющихся к домику. Обладатель фонарика освещает дверь и тотчас выключает фонарик. Собственно, и нет нужды смотреть туда, поскольку окаянные бусины все еще предательски колышутся и позвякивают.
Даниэль подталкивает меня в темноту. Стоит этим типам посветить в нашу сторону, и мы пропали. Два шага, еще шаг – и мы прячемся за куст.
Охранник, что повыше ростом, выставив вперед руку с пистолетом, крадется к дому. Затем замирает, прижавшись спиной к стене у входа, – видно, собирается с духом. В следующую секунду он шарит за занавеской и в домике вспыхивает свет.
Не дожидаясь дальнейшего развития событий, мы срываемся с места. Прикрывая глаза от хлещущих по лицу ветвей, я почти не вижу. Споткнувшись о сломанный сук, по инерции делаю два шага, прежде чем растянуться ничком.
Даниэль рывком ставит меня на ноги и тащит за собой. Такое ощущение, будто он норовит забраться в непроходимую чащу, даже сквозь плотную ткань брюк я чувствую, как в тело впиваются шипы, а за одежду цепляются колючие плети кустарника. Вслепую продираясь за своим поводырем, я едва не опрокидываю его наземь, когда он внезапно застывает на месте. Даниэль резким движением бросает меня на землю.
В нескольких метрах от нас раздаются шаги и чей-то хриплый шепот:
– Где ты, Бен? Я тебя не вижу.
– Не на меня смотри! Здесь кто-то есть. А ну, дай сюда фонарь!
Луч света прощупывает все вокруг, постепенно приближается и замирает над гущей скрывающих нас зарослей. Прижавшись к земле всем телом, я мечтаю зарыться, уйти поглубже, только бы спастись. Вспоминаю про нож и готова разреветься с досады: он лежит в том же самом кармане, куда я сунула дурацкую мышеловку. Хорошо еще, что пружина не защелкнулась под тяжестью моего тела.
Раздается слабое попискивание, и луч фонарика над моей головой уходит в сторону.
«Бен! – доносится хриплый шепот рации. – Вайс утверждает, что в домике кто-то побывал. Я тоже слышал чьи-то шаги. Надо отыскать гостей как можно скорее!»
Даниэль незаметно ускользает, и, обнаружив его исчезновение, я чуть не впадаю в панику. Усилием воли подавив страх, продолжаю настороженно прислушиваться.
Шаги постепенно удаляются. Поднявшись с земли, я устремляюсь в прежнем направлении, к спасительной ограде. У нас уговор – если потеряем друг друга из виду, будем ждать там, где перебирались через стену. Вот только как отыскать это треклятое место?! Далеко уйти мне не удается. Внезапно совсем рядом раздается треск, из ночного мрака выныривают силуэты, слепящий сноп света бьет в глаза. Сбоку подскакивает какой-то тип. Не успеваю я очухаться, как он тычет пистолетом мне под лопатку, другой рукой хватая за волосы. Остается только поднять руки.
Луч света шарит по моему лицу. Я зажмуриваюсь и тут же снова открываю глаза, стараясь смотреть в темноту. Делаю осторожный, скользящий шаг назад.
Субъект за моей спиной еще глубже заталкивает мне под лопатку дуло пистолета, которое должно выйти наружу где-то под левой грудью. Его напарник бьет меня фонариком в лицо. Я отдергиваю голову, и шея немеет от боли.
– Обожди! – останавливает его тот, что с пистолетом. – Сперва допросим ее!
– Первым делом надо обыскать! – советует напарник.
Свободной рукой тот тип, что сзади, ощупывает мои брюки. Добравшись до оттопыривающегося кармана, пятерня его замирает, и я слышу довольное хихиканье. Рука бандита скользит в мой карман… щелчок, и незадачливый враг с истошным воплем дергается от боли.
Ужом вывернувшись из-под дула пистолета, я бью противника локтем в подбородок и, резко вскинув ногу, встречаю ударом метнувшегося ко мне «фонарщика». Даже не успевая восстановить равновесие, ныряю в кусты, перекатываюсь через корни деревьев, вскакиваю и делаю рывок вперед. Притаившись за деревом, нащупываю в кармане рукоять ножа.
Мои доброжелатели, изрыгая проклятия, суетятся, пытаясь отыскать меня. Один, правда, топчется на месте – видимо, старается освободиться от стальной перчатки, зато его напарник медленно приближается. Затолкав нож обратно в чехол, я плотно прижимаюсь к стволу дерева и сдерживаю дыхание.
Громила уже поравнялся со мной, ну же… Он внезапно замирает и прислушивается. Голова его медленно поворачивается в мою сторону. Не выдержав, я что есть мочи бью его ногой, удар приходится в горло, голова охранника резко дергается и безвольно падает на грудь. Он хрипит, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Не мешкая, я награждаю его увесистым ударом по основанию черепа и опрометью бросаюсь прочь.
Жертва мышеловки стреляет на шум и припускает за мной вдогонку. Гул выстрела эхом отзывается в лесу, ему вторит возмущенное уханье филина.
Распластавшись на земле, я лишь слегка приподнимаю голову. Преследователь, почуяв неладное, замедляет шаги и озирается в поисках подходящего укрытия. Осторожно запустив руку в карман, я стискиваю рукоятку ножа, но не успеваю его метнуть. Над головой бандита приходит в движение густая крона дерева, толстая ветка клонится вниз, и хольденовский приспешник падает под тяжестью придавившего его противника. Издав какой-то невнятный звук, он недвижно замирает.
Поднявшись на ноги, Даниэль устремляется ко мне. Пальцы наши сплетаются в крепком пожатии, и мы, не разнимая рук, дружно несемся вперед. Я вздрагиваю от уханья филина, раздавшегося над самым ухом, Даниэль же толкает меня в гущу кустарника и принимается трещать цикадой.
Путь нам предстоит неблизкий, и к концу его мы успеваем пройтись по всем томам Брема. Но вот снова подает голос надоедливый филин.
Какой-то шорох, шелест – поблизости явно кто-то есть. Луис! Минуту-другую все мы молчим, прислушиваясь к звукам ночного леса, но ничего подозрительного не улавливаем. Наконец Луис нарушает молчание, я с трудом различаю его шепот:
– Оживленное тут движение… Ключ?
– У меня.
– Я иду первым. – Луис исчезает в темноте.
Чуть погодя Даниэль протягивает мне руку, и мы уже более уверенно двигаемся по ночному лесу к заветной цели. Время от времени Хмурый и Луис перекликаются птичьими и зверушечьими голосами, мы то и дело замираем на месте, затем снова пробираемся вперед.
Иногда слышится шум шагов, где-то вспыхивает и тотчас гаснет фонарик, я чуть не спотыкаюсь о чье-то безвольно распростертое тело и лишь в последний миг успеваю переступить через него. Глаза все больше привыкают к темноте, и через какое-то время я с удивлением обнаруживаю, что прекрасно все вижу.
Еще несколько шагов, и мы упремся в стену ограды. Наконец-то! Из зарослей кустарника выныривает Луис и делает нам знак пригнуться.
– Как только услышите сигнал, лезьте через стену, меня не ждите! – инструктирует он и вручает Даниэлю альпинистское приспособление, похожее на складной зонтик.
Мы ждем у подножия стены, боясь пошевельнуться, однако своим появлением мы раздразнили комаров, и они лезут тучами. Стиснув зубы, я терплю их неумолчный, назойливый звон. Нестерпимо хочется отмахнуться или хотя бы почесаться, но, покосившись на Даниэля, сдерживаюсь. Он обнял меня за плечи и сидит так тихо, что даже дыхания не слышно. Я утыкаюсь лицом в его рубашку, вдыхаю родной запах и почти пьянею. Вскоре ловлю себя на том, что, позабыв о комарах и тягостном ожидании, ищу его губы. По счастью, они недалеко, и я блаженно вздыхаю.
Стиснув мои плечи, Даниэль чуть отстраняется.
– Потом, – едва слышно шепчет он.
– А почему не сейчас?
Он усмехается. Пожалуй, даже не придется прибегать к насилию, про себя радуюсь я. Мне вспоминается темпераментная Оливия, и я склоняюсь к мысли, что, рассуждая о природе плотской страсти, она кое в чем была права. Тревожная обстановка и впрямь действует возбуждающе.
Раздается условный сигнал. Даниэль вскакивает, рука его описывает полукруг. Крюк цепляется за верх стены, веревка змеей падает к моим ногам. Даниэль подбадривает меня щипком, и я взвиваюсь, как заправская гимнастка. Вскарабкавшись наверх, ложусь на живот и прикидываю, как быть дальше. По другую сторону стены, в буйных зарослях, прячется Стив. Спрыгнув, я приземляюсь рядом с ним, он пытается самортизировать мое падение, и мы в обнимку валимся в жгучую крапиву.
– Ну и везучий я, – ворчит Стив и поясняет только что спрыгнувшему Беллоку: – Раз в кои-то веки девушка бросилась в мои объятия, и тут же я угодил в крапиву.
– Комары не лучше, – со знанием дела отзывается Хмурый.
Стив встает и протягивает мне руку:
– Давай ключ!
Даниэль легонько подталкивает меня локтем, и я без особого восторга роняю в подставленную ладонь крохотный ключик.
Через минуту к нашей компании присоединяется и Луис. Я смотрю на часы – времени прошло не так уж много, а мне казалось, что в хольденовском парке я провела полжизни… Интересно, какая дальше программа?
Издали доносится постепенно усиливающийся треск мотора, к нам подкатывает «кавасаки», чуть притормаживая на ходу. Стив прыгает в седло позади водителя, и мотоцикл с ревом уносится прочь.
– Не может быть, – трясу я головой, отказываясь верить своим глазам. Впрочем, достаточно взглянуть на физиономию Даниэля, чтобы убедиться: мне не померещилось и именно Мартин Врай увозит добытый мною ключ. Мой братец, со сломанной рукой, битый, да недобитый.
Едва успевает стихнуть рокот мотоцикла, как беззвучно раскрываются потайные ворота в стене и оттуда выныривает «ягуар». Мотор работает почти бесшумно, автомобиль сворачивает влево и тотчас скрывается в темноте.
С досады я готова кричать и топать ногами, но, оказывается, неожиданности на том не кончаются. К нам подкатывает – на сей раз справа – «тойота». Луис перемахивает через капот машины и занимает место рядом с водителем. Даниэль награждает меня тычком, и я проворно забираюсь на заднее сиденье. Даниэль плюхается рядом. Водитель жмет на газ, и я пребольно ударяюсь башкой о заднее стекло.
– В «ягуаре» Йон Хольден, – невозмутимо оповещает нас Патрик.
– Да уж догадались, – сердито буркаю я, ощупывая шишку на голове.
Не желая испытывать наше терпение, Патрик вводит нас в курс событий:
– Возможно, ключ от сейфа во многом уже утратил свое значение. Хольдену доложили о взрыве на хуторе, и он решил, что Нелл тоже погиб. Теперь его ничто здесь не удерживает, но напоследок ему захотелось попортить нам кровь. Под вечер Эзио Кальви отправился в город, а поскольку воробей он стреляный, ему удалось улизнуть от слежки. Три вооруженных налетчика – в том числе Кальви – ворвались в приморский ресторан и застигли врасплох некую молодежную компанию. Одну из девушек для острастки подстрелили и смотались, прихватив с собой заложника, явно намеченного заранее, поскольку им оказался Магнус Петрофф, девятнадцатилетний сын министра юстиции. В данный момент Квазимодо рыщет по городу, пытаясь напасть на след Кальви. Остается слабая надежда, что Любош Хольден подкинет какую-нибудь идею, где может скрываться Эзио, и тогда удастся его перехватить, прежде чем они с хозяином встретятся в условленном месте. А пока у нас руки связаны. Мы знаем, что Йон Хольден сейчас на своем ягуаре пытается удрать из страны, но тронуть его нельзя.
Даниэль внезапно впадает в буйную ярость, чем поражает всех нас, хотя, казалось бы, после всех этих кошмаров удивляться нечему.
Выждав, когда Хмурый чуть поостынет, Патрик продолжает вываливать на нас свои сногсшибательные новости:
– Придя в себя после утренних происшествий, Любош Хольден вновь обрел способность здраво размышлять, и выяснились весьма любопытные вещи. Он на редкость хорошо осведомлен о делах брата, поэтому неудивительно, что Йон прибегнул к наркотерапии, дабы вызвать нарушения мозговой деятельности. Любош знал, что брат вынашивает идею бежать за границу, вот они с Марион и поспешили вмешаться. Ну а поспешность стоила ей жизни… Что же касается бегства, то, по словам Любоша, Йон – сторонник воздушного сообщения и на спортивном аэродроме его ждет самолет, готовый к полету в любое время дня и ночи. Не исключено, что «ягуар» направляется именно туда, однако, чтобы отсечь все другие пути отступления, нашей небольшой группе пришлось разделиться. Часть людей будет задействована на аэродроме, другая группа выехала в порт, где пришвартована хольденовская яхта, ну а мы с вами сидим на хвосте у «ягуара». Наша задача – не мозолить Хольдену глаза, так как в случае активных действий с нашей стороны Эзио Кальви прикончит заложника. Словом, ситуация невеселая.
– Да уж, тут не до веселья, – встреваю я, но Патрик не отвлекается на пустопорожние разговоры.
– С того момента, как Эзио предъявил ультиматум, охотничий пыл у наших руководителей заметно поостыл. От нас уже не требуют любой ценой схватить Хольдена, напротив, строжайший наказ начальства – ни в коем случае не подвергать заложника риску.
Даниэль что-то негромко говорит Луису, и тот протягивает ему карту. Не спрашивая разрешения у Патрика, мы включаем в салоне свет, склоняемся над картой и лихорадочно ломаем голову, выдвигая одно фантастическое предположение за другим.
На мой взгляд, нам есть в чем себя упрекнуть, но я не вылезаю с самокритикой, понимая, что у моих товарищей и без того забот хватает. Однако мне никак не удается отогнать тревожную мысль, что к решающей схватке Йон Хольден подготовился лучше, чем мы думали. Отвлек наше внимание мелкими вылазками, которые мы приняли за отчаянные попытки прорваться, а сам тем временем тщательно выверял пути к отступлению – возможно, не без тайной надежды, что до бегства дело все же не дойдет.
Луис поочередно хватается то за трубку сотового телефона, то за микрофон радиопередатчика, голоса эфира не умолкают в салоне автомобиля. Каждую минуту поступают новые сведения, кроме самого важного: где находится Эзио Кальви и что с заложником. Зато мы узнаем, что Стив и Мартин добрались до банка, где их уже поджидали вытащенные из постели компетентные лица, чтобы присутствовать при вскрытии сейфа.
Нас мало утешает тот факт, что Любош Хольден не блефовал и теперь предостаточно улик, чтобы упечь его братца за решетку до скончания века. Разоблачительный материал незамедлительно передадут репортерам – их тоже подняли среди ночи с постелей, – и ни замять, ни затушевать скандал уже никому не удастся.
Но и эта весть не проливает бальзам на наши раны, поскольку главный злодей со всех ног улепетывает, а мы не можем его остановить. Пока Йон Хольден жив и находится на свободе, нам не видать покоя. Пусть даже он узнает, что Нелл уцелел, это ничуть не поубавит его злобы. Хольден наверняка составил черный список и не уймется, пока не вычеркнет оттуда имя каждого из нас. Деньги у него есть, связи тоже, и, даже уйдя в подполье, он сможет чинить подлости.
Не зная, на что решиться, мужчины обсуждают информацию и держат совет над картой, я же молю о чуде. Над городом занимается утро, дома вдоль дороги мелькают все реже, и чем обширнее становятся сады, тем ближе до аэродрома.
Теперь уже ясно, что «ягуар» направляется именно туда.
Похоже, у Патрика на душе становится чуть легче от сообщения, что трое его людей, опередив Хольдена, добрались до аэродрома и засели в спортивных самолетах неподалеку от хольденовского. Оружие у них наготове, и они намерены беспрерывно поддерживать связь с нашим передвижным информационным центром, где, с моей точки зрения, не хватает лишь буфета, душа и гардероба со сменной одеждой.
Очередная весть также заставляет наши сердца забиться поживее. На сей раз объявляется Квазимодо и, не скрывая самодовольства, докладывает, что в отличие от беспомощного полицейского аппарата ему есть чем похвалиться. Его люди прочесали город в тех местах, где предположительно мог появиться Эзио Кальви, и обнаружили машину гангстера.
– Если бы не тонированные стекла, можно было бы с уверенностью сказать, он это или нет, – завершает свое сообщение Квазимодо.
– Сам-то ты сейчас где?
– У Кальви на хвосте. Правда, за пределами видимости. По-моему, его цель – аэродром.
– Послушай! – решительно говорит Патрик. – Придумай какой-нибудь трюк, чтобы хоть на несколько минут задержать Кальви. Только ни в коем случае не подвергай риску жизнь парнишки.
– Кальви не знает, что его машина обнаружена, так что можно попытаться. А у тебя какой план?
– Хольден с минуты на минуту будет на аэродроме; неплохо, чтобы Эзио чуть-чуть подзадержался.
– Кажется, я кое-что придумал. Мне и самому любопытно, действительно ли мы идем по следу Кальви. Да и на парнишку не мешает взглянуть хоть одним глазком. Все, перехожу на канал SOS!
Луис наспех перебрасывается словом с коллегами на аэродроме, после чего мы настраиваемся на волну Квазимодо.
«…повторяю: говорит Юстиция! Я не случайно обращаюсь к вам, дорогие сограждане, именно по этому каналу, мне необходима ваша помощь. Тех, кто сейчас находится поблизости от перекрестка у поворота к горному ущелью, прошу прибавить скорость. Требуется на несколько минут задержать темно-синий «БМВ» с номером LN 98-542. Юстиция просит вашего содействия. Задержать на несколько минут и отпустить, никаких самостоятельных мер не предпринимать, в машине находится заложник».
Эфир взрывается возбужденными голосами, Квазимодо отключается. Занятый своей важной миссией, он даже с нами несколько минут не выходит на связь.
К нам поступает очередная новость: Йон Хольден на время своего отсутствия передал полномочия некоему Финтану Хехиру, начальнику школы по подготовке телохранителей. Когда же представители власти вознамерились арестовать Хехира, оказалось, что его и след простыл.
Мне невольно вспоминаются неоднократные предостережения Даниэля. Я опрометчиво ввязалась в борьбу с Хольденом, ровным счетом ничего не зная о его разветвленных связях, о структуре преступной организации, между тем как даже хорошо информированные люди и те попадают впросак.
