355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Вэвиан Фэйбл » Золотая рыбка. Часть 1 » Текст книги (страница 16)
Золотая рыбка. Часть 1
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 00:26

Текст книги "Золотая рыбка. Часть 1"


Автор книги: Вэвиан Фэйбл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Я забираюсь на переднее сиденье и смотрю на девочку. Она не плачет. Темные глаза ее горят, губы плотно сжаты.

Эзио занимает место рядом со мной, и машина трогается.

– Как ты здесь очутилась, Элла? – заговариваю я.

Девочка не успевает ответить, поскольку любезный сосед дергает ее за волосы так, что голова у нее запрокидывается.

– Да-а, сила у тебя бычья, – заверяю я мерзавца. – Не желаешь пересесть ко мне? Посмотрела бы я на тебя, попробуй ты со мной так порезвиться. Но, думаю, кишка тонка.

Мои слова вызывают у Эзио невольный смешок.

– Знаете, куда мы едем?

– И куда же?

– Туда, где находится Нелл. Ваше дело – показать дорогу.

– С какой стати?

Эзио не отвечает. Голова сидящей напротив Эллы снова дергается, худенькая шейка напряжена.

– Не знаю я, где Нелл! – Голос мой едва не срывается на крик.

– Придется поднапрячь память, – советует Эзио.

Элла вскрикивает от боли. Стараясь не терять самообладания, я обращаюсь к Эзио:

– Может, объясните, что здесь происходит?

– Отчего же не объяснить? На рассвете мы наведались к вашему приятелю. Ясное дело, с ребенком ему расставаться не хотелось, но мы сумели уговорить. Как проходили «уговоры», небось сами догадываетесь. Да ведь речь-то идет об элементарном обмене баш на баш: вы возвращаете Нелла, а взамен получаете девчонку. Ясно?

– Смешно слушать, – отвечаю я. – Понятия не имею, где находится Нелл!

– Вот как? А некоторые считают, будто вы знаете обо всем на свете и в группировке «Юстиция» не последняя спица в колеснице. Да-а, предательство – коварная штука. Вам следовало бы с оглядкой выбирать себе любовников…

Мысли в голове проносятся с бешеной скоростью. Из слов бандита явствует, что Даниэль жив. Однако последующая информация ошеломляет меня. Выходит, я недооценила Круза и он способен не только грозить, но и осуществлять свои угрозы?!

Элла не плачет. В руке у гориллы зажат выдранный клок волос, он швыряет их мне в лицо. Спокойно. Надо искать выход. Если открыть им убежище Нелла, нам несдобровать. Стоит им добиться своего, и Эллу убьют – со мной заодно. Единственная возможность уцелеть – не поддаваться бандитам и держать рот на замке.

Легко сказать «не поддаваться», когда на моих глазах у ребенка вырывают волосы!

– Милейший Эзио, – невозмутимо говорю я, – клянусь, не знаю, как вам помочь. Но стоит ли обсуждать эти дела с посредником? Может, доставите меня к своему господину?

– Таким путем вы попадете разве что к святому Петру, – гогочет бандит.

Я скалю зубы в улыбке – пусть видит, что умею ценить шутки, – а сама тем временем примечаю, где мы едем. Похоже, цель нашего пути – не хольденовские владения. В машине, кроме меня, трое крепко сбитых мужиков, один из которых за рулем, зато двое других пристально следят за каждым моим движением. Здесь, в тесном пространстве салона, преимущество явно на их стороне, не говоря уж о том, что из-за Эллы не стоит даже мечтать о драке. Эзио мигом прихлопнет нас обеих.

Сдерживаться мне все труднее. Я не смотрю на Эллу, но слышу ее сдавленные всхлипы.

– Вряд ли в таких методах есть нужда. Какие бы мерзости вы ни творили с ребенком, это ничего не даст. Лучше бы вчера, перед камерой, вели себя как мужчина. Справиться с маленькой девочкой дело нехитрое.

Мое замечание Эзио явно не по нутру, но он не позволяет себе сорваться. Физиономия его передергивается, но тут же расплывается в ухмылке.

– Не зря говорят, что наглости вам не занимать. Но вы не ответили на мой вопрос: где Нелл? Куда ехать?

– Знала бы, так охотно показала.

Он разводит руками.

– Ослиное упрямство! Но расплачиваться придется девчонке.

Прежде чем его напарник успевает вцепиться в волосы Эллы, я тихо шепчу:

– Не исключено, что вас правильно информировали и я действительно вхожу в группу «Юстиция». Более того, допустим, что даже играю в этой организации не последнюю роль… В таком случае мое отсутствие очень скоро заметят и меня начнут искать. Как и маленькую Эллу. Будь вы поумнее, сообразили бы, что мы предвидели такой поворот и готовы нанести ответный удар. Например, пожертвовать мальчишкой… если, конечно, считать, что знаем, где он находится. Вам даже в голову не пришло, что Круз Гвард мог попросту заманить вас в ловушку…

Эзио нервно кусает губы.

– Блеф! – после долгой паузы изрекает он.

– Может, блеф, а может, нет. Если да – вам нипочем не найти Нелла, если нет – вы навеки теряете его. Выбирайте, что больше нравится.

Подонок отпускает Эллу и молча переглядывается с Эзио. Девочка смотрит на меня, ее узкое личико измучено. Я улыбаюсь ей, стараясь не дать воли злым слезам. Мне удалось добиться короткой отсрочки, а что потом? Хольдена так легко не проведешь. Мозг работает на полную катушку, я прямо-таки чувствую, как серое вещество беспокойно ворочается под черепной коробкой. Скашиваю глаза на окно. Заглянуть внутрь машины, к сожалению, невозможно: тонированное стекло непроницаемо для любопытных взглядов. Вскоре дома кончаются, мы мчим вдоль берега реки по круто взбегающей на холмы дороге, и постепенно я узнаю места: мы находимся позади хольденовских владений. А вот и высоченная бетонная стена, такими обычно ограждают все институты и лаборатории, где имеют дело с радиоактивными веществами. Должно быть, неспроста Хольден воздвиг такую цитадель. Автомобиль сворачивает в заросли кустарника, и стена раздвигается перед нами. Никаких следов въездных ворот или калитки, проход образовался на ровном месте по сигналу водителя.

Меня не радует это открытие: вряд ли я сумею поделиться с кем-нибудь столь ценной информацией, скорее всего придется унести ее с собой в могилу. Пока храбрые сторонники «Юстиции» станут подстерегать Хольдена у главного входа, хитрый мафиози выскользнет сквозь неприметную лазейку.

Машина углубляется в лес, долгие минуты мы едем среди деревьев. Я внимательно примечаю дорогу, Эзио, снисходительно кривя губы, не препятствует мне в этом. Вокруг – ни души. Бандиты уверены в полной своей безопасности и не считают необходимым охранять тайный вход. Автомобиль, подскакивая, взбирается на горбатый мостик через ручей. Затем я узнаю конюшню, и вскоре мы подкатываем к особняку. Машина останавливается.

Судя по всему, Хольдену не до нас. Запертые в подвальном переходе между конюшней и домом, в комнате без окон, мы долгое время остаемся одни, словно о нашем существовании напрочь забыли. Элла расслабляется и дает волю слезам. Я не мешаю ей, но с растущим нетерпением жду, когда девочка выплачется и можно будет расспросить ее о случившемся. Ну а пока не помешает оглядеться на новом месте. Забранная решеткой голая лампочка тускло освещает помещение, где кроме нас с Эллой находятся лишь ведро и раковина. В подвале царит гнетущая тишина.

Все еще шмыгая носом, Элла приступает к рассказу:

– Мы спали, когда они ворвались в дом. Дональд и Даниэль здорово дрались, а потом один бандит приставил мне пистолет вот сюда, – она касается виска, и лицо ее болезненно передергивается. – А потом они меня схватили и побежали. Я видела Айрис. Она лежала на земле и плакала, ночная рубашка у нее была вся в крови. Меня затолкали в машину и увезли, а потом пересадили в другую машину, где были эти трое.

– Постой. Сколько человек ворвалось в дом?

– Четверо. Двое бородатых, а остальные небритые, как Даниэль. Они все время ругались и кричали. На меня поначалу почти не обращали внимания, пока не пересадили в большой черный автомобиль. Ну а там этот вонючий страшила сразу ухватил меня за волосы. Он все допытывался, где ты, а потом от меня отстали и начали совещаться.

– Не помнишь, о чем они говорили?

– Помню. Все время про какого-то Нелла – это, наверное, маленький мальчик. Вроде бы они догадались, где его прячут, но когда туда заявились, в доме никого не оказалось, нашли только труп… У озера мы с Айрис иногда слушали радио, и там тоже говорили про этого «Ю». Ну вот, этого человека в доме, где прятался Нелл, тоже убил «Ю», он оставил какой-то знак… И еще они говорили про человека, которого зовут Джиллан.

– Ну что ж, все это очень интересно. А теперь скажи, как ты себя чувствуешь?

Элла улыбается.

– Не задавай дурацких вопросов!.. Как ты думаешь, Даниэль освободит нас?

– Он наверняка бы уже это сделал, если бы знал, где мы находимся, – с кислой улыбкой отвечаю я. – Но вряд ли он предполагает, что нас с тобой упрятали в заколдованном замке.

Подойдя к раковине, плещу в лицо холодной водой. Мне бы ломать голову над тем, как отсюда выбраться, а я обдумываю сведения, сообщенные Эллой. Итак, после моего отъезда Хон Джиллан нагрянул туда, где прятали Нелла. Его застукал таинственный «Ю» и, порешив налетчика, исчез, прихватив с собой ребенка. Странно, однако… Как этот «Ю» узнал про Нелла и вообще откуда он все знает?! Ясно одно: это человек из моего окружения, но кто – хоть убей, не догадаться. Дональд и Даниэль, бесспорно, выпадают из списка подозреваемых.

Волей-неволей мысли мои переключаются на друзей. Неужели Айрис ранена? Наверняка сейчас Дональд и Даниэль, вне себя от ярости и отчаяния, мечутся в поисках Эллы. Меня, может, и не хватились, ведь я слиняла потихоньку, пока все спали. И тут меня пронзает чудовищная мысль: что, если они решат, будто я сбежала в страхе перед налетчиками и бросила их в беде?!

Словом, надо во что бы то ни стало выбраться отсюда. Но, принимая во внимание нашу темницу, этот логический вывод настолько абсурден, что вызывает лишь нервный смех. Элла удивленно вскидывает на меня глаза, после чего, следуя моему примеру, умывает заплаканное личико, вытирается подолом короткой ночной рубашонки и опускается на корточки.

Порядка ради обследую дверь – просто так, по укоренившейся привычке. Если бы мне удалось ее открыть, сама была бы крайне удивлена. Понятное дело, такой радости мне никто не доставил. Тогда я пристраиваюсь возле Эллы и завожу с ней светскую беседу о Сабе, о Даниэле, о школе и о погоде. А что еще нам остается делать?

Элла погружается в сон. Оно и к лучшему – может, забудет про голод. С чувством стыда смотрю я на спящую девочку. Ей зябко в коротенькой рубашонке, весь день она ничего не ела, а я не только не могу вызволить ее отсюда, но не в силах разрешить даже эти мелкие бытовые проблемы. Вряд ли ее утешило бы, знай она, что мне тоже холодно и голодно.

Оказывается, кое-кто здесь умеет читать мысли. Распахивается дверь, и в камеру вваливается горилла. Грохнув к моим ногам поднос с едой и одарив меня мерзкой ухмылкой, он показывает спину. Хотелось бы знать, чего это он так веселится… Впрочем, я тотчас спохватываюсь, что недолго мне пребывать в неведении.

Дверь захлопывается, и это будит Эллу. Чуть погодя она подползает ко мне, и мы вместе исследуем содержимое подноса. В парадной столовой особняка наверняка на ужин подавали не хлеб с дешевой колбасой, но голод не тетка. Куснув раз-другой, я отваливаюсь от подноса. Элла тоже быстро утоляет голод, запивая еду водой из горсти, после чего снова устраивается в своем уголке.

Снова открывается дверь, входит Эзио в сопровождении того подлеца, который в машине вырывал волосы у Эллы. Я исподтишка примериваюсь к ним: здесь места хватает, так что я могла бы побрыкаться. Конечно, добром это для меня не кончится, но по крайней мере послужит утешением, что не такая уж я покорная овечка.

«Вонючий страшила» устремляется к Элле и, дернув за волосы, рывком ставит на ноги; при этом он косится на меня, наблюдаю ли я за сценой. Убедившись, что зрители в сборе, отвешивает девочке затрещину.

Я вскакиваю на ноги, но Эзио хватает меня за плечо и нацеливает свой пудовый кулачище мне в ухо. Рывок в сторону – и удар приходится в шею, а я, не раздумывая, бью его коленом в пах. Эзио складывается вдвое, его напарник швыряет Эллу на пол и, злобно ощерясь, бросается на меня. Он получает тот же подарок, что и Эзио, но это лишь усугубляет мое незавидное положение. Разъяренные болью, оба набрасываются на меня, обрабатывают в четыре кулака, валят на пол. Лицо мое разбито в кровь, легким не продохнуть, непереваренный ужин вылетает обратно.

Тут они останавливаются. Я постепенно прихожу в себя, зализываю раны и утешаюсь злорадной мыслью, что, несмотря на неравенство сил, истязателям тоже изрядно перепало.

– Где Нелл? – рычит Эзио.

По целому ряду причин я не могу ответить на этот вопрос. Бравые парни вновь берут меня в оборот, но на сей раз стараются гладить по шерсти; видать, я нужна им живая. Когда я уже не в состоянии двинуть ни рукой, ни ногой, бандиты уходят, оставляя меня валяться на полу. Дверь захлопывается.

Я лежу на полу, по крохам копя силы, хотя не знаю, пригодятся ли они мне. Элла выглядит скверно, однако держится поразительным образом: я не слышу от нее ни единой жалобы. На щеке ее расплылся здоровенный синяк. Я вздрагиваю от неожиданности, когда девочка вдруг произносит:

– Как ты думаешь, Даниэль знает?

– О том, что тебя бьют? Думаю, догадывается.

– Тогда он придет за нами.

Я-то, к сожалению, совсем не убеждена в этом, хотя уверена, что Хмурый наизнанку выворачивается, чтобы отыскать свою дочь. Но сюда ему не добраться. Даже если и проникнет в дом, как тут отыщешь спуск в подвал и этот ловко замаскированный карцер! Да и кто позволит ему нарушать покой добропорядочного хольденовского дома?

Не исключено, что наверху сейчас очередной светский прием… Странно, однако, что хозяин до сих пор не выкроил время нанести нам визит, ведь его наверняка интересует, где находится сын. А может, Хольден решил дождаться утра в надежде, что я к тому времени окончательно раскисну и с готовностью выложу все, что знаю и не знаю. Еще разок-другой напустит на меня своих костоломов и получит результат на блюдце с каемочкой.

Кто-то здесь определенно специализируется на чтении мыслей. Ключ в замке поворачивается, дверь тихо открывается, но на пороге стоит не Эзио.

Очередной наш посетитель элегантно одет, приятен лицом и высок ростом, но на охотника до кулачной расправы не похож. Вид у него взволнованный. Когда я поднимаюсь, чтобы достойно встретить противника, он делает умоляющий жест:

– Не пугайтесь, пожалуйста! Идите за мной!

Я недоверчиво приглядываюсь, и на ум приходят слова Квазимодо. Да, передо мной, несомненно, Любош Хольден. Поскольку я не тороплюсь следовать его приглашению, Хольден-младший запускает руку в карман своего безукоризненно сшитого пиджака, достает пистолет и… протягивает его мне. Пальцы мои неуверенно касаются оружия, затем сами собой смыкаются вокруг желанной добычи.

– Большего я сделать для вас не могу, – улыбается Любош. – Выходите в коридор, сверните налево и идите прямо. Этот туннель заканчивается под конюшней. Через люк попадете в денник. Там есть жеребец, зовут Пилот. Он славный… Будьте осторожны, один из конюхов постоянно ночует при лошадях, так что постарайтесь не разбудить его. Как только выберетесь в лес, двигайтесь к реке. На берегу найдете моторную лодку. Удачи вам! – С этими словами Любош Хольден пятясь выходит в коридор, озирается по сторонам и сворачивает вправо.

Первым делом заглядываю в магазин: там девять патронов. Значит, семь могу израсходовать, а два оставлю для нас. Лучше быстрая и безболезненная смерть, чем снова угодить в лапы этим костоломам. Не дожидаясь приглашения, Элла молча следует за мной.

В коридоре затхло и сыро, примерно через каждые пятьдесят метров тусклая лампочка на потолке тщетно пытается рассеять мрак. Путь от дома до конюшни неблизкий, когда-то я проделала его на машине, теперь нам предстоит тащиться пешком и под землей. Мы бредем из последних сил, спотыкаясь, затаив дыхание, настороженно прислушиваясь к каждому шороху. Наконец узкий коридор кончается, но сколько я ни верчу головой во все стороны, откидного люка нигде не нахожу. Ага, вот и он, высоко под потолком.

По кратком размышлении я поднимаю Эллу, и она проворными пальчиками отодвигает засов. На головы нам сыплется сенная труха, где-то наверху пофыркивает лошадь. Я опускаю Эллу на пол, подпрыгиваю и, ухватясь за край люка, подтягиваюсь. Потайное отверстие находится позади кормушки, Пилот недоверчиво косит на меня глазом. Я тихонько окликаю его по имени, зорко оглядываюсь по сторонам, затем спрыгиваю вниз и подсаживаю Эллу. Она цепляется за край люка, и, выбравшись наружу, откатывается в сторону, чтобы освободить мне дорогу.

Я встаю на ноги, ласково поглаживаю Пилота, набрасываю на него уздечку. Затем, осененная внезапной идеей, делаю девочке знак ждать, выскальзываю из стойла и крадусь к выходу. У дверей конюшни на раскладушке лежит тот, кого я ищу. Возможно, конюх спит – лежит он неподвижно.

Моих шагов он не слышит, но внезапно одна из лошадей в конюшне беспокойным ржанием разрывает тишину. Конюх тут же вскакивает, но мне удается воспользоваться моментом, пока он не окончательно проснулся. Теперь, пожалуй, долгий сон сторожу обеспечен: рукоятка пистолета опускается ему на голову, конюх валится на раскладушку, путь свободен. Призрачная, лунная ночь ждет нас снаружи. Оставив дверь открытой, я спешу назад.

Элла воспринимает как должное, когда я без всяких объяснений, молча вскакиваю на коня и наклоняюсь за ней. Прижав к себе хрупкое тельце, берусь за поводья, и Пилот радостно срывается с места.

Затем мы мчимся в ночи через лес, пролетаем мост над ручьем, взбираемся на холм, спускаемся в долину и снова пробираемся сквозь лесные заросли. У бетонной стены Пилот замирает как вкопанный. С минуту я выжидаю, прислушиваюсь. Легкий ветерок шелестит в кронах деревьев, ни единого подозрительного шороха. Я ласково глажу Эллу по волосам. Она молча прижимается головкой к моей ладони.

– Я подсажу тебя наверх. Подтянешься – ложись на живот и не двигайся!

Девочка послушно кивает, я разжимаю объятия и наклоняюсь вперед, к шее Пилота. На сей раз меня не стесняет присутствие Эллы, пусть слышит мою молитву. Лошадь стоит не шелохнувшись, и я приступаю к осуществлению своего рискованного замысла. Когда я выпрямляюсь во весь рост, стоя на спине Пилота, он издает отрывистое ржание, но не двигается. Беру Эллу под мышки, девочка цепляется за верхний край стены, напряженно пытаясь удержаться. Наконец с моей помощью ей удается подтянуться, и она ложится на живот, как я велела.

Теперь нам с Пилотом нужно обсудить дальнейшие действия. Я легко похлопываю его по шее, беру в руки поводья, и Пилот трогает с места. Я вновь встаю ему на спину, мы отъезжаем от стены и вскачь приближаемся к ней. Когда Пилот описывает поворот у самой ограды, я отталкиваюсь ногами и в прыжке хватаюсь за край стены, но вспотевшая ладонь скользит. Переведя дух, снова и снова пытаюсь подтянуться, и в последний момент, перед тем как сорваться вниз, мне удается забросить вторую руку, и вот я уже на верху стены. Когда я спрыгиваю вниз по другую сторону ограды, удаляющийся стук копыт доносится до меня прощальным приветом. Коснувшись земли, я качусь, гася инерцию, затем вскакиваю на ноги и возвращаюсь за Эллой.

Девочка переваливается через стену и прыгает в мои объятия. Так, в обнимку, мы падаем в колючий кустарник и застываем, прислушиваясь. Ничего подозрительного, лишь вода монотонно плещет о борт лодки.

Элла сжимает мою руку, мы выбираемся из зарослей, пригнувшись, бежим к лодке и перелезаем через борт. Карман вдруг кажется мне подозрительно легким – так и есть, пистолет я выронила во время своих акробатических трюков.

Мотор заводится с пол-оборота, треск его далеко разносится в ночной тишине. Нос лодки рассекает воду, обдавая нас дождем брызг. Лунный свет преломляется в зеркальной глади реки.

После одиночества ночного леса городская сутолока действует на нас угнетающе. Прохожие снуют по своим делам, и все же мы, настороженно озираясь, жмемся к стенам. Я отбрасываю мысль обратиться за помощью в первый попавшийся полицейский участок. Главная задача сейчас – надежно спрятать Эллу. Место убежища я уже определила и непреклонно тащу за собой девчушку. Ноги у бедняжки подкашиваются от усталости, но она без единой жалобы ковыляет за мной в своей короткой рубашонке.

Квазимодо с облегчением вздыхает при нашем появлении. Распахнув дверь, втаскивает нас в квартиру, затем подхватывает Эллу на руки и, прихрамывая, несет в спальню. Бережно укладывает ее на постель, ощупывает руки-ноги, чтобы убедиться, целы ли кости, после чего наливает ей полный стакан фруктового сока. Элла с жадностью пьет, а сделав последний глоток, разражается слезами. Не приставая с утешениями, мы даем ей выплакаться.

– Хвоста за вами не было? – спрашивает Квазимодо.

– Нет. Можно позвонить Даниэлю?

У Квазимодо вырывается хриплый смешок.

– Думаешь, он дома сидит?

– Где же его искать?

– Везде и нигде. Вот что, Дениза, займись ребенком и собою, ложитесь спать, а я отправлюсь за Даниэлем.

Я киваю, и Квазимодо, не дожидаясь ответа, исчезает. Я подсаживаюсь к Элле, прижимаю ее головку к груди.

– Как выплачешься, сразу полегчает. А потом мы с тобой примем душ. Если хочешь есть, поищем какую-нибудь жратву. Договорились?

Она обвивает мою шею руками и прижимается ко мне всем тельцем. Я глажу ее волосы, спину, плечи, и рыдания постепенно стихают. Мне хочется успокоить настрадавшегося ребенка, и я говорю, говорю без умолку. Напоминаю ей о Золотой рыбке и трех желаниях, хвалю за выдержку. Когда поток слез иссякает, мы наведываемся в ванную, а затем на кухню, но Элла соглашается лишь на стакан молока.

Умытую и мало-мальски приведенную в божеский вид девочку я укладываю в постель, но она садится на кровати, обхватив себя руками, и решительно заявляет:

– Все равно не засну, пока не дождусь Даниэля!

– Вот и молодец, – отвечаю я. – Сейчас позвоню и приду к тебе.

Недобрые, мстительные мысли гонят меня к телефонному аппарату. Набрав номер Раффина, нашего фотографа, я оставляю без ответа лавину его вопросов и, бесцеремонно прервав, распоряжаюсь:

– Слушай, Арджил, что я тебе скажу! Возьми негативы из дела Беатриссы Холл. Раздобудь где-нибудь мою фотографию, отрежь голову и смонтируй вместе то и другое. Утром я заеду за готовым материалом.

– Дениза, ты совсем сдурела! Ведь ночь на дворе.

– До утра вагон времени, управишься. Прошу тебя!

– Ну, если просишь, ради тебя я в лепешку расшибусь, – смягчается Арджил. – Кстати, тебя все разыскивают.

– Займись своим делом. Спасибо тебе заранее.

Когда я возвращаюсь в спальню, Элла спит крепким сном. Гашу лампу, чтобы свет не мешал ей, и разбитое, измученное личико тонет во мраке. Пусть отсыпается, а я снова берусь за телефон.

Судя по голосу, Мартин и не думал ложиться.

– С тобой все в порядке! – облегченно вздыхаю я.

– Где тебя черти носят?! – обрушивается на меня любящий братец. – Ты хоть знаешь, что случилось?

– Стоит на часок отлучиться, и все у вас летит кувырком. Ну так что там стряслось?

– Ничего особенного! – язвит братец. – Всего-навсего похитили дочку Даниэля. А ваша милость изволили провалиться сквозь землю. Тебя ищут по всему городу. Недавно сюда забегал Даниэль, жаль, что ты его не видела. Он буквально вне себя.

– Понятно… Как считаешь, не слишком поздно нагрянуть сейчас к Конраду? Тебе лучше переночевать у него. Пожалуйста, Мартин, сделай это ради меня. Я пока не могу вернуться домой. Поищу Даниэля.

– Ладно, – вздыхает Мартин, – потопал к Конраду. За меня не беспокойся. Ты-то как, в порядке?

– Как раз сижу перед зеркалом. Видок тот еще, смотреть страшно… Береги себя!

Чем же заняться? Я бесцельно кружу по стерильно чистой гостиной, разглядываю потертый пол в центре комнаты – отчего он так вытоптан именно в этом месте? – все чаще поглядываю на стенные часы. Время идет, а Квазимодо нет и нет.

Налив себе бокал коньяка, наугад беру со столика иллюстрированный журнал и устраиваюсь в кресле с ногами. Листаю страницы, но ни печатный текст, ни картинки не доходят до сознания. Наконец я засыпаю.

Вздрагиваю я оттого, что кто-то вытаскивает из-под меня пустой бокал. Не открывая глаз, протягиваю руку и слышу голос Квазимодо:

– Подожди минутку, сейчас наполню.

– Блестящая идея. – Я сонно моргаю. – Где Даниэль?

– У Эллы.

– Ну и что теперь?

– Теперь у нас рассвет. – Квазимодо ковыляет к креслу и усаживается напротив. – С тебя требуются объяснения.

– Знаю. Но лучше бы подождать Даниэля, чтобы не повторять два раза одно и то же.

– Думаю, Элла сейчас ему уже рассказывает – от начала до конца и со всеми подробностями.

– Решили допросить порознь и потом сверить показания?

Квазимодо шутку не принимает. Смотрит на меня дружелюбно, однако на лице ни тени улыбки. И я начинаю исповедоваться. Едва успеваю покончить со вступлением, как входит Даниэль и молча, с непроницаемым лицом подсаживается ко мне, делая знак продолжать.

– Ну и что теперь будет? – повторяю я, завершив свой рассказ.

Подавшись вперед, Квазимодо задумчиво говорит:

– Йон Хольден находится за пределами страны, так что сейчас его не достать. Сегодняшняя акция наверняка была личной инициативой Эзио, Хольден его за это по головке не погладит. Самое разумное, Дениза, сделать вид, будто бы эта история тебя совершенно не интересует. Кстати, с сегодняшнего дня, как я слышал, тебе предстоит работать в паре с Лацо. Пустишь в ход свой гениальный метод и отловишь очередного маньяка. Что касается Эллы, я увезу ее и спрячу в надежном месте. Надеюсь, она не успеет стать девушкой на выданье, пока весь этот сыр-бор уляжется и ей можно будет вернуться домой. Твое слово, Даниэль?

– Согласен, – отвечает Хмурый. Он не сводит с меня глаз, но поди догадайся, о чем он думает.

Квазимодо качает головой:

– Хорошенькую свинью подложил тебе этот Круз Гвард. Следовало бы осмотрительнее выбирать дружков.

– Эзио Кальви советовал мне то же самое, – холодно парирую я и добавляю: – Я попросила Арджила Раффина к утру изготовить один фотомонтаж. Если Даниэль окажет мне услугу и продемонстрирует снимок Крузу, на какое-то время нервное расстройство тому обеспечено.

– Что за снимок?

– К телу убитой женщины приставят мою голову, якобы этот выпотрошенный труп – я собственной персоной. Ответный подарочек предателю.

– Ну и фантазии же у тебя! – корчит кислую мину Даниэль. Поднявшись с места, он протягивает мне руку: – Вставай! Поедем ко мне. Может, сумеешь хоть несколько часов поспать.

Квазимодо провожает нас до двери. Я жду, что родственники затеют деловой разговор и Даниэль снабдит Квазимодо советами и пожеланиями касательно Эллы, но, похоже, они все обсудили заранее. Обмен взглядами, улыбками, и на том прощание закончено. О загадочная мужская душа!..

Дома Даниэль опрокидывает рюмку спиртного, и напряжение, застывшее маской, спадает с его лица. Он прижимает меня к себе, и несколько минут мы не произносим ни слова. Потом он бережно укладывает меня и присаживается рядом.

– Элла рассказала мне про ваши приключения. Без тебя ей бы не выдержать, тут и у взрослого психика сломается. А с тобой все получилось вроде какой-то игры. Я тебе очень благодарен, Ден, но на этом тебе придется завязать. С этой минуты ты ни во что не вмешиваешься.

– Ну а сам чем займешься? Джилланы ведь приказали долго жить.

Даниэль хитро улыбается.

– У меня съемки.

– Послушай! Неужто ты и впрямь считаешь, что я не в состоянии самостоятельно распутать дело? Нашли себе девочку на побегушках!

Даниэль кончиком пальца ласково обводит синяки и ссадины на моей физиономии.

– Не беспокойся, никто не держит тебя за дурочку. Я ведь слежу за тобой с той самой минуты, как мы познакомились. Ты старательно изображаешь, будто тебе все до лампочки, но ведь это не так. Не бойся, я никому не скажу правду о тебе, не стану разоблачать великого Сыщика в Юбке.

– Чего это ты так разговорился?

Даниэль не слушает меня. Осторожно спустив с моих плеч изрядно потрепанную блузку, он продолжает кончиком пальца проводить инвентаризацию сине-багровых пятен на моей коже.

– Взять, к примеру, меня. Ты никак не желала считаться с моей неотразимостью, стояла насмерть, резала меня на кусочки своим острым как бритва язычком. Но я не сдался и мало-помалу проник-таки под твой защитный панцирь. Теперь я засел прочно и так там и останусь, правда, Ден? Разве можно было не полюбить меня? Ты пропала, Ден, пропала со всеми потрохами. Ведь ты же не можешь жить без меня!

Во время этой пламенной речи на лице его ни улыбки, ни усмешечки. Более того, пожалуй, Хмурый делается все мрачнее и мрачнее. По мере того как он обнаруживает на мне новые кровоподтеки, голос его набирает яростную силу.

– Анатомия ненависти сродни анатомии любви. Тебе и прежде доводилось слышать о Хольдене, но ты плевать на него хотела. Потом закрутились события с Беатриссой Холл, Мартином, Крузом, и Йон Хольден внезапно оказался в центре твоего внимания. Надо отдать тебе должное, в ненависти ты столь же одержима, как и в любви.

– Пожалуй, я начинаю понимать, к чему ты клонишь.

– Вот и умница. Тогда давай условимся: ты работаешь в паре с Лацо, я снимаюсь в фильме. Никаких афер с Хольденом и Эзио Кальви. Кстати, это мой приятель Кальви разукрасил тебя такими узорами?

– И он в том числе.

– Ладно, пусть пеняет на себя. Мы ведь снимаемся в одном фильме. Похоже, он об этом забыл.

– Да и тебе не мешало бы помнить.

– Запугиваешь в отместку? Валяй! А смысл моей проповеди вкратце таков: слезь с Хольдена, и точка. Больше мы им не занимаемся. У меня ребенок, и мы с тобой любим друг друга – вот о чем следует помнить.

Я не верю ни единому его слову – во всяком случае, что касается Хольдена, – но Даниэлю удалось меня убедить. Раз просит, буду сидеть тихо и не рыпаться. На сей раз я не пристаю к нему со своими вопросами. Если мои синяки чуть не довели его до белого каления, что уж говорить о ссадинах на лице Эллы… Стало быть, все по-прежнему: Даниэль Беллок держит меня за дуру. Ему же хуже!

С этой мыслью я и проваливаюсь в глубокий сон.

Просыпаюсь я, полная сил, словно и не было вчерашней кутерьмы, даже после кофе, приготовленного Даниэлем, чувствую себя превосходно. Если, конечно, не считать нарастающего в глубине души раздражения. К той минуте, когда я врываюсь в контору, мое раздражение выплескивается наружу. Первым делом я кидаюсь на Фабио, с порога обвиняя его в мании преследования… мух, и обещаю размазать по стеклу его самого. Бедный Фабио клянется, что отныне мухи не обидит.

Дональд нещадно терзает пишущую машинку. Чуть охолонув, притормаживаю у него за спиной и вижу, что нашего романиста настиг очередной приступ вдохновения.

– Чем это ты занимаешься в рабочее время? – ядовито спрашиваю я.

– Тружусь! – ухмыляется он в ответ.

– Вижу. Вот только над чем?

– Над своим романом, над чем же еще?

– А как же дело Беатриссы Холл? Пускай убийца разгуливает на свободе?

– При чем здесь убийца? – небрежно отмахивается Дональд. – Дамочка сама искромсала себя ножом, а потом сама же расколола себе черепушку.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю