Текст книги "Двенадцать шагов (ЛП)"

Автор книги: Вероника Бартлз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Мистер Килер хмурится и снова листает учебник. Он хватает лист бумаги со стола мисс Детвейлер и толкает ко мне.

– Нарисуй решетку Пеннетта, как аллели веснушек будут распределены, если у вас оба родителя гетерозиготны.

Я скрещиваю руки на груди и качаю головой.

– Вы должны задать только пять вопросов. Это получается шестой.

– Нет, – он снова пихает бумагу мне. – Определение было частью одного вопроса. Я только задал два. Но если это становится слишком трудно для вас, вы можете признать, что вы списывали.

Я хватаю бумагу у него и беру карандаш со стола мисс Детвейлер.

– Вы – полный обманщик, мистер Килер, но да ладно, – бормочу я.

Рисую таблицу, что он попросил, хотя он не дал мне всей информации, которую мне нужно.

К счастью, я помню, что признак веснушек – доминантный, а без веснушек – рецессивный, спасибо Дэйву, который дразнил меня, что на моем лице полно веснушек, когда помогал мне с учебой. Я подняла бумагу, на всеобщее обозрение и с улыбкой на мистера Килера.

– Вы получите шанс на одну четвертую получить ребенка гомозиготного с веснушками, шанс на одну четвертую ребенка гомозиготного без веснушек, шанс на две четверти для ребенка, который является гетерозиготным, как и родители. И если вам интересно, все эти гетерозиготные люди получат веснушек больше, чем смогут унести в руках, – я кидаю бумагу обратно ему.

– И это получается шесть вопросов, не так ли? – спрашивает мама. – Вопрос о сегрегации, четыре разных определения, и эта схема.

– Да, я считаю, что вы правы, миссис Андерсен, – говорит мисс Детвейлер. – И я думаю, мы видели достаточно. Мистер Килер, вы должны мисс Андерсен извинения.

Он кашляет и шипит.

– Определения все вложены в один вопрос. У меня все еще два.

Мисс Детвейлер хмурится.

– Нет, я считаю, у нас есть достаточные доказательства того, что мисс Андерсен заслужила свою оценку. И возможно, нам следует обсудить о проявлении взаимного уважения к нашим ученикам, после того, как мисс Андерсен возвратится в класс.

Мама усмехается и идет через комнату, чтобы обнять меня.

– Ты хорошо справилась, – говорит она. – Я знала, что моя дочь никогда бы не списала.

Точно. И она совершенно не пыталась бросить меня под автобус, своим «Я не помню, чтобы биология была такая забавная». Но я улыбаюсь, киваю и обнимаю ее в ответ. Я все еще нуждаюсь в ней на моей стороне, если планирую продолжить играть в Золушке.

Мисс Детвейлер пожимает мою руку.

– Молодец, Энди. Я бы сказала, что твои занятия прошли достаточно успешно, – она смотрит на маму. – Похоже, что Алаина не единственная гениальная дочь, миссис Андерсен.

Миссис Гарднер ласково сжимает мою руку.

– Кажется, у меня есть другой ученик, который ждет, чтобы поговорить со мной, – говорит она, – так что если я больше не нужна здесь!?

Мисс Детвейлер кивает, и миссис Гарднер уходит.

Мистер Килер хлопает учебником, закрывая его, и бросает его на стул.

– Если мои тесты так просты, мисс Андерсен, отныне я ожидаю увидеть у вас сто процентов на каждый тест и экзамен.

– Рассчитывайте на это, – я сую книгу в рюкзак и поворачиваюсь к мисс Детвейлер.

– Теперь я могу вернуться в класс?

Шаг Девять:

Мы решаем, что список, который мы сделали из восьми шагов – это слишком долго, и мы даем себе разрешение пропустить этот шаг.

Шаг Десять:

Мы продолжаем принимать как личное оскорбление, когда кто-то сравнивает нас с нашими прекрасными сестрами и братьями. Это может быть не разумный шаг, но «Эй, по крайней мере, мы честны друг с другом!»

Глава 30

Я смотрю через занавеску на толпу, заполняющую зал. Помещение забито, но я даже и близко не нервничаю. Бабочки в моем животе порхают с предвкушением, но не страхом. Я отворачиваюсь от занавеса, чтобы посмотреть на моих коллег-актеров, спешащих за кулисами. Миллион вещей, прошли плохо на нашей последней вчерашней генеральной репетиции, но Джарод говорит, что это правило – плохая репетиция приводит к хорошему выступлению. Это совершенно не имеет смысла, но у него было больше ночей с премьерами, чем у меня, и я ему верю.

Мы собираемся раскачать здесь все.

Гаснет свет, и Сара занимает свое место, в центре, для первой сцены. Когда занавес поднимается, и точечные светильники подчеркивают мир, который создали Дэйв и остальная часть техперсонала, я перестаю быть собой и становлюсь Арикой, сексуальной сводной сестрой Золушки, у которой реально есть шанс с принцем.

Джарод сжимает мою руку и улыбается мне, когда проходит мимо, чтобы встретить бедную беспризорную Золушку, как усталый путник, ищущий глоток воды. Бабочки в моем животе начинают хлопать как сумасшедшие, когда он прикасается ко мне, а потом они умирают в бурлящем, клокочущем огне, когда я смотрю, как мой принц флиртует с милой, невинной Золушкой в саду. Даже одетая в лохмотья и с помощью косметики с размазанной грязью по щекам, Сара красивее, чем я. Я понимаю, почему сестры Золушки так относились к ней. Это отстой, быть незаметной и игнорируемой, в то время как все на планете практически боготворят твою сестру.

Когда я слышу реплику, я медленно иду на сцену позади Ребекки и Кэти, чтобы сбить немного спесь с Золушки.

– Ты действительно думаешь, что принц захочет кого-то вроде тебя? – я насмехаюсь, отпуская каждую каплю разочарования, что я чувствую. – Принц еще не знает, чего он хочет, но серьезно, ты не в его вкусе.

Ребекка нервно хихикает, не зная, что делать с моим экспромтом, но Кэти прыгает прямо в воду.

– Да, Золушка. Прекрати эти глупые мечты и принеси наши платья, наконец. Ты должна помочь моим дочерям подготовиться к балу. Одна из них определенно обратит на себя внимания принца этим вечером.

Мы уходим со сцены и миссис Мэйсон обнимает меня.

– Ты была великолепна, – говорит она. – Эта небольшая дополнительная реплика была прекрасным предзнаменованием для бальной сцены. Анди, ты естественна.

Я плыву сквозь выступление в полу оцепенении, пока позволяю Арике в полной мере занять мое тело, и прежде чем это осознаю, мы выстраиваемся на сцене для наших финальных поклонов. Джарод и Сара, принц и Золушка, на шаг вперед, рука об руку, машут и улыбаются публике. Затем Джарод отпускает руку Сары и отступает обратно, чтобы вытащить меня в центр внимания. В аудитории вспыхивает серия возгласов и свистков, и я неумело делаю реверанс.

– Не часто бывает, что сводная сестра крадет шоу, – шепчет Джарод, – но я не удивлен. Ты – удивительная.

Дэйв ждет своего часа, чтобы поздравить меня с огромным букетом ромашек.

– Вау. Это было невероятно.

Я беру цветы и глубоко вдыхаю.

– Спасибо. Они прекрасны. Как ты узнал, что ромашки мои любимые?

Он ухмыляется.

– Я же сказал тебе. Я внимательный.

Джарод скользит рукой вокруг моей талии и тянет меня к небольшому столу возле стеллажа костюмов за пределами раздевалки.

– Это для тебя, – он забирает букет ромашек из моих рук и заменяет его гигантским букетом из розовых роз. – Самой красивой девушке на балу.

– Спасибо, – здесь должно быть две дюжины роз. И что с того, если они не мои любимые? Он не обязан был делать что-нибудь для меня. И такой гигантский букет, как этот, наверное, много стоит. Так что я скрываю свое разочарование за гигантской улыбкой и обнимаю Джарода. Это не его вина, что он думает, что Лаина не единственная сестра Андерсен, которая любит розовые розы.

– Ты пойдешь со мной на автопати? – спрашивает Джарод.

Я шагаю назад и смотрю в его зеленые глаза.

– Ты уверен? Там будет много людей. И они могут увидеть нас вместе.

– Меня не волнует. Пусть видят.

Я годами ждала, что Джарод выберет меня, но почему-то я ожидала, что буду чувствовать себя более приятно. Кидаю быстрый взгляд через мое плечо туда, где Дэйв стоял минуту назад, но он уже ушел. Я отталкиваю скрытое разочарование и делаю глубокий вдох, заполняя мой нос сладким аромат роз. Джарод тот, кто хочет меня, а не Дэйв. И это то, чего я всегда хотела.

Я встречаю выжидательный взгляд Джарода с улыбкой.

– Да.

Я шагаю в его объятия и поднимаю мое лицо для поцелуя, но Джарод не смотрит на меня. Он смотрит мимо меня с мечтательным выражением в глазах. Я следую за его взглядом, и мое сердце падает.

– Привет, Лаина. Что ты думаешь о представлении?

– Боже мой, ребята, это было потрясающе! Джарод, кто же знал, что ты так хорошо выглядишь в трико? – она подбегает и оборачивает ее руки вокруг него, повизгивая от восторга.

Он краснеет и дергает вниз за подол своей туники.

– Ну, знаешь, они невероятно удобные. Я думаю, что мы должны вернуть весь стиль Ренессанса, – он указывает на меня через плечо, не отрывая от нее глаз. – Мы были готовы идти на вечеринку. Ты хочешь пойти с нами?

– О, я не могу. Я не из вашей команды. И я выгляжу чудовищно, – она гладит своей рукой объемный свитер, что она надела и закусывает губу, ожидая от нас, чтобы мы ее переубедили.

Конечно, она знает, что она выглядит потрясающе. Она всегда выглядит потрясающе. И я не в настроении, чтобы сегодня играть «потешить-эго-Лаины».

– Ни в коем случае. Ты великолепна, – говорит Джарод. – И нам разрешено приводить гостей на вечеринку. Ты можешь пойти со мной и Энди.

Они уходили, обсуждая плюсы и минусы корсетов и туник, и я незаметно отошла на второй план. Ни один из них даже не замечает, что исчезла. Ведь, неважно, сколько бы вы ни исправляли сценарий – принц всегда выберет Золушку.

Никто не хочет ее сестру. Я нахожу моих родителей в холле и убеждаю их, что я не очень хорошо себя чувствую. Я бы предпочла пораньше лечь спать, чем страдать на вечеринке, как третий лишний между Джародом и Лаиной.

***

Переполненная площадь за кулисами гудит от волнения, когда я иду в театр. Открытие прошлым вечером было удивительным, и я могу сказать, что не единственная, кто по-прежнему испытывает прилив адреналина.

– Мы вчера всех поразили, – говорит Ребекка, обнимая меня. – Это хорошее начало.

– Ты видела свою рецензию? – спрашивает Кэти, протягивая мне экземпляр местной газеты с огромным портретом, и Джародом на первой странице. – Поздравляю, дорогая. Они любят тебя, – она обнимает меня и убегает прежде, чем у меня появится шанс, чтобы ответить.

Конечно, я читала ее. У мамы была стопка газет высотой в милю на кухонном столе, когда я проснулась этим утром. Она, наверное, все еще на телефоне, названивая всем, кого она знает, чтобы похвастаться.

Даже Лаина никогда не была на первой странице газеты.

Несколько актеров останавливают меня, чтобы поздравить, пока я направляюсь к стойке с костюмами, чтобы захватить платье для первой сцены.

Увядший букет ромашек смотрит на меня со стола, где я оставила его вчера вечером. А я хоть поблагодарила Дэйва за цветы?

Я подняла их, чтобы понюхать запах увядших цветов, и сердце сжимается, когда я вижу записку среди вялых стеблей: «Я бы выбрал сексуальную сводную сестру Золушки в любой день». Может быть, Дэйв не хочет быть просто друзьями. Может быть, я совершенно неправильно поняла его сигналы. Может быть, еще не слишком поздно для моего собственного «долго и счастливо».

– Я не видел тебя прошлым вечером на вечеринке, – Дэйв появляется рядом со мной и отбирает мертвые цветы из моих рук. Он поворачивается ко мне спиной и изучает поникшие, коричневые лепестки.

– Да, я был немного больна, – говорю я. – Я легла спать рано, – я рада, что он не смотрит на меня, потому что не могу скрыть румянец, который ползет на мои щеки.

Он качает головой и тянет лепестки большой ромашки, одну за другой, бросая их на пол как попало.

– Там должно быть что-то происходило. Принц тоже не появился на вечеринке. Надеюсь, ты не слишком больна, чтобы выступать сегодня, – он не смотрит на меня.

Я проглатываю комок в горле.

– Я не была с Джародом. Я пошла спать, – и Лаина пришла домой не ранее полуночи. – Спасибо за цветы. Они были красивые.

Дэйв бросает ромашки в корзину и пожимает плечами.

– Да, однако, ромашки не могут конкурировать с розами.

– Дэйв, я...

Он вздыхает.

– Ты лучше надень костюм. Миссис Мейсон хочет поговорить с актерами перед тем, как придут зрители. Пройтись по небольшим неувязкам с прошлого вечера. А у меня есть работа, – он машет рукой в сторону пустой сцены. – Я пропустил три опоры, и у нас все еще есть проблемы с фоном для сцены в саду, – он уходит, бормоча про невнимательных актеров, пока выбрасывает кучки выброшенных салфеток и пустые кофейные чашки с пола.

Я облажалась, когда бросила его прошлой ночью ради Джарода.

И я это заслужила, когда Джарод бросил меня из-за Лаины.

Схватив из шкафа свой костюм для первой сцены, я поворачиваюсь и иду в женскую примерочную. По крайней мере, мне не придется гадать, есть ли у меня шанс с Джародом. Он четко дал понять прошлой ночью, какую сестру хочет. Если бы я только поняла, что я тоже не хочу его, прежде чем упустила мой последний шанс с Дэйвом.

Я спотыкаюсь о тыкву и почти падаю плашмя на мое лицо, но сильные руки оборачиваются вокруг моей талии сзади, придерживая меня.

– Ты в порядке? – Джарод поворачивает меня к нему лицом.

– Я в порядке. Просто неуклюжая.

Он убирает выбившуюся прядь волос с моего лица.

– Нет, это не то, что я имел в виду. Твой отец сказал, что ты чувствовала себя плохо прошлой ночью. И ты убежала, даже не сказав мне, куда идешь. У нас было свидание, помнишь? – он улыбается. – Теперь тебе лучше?

Может быть, Джарод не пытался бросить меня ради Лаины? Что если он просто хотел доказать, что он больше не скрывается? А важно ли это?

– Да, я в порядке, – я бросаю взгляд на сцену, где Дэйв сражается с фоном сада, который постоянно отклоняется влево. Как я не заметила, что Дейв нарисовал целый сад, полный ромашек? – Мне нужно пойти одеться, но мы скоро увидимся на сцене, ладно?

Джарод кивает и целует меня в щеку, и я спешу в гримерку, но вопросы крутятся в моей голове.

Я всегда думала, что ромашки мои любимые цветы. Они незамысловаты и просты, и вы всегда точно знаете, что получаете. Но мне никогда не приходилось выбирать между розами и ромашками раньше.

***

Я подсматриваю сквозь занавес на толпу, заполняющую зал. Мама и папа сидят в середине четвертого ряда, как всегда. Они здесь на каждом шоу, даже пропустили церковь для последнего воскресного утренника. Сегодня папа пригласил своего босса, хвастаясь мной, как он всегда хвастается Лаиной.

– Ух ты, – Натаниэль наклоняется через мое плечо, чтобы лучше рассмотреть. – Кто эта цыпочка с сиськами, с которой говорит Джарод? – он практически пустил слюни, пока строил глазки Лаине.

– Это моя сестра, придурок. И у тебя нет шансов с ней, так что даже не думай об этом.

Он ухмыляется над моей несуществующей грудью.

– Полагаю, ген «горячего тела» пропустил поколение, да? Должно быть что-то, почему Джарод любит танцевальную сцену. Это платье с пуш-апом заставляет тебя выглядеть складной.

– Мы – сестры. Это одно и то же поколение, идиот, – я поворачиваюсь на пятках и удаляюсь в раздевалку.

Это действительно единственное, что Джарод видит во мне? Я всегда чувствовала себя такой красивой, как принцесса, в моем бальном платье, но теперь даже не хочу его надевать. Я наношу мой сценический макияж и поднимаю волосы в сложную прическу в стиле сводной сестры. Осматриваю себя в зеркало и делаю глубокий вдох. Джарод поцеловал меня задолго до того, как я была выбрана в качестве сводной сестры. Это не только магия костюма. Но была ли я когда-нибудь большим, чем замена Лаины?

Я рада, что это наше последнее выступление, потому что не думаю, что смогу вытерпеть еще один вечер с герцогом Дипвид. Он грубый и невнимательный, а может даже и полностью прав.

Эмили хотела, чтобы я отказалась от шоу сегодня вечером, потому что Ник устраивает свой ежегодный «мои-родители-уехали-из-города-на-свой-юбилей» вечеринку. И может быть, я должна пойти с ней. Моя дублерша могла бы взяться за это последнее выступление, а я устала пытаться быть тем, кем я не являюсь.

Но отец пригласил его чертового босса. Он никогда не приглашал своего шефа ни на что, даже в прошлом году, когда у Лаины было три разных соло в весеннем концерте. Я не могу пропустить это.

Я играю первый акт на автопилоте, но когда Прекрасный принц заключает меня в свои объятия для нашего большого танца и он шепчет: «ты сегодня потрясающе выглядишь», я позволяю себе унестись в фантазии. Я улыбаюсь и смеюсь над отрепетированными подшучиваниями, которые должны заставить зрителя задуматься, кого выберет принц в конечном итоге.

Пока я не ловлю Джарода, пялящегося на мою грудь.

– Эй, Принц Не столь Очаровательноый, что здесь, выше, – я поднимаю его подбородок так, что его глаза встречаются с моими. – Дыни не разговаривают, приятель, – я перестаю танцевать и выворачиваюсь из рук. – Если ты смотришь только на пару сисек, ты, возможно, захочешь попробовать мою сестру, потому что у меня есть намного больше, чтобы предложить, чем это.

Я выбегаю со сцены, пока Сара делает ее парадный выход, оставив Ребекку в одиночестве петь наш дуэт. К счастью, она прекрасно может петь обе части, и есть довольно хороший шанс, что большинство людей в зале не видели предыдущих выступлений, так что они, наверное, думают, что мой всплеск – это часть сценария.

Я надеюсь.

Миссис Мейсон быстро вызывает Ребекку и Кэти на совещание, в то время как Джарод и Кара исповедуют свою бессмертную любовь друг к другу на сцене.

– Анди, мне нравится, когда феминизм появляется на бальных сценах, – говорит миссис Мэйсон, – но я хочу, чтобы ты показывала это мне на репетициях, а не делала экспромт там, в первый раз, во время нашего выступления.

Я смотрю на пол между моими туфлями.

– Да. Сожалею об этом.

– Я думаю, что это было потрясающе, – говорит Ребекка, выглядывая из-за занавеса. – И это, безусловно, привлекло внимание публики.

Миссис Мейсон улыбается.

– Я тоже думаю, что это было круто. Мне только жаль, что мы не придумали это раньше. Но нам нужно немного подправить остальной сценарий, чтобы сделать его пригодным, – она смотрит на сцену, где Сара собирается бежать от принца, оставив ее хрустальную туфельку позади. – Кто бы мог подумать, что Золушка поймала принца, после того, как его отшили?

После быстрой установки и смены костюмов, Сара бредет обратно «домой» в ее старых тряпках и поет репризу песни о мечтах. Когда она заканчивает песню, я выхожу из-за перегородки, как будто иду на кухню из другой комнаты в доме.

– Где ты была? – требовательно спрашиваю я. – Я должна сама развязать шнурки на этом жалком бальном платье?

Глаза Сары округлились. Конечно, она понятия не имеет, что происходит, потому что она была с Принцем, пока мы судорожно переписывали сценарий, но она играет прекрасно.

– Я была в саду. Мечтая о принце, – говорит она со вздохом. – И это была самая прекрасная ночь.

Ребекка и Кэти присоединяются к нам на сцене, бурно обсуждая бал и жалуясь на девушку, которая украла сердце Принца Очаровательного.

– Она может забирать его, – говорю я. – Принц какой угодно, но не очаровательный.

– О, нет, – возражает Сара. – Он добрый и нежный, – она смотрит на нас, с убедительным выражением ужаса на ее лице. – По крайней мере, именно так я представляю его.

Они легко переходят в песню, где сестры и мачеха сравнивают свои впечатления о бале с «мечтами» Золушки, какой он должен быть. Ребекка поет мои строки, пока я бормочу оскорбления тихим голосом.

Когда Принц Очаровательный и его слуга приходят, чтобы примерить хрустальную туфельку, Кэти и Ребекка соперничают между собой, чтобы получить шанс, как и в оригинальном сценарии. Но когда наступает моя очередь, чтобы попробовать, я качаю головой.

– Нет, не надо, спасибо, – говорю я, и толпа шумит. Я не могу не ухмыляться, когда вижу, как Джарод краснеет.

Когда спектакль закончился, и мы выстраиваемся, чтобы поклониться, Джарод и Сара делают шаг вперед, чтобы получить аплодисменты, как звезды шоу. Когда Джарод шагает обратно, чтобы взять меня за руку, как он делал после каждого выступления, я обхожу вокруг него, чтобы поклониться самостоятельно, и весь зал вскакивает, чтобы отдать мне овации. Даже сквозь яркий сценический свет, я вижу, как папа взволнованно шепчет своему боссу. Я улыбаюсь, машу и посылаю несколько поцелуев, прежде чем ухожу со сцены, не дожидаясь окончательного поклона. Я стреляю на Джарода презрительным взглядом через мое плечо, и уверена, что все думают, что я по-прежнему играю роль.

Но он знает, что это реально, и это то, что действительно важно.

Я мчусь в гримерку и переодеваюсь в уличную одежду, а затем я звоню Нику, пока стираю косметику. Он соглашается приехать и забрать меня, и я выхожу на парковку, ожидая его, пока остальной актерский состав уходит со сцены.

Глава 31

Как только мы добираемся до дома Ника, я иду прямо на кухню и беру красный, пластиковый стакан, полный чего-то зеленого и фруктового. Опустошаю его за один длинный глоток, игнорируя ожог в горле, и тянусь за другим.

– Эй, – говорит Ник, подходя ко мне сзади. – Держи себя в руках. Эта штука своего рода крепкая.

Я заканчиваю второй стакан, а затем тянусь за пивом.

– Мне не нужна нянька. Я могу постоять за себя, – я устала пытаться показать миру, что могу быть так же хороша, как Лаина. Я ее сестра, а не тень.

Ник качает головой и отступает.

– Успокойся, ладно? Тебе не надо ничего доказывать.

– Не важно, – я ухожу, уже чувствуя легкость, пока фруктовый пунш творит чудеса. Я была так сосредоточена на том, чтобы быть как моя сестра, что не была на вечеринках пару месяцев. Но это то, кто я. Я веселая, шумная и беззаботная, и не могу быть идеальной, пластиковой куклой, но чертовски потрясающей. И все, кто не может принять меня такой, какая я есть...

Я поскальзываюсь на коврике в коридоре и падаю на Джоша, проливая мое последнее пиво на его футболку.

– Упс! Извини, Джошик, – я глажу его по щеке и улыбаюсь.

Он хватает меня за плечи, чтобы удержать меня.

– Эй, Энди, как дела? Я давно не видел тебя.

– Да, я была занята, – я отхожу от него, перекидывая волосы через плечо, и небрежно опираюсь о стену.

Вот только, кто-то перенес дверной проем.

Я падаю назад в гостиную и натыкаюсь на стол. Лампа падает на пол, но, к счастью, ковер достаточно мягкий, чтобы предотвратить ее от раскола. Трещина на цоколе, наверное, уже была здесь.

Я ставлю лампу обратно на стол и хихикаю. Лучший способ пережить неприятный момент – это притвориться, как будто на это не стоит обращать внимания, так что я даже не пытаюсь оправдываться за свой идиотизм. Я иду к дивану и втискиваюсь между Робом и каким-то случайным парнем.

Кто-то протягивает мне еще одно пиво, и я поднимаю его вверх и делаю глоток.

– Эй, Робби, как дела?

– Ну, здравствуй, – говорит случайный парень. – Я не думаю, что мы встречались.

– Неа, – я пытаюсь сделать еще один глоток моего напитка, но банка пуста. Как это произошло?

– Я – Макс, – говорит случайный парень. – А ты?

– Устала, – я откидываю голову назад, на подушки и, закрыв глаза, жду, пока комната перестанет вращаться.

Может, мне следует влиться во все эти вечеринки. Даже когда раньше приходила на эти вечеринки каждые выходные, я фактически не пила. Я носила с собой одну и ту же банку пива всю ночь.

Это отличный реквизит. Если вы держите напиток в руке, как правило, вы можете сказать или сделать все, что вы хотите, и, если получается глупо, у вас есть встроенное оправдание. Вы можете выходить сухим, так долго, пока говорите, «я был настолько пьян, что даже не помню, что произошло!» Даже если вы не сделали ни одного глотка вообще.

Но сегодня я на самом деле может быть немного навеселе.

Я хихикаю.

– Навеселе – это смешное слово, не правда ли? Навеселе, навеселе, навеселе.

– Это Энди, – говорит Роб случайному парню. – Она младшая сестра Алаины Андерсен.

– Алаины?

– Да. Она сидит позади меня на химии. Убийственное тело.

– О, ты имеешь в виду, ту цыпочку с сиськами и длинными волосами? Всегда пишущую в тетради? Она горячая.

Я открываю глаза и отталкиваю себя с дивана, не дожидаясь, чтобы услышать ответ Роба. Я устала слышать об удивительной Алаине Андерсен. Иду обратно по коридору, пытаясь вспомнить, где туалет.

Потому что думаю, что мне нужно пописать.

И, возможно, меня стошнит.

Я оставляю основную толпу людей и перебираюсь через книжные полки, которыми Ник блокировал лестницу. Он никогда не позволял никому подниматься на второй этаж, потому что его маму не волнуют его «не-такие-уж-секретные вечеринки», пока он никого не пускает в спальни. Но я знаю, что есть три ванные комнаты на втором этаже без очередей, а мой мочевой пузырь не хочет ждать.

После того, как пописала и помыла руки, споласкиваю лицо холодной водой. Ощущение тошноты уходит, и я иду вниз, чтобы найти Ника.

Я готова уйти, потому что эта вечеринка отстой, но Ника нет ни в гостиной, ни на кухне. Я полностью обезвожена, поэтому беру еще одну чашку пунша по пути на задний двор, чтобы поискать его там.

Здесь не так тесно, как внутри дома, и можно легко найти Ника. Он сидит на столе для пикников, в окружении стаи восхищенных девушек второкурсниц и первокурсниц, которые ловят каждое его слово, и он ведет себя, словно какой-то Бог.

Я уверена, что это причина, по которой Ник устраивает его вечеринки. Он любит иметь стадо поклонниц. И он, вероятно, не захочет покидать их так рано. Я уже заставила его один раз бросить вечеринку, чтобы забрать меня. Мне придется найти кого-то, кто не слишком пьян, чтобы отвезти меня домой.

Шейн сидит на скамейке на противоположной стороне крыльца, разговаривая с Адамом. Кендра расположилась на коленях Шейна, целуя его шею и запустив пальцы в его волосы, но он полностью игнорирует ее, кроме того, что оттолкивает ее руками, словно пытается избавиться от назойливой мухи. Я готова поспорить, что она почти ничего не пила, но в понедельник утром, она будет обвинять себя в совершенно пьяном состоянии, если кто скажет про то, как она вела себя.

Очень плохо, что Лаина никогда не приходит на эти вечеринки. Может, она, наконец, поверит мне, когда я говорю, что ее лучшая подруга – абсолютная ведьма.

Я иду обратно на кухню и врезаюсь в Роба и случайного парня рядом с пуншем.

– Эй, младшая сестра, – говорит случайный парень. Он поднимает свой пластиковый стаканчик в знак приветствия, и я киваю. – Знаешь, может, у тебя и нет такого тела, как у твоей сестры, но ты не так уж и плоха, – он хватает меня за грудь свободной рукой и сжимает ее. – Я могу взять и эти.

Я пинаю его, сильно, и когда он отпускает меня и скрючивается от боли, я хватаю его напиток и выливаю его ему на голову.

– Ты – идиот.

Я наполняю стакан и ухожу оттуда.

Роб следует за мной из кухни.

– Это было потрясающе. Напомни мне никогда не злить тебя, Алаина.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь.

– Я не Лаина, Роб. Я не похожа на нее.

Он изучает меня в течение минуты.

– Я не знаю. Вы ведь сестры, да? Так что вы вроде похожи, – он пожимает плечами. – Макс – придурок, но он не ошибается. Ты вроде как горячая.

– Вроде как? – я ставлю стакан на соседний стол и улыбаюсь ему своей красивейшей улыбкой. Я пробегаю пальцами по его прессу, а затем скольжу руками вверх по его телу, толкая его назад, пока он не прижимается к стене. К тому времени, как я наклоняю свое лицо к его и захватываю его нижнюю губу зубами, он тяжело дышит. Я поднимаю руки вверх, чтобы запутаться в его волосах, и опереться на него, прижимая мое тело к его, и углубляя поцелуй.

Роб обнимает меня за талию, а затем его руки медленно движутся вниз. Он тянет меня к себе, толкая бедра вперед и трется об меня. Он тихо стонет, а я оставляю крошечные поцелуи вдоль его подбородка. Когда мои губы достигают уха, я делаю паузу на мгновение, позволяя ему сойти с ума, желая меня.

Он стонет и поворачивается лицом, пытаясь поймать мои губы.

– Я более чем вроде как горячая, неудачник, – говорю я.

Потом выворачиваюсь из рук, беру стакан, и ухожу без оглядки. За исключением той крошечной части, где я натыкаюсь на стену, это идеальный уход.

К черту все. Я полностью готова ехать домой, это даже не смешно. Меня не волнует, насколько занят Ник. Я возвращаюсь на улицу, чтобы схватить его, но стол для пикника пуст. Ник и его гарем, должно быть, мигрировали внутрь.

Но Шейн и Ведьма по-прежнему сидят на скамейке.

– Ладно, любовничек, – говорю я. – Мне нужно ехать домой, а ты меня отвезешь.

Он встает, сталкивая Кендру с колен, и вытаскивает ключи из кармана.

– Нет проблем. Я все равно хотел поговорить с тобой. Алаина вроде меня избегает.

– Эм, да, если ты хочешь добиться моей сестры, и при этом давать ее распутной лучшей подруге лапать тебя при всех, вероятно, такой способ не самый лучший, чтобы сделать это, – я хватаю его за руку и начинаю идти вокруг дома к машине, припаркованной на улице.

– Извините, но мы вроде как в середине кое-чего здесь, – говорит Кендра. Она разрывает наши руки друг от друга и встает между нами, глядя на меня со скрещенными руками. – Если ты слишком упоротая, чтобы доставить себя домой, пойди и найди какого-нибудь другого лузера, чтобы он отвез тебя. Шейн занят.

– Не-е-е, и этот неудачник сойдет, – говорю я. – И мне кажется, он занят только тем, что пытается избавиться от тебя. Давай Шейн, пойдем.

Я поворачиваюсь и начинаю идти к машине, но Кендра толкает меня сзади, и я падаю плашмя лицом вперед.

– Ты жалкая, – глумится она. – Использовать свою сестру в качестве предлога, чтобы заставить парня поговорить с тобой. Даже Алаина не настолько безнадежна.

Я переворачиваюсь и поднимаюсь.

– О, пожалуйста. Не драматизируй. Я не бросаюсь на парня, который явно не заинтересован. Может ты и обманула мою сестру, но все остальные видят, что ты всегда используешь ее.

– Я не обязана выслушивать это от тебя, – она шлепает меня по лицу и делает глубокий вдох, готовясь выступить с одной из ее известных «я-настолько-лучше-тебя речей». Но у меня было достаточно дерьма сегодня вечером. Я ударяю ей в нос, и Кендра сгибается к земле под хор одобрительных возгласов из толпы ребят, которые собрались во дворе, чтобы посмотреть шоу.

– Так ты подвезешь меня или нет? – спрашиваю я. Шейн кивает и, тряся своими ключами, обходит вокруг Кендры и идет к своей машине.

Но мы сделали только пару шагов, как Дэйв выходит из толпы.

– Ты пил, – говорит он, протягивая руку за ключами. – Я не пущу тебя за руль с Энди в машине. Я отвезу вас обоих домой.

***

Моя голова раскалывается, а вкус как будто что-то умерло у меня во рту. Я не помню, как вчера вечером попала домой, и мне интересно, как Дейв провел меня мимо мамы и папы.

Должно быть, у него это как-то получилось, потому что я не умерла.

Кто-то оставил стакан воды и пару таблеток ибупрофена на моей тумбочке, и я проглотила их с благодарностью, прежде чем погрузиться обратно в постель, натянув подушку на голову, чтобы блокировать солнечный свет, проникающий через окно.