Текст книги "История «Майн Кампф». Факты, комментарии, версии"

Автор книги: Вернер Мазер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

Исправлены также многие орфографические ошибки⁷⁷, неправильно использованные иностранные слова заменены правильными. Например, сначала у Гитлера стояло: «духовные кентавры» (geistige Zentauren; греческое мифическое существо, полуконь-получеловек. – Примеч. авт.). Корректор заменил эту формулировку на «духовные циклопы»⁷⁸ (geistige Zyklopen; одноглазый великан. – Примеч. авт.). Еще во 2-м издании 1-го тома имевшаяся в наличии формулировка «водный берег Северного моря» (Wasserküste der Nordsee) была изменена на «побережье Северного моря» (Küste der Nordsee)⁷⁹, существительное «трюфельный инстинкт» [журналистов] (Trüffelinstinkt) – на «инстинкт поиска трюфелей» (Trüffelsuchinstinkt)⁸⁰, очевидную опечатку «чрезвычайно изумлен» (auf das höchlichste erstaunt) – на «в высшей степени изумлен» (auf das höchste erstaunt)⁸¹. В 1-м издании 1-го тома, там, где Гитлер описывал свое первое большое публичное выступление от имени Германской рабочей партии, значилось: «через 30 минут небольшое помещение, заполненное людьми, уже наэлектризовалось»⁸², чем Гитлер хотел сказать, что участники собрания оказались «наэлектризованы» мощью его речи. В изданиях 1930, 1933 и 1939 годов уже написано: «через 30 минут люди в небольшом помещении были уже наэлектризованы»⁸³. Очевидно, читателям трудно было понять формулу Гитлера: «В течение немногих летя создал… основы учения, которыми я живу и сегодня»⁸⁴; поэтому в издании 1939 года стоит формулировка, хотя и совсем не лучше прежней: «В течение немногих лет я создал… основы моего учения, которыми я живу и сегодня»⁸⁵.

Там, где речь идет о похоронах весьма почитаемого Гитлером бургомистра Вены д-ра Карла Люгера⁸⁶, в изданиях 1925–1933 годов читаем: «Я был также среди многих сотен тысяч, наблюдавших за трагедией». Позднее стало: «…наблюдавших за похоронной процессией». В «тонком издании» 1942 года снова, как и до 1933, стояло: «наблюдавших за трагедией»⁸⁷! Впрочем, в 1942 году не было буквы «е» в конце слова «трагедия» (Trauerspiele).

При случае редакторы пытались улучшить неубедительные формулировки Гитлера путем перестановки предложений, что, однако, не всегда было удачным, как, например, в приведенном ниже фрагменте.

Первый текст взят из 2-го издания 1-го тома (с. 286).

«Эти люди настолько глупы для того, чтобы думать самим, и слишком высокого мнения о себе, чтобы учиться у других необходимому. Почти в каждом министерском советнике сидит атом древнейшей правды, которая Оксеншерну заставляет выкрикивать: “миром правит частица мудрости ”– но уже с момента образовании республики Германия это больше не соответствует действительности. Именно поэтому закон о защите республики запрещает думать о чем-то подобном или даже говорить об этом. Ио для Оксеншерны было счастьем жить тогда, а не сегодня в этой смышленой республике».

Второй текст взят из «народного издания» 1939 года (с. 296).

«Этилюди глупы для того, чтобы думать самим, и слишком высокого мнения о себе, чтобы учиться у других необходимому – древнейшая правда, которая Оксеншерну заставляет выкрикивать: “миром правит частица мудрости ”, из этой частицы, разумеется, почти каждый министерский советник представляет собой лишь один атом. Впрочем, с момента образовании республики Германия это больше не соответствует действительности – поэтому также запрещено законом о защите республики думать о чем-то подобном или даже высказываться об этом. Но для Оксеншерны было счастьем жить тогда, а не сегодня в этой смышленой республике».

Неудачная формулировка Гитлера «Три причины лежали, по-моему, в крахе всегерманского движения в Австрии»⁸⁸, была изменена на: «Крах всегерманского движения в Австрии, по-моему, имел три причины»⁸⁹. На странице 184 в конце написано: «По-моему, этим подтверждается лишь то, что об этой чуме (марксизме. – Примеч. авт.) люди не имеют ни малейшего представления»⁹⁰. Вместо первоначальной фразы «Ничтожное понимание этой тогдашней партии»⁹¹ в изданиях, начиная с 1930 года (вероятно, по указанию Гитлера), стоит: «Ничтожное понимание этого движения»⁹². Предложение «Потребуется определенное время для того, чтобы компенсировать уменьшение численности германского народа, за счет улучшения использования нашей почвы, не говоря уже о победе над голодом»⁹³, превратилось в: «Для увеличения численности германского народа, не говоря уже о победе над голодом путем улучшения использования почвы, потребуется определенное время»⁹⁴.

Часто улучшение стиля достигалось за счет переноса прилагательного в конец предложения. Фраза «Организационного оформления мировоззрения всегда можно добиться лишь на основе его определенного формулирования…» в изданиях 1930, 1933, 1939 и 1943 годов имеет вид: «Организационное оформление мировоззрения всегда может состояться лишь на основе его определенного формулирования…»⁹⁵ Аналогично, во 2-м томе вместо «И в этом есть чему поучиться у католической церкви» в изданиях 1930, 1933, 1939 и 1943 годов: «И в этом есть чему у католической церкви поучиться»⁹⁶. Очень часто цитируемая фраза Гитлера: «Но я решил стать политиком» – такой вид она имела, начиная со 2-го издания 1-го тома, первоначально выглядела: «Но теперь я решил стать политиком»⁹⁷. Оскорбительные пассажи в книге «Майн Кампф» после 1933 года Гитлер также не велел опускать, как и заменять компрометирующие политические формулы и лозунги – другими, более мягкими формулировками. Например, до конца гитлеровского рейха в книге «Майн Кампф» однозначный намек на Фридриха Эберта⁹⁸ был: «Эти нули»⁹⁹. А оскорбительный выпад против Эберта во 2-м томе сохранялся до 1945 гола. Там стояло: «Это нужно было… испытать, как самые великие парламентские соломенные головы, настоящие крестные отцы седельных шорников и перчаточников… вдруг взлетели на пьедестал государственных мужей, чтобы оттуда сверху вниз отчитывать малых простых смертных. Неважно, что подобного “государственного мужа”, упражняющегося в своем искусстве как самый ветреный халтурщик, как правило, разоблачают уже на шестой месяц, всему свету на смех…»¹⁰⁰ Все парламентарии и демократические политики всегда остаются у Гитлера «политическими разбойниками с большой дороги», а их сторонники – «сообщниками»¹⁰¹. В изданиях от 1930 года и до начала войны бросаются в глаза многочисленные и по большей части искажающие смысл опечатки¹⁰², часть которых в издании 1943 года, наконец, исправили. Например, в «народном издании» 1939 года – в отличие от предыдущих изданий – читаем: «Прежнее государство теперь, скорее, представляет собой лишь одну провинцию, а современные государства имеют вес прежних контингентов государств». В издании 1943 года «контингенты» (Kontingenten) превратились в «континенты» (Kintinenten), как это было в первом издании 2-го тома и в изданиях с 1930 до 1933 года¹⁰³. Подобное превращение произошло и с легко смешиваемыми в типографии словами (Wissenschaft – наука и Wirtschaft – хозяйство) в «народном издании» 1939 года, где – также, в отличие от предыдущих изданий – читаем ошибочную фразу: «Инстинкт сохранения видов есть первая причина образования человеческих сообществ. Поэтому государство – это народный организм, а не хозяйственная организация. Различие между этими двумя понятиями очень велико, но оно, однако, непостижимо для сегодняшних так называемых “государственных мужей”. К тому же, последние верят также, что государство можно построить с помощью науки…»¹⁰⁴

В первых трех изданиях 1-го тома (с. 345 и далее) и в изданиях 1930, 1933 и 1943 годов (с. 358) написано: «…и, отнимая у народов их естественное духовное руководство, делает их созревшими для участи рабства длительного подчинения». В издании 1939 года (с. 358) это место имеет вид: «…и, отнимая у народов их естественное духовное руководство, делает их созревшими для рабского ига длительного подчинения». В изданиях 1925, 1928 годов (с. 112), 1930, 1933 и 1943 годов (с. 118) 1-го тома читаем: «Также и религиозные институты были беззастенчиво поставлены этим бессовестным господским двором (Габсбургов. – Примеч. авт.) на службу новой “государственной идее”. Использование чешских пасторов и их духовных отцов было лишь одним из многих средств достижения их цели – полного ославянивания Австрии». В «народном издании» 1939 года (с. 118) ошибочно напечатано: «…использование чешских партий и их духовных отцов было лишь одним из многих средств достижения их цели – полного ославянивания Австрии» (перепутаны слова Pfarreien – пасторов и Parteien – партий. – Примеч. пер.). Во всех изданиях были приведены имена всех 16 убитых во время гитлеровского путча 9 ноября 1923 году у Фельдхеррнхалле. В 1-м издании 2-го тома и в изданиях 1930 и 1933 года на последней странице 2-го тома, однако, речь идет о «восемнадцати героях», хотя на памятной доске даны только 16 имен павших. В издании 1939 года эту ошибку исправили. В издании 1943 года мы снова читаем о «восемнадцати героях»¹⁰⁵.

Настолько же частыми, как опечатки в изданиях с 1930 до 1939 годов, были также ошибки в «тонком издании» 1942 года (их не было в предыдущих изданиях). Если, например, во втором издании 1-го тома, в третьем издании 1930 года и «народном издании» 1939 года стояло: «По ходу этой книги я еше буду глубоко рассматривать эту проблему (союз между Германией и Австрией. – Примеч. авт.)», то в «тонком издании» 1942 года вместо «этой книги» написано «книги»¹⁰⁶, вместо «Нет, так это понимать нельзя» – «Нет, так понимать нельзя»¹⁰⁷. В предложении «Поэтому должны быть использованы также честолюбие и, скажем мы это спокойно, тщеславие», в издании 1942 года слово «спокойно» (ruhig) заменено на «только» (nur) ¹⁰⁸. Частица «zu» в слове «abzuquälen» – мучить отсутствует в изданиях до 1939 года в предложении «Поэтому такой бедняк не должен мучить себя ответственностью за свое вязание трикотажа», а в издании 1942 (как и 1939 года) частица появилась¹⁰⁹. Появившийся с 1925 года пассаж «поддержание верности и веры в массе народа выгодно для нации», в изданиях 1939 и 1942 годов выглядел как: «… нация заинтересована…»¹¹⁰. Если в изданиях до 1939 года было: «Таким твердым и решительным может быть также отец при выполнении созревших у него в голове планов и намерений», то в издании 1942 года это имеет вид: «… созревших у него планов и намерений»¹¹¹. Вместо (до 1930 года) «но этот союз был также потому невозможен», в изданиях 1930, 1939 и 1942 годов уже: «но этот союз был потому также невозможен…»¹¹², вместо «эта государственная мумия» (diese Staatliche Mimie) – «государственная мумия» (die Staatliche Mimie)¹¹³ и вместо «гнилая болезнь» (fauliges Siechtum) – «вяло протекающая болезнь» (faules Siechtum) ¹¹⁴. В этой связи стоит отметить, не в последнюю очередь, также тот факт, что «Список персон и терминов в книге “Моя борьба”» в издании 1942 года стал намного полнее, чем в предыдущих изданиях.

На счет корректоров, вероятно, можно отнести случайные изменения написания слов с прописной или строчной букв. Например, в изданиях с 1930 до 1933 годов: «Преподавание истории в… средних школах, несомненно, и сегодня пропитано злом». В изданиях 1939 и 1942 годов (Arge – нечистая сила, существительное) написано со сточной буквы – argen¹¹⁵. Аналогично, но «в обратном направлении», до 1933 года слово «чешский» (tschechisch) писалось со строчной буквы («эти новые Габсбурги, которые теперь говорят только на чешском языке») в изданиях 1939 и 1942 годов написано уже с прописной буквы¹¹⁶. Многие числа, до 1939 года писавшиеся арабским цифрами, в издании 1942 года написаны словами¹¹⁷.

Также не принесли пользы труду Гитлера стилистические корректуры, выполненные в изданиях, начиная с 1930 года. Например, в изданиях 1-го тома 1925 и 1928 годов (с. 318) и в «народных изданиях» 1930 и 1933 годов (с. 330): «во время своего пробуждения» (ребенок). В изданиях 1939 и 1943 годов это место уже: «во время своего подрастания» (с. 330). Первоначальная и вошедшая также в издания 1930 года (3-е) и 1939 года формулировка «Когда-то я помышлял о том, каким то способом выступать перед людьми, хотя уже больше не думал, как многие другие, заниматься политикой», в 1942 году имела вид: «Возможно, я хотел бы выступать…»¹¹⁸.

В отличие от стилистических корректур большая часть (относительно немногих) содержательных изменений в книге «Майн Кампф» сделана преимущественно в период между 1925 и 1930 годами. В этой связи надо отметить, что единственное обширное и действительно существенное изменение, несомненно, исходит от самого Гитлера (1928 год) и вызвано новым порядком организации руководящих структур в НСДАП, благоприятным для Гитлера¹¹⁹. В основном смысловые изменения касаются меняющих смысл и неясных формулировок, неверно выбранных слов, незначительных фактических ошибок и как дополняющих вставок, так и избавления от особенно грубых выражений.

На одну (впрочем, лишь незначительную) ошибку в 1 – м томе в 1929 году Гитлеру указал его бывший учитель истории в Линце, профессор д-р Леопольд Петч. В первых трех изданиях книги «Майн Кампф» (с. 12) Гитлер назвал этого человека Людвиг Петч. В изданиях с 1930 года (с. 12) написано уже не Людвиг, а Леопольд Петч. 20 июня 1929 года Леопольд Петч написал своему бывшему ученику Гитлеру такое письмо:

«Высокочтимый господин Гитлер!

Покорнейше прошу извинить меня за это простое обращение к вам, поскольку мне точно не известен ваш будущий титул. – Случайно мне пришлось недавно говорить о высоко ценимой мною вашей персоне с двумя проезжавшими в Триест гражданами Германии, относящимися к вам с волнующей привязанностью и воодушевлением. В частности, я упомянул, что был вашим учителем в государственной реальной школе в Линце. После того, как я назвал свое имя, они спросили меня, не тот ли я профессор д-р Людвиг Петч, о котором господин Гитлер, с редкой привязанностью ученика к учителю, пишет в своем труде “Моя борьба”. Я ответил, что в этом нет никакого сомнения, хотя меня зовут не Людвиг а Леопольд Петч. – Я сердечно благодарю вас, высокочтимый и любимый господин Гитлер, за то, что вы помните обо мне, хотя, возможно я этого и не заслужил, и хочу по-дружески вас просить прислать мне отрывок из вашего труда, содержащий посвященные мне строки воспоминаний, которые я хотел бы сохранить как завет своей семье»¹²⁰.

Гитлер, очевидно, очень обрадованный этим письмом, ответил 2 июля 1929 года:

«Высокоуважаемый господин школьный советник,

Вернувшись из поездки, я увидел ваши строки от 20 июня. Вряд ли вы можете себе представить, какую радость вы мне доставили. Вы вызвали во мне волну воспоминаний о юношеских годах и о часах, проведенных с учителем, которому я бесконечно многим обязан, да, кто был одним из заложивших во мне основы, от которых я начал путь и часть этого пути я уже прошел.

Вместо отрывка из моей книги, о коем вы просите, я направляю вам книгу целиком; посвященное вам место вы найдете в начале 1 – го тома. При следующем издании книги, само собой разумеется, ваше имя будет исправлено»¹²¹.

В 1-м издании 1-го тома написано: «Если евреи с помощью своей марксистской веры победит народы этого мира, то его корона станет погребальным венком для человечества, а эта планета снова, как когда-то тысячи лет назад будет уже без людей лететь сквозь эфир». Начиная с 1928 года в этой фразе стоит уже «миллионы лет»¹²².

Хотя «социалист» Гитлер упорно стремился четко различать понятия «марксизм» и «социализм», в изданиях 1925 и 1928 годов l-го тома есть пассаж: «Фактически, в первую очередь, евреи и социалисты любыми средствами подстрекали к войне между двумя государствами (Россией и Германией. – Примеч. авт.)». Только в 1930 году это изменили на: «Фактически, в первую очередь, евреи и марксисты»¹²³. В первых трех изданиях 1-го тома написано:«Тот факт, что в классовом вопросе никоим образом не говорится о духовных проблемах… не может отрицаться». Прилагательное «духовных» (seelisch) позднее заменили на «идейных» (ideell)¹²⁴, а слово «только» (nur, перед «идейных») добавлено, чтобы не посыпался типографский набор. Нечеткая формулировка «Итак, сначала борьба, а затем посмотрим, что делать дальше» была изменена на: «Итак, сначала борьба, а затем, возможно, пацифизм»¹²⁵. Если до 1930 года было написано: «Итак, я прибыл в госпиталь города Пазевалк в Померании и там должен был пережить величайший гнусный поступок столетия», то, начиная с 1930 года, это место имело вид: «…и там должен был пережить революцию»¹²⁶. В изданиях 1930 и 1933 годов во 2-м томе: «…бессмысленно спорить с судьбой, но много глупее хотеть заставить делать дело, используя непригодные суррогаты». В издании 1942 года уже правильно: «…хотеть осилить дело»¹²⁷. Формулировки: «в различных посещаемых солдатами крестьянских усадьбах обстановка была как в госпитале»¹²⁸ и «так как победа склонялась уже к немецким знаменам»¹²⁹ остались без изменений.

Если по поводу пассивного сопротивления в духе проводимой Гитлером в 1923 году политики против оккупации Рурской области франко-бельгийской армией сначала писалось: «Юные немцы, достаточно глупые, чтобы всерьез воспринимать обещания вождей рейха (der Reichsführer)», позднее эпитет для ответственных немецких политиков больше не был «рейхсфюрер» (его стали применять как титул Генриха Гиммлера), а – «вожди рейха (Führer des Reiches)»¹³⁰.

Некоторые достойные упоминания коррективы в «Майн Кампф», которые Гитлер, как правило, не хотел вносить сам, со временем, иногда, все же проводились в связи с его отдельными устными высказываниями: но и это происходило лишь тогда, когда он из тактических соображений считал выгодным подводить текущие политические решения под капитальную мировоззренческую базу. Так, например, в феврале 1936 года он говорил наиболее известному ему политическому публицисту французу де Жувенелю: «Когда я писал книгу “Моя борьба”, я находился в тюрьме. Это было время, когда французские войска удерживали Рурскую область. В тот момент напряженность между двумя нашими странами достигала наивысшей точки, мы были врагами… Но сегодня больше нет оснований для конфликта»¹³¹. Тот факт, что «наивысшая напряженность» уже 23 сентября 1923 года, то есть еще примерно за шесть месяцев до начала работы над «Майн Кампф», уже была снята рейхсканцлером Штреземаном¹³² и началась официальная нормализация германо-французских отношений, что повлекло за собой панику «последнего момента» в лагере НСДАП и других радикальных союзов и организаций, Гитлер в 1936 году не только проигнорировал, но и пытался задним числом переврать события того времени на свой лад.

Нередко полагали, что изначально враждебная позиция Гитлера по отношению к Франции, изложенная в первых изданиях книги «Майн Кампф», позднее в тексте с помощью изменений была смягчена. Однако это не так. Лишь две поправки первоначального текста в этой связи заслуживают упоминания. Одну из них Гитлер, очевидно, посчитал необходимой сделать в связи с достигнутым усилиями Штреземана освобождением Рейнской области в 1930 году. Первая часть текста, посвященного отношениям между Германией и Францией, при этом осталась без изменений (вплоть до последнего издания). Она гласит: «Наконец, нужно об этом сказать себе абсолютно ясно: безжалостным и смертельным врагом немецкого народа есть и останется Франция. Неважно, кто правит или будет править Францией, бурбоны или якобинцы, потомки Наполеона или буржуазные демократы, клерикальные республиканцы или красные большевики». Изменена только следующая часть текста, которая в 1-м издании 2-го тома имела вид: «…конечной целью ее внешнеполитической деятельности всегда будет попытка удержания границы по Рейну при условии, что эта река течет через опустошенную и разрушенную Германию». В изданиях 1930, 1933, 1939, 1942 и 1943 годов появилось другое: «…конечной целью ее внешнеполитической деятельности всегда будет попытка овладения границей по Рейну и обеспечения условия, что эта река течет через опустошенную и разрушенную Германию»¹³³. Второе изменение появилось в связи с внешнеполитическим требованием, выдвинутым так называемыми «национальными» организациями и партиями, по восстановлению границ Германии, существовавших в 1914 году. Первоначальный, продиктованный Гитлером, текст гласил: «Поскольку мы не можем вступать в союз с Англией, которая отняла у нас колонии, с Италией, оккупирующей Южный Тироль, с Польшей и Чехословакией – само собой, то в Европе, кроме Франции, больше никого не остается». После изменения этот пассаж стал таким: «Поскольку мы не можем вступать в союз с Англией, которая отняла у нас колонии, с Италией, оккупирующей Южный Тироль, с Польшей и Чехословакией – само собой, то в Европе, кроме Франции – между прочим, еще укравшей у нас Эльзас-Лотарингию – больше никого не остается»¹³⁴.

Также, как Гитлер не прислушался к пожеланиям французской стороны об изменении формулировок, он не менял ничего в «Майн Кампф», связанного с большевизмом, – оскорбительные, враждебные и непримиримые фрагменты – даже во время короткого периода договоренности с Советским Союзом. Лишь в роскошном издании, вышедшем в апреле 1939 года в связи с его 50-летием, он отказался от одной слишком явной провокации. Хотя в этом издании снова, как и во всех начальных, было приложение с репродукцией плакатов, в нем отсутствовал, как следствие первых контактов между Берлином и Москвой, плакат, посвященный митингу 4 августа 1921 года, проводившемуся под лозунгом «Умирающая Советская Россия»¹³⁵.

Не изменились также формулировки Гитлера, касающиеся его отношения к Италии, к Южному Тиролю, и его позиция относительно акций протеста Германии против фашистской, враждебной немцам, политики Муссолини в Южном Тироле¹³⁶. Гитлер, который уже в сентябре 1922 года пытался наладить контакты с Муссолини¹³⁷ через своего доверенного Курта Людеке (непрозрачного и авантюристичного, очень влиятельного и предприимчивого, вращавшегося в аристократических и буржуазных домах), все же убрал одну фразу из книги «Майн Кампф»; но в ней говорилось не об итальянских фашистах, а о «немецких обывателях», протестующих против фашистской политики в Южном Тироле. Начиная с 1930 года Гитлер все более нуждался в голосах избирателей. Очевидно, именно поэтому он снял язвительную фразу, имевшуюся в первом издании 2-го тома: «У кого из наших обывателей на одушевленном лице не горит пламя неистового негодования», которой уже нет в изданиях 1930, 1933, 1939 годов и «тонком издании» 1942 (11-й выпуск) и 1943 годов (с. 707). Однако следующая фраза осталась, как и была, грубой и скабрезной:«Так точно, Южный Тироль. Если я в этом месте занимаюсь именно этим вопросом, то лишь для того, чтобы свести счеты с теми лживыми подонками, которые, рассчитывая на забывчивость и глупость наших широких слоев, имеют наглость изображать национальное возмущение, которое от парламентских обман-щиков лежит дальше, чем от сороки – добросовестные понятия о собственности»¹³⁸.

Играя на трудностях, которые могут помешать будущему союзу Германии с Англией (подобно тем, какие возникали при создании Антанты перед Первой мировой войной), Гитлер утверждал: «То, что удалось гениальности короля Эдуарда VII… также удастся и нам…» Так как эта формулировка, принадлежащая Гитлеру или обработчикам книги «Майн Кампф», со временем стала слишком непопулярной, начиная с 1939 года, она приняла вид: «То, что удалось королю Эдуарду VII…»¹³⁹. Последнее изменение текста, связанное с внешнеполитическими вопросами, касается формулировок Гитлера о завоевании земли на востоке. В конце фрагмента о завоевании земель на востоке¹⁴⁰ и о распаде славянских народов сначала было написано: «Персидская империя, когда-то столь могучая, сегодня также созрела для распада; а конец господства евреев в России будет одновременно концом России как государства». Начиная с 1930 года эта фраза звучала уже: «Великая Восточная империя созрела для распада. А конец господства евреев в России будет одновременно концом России как государства»¹⁴¹. Упоминавшаяся Гитлером сначала «Персидская империя» показалась ему или редакторам, готовившим издание 1930 года, слишком абстрактной для национал-социалистической пропаганды, и они всему этому пассажу придали однозначную направленность на Советскую Россию, тем более что внутриполитическое положение того времени казалось очень подходящим для подобного тезиса.

В очень многих случаях Гитлер отказывался от называния имен. Он делал это только тогда, когда упоминание какого-то имени не могло повредить ему в его роли «фюрера». В некоторых случаях в более поздних изданиях имена заменялись при переписывании, что мы покажем на двух примерах. Фраза «Каждый год увеличивает их [евреев] контроль над рабочей силой 120-миллионного народа [США]; один только магнат Форд остается сегодня, к их ярости, независимым» стала (после изъятия имени Форда) такой:«… лишь очень немногие остаются сегодня, к их ярости, независимыми»¹⁴². По поводу отвергаемого Гитлером, особенно для практической политики, понятия «народный» в изданиях 1925 и 1928 годов говорилось: «Один баварский профессор по имени Бауман, известный и вооруженный духовным оружием борец, достигший больших успехов в тоже духовном марше на Берлин, придает понятию “народный” смысл, близкий к “монархический”»¹⁴³.

Иногда обработчики текста вносили значительные стилистические и количественные изменения, как это наглядно¹⁴⁴ видно на следующем примере цитат из изданий 1925 года (второе издание 1-го тома) и 1939 года («народное издание»),

«Народное издание» 1939 года, с. 321 и далее.

«… Если бы этот час испытания не пришел, то едва ли кто-нибудь догадался бы, что в безбородом мальчике скрывается юный герой. Почти всегда любое столкновение вызывает на первый план гения. Удар судьбы, сбивающий одного на землю, в другом бьет по стали и, разбивая оболочку обыденности, представляет взору изумительный облик скрытого до сих пор ядра. Мир сопротивляется и не хочет верить, что кто-то, казавшийся таким же, как все, вдруг превращается в совершенно другое существо; процесс, повторяющийся, вероятно, для каждого значительного сына человечества.

Хотя изобретатель, например, завоевывает славу только в день, когда становится известно о его изобретении, неверно думать, что гениальность пришла к нему лишь теперь – искра гения есть в голове по-настоящему творческого, одаренного человека уже с момента его рождения. Настоящая гениальность всегда врожденная, и никогда – приобретенная или изученная.

То же самое справедливо, как уже говорилось, не только для отдельного человека, но и для расы. Творчески деятельные народы с самого начала наделены этим качеством, даже если это и не видно поверхностному наблюдателю. Здесь тоже международное признание является лишь следствием выполненных дел, так как остальной мир не способен узнать гениальность саму по себе, а лишь – по видимым ее проявлениям в форме изобретений, открытий, построек, картин и так далее…»

Второе издание 1-го тома, с. 309

«… Если бы этот час испытания не пришел, то едва ли кто-нибудь догадался бы, что в безбородом мальчике будет скрыт юный герой. Почти всегда любому столкновению нужен гений. Удар судьбы, сбивающий одного на землю, в другом бьет по стали и, разбивая оболочку обыденности, представляет взору изумительный облик скрытого до сих пор ядра. Мир сопротивляется и не хочет верить, что кто-то, казавшийся таким же, как все, вдруг превращается в совершенно другое существо; процесс, повторяющийся, вероятно, для каждого значительного сына человечества.

Хотя, в теперешних обстоятельствах, изобретатель, например, завоевывает славу только в день, когда становится известно о его изобретении, неверно думать, что гениальность пришла к нему лишь теперь – искра гения есть в голове по-настоящему творческого, одаренного человека уже с момента его рождения, хотя часто в течение многих лет она находится в состоянии полусна и поэтому остальному миру не видима. Но в один прекрасный день, каким-то внешним поводом или толчком искра становится пламенем и только теперь начинает постепенно привлекать внимание других людей. Только самые глупые из них всерьез верят, что тот, другой, лишь сейчас стал умным, хотя в действительности они сами, наконец, начали видеть его величие; потому что настоящая гениальность всегда врожденная, и никогда – приобретенная или изученная.

То же самое справедливо, как уже говорилось, не только для отдельного человека, но и для расы. Творчески деятельные народы с самого начала наделены этим качеством, даже если это и не видно поверхностному наблюдателю. Здесь тоже международное признание является лишь следствием выполненных дел, так как остальной мир не способен узнать гениальность саму по себе, а лишь – по видимым ее проявлениям в форме изобретений, открытий, построек, картин и так далее…»

Сравнение двух формулировок Гитлера по одному из принципиальных партийных вопросов, который входе времени получил два принципиально различных ответа, наглядно показывает, что при введении этой корректуры изменили даже типографский набор.

Текст 2-го издания 1-го тома, с. 364 и далее.

«Движение ни в малом, ни в большом не отступит от основного принципа германской демократии: Выбор вождя, но при непременном условии его авторитета.

Практически следствия этого принципа в движении таковы:

Первый председатель местной группы выбирается, а затем только он становится ответственным руководителем группы. Все комитеты подчинены ему, а сам он не подчинен какому-либо комитету. Комитетов для согласования нет, они существуют только для работы. Работу разделяет между ними ответственный руководитель, первый председатель. Такой же принцип действует для организации следующего, более высокого, уровня, района, округа или области. В любом случае выбирается первый председатель, обладающий неограниченными полномочиями и авторитетом. То же самое действует для руководства всей партией. Председатель выбирается, он – абсолютный и исключительный вождь движения. Все комитеты подчинены ему, а не он – комитетам. Он определяет политику, но, поэтому, несет на своих плечах также всю ответственность. Если он нарушает основные принципы движения или плохо служит его интересам, то участники движения перед новыми выборами председателя на съезде имеют право привлечь его к ответственности и лишить его поста председателя, который он занимает. Только в этом случае на его место приходит более умелый, новый человек, который имеет равный авторитет, но также и равную ответственность.

Одна из важнейших задач движения – сделать этот принцип определяющим не только в своих собственных рамках, но и для всего государства».