Текст книги "Имеющие Право (СИ)"

Автор книги: Вера Семенова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Эстер хлопнула дверью так, что машина закачалась. Сильная воля – вот что отличало ее всегда и помогло ей выжить, несмотря на все прошлые события и переживания. Поэтому она даже не оглянулась, сворачивая в очередной переулок. Только на мгновение подняла глаза к небу – почему сегодня в Нью-Йорке идет такой странный дождь? Его капли на вкус горько-соленые.

В Майами, в отличие от Нью-Йорка, светило солнце. А когда, впрочем, оно здесь не светило? По береговой линии медленно ползли машины, все с откинутыми крышами, и вереницы людей в подобающей одинаковой одежде – шорты, футболки и шляпы – шлепали по дорожкам в сторону моря. Было еще раннее утро выходного дня, и поэтому толпа не казалась пугающе огромной, а за столиками, вынесенными прямо на улицу под пальмы, можно было свободно расположиться.

Эстер так и сделала, выбрав место, максимально удаленное от всех соседей. В ее стакане льда было наполовину больше, чем сока, но она постаралась не обращать на это внимания, и смело хрустела колотыми льдинками. В Майями ей больше всего нравились ветер и запах моря. Темных очков она не носила, поскольку ей уже мешала легкая близорукость, и потому от ослепительного цвета неба, песка и зелени приходилось щуриться. Но Эстер повернулась спиной к солнцу и не чувствовала никакого дискомфорта до тех пор, пока за ее столик не уселся человек в расстегнутой рубашке, закатанных до колен штанах и бесцеремонных шлепанцах, состоящих из подошвы и тонкой веревочки вокруг пальцев.

Она хотела бы назвать его незнакомцем, но плутоватая усмешка на полных губах и три горизонтальные морщины на высоком лбу, словно волны, отогнавшие назад коротко остриженные волосы неопределенного цвета, не оставляли ей выбора.

– Привет, – радостно поздоровался Лафти. – Опять ничего не пьешь, я имею в виду, ничего серьезного? Когда же я получу законное право называть тебя на "ты"?

– Умоляю, не сегодня, – Эстер хмуро отодвинула стакан с остатками льда. – У меня тяжелый день.

– Перестань, ничего в этом страшного нет, – Лафти мигнул официанту, который уже подходил к их столику с огромным бокалом ядовито-зеленого коктейля. – Подумаешь, Совет Двенадцати. Быстренько поговорили и разошлись. Ты еще успеешь доехать в "Платинум Бич" до темноты.

Эстер срочно огляделась. К их столику направлялись двое. Еще трое появившиеся со стороны пляжа, взяли один из столов и поднесли поближе, отодвинув стулья. У входа в уличное кафе затормозило стандартно-желтое такси, откуда выбрались четверо. Давно скучавший в углу человек отложил газету и поднялся с явным намерением к ним присоединиться.

– Вас одиннадцать, – сказала наконец Эстер, откашлявшись.

– Да, – заметил Лафти, сдвинув на запястье часы, красная цена которым была три доллара. – Фэрелья всегда опаздывает. Но мы почему-то каждый раз ее прощаем. Невзирая на спектакли, которые она разыгрывает, привлекая ненужное внимание.

Треск и шум, раздавшиеся со стороны моря, действительно приковали к себе внимание всех и не дали Эстер возможности как следует рассмотреть всех собравшихся вокруг, потому что она тоже отвлеклась. Прямо на песок садился ярко-лиловый вертолет, поднимая фонтан пыли и раскачивая пальмы ветром от двигателя. Из кабины выбралась завернутая в полупрозрачное розовое покрывало фигура, на лице которой больше половины занимали зеркальные черные стекла. Фигура огляделась и не спеша пошла по направлению к их столикам, не обращая внимания на собравшуюся за спиной небольшую толпу. И если Эстер еще не совсем потеряла наблюдательность, то двигалась она, судя по походке, босиком.

Подошедшая к ним женщина сняла очки, открыв удивительно красивое, словно светящееся изнутри лицо. Или, возможно, свет шел от ее завитых белокурых локонов, поражавших одним своим наличием – давно уже никому не приходило в голову носить подобную прическу. Глаза у нее были ярко-синие – или зеленые? Цвет менялся ежеминутно, но бьющие из них лучи оставались неизменно ослепительными. Несмотря на печать неизбывной грусти на лице и крохотную слезинку, периодически появляющуюся в углу глаз и скатывающуюся вниз по щеке, сверкая золотым отблеском.

– Не может быть, Лафти, – протянула она, подойдя ближе и не сводя глаз с Эстер. – Ты не мог сделать правильный выбор. Это настолько тебе несвойственно, что я теряюсь.

– Светлая Фэрелья, должен ведь кто-то из нас нарушать сложившиеся представления? Раз ты настолько однообразна в своих привычках, что нагоняешь зевоту своей повторяемостью. По-моему, даже толпа почитателей та же самая – вон того толстого негра слева я определенно помню.

– Почему ты всегда осмеливаешься сердить меня? – Фэрелья медленно опустилась напротив на стул, отодвинутый завороженно глядящим на нее официантом. – Никому из тех, кто пусть даже временно носит человеческое тело, не избежать моей власти. Что если я сильно разгневаюсь?

– Милая моя, любовь без мыслей – это просто похоть. Куда же ты денешься от меня?

Фэрелья капризно изогнула губки, но не стала возражать – то ли сочла это ниже своего достоинства, то ли не нашлась с ответом. Она вновь обратила сверкающий взгляд на Эстер, подняв прекрасные густые ресницы.

– Ты давно под моим покровительством, – произнесла она. – Я рада, что именно ты нам поможешь.

– Рискую навлечь на себя ваш гнев, что, как я уже поняла, может привести к страшным последствиям. – Эстер огляделась и откинулась на спинку стула. Странность происходящего охватила ее полностью, причем больше всего поражало то, что жизнь вокруг течет по-своему – мимо едут машины, проходят люди, неся на плечах надувные круги, ласты, корзины для пикника, пронзительно кричат дети, и никто не обращает внимания на поразительную группу, собравшуюся за столиками под открытым небом. Никто даже не повернул головы в их сторону, а группа восхищенных поклонников Фэрельи просто исчезла, словно растворившись в жарком воздухе. – Но почему вы все так уверены, что я соглашусь для вас что-то делать?

– Интересно, можно ли давать тебе какие-то поручения? – вступил в разговор высокий человек со смуглым лицом, носом с ярко выраженной горбинкой и коротко остриженными темными волосами. – Ты уверял, что поговорил с ней.

– Поручения, дорогой Тирваз, мне никто давать не может, и меньше всего ты. И если бы тебе было хоть немного знакомо искусство разговора, а не только способы ведения боя, ты бы понимал, насколько это деликатное дело.

Смуглолицый вспыхнул и дернул плечом, отчего стало отчетливо заметно, что правый рукав у него пустой и бесцельно свисает вдоль тела.

– Идет время, – раздался мелодичный голос, и его обладатель положил локти на стол, наклонившись вперед. Наверно, из всех сидевших за столиками он поражал воображение сильнее всех – бледная кожа, ослепительно белые волосы, светлые ресницы, сверкающие серебром. Подобное существо вряд ли могло находиться более часа под солнцем Майями и не получить значительные повреждения в виде ожогов. – Лафти, ты всегда умудряешься втягивать нас в перебранки, но не забудьте, что наша цель не в этом.

– Между прочим, ваш полный словесный портрет хранится теперь у охраны Мультинационального банка, – внезапно сказала Эстер. – Равно как и ваш, – адресовалась она к Фэрелье. – Не знаю, в чем заключается ваша цель, но если в том, чтобы сообщить миру о своем существовании, то можете продолжать в том же духе.

– Границы между мирами становятся тоньше, – отозвался беловолосый чуть смущенно. – Нам сложнее удерживать завесы. Должно быть, никто из вас не чувствует этого так, как я.

– Давно пора вмешаться. – Тирваз тряхнул головой. – Мы все прекрасно знаем, что нужно сделать.

– Безмерно счастлива, что не причисляете меня к себе, – Эстер фыркнула, но посмотрела на него с легкой симпатией. Почему-то он единственный из всех собравшихся не вызывал у нее стремления оказаться подальше – наверно, из-за своего увечья, что заметно приближало его к людям. – Поскольку я этого точно не знаю и знать не хочу.

– Уничтожить Право Бессмертия… – задумчиво произнес сидящий рядом с Тирвазом субъект, молодой человек с исключительно правильными чертами лица и светлыми кудрями, очень похожими на локоны Фэрельи. Он мог бы казаться писаным красавцем, но заметная полнота и округлые щеки его немного портили. – Люди ушли от нас уже очень далеко. Они умеют охранять свои тайны.

– Кто вам поэтому посоветовал прибегнуть к помощи людей? – торжествующе воскликнул Лафти.

– Знаете что. – Эстер резко выдохнула, – вы немного спутали адрес. Сейчас на земле скопилось довольно много ребят, которые хотят уничтожить и само бессмертие, и как можно больше Бессмертных. Идите к ним, если хотите – могу вас даже представить друг другу. А меня увольте.

– Разве кто-то сказал тебе, что мы поощряем убийства? – Лафти печально посмотрел на нее, и в его прищуренных глазах мелькнула такая грусть, что Эстер внезапно стало неловко. – Для нас любое нарушение равновесия – это удар. Конечно, войны и драки неизбежны, и это тоже часть картины мира. Но специально их провоцировать? Ты путаешь нас с людьми.

– Но как я смогу вам помочь? – Эстер громко закричала, отбросив в сторону свой недопитый бокал. Она уже давно поняла, что никто не повернет головы в их сторону, можно даже залезть на один из столиков и раздеться догола. – За кого вы меня принимаете? Я – неудачливый владелец рухнувшего бизнеса, посредственный дизайнер, чей труд покупают, потому что не могут найти никого лучше. Женщина без мужа, детей и будущего. Вы все что-то перепутали! Найдите себе более подходящего и способного что-то совершить спасителя!

– А ты думаешь, мы не искали? – спокойно спросил Лафти. Он забрал с подноса у проходившего мимо официанта третий коктейль, на этот раз ярко-оранжевый, с наслаждением глотнул и протянул Эстер. – Бери и расслабься хоть ненадолго. Ты нам подходишь совершенно идеально, Имеющая Право. Ты на ступеньку выше всех обычных людей. Для которых сейчас главная цель – погоня за бессмертием, если они видят перед собой малейший шанс, или удовлетворение ежесекундных потребностей и ненависть ко всем остальным, если такого шанса нет. Кроме того. ты имеешь доступ ко всем Бессмертным. Это немаловажно. И, главное, ты полностью свободна. Ты полагаешь, это плохо, когда нет ни семьи, ни имущества, ничего, что привязывает тебя? Ты становишься в чем-то сродни нам, Эстер Ливингстон. Много ли сейчас на земле таких?

– Не сомневаюсь, что вы все продумали, – Эстер поставила бокал на столик, не прикоснувшись. – И конечно, заранее просчитали все предполагаемые действия – что вы собираетесь делать, чтобы уничтожить бессмертие. На мои интеллектуальные усилия можете не рассчитывать, я заранее уверена, что ничего не выйдет.

– Как ты, наверно, уже поняла, – Лафти хитро улыбнулся, – сейчас мы действуем по плану, предложенному мной. У меня свои представления о путях достижения цели. Хитрость и ссоры между союзниками – вот главные методы. А если не ошибаюсь, один из Великих Бессмертных, Ярослав Нежданов, почетный председатель Северного Энергетического союза, прибудет в Майями через два дня.

– Ты что-то путаешь. Бессмертные никогда над океаном не летают.

– А проложенных ПОД океаном тайных путей никто не отменял, – Лафти широко ухмылялся. – Ну что, ты с нами. Эстер Ливингстон? Можешь сразу оговорить полагающуюся награду.

– Допустим, если я какое-то время и буду выполнять то, что вы мне велите… – Эстер откашлялась. – Надеюсь, что потом вы больше никогда не появитесь рядом со мной.

– Ты не попросила того, о чем больше всего думаешь. И что составляет смысл твоей жизни, – Фэрелья чуть подалась вперед, и две капли золота вновь скользнули по ее щекам, заискрившись на солнце. – Почему?

– Потому что это невозможно, – Эстер сжала зубы.

– Но ведь в делах любви нет невозможного. По крайней мере, для меня.

– Именно поэтому, – Эстер мрачно посмотрела на нее. – Я как-нибудь разберусь сама. Плачьте лучше по своим невозвратно ушедшим возлюбленным, светлая Фэрелья. А меня оставьте в покое.

«Платинум Бич» был великолепен, даже издали напоминая навсегда утраченный рай. В здравом уме и твердой памяти Эстер никогда бы в такой отель не сунулась, прекрасно понимая, сколько недель ей придется работать, чтобы окупилась одна ночь в самом простом номере. На секунду в ее голове мелькнула мысль, что если бы она приехала сюда одна, в надежде встретить Вэла, то ее денег хватило бы от силы на два дня, а кроме того, ее бы просто не пустили – на три ближайших дня отель превращался с закрытую зону.

Но Лафти небрежно вытащил из нагрудного кармана кредитную карточку и подмигнул девушке на стойке размещения. Эстер могла поклясться, что в этот момент в компьютерных сетях отеля образовалась небольшая щель, куда бесславно канули имена двух несчастных участников совещания коалиции, а на их месте возникло подтверждение бронирования для нее, Эстер, и странного нахального субъекта в расстегнутой рубашке, на ткани которой ярко-малиновый цвет состязался с ядовито-изумрудным. Такая же дырка, несомненно, возникла, в защите Мультинационального банка, и девушка лучезарно улыбнулась, увидев мигающее на экране сообщение об оплате.

– Мистер и миссис Гордон, счастливы приветствовать вас в "Платинум Бич". Надеемся, что ваше пребывание здесь…

Эстер скривилась и уткнулась носом в бокал принесенного ей ледяного коктейля, чтобы спрятать оскомину. Мосты были сожжены дотла, отступать некуда, к тому же она ясно видела на табло отеля мигающую надпись "Тридцать шестое заседание коалиции Северного энергетического союза. Регистрация участников", и потому по своей воле отсюда бы не ушла.

"Платинум Бич" располагался в стороне от переливающегося огнями города, поэтому небо над ним было первозданно черным, с редким ожерельем звезд. Эстер лежала на спине, упираясь затылком в борт бассейна. Ей категорически не хотелось уходить в размышления, поскольку ничего хорошего она там найти не могла, и поэтому каждый раз, когда мысли начинали кружиться в мозгу, затягивая за собой, она двигала ногой, и поднявшаяся волна плескала ей в уши, заставляя приподниматься и мотать головой. Это было блаженное состояние безделья, а Эстер прекрасно знала по опыту, что если она проведет в нем более часа, то наверняка наступит расплата в виде какого-нибудь неприятного сюрприза. Поэтому она, упрямо прикрыв глаза, лежала в воде, тонко пахнущей солью и поэтому выгодно отличавшейся от содержимого всех других бассейнов, густо благоухающих цветочным шампунем, и ждала своих проблем.

Проблемы материализовались в виде человека со спутанными волосами, кривым носом и темными мешками под глазами, которого Эстер явно уже где-то встречала. Он присел на корточки рядом с бассейном, глядя на нее с легким восхищением.

– Очень рад нашей повторной встрече, госпожа Ливингстон.

– Хотите прибавить к своим девяти еще одну судимость? – Эстер повернула голову, окунувшись щекой в воду, и неохотно подтянулась на локте. – Правда, думаю. в виду чрезвычайных обстоятельств и важности намеченного здесь заседания, с вашим арестом даже возиться не будут. Попросту пристрелят, и все.

– Разве вас это не расстроит?

– Если бы я расстраивалась из-за каждой встретившейся мне глупости, от моих слез давно бы образовалось небольшое море. – Эстер села, с сожалением констатировав, что спокойный вечер подошел к концу. – Харри, что вам нужно? Не стану спрашивать, как вы сюда попали, потому что и так догадываюсь.

– Вашего содействия, госпожа Ливингстон.

– По-моему, я скоро смогу стать эксклюзивным поставщиков клиентов в психиатрическую лечебницу. По крайней мере, всем, кто уверен, что я – их последняя надежда, там самое место.

– И Великому Бессмертному Фейзелю тоже?

– Сиятельный Фейзель, – задумчиво сказала Эстер, упираясь подбородком в мокрые колени, – пока что признаков помешательства не выказывал. А то, что он меня обозвал всякими нехорошими словами, его характеризует только с лучшей стороны.

– А тот факт, что он установил за вами тройную слежку и охрану? С применением таких способов, которые обычно используются, когда речь идет о делах, лично касающихся Великих Бессмертных, и стоят неисчислимых средств?

– Значит, последний инцидент в его сокровищнице, – Эстер вздохнула, – не пошел ему на пользу. Видимо, у него в голове что-то стронулось, и он перепутал меня со своим золотым запасом.

– Госпожа Ливингстон, я неплохо знаю такой тип людей, как вы. Которые никогда ни о чем не говорят серьезно. У меня была пара таких знакомых – кстати, судьба обоих оказалась весьма плачевной.

– Да что вы! – Эстер широко раскрыла глаза. – Но я ведь уникальна, другой похожей нет! Разве стал бы иначе Великий Бессмертный тратить на меня такие усилия и деньги?

– Хорошо, – Харри поднялся. – Не будем тратить время, перейдем к сути. Вы знаете цель моей жизни, госпожа Ливингстон?

– Представляю. Закатать всех Бессмертных в асфальт тонким слоем и сверху написать какое-нибудь яркое ругательство.

– Вы просто представили на моем месте Ила. Я же хочу совсем другого. Отобрать у них секрет бессмертия, чтобы иметь возможность им распоряжаться самому. Бессмертие из моих рук получили бы только самые достойные! Действительно заслуживающие этого, создатели шедевров, ученые, просто хорошие люди! Благодаря такому отбору наступил бы золотой век! Вы можете себе это представить?

– Хм, – Эстер в задумчивости сунула пальцы в волосы, и пряди так и остались стоять дыбом, склеившись от морской воды, как огненный гребень дракона. – Ну да, конечно, а торговать в лавке и подметать улицы создатели шедевров будут сами? Или наймут для этого ничтожных смертных?

Харри, впрочем, ее даже не слушал.

– Вы ведь мне поможете, правда? Я все изменю. Право будет даваться не слугам нынешних Бессмертных, один раз, с возможностью немедленной передачи, а тем, кто действительно это заслужил. И Вэл Гарайский будет одним из первых, кто его получит. Я это вам обещаю.

– Как – интересно – я – могу – вам – помочь?

– За вами стоят странные и могущественные силы, госпожа Ливингстон. Я их до конца не понимаю, но уверен, что они многое могут. И что цель у нас схожая, иначе бы они не привели меня сюда. Завтра в "Платинум Бич" соберутся многие Бессмертные. Из них должны быть трое Великих. Вы очень умная, Эстер, в этом я не сомневаюсь. Узнайте, у кого из них доступ к Праву Бессмертия и как они его передают.

– Кодов доступа к главной базе данных Мультибанка вам не потребуется? А ключей от плавучего дворца Ярослава Нежданова – нет, не надо? Жаль, какие-то у вас скромные потребности.

– Да, я на многое не замахиваюсь, – Харри спокойно направился в сторону от бассейна. – Но того, что мне действительно нужно, я постараюсь добиться. Все уже приехали, дорогая Эстер. Ворота закрыты. В "Платинум Бич" заложен смертельный заряд. Код активации у меня. Разрыв такой мощности убивает всех, включая Бессмертных. А если вдруг кому-то удастся спрятаться под землю, – он усмехнулся, – излучение все равно нанесет непоправимый вред здоровью.

Эстер вскочила. Первое, что она представила себе – яркий оранжевый шар, раскрывающийся над пальмами, и удивленно поднятые брови темноволосого человека с упавшей на лоб прядью, медленно поворачивающегося к нему со спокойной усмешкой, словно это очередной соперник в сложных переговорах.

– Вы! Вы не посмеете! – она заговорила тише, потому что ей показалось, что от ее крика вода выплеснулась из бассейна ей на ноги. – Вы… знаете, что Вэл Гарайский тоже здесь?

– Конечно, – Харри широко улыбнулся. – Иначе я не был бы уверен в успехе своего замысла.

– И вы… убьете и его ради своей цели?

– В первую очередь я убью себя, – спокойно произнес Харри. – Вам этого мало?

Эстер вдруг сорвалась с места, так что цветные шлепанцы остались лежать у бассейна. Подхватив большое сиреневое полотенце, она влетела в стеклянную дверь апартаментов, размахивая им, будто знаменем.

– Лафти! – закричала она, стукнувшись плечом о стену. – Лафти! Ты где?

Ответом ей была тишина.

– Лафти!

Она выскочила из дверей апартаментов на внутреннюю площадь, украшенную особенно шикарными фонтанами с подсветкой и цветниками. Единственное, что смогло хоть как-то привести ее в чувство – это мелкие камешки, вонзившиеся в босую пятку. Эстер глубоко выдохнула, завернулась в полотенце и вскинула голову. Когда она шла по холлу отеля, до предела сощурившись и глядя прямо перед собой, то не замечала, что фигуру женщины с всклокоченными медными волосами, неровным загаром и длинными крепкими ногами провожают глазами все гости, сидящие в креслах.

– Миссис Гордон! – девушка за стойкой радостно улыбнулась. – Ваш муж как раз недавно оставил вам записку.

Эстер развернула листок с цветным гостиничным штампом.

"Киска! – было написано на нем прыгающим почерком, который даже на бумаге выглядел ехидным. – Внезапные дела в Сити заставляют прервать мой отпуск. Развлекайся. Можешь даже приделать мне маленькие рожки. Но не злоупотребляй этим – проверю, когда вернусь".

Эстер с наслаждением разорвала лист пополам.

– Больше мистер Гордон ничего не просил мне передать?

– Нет… – девушка глядела на нее одновременно и с растерянностью, и с жадным любопытством. – Только то, что он заплатил за номер за две недели вперед.

– Прекрасно, – Эстер постаралась изобразить светскую улыбку. Но навыков Вэла у нее не было – улыбка скорее напоминала гримасу героини трагедии, выходящей на площадь к народу после убийства мужа и троих детей. – Весьма, весьма любезно с его стороны.

– Мой дорогой друг Гирд Фейзель довольно много рассказывал о тебе.

Ярослав Нежданов, очень редко показывающийся в новостях, и поэтому знакомый широкой публике в основном только по имени, оказался плотно сбитым мужчиной с большой головой, густыми изогнутыми бровями и двумя резкими складками у рта. Глядя на него, вполне можно было допустить, что он контролирует все энергетические запасы, оставшиеся на планете. Но что он способен причинить вред тайными интригами или скрытыми зловещими замыслами – вряд ли.

Именно поэтому Эстер уже полчаса пребывала в состоянии крайнего напряжения всех сил – умственных и физических.

– Я польщена до потери сознания. Надеюсь, он наговорил достаточно гадостей, чтобы вызвать у вас интерес к моей особе?

– Видишь ли, девочка, интерес к твоей особе у меня в любом случае бы возник, когда я на тебя посмотрел первый раз. Особенно когда ты в таком виде. – Эстер в ответ только гордо тряхнула головой и поправила полотенце, съезжавшее на пол. – Но Гирд мне сообщил немало других интересных подробностей. Которые временно отодвигают на второй план прочие интересы. Скажи мне, это правда, что…

– Нет, – быстро ответила Эстер, садясь прямо и стараясь, чтобы полотенце закрыло одновременно и грудь, и ноги. – Я не умею проходить сквозь стены. И взламывать пароли Мультинационального банка.

– Конечно, – Нежданов спокойно пожал плечами, – ни один нормальный человек этого не может. Я хотел спросить вовсе не об этом. Ты носишь Право шесть лет, не пользуясь им. Выходит, Бессмертие не представляет для тебя никакой ценности?

– Разве я единственная? – Эстер фыркнула. – Мне кажется, в мире наберется достаточное количество ребят, испытывающих отвращение к вечной жизни. И ваша охрана, Великий Бессмертный, неплохо умеет их вычислять и с ними бороться.

– Зачем причислять себя к неадекватным безумцам и фанатикам? – ее собеседник доброжелательно усмехнулся. – Ты ведь никогда не стала бы использовать методы Непокорных, я не прав? И, кроме того, у тебя есть еще одно существенное отличие от них. Они презирают Бессмертие, не имея его. А если подарить Право кому-то из них – долго ли продлится их презрение?

– Я не презираю Бессмертие, – Эстер пожала плечами. Потом сложила руки накрест, придерживая полотенце. – Просто я не вижу в своей жизни ничего настолько ценного, чтобы ее надолго продлевать.

– Ты не откровенна со мной, девочка. А это напрасно – пытаться что-то скрыть от Великого Бессмертного. Тебе не нужно Право, потому что один человек, о котором ты постоянно думаешь, не может его разделить с тобой. А жизнь без него не представляет для тебя смысла. Я не прав?

– Это же типично человеческая манера – о чем-то спрашивать, когда ответ заранее известен. Странно, что Великий Бессмертный Нежданов не избавился от нее за пятьсот лет жизни.

– Пятьсот шестьдесят, – педантично поправил ее Ярослав, и в его глазах мелькнуло что-то похожее не недовольство. – И речь сейчас не обо мне. Если бы Вэл Гарайский получил Право вновь, ты реализовала бы свое?

– Право дается один раз.

– Ну, кто тебе это сказал? Раз мы устанавливаем законы, мы же можем их и поменять. Ради исключения. Например, кто-то может передать свое Право ему.

– Известно восемь случаев передачи Права. За семьсот лет. Кроме… одного… моего, – Эстер сглотнула, – родители передавали его ребенку. У Вэла уже никого нет, кто мог бы…

– А его жена? Гэлларда Гарайская, – Нежданов не умел улыбаться, как не умели все Бессмертные, но в его глазах загорелись лукавые искорки, – она, конечно, не имеет перед нами никаких особых заслуг, но относится к категории государственных служащих. Значит, можно наделить ее Правом. Детей у них нет. Кому еще она его передаст?

– Великий Бессмертный, вы бредите наяву. – Эстер резко поднялась. Она прекрасно знала, сколько охраны за дверью, но рука невольно дернулась в сторону тяжелого стакана, стоящего на столе. Лучшей наградой для нее была бы возможность плеснуть ледяным джином в лицо собеседнику, настолько Эстер ненавидела, когда вмешивались в ее жизнь. – Она мечтает умереть с мужем в один день.

– А если мы с ней уже поговорили? И прекрасно знаем ее намерения? Тебе очень повезло с соперницей, девочка. Она готова добровольно уйти со сцены. Ну, конечно, пройдет какое-то количество лет. Но время не будет играть для вас такого значения. Ты согласна?

– И какую цену я должна заплатить?

– Замечательно, мы переходим к делу, – Нежданов откинулся на спинку стула. – А то я уже опасался, что разговор затянется, а неотложных дел у меня очень много. За последнее время у тебя появились довольно интересные знакомые, обладающие любопытными способностями. Ты передашь им то, что я тебе скажу. И постараешься убедить, что игра на моей стороне будет им очень полезна.

– Игра против кого?

– Великий Бессмертный может играть только с себе подобными, – Ярослав внезапно поднялся, и Эстер удивилась, что он заметно ниже нее – по его широким плечам и массивному торсу это было не понять. – Да, я из всех великих получил бессмертие последним. И все они открыто улыбаются мне в лицо, когда говорят, из-за чего – из-за месторождений, которые мне принадлежат. А они все гении финансовых игр, тонких интриг и управления людьми! Посмотрим, что они скажут, когда у меня будут силы, неподвластные им!

Эстер смотрела ему в лицо, неожиданно сгорбившись. Себя со стороны она видеть не могла, но ей казалось, что она постарела лет на десять.

– Есть одна небольшая проблема, – сказала она медленно. – Раньше считалось, что из бессмертного у человека только душа. Теперь вы научились делать бессмертным тело. Но при этом душа постепенно умирает. Я думаю, если Вэл проживет пятьсот лет, он станет таким же, как вы. А я этого видеть не хочу.

– Хочешь альтернативу? Он не проживет и нескольких дней, если ты не будешь делать того, что я тебе скажу.

– Отпустите меня поспать, – неожиданно сказала Эстер. – У меня… еще сказывается перелет над океаном. Я плохо соображаю, Великий Нежданов. Для вас ведь, как вы сами сказали, время не играет большого значения.

– Если ты проснешься поумневшей, я согласен, – Ярослав наклонил голову и щелкнул пальцами.

Эстер двинулась к дверям. Внезапно она почувствовала, что ее покачивает. Словно она действительно только что вышла из самолета, побывавшего в воздушной яме.

– Вы сказали, что получили Бессмертие последним, – сказала она вдруг. – А первым кто был?

– Среди них не было первого, – Нежданов заговорил отрывисто. – Эти семеро… они считают себя равными друг другу. А меня позвали… допустили… впрочем, неизвестно кто из нас ненавидит сильнее – я их или они меня? Они ведь от меня зависят больше.

– Они одновременно стали бессмертными?

– Если бы кто-то был первым, он не пустил бы остальных в Первый круг. Мне сделали вынужденное исключение. Разве ты еще не поняла, девочка, как нежно мы все любим друг друга?

Эстер хотела взяться за ручку двери, но та услужливо распахнулась сама.

"Тайна, известная семерым одновременно, перестает быть тайной. Точнее, ею нельзя воспользоваться, чтобы взять верх над другими. Это значит… значит ли это, что кто-то первый, знающий тайну, все-таки был? Они ведь настолько друг другу не доверяют, что не позволят знать что-то, дающее власть… Подожди, думай как следует… только не упади на ступеньках… если бы семь человек, ненавидящих друг друга, имели общий секрет… не попытались ли бы они его уничтожить навсегда? Или по крайней мере, сделать так, чтобы преимущества в знании ни у кого не было? Допустим, все семеро одинаково владеют ключом к Праву Бессмертия. И представь, как они бы начали этим злоупотреблять и подозревать друг друга в его неверном использовании. Тогда как сейчас в мире все работает как часы. Думай, думай скорее, у тебя голова не для красивой прически и накрашенного лица. Хотя лучше бы она была для этого…"

Возвращаться в свой коттедж она не хотела, поскольку была уверена, что Харри по-прежнему сидит на корточках у бассейна. И даже если не сидит, она будет ощущать его присутствие. Как наличие страшного по своей силе заряда, покоящегося где-то в недрах роскошного "Платинум Бич" и угрожающего расщепить на молекулы синюю воду, зеленые пальмы и белый песок.

Если бы не Вэл, который сейчас должен находиться в двести двенадцатом номере – она проверяла – Эстер засмеялась бы Харри в лицо и предложила бы нажать на пульт управления. Но если в мире больше не будет высокого человека с темными волнистыми волосами, профилем императора и невыразимо печальным и ироничным взглядом – то для чего этот мир вообще существует? Он должен был быть бессмертным, именно он и никто другой. Он был для нее серединой мира, оправдывающей его существование, потому что только ради его улыбки, ради чуть криво поднимающегося угла рта и наклона головы Эстер продолжала жить. Ради надежды видеть его снова – раз в месяц или два. Хорошо, она согласна и на это. Но жить с ощущением, что не встретишь его никогда – Великие Бессмертные, вы все такие смешные, когда интересуетесь, почему я не реализую свое Право. Наивные люди, не понимающие, в чем истинный смысл присутствия на земле. Но с другой стороны, может, они как раз все прекрасно знают и понимают, это она, Эстер, безумное и инородное существо, вроде младенца с двумя головами? Нет, но Гэл – она ведь тоже любит его. Внезапно Эстер ощутила нечто вроде солидарности с соперницей и благодарного понимания – а как его можно не любить?