Текст книги "В ловушке"

Автор книги: Вера Холлинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА 27

На нас навалилась густая тишина. Ее заполняли лишь прерывистое дыхание Блейка и громкий стук моего сердца. Моя кожа горела от тугих веревок, а щека тупо пульсировала волнами. Я прислушивалась к звукам сверху, но их не было. Шок медленно проходил, и я начала осознавать всю серьезность ситуации. Мы могли оказаться в ловушке на несколько дней. Они могли пытать нас, как хотели, и мы, скорее всего, погибли бы.

Сколько времени пройдет, прежде чем они вернутся?

Мой желудок скрутило, а дыхание стало неровным, и я заставила себя успокоиться.

– С тобой все в порядке? – Спросил он меня. – Щека сильно болит?

Я посмотрела на него и поморщилась от крови, которая текла по его лицу с его головы. Его щека уже была в синяках, порез на ней был кровавым.

– Немного, но я в порядке. А ты?

Он поморщился, изучая мою щеку, и я предположила, что там формируется синяк.

– Пытаюсь. – Он выругался. – Вот сукины дети. – Он прислонился головой к стене и закрыл глаза, глубоко вздохнув. – Прости.

– Тебе не за что извиняться.

– Есть за что. Это моя вина.

– Нет, Блейк, это не твоя вина. Не делай этого с собой. Это не твоя вина, что они ненормальные.

– Но ты бы никогда не попала в эту ситуацию, если бы не я.

– Эй. – Я придвинулась к нему ближе, пока наши тела почти не соприкоснулись. Я толкнула его плечом, выдавив легкую улыбку. – Знаешь, чувство вины не выглядит на тебе привлекательным, – поддразнила я его, надеясь отвлечь его достаточно, чтобы замедлить его прерывистое дыхание. Измученное выражение на его лице было постоянным с тех пор, как мы вошли сюда. – Или страх. Где этот большой, страшный Блейк?

Он не ответил, его глаза были плотно закрыты, когда он глубоко дышал.

– Просто дай мне немного времени, – сказал он через некоторое время. – Поговори о чем-нибудь.

– О чем?

– Все, что угодно, подойдет.

– Ладно, так… – Я оглядела унылые серые кирпичи, окружавшие нас, в поисках темы для разговора. – Я люблю петь перед зеркалом и представлять, что я в своем собственном музыкальном клипе.

Я улыбнулась, хотя мне совсем не хотелось улыбаться. Если бы это был любой другой день, я бы смутилась, но сейчас мне самой нужно было отвлечься, немного нормальности в этой совершенно ненормальной ситуации.

– Я беру свой дезодорант, представляю, что это микрофон, и пою от всего сердца. Я слишком часто теряла голос, потому что притворялась Адель, беря все эти нелепо высокие ноты. Однажды мой младший кузен, которому тогда было девять лет, застал меня за этим занятием и не мог перестать смеяться. Он сказал, что я звучу как курица, накачавшаяся гелием. Он даже рассказал об этом моим другим кузенам, и они неделями надо мной издевались.

Я не поняла, когда у меня начали течь слезы. Я скучала по своим кузенам. Я скучала по своей семье.

– Я пою с тех пор, как была маленькой. Мама говорила, что я пела другим детям перед сном в детском саду. Можно сказать, что они были моими первыми слушателями. – Я издала пустой смешок и быстро моргнула, чтобы убрать слезы из поля зрения. – И говоря о первых, мой первый поцелуй был таким глупым, если его вообще можно считать поцелуем. Мне было четыре года, и мальчик в моем дошкольном классе решил, что было бы неплохо прижаться своими губами к моим губам перед всеми. Он сказал, что видел, как это делали его родители, и хотел узнать, что это такое. – Хихикнула я, качая головой.

– Что ты сделала?

– Я ничего не сделала тогда, но на следующий день, пока он спал, я нарисовала на его лице маркером. К тому времени, как он проснулся, все его лицо было покрыто фиолетовыми сердечками и цветами.

Он впервые улыбнулся, все еще прислонившись головой к стене с закрытыми глазами.

– Хорошая девочка. – Он дышал уже не так тяжело, как раньше. – Я никогда не говорил тебе, что я чувствовал, когда услышал, как ты поешь у Хейдена, – продолжил он. – У тебя было такое выражение лица, которого я никогда раньше не видел. Ты так увлеклась этим, и мне показалось, что я увидел совершенно другого человека. Ты меня прямо тогда ошеломила. Ты потрясающая певица.

Проблеск тепла разлился по сплошному холоду в моей груди.

– Спасибо. Я всегда была так неуверенна в своем голосе, так что… да. Спасибо.

Он посмотрел на меня.

– Тебе не в чем сомневаться. Ты умная, талантливая… красивая. Ты такая красивая, Джесси.

Его слова и мягкий взгляд в его глазах успокоили меня, заставив почувствовать, что мы просто два человека, которые проводят время друг с другом. Не было никаких веревок, которые впивались бы в нашу кожу и ограничивали нашу свободу, никаких стен, ограничивающих нас неопределенностью и страхом. Весь этот страх… мы не выберемся отсюда живыми, не так ли? Все эти воспоминания… они были всего лишь вспышками на нашем горизонте, который вскоре заполнится тьмой.

Он придвинулся ко мне ближе, так что наши губы оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.

– Поцелуй меня, – прошептал он.

Я наклонилась и прижалась губами к его губам, чувствуя, что сейчас заплачу и потеряю себя в нем. Я боялась. Я боялась, что это может быть наш последний поцелуй, что-то глубоко внутри меня говорило мне, что произойдет что-то ужасное, хотя мой разум все еще отказывался принимать эту возможность. Я рефлекторно дернула свои веревки. Мне хотелось обнять его и прижать к себе, но я не могла, и это было слишком больно.

Он отстранился, его глаза были самого мягкого оттенка серого. Моя грудь сжалась от крови на его лице, и я хотела сделать все, чтобы она ушла – помочь ему исцелиться. Остаться с ним и позволить нам обоим исцелиться. Вместе.

– Спасибо, что отвлекла меня, – сказал он. – А теперь…

Он моргнул, и мягкость в его взгляде исчезла, сменившись расчетом. Он изогнулся и повернулся так, что оказался на коленях, похожий на старого Блейка – контролирующего и сильного.

– Встань на колени спиной ко мне, – приказал он мне.

Я наклонила голову набок.

– Зачем?

– Ты можешь попробовать дотянуться до моего ремня. – Я посмотрела на его черный кожаный ремень, нахмурившись. – Пряжка на самом деле рукоятка ножа. Тебе нужно схватить пряжку и потянуть ее вправо, чтобы вытащить нож. Я собираюсь разрезать наши путы.

Мои брови высоко поднялись. Ого.

– Я никогда бы не подумала, что у тебя в рукаве есть что-то подобное. Как ты до этого додумался?

Его глаза были темными и холодными.

– Я усвоил свой урок трудным путем. Это лучший способ спрятать нож.

– Понятно. Подожди секунду. – Я изогнулась, чтобы встать на колени, вставая перед ним на колени, расположив руки прямо над его пахом. – Признайся, ты сделал это только для того, чтобы я была рядом с твоей промежностью. – Я схватила пряжку.

– Именно это и было моим планом с самого начала. – Я дернула за рукоятку и вытащила нож. – Хорошо. Держи его так. Я просто повернусь и заберу его у тебя.

Он отодвинулся, и я оглянулась через плечо, пока он смотрел через свое. Он потянулся за ножом, и я убедилась, что он не коснулся лезвия, когда передала его ему.

– Сначала я перережу твои веревки. Оставайся на месте.

Он начал работать, зазубренное лезвие оказалось в опасной близости от моей кожи, но я верила, что он не причинит мне вреда. Мы не разговаривали, пока ему не удалось перерезать веревку, что ослабило ее достаточно, чтобы я могла освободить руки.

– Да. – Я выдохнула, едва сдерживая голос, который хотела выкрикнуть от радости.

– Теперь перережь мою.

Мое сердце забилось быстрее, когда я забрала у него нож. Если они сейчас вернутся… Я прижала лезвие к веревке, убедившись, что оно не коснулось его кожи. Мне удалось перерезать ее, и он освободился.

Он улыбнулся мне.

– Спасибо.

Затем были веревки вокруг наших лодыжек, которые он перерезал несколькими быстрыми движениями, и мы были свободны.

Я встала.

– Что мы будем делать теперь?

– Ты ничего, кроме как убежишь. Я разберусь с ними.

– Что? Нет. Ты ни в коем случае не можешь этого сделать. Их трое!

– Если ты не заметила, задняя дверь прямо за лестницей. Они были достаточно самоуверенны, чтобы не запереть эту дверь, – он указал на дверь подвала, – так что одной проблемой меньше. Я собираюсь убедиться, что путь свободен для тебя, чтобы…

Я схватила его за предплечья, становясь все холоднее и холоднее.

– Ты вообще меня слышишь, Блейк? Нам нужно убежать вместе! Мы найдем кого-нибудь с телефоном и позвоним в полицию.

– Джесси. – Он взял мои руки в свои. – Я не могу упустить эту возможность. Я не могу просто сбежать, когда наконец могу отомстить.

– Нет, Блейк. Пожалуйста. Подумай об этом. Пожалуйста. Я умоляю тебя не делать этого. Давай сбежим вместе и вызовем полицию. Они получат большой срок за то, что сделали с Эммой.

Он просто долго смотрел на меня, и каждая новая секунда была мучительной, потому что моя надежда сталкивалась с болью, которая поглощала меня все больше. Если он не передумает…

– Или… или ты можешь просто выстрелить им в ногу или что-то в этом роде, – добавила я, отчаиваясь. – Ты можешь сильно их ранить. Да. Ты можешь ранить их, и они, типа, будут сильно истекать кровью, и это будет приятно, да? – Теперь я лепетала весь этот бред, пытаясь сделать все возможное, чтобы заставить его изменить свое мнение. – Ты можешь заставить их страдать, пытая их долго и медленно, и это все равно будет жестоко, да? Есть много способов пытать их…

Он сжал мои руки.

– Джесси…

– Пожалуйста, – прошептала я. Слеза скатилась по моей щеке. – Пожалуйста, не покидай меня.

Он обхватил мою щеку и смахнул слезу большим пальцем, глядя на меня с грустью, которой не было равных.

– Я не хочу оставлять тебя. Я хочу сделать тебя счастливой.

– Тогда сделай меня счастливой. Дай нам шанс. Есть и другие способы отомстить. Пожалуйста, Блейк.

– Джесси, я… – Он убрал руку с моего лица и закрыл глаза, глубоко вздыхая. – Я не знаю, что делать. Я понятия не имею.

– Живи, – сказала я. – Найди способ вырваться из своего прошлого и жить. А я буду здесь. Я буду ждать, когда ты выйдешь, и помогать тебе до конца. – Я положила руку ему на сердце, и из моих глаз потекло еще несколько слезинок. – Я помогу тебе увидеть, что у тебя есть еще много всего, ради чего стоит жить. Ты снова можешь быть счастлив. Я сделаю все возможное, чтобы сделать тебя счастливым.

Он изучал мое лицо в те долгие секунды, которые тикали, его сердце бешено колотилось под моей рукой. Я едва могла дышать, отчаянно надеясь, что достучалась до него.

Он вытер одну слезу с моего лица, затем другую. И еще одну…

– Хорошо, – сказал он, спустя целую вечность.

Мое сердце остановилось.

– Хорошо?

– Хорошо. Давай уйдем отсюда.

Меня охватило невиданное ранее облегчение, и я притянула его в свои объятия, крепко обхватив руками его талию.

– Спасибо! – Сказала я ему в грудь. – Спасибо, спасибо, спасибо.

Он поцеловал меня в макушку.

– Оставь свои благодарности на потом. Пойдем, пока они не вернулись.

Он взял меня за руку и направился к двери. Стук моего сердца звучал слишком громко для моих ушей, когда он потянулся к дверной ручке, и сотня плохих сценариев пронеслась в моей голове, пока я ждала, когда он ее повернет. Я глубоко вздохнула, когда он открыл дверь, а за ней никого не было.

Мы поднялись по лестнице на первый этаж, и он остановился на верхней ступеньке.

– Подожди меня здесь, пока я проверю, заперта ли задняя дверь, – прошептал он, отпуская мою руку.

Мрачная мысль о том, что я в последний раз держу руку Блейка, мелькнула у меня в голове, и я застыла, как приклеенная к земле. Это плохо.

Он выглянул из-за деревянных перил, чтобы посмотреть в коридор, из которого мы пришли, и бесшумно прошагал к задней двери, которая теперь казалась слишком далекой. Мое тело жаждало пошевелиться, проверить, где они, оттащить Блейка от этой двери, но я ничего не делала, считая секунды, которые казались часами.

Он попробовал открыть дверь, но она была заперта. Плохо. Это очень плохо. Рядом с этой дверью коридор заканчивался тупиком, а это означало, что единственный выход был тот, которым мы вообще сюда попали. Нам нужно было пройти через гостиную, которая была соединена с холлом, так что у нас не было возможности уйти незамеченными.

– Что теперь? – Прошептала я одними губами, приближаясь к нему на шаг.

– Подожди, – прошептал он в ответ, подняв руку в покадровой съемке. – Я поищу другой путь. Не двигайся.

– Нет, Блейк… – начала я, но он не послушал, направившись в сторону гостиной.

Я сжала руки в кулаки. Я знала, что ему не следует туда идти. Они увидят его и…

Грохот из гостиной заставил мою кровь застыть в жилах.

– Блейк, – простонала я.

Еще один грохот пронесся в воздухе, и я метнулась по перилам под звуки борьбы и хрюканья. Я едва успела сделать два шага, как Айзек вышел из гостиной и бросился ко мне с пистолетом. С криком я бросилась по перилам и вниз по лестнице в подвал, паника обожгла мне легкие, когда он выстрелил в меня из пистолета.

Я снова закричала, шатаясь. Что я могла сделать? Я не могла убежать! Всего через несколько секунд он доберется до меня и убьет меня… Мои глаза лихорадочно метались по пустой комнате…

Веревки!

Но…

Нет, я должна это сделать.

Я схватила веревку и остановилась рядом с открытой дверью в последний возможный момент. Айзек ворвался внутрь, не видя, как я прячусь в стороне, и я действовала инстинктивно.

Я набросила веревку ему на шею и потянула так сильно, как только могла, адреналин хлынул через мою систему.

– Сука, – выдавил он, ударив меня локтем в живот.

Я осталась без воздуха, когда тошнотворная боль пронзила мой живот, и я почти отпустила веревку. Проталкиваясь сквозь нее, я дернула веревку еще сильнее, борясь с ним, пока он пытался сбить меня с ног. Его задыхающиеся звуки смешались с моими громкими хрюканьями, когда он снова попытался ударить меня локтем, но я едва увернулась, и веревка глубоко врезалась в мою кожу, когда я потянула ее еще сильнее.

Он захлебнулся и хлюпнул, отступая:

– Я… убью… Он впечатал меня в стену, заперев меня между собой и твердой поверхностью, а из гостиной раздались крики и грохот.

Его локоть снова наткнулся на мой живот, выбив из меня весь воздух. Я закричала от невыносимой боли. Я больше не могла этого выносить, и собиралась отпустить веревку, но тут он рухнул головой вперед, ударившись об пол без сознания, и я чуть не оказалась распростертой на нем.

Я восстановила равновесие. Мои руки все еще дергали веревку, мой разум отказывался принимать возможность того, что он был без сознания, думая, что он, должно быть, разыгрывает меня… Но секунды шли, а он не двигался. Я отпустила веревку и упала на колени, когда ужас от того, что я сделала, нахлынул на меня.

Он был мертв? Нет, он не мог быть мертв!

Я прижала пальцы к его шее и почувствовала слабый, но живой пульс. Я вскрикнула от облегчения. Он жив…

Раздирающий крик прорезал воздух, и мой желудок упал.

Блейк.

Мне нужно было немедленно добраться до Блейка.

Я оперлась на пол, чтобы встать, но сильная боль пронзила мой живот, вызывая слезы на глазах. Я захрипела, говоря себе не обращать внимания на боль и напряжение, и заставила себя подняться на ноги, пока не заметила выпуклость в заднем кармане джинсов Айзека, похожую на телефон.

Я могла бы использовать его, чтобы вызвать полицию! Да.

Послышались еще звуки ударов, и я заставила себя двигаться быстрее.

Блейк, держись.

– Пожалуйста, не просыпайся так скоро. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – прошептала я Айзеку и засунула руку ему в карман. Да! Это был телефон.

Я набрала 911 дрожащими пальцами и заставила себя подняться на шатающиеся ноги, прислушиваясь к любым новым звукам из гостиной, боясь в любой момент увидеть Бобби или Лоуренса. Надеюсь, что Блейк в порядке. Надеюсь, он не ранен или… или не мертв. Надеюсь…

– 911, что у вас случилось?

– Пожалуйста, помогите! Меня и моего друга похитили, и их трое. У них есть оружие. Я… я думаю, что мой друг ранен. Пожалуйста, немедленно отправьте полицию. – Я говорила со скоростью мили в минуту, мое сердце колотилось, когда я смотрела на неподвижное тело Айзека. Он мог пошевелиться в любой момент…

– Ты знаешь, где ты?

Я назвала ей адрес, а затем она попросила больше подробностей. Мне пришлось повторить несколько раз, потому что большинство моих слов выходили бессвязными.

– Пожалуйста, поторопись, – заплакала я.

– Полиция уже в пути, – сказала она мне. – Оставайтесь на месте и ждите их…

Пистолет выстрелил в гостиной, и крик застрял в моем горле.

Блейк.

Телефон выскользнул из моей руки и упал.

– Мисс? Алло? Мисс? – Я услышала, как диспетчер зовет меня, когда я потянулась за пистолетом Айзека на полу. Я выбежала из подвала, игнорируя боль в животе. Оружие казалось странным в моей руке, тяжелым из-за дополнительного веса глушителя, и я не знала, что я собираюсь с ним делать.

Я остановилась и выглянула из-за стены в гостиную. Блейк и Бобби боролись посреди помещения, стулья, журнальный столик, лампа и пистолет метались вокруг них. Несколько синяков уже испещряли их лица. Их удары были быстрыми и жестокими, и мой живот сжался в тугой узел, когда Бобби нанес Блейку один-два удара, заставив его пошатнуться у стены.

– Тебе конец, Джонс, – поддразнил Бобби.

Я подняла пистолет на Бобби, когда вошла в комнату, но что-то в углу привлекло мое внимание. Лоуренс лежал на полу у стены, без сознания, с ножом Блейка, застрявшим в его животе. Огромное количество крови пропитало его серую рубашку и скопилось вокруг него, и на мгновение я не могла пошевелиться, опасаясь, что он мертв. Я оторвала от него взгляд.

– Н-не двигайся, – сказала я Бобби.

Он резко повернулся, чтобы посмотреть на меня, и этого было достаточно, чтобы отвлечь его от Блейка, чтобы он мог приблизиться к нему и ударить его в челюсть. Бобби перевалился через диван и упал на пол, но быстро вскочил, и я снова прицелилась в него.

– Не двигайся, – повторила я. Я надеялась, что он не видит, как сильно дрожат мои руки. – Шаг, и я тебя пристрелю. – Он замер.

Блейк оперся на спинку дивана, тяжело дыша.

– Ты в порядке?

Мое лицо исказилось, когда я увидела, как кровь капает из его рта по подбородку.

– Да.

– Где Айзек? – Спросил меня Бобби.

– Отключился в подвале. – Я посмотрела на Блейка. – Я вызвала полицию, и они уже в пути. – Бобби потянулся за пистолетом на полу. – Не двигайся!

Он ухмыльнулся и убрал руку, вытирая кровь с уголка рта.

– Ты не выстрелишь в меня. Ты даже не умеешь держать пистолет. – Он указал на пистолет, который я держала, и я выпрямилась, держа его обеими руками.

– Может, и не выстрелит, – сказал Блейк. Что-то темное сгустилось вокруг него, когда он поднял пистолет с пола. – Но я это сделаю. – Он направил его на Бобби.

Я тихонько ахнула от внезапного выражения его лица. Я чувствовала темноту, которая была непохожа ни на что, что я когда-либо чувствовал от него, даже в те дни, когда он больше всего надо мной издевался, и это было похоже на то, что я видела совершенно другого человека. Мой страх перед тем, что он может сделать, вернулся, только он был намного сильнее. Это был не тот Блейк. Этот парень… этот парень был способен убить человека.

Это был его шанс отомстить за Эмму, и теперь, с пистолетом в руке, у него была прекрасная возможность разобраться со своими похитителями. Я посмотрела на Лоуренса. Я не могла видеть, как двигалась его грудь. Что, если Блейк не воткнул нож ему в живот в целях самообороны? Что, если он пытался убить его?

– Блейк, что ты собираешься делать? – Спросила я паническим тоном, когда он сделал несколько угрожающих шагов в сторону Бобби. Его лицо было полно неразбавленной ненависти, зубы оскалились, когда он навис над ним. Мой желудок сжался от растущего напряжения. – Блейк, полиция приедет и разберется с ним. Так что, пожалуйста…

Он даже не слушал меня, сделав еще один шаг в сторону Бобби, дуло пистолета было всего в нескольких дюймах от его лица.

Наглое выражение лица Бобби наконец исчезло.

– Не делай ничего опрометчивого, ладно? – Сказал он ему. Он видел это и в глазах Блейка. Он видел, что Блейк способен прикончить его в одно мгновение. – Ты на самом деле не хочешь меня убивать. Так что опусти пистолет и…

Блейк прижал пистолет ко лбу Бобби и зарычал на него.

– Я хочу убить тебя, – сказал он голосом, который я не узнала. – Я хочу взорвать твой мозг так же, как Айзек сделал с Эммой. Я хочу убить вас всех.

– Блейк, пожалуйста, опусти пистолет. – Я неуверенно шагнула к нему.

Блейк ткнул Бобби в лоб пистолетом.

– Нет. Он должен умереть. Все они должны умереть.

Мое сердцебиение оглушительно отдавалось в ушах.

– Нет, не делай этого. Ты решил этого не делать. Их посадят на всю жизнь. Они будут наказаны.

Блейк прорычал.

– Нет. Этого недостаточно.

– Послушай девушку, Джонс. Не будь дураком.

– Дураком? Это звучит богато с твоей стороны. Сколько смертей на твоей совести?

Я сделала еще один шаг к нему, пистолет Айзека свободно болтался в моей руке.

– Не надо, Блейк. Ты не такой, как он. Ты гораздо больше, чем это. Пожалуйста, подумай о себе, о своем будущем. Подумай обо мне. Не делай этого. Пожалуйста, не делай этого.

Он просто посмотрел на Бобби, который стоял неподвижно, его рука сильнее сжала рукоятку пистолета, а палец дернулся над спусковым крючком. Его мышцы дрожали, и я ожидала, что он выстрелит в любую секунду…

Слишком быстро, чтобы я могла понять, пистолет вырвали из моей руки и прижали к моему виску.

– Брось пистолет, или она умрет, – хрипло сказал Айзек, схватив меня за плечо, чтобы удержать на месте.

Глаза Блейка расширились, когда он увидел пистолет Айзека. Он встретился со мной взглядом, затем снова посмотрел на пистолет, и его лицо исказилось от муки и страха, которые соответствовали моим. Меня затошнило от страха, от которого похолодели мои конечности.

– Ладно, – выдавил Блейк. – Ладно. Только не причиняй ей вреда. – Он бросил пистолет на пол и отошел от Бобби, и на секунду наши глаза встретились.

Айзек направил пистолет на Блейка и нажал на курок.

Я закричала.

Мир сузился до пули, которая попала в голову Блейка, так же, как она попала в Эмму, и ужасное и жуткое зрелище выбило из меня воздух.

Блейк упал на землю и остался там неподвижно, темная кровь текла с макушки по лицу. Так же, как у Эммы.

– НЕТ, – закричала я, опускаясь на колени. Ему выстрелили в голову. Он не двигался. Он вообще не двигался. – Нет, нет, нет, нет!

Вдалеке ревели полицейские сирены, но я не чувствовала ничего, кроме этого сокрушительного чувства в груди, которое распространялось по мне все больше и больше вдалбливая в меня боль. Он был мертв. Блейк был мертв.

Он мертв. Мертв. Мертв. МЕРТВ.

– Черт. Чертовы копы, – сказал Бобби, словно его голос доносился из конца темного туннеля. Его лицо было размытым, когда я посмотрела на него, как и все остальное вокруг, поскольку края моего зрения побелели. – Я пойду подготовлю машину, а ты избавься от девки.

Он выбежал из комнаты, и я посмотрела на Айзека, необычайно апатично, поскольку шок оторвал меня от реальности.

Айзек навис надо мной.

– Извини, сладкий пирожок, но веди себя хорошо на небесах, ладно? – Он подмигнул и направил на меня пистолет, и я закрыла глаза, слишком пустые.

Блейк мертв.

И я тоже умру.

Раздался выстрел, за которым последовал крик. Я дернулась, но боли не было. Я открыла глаза в замешательстве. Айзек упал на пол и отпустил пистолет, кровь текла из его живота. Я резко повернулся к Блейку и задохнулась. Пистолет был поднят в его руке, направлен в сторону, где мгновение назад стоял Айзек.

– Блейк!

Он был жив.

Я отбросила пистолет от Айзека, который свернулся в клубок и держался за живот, скуля от боли, а затем подползла к Блейку, осматривая огромную, ужасную рану на макушке. Отвратительное количество крови стекало по всему его лицу, делая его неузнаваемым. Я подумала что он умер и я вижу фантазию. Но Блейк был жив, и новые слезы потекли по моему лицу.

– Блейк, ты жив, – прохрипела я, хватая его за плечи.

Он опустил руку и посмотрел на меня со слабой улыбкой.

– С тобой все в порядке, – прошептал он, его глаза затрепетали. – Слава богу.

Я впилась пальцами в его плечи, чувствуя, что сейчас у меня начнется гипервентиляция.

– Нет, Блейк. Открой глаза. Не закрывай их.

Входная дверь распахнулась, и на пороге появились три офицера с оружием наготове.

– Полиция! – Сказал один из них, но остановился, увидев нас. – Мисс? С вами все в порядке?

Я взяла руку Блейка в свою.

– Пожалуйста, вызовите скорую, – быстро сказала я. – Этот парень, – я указала на Айзека, – выстрелил ему в голову!

Офицер что-то сказал по рации и вошел вместе с остальными, осматривая комнату.

– Скорая уже здесь. – Его коллега подошел, чтобы проверить Лоуренса, в то время как другой парень наклонился над Айзеком.

– Джесси… – выдохнул Блейк, его рука холодела в моей. – Я… я…

– Береги силы и не разговаривай, – сказала я ему, улыбаясь и смахивая слезы. – С тобой все будет в порядке. Просто держись. Скорая отвезет тебя в больницу, и с тобой все будет в порядке. Обещаю. Я здесь с тобой.

Он изо всех сил пытался открыть глаза, и когда он это сделал, тепло в них разбило меня, разбив мое сердце снова и снова.

– Ты молодец, Джесси… ты такая смелая.

Я вытерла еще больше слез, но они продолжали течь и течь.

– Так же, как ты. Ты спас меня.

Его губы боролись, чтобы удержать улыбку. Он попытался сжать мою руку, но его хватка была такой слабой.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Он любит меня.

И вот тут я потеряла контроль. Я разрыдалась еще больше, всхлипывая, и я схватила его так, будто он собирался исчезнуть прямо сейчас. Парамедики ворвались в комнату с носилками и окружили нас, но я не хотела отпускать его. Я даже никогда не говорила ему этих точных слов.

– Я тоже люблю тебя, Блейк, – сказала я с искренней убежденностью, чувствуя, что уже слишком поздно. Его глаза закрылись сами собой, и его рука обмякла в моей. Моя паника утроилась. Нет, нет, нет, нет… Он должен был быть в порядке.

– Мисс, вам нужно двигаться, чтобы мы могли делать свою работу, – сказал кто-то, оттаскивая меня от Блейка, когда вокруг него собрались парамедики.

– Я так сильно тебя люблю, – пробормотала я, протягивая к нему руки, но ухватилась только за воздух. – Я люблю тебя, Блейк.

Не умирай.

Он не двигался. Он даже не дышал.

– Мы теряем его.

Нет.

– У него нет пульса.

Нет, нет, нет.

– Начинайте СЛР.

НЕТ.

Кто-то заставил меня сесть на диван и что-то сказал мне, но я ничего не слышала. Я не могла видеть ничего, кроме Блейка, и это было похоже на вечный холод, просачивающийся в каждую часть меня, и я больше не жила. Они продолжали сдавливать его грудь, и это движение повторялось вечно, пока они прикладывали к его груди электроды, которые были подключены к какому-то маленькому устройству рядом с ним.

– Пульса все еще нет.

– Примените дефибриллятор.

Все стало приглушенным, и, наблюдая, как они пытаются реанимировать его в бесчисленные секунды, которые пронеслись мимо, я потеряла всякую надежду. Он не просыпался.

Он был мертв.

Как будто кто-то задернул надо мной занавеску, и мир потерял всякий смысл.