Текст книги "В ловушке"

Автор книги: Вера Холлинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА 20

Блейк не стал объяснять, что он имел в виду. Вместо этого он вернулся к своей машине, что было для меня сигналом, что ночь закончилась, и мы продолжили путь к дому Мелиссы в полной тишине. Мне было трудно сдержать слезы. Он собирался сделать что-то, что могло стоить ему жизни, и я ничего не могла поделать со страхом, который овладел моим сердцем. Я не могла перестать размышлять об этом, пытаясь связать все части головоломки.

Я была уверена в одном – это должно быть связано с Эммой и их похищением. Я вспомнила фрагменты разговоров Блейка, которые я слышала, и его реакцию на Бобби Кью. Это могло быть неправдоподобно, но что, если Бобби Кью как-то связан с похищением? Нет, он должен был быть частью головоломки, как и те фотографии, которые я нашла в комнате Блейка. С другой стороны, что делал Блейк? Какой у него был план мести и когда он его осуществит?

И это обещание мести… было ли это обещанием Эмме? Или кому-то другому?

Одно было ясно: он не собирался отступать. Было больно знать это. Я хотела, чтобы он был в безопасности, но как он выглядел, когда говорил эти слова… огонь в его глазах… Он был полон решимости сделать это, и неважно, что он чувствовал ко мне. Он сдерживался, потому что для него его месть была на первом месте.

Я должна была отдалиться от него и перестать постоянно беспокоиться о нем, но это было невозможно. Я знала, что ничего не могу сказать или сделать, чтобы помочь ему, но это не мешало мне придумывать различные сценарии после того, как он высадил меня у дома Мел и уехал, не сказав ни слова. У меня было предчувствие, что у него будут серьезные проблемы.

Я провела всю ночь, ворочаясь на диване Мел, думая обо всем, что произошло за последнюю неделю, и о том, как мне нужно извиниться перед ним за то, что я вторглась в его комнату и посмотрела то видео. Мы с родителями собирались на очередной субботний ужин к ним домой, поэтому я решила сделать это, если он будет там.

Мысль о том, чтобы сделать это так скоро, вызвала грызущее чувство в моей груди, но я не могла больше сдерживать его. Мне нужно было признать свою ошибку и перестать быть трусихой. Как много раз говорила мне Сьюзен, честность – лучшая политика. Даже если это означало, что мне придется столкнуться с его яростью.

Эта мысль вызвала слезы, которые я долго не могла остановить. Он возненавидит меня больше, чем когда-либо, когда узнает, что я вторглась в часть его прошлого, и это будет необратимо.

Я готовилась к этому весь день, но это не остановило мой живот от трепетания, когда я села в машину отца, и это ощущение только усиливалось по мере того, как мы приближались к особняку Джонсов. Я увеличила громкость песни Florence and the Machine, звучащей в моих AirPods, когда мой телефон завибрировал от нового сообщения от Кевина.

«Я с родителями в том шикарном ресторане, который открылся на прошлой неделе. Угадайте что.»

«Что?»

«Владельцы – родители Маркуса. И угадай, кто там работает официантом.»

Я усмехнулась, понимая, к чему он ведет.

«Санта-Клаус?»

«Ты близко. Маркус. И он ждет за нашим столиком!»

Мои губы изогнулись в ослепительной улыбке. Накануне Маркус подошел ко мне перед нашей практикой хора и спросил, говорила ли я о нем с Кевином. Я сказала ему, что он должен попробовать поговорить с ним сам, потому что Кевин определенно оценит это. После этого Кевин и Маркус всю тренировку разговаривали друг с другом тихим шепотом, и они выглядели так мило вместе. Я видела, что Кевин постепенно проникается симпатией к Маркусу. Я не могла быть счастливее за него.

«Ох. И? Расскажи мне подробности.»

«И я не могу есть, потому что он все время смотрит на меня, и мое сердце странно прыгает. А еще мне жарко.»

Я хихикнула, подпрыгивая на сиденье. Так мило!

Папа посмотрел на меня в зеркало заднего вида и что-то сказал, но я не могла его услышать из-за музыки.

Я вытащила свои AirPod.

– Что?

– Я спросил, что на тебя нашло? С тобой все в порядке?

Я кивнула ему, ухмыляясь.

– Да. Все идеально.

– Ты ведешь себя как твоя мама, когда она натыкается на распродажу. – Он подмигнул ей.

Мама преувеличенно вздохнула и покачала головой.

– Что-то ты не жалуешься, когда я покупаю тебе галстуки. Или клюшки для гольфа.

– Ты покупаешь их раз в год. Один раз. А сколько раз в год ты ходишь за покупками?

Я усмехнулась.

– Наверное, тысячу раз, – сказала я. – Она помешана на распродажах.

Она цокнула.

– Я не помешана на распродажах. Нет ничего плохого в том, чтобы покупать новую одежду время от времени.

Я закатила глаза.

– Да, скорее раз в неделю. – Я вставила свои AirPod обратно в ухо и отправила Кевину еще одно сообщение.

«Я тут, улыбаюсь как сумасшедшая, а мой папа думает, что пора надеть на меня смирительную рубашку. Это так мило!»

Он ответил через несколько минут.

«Он положил мне на колени записку!»

Я взвизгнула и быстро набрала текст.

«Что там написано???»

Я постучала пальцами по бедру, почти на краю сиденья, ожидая его ответа. Я серьезно жила ради их зарождающегося романа.

«Там написано: Хочешь потусоваться со мной завтра?»

– Да, – крикнула я, и теперь и мама, и папа смотрели на меня так, будто собирались запереть меня в психушке.

«Скажи да. СКАЖИ ДА.»

Его сообщение пришло почти сразу.

«Но я заикаюсь, Джесс. Это довольно неловко.»

Я фыркнула.

«Не смей говорить «нет», Кевин Беркс. Маркус не такой. Ему все равно.»

«Ты думаешь?»

«Я ЗНАЮ. Ты гораздо больше, чем твое заикание, и Маркус это знает. Мы все это знаем. Он бы не пригласил тебя на свидание, если бы его это волновало.»

Мой отец что-то сказал, но я снова не услышала его. Я остановила музыку и посмотрела на него.

– Да?

– Мы приехали.

Моя улыбка погасла. Я огляделась и увидела шикарную входную дверь Джонсов. Мои руки начали дрожать, когда я запихивала телефон и AirPods в рюкзак. Мой телефон завибрировал, но я не могла сосредоточиться на нем сейчас, делая глубокие вдохи. Скорее всего, я увижу Блейка всего через несколько минут.

По крайней мере, мои родители не заметили во мне ничего необычного. Мы вышли из машины в удивительно теплую ночь и направились к входу. Я вцепилась в лямку рюкзака, когда папа позвонил в дверь, и та же служанка, что и раньше, открыла дверь. Она встретила нас теплой улыбкой, которая не сделала ничего, чтобы уменьшить мое растущее беспокойство, прежде чем она впустила нас. Как и в прошлый раз, я почти чувствовала там Блейка, и моя кожа покалывала от осознания. Я старалась изо всех сил играть хладнокровно.

– Мистер и миссис Джонс ждут вас в гостиной.

Я осталась позади родителей, когда мы следовали за ней. Высокие каблуки моей мамы стучали по мраморному полу, смешиваясь со звуками моего сердцебиения, громыхавшего в ушах, и я заставила свои ноги двигаться, независимо от того, насколько тяжелым был каждый шаг.

Я обвела взглядом гостиную, когда мы вошли в нее в поисках Блейка, но его там не было. Снова.

– Оуэн и Джули, добро пожаловать, – сказал Натаниэль, прежде чем направить на меня свою белоснежную улыбку. – И Джессика. Рад снова тебя видеть.

Я слабо улыбнулась ему и встретился взглядом с Даниэлой, и снова ее улыбка противоречила холоду в ее глазах. Мне показалось, что она видит меня насквозь.

– Привет, – сказала я, пожимая им руки.

– Проходите, садитесь. – Натаниэль указал на диван. – Наш сын вот-вот вернется домой.

Мой пульс тут же участился. Перспектива увидеть Блейка после вчерашней ночи сделала что-то странное с моим телом. Несмотря на мое беспокойство и его болезненное откровение, мои мысли устремились к тем жарким моментам между нами, когда я села.

Я покраснела, хорошо вспомнив, как приятно было ощущать его руку на моей самой чувствительной части. Его слова были полны похоти, под стать его опустошающему взгляду, который навсегда запечатлелся в моем сознании. Никто никогда не смотрел на меня так, как он. Никто, но это было горько. Все, что мы чувствовали друг к другу, было зажато под блоками прошлой ненависти и его обещаний.

Я сжала руки. Я видела, что мой отец и Натаниэль стали дружелюбнее после нашего первого ужина, и даже Даниэла, которая казалась холодной и отстраненной в прошлый раз, теперь казалась более заинтересованной в том, что сказала мама.

Горничная подала нам наши напитки – виски для джентльменов, вино для дам и старый добрый апельсиновый сок для меня, и папа с Натаниэлем погрузились в тему, которая была так же стара, как само время: политику.

Я была беспокойна, слушая их разговор, умирая от скуки. Я была близка к тому, чтобы вытащить телефон из рюкзака, чтобы провести время в Instagram, но я знала, что это будет невежливо, поэтому я просто смотрела в никуда и кивала в ответ на то, что они говорили, делая вид, что знаю, о чем идет речь. Блейк отсутствовал целую вечность…

Тяжелые шаги разнеслись по коридору, и у меня пересохло в горле. Секунды прошли в нарастающей нервозности, а затем он появился на пороге с черным мотоциклетным шлемом в руке, одетый в черную мотоциклетную куртку и штаны, от которых у меня перехватило дыхание. Он был чересчур сексуален, и когда он провел рукой по своим растрепанным волосам, я перестала дышать. Я не могла до конца осознать, что этот парень был со мной всю прошлую ночь и смотрел на меня так, словно никогда в жизни не видел более красивой девушки.

Он поднял голову. Его взгляд скользнул по моим родителям, прежде чем они добрались до меня, и он остановился, его брови сошлись вместе, как будто он был удивлен, увидев меня. Он снова посмотрел на моих родителей, а затем снова на меня, и, казалось, он сложил два и два.

– Сынок. Ты наконец-то решил почтить нас своим присутствием, – сказал Натаниэль и встал, надев улыбку, которую было легко увидеть. Он был недоволен Блейком.

– Я же говорил тебе, что не смогу прийти раньше, – сказал ему Блейк, нисколько не смущаясь Натаниэля.

– А мы говорили тебе, что этот ужин важен, – сладко сказала Даниэла, поднимаясь на ноги. – Познакомьтесь с нашим сыном, Блейком. – Ее улыбка могла бы пронзить лед. – Блейк, это Оуэн Меттс. Он один из адвокатов твоего отца. – Она махнула рукой моему отцу, и он встал, чтобы пожать руку Блейку.

– Приятно познакомиться, Блейк. Натаниэль много рассказывал мне о тебе. – Мой отец крепко пожал ему руку, и что-то сжалось у меня в животе, когда я увидела, как мой отец пожимает руку парню, который был моим мучителем, моей любовью и моим неиссякаемым источником контрастных эмоций.

Блейк, который был выше моего отца на три дюйма, ответил ему взглядом со всей уверенностью в мире.

– Я тоже рад познакомиться, сэр. – Его голос был таким глубоким, что я заерзала на своем месте.

– А это Джули Меттс, – сказала Даниэла, продолжая представляться. Блейк остановился перед моей мамой, которая мягко улыбнулась ему. Мое сердце подпрыгнуло в груди, отреагировав на его близость.

– Приятно познакомиться, миссис Меттс.

– То же самое, Блейк. – Она взяла его руку и коротко пожала ее. Едва заметная улыбка, которую он питал к моей маме, исчезла, когда он встретился со мной взглядом.

– Блейк, это Джессика. Она учится в твоей школе, – сказала Даниэла.

Я встала на трясущихся ногах, отчасти ожидая, что он притворится, что не знает меня. Выражение его лица было непроницаемым, пока мы смотрели друг на друга в затянувшемся молчании.

– Я знаю ее очень хорошо, – тихо сказал он, не мигая. Он протянул руку, и на секунду я просто уставилась на нее, удивленная. Я облизнула губы и протянула руку, очарованная его темнеющими глазами.

Его длинные пальцы обхватили мою руку, и я почувствовала рывок в животе. Его прикосновение было теплым и опьяняющим. Наши руки оставались соединенными, пока его большой палец медленно, чувственно скользил по тыльной стороне моей руки. Я не могла дышать. Я не могла пошевелить ни одним мускулом, пока мы смотрели друг на друга, потерявшись в своем собственном мире. Моя грудь так сжалась, и когда его взгляд скользнул по моим губам, это было похоже на повторение предыдущей ночи. Было очевидно, что мы оба хотели еще раз попробовать.

Натаниэль что-то сказал, и Блейк отпустил мою руку, вернув меня в нашу унылую реальность. Он сел на диван в другом конце комнаты, увеличив расстояние между собой и родителями. Трудно было не заметить, что они не были сплоченными. Всякий раз, когда родители пытались включить его в разговор, он отпускал какие-то грубые замечания, открыто показывая, что он думает о родительских посиделках. Я заметила, как мои родители обменялись несколькими украдкой взглядами, которые показывали, что они также были сбиты с толку этими напряженными семейными отношениями.

Внезапно меня затопило разочарование. Я не знала, чего ожидать от его родителей, но я думала и надеялась, что они будут больше поддерживать своего сына. После просмотра этого видео я задумалась, были ли они когда-либо его опорой. Было очевидно, что это событие оставило на нем шрам, поэтому у него должен был быть кто-то, кто бы помог ему и направил его по жизни.

Казалось, он был один – даже со своими друзьями.

Мы переместились в столовую. На этот раз она была другой, с живописным видом на открытый бассейн и цветущие изгороди вокруг него. Каким-то образом Блейк оказался прямо рядом со мной, что было подвигом, потому что стол мог вместить всю президентскую делегацию, и у него было много мест на выбор.

Его аромат доминировал в воздухе, который я вдыхала. Я слишком хорошо осознавала каждое его движение, и мне приходилось заставлять свои руки работать правильно, когда я клала еду на тарелку и нарезала ее, надеясь, что я ничего не испорчу. Особое внимание к манерам за столом было одной из вещей, которые мне не нравились в этих встречах, а из-за такой близости к Блейку это было почти невозможно сделать.

Наши руки соприкоснулись, когда мы одновременно потянулись за солью. Он напрягся, и его взгляд метнулся к моим губам. Я отвернулась, снова думая о наших недавних поцелуях.

– Ну что, Блейк, Натаниэль сказал мне, что ты будешь учиться на юриста? – Спросил мой отец.

Я не упустила недовольство, промелькнувшее на лице Блейка.

– Да, сэр, – ответил он, разрезая стейк слишком сильно. Тон его голоса выдавал, что он не был рад юридической школе, и мне хотелось узнать, почему.

– А ты выбрал колледж? – Спросил папа.

Блейк проглотил стейк и отпил колы.

– Вам стоит спросить об этом моего отца. – Он посмотрел на Натаниэля. – Он всем командует.

Натаниэль бросил на Блейка быстрый хмурый взгляд, который я могла бы легко пропустить, если бы не смотрела на него. Он прочистил горло.

– Правильно. Он будет учиться в Колумбийском университете.

Я метнула взгляд на Блейка.

– Нью-Йорк? – Спросила я, не в силах скрыть удивление в голосе.

Я приняла поступление в музыкальный колледж в Нью-Йорке всего несколько часов назад. Это было частью моего решения начать владеть своей жизнью и следовать своим мечтам, вместо того чтобы позволять родителям решать мое будущее, и теперь Блейк тоже едет в Нью-Йорк?

Блейк просто наклонил голову набок и молча изучал меня.

– Да, – ответил Натаниэль вместо него. – В Колумбийском одна из лучших юридических программ.

Блейк презрительно усмехнулся.

– Но я все еще не принял их зачисление.

– Ты примешь, – ответил Натаниэль тоном, не оставляющим места для обсуждения.

Блейк уронил вилку на тарелку, почти оглушительный лязг заставил нас всех замолчать. Мои родители переглянулись, изо всех сил стараясь сохранить нейтральное выражение лиц.

– Ты все продумал, да? – Издевался Блейк. – Отправить меня в какой-нибудь далекий колледж, чтобы тебе не пришлось иметь со мной дело, верно?

Даниэла напряглась.

– Блейк, сейчас не время и не место говорить об этом.

Я прикусила внутреннюю часть щеки. Это было похоже на то, как будто я смотрела теннисный матч, когда я смотрела между Блейком и его родителями по другую сторону стола, только они не бросали теннисный мяч, а яд. Много яда.

– Это никогда не время и не место, мама. – Он выплюнул последнее слово с горячей злостью, сжав кулак на бедре.

– Мы говорили об этом, сынок, – сказал ему Натаниэль. – Ты создан для лучшей школы, чем этот жалкий местный колледж.

Итак, Блейк хотел поступить в местный колледж. Почему?

– Нет. Это не то, и ты это знаешь, – сказал Блейк. – Ты просто хочешь, чтобы я был подальше отсюда.

– И на то есть причина, Блейк. – Костяшки пальцев Натаниэля побелели, когда он крепче сжал вилку. – Тебе будет лучше там… со своими проблемами.

Мои мысли проносились в голове, пока я пыталась за ними угнаться, но затем Даниэла сказала:

– Блейк, почему бы тебе не провести Джессику по дому? Вы сможете лучше узнать друг друга, учитывая, что вы одного возраста.

Я подавилась слюной, и посмотрела на Блейка, который сердито посмотрел на свою мать, сжав обе руки в кулаки на бедрах.

– Конечно. Все, чтобы этот ужин был цивилизованным. Хорошая репутация и все такое. – Он вскочил на ноги, громко заскрежетав стулом по полу. – Следуй за мной, – грубо сказал он мне. Он даже не стал меня дожидаться, выскочив из комнаты несколькими быстрыми шагами.

– Пожалуйста, извините нашего сына, – сказала Даниэла, но в ее голосе не прозвучало извинения. – Он просто иногда вспыльчив, но это пройдет.

– Подростковые гормоны, – добавил Натаниэль с улыбкой, которая должна была быть очаровательной, но на меня она подействовала наоборот.

– Конечно, – согласилась мама, просто чтобы оставаться вежливой.

– Эм…, – сказала я, не зная, что делать. Я перевела взгляд с мамы на папу и обратно, вставая.

Мама не выглядела так, будто хотела, чтобы я была рядом с кем-то, кто был так полон негативной энергии, но Даниэла снова улыбнулась мне сжатыми губами и сказала:

– Все в порядке, Джессика. Продолжай.

Я повернула голову, чтобы скрыть хмурое выражение лица. Я была поражена, что ее так мало заботят чувства Блейка. Я была более чем благодарна за то, что у меня есть мать, которая никогда не будет относиться ко мне так снисходительно, без заботы или желания помочь мне. Мои ноги поспешно вынесли меня из комнаты, мое сердце подталкивало меня показать Блейку, что он не одинок в этом мире. Было наивно думать, что он примет мою компанию или утешение, потому что один взгляд на него, стоящего напряженной спиной ко мне в коридоре, сказал мне, что он хочет побыть один.

Я прикусила нижнюю губу и остановилась прямо за ним.

– Ты знаешь, ты не должен показывать мне дом. – Его дыхание было прерывистым, и мне хотелось выгнать из него это напряжение.

– Я не планировал. Пошли.

Он снова ушел, не дожидаясь меня, и повел меня на заднее крыльцо. Я последовала за ним в тихую ночь, пахнущую травой и изысканными цветами, воздух был достаточно холодным, чтобы оставлять маленькие холодные укусы по всей моей коже, поэтому я была рада, что на мне шерстяной свитер.

Он не остановился на крыльце, как я ожидала. Он прошел по каменной дорожке, освещенной рядом маленьких садовых фонарей, и мы добрались до сада, который заставил меня замереть на месте. Он был тускло освещен, но отсутствие света только добавляло ему магии.

Посередине был небольшой пруд, и его поверхность мерцала под звездным небом. Каменная дорожка, которая изгибалась вокруг него, заканчивалась на террасе с небольшой деревянной крышей и деревянной скамейкой, окруженной горшками с цветами. Цветущие лозы росли вдоль решетчатых панелей, ограждавших сад, что придавало пространству неповторимый штрих, и я погрузилась в это зрелище.

Блейк подошел и сел на скамейку, что вывело меня из оцепенения. Я двинулась к нему медленными шагами.

– Зачем мы сюда пришли?

Он не смотрел на меня, его взгляд был опущен. Я окинула взглядом его сгорбленную фигуру, затем широко расставленные ноги, и во мне пробежала волна тепла. Тени подчеркивали острые линии его щек и челюсти, придавая ему темное очарование, которому невозможно было противостоять.

– Потому что это единственное место в этом поместье, где я не чувствую себя замурованным. – Он посмотрел на дом взглядом, который сказал мне то, что мне нужно было знать еще до того, как он произнес эти слова. – Я ненавижу это место. Это тюрьма.

Я остановилась рядом с ним, но не слишком близко.

– Тюрьма?

Его глаза встретились с моими, показывая мне его боль.

– Да. Тюрьма, которая держит меня застрявшим в моем прошлом.

Его слова нашли отклик во мне, и я просто стояла и смотрела на него, пока он смотрел вдаль, позволяя мне видеть мириады эмоций, проносившихся на его лице.

Но затем, осознав, что оставил дверь в свой мир открытой, он надел другую маску.

Я прочистила горло и подошла к перилам.

– Мне жаль твоих родителей, – сказала я, чтобы нарушить тишину. – Они несправедливы.

– Не надо. Они никогда не были родителями.

Я посмотрела на него через плечо.

– Я не понимаю. Похоже, ты принял это.

Его взгляд был направлен в небо.

– Я принял, давным-давно. Я не хочу говорить о своих родителях.

Я кивнула и посмотрела на пруд. Опавшие листья украшали его лунную поверхность завораживающим узором. Это было волшебно и мирно, и если бы обстоятельства были другими, я бы посчитала этот момент романтичным. Я закрыла глаза и позволила себе представить это. Я позволила себе представить, что все по-другому: Блейк обнимал меня сзади, а я тонула в его тепле.

Я почти чувствовала его позади себя и открыла глаза, наполненные сокрушительной и почти невыносимой тоской. Собачьи шаги нарушили мои раздумья, и я повернулся, чтобы увидеть ротвейлера прямо рядом со мной.

Я подняла брови. Откуда взялся этот пес? Он высунул язык и помахал хвостом, прежде чем сел в позе, которая говорила мне, что он ждет, чтобы я его погладила. Я села на корточки.

– Привет, – проворковала я, поглаживая мех между его ушами. – Ты такой хороший мальчик… или девочка. – Я улыбнулась через плечо Блейку.

– Это впервые, – сказал он, вставая, скрестив руки на груди и приподняв брови. Он остановился прямо за мной, и я резко откинула голову назад, мое сердце яростно забилось в груди. Он был слишком близко!

– Что? – Спросила я, надеясь, что я не звучу так взволнованно, как чувствую себя.

– Задире никто не нравится, кроме меня.

Я рассмеялась и встретила его взгляд через плечо.

– Ты назвал свою собаку Задирой?

Его лицо оставалось бесстрастным.

– Он хорошо отпугивает людей.

– Какой милый малыш! Посмотри на него! Он готов к объятиям. – Я переместилась на колени и наклонилась к нему, поглаживая его голову и шею обеими руками.

– Как я уже сказал, ты единственный человек, который видел его таким добродушным, кроме меня.

– Наверное, это потому, что животные любят меня по какой-то причине.

– Я не удивлен, – сказал он невероятно нежно, заставив мой желудок сжаться. Я чувствовала его взгляд на себе, но я не осмелилась посмотреть на него и увидеть выражение его лица.

Я хихикнула, когда Задира лизнул мою руку.

– Тебе это нравится? О, да, тебе нравится. Правда, тебе нравится. – Я погладила его шею и голову, наслаждаясь этим так же, как и он. Мне просто нравилось обнимать домашних животных.

Блейк переместился в мою сторону, и когда я взглянула на него, яростный взгляд в его глазах заставил мое лицо покраснеть. Он был словно очарован мной, и это было так сильно, что я смутилась. Я наклонила голову, чтобы мои волосы скрыли меня от его взгляда, каждая часть меня была горячей.

– Почему ему никто не нравится? – Спросила я себе под нос.

– Его избили, и он держался изо всех сил, когда я нашел его на улице. Я отвез его в отделение неотложной ветеринарной помощи на операцию и решил оставить его, если он выживет. Он поправился физически, но избиение оставило его достаточно травмированным, чтобы не подпускать никого близко к себе.

Моя грудь наполнилась сочувствием к Задире, и я хотела бы сделать что-нибудь, чтобы избавить его от боли и помочь ему снова обрести доверие к людям. В то же время слова Блейка задели меня за живое, потому что это было похоже не только на Задиру. Казалось, что Блейк мог понять Задиру больше, чем может показаться.

– Больно это слышать, – тихо сказала я, лаская уши Задиры. По крайней мере, у него есть Блейк, который принял его и заботится о нем. Я чувствовала, как таю от этого факта, все больше влюбляясь в ту сторону Блейка, которую он скрывал от мира.

Блейк присел рядом со мной, и его аромат ударил в меня, как сильный порыв ветра, лишая меня дыхания. Он потянулся, чтобы погладить Задиру по спине, и наши руки соприкоснулись друг с другом. Ощущение удара пробежало по моей руке. Я отдернула руку, словно меня ужалил огонь, не в силах скрыть, как сильно он на меня повлиял.

Он посмотрел на меня.

– Зачем ты сюда пришла?

Я отвернулась от него.

– Ты знаешь, зачем. Мои родители и я были приглашены…

– Ты могла отказаться. Тебе следовало отказаться.

Я впилась ногтями в ладонь, изрезанную холодом и болью. Предыдущая ночь развеяла мои иллюзии, сделав очевидным, что у нас с ним ничего не получится. Но его слова все еще ранили меня.

– И заскучать по твоему теплому приему? – Я встала. – Не волнуйся, Блейк. Уверяю тебя, это последний раз, когда я переступаю порог твоего дома.

Он поднялся на ноги и скрестил руки на груди.

– Ты не понимаешь. – Он провел рукой по волосам. – Мне становится все труднее находиться рядом с тобой, когда мы не можем быть вместе.

Он сделал шаг ко мне, и расстояние между нами превратилось в пространство, которое умоляло свести его к нулю. Я дрожала, разрываясь между желанием его и тем же старым колебанием.

– Ты понятия не имеешь, что я хочу с тобой сделать. – Он запустил пальцы в мои волосы, и сладкая боль наполнила мою грудь. – Но это никуда нас не приведет.

Я скрестила руки на груди и взглянула на Задиру, который не двигался с места, наблюдая за нашим обменом репликами.

– Верно. Из-за твоего обещания мести.

– Да.

– Обещания кому?

Он опустил руку. Его глаза снова стали жесткими.

– Джессика, – прорычал он.

– Кому? – Повторила я, намереваясь докопаться до сути.

Он отвернулся.

– Я не могу тебе сказать.

Я схватилась за перила, слезы щипали мне глаза. У него не было причин доверять мне это, однако, и это было очень больно.

Я закрыла глаза.

– Я могу спросить тебя, за что ты мстишь и почему ты так одержим этим, но ты ведь тоже откажешь мне в ответах, верно?

Ему потребовалось некоторое время, чтобы ответить.

– Да.

Я глубоко вздохнула. Небо заволакивало, свет звезд постепенно угасал. Ледяной страх и боль окружали мой мир.

– Все в порядке, – сказала я, готовясь к тому, что должно было произойти. – Потому что я думаю, что уже знаю.

Он стал тихим позади меня. Слишком тихим. А затем он сказал напряженным голосом:

– Что ты имеешь в виду?

Я обернулась.

– Это из-за Эммы, да?

Его озадаченный взгляд сказал мне все, что мне нужно было знать.

– Как ты…?

Я была права. Его месть была из-за Эммы и их похищения. Ничто не похожее на боль прежде пронзило мою грудь.

Я заставила себя поддерживать зрительный контакт.

– В прошлую субботу твои родители пригласили мою семью к тебе домой на ужин.

Он нахмурился.

– Это была твоя семья?

– Да.

Я сцепила дрожащие руки, чувствуя себя слишком маленькой. Мое горло сжалось, восставая против слов, которые вот-вот должны были вырваться, но мне пришлось вытолкнуть их и признаться.

– Мне нужно было в туалет, поэтому горничная отвела меня в тот, что на твоем этаже. Находясь так близко к твоей комнате… мне стало любопытно. Тебя не было дома, поэтому я… я вошла.

Он поморщился.

– Что ты сделала?

Я отпрянула и прижалась к перилам. Задира встал на ноги, почувствовав, что что-то не так.

– Что ты делала в моей комнате?

Я уставилась на свои ноги, стыдясь себя.

– Я подошла к твоему столу, и увидела несколько фотографий, торчащих из папки с манильской бумагой, вместе с запиской «Никогда не забуду» и фотографии Эммы и тебя.

Его лицо исказилось от смеси эмоций: недоверия, замешательства, гнева, а затем молчаливой ярости, которая становилась все более ощутимой с каждой секундой. Мое сердце забилось галопом.

– Я собиралась уйти, клянусь, но я случайно наткнулась на мышь, и экран твоего ноутбука загорелся… в открытой папке было видео…

– Ты случайно наткнулась на мышь, – категорически заявил он.

– Д-да.

– Ты пробралась в мою комнату, просмотрела мои вещи и наткнулась на видео.

Я едва могла смотреть на него.

– Да.

– Ты его воспроизвела?

Знакомое выражение ненависти вернулось на его лицо с новой силой, и я схватилась за перила позади себя.

– Я…

– Ты?! – Он встал уткнувшись мне в лицо, ударив руками по перилам по обе стороны от меня. Задира заскулил.

Я так сильно прикусила губу, что подумала, что потечет кровь.

– Да. Прости. Я…

Он ударил кулаком по перилам.

– Ты не имела права! – Его крик пронзил ночь, и я вздрогнула. Задира заскулил еще раз, беспокойно двигаясь вокруг нас. – Ты не имела никакого права, черт возьми!

Слезы затуманили мое зрение.

– Я знаю. Мне жаль.

– Ты знаешь? Тебе жаль?! – Он снова ударил кулаком по перилам, и я вскрикнула, увидев кровь, текущую из разорванной кожи на его костяшках пальцев. Задира залаял.

– Это была месть?! Ты сделала это, чтобы отомстить мне за все, что я тебе сделал?

– Нет! Нет, это было не так. – Я шмыгнула носом и смахнула слезу со щеки. – Признаюсь, я сказала себе, что хочу найти что-то, что можно использовать в своих интересах, но это было не так. Я просто хотела узнать о тебе больше.

Он посмотрел на меня с ненавистью, которая уничтожила все тепло, которое создали его поцелуи и любящие прикосновения.

– Ты хотела… Что, черт возьми, с тобой не так? Ты не имела права заходить в мою комнату и шпионить. Ты не имела права смотреть это видео.

Слезы неудержимо потекли по моим щекам.

– Теперь я это знаю. Я действительно это знаю, и я жалею, что сделала это. Тогда, когда я увидела… ты был привязан к тому стулу… я просто не могла его игнорировать. Я так забеспокоилась. Но я знаю, что это было плохо и глупо с моей стороны. Прости.

Не задумываясь, я подняла руку и коснулась его плеча, чтобы утешить, но он вздрогнул и отступил, сбросив мою руку со своего плеча.

– Не трогай меня!

Он сделал еще несколько шагов от меня, глядя на меня с отвращением. Я прикрыла рот рукой, чтобы заглушить крик. Мне хотелось раствориться в ничто. Я поступила глупо, копаясь в его прошлом.

Лай стал почти невыносимым, и Блейк крикнул Задире:

– Заткнись нахрен!

Собака заскулила, поджав хвост, и поспешила прочь. Мы погрузились в тишину, которая была еще более невыносимой, чем предыдущий шум, и мне потребовалось все силы, чтобы не удрать отсюда. Его взгляд стал ледяным.

– Ты кому-нибудь рассказала об Эмме или о том, что ты видела?

– Нет. – Он выглядел так, будто не доверял мне. – Клянусь, я никому не рассказывала об Эмме или похищении, Блейк. – Я шмыгнула носом, моя грудь напряглась. – Мне правда жаль. Я не хотела причинять тебе боль. Я никогда не хотела причинять тебе боль, и когда я увидела, что произошло…