Текст книги "В ловушке"

Автор книги: Вера Холлинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА 19

Тепло охватило меня полностью, когда наши губы слились воедино. Поцелуй был на грани отчаяния, что-то глубоко внутри него сливалось с моей болью и желанием. Голос моего разума отошел на второй план, когда он провел языком по моему. А затем все закончилось слишком быстро. Он убрал руки с моих щек и отстранился, чтобы посмотреть на меня. Он смотрел на меня с той интенсивностью, о которой я всегда мечтала, но мне было больно, потому что я не могла полностью принять это.

Я отвернулась от него и позволила волосам скрыть мое лицо. Я не хотела, чтобы он увидел, что я на самом деле чувствую.

– Подожди меня здесь, хорошо? Я отвезу тебя домой, – сказал он, прежде чем выйти, не дожидаясь моего ответа.

Толпа окружила его, и крики и аплодисменты взорвались в воздухе. Я тупо уставилась на свои колени, прижимая пальцы к покалывающим губам.

– Спасибо, – сказал он и поцеловал меня так, будто изголодался по мне. Как будто наше прошлое не разделяло нас.

Я не могла поверить, что он поцеловал меня. И не только это… я позволила ему поцеловать меня. Я закрыла глаза, находясь в конфликте с собой. Мне следовало выйти из машины прямо сейчас, прежде чем он затянет меня глубже в омут сожалений и боли.

Мой телефон зазвонил. Я вытащила его из кармана и разблокировала. Это была Мел.

«Скажи мне, что этот придурок ничего тебе не сделал, и ты все еще цела.»

Я посмотрела на толпу на обочине, но не могла ее заметить. Я снова прижала пальцы к губам, моя грудь ныла от мысли о нашем поцелуе. Мне просто нужно было помнить, что он был моим мучителем и не позволить ему добраться до меня. Этот поцелуй… любой из наших поцелуев, не имеет значения.

«Я цела и невредима», – ответила я.

Я взглянула на Блейка, который разговаривал с явно разозленным Бобби Кью. Мейсен стоял рядом с ними, и он выглядел таким же напряженным, как сейчас Блейк. Следы триумфа на лице Блейка давно исчезли. Блейк врезался в лицо Бобби Кью, выглядя так, будто мог ударить его в любой момент.

Моя рука сжала телефон.

– Не дерись, – прошептала я прямо перед тем, как получила новое сообщение. Я оторвала взгляд от Блейка и открыла сообщение Мел.

«Почему ты все еще в его машине? Поехали.»

Ее следующее сообщение пришло всего через несколько секунд.

«И знаешь что? Мой идиотский брат наконец согласился вернуться домой. Аллилуйя.»

Я посмотрела на парней как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мейсен встал между Блейком и Бобби Кью, чтобы не допустить обострения. Он что-то сказал Блейку на ухо и махнул в мою сторону головой, и Блейк взглянул на меня. Бросив Бобби Кью последний взгляд, он развернулся и зашагал обратно к машине, яростно сжав челюсти.

Я прикусила губу и быстро набрала сообщение Мел, действуя импульсивно.

«Это здорово! Кстати, Блейк отвезет меня к тебе. Извини. Поговорим позже.»

Я выключила звук и положила телефон обратно в карман. Блейк сел в машину, захлопнул дверь и схватился за руль. Его дыхание было учащенным, и казалось, что он вот-вот взорвется от раскаленного добела гнева или упадет в обморок. Желание прикоснуться к нему подняло свою глупую голову, и я сжала руки, чтобы остановить себя. Он прислонил голову к подголовнику и закрыл глаза, делая глубокие вдохи. Бобби Кью вернулся к своей машине и умчался, подбрасывая немного гравия для шоу, и толпа начала редеть.

Я снова посмотрела на его ободранные костяшки пальцев, испытывая противоречивые чувства.

– Блейк? Ты в порядке? – Он не пошевелился, чтобы посмотреть на меня, только сильнее сжал руль. – Могу ли я… могу ли я помочь? – Я поджала губы, чувствуя себя глупо, что вообще спросила об этом.

Он ни за что не примет мою помощь, но я не могла просто сидеть и притворяться, что он не разваливается прямо рядом со мной.

– Полагаю, нет – пробормотала я.

– Ты уже помогаешь, – сказал он так тихо, что мне показалось, что я неправильно его расслышала.

Мое горло сжалось.

– Что? – Он ответил не сразу, пока его дыхание не выровнялось, и он не поднял голову, избегая моего взгляда.

– Ничего. – Он пристегнул ремень безопасности.

Следующей заиграла песня Infected Mushroom «Becoming Insane», и ее сильные, наполненные латиноамериканскими мотивами биты заполнили неловкую тишину между нами, когда он завел машину. Я скрестила руки на коленях. Я не знала, как себя вести рядом с ним. Он мигнул фарами Мейсену, когда мы проезжали, и тот помахал нам с понимающей ухмылкой на лице. Я оглянулась в поисках Мел, но ее нигде не было, почувствовав укол вины, потому что покидала это место с Блейком, а не с ней.

– Ты вообще можешь вести? Потому что ты не очень хорошо выглядишь.

– Да, я в состоянии вести. Я не стеклянный, Меттс, – резко ответил он.

Я скрестила руки на груди.

– Если ты собираешься разговаривать со мной таким образом, можешь высадить меня прямо здесь и уезжать. Это был просто вопрос.

Он посмотрел на меня, приоткрыв рот. Я ожидала, что он оскорбит меня или остановит машину, чтобы я могла выйти, но он не сделал ни того, ни другого, что меня поразило.

Свет от генераторов сменился темнотой, когда он ехал по лесной тропе, окруженной бесконечными деревьями. Это только сделало атмосферу между нами более интимной, и это сбивало с толку. Мне было трудно дышать ровно, слишком осознавая, насколько он близко. Его запах был повсюду, играя со мной, возбуждая меня.

Я хотела спросить его, что случилось там с Бобби Кью и что он сделал, чтобы так сильно потрясти Блейка, но я знала, что ступлю на запретную территорию, и он откажется отвечать.

– Отвези меня к дому Мел. Я не могла рассказать родителям о гонках, поэтому сказала, что переночую у нее. – Я не знала, почему мне нужно было объясняться. – Это был единственный способ, которым они могли меня отпустить.

Он поднял бровь.

– И они купились на это?

– Почему бы и нет?

– Точно. Я забыл – ты хорошая девочка, которая просто любит иногда играть в плохую. – Он улыбнулся мне, но я не знала, насмешливо это или нет.

Я скрестила руки на груди, глядя вперед.

– Почему ты предложил отвезти меня домой?

– Потому что хотел.

У меня перехватило дыхание. Я была озадачена этой внезапной переменой между нами. Границы становились размытыми, и эта серая зона, в которую мы погрузились, была чем-то, к чему я не была готова.

Я посмотрела на него.

– Ты хотел отвезти домой человека, которого презирал до недавнего времени?

Он снова посмотрел на меня секунду, две… Дыши, Джесс. Дыши.

– Ты бы предпочла, чтобы я снова тебя презирал?

Мои брови сошлись вместе.

– Конечно, нет. Я просто в замешательстве от этой перемены между нами.

– Ты не единственная, кто не может понять, что здесь происходит. Я понятия не имею, что мы делаем.

Моя грудь болезненно сжалась.

– Мы ничего не делаем. Нас нет, Блейк.

– Конечно. Лги себе, если это заставит тебя почувствовать себя лучше.

– Это не ложь.

Он встретился со мной взглядом.

– Тогда почему ты смотришь на меня так, будто хочешь, чтобы я снова тебя поцеловал?

Я яростно покраснела и отвернулась, убедившись, что мои волосы скрывают большую часть моего лица от него.

– Я не хочу, чтобы ты снова меня целовал.

Он свернул, выйдя на дорогу.

– Солги себе еще немного, и, может быть, ты начнешь в это верить.

Я прикусила внутреннюю часть щеки.

– Какое это вообще имеет для тебя значение? Ты сказал, что никогда не будешь со мной.

– И я это имел в виду, – ответил он, не теряя ни секунды. – Неважно, как у нас все сложится, финал всегда один – мы не будем вместе.

Боль пронзила мою грудь, хотя не должна была. Почему? вертелось на кончике языка, но я не спрашивала.

– Приятно знать это, потому что я бы не хотела, чтобы было по-другому, – сказала я, глядя на линии на дороге, которые быстро проносились мимо. Я надеялась, что мои слова не покажутся ему такими же фальшивыми, как мне, что было смешно.

Он твой мучитель, Джесс. Не забывай об этом. Просто мучитель.

Заиграла еще одна песня Infected Mushroom, ремикс «Demons of Pain», и ее тяжелые басы вбили гвозди мне в голову. Я украдкой взглянула на Блейка, который выглядел задумчивым. Я поиграла большими пальцами, и басы песни стали еще сильнее.

– Очевидно, почему эта песня называется «Демоны боли», – сказала я.

– Почему?

– Потому что ее ритм причиняет мне боль. – Я помассировала виски. – У меня от нее голова болит.

Он убавил громкость и взглянул на меня, уголок его губ изогнулся.

– Дай угадаю… ты за сладкие, милые песни.

– Эй! Что это должно значить?

Его улыбка стала шире.

– Ты носишь розовое большую часть времени. Ты также носишь цветочные аксессуары для волос и браслеты. – Я не должна была удивляться, что он помнил все эти детали, но я удивилась. – Ты за сладкие вещи до мозга костей.

Мои брови поднялись. Он был прав. Я была за сладкие вещи.

– Не могу представить, чтобы ты слушала такую музыку. Особенно после того, как я услышал, как ты играешь свою песню, – добавил он, и я резко вдохнула. Я хотела выкинуть из головы это смущающее воспоминание, но оно не отступало.

Я сгорбилась на сиденье.

– Я поняла… моя песня была слишком приторной.

Он нахмурился.

– Я никогда этого не говорил.

Я не ответила, ожидая, что он скажет больше, сгорая от любопытства услышать его мнение об этом… но он ничего не сказал.

– Хорошо. – Это все, что я сказала, хотя на самом деле хотела спросить, что он об этом думает.

Он постучал пальцами по рулю.

– Мне понравилось, – сказал он еле слышно.

Я замерла. Он сказал, что ему понравилось? Надеясь получить прямой ответ, я спросила:

– Тебе понравилось что?

– Знаешь что.

– Я не знаю.

– Да, мне понравилась, но ты хочешь, чтобы я это сказал. – Он взглянул на меня, и его грубый взгляд привлек меня. – Твоя песня. Мне понравилась твоя песня. И… мне очень понравился твой голос.

У меня перехватило дыхание.

– Ты говоришь это только для того, чтобы мне стало лучше, – сказала я, отказываясь принять возможность того, что ему это действительно понравилось, потому что это много значило для меня, и это меня пугало.

Он наморщил лоб.

– Тебе действительно нравится принижать себя. Не говори мне, что ты никогда не осознавала, какой у тебя потрясающий голос.

Мои губы изогнулись в широкой улыбке. Мне захотелось ущипнуть себя, чтобы доказать, что это правда. Блейк Джонс только что похвалил мой голос. Ему он действительно понравился.

Мои эмоции бурлили внутри меня. Рассказал ли ему Хейден о моей мечте стать певицей? Знал ли он вообще, как много его похвала – похвала любого человека, значит для меня? Знал ли он, как я боялась выступать перед другими, до такой степени, что не следовала своим мечтам?

– Ты правда так думаешь?

Он взглянул на меня и улыбнулся. Как-то по-настоящему… по-настоящему.

– Да.

Моя улыбка стала шире.

– Спасибо. – Он только ухмыльнулся, а я потерла подол куртки.

– Полагаю, ты не слушаешь мою музыку.

– Нет.

– Я так и думала.

– Но я бы дал твоим песням шанс.

Мое сердце подпрыгнуло.

– И почему? – Я не смогла удержаться и спросила.

– Потому что они твои, очевидно.

Ладно. Мне пришлось ущипнуть себя. Я ущипнула себя за плечо.

– Ой.

Он фыркнул.

– Зачем ты это сделала?

– Просто хотела убедиться, что я действительно это услышала.

Он рассмеялся, но потом, словно поймав себя на чем-то, чего не должен был делать, стал серьезным. Он покачал мне головой.

– Ты странная.

Мы были недалеко от Энфилда, а это означало, что эта поездка скоро закончится. Мне бы хотелось, чтобы она продлилась немного дольше. Я думала о моментах нежности, которые он проявил этим вечером и за последние несколько дней, и мое тело согрелось. Он наконец-то позволил мне увидеть его другую сторону, наконец-то обращался со мной как с чем-то большим, чем просто насекомым, которое нужно раздавить.

У меня было так много вопросов на уме. Мы не были друзьями. Мы не могли быть любовниками. Но мы не были прежними врагами. Так кем же мы были?

Я была так глубоко погружена в свои мысли, что не заметила, как Блейк замедлил ход. Он съехал с дороги и припарковал свою машину рядом с ней, прямо посреди ничего. Музыка и все звуки стихли, когда он заглушил двигатель. Его фары были нашим единственным источником света.

– Что ты делаешь? Почему ты остановился?

Он отстегнул ремень безопасности.

– Выйди на секунду.

– Но почему…

– Просто выйди. – Он вышел и закрыл дверь.

Я огляделась, нахмурившись. Было так темно, что я ничего не могла разглядеть в тенях, которые сходились повсюду. Не было ни одной проезжающей машины. Я облизнула губы.

Что он делает?

Неохотно я отстегнула ремень безопасности и вышла наружу, на меня обрушился порыв холодного воздуха. Он прислонился к капоту своей машины и запрокинул голову, чтобы посмотреть на звездное небо.

Мой взгляд упал на вывеску, стоящую в нескольких футах от меня, которую я узнала по местным новостям, освещавшим туристические достопримечательности около Энфилда. На ней было написано: Подсолнечное поле Энфилда. Добро пожаловать.

Я не могла видеть так далеко, но мне и не нужно было, чтобы знать, что поле подсолнечников пустует в это время года.

– Ты же знаешь, что это как во всех этих фильмах ужасов, да? Ты везешь меня в никуда и ведешь себя загадочно? – Спросила я.

– Если бы это было похоже на фильмы ужасов, ты бы уже была мертва.

– Ха-ха-ха. Это не смешно.

Он пожал плечами.

– Я и не пытался.

– Да, я заметила, что юмор – не твоя сильная сторона.

– Говорит эксперт по юмору.

– По крайней мере, я не хмурюсь все время.

На его лице расплылась широкая улыбка, и я замерла, понимая, что мы ходим туда-сюда, как старые друзья.

Я скрестила руки на груди и подошла к краю поля. Теперь, когда мои глаза привыкли к темноте, я смогла различить линии пустого пространства. Не было ни света, ни признаков цивилизации, если уж на то пошло, только деревья и еще больше деревьев. Мне пришлось напомнить себе, что я разговариваю с Блейком, но каждая секунда, проведенная с ним, помогала мне расслабиться.

– Почему мы остановились здесь?

Он не торопился с ответом, глядя на небо.

– Ты когда-нибудь считала звезды?

Я опустила подбородок, глядя на него с поднятыми бровями. Какой странный вопрос.

– Да, когда мне было семь или восемь. А ты?

– Каждый раз, когда я сюда прихожу.

– Почему?

– Потому что это успокаивает меня. Это помогает мне оставаться на земле.

Я была сбита с толку еще одним необычным выбором слов.

– Правда?

– Правда.

Я улыбнулась.

– Не пойми меня неправильно, но я не думала, что ты тот, кто действительно это делает.

Выражение его лица стало настороженным, когда он встретился со мной взглядом, и я поняла свою ошибку. Он только что открылся мне, а я отреагировала так, что могла обидеть его.

Я подняла руки.

– Я не имела в виду ничего плохого. Я просто думала, что ты…

– Что?

Я огляделась вокруг, подыскивая нужное слово.

– Неуязвимый.

Он закатил глаза.

– Я тоже человек.

Я пошевелила руками.

– Ты не казался человеком, когда издевался надо мной.

Его брови нахмурились, и он скрестил руки на груди. Его взгляд скользнул по полю.

– Мы с тобой гораздо больше, чем то, что мы думали друг о друге, Джессика. – Казалось, он хотел сказать больше, но не сказал.

– Достаточно справедливо.

Холодный ветерок окутал нас, и мы замолчали. Он лег на капот и закинул руки за голову, глядя в небо, и я воспользовалась возможностью понаблюдать за ним. За его телом. Его лицо я видела во сне чаще, чем хотела. Даже сейчас, со всеми преградами между нами, я хотела, чтобы он обнял меня и показал, что наше прошлое было просто кошмаром, и он собирался разбудить меня.

– И отвечая на твой вопрос, я просто хотел привести тебя сюда, – продолжил он, его глаза метались от одной части неба к другой. – Кроме того, ты помогала мне на трассе, так что…

Я подошла и остановилась всего в нескольких футах от него.

– Но я ничего не сделала.

– Ты была там. Этого было более чем достаточно. – Он вздохнул. – У меня были дерьмовые дни в последнее время, и я не мог участвовать в гонках, но сегодня вечером, с тобой… – Его голос затих, и мне захотелось умолять его закончить предложение. Он выглядел глубоко задумавшимся.

– Сегодня вечером, со мной? – Я подстегнула его, слишком любопытная, чтобы не сделать этого.

Наши взгляды встретились.

– Это было по-другому. В хорошем смысле.

Мое сердце забилось быстрее. Мне становилось все труднее сопротивляться его притяжению. Я хотела спросить его, почему его дни были плохими, но я знала, что он не ответит на это. Я даже не заметила, что сделала еще несколько шагов к нему. Теперь я стояла прямо у капота, пристально глядя ему в глаза.

– Но почему это место? Что в нем такого особенного?

Он сел.

– Это одно из моих самых любимых мест. Это пустое поле… – Он указал на него. – Летом там будут подсолнухи, и поверь мне, это что-то особенное.

Я уставилась на него, погруженная в его слова, его голос, взгляд в его глазах. Он только что привел меня в одно из своих самых любимых мест. Еще один жесткий слой спал с моего сердца, сделав меня еще более уязвимой для него.

– Могу представить, – сказала я. Я прекрасно осознавала, как близко я сейчас к нему, всего в нескольких дюймах между мной и его коленями, и каждый новый вдох добавлял сладкого давления в мою грудь. Его тело было огромным по сравнению с моим, сплошные мышцы и рост. Мне было трудно подавить свое желание.

– Я тоже хотела поблагодарить тебя. – Мой голос был едва громче шепота.

Он оперся локтем на колено, приближаясь ко мне еще ближе. Его взгляд устремился к моим губам.

Дыши, Джесс. Просто дыши.

– За что?

– Мне было очень весело во время гонки. Наконец-то я поняла, из-за чего вся эта суета.

– Да, гонки – это лучшее.

Он продолжал смотреть на меня, полуулыбка тронула его губы, и напряжение в моей груди стало почти невыносимым. Мои щеки горели. Мне нужно было что-то сказать, что угодно, чтобы нарушить тишину.

– Итак. – Я прочистила горло. – Тебе нравится считать звезды, подсолнухи, баскетбол. Что еще?

Порыв ветра бросил прядь моих волос прямо ему в лицо. Он обхватил ее пальцами и пошевелил, но не отпустил, нахально улыбнувшись.

– Тебе любопытно?

Он медленно, очень медленно заправил прядь мне за ухо. Я вздрогнула, когда его пальцы коснулись моей мочки уха.

Он посмотрел на небо.

– Что еще мне нравится? Мне нравится… – Он встретился со мной взглядом. – Ты.

Я втянула воздух. Он на самом деле сказал…

– …Видео с YouTube, – заключил он, лопнув мой пузырь.

Я издала сдавленный звук, и все мое лицо вспыхнуло. Он поднял брови, увидев мое выражение лица, и разразился искренним смехом, согнувшись в талии.

– Твое лицо! Тебе бы следовало видеть свое лицо. – Его смех стал громче, но я не нашла это таким забавным, как он.

Я прикусила губу. Я была такой глупой. Я действительно подумала, что он… Он просто издевается надо мной.

Я повернулась к нему спиной и издала пустой смешок.

– Точно. Видео с YouTube. Мне они тоже нравятся. – Я хотела, чтобы мое чертово сердце замедлилось. Такое глупое.

Его смех замер. Я уставилась на поле, говоря себе не принимать это близко к сердцу и забыть об этом. Это не должно иметь значения.

Я скрестила руки на груди.

– Ну что, мы можем идти?

– Джесси, – сказал он невероятно тихо, но я не отреагировала.

Он взял меня за руку и потянул меня к себе между ног. Мои глаза расширились от этой позы, меня окатило жаром. Он обвил другую руку вокруг моей талии, и мне пришлось положить руки ему на бедра, чтобы удержаться на ногах.

Он улыбнулся.

– Ты такая милая.

Мой голос не слушался меня. Я смотрела ему в глаза, полностью завороженная. Мои ладони на его бедрах горели.

– Ты правда хочешь знать, что мне нравится? – Он провел пальцами по моим волосам. – Мне нравится это время здесь с тобой. – Он посмотрел на мой рот, его глаза были полузакрыты. – Мне нравится говорить с тобой. – Он обхватил мое лицо рукой и я задрожала.

– Почему?

Он провел большим пальцем по моей нижней губе.

– Потому что ты намного больше, чем я думал. И этой ночью, ты и я здесь… это кажется более реальным, чем что-либо еще. – Он прислонился своим лбом к моему, и я закрыла глаза.

Я рефлекторно вжала пальцы в его бедра. Мне было трудно поверить, что это реальность.

– Но для меня… это похоже на сон. – Если бы я приблизила свои губы на дюйм ближе к его губам, мы бы поцеловались. – Такое чувство, что я проснусь в очередной день ненависти и оскорблений.

– Джесси… – Его пальцы сжались в моих волосах. – У нас здесь время взаймы, но это очень реально. – Его тяжелый вздох скользнул по моим губам. – Мне жаль. – Я хотела спросить, что он имел в виду под временем взаймы, но он сказал: – Я знаю, что извинения сейчас ничего не исправят, но я хочу, чтобы ты знала, что я сожалею за каждое оскорбление. – Его губы коснулись моей нижней губы. – Прости, что заставил тебя пройти через все это. – Он оставил крошечный поцелуй на моей верхней губе. – Прости за все.

Он прижался своими губами к моим и обнял меня, и я сдалась, прижимаясь к нему. Это было горько-сладко – все это: поцелуй, близость, тишина ночи, которая была свидетелем нашего болезненного танца запретных чувств, когда не было прощения. Ничто в этом не обещало счастливого конца, но я была счастлива немного побаловаться им, позволив себе увлечься волной иллюзий.

Он углубил наш поцелуй, прижимая меня так близко, словно боялся, что я исчезну в любой момент, и я могла чувствовать его отчаяние. Оно лилось из него с каждым движением его языка, с каждой лаской его рук, с каждым учащенным дыханием, которое смешивалось с моим.

Он перевернул нас и положил меня на капот, не прерывая нашего поцелуя. Его руки прижали меня вниз и двинулись вниз по моей талии и бедрам, разжигая мое желание.

Он зарылся головой в мою шею и оставил поцелуи, которые украли еще больше моего рассудка, и когда он положил ладонь на мою грудь поверх моей куртки – движение, которое казалось таким естественным и заставляло меня желать большего, я почти выбросила всю свою осторожность на ветер. Но это была иллюзия, и когда она разобьется, ее осколки пронзят меня и оставят еще более глубокие шрамы, чем те, что у меня уже были.

Я резко открыла глаза.

– Подожди. – Я прижалась к его груди. – Блейк, подожди. – Он наклонился, чтобы посмотреть на меня, положив руки на капот по обе стороны моей талии. Его глаза были полны желания, его дыхание было прерывистым. – Ты не можешь целовать меня так. Это неправильно после всего.

Он нахмурился.

– Почему ты такая сложная?

– Почему я…? – Раздраженно фыркнула я. – Потому что наше прошлое слишком болезненно! Потому что с тобой всегда то жарко, то холодно. Потому что я боюсь, что могу полностью сломаться, если позволю тебе обращаться со мной, как со всеми твоими другими девушками.

Он отступил.

– Я не обращаюсь с тобой, как с другими девушками.

Я села.

– Нет, ты… Ты потеряешь интерес ко мне в тот момент, когда все произойдет.

Он покачал головой.

– Нет. Ты не понимаешь. Это… – Он указал между нами. – Это не бессмысленная ебля.

– Тогда что это, Блейк? Игра? Потому что я не могу объяснить по-другому, что ты делаешь со мной, особенно после того, как ты сказал, что никогда не будешь со мной.

Он провел руками по волосам.

– Ты думаешь, я хочу быть таким? Мой разум говорит мне, чтобы я убирался от тебя к черту, но я не могу. Я не могу. И я устал держать себя на коротком поводке и отказывать себе в том, чего хочу.

Я схватилась за край капота. Его слова вызвали сильное желание, которое заставило меня притянуть его обратно к себе и поцеловать нашу боль.

– Я иду против своего обещания, и ты не представляешь, как это больно. Я обещал ей, что никогда не буду заботиться ни о ком другом… Я сказал, что она будет единственной для меня…

Я прикрыла рот рукой. Моя грудь болела слишком сильно.

Он сократил расстояние между нами и положил ладонь мне на затылок. В его глазах была глубоко укоренившаяся боль.

– Я дал это обещание, но я не могу его сдержать. Я, черт возьми, не могу его сдержать.

Он удерживал мой взгляд, и я видела правду в его глазах. Он был в противоречии, разрываясь между своей любовью и преданностью Эмме и мне. Возможно, он даже чувствовал, что предает ее, и теперь, больше, чем когда-либо, я хотела, чтобы мы встретились при других обстоятельствах. Я хотела, чтобы не было слишком много вещей, которые разделяли нас.

– Я просто хочу потеряться в тебе на минуту, – сказал он. – Только в этот раз.

Он обхватил мою голову обеими руками и уткнулся в мой нос. Его теплое дыхание пробежало по моей коже, прежде чем он поцеловал меня в уголок губ и оставил след из поцелуев бабочки вдоль моей челюсти, невероятно медленно. Мой разум снова затуманился желанием, которое превратило меня в марионетку. Его губы скользнули по моей щеке, прежде чем они закончили свое путешествие на моих губах, и я поцеловала его в ответ со всей своей силой, наша боль сошлась воедино.

Он встал между моих ног и оставил поцелуи на моей шее, дав мне почувствовать то, чего я всегда жаждала. Он обхватил моими ногами свою талию и прижался ко мне, что привело его эрекцию туда, где мне больше всего требовалось давление. Я застонала, откинув голову назад.

– Я хочу тебя, – хрипло сказал он. – Я хочу тебя больше, чем одним способом.

Он начал тереться об меня, и его поцелуи становились все жарче. Его руки исследовали мою талию, грудь и бедра, заставляя меня чувствовать себя более желанной, чем когда-либо.

– Если бы ты только знала, как хорошо с тобой, – сказал он. Его глаза блуждали по мне, такие темные, такие полные похоти, устраняя все сомнения, что ему действительно нравится мое тело со всеми его изгибами. – Ты великолепна.

И я поверила ему. То, как он смотрел на меня, убежденность в его слова… похоть, которая соответствовала моей… Было так легко отбросить все в сторону и жить этим моментом.

Он переместил руку и обхватил меня там, и я втянула воздух. Наши взгляды встретились.

– Блейк, – прошептала я, сбитая с толку, но наслаждаясь его прикосновением.

– Дай мне прикоснуться к тебе.

Я отвернулась, закусив губу.

– Я…

– Дай мне дать тебе то, чего я так долго хотел. – Он усилил давление, и это было восхитительно затягивающе.

Я застонала, невольно наклонившись к его прикосновению, но я не могла этого допустить. Я не могла.

– Только в этот раз, – сказал он, целуя мою шею, и я была так близка к тому, чтобы позволить ему сделать это. Так близка…

Но это было бессмысленно. Я толкнула его в плечи.

– Нет. Остановись.

Он застонал.

– Джесси, пожалуйста…

– Нет. Не так. – Я снова толкнула его в плечи, и он отстранился, разорвав контакт между нами. Я проигнорировала яростную пульсацию своего естества, когда я соскользнула с капота и остановилась на безопасном расстоянии. Я повернулась к нему лицом. – Ты не ответил на мой вопрос – что это? Что я для тебя значу?

Он громко вздохнул.

– Что ты хочешь, чтобы я сказал?

Я нахмурилась на него.

– Что я хочу, чтобы ты сказал?! – Я указала на свою грудь. – Я не та, кого ты можешь просто использовать и выбросить позже, Блейк!

– Я не использую тебя! Черт! – Он пнул переднее колесо и уставился на меня, его артерия яростно пульсировала вдоль шеи. – Я все еще пытаюсь принять тот факт, что больше не могу тебя ненавидеть. Тогда это было так легко. Я ненавидел тебя, и все имело смысл. Ты была моим врагом, и меня это вполне устраивало. Но потом ненависть превратилась во что-то… во что-то другое, и теперь я понятия не имею, что с этим делать.

– Как насчет того, чтобы сначала относиться ко мне с уважением? Потому что я также изо всех сил пытаюсь принять, что по какой-то извращенной причине я влюбилась в своего мучителя! – Я сжала холодные руки, борясь со слезами. – И что еще труднее, так это то, что все, что я получаю от тебя, – это полуправда, загадки и еще больше загадок. Это слишком для меня.

Он посмотрел в сторону.

– Я не могу сказать тебе правду.

Слеза скатилась по моей щеке, и я быстро смахнула ее, отвернувшись в сторону, чтобы он не видел моего лица.

– Конечно, нет.

– Ты не знаешь так многого, но я не готов рассказать. Не думаю, что когда-нибудь буду готов.

Еще одна слеза скатилась с моих глаз, когда чувство вины за вторжение в его личную жизнь нахлынуло на меня. Я тоже не была с ним полностью откровенна, и теперь, больше, чем когда-либо, я чувствовала себя ужасно из-за того, что узнала то, чем он не поделился со мной добровольно то, чем он, вероятно, как он только что сказал, никогда не будет готов поделиться. Скрывать это от него было совсем неправильно.

– Я не тот, кто тебе нужен, – продолжил он. – Я не знаю, почему мы начали чувствовать себя по-другому по отношению друг к другу, но нам не суждено быть вместе.

Он вбил еще один, последний гвоздь мне в сердце. Я всегда это знала, но было гораздо больнее услышать это прямо от него. Я повернулась к нему лицом, скрывая свою боль нейтральным выражением лица.

– Нам не суждено быть вместе, – повторила я ровным тоном. – Почему? – Спросила я с единственной целью найти утешение.

Он схватился за затылок. На его лице отразилось крайнее страдание, и каким-то образом я поняла, что его следующие слова разорвут меня на части.

– Потому что у меня есть обещание, которое я должен сдержать, и оно, скорее всего, убьет меня, но это обещание я никогда не нарушу.

Стук моего сердца в ушах был слишком громким.

Обещание, которое, скорее всего, убьет его.

– Обещание? Обещание чего?

– Обещание отомстить.