Текст книги "Дракон с отрезанными крыльями (СИ)"
Автор книги: Вера Эн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)
– Первые хозяева… – кое-как выдавил Дарре, чтобы хоть немного оправдаться. А всего и дел-то, что эти изуверы нашли себе новую игрушку. И измывались над ней, как подсказывало им больное воображение. Дарре и представить себе не мог, сколько перенес несчастный ящер, если позволил себе подчиниться человеку. Дарре даже отрезанные крылья на это не сподобили. Сей факт, наверное, должен был внушать хоть какую-то гордость за собственную силу воли, но Дарре-то знал, что в тот момент он желал только сдохнуть, а повиновение означало продолжение мучений. Так что как ни крути…
Энда, чего бы Дарре только не отдал за то, чтобы пару минут назад Айлин все-таки отказалась зайти вместе с ним в дом. Но он, как выяснилось, умел уговаривать, особенно когда так страстно желал увидеть Айлин в кругу своей семьи. Все равно родители давно догадались об их отношениях, да только молчали, делая вид, что ничего не происходит. Если бы спросили, Дарре бы ответил. А как начать об этом разговор, не знал. Просто чувствовал, что чем дольше скрывает от родителей правду, тем глубже роет между собой и ними яму. Они простят, конечно, – и не такое прощали, – а вот простит ли себя Дарре?
Впрочем, это сейчас не имело никакого значения. Потому что, лежа животом на лавке со скрюченными от боли пальцами, со сжатыми до белых пятен челюстями, с плескающимся в глазах ужасом напополам с отвращением, Дарре меньше всего на свете мог рассчитывать на то, что Айлин по-прежнему захочет иметь с ним дело. Зачем ей мужчина, который собой владеть не умеет? Да еще и позорит ее не только перед родными, но и перед гостем?
В позвоночник словно вогнали метровую иглу, и Дарре, не выдержав, застонал сквозь стиснутые зубы. Мать тут же выставила всех из гостиной, да еще и дверь закрыла, а потом присела возле него на пол и прижалась губами к слипшимся от холодного пота волосам.
– Противно же… – ненавидя себя за это, прошептал Дарре и зажмурился от накатившей паники. Осталось еще родителей отпугнуть. Они, конечно, и не в таком состоянии его видели, да только он тогда мальчишкой замученным был, а теперь что? Слабак и тряпка!
– Болтун! – неожиданно отозвалась мать. – Хоть бы подушку попросил принести, раз уж спокойно не лежится. А он все о вечных ценностях.
– О каких ценностях? – не понял Дарре, не замечая, как от ее спокойного и чуть насмешливого голоса боль отступает. Потому что мама не стала лезть под кожу, а со свойственной ей легкостью заговорила на отвлеченную тему. И словно выдернула из пучины отчаяния, показывая, что ничего не изменилось. Просто секундная слабость – с кем не бывает? А все осталось по-прежнему. И гостиная та же: с широким столом посередине, книжным шкафом, где хранились любимые сестрой и матерью сказки, нарисованными Аной картинами, которыми так восхищался отец. И погода за окном такая же, как была весь день: сухая, ясная, жаркая. И взгляд у матери не изменился: она и теперь смотрела с привычной нежностью и заботой.
– О мужских, – улыбнулась она. – И ничего вы, мальчишки, в женских душах не понимаете. Не вздумай Айлин заявить, что между вами теперь все кончено! Если увижу ее в слезах – выгоню из дома и назад не приму!
Дарре от возмущения даже сел, напрочь забыв про спину.
– Я не позволю ей испортить жизнь из-за жалости ко мне! – вспылил он. – Никому от этого добра не будет!
Но мама только вздохнула и, встав, растрепала ему волосы.
– Айлин никогда тебя не жалела, – сказала она. – Она влюбилась с первого взгляда, почувствовав в тебе родную душу. И смеялась только потому, что ты отталкивал, а она не знала, как с болью бороться. Хватит, Дар, пожалуйста, не повторяй прошлых ошибок. Не решай за нее.
Он поднял на мать совершенно потерянные глаза. Что бы Айлин ни говорила о своих давно народившихся чувствах, Дарре был уверен, что она делала это только из желания его поддержать. Слишком хорошо он помнил себя тогдашнего, чтобы хоть на секунду поверить, что Айлин сразу оценила в нем мужчину. Но если мама считала, что все было совсем иначе… Она-то всяко лучше знала любимую племянницу и могла заметить то, что для Дарре было недоступно. И разве стала бы она жертвовать будущим Айлин, если бы хоть раз заподозрила ее в ненавистной Дарре жалости?
Мать никогда не обманывала. Но, что бы она ни сказала, последнее слово все равно оставалось за Айлин.
– Успокаивайся, – мама снова поцеловала его в лоб и покачала головой. – Что у вас, у драконов, за манера такая: себя изводить, ничего до конца не выяснив?
– Это трусость, – не глядя на нее, пробормотал Дарре и почувствовал, как шрамы снова закололо.
– Тогда не будь трусом, – попросила мать. – Весь страх лишь от того, что мы разучились доверять богам. Мне ведунья в день совершеннолетия сказала, а я тебе сейчас скажу. Надо избавиться от сомнений в их милости, Дар, и тогда, поверь, мир заиграет совсем иными красками. Я в свое время едва не разрушила жизнь, поддавшись слабости, и все равно боги вспомнили обо мне и дали еще один шанс. Все, что у меня сейчас есть, – и ты тоже, мой бескорыстный сын, – плод того, что я научилась верить. Это непросто и безумно страшно. Но оно того стоит.
С этими словами она вышла из гостиной, оставив Дарре наедине с собой. Спину продолжало ломить, а ведь уже почти месяц он о ней и не вспоминал, – и разве можно было назвать это чем-то иным, кроме как божьей милостью? Он отпустил себя, забыв о глупых сомнениях и придуманных препятствиях, и получил в ответ такой невероятный подарок, как ответные чувства Айлин. И что же – собрался все разрушить из-за собственных глупостей? А если Айлин на самом деле любит его, каково ей придется из-за такого решения? Дарре на секунду представил, как Айлин предлагает ему остаться только друзьями, и с трудом удержал стон от прострелившей спину боли. Кажется, боги сейчас самым прямым текстом говорили, как Дарре должен поступить. И какими качествами в их представлении должен обладать настоящий мужчина. И преодоление себя было среди них на первом месте.
Дверь едва слышно приоткрылась, и в гостиную вошла бледная, испуганная Айлин со следами непросохших слез на щеках. Дарре, забыв обо всем, поднялся с лавки, желая только утешить ее, но Айлин тут же бросилась к нему, вцепилась руками в рубаху чуть выше пояса, вжала лицо в плечо и замотала головой.
– Ни за что, ни за что, ни за что от тебя не откажусь! – сквозь снова накатывающие рыдания воскликнула она. – Что бы ты ни сказал, Дарре, я не хочу снова… Я не смогу больше…
Он сомкнул руки вокруг нее с такой силой, что, показалось, в Айлин что-то хрустнуло. Вот же мужчина, Энда, опять напугал свою рыжую девчонку до полусмерти! Она же в нем нуждается: каким бы он ни был, что бы о себе ни думал! Ей защита его нужна и поддержка – и всегда нужны были, все шесть лет. А еще способность выбрать сложный путь, но такой, где Дарре будет рядом с ней. Мать правильно сказала: оно того стоит.
– Прости, – пробормотал он, прижимаясь губами к ее виску. – Спина отреагировала быстрее, чем я успел что-то сообразить. Никак не забудет, будь она неладна!
Айлин осторожно, почти невесомо, провела ладонями вдоль рубцов, как по божественному велению снимая боль. Дарре не сдержался, выдохнул облегченно: он что, всерьез думал Айлин отпустить? И как тогда жить собирался, когда от одной мысли чуть не сдох со своей спиной?
– Дарре… – прошептала Айлин, продолжая его гладить. – Даже если никогда не забудет… Пожалуйста… позволь мне помочь. Не отталкивай, не думай, что мне это в тягость. Мне просто… Так плохо, когда тебе больно… И только в твоих объятиях… – тут она вздрогнула, словно опомнилась. Снова испуганно подняла голову. – Я говорю, как эгоистка, да?
Но Дарре качнул головой.
– Боги еще шесть лет назад глаза мне открыть пытались, тебя к клетке подпустив, – как в каком-то полусне проговорил он. – А я не понял ничего, решил, что они в очередной раз посмеялись. Айлин, я… – он вдруг взял ее за голову, примяв пышные огненные локоны, и заглянул в глаза. – Я на самом деле урод и дикарь. Я всю жизнь, наверное, буду от кошмаров по ночам просыпаться и от прострелов в спине корчиться. Но я обещаю!.. Если только ты захочешь… Если пойдешь за меня такого замуж…
– Я за тебя любого пойду, – так же завороженно отозвалась она и накрыла его руки своими. – Я восхищаюсь тобой всю жизнь, Дарре: ты столько всего вынес и не сломался, и остался таким… удивительно светлым и добрым… Я даже не предполагала, что на свете такие люди сильные бывают…
– Может, потому что я дракон? – усмехнулся Дарре, краснея одновременно и от смущения, и от удовольствия. Вот уж не думал, что им восхищаться можно и в заслугу ему ставить претерпленные унижения. И что Айлин согласится предложение его принять, тоже не думал. Серьезно? Согласилась?!..
– Это поправимо, – пробормотала она и тоже залилась краской, словно сказала что-то неприличное. Дарре удивленно посмотрел на нее, но, едва тонкие девичьи пальчики перекочевали ему на грудь и принялись вырисовывать на ней какие-то узоры, догадался, что она имеет в виду. Жаром опалило так, что даже уши загорелись. Ночной всполох, ага! Свихнуться можно!
– А я решил… – и стоит ли говорить? Айлин, кажется, нисколько не хуже понимала все его заморочки. И если согласилась с ними мириться… – Как ты мне тогда грозила? По лбу за гордыню дать? Сейчас самое время.
Она замотала головой и счастливо заулыбалась.
– Нам еще у родителей благословения просить, – напомнила она. – И, если у тебя будут следы побоев на лице, кто-нибудь может подумать, что я силой тащу тебя под венец.
Дарре хмыкнул.
– Хотел бы я посмотреть на того, кто способен до такого додуматься, – сообщил он и внутренне поежился: а просить руки Айлин у ее родителей будет, пожалуй, пострашнее, чем ждать ее ответа. Тем более что Айлин его терпение не испытывала ни одной лишней секунды. И согласилась! Согласилась, Энда все подери!
– Например, дядя с тетей, – отозвалась Айлин и неожиданно вздрогнула, снова вцепившись Дарре в рубашку. – Боюсь, – призналась она. – Как припомнят, что я творила…
Он сомкнул объятия и прижался губами к ее лбу.
– Мама сказала, что выгонит меня из дома, если я тебя обижу, – улыбнулся он с гордостью за родителей. Айлин чуть слышно выдохнула. Потом подняла голову и, глядя ему в глаза, захлопала ресницами.
– Все равно боюсь! – лукаво заявила она и, не сдержавшись, хихикнула. Дарре качнул головой, принимая ее игру.
– Подозреваю, что только я один способен вернуть тебе храбрость? – вкрадчиво спросил он – вот же чудо: он-то точно в этот момент избавился от всех своих страхов. Айлин закинула руки ему на шею.
– Именно так, – чуть севшим голосом подтвердила она, и Дарре накрыл ее губы своими.
С ума сойти!
Он целовал рыжую девчонку, пообещавшую стать его женой! Разделить с ним жизнь, лечь в его постель, любить его вопреки всему, что было! И сейчас так сладко ему отвечающую, что у Дарре напрочь вылетело из головы, где они находятся и кто может застать их в любую минуту в столь недвусмысленном положении. И опомнился, только когда звонкий голос Аны поинтересовался, будут ли они сегодня ужинать или вполне сыты друг другом.
Айлин охнула, отскочила, закрывая заалевшие щеки ладонями. Дарре подхватил Ану на руки, перекинул через плечо и, несмотря на возмущенные приказы поставить ее на место, поднял на второй этаж. Весело впихнул в детскую. Потом опустился на одно колено, сжал маленькие пальчики и заглянул в глаза.
– Дай мне пять минут, ладно? – попросил он, и Ана, явно ошеломленная поведением названого брата, кивнула. И вдруг обхватила его за шею и, совсем как мать, поцеловала в лоб.
– Одобряю, – заявила она и подтолкнула его обратно к лестнице. Дарре улыбнулся и поспешил к Айлин.
– Сердится? – расстроенно спросила та. Дарре качнул головой и крепко взял ее за руку.
– Благословляет. Пошли, я выторговал не так много времени, чтобы тратить его не по назначению. Потом Ана попросту сделает все за нас.
– Упаси Ивон! – рассмеялась Айлин, но тут же посерьезнела и на секунду прижалась щекой к его плечу. – Как хорошо… Я почти спокойна и почти готова услышать свой приговор. Но, если что, утешать меня придется долго.
– Я предпочту долго праздновать, – отозвался Дарре и решительно потянул Айлин на кухню, куда и ретировались родители вместе с гостем после запоминающегося появления сына. И сейчас они, пожалуй, в последнюю очередь рассчитывали на объявления о свадьбе. Впрочем, возможно, оно и к лучшему.
Три пар глаз посмотрели на них с Айлин в ожидании: во взгляде матери светилось понимание, во взгляде отца – интерес, во взгляде бывшего градоначальника – озабоченность. Дарре набрал в грудь побольше воздуха, подбирая нужные слова, да так и замер на вдохе.
– Мы пожениться решили! – с ходу выпалила Айлин и тут же спряталась за его спину. Дарре вызывающе посмотрел на родителей, как будто не они ему новую жизнь подарили и радели за него всей душой. Но отец умел быть жестким, когда хотел, а мама всегда вставала на его сторону, даже если дело касалось любимой племянницы. А Айлин обидеть – многого не надо.
Дарре сжал ее руку, обещая защиту.
– Ох и обрадуется Беанна, – первым нарушил повисшее было молчание отец. – Сначала сестра дракона в дом привела, теперь дочь по ее стопам пошла. Готовься, Ариана, будет нам с тобой головомойка.
Мать рассмеялась, а у Дарре засосало под ложечкой. Он ничего не понимал и не знал, как на все это реагировать. Начать заступаться за Айлин? Заявить, что он вполне дорос до самостоятельных решений? Прямо спросить, довольны ли родители его выбором?
– Я уже почти шесть лет этого жду, – ответила мать и, посмотрев на Айлин, раскрыла объятия. – Наконец-то будешь мне родной дочерью. Вот тогда я и возьмусь за твое воспитание!
Айлин, всхлипнув, бросилась ей на шею. А Дарре оставалось только ошеломленно отвечать на поздравительные рукопожатия отца и его гостя.
– Лет-то тебе сколько? – неожиданно поинтересовался последний. – Если я правильно документы твои помню, двадцать только будет? Год до совершеннолетия. Готовы ждать?
Айлин ойкнула и растерянно посмотрела на Дарре: на такой испытательный срок ни он, ни она точно не рассчитывали. Но, если по-другому нельзя…
– Ладно, не пугай, – сказал отец, тоже обняв Айлин. – У Дарре в детстве год за десять был: если сложить все, он совершеннолетнее нас с тобой будет. Что там надо: согласие родителей да разрешение градоначальника? За нами дело не станет, а о втором тебе позаботиться придется. Все лазейки знаешь, отыщешь нужную.
Бывший градоначальник хмыкнул, но возражать не стал. Только как-то изучающе посмотрел на Айлин, а потом вздохнул и кивнул.
– Любит ваша семейка законы переписывать, – забавно пробурчал он, однако тут же посерьезнел и перевел взгляд на Дарре. – Свадьба свадьбой, ребята, а сначала о неприятном. Придется тебе, парень, рассказать мне все, что знаешь про бывших хозяев. Сам понимаешь: кто предупрежден, тот вооружен. А меня терзает смутное предчувствие, что мы с ними обязательно столкнемся…
Глава двадцать седьмая: Два решения Эйнарда
Эйнард, наверное, уже в сотый раз перечитывал «Правдивые сказания», надеясь найти в них ответ на свой вопрос. Но все сводилось к тому, что никогда еще человеку не удавалось подчинить себе дракона, потому об этом и не было в книге ни слова. А значит, снова у них все будет в первый раз.
Не хотелось, конечно, сталкиваться с полоумными, ставящими эксперименты на себе подобных, и, в принципе, армелонцы имели все основания рассчитывать на защиту Энды от нападения. Да только защита эта уж больно хрупкая. Если вдруг кому-то придет в голову потрепать именно Армелон, он найдет способ сначала избавиться от Лила, а потом уж и городом заняться. Да и сам Лил не вечен: кто знает, сколько ему богами отмерено и что будет завтра. А Армелон с легкой руки Тилы стал весьма лакомым кусочком для любого завоевателя. Особенно если у того в подчинении огромный ящер.
Когда Тила какими-то окольными путями попытался выяснить у Эйнарда, существует ли снадобье, способное одурманить дракона, тот сразу заподозрил неладное. Распытал, узнав нерадостные новости. Пообещал подумать, поискать в книгах.
– И с будущим зятем поговори по душам, – заявил Тила напоследок и совсем по-юношески гоготнул. Правда, быстро посерьезнел. – Сдается мне, что он не все нам с Лилом в присутствии женщин рассказал. Может, действительно так хотел забыть, что ему это частично удалось, но сейчас не время сопли размазывать. Я Лила, конечно, предупредил, чтобы из Армелона носа не высовывал, покуда есть опасность нападения. Но хотелось бы найти какой-то способ избавиться от проблемы в зародыше.
Эйнард отлично его понимал. Хуже нет, чем сидеть и ждать, думая, помнит ли Энда о своем обещании или давно переметнулся на более интересные вещи. Может, и подчинение человеком дракона тоже его рук дело, и теперь он наблюдает за своими подопечными, развлекается, даже ставки делает, кто кого перехитрит. От существа, оставившего для драконов единственный способ превратиться в людей и собственноручно отвратившего их от этой возможности, ожидать стоило чего угодно.
Но и они не лыком шиты. Лил с Арианой уже однажды смогли обыграть Божественную Триаду, значит, нет ничего невозможного. И если один человек придумал, как подчинить дракона, то второй всегда найдет способ уничтожить его открытие. Надо только время и немного удачи. И «Сказания», как ни странно, давно уже стали для Эйнарда источником вдохновения.
Однако сегодняшний вечер предназначался никак не для поисков нужного рецепта. Айлин с самого утра предупредила, чтобы родители ничего на вечер не планировали, и Эйнард целый день провел как на иголках, догадываясь, что именно задумала дочь.
Об их взаимном с Дарре интересе Эйнарду рассказывать было не надо: сам все видел и сам все понимал. Даже когда Айлин изображала ненависть к драконышу, ее истинные чувства лежали на поверхности, а уж после возвращения и встречи с преобразившимся Дарре…
На самом деле, Эйнард взял бы его работать в госпиталь, даже не откройся у Дарре этого удивительной способности целительства. Он, пожалуй, как никто другой видел, сколь нужна парню цель в жизни, чтобы окончательно оправиться от плена и стать человеком. Тут не подходил такой же образ жизни, как у Лила, потому как тот хоть и кормил семью, а ничего геройского – такого, как требовала бы юная горячая душа, – не совершал. И Дарре, беря с него пример, просто гнил изнутри из-за своей неприкаянности. Эйнард видел в нем себя, когда-то сбежавшего из дома в надежде нести благо человечеству. Только Дарре из чувства острой благодарности приемным родителям не мог позволить себе предать их и молча задыхался в тисках.
Эйнард не позволил себе еще раз разочаровать Айлин. Даже если по возвращении ее чувства к Дарре погаснут, она не должна была стыдиться их и своего выбора. И боги, наверное, наградили их с Дарре за добрые намерения.
Дар оказался отличным учеником и помощником: любознательным, исполнительным, неутомимым. Он запоминал полученные сведения на ходу и непомерно радовал Эйнарда умением и желанием их применять.
Когда Айлин возвратилась в Армелон, Эйнард смог с гордостью представить дочери творение своих рук и без мыслей о недостойности ее избранника позволить завязаться их отношениям. Дарре Эйнард доверял, достаточно изучив его за время пребывания в Армелоне и особенно в последние два года, распоряжаясь им в госпитале. И все же Эйнард каждую смену с затаенным дыханием поднимал на помощника глаза, боясь однажды не увидеть в его волосах ярких золотистых прядей, потому что означать это будет только одно, а Эйнард за это «одно» давно поклялся свернуть незадачливому ухажеру шею. Особенно напряжение возросло, когда Айлин стала задерживаться с прогулок вечерами и приходить домой такой искряще-счастливой, что невозможно было не догадаться, с кем она их проводила. Эйнард не вмешивался в дела молодежи, но с каждым днем чувствовал все большую озабоченность, гадая, хватит ли у Дарре смелости открыть отцу своей возлюбленной тайну или рано или поздно Эйнарду придется самому брать быка за рога. Очень не хотелось думать, что он ошибся в Дарре и что у того отнюдь не столь серьезные намерения, как, без сомнения, рассчитывала Айлин. Поэтому когда Тила не слишком тактично намекнул на будущего зятя, Эйнард выдохнул с облегчением. А когда Айлин попросила освободить для нее вечер, вознес хвалу Ивон, умоляя только, чтобы он не ошибся в своих предположениях.
– Ну, и долго еще ждать? – сварливо поинтересовалась Беанна, держа книгу о лекарственных свойствах грибов вверх ногами. Вряд ли она за весь вечер хоть раз заглянула в нее, иначе увидела бы свою оплошность. Вместо этого она только смотрела поверх тома в окно и явно накручивала себя неблагочестивыми мыслями.
– Еще только семь, – отозвался Эйнард. – Не гони лошадей, такие дела быстро не делаются.
– Такие дела? – переспросила Беанна и, захлопнув книгу, положила ее на подоконник. – То есть ты знаешь, о чем речь?
Эйнард повел плечами. Он очень сомневался, что жена столь же не осведомлена о жизни старшей дочери, как стремится показать. Однако, покуда она предпочитала хранить на эту тему молчание, Эйнард тоже не будил лихо. Что-то ему подсказывало, что Беанна не будет столь же довольна выбором дочери, как он. А начинать сегодняшний разговор с детьми раздраженным брюзжанием было далеко не лучшей идеей.
– Если ты думаешь, что мы с Айлин сговорились за твоей спиной, то ничего подобного не было, – спокойно сказал Эйнард. – Я лишь хочу напомнить, что она выросла и имеет право на самостоятельные решения.
– Ну-ну, – протянула Беанна и усмехнулась. – Посмотрим, как ты запоешь, когда твоя любимица жениха в дом приведет. Ты же с нее пылинки сдуваешь, а придется отдать какому-нибудь юнцу неоперившемуся в вечное пользование.
Эйнард довольно усмехнулся.
– Не волнуйся, на этот счет я давно уже подстраховался.
Беанна посмотрела на него с интересом, но, не дождавшись пояснения, уточнила:
– И каким же образом? Приготовил для кандидата свой особый компот со слабительным в качестве основного ингредиента?
Ответить Эйнард не успел: в предбаннике послышалось шевеление, и он метнул на жену предостерегающий взгляд. Однако Беанна и не подумала испугаться. Уперла руки в бока и сощурила глаза, готовая встретить гостей во всеоружии. Эйнард покачал головой, мысленно посочувствовав Дарре. Ему эта рыжая мегера хоть в жены досталась. А избраннику дочери предстоит ее в качестве тещи терпеть. А впрочем…
Эйнард поднялся, шагнул к Беанне и, прежде чем она успела хоть что-то понять, закрыл ей рот поцелуем. Его нисколько не смущало, что в таком виде их могут застать дети: взрослые уже, все понимают. Но немного успокоиться требовалось им обоим. А этот способ Эйнарда никогда не подводил.
– Мам, пап, – раздалось от входной двери спустя довольно-таки длительную паузу после вежливого покашливания. Эйнард наконец оторвался от жены и повернулся к дочери. К его удивлению, она была одна. Впрочем, прояснила ситуацию быстрее, чем он успел задать свой вопрос или даже расстроиться. – Я уже могу пригласить Дарре или вы сегодня не намерены принимать гостей?
Беанна хмыкнула.
– Твой Дар в госпитале на что уже только не насмотрелся, так что могла бы и не заставлять парня мокнуть на крыльце из-за наших с отцом лобзаний, – заявила она. – Теперь вот воду кипяти, отваром согревающим его отпаивай. Ты, надеюсь, не весь свой товар сегодня распродала? Иначе еще и угощать будет нечем.
– Да мы ненадолго, – улыбнулась Айлин, хотя и немного нервно, и снова исчезла в предбаннике, чтобы через пару секунд появиться вместе с Дарре, крепко сжимая его руку. Эйнард бросил незаметный взгляд на жену, пытаясь понять, догадалась ли она о цели визита ребят или на самом деле ничего не подозревала.
Беанна в упор посмотрела на сцепленные руки и пожевала губами.
– Отвар отменяется? – поинтересовалась она. – Вас, я вижу, чувства и без того греют?
Айлин чуть побледнела и ступила вперед, словно защищая возлюбленного от острого языка матери. Эйнард открыл было рот, чтобы немного утихомирить жену, но его опередил Дарре.
– Лучше медовую настойку, – с ходу заявил он. – Она точно по вкусу придется.
Эйнард даже охнул неслышно. А парень не промах оказался: сразу свадебный напиток потребовал. Как это Эйнард за столько лет дерзости в нем не заметил? Или повода до сих пор не было? А сейчас за Айлин сражаться требовалось, и Эйнард чувствовал, что Дарре готов сражаться. И, пожалуй, порадовался этому: все-таки дочь выбрала настоящего мужчину. Способного за нее постоять.
Беанна между тем снова прищурилась и смерила Дарре скептическим взглядом.
– Свататься, значит, – вынесла вердикт она. – Самую красивую девчонку Армелона отхватил – и ничего, что дракон?
– Был бы драконом – не стал бы свататься, – без тени смущения отозвался Дарре. – Утащил бы куда-нибудь, и дело с концом.
Эйнард даже присвистнул от изумления и покачал головой, предупреждая о вероятной буре. Если Беанна закусит удила, ее потом сам Энда не остановит. И вместо благословения этот неожиданно самоуверенный молодой человек огребет таких эпитетов на свой счет, что долго потом еще не рискнет порог этого дома переступать. И вместо свадьбы…
– Ох, ты ж! – фыркнула Беанна и перевела взор на Эйнарда. – Твое влияние. Он пока у Арианы с Лилом жил, шелковым был: сестра прям днями и ночами о его достоинствах стрекотать могла. А как к тебе попал – все, нет идеального мальчика. Испортил мне что дочерей обеих, что зятя будущего. Что я теперь с ним делать буду?
– Любить и баловать, – усмехнулся Эйнард, поняв, что скандал отменяется и что любимая жена, несмотря на старательно демонстрируемое неведение, не только догадывалась об отношениях дочери с Дарре, но и одобряла их. А значит, они снова думали и чувствовали одинаково. И чем это не повод устроить ночью их личный праздник? – А все остальное с ним сделает Айлин. Она достойная дочь своей матери.
Айлин чуть порозовела и приникла щекой к плечу Дарре. Тот улыбнулся, нежно сжав ее пальчики и явно не убоявшись обещанной ему Эйнардом суровой участи.
– Сероглазый, темноволосый, увлекается медициной – все, как вы просили, – напомнила Айлин высказанные когда-то матерью в шутку предпочтения. Беанна с удивлением окинула взглядом Дарре, будто пытаясь найти несоответствие. Потом всплеснула руками.
– Да что ж за наказание такое? – воскликнула она. – Сестра с драконом связалась, теперь дочь. Может, еще и ты, – она сверкнула глазами, обжигая Эйнарда взглядом, – драконицу себе найдешь?!
Эйнард рассмеялся, притягивая жену к себе.
– Нашел уже, – отозвался он и махнул ребятам рукой, отпуская на волю и обещая благословение. – Рыжую. Жгучую. Единственную…
Беанна удовлетворенно прильнула к нему, подставляя для поцелуев губы, и Эйнард с радостью отозвался.
– Я вдруг вспомнил, как впервые поцеловал женщину, ставшую моей женой, – проговорил он, касаясь губами ее уха и чувствуя, что Беанна послушно обмякает в его руках. Да, он знал слабые места жены и пользовался этим в своих целях. Впрочем, и Беанна за столько лет успела достаточно его изучить, чтобы суметь завести несколькими нехитрыми движениями. И, пока они в доме совершенно одни, быть может, стоило…
Входная дверь распахнулась, да так, что даже ударилась об стену. Эйнард с Беанной одновременно повернули головы и увидели вошедшего без всякого приглашения Кёна. Не обратив ни малейшего внимания на нежную позу хозяев, он прошествовал к столу, сел на лавку и вытянул на ней левую ногу.
– Решил вам одолжение сделать, – даже не поздоровавшись, заявил он, и у Эйнарда неприятно засосало под ложечкой. Ему еще не приходилось лично сталкиваться с сыном нынешнего градоначальника, однако наслышан он о нем был достаточно, чтобы не желать видеть этого типа ни под каким предлогом. Особенно под тем, что Кён озвучил во второй фразе: – Имею намерение жениться на вашей дочери и хочу обсудить условия, на которых я готов это сделать.
Эйнард спокойно высвободился из объятий жены и посмотрел на Кёна со смесью интереса и отвращения. Одолжение, значит, он сделает? Условия, значит, готов обсудить? А Дарре голову свою подставил под родительскую карающую десницу, лишь бы Айлин от любой неприятности оградить. Не то дочь помнила из их пожеланий о ее избраннике. Эйнард тогда сказал: «Чтобы ценил Айлин и любил ее до умопомрачения». И там уже не имело значения, что за спиной: отрезанные крылья или отец-градоначальник. Эйнард слишком хорошо знал, какое счастье может принести жизнь с любимым человеком, чтобы желать дочери иной участи и предпочесть богатство истинным чувствам.
– Предлагаю обсудить условия, на которых ты немедленно покинешь мой дом и никогда больше в нем не появишься, – ответил Эйнард, качнув головой в предупреждение Беанне: она со своим характером и церемониться не станет, а Эйнард меньше всего хотел бы услышать в адрес жены оскорбления от этого дрыща. Сегодня такой чудесный вечер, не стоило портить его и тратить нервы на подобное ничтожество.
Однако Кён, как оказалось, тоже был не промах.
– Это как раз мое первое пожелание, – усмехнулся он, взглядом предлагая хозяевам присесть за стол. Однако Эйнард даже не пошевелился: эдак еще аппетит себе испортишь. – Сразу после свадьбы мы забудем о вашем существовании. Мы не будем навещать вас, вы не станете досаждать нам. Тогда, возможно…
– Ты не понял, – оборвал его Эйнард, не желая слушать бред от возомнившего о себе невесть что юнца, – тогда скажу прямо. Я не отдам тебе Айлин ни на каких условиях. Это мой последний ответ.
– Это ты не понял, – негромко, но очень опасно проговорил Кён и, склонив голову на бок, снисходительно посмотрел на Эйнарда. – Я вовсе не спрашивал твоего позволения – это дело решенное. Я лишь собирался заранее предупредить, какого поведения жду от будущих родственников. Но, коль скоро вас это не интересует, пеняйте на себя.
Эйнард хмыкнул.
– С каких пор свадьба считается решенным делом без родительского согласия? – спросил он и тут же понял, что попался в расставленную Кёном ловушку: тот явно ждал именно этого вопроса и, услышав его, расплылся в довольной улыбке.
– С тех самых, когда у родителей есть тайна, которую они хотят скрыть, – елейным голосом сообщил он и в упор посмотрел на Эйнарда. – Ведь правда же крошка Айлин не знает, что ты ей не родной отец? И, думаю, мое молчание будет соразмерной платой за согласие на наш брак.
Сердце Эйнарда словно сжало ледяной рукой, а в груди поселилось неуправляемое желание вцепиться сидящей напротив мрази в горло, нащупать сонную артерию и навсегда избавить мир от этого подобия человека. И он в красках представил себе эту картину, сопровождающуюся хрипом агонизирующего Кёна и хрустом ломающихся хрящей его кадыка. Однако эмоциональный, насквозь пропитанный отвращением ответ Беанны на подобную низость привел Эйнарда в себя. К чему руки марать? Он же доктор. Он знает способы позаковырестей.
