Текст книги "Что было… Что ожидать… Демографические этюды (СИ)"

Автор книги: Вениамин Башлачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Аборты – хуже войны

Время второй половины 1950‑х и первой половины 1960‑х, когда Никита Хрущев возглавлял КПСС, либералы постоянно называют «оттепелью».

Такое название не соответствует реальной жизни. Именно во времена правления Хрущева на Русской равнине подули такие леденящие душу ветра, и демографическое развитие русского народа сковал социальный холод.

Именно в оттепель Хрущева русскому народу были нанесены два удара:

Первый – отмена запрета Сталина на производство абортов;

Второй – ликвидация «неперспективных деревень».

Рассмотрим влияние абортов на демографию русского народа. (Влияние ликвидации «неперспективных деревень – в следующем разделе).

Продолжение рода мужчиной и женщиной заложено Законом Природы.

Веками всякое посягательство на зарожденную жизнь в утробе матери считалось преступлением, аморальным поступком.

В былые века ни одно законодательство мира не посмело легализовать убийство в утробе матери. А ведь к власти нередко приходили ужасные и жестокие правители, которые заливали кровью свои народы и своих соседей. Но даже они никогда не смели цинично провозгласить право на детоубийство, право родителей на казнь, зарожденных ими же детей.

Первой страной, где юридически было оправдано убийство в утробе матери, стала Советская Россия. Ленин стал первым в мире правителем, который отбросил напрочь вековой запрет и юридически оправдал право родителей убивать в утробе матери зарожденных ими детей.

Причем это убийство в утробе матери подменили понятием «аборт».

Первоначальный смысл понятия аборт[37] 37
  лат. aborts


[Закрыть] – выкидыш.

Естественных причин выкидыша – всего две.

Первая, если у новой жизни произошли какие‑то внутренние нарушения жизненного цикла, и она не может более развиваться.

Вторая, если организм матери по какой‑то причине не способен обеспечивать питанием саморазвитие зарожденной жизни.

В обоих случаях выкидыш – это несчастный случай. В обоих случаях выкидыш необходим, как естественная защитная функция организма женщины, чтобы освободить матку для повторения репродуктивной функции.

Искусственное прерывание беременности – это совсем иное. Называть искусственное прерывание беременности абортом (выкидышем) – все равно как прицельный выстрел назвать несчастным случаем.

Надо все называть своим именем. Искусственное прерывание беременности – это убийство той новой уникальной жизни, которой еще никогда на свете не было и уже никогда не будет.

Если без эмоций, то это злодеяние – кульминация безнравственности, которой марксисты затопили Россию в 1917 году. Узаконенное убийство зарожденных детей широко распространилось среди интеллигенции. Но оно фактически не коснулось жизнеспособности русского крестьянства.

Сталин понимал: узаконенное убийство зарожденных детей – до добра не доведет. Добившись на «съезде победителей» вершины власти, постановлением ЦИК и СНК СССР от 27 июня 1936 года Сталин аборты запретил. Это постановление о запрете абортов действовало неукоснительно и во время войны, и в тяжелые послевоенные годы. Но после смерти Сталина Кремль опять вмешался в Закон Природы. Указом от 5 августа 1954 г. Кремль отменил уголовную ответственность, а 23 ноября 1955 г. снял запрет на аборты.

В Указе об отмене запрета на аборты в 1955 году даже было указано про «мероприятие по поощрению материнства и забота об охране детства».

Посмотрим: к чему привело эти «забота и поощрение»?..

Конечно, нелегальные и подпольные аборты были всегда. Но после отмены запрета аборты в России они стали массовыми.

Сравнив в 1959 году число русских рождений и число абортов русским женщинам, увидим: уже к концу 1950‑х русские женщины наведывались к гинекологу не столько за консультацией, сколько – на операцию.

В 1964 г. достигнут своего рода, рекорд. В тот год в России было сделано 5,6 млн. абортов. Женщины народов Кавказа и Востока аборты и сейчас не делают, а в 1960‑х – тем более не делали. Учтя долю всех народов, кому могли делать аборты, найдем: более 90% абортов – это аборты русским женщинам.

Сравним 1964-ый год РСФСР. Русских рождений в – 1,5 млн., а абортов русским женщинам – 5 млн. Получим, что из каждых пяти зарожденных жизней: четверых – вырезали в утробе матери и лишь одна – допускалась родиться на Свет Божий.

Сравним 1989 год РСФСР. Родилось – 1,6 млн. русских детей, а абортов сделано 4 млн. 242 тыс. То есть опять же из каждых пяти зарожденных жизней четыре вырезали и лишь одна – допускалась на Свет Божий.

Оценим русские потери от абортов через число не рожденных русских детей относительно потока русских детей по годам рождения и сравним с детскими потерями в годы Великой Отечественной войны – диаграмма.

Светлые гистограммы – это поток русских детей территории РСФСР, оцененный по точному измерителю демографического развития.

Черная область 1940‑х – это детские потери русского народа во время Великой Отечественной Войны. Они оцениваются – около 7 млн. не рожденных и погибших русских детей.

Сравним с тем, сколько бы было, если бы не война, найдем, что в 1940‑ых, во время Великой Отечественной Войны погиб каждый четвертый русский ребенок.

Если оценить потери «Русского ядра»: Архангельская, Вологодская, Кировская, Нижегородская, Ярославская, Костромская, Новгородская, Псковская, Ленинградская, Смоленская, Тверская, Ивановская, Московская, Владимирская, Рязанская, Тульская, Калужская, Брянская, Орловская, Липецкая, Тамбовская, Воронежская, Курская, Белгородская и города Москва и Петербург, то найдем его детские потери во время Великой Отечественной Войны – 4–4,5 млн. не рожденных и погибших русских детей.

Верхняя граница черной области в 1960‑х это влияние «демографического эха» Великой Отечественной Войны. То есть сокращение женщин детородного возраста, которые не родились или погибли в годы ВОВ.

Величина прогиба 1960‑х показывает, что доля «демографического эха» от Великой Отечественной Войны составляет не более 40% от того огромного обвала, который произошел в 1960‑х.

Черная область с конца 1950‑х и до 1989 года – это те детские потери русского народа от леденящей «оттепели» Хрущева. То есть и от абортов, и от ликвидации «неперспективных деревень.

Потери 1960‑х к 1970 году – 7,2 млн. К 1980 году – 14 млн. К 1990 году – 30 млн. не родившихся русских детей.

Если после Великой Отечественной войны поток русских детей восстановился уже к 1950 году, то обвал 1960‑х от «оттепели» Хрущева не восстановился – ни к 1970‑му, ни к 1989 году, ни до сих пор.

Разделить потери от абортов и от ликвидации «неперспективных деревень» – затруднительно. По моей оценке на долю ликвидации «неперспективных деревень следует отнести около трети потерь 1960–1980‑х.

В любом случае аборты нанесли ущерб русскому благополучию в ДВА с лишним раза больше, чем Великая Отечественная война. Понимаю, такой вывод звучит резковато.

Тогда, уважаемый читатель, сравните сами. Абортов в России к 1989 году сделано – около 90 млн. Вполне ясно, что аборты делаются существенно чаще, чем происходят рождения. Но 30 млн. нерожденных русских детей из‑за абортов и ликвидации, вполне могли бы родиться и жить. И не было бы у Кремля нынешнего недостатка трудовых ресурсов для развития России

Вот что примечательно, в ХХ веке с поразительным лицемерием подменили убийство в утробе матери понятием «выкидыш». Причем понятие аборт закрепили юридически, добавив – «искусственное прекращение беременности». И вот что поразительно, заставили поверить большинство людей в правильность этой подмены.

Но зачем Кремлю 1950‑х нужны были аборты?..

В основе идеологии коммунизма лежит утверждение, что все процессы развития страны определяет экономика. Различия между мужчиной и женщиной для идеологии коммунизма значения не имели, все были – «трудоресурсы». Поэтому большевики и вовлекали женщин в общественное производство в обязательном порядке.

В школе с начальных классов внушали русским девочкам: работа на производстве – это главное и престижное дело, а семья – это второстепенное. Русские девушки после окончания школы с огромным желанием стремились «на производство». Однако природный инстинкт и у «тружениц производства» вызывал беременность.

Закон Природы: зачать ребенка можно за 20 минут, а вырастать надо 20 лет – явно мешал развитию «советского производства». Ведь «трудоресурсы» Кремлю для развития производства нужны были не через 20 лет, а «сейчас». Для развития социализма «трудоресурсов» не хватало. Каждый директор ежегодно ездил в свое министерство, «выбивать лимиты по труду».

В 1950‑х в России было 15 млн. русских женщин возраста 20–40 лет. Они ежегодно рожали 2,2–2,3 млн. детей. Так что даже при минимальном декретном отпуске – это до 15% «потерь трудоресурсов».

Налицо явное противоречие между развитием социалистического производства и демографическим развитием русского народа.

Чтобы Закон Природы не мешал развитию производства, Кремль ввел «регулятор» рождаемости – отменил запрет Сталина на аборты. А специалисты по абортам стали уважаемыми работниками здравоохранения.

Например, Мария Ковригина – главный идеолог пользы абортов «за большие заслуги в области народного здравоохранения» стала членом ЦК КПСС, депутатом Верховного Совета РСФСР[38] 38
  Верхо́вный Сове́т РСФСР, с 16 мая 1992 года – Верхо́вный Сове́т Росси́йской Федера́ции – высший орган государственной власти РСФСР в 1937—1990 годах


[Закрыть], министром здравоохранения СССР. Она была награждена дважды орденом Трудового Красного Знамени и орденом Ленина. За ряд «мероприятий по поощрению материнства и забота об охране детства» Ковригиной было присвоено звание заслуженного врача РСФСР. Если от «мероприятий» и был положительный эффект, то вред, нанесенный абортами, в 100 раз сильнее.

Напомню главный принцип социализма: «кто не работает, тот не ест»!.. Все блага распределялись по критерию: «работаешь на производстве или не работаешь». Так что «регулятор рождаемости» заработал очень быстро. Уже в конце 1950‑х каждая третья беременность заканчивалась абортом.

Но нарушение Законов Природы не бывает безнаказанным.

В России наказание наступило через одно поколение.

Аборты принесли новую, очень серьезную угрозу русскому демографическому благополучию – ослабление генофонда.

В былые века в русских семьях вырастало в среднем, по 6–7 детей. Причем, самые сильные и способные – это были не первенцы, а дети от последующих рождений. Так что русский генофонд от поколения к поколению улучшался, ибо самые сильные и здоровые дети вырастали. Например, по переписи 1897 г. ущербная часть населения составляла не более 0,5%.

Массовые аборты 1960‑х привели к тому, что абсолютное большинство русских женщин стали ограничивать рождения. Но так как 97–98% рожденных детей выживали, то доля слабых от рождения увеличилась, а большинство сильных и здоровых – не родились вовсе. Они погибли от аборта.

Спустя одно поколение после массовых абортов, начался спад и числа рождений, и числа абортов. Это стало сказываться ослабление способности к деторождению у поколения женщин, родившихся в годы бурных абортов, когда самые здоровые не родились вовсе. Конечно, в том есть доля и политико–экономической неурядицы и противозачаточных средств. Но когда на одно рождение приходится 2–3 аборта, то презерватив – фактор третьестепенный.

Аборты очень резко ухудшили русский генофонд.

Комиссии военкоматов уже через одно поколение стали отмечать: до трети призывников – не годны к военной службе. Даже если половина из них «косят от армии», то ухудшение генофонда русских мужчин – это факт. И тревога военкоматов – это индикатор ухудшения генофонда русского народа.

Это действует Закон Природы: уменьшение количества детей до 1–2 вызывает и ухудшение их качества: все слабые – выживают, а самые здоровые – не рождаются вовсе.

Аборт – это разрушитель русской жизни.

Аборт – это всегда убийство нового человека, которого никогда раньше не существовало, и не будет существовать снова!..

Аборт – это война против детей. И эта война – есть война с Богом и Природой. В этой невидимой войне с одной стороны фронта – беззащитные младенцы, с другой – взрослые: врачи, отцы, матери. Младенцы не могут за себя постоять и гибнут миллионами ежегодно. Если мы принимаем как должное, что мать может убить свое собственное дитя, можем ли мы призывать других, чтобы они не убивали друг друга?..

Пора осознать: то, что губит зарожденную жизнь – это не «народное здравоохранение» – это УНИЧТОЖЕНИЕ НАРОДА.

НУЖНО ИЗМЕНЕНИЕ САМОСОЗНАНИЯ.

Послесловие

Надо называть все своими именами. В ХХ веке подменили убийство зарожденной жизни – понятием аборт (выкидыш).

Но аборт – это насильственное воспрепятствование зарожденной жизни.

Поэтому аборт – это детоубийство.

Сейчас вы молоды, здоровы и полны сил. Вы хотите зарабатывать деньги и развлекаться. Сейчас дети кажутся вам помехой.

Подумайте над тем: кто вас поддержит в годы вашей одинокой и безрадостной старости?..

Теме «Аборты хуже войны» были посвящены десятки моих публикаций.

В том числе в докладе на семинаре клуба «Реалисты», на тему «Национальная безопасность России: проблемы и решения», 2002 год.

О ликвидации «неперспективных деревень

Напомню, либералы времена правления Никиты Хрущева называют «оттепелью». Но именно во время правления Хрущева на Русской равнине подули такие леденящие душу ветра и студеный холод, которые сковывали русскую жизнь. Именно в период правления Хрущева русскому народу был назначен приговор – ликвидация «неперспективных деревень».

Этот приговор нанес такие рваные и глубокие раны жизни русского крестьянства, которые оказались еще глубже трагедии «раскулачивания».

Подготовка приговора «неперспективности» русским деревням началась в 1950‑х, а его смертельно разящий этап пришелся на начало 1960‑х.

В 1960‑х в Новосибирском Академгородке в Институте экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения АН СССР молодые экономисты под руководством академика Аганбегяна разработали концепцию ликвидации «неперспективных деревень».

Суть концепции «неперспективности» состоит в том, что в сотнях тысяч русских деревень было предложено не строить ничего того, что нужно для жизни: ни школ, ни магазинов, не проводить к ним дороги, электричество и телефонную связь.

А что делать с «неперспективными жителями»?..

Их предлагалось переселить в «перспективные», укрупнённые поселения.

Эту реформу поддержали высшие партийные деятели КПСС и правительства СССР в Москве. Ведь по оценке «экономистов» в масштабах страны получалась огромная экономия средств.

Один из самых рьяных ликвидаторов «неперспективных деревень» – Татьяна Заславская. На волне поддержки высшими партийными деятелямии КПСС и правительства СССР в Москве она получила докторскую степень, а затем и звание «академика» АН СССР.

Но понимали ли теоретики – ликвидаторы, что такое хозяйствование на земле Русской равнины?..

По моему, теоретики, хотя и стали «академиками» этого не знали.

Особенности северной половины Русской равнины в том, что она по географическим условиям сельхозпроизводства – в принципе, не подлежит унификации.

На северной половине Русской равнины земли, пригодные для земледелия и скотоводства, разбросаны небольшими оазисами между лесами и болотами. Для сельскохозяйственной жизнедеятельности эта половина Русской равнины представляет собой мозаичный ландшафт. Вековая русская жизнедеятельность на таком ландшафте осуществлялась в небольших поселениях. Причем в местах пригодных для земледелия деревни и сёла находились друг от друга недалеко – в 1–2 версте друг от друга.

При коллективизации 1930‑х эти несколько деревень в радиусе 1–2 километра объединяли в колхоз так, чтобы все пригодные для хозяйствования земли были легко и быстро доступны на лошади с телегой.

Автор этого исследования во второй половине 1940‑х и первой половине 1950‑х учился в школе. В летние месяцы все школьники средних и старших классов работали в колхозе, зарабатывая для семьи «трудодни». За парнями бригадир обычно закреплял одну и ту же лошадь. Так что практика хозяйствования на мозаичной земле мне известна по реальной жизни.

Развитие механизации ситуацию не изменило. Еще в 1950‑х, чтобы обработать поле, не надо было гнать трактор за десять километров. Все земли колхоза мозаичного расположения были в пределах быстрой доступности.

И вот такая русская жизнедеятельность волевым решением была превращена в «неперспективную». Деревни стали сселять «в кучу».

Но были председатели колхозов, которые понимали – «куча» ведет к потерям времени, а значит и к убыткам. Председателей колхозов избирали на общем собрании. Такие председатели активно выступали против сселения.

Чтобы обуздать непокорных председателей и ликвидировать сам факт неповиновения, решением районных властей такие колхозы ликвидировали, а жителей объединили в совхозы. Директора совхоза, в отличие от председателя колхоза, назначался райкомом Коммунистической партии. Уполномоченный райкома представлял директора собранию крестьян. И все.

К чему привел такой приговор «неперспективности деревни»?..

Сселение всех жителей «неперспективных деревень» в центральную усадьбу увеличило потерю времени на перемещение к месту работы (на поля и луга). При перегоне коров на пастбища уменьшились надои молока (1 км «пробежки» коровы туда и обратно приводит к снижению удоя на 1 л).

Плохое состояние дорог и дальние расстояния от полей до мест переработки и хранения привели к огромным потерям сельхозпродукции (при транспортировке и хранении терялось 20% зерна, 40% картофеля).

Прекратилась обработка удаленных угодий органическим удобрением, навозом. Сократилось землепользование. В Нечерноземье были выведены из оборота миллионы гектар сельскохозяйственных земель.

В результате за 10 лет к 1970 году в Нечерноземье «исчезло» 235 тыс. деревень и около 5000 колхозов!..

Причем эта политика продолжилась и в 1970‑х. Постановлением правительства в 1974 году о «неперспективных деревнях» перспективные были признаны лишь 43 тыс. сельских населенных пункта.

Так в Нечерноземье – фактически была ликвидирована вековая эффективность мозаичного хозяйствования русских крестьян.

Следует напомнить о двух предупредительных сигналах.

Первый прозвучал еще в 1952 году от Сталина. В «Экономических проблемах социализма в СССР» Сталин указывал на ошибочность преобразования колхозов в совхозы. Сталин обозвал такое преобразование «бюрократическим экспроприаторством».

Надо признать правоту Сталина. Преобразование колхозов в совхозы привело к разбуханию аппарата госсектора и сковыванию инициативы людей.

Второй сигнал прозвучал из Америки от аналитиков, исследовавших разработку концепции «неперспективных деревень» и укрупнения поселений.

Аналитики США быстро определили: «административно–политические эксперименты Кремля в сельском хозяйстве» приведут СССР к импорту сельхозпродукции, усилят напряженность в СССР и снизят авторитет советского руководства внутри страны.

Так оно и произошло. Уже в 1963 году Хрущев запросил у Президента США Джона Кеннеди продать несколько миллионов тонн зерна.

Джон задал экспертам вопрос: как долго СССР будет покупать хлеб?..

Ответ экспертов: «При коммунистическом мироустройстве ВСЕГДА!..»

Но в США действовал закон, запрещающий торговлю стратегическими товарами с СССР, а зерно относилось к таким товарам.

Джон Кеннеди обратился к брату Роберту, который был министром юстиции США. И юристы министерства нашли «лазейку в законодательстве».

Так Кремль был «посажен на зерновую иглу».

Если по уму, то надо бы прислушиваться к мыслям мудрых и умных людей. Однако «качество мозгов» в Кремле в период, так называемой «оттепели» и многие десятилетия потом, было неспособно воспринять – ни предупреждения Сталина, ни исследования аналитиков США.

К чему привела концепция «неперспективных деревень»?..

Для ясности и наглядности покажу на примере моей родины.

Архангельская область, Вилегодский район.

Обращусь к исследованию Николая Редькина[39] 39
  «Вилегодский край: сборник статей и материалов – „Правда Севера“, Архангельск, 1999.


[Закрыть].

По архивам 1930‑х в районе было 225 поселений и жило 24 тыс. чел.

При коллективизации они были объединены в 147 колхозов.

Очень важной культурой района был лен – очень трудоемкая культура. В районе работал льнозавод, (газета называлась Вилегодский льновод).

В годы Великой Отечественной войны из района на фронт было призвано более 6 тысяч мужчин, то есть каждый ТРЕТИЙ.

ТРИ тысячи девушек и молодых женщин были мобилизованы на строительство оборонительных рубежей в Карелию и под Вологду.

В районе практически не было семьи, не потерявшей отца, мужа, брата.

Несмотря на огромные потери в Великой Отечественной Войне, район во второй половине 1940‑х восстановился и в первой половине 1950‑х развивался.

Что получилось в районе от ликвидации «неперспективностии»?..

В 1930‑е годы было 147 колхозов.

К 1960 году – осталось 14 колхозов;

А 1969 году – лишь 4 колхоза и 3 совхоза.

В 1930‑е было 225 сел и деревень. Половина из 24 тыс. жителей – дети.

Посмотрим по переписи 2002 года, что осталось в Вилегодском районе.

К 2002 году число поселений сократилось до 177. То есть число поселений, в которых продолжалась жизнь, сократилось на ТРЕТЬ.

Из них в 29 поселениях жило – лишь 1–2 старика. (Сейчас нет никого).

По переписи 2002 года в районе 13,2 тыс. жителей – лишь ПОЛОВИНА, по сравнению с 1930‑ми.

ТРЕТЬ жителей живет в центральном селе района. Большая часть остального населения района живет в ШЕСТИ центральных усадьбах совхозов.

Если в 1930–1950‑х половина населения – это дети, то к началу XXI века: людей старше 60 лет – 6 тысяч, а детей – менее ТРЕХ тысяч.

Как видите, с начала реализации концепции «неперспективных деревень», число детей сократилось – более чем в ЧЕТЫРЕ раза.

Если людей старше 60 лет в ДВА раза больше, чем детей, то вымирание неминуемо. И нет ничего удивительного в том, что ежегодно число жителей Вилегодского района сокращается на 400–500 чел.

Теперь посмотрим, что на уровне сельсовета моей родины.

Казаковский сельсовет.

В 1930–1950‑х в нем было 24 деревни. Деревни небольшие, названия отражали черты географии или что‑то особое в их истории.

Среди них: Васино, Елезовка, Питер, Гледен, Прислон, Задняя гора, Липовик, Мыс, Рай, Демино, Исаковская, Луговое, Чудный починок и т. д.

На территории сельсовета было две школы – начальная (1–4 класс) и семилетняя (1–7 класс). По воспоминаниям моего брата в 1930‑е годы в начальной школе училось 70 учеников.

Хотя в наших местах летний период очень короткий, тем не менее, жители деревень занимались сельским хозяйством.

На территории сельсовета были три водяных и одна ветряная мельница.

Я пошел учиться в первый класс Деминской начальной школы в 1944 году. Нас в четырех классах было «битком». Сколько – точно не помню, но где‑то около 75. Не было ни одного пустого места за партой. Парты стояли, чуть ли не вплотную. В «семилетке» в Казакове – нас тоже было «битком».

В 1960‑х льноводство в районе ликвидировали – «неперспективно».

Казаковский сельсовет тоже ликвидировали.

Жителей начали сселять в центральную усадьбу – село Никольское.

К 2009 году, (в тот год я навещал свою малую Родину), на территории бывшего Казаковского сельсовета, (из 24 деревень, что были в 1930‑х), жизнь еле теплилась лишь в трех деревнях.

Теперь рассмотрим «неперспективность» на уровне деревни.

Елезовка – моя малая Родина.

Та мозаичная земля, разработанные для пахоты, вокруг Елезовки состояла из двух цельных кусков.

Один – на ровной поверхности, западнее деревни, на задворках. Его размеры: длина около 400–500 метров, в ширину, до леса – 70–80 метров.

Второй на пологом склоне – южнее от деревни ниже склона и ниже первого участка. Его размеры: ширина около 600–800 метров и вниз, к согре (еловый лес на мокрой низине) и к болоту – 120–130 метров. Часть площади второго участка занимали луга, которые не распахивались, а выкашивались на сено. Так что общая площадь пахотной земли деревни составляла примерно 100–120 десятин, (одна десятина = 1,09 га).

В 1930‑е годы в деревне было 7 домов, в них жило 7 семей, в деревне выросло 20 детей. В годы Великой Отечественной Войны мужчины моложе 45 лет были мобилизованы на фронт. Двое погибли. Трое вернулись инвалидами.

Чтобы показать, что в Елезовке было разрушено концепцией «неперспективности» – это рассмотрим на примере хозяйства моего деда.

Сколько десятин земли перешло от моего прадеда к моему деду Ивану Васильевичу – неизвестно. Дед с сыновьями, (один из них мой отец Анатолий Иванович) за 40 лет раскорчевали и распахали землю до 12 десятин.

Эти десятины были разработаны – не для того, чтобы продукцию продать, а деньги положить в банк.

Земля пахалась, чтобы кормить и растить детей.

К 1930 году в нашей трехпоколенной семье росло ПЯТЬ детей, к концу 1930х – СЕМЬ.

Для осмысления крестьянского хозяйства Севера надо описать, что представлял типичный дом того времени и тех мест – на примере дома, который построил мой дед с сыновьями, фото 1

Дом сфотографирован в 1950‑е годы.

Как видите, весь дом обшит тёсом.

Тёс пилили вручную, электричества в те годы не было.

К 1954 году в деревню было проведено радио и поставлены столбы для того, чтобы навесить провода от электросети.

Фото дома сделано с северо–восточной стороны. С южной стороны – полоса огорода, огороженная палисадником, защита от мелкой живности. (За домом виден домАлексея Васильевича, племянника деда).

Кроме дома каждая семья построила себе баню.

У каждой семьи был амбар для хранения зерна. И погреб, который в апреле забивался снегом. Получался холодильник, где летом хранились скоропортящиеся продукты питания – молочные и мясные.

Вот что здесь – еще надо отметить. Сейчас по ТВ – чуть ли не каждый день, можно слышать, что воровство характерная черта русских людей.

Но это неправда. Что воровство не свойственно русскому крестьянству Севера это могу обосновать на примере моей малой Родины.

За все время, пока я в 1940–1950‑х годах рос и учился, во всех окрестных деревнях и сёлах на дверях домов нигде не было замков. (Замки были только в отдельно построенных амбарах, где хранили зерно и муку). Когда все из дома уходили на работу, тогда наискосок входной двери ставили батожок. Это был знак – в доме никого нет. В русской жизни «вор» – одно из самых страшных обвинений. Так было и в 1940–50‑е годы. Я ни разу не слышал, чтобы у кого‑то что‑то украли. Ни разу.

Теперь о детях. Как видите, на фото в 1950‑е в деревне Елезовка росли дети. На дворе перед крыльцом невысокая мелкая трава и цветы.

Для детей простор и чистота.

Теперь опишу дом и хозяйство. Считаю это очень важным для осмысления крестьянского хозяйства севера Русской равнины.

Во дворе дома был колодец – шесть сажен глубины.

Первый этаж. За крыльцом длинный коридор – от дверей до южного большого окна.

Слева от коридора две передние комнаты (пятистенок) с печью, в пятистенке 11 окон.

Справа коридора – еще комната в 3 окна, с печью.

Из коридора вправо дверь во второй коридор, откуда вход на второй этаж, где 4 окна. Из второго коридора вход в хозяйственные помещения дома: конюшня, помещения для овец и свиней и коровник (на фото они не поместились). Север – есть север, пурга и сильный ветер. Чтобы в таких условиях зимой не выходить на открытое место, хозяйственнее постройки примыкали к жилой части дома. У нас были отделены двумя внутренними дверьми. Поэтому никаких посторонних запахов в жилых комнатах не было.

В коровнике двойные стены и двойное застекленное окно. Пол коровника ежедневно устилался соломой, чтобы коровам было сухо. За зиму в коровнике накапливалось соломистого навозу толщиной более аршина (аршин = 71 см.). Навоз летом вывозился на поля. В коровник можно было заезжать на лошади с телегой и разворачиваться вокруг столба. На стены и на столб опирался пол сеновала (второй этаж).

Сзади сеновала был наклонный взвоз на уровень сеновала и крытое помещение, в которое заезжала запряженная лошадь в сани с возом сена. С начала ледостава и зимой туда завозили сено. Лошадь распрягали, сено через дверь перекидывали на сеновал.

Сеновал и двойные стены обеспечивали прекрасную теплоизоляцию коровника. Зимой в нем было тепло, коровы не мерзли и потребляли за зиму намного меньше сена, чем в обычной постройке.

Вот вкратце о доме моего деда и отца.

Считаю очень важным это описание. По нему уже можно представить способности и возможности крестьянина жить на севере Русской равнины.

После коллективизации хозяйство деда и отца резко сократилось. От былых десятин земли осталось 26 соток. Лошадей нет, корова одна. Жизнь семьи обеспечивалась за счет работы в колхозе и на приусадебном участке.

А теперь представьте, что подобные дома из «неперспективных деревень» надо было разобрать и перевезти за 10 километров в «перспективные». И чтобы столбы и провода для радио и электрификации демонтировать, и чтобы при этом была экономия затрат и соответствовала нормам экономии по программе ликвидации «неперспективных».

Представили!?..

Теперь, надеюсь, понятно, что большинство крестьян плевались и ругались от таких «высокоэффективных преобразований жизни».

Одни, прежде всего молодые крестьяне, плюнули на всё и отправились искать лучшей жизни в городах и посёлках на промышленные предприятия.

А пожилые остались доживать свой век в своих домах.

Сейчас, спустя 50 лет от начала проекта «неперспективных деревень», разработанного «перспективными академиками» типа Татьяны Заславской, нелишне посмотреть: что осталось от моей малой Родины в результате той реформы «неперспективных деревень».

Чтобы читателю было ясно – проиллюстрирую фотографиями 2009 года.

Вот место, где когда‑то стоял наш дом. Там где я родился и вырос фото 2.

А вот, что осталось от деревни. И какой бурьян растет, вместо ржи и ячменя, на том участке земли, который раскорчевали и распахали мой дед с сыновьями и соседние семьи на задворках деревни Елезовка – фото 3.

Как видите, на земле, на которой когда‑то колосилась рожь да ячмень или овес, сейчас растет бурьян выше пояса. Или лес, что ясно видно на фото 4.

Как видите, кругом сплошная «зеленая пустыня».

Далее мы поехали по насыпной дороге до указателя – фото 5..

За указателем через 100 метров дорога, которую прокладывали в компании «неперспективные деревни», закончилась. Так что она очень точно отражает эту компанию – это дорога в никуда.

Путешествие по останкам моей родины закончилось. С тяжелым чувством возвращаясь, заехали в деревню Рязань, где нашли нескольких пенсионеров. В том числе Клавдию Арсеньевну Башлачеву, 89 лет – фото 6.

Наша беседа за чаем была долгой и касалась – прежде всего, детей.

Клавдия Арсеньевна с 1950 года преподавала в Никольской школе, русский язык и литература.

Вот что поведала Клавдия Арсентьевна. В 1950 году пятых классов в Никольской школе было два. В каждом по 37 учеников. Итого 74.