Текст книги "Эволюция (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 9

Ремил Ланс, генеральный секретарь Триумвирата, сидел за столом в своем кабинете и пальцами массировал виски́. В безумном графике, требовавшем от него напряжения всех сил, наконец-то выдался перерыв, и теперь Ланс пытался понять, сколько он не спал, какой сейчас день, и на каком он свете.

Семь дней назад Гинопос объявил войну Триумвирату… Или же восемь? Ланс не был уверен даже в этом, а справиться с календарем не решался. Казалось, брось один взгляд на замолчавший наконец браслет-транслятор, и треснет, разлетится осколками та волшебная вневременная капсула тишины, в которой он сидел. Опять начнутся бесконечные разговоры, совещания, выступления, утверждения. Ему нужно будет вновь принимать миллионы решений и нести за них гребаную ответственность. Отвечать за каждого жителя галактики.

Три дня Аргеной дал Триумвирату, чтобы бескровно сдаться. Три дня аналитики от психологии, социологии и экономики пытались просчитать последствия такого шага и пришли к выводу, что они будут катастрофическими. Действуя как завоеватели, с позиции силы, гинопосцы просто затопят и раздавят галактику.

«А победить в войне мы можем?» – спросил Ланс. После долгого ожидания он получил ответ: «Невозможно ответить. Мы не имеем понятия о численности и ресурсах Гинопоса. Они до последнего утаивали эту информацию».

Война представлялась наименьшим злом по многим причинам. Когда есть война, есть простой и понятный враг – по ту сторону баррикад. Население разделится на три неравные части. Первая – патриоты. Те, кто с огнем в глазах бросятся защищать Родину, не сомневаясь в том, что таков их долг. Вторая – самая многочисленная – пойдет туда, куда скажут, и то, что они будут при этом ворчать, не будет интересно даже им самим.

И, наконец, третья часть, по размерам равная или чуть уступающая первой: предатели. Те, кто уже сейчас организуют митинги и призывают к свержению правительства. Они тоже послужат целям Триумвирата. Их можно будет показательно казнить, обвинять в провалах; они станут еще одним врагом, запасным, на котором можно отыграться, когда настоящий враг будет недосягаем.

…и подготовка к войне началась полным ходом. Ланс старался не вникать в эти армейские тонкости. Сам он, глядя на трехмерную карту галактики, пытался представить, каким образом нужно рассредоточить силы, чтобы защитить ее, но лишь качал головой, признавая собственное бессилие. Пусть этим занимаются те, для кого это – профессия. Те, в чью сторону он, Ланс, перенаправляет сейчас экономические ручьи и реки.

Стук в дверь заставил Ланса встрепенуться. Звук казался инородным, странным. Не вибрировал браслет, не оживал голографический монитор на столе – нет! Просто в дверь постучали, а сразу же вслед за этим дверь открылась.

– Генерал-полковник Арвик, – доложился вошедший.

Ланс, закрыв глаза, несколько раз глубоко вдохнул. Пора было переключаться обратно в рабочий режим. Крохотная передышка закончилась.

Когда Ланс открыл глаза, взгляд его сделался колючим, пронизывающим.

– Садитесь, – указал Ланс на кресло. Военный покачал головой:

– Нет времени. Я принес нехорошие вести и хочу немедленно уйти отсюда с вашим положительным решением. Постарайтесь воспринять всё правильно.

Генерал-полковник Арвик подошел к столу и рывком поднял к глазам запястье с браслетом. Пока он осуществлял таинственные движения руками, Ланс смотрел ему в лицо. Арвик был моложе него лет на пять от силы, но что-то подсказывало Лансу, что военный и через десять лет не слишком изменится. Тронутые сединой волосы, суровое лицо, фигура без капли жира – сплошь жилы, да мышцы. Машина для убийства. Рядом с ним Ланс ощутил себя древней развалиной.

Опостылевшая карта Триумвирата вновь завертелась перед глазами, но теперь ее пересекли три концентрические сферы разных цветов. Самая большая, вобравшая в себя три остальных, была бледно-розового цвета. В ней помещались все планеты.

– Вот наши перспективы на войну с Гинопосом, – заговорил Арвик. – Розовый цвет – это примерно двадцатипроцентные шансы на успех.

– Постойте, – взмахнул рукой Ланс. – Насколько я помню, пока не известна численность Гинопоса, ни о каких процентах не может быть и речи.

Арвик невесело усмехнулся:

– Смотря что считать «успехом». В данном случае мы рассчитали вероятность того, что сможем удерживать границы галактики хотя бы месяц против непрекращающихся атак противника. Здесь, на границах розовой сферы, вероятность выстоять месяц – двадцать процентов. При условии, что пилоты и стрелки Гинопоса в подавляющем большинстве хуже, либо равны нашим.

– Но они – лучше, – сказал Ланс; здесь, в разговоре с этим человеком, он мог позволить себе сказать такое.

– Именно, – не моргнув глазом, подтвердил Арвик. – Поэтому мы переходим к следующей сфере.

Розовый цвет погас, и вместе с ним исчез десяток пограничных планет. Ланс почувствовал, как в сердце входит тупая игла. Он начал понимать.

– Обозначив границы Триумвирата вот здесь, мы добиваемся пятидесятипроцентной вероятности – на вчерашний день. Производство работает без остановки, добровольцы записываются ежедневно, и уже завтра процент может повыситься. Даже пятьдесят один процент – это та цифра, с которой можно начинать войну. Скорее всего, она продлится долгие годы и порядком истощит нашу экономику. Но наша экономика базируется на полезных ископаемых, у нас есть наши планеты, которые нас прокормят и выручат. У Гинопоса ничего этого нет. Они иссякнут раньше.

– Годы, – кивнул Ланс. – Так. Ясно.

– Пока звучит не очень приятно, согласен. Поэтому предлагаю взглянуть на зеленую сферу.

Желтая исчезла тоже. Осталась – зеленая. Она сокращала галактику до одного солнца и пяти планет, одной из которых был одноименный галактике Триумвират. Тот самый, на котором и находились сейчас эти двое, решавшие судьбу остальных.

– Восьмидесятипроцентный успех, на вчерашний день, – доложил генерал-полковник. – В течение первого месяца у Гинопоса может сложится впечатление, что он бьется головой о стену – результаты атак будут примерно аналогичны. Планеты, включенные в зеленую сферу, полностью самодостаточны, экономически не зависят ни от одной из планет желтой, либо розовой сфер. Если мы хотим заставить Гинопос убраться восвояси, поджав хвост, то это – тот самый вариант, который нас устраивает.

Ланс смотрел на зеленую сферу и слышал, как его называют предателем, как его имя мешают с грязью. Видел сотни фотографий с плачущими детьми, обнимающими окровавленные трупы родителей, и прочую сентиментальную чушь. А он-то думал, что хуже стать уже не может…

– Господин генеральный секретарь! – окликнул его Арвик.

Ланс перевел взгляд на него.

– Мне необходимо ваше решение. Здесь, – ткнул он пальцем в голограмму, – результат работы не только военных, но и гражданских аналитиков.

Ланс потер лоб пальцами.

– Я не имею права принимать таких решений самостоятельно, – сказал он. – Необходимо собрать экстренное заседание совета. А поскольку совет – это двадцать пять представителей двадцати пяти планет, не трудно догадаться, что против зеленого варианта проголосую двадцать. Возможно, удастся протащить желтый, но это, в любом случае, займет время, и…

– Да проснитесь, Ланс, – усмехнулся Арвик. – Совет? Это вчерашний день. Забудьте об этих трясущихся мешках с деньгами. Ситуация изменилась. В этой ситуации есть сильные, и есть те, кто остался за бортом. Сила – у нас с вами. У меня – армия, у вас – авторитет и власть. Объединенная армия Триумвирата под вашим непосредственным началом.

Ланс нервно барабанил пальцами по столу. Генерал-полковник ждал.

– Необходимо будет запустить эвакуацию, хотя бы частичную…

– Нет, Ланс, – покачал головой Арвик. – Эвакуация – это большая ошибка. Так вы лишь посеете панику среди населения. Пять планет не смогут прокормить всех тех, кто рванет сюда спасать свои задницы. Эти люди не должны ничего знать. Эта информация – не для прессы.

– Просто оставить их на произвол…

– И снова нет. Нельзя оставлять планеты, на которых сможет закрепиться Гинопос, на которых он сможет разместить свои базы. Планеты придется сделать непригодными для жизни. Я рекомендую радиацию. Такой подход немедленно поднимет наши зеленосферные шансы на пять-восемь процентов.

Тупая игла пронзила сердце насквозь. А ведь когда-то давно отец, нажравшись в хлам, чего с ним обычно не случалось, сказал малютке Ремилу: «Не вздумай идти в политику. Как бы ты ни вертелся, однажды это дерьмо высосет из тебя душу». И вот настал этот час.

– Историю напишут не покойники, – сказал Арвик. – Ее напишут те, кто будет нам благодарен за сохраненные жизни и мирное небо. И в эту историю мы войдем, как люди, одолевшие Гинопос.

Таяли секунды. Ланс смотрел в блестящую черную поверхность стола и видел свое отражение – темный силуэт без лица. Тяжело вздохнув, он поднял голову и кивнул. Арвик кивнул в ответ. Голограмма исчезла. Военный, развернувшись на каблуках, направился к двери, но выйти не успел.

Загудел, засветился браслет Ланса. Тут же забарабанили в дверь.

– В чем дело?! – крикнул Ланс.

Дверь открылась, и секретарь Далиа Келфер влетела в кабинет с широко открытыми глазами.

– Господин Ланс, это очень срочно, – деловым тоном произнесла она. – Винчу Хирт выложил в сеть видео, где обращается к вам от лица узоргов.

Сжав кулаки, Ланс треснул ими по столу. Только что всё казалось простым и ужасным, но вот в дело вмешался этот проклятый Хирт, и на доске образовалась новая фигура.

Ланс быстро взял себя в руки и активировал браслет. Над запястьем появилось голографическое изображение Винчу Хирта, советника принцессы узоргов.

Глава 10

В больничке Надин не задержалась. К вечеру следующего дня она уже была на ногах, и только время от времени накатывающие приступы дурноты и красные глаза напоминали о пережитом. И еще – пустые стулья в зале собраний. Организация «Белый свет» потеряла больше двух десятков членов.

Елари, как обычно, сидела с краю. Сегодня она позволила себе вольность – забралась на стул с ногами, прижала колени к груди. Должно быть, со стороны казалось, что она растеряна и напугана. Хотя на деле, уткнувшись лицом в колени, Елари прятала высасывающую душу грусть.

Опять из-за нее гибли люди. Пусть пока еще не по ее вине, но каждая смерть была ей на руку.

* * *

«Обновляй каждые два часа, – наставлял ее Уртан, друг детства, с которым она познакомилась еще когда узорги покинули блуждающую планету, разорвав договор с Гинопосом. – Инъекция, потом – спрей. Твой организм должен привыкнуть. Но как только он окажется рядом – сразу уничтожь и то, и другое».

Елари кивнула, спрятала в сумку-пояс коробочку с ампулами и крохотный пульверизатор. Это была лишь вершина айсберга. Подготовка к операции длилась почти год, и сейчас в голове крутились гигабайты информации.

Ирцарио любитель таскать в койку девок.

Тех, кто сразу сдается, он презирает.

Ненависть распаляет его страсть.

Можно позволить доверчивый взгляд, но только после попытки убить.

Изначальный импульс даст сложная смесь феромонов и перестройка гормонального фона организма.

Елари Квинти ступила на борт корабля, зная, чем всё закончится. Они не летели на «Ковчег», и координат его не было в компьютере изначально. Корабль совершил «прыжок» и попал на радары Ирцарио. А дальше… Дальше тренировки начали приносить плоды.

Закрывшись в рулевой рубке, Елари не только форматировала и без того пустую память компьютера. Она сжигала в утилизаторе ампулы, шприцы и пульверизатор. Когда на панели загорелся зеленый огонек, обозначающий, что мусор превратился в неопознаваемый набор молекул, Елари вышла навстречу двум гинопосцам. И взгляд одного из них остановился на ней.

Люди умирали от невыносимых пыток, а она, Елари, сидела в каюте гинопосца и дрожала от страха и боли. Боль каждого узорга, казалось, эхом отдавалась в ее теле. Но только крепче сжимались кулаки: «Я должна, должна, должна!..»

Ирцарио проглотил наживку. И чем глубже крючок проникал внутрь, тем острее Елари ощущала, что давится таким же крючком. Гормоны, сходя с ума, толкали ее в объятия заклятого врага. Елари устала с ними бороться, устала изображать ненависть.

«Что будет потом? – спрашивала она Уртана перед операцией. – Когда всё закончится, я смогу избавиться от…»

Она не нашла подходящих слов. Уртан улыбнулся ей.

«Елари, милая… Когда всё закончится, тебя, скорее всего, не будет в живых. Но если ты каким-то образом уцелеешь, то организм вернется к исходной точке, пусть не сразу. Твое сердце отвернется от Ирцарио, и ты продолжишь сохнуть по своему драгоценному Виану, который, наверное, уже давно скончался, отравившись некачественным алкоголем».

Но Виан Лейст не скончался. Он, неучтенным элементом, вмешался в сложный и опасный план. И план полетел к дьяволам в преисподнюю.

* * *

Елари могла поименно перечислить всех узоргов на том корабле. Все они погибли, мысленно желая ей удачи. А вот перечислить тех несчастных, что погибли на заправочной станции, она не могла. Потому что валялась без сознания, пока Лейст убивал их.

Она хотела отдать свою, ставшую никчемной, жизнь ему. А очнувшись, узнала, что опять испачкалась в крови с головой. И вот теперь – снова. Снова…

Надин, не очень твердо держась на ногах, вышла перед собравшимися в зале мятежниками, окинула их взглядом.

– Ланс перешел границу, – сказала она. – Послал против мирных митингующих горожан вооруженные силы.

Она тронула браслет, и рядом с ней появилась голограмма с чередующимися нечеткими снимками. Фотографировали частью с земли, частью – уже с воздуха. Улепетывающая команда операторов не забыла, за что их прикармливают.

Бегущие люди. Десяток бронетранспортеров. С ног до головы затянутые в черный пластик солдаты с автоматами поливают пулями мирных граждан.

Последними появились два снимка, сделанных Елари. Лежащие вповалку тела ослепленных соратников и зависший над головой круглый, похожий на летающую тарелку из детских сказок, воздушный корабль. Именно воздушный, не космический. Эта штуковина взаимодействовала с гравитационным полем, и чем выше поднималась, тем тяжелее приходилось двигателям.

– Нужны ли еще какие-то доказательства тому, что правительство начало войну против своего народа? – воскликнула Надин.

– И что мы сделаем? – послышался издевательский голос. – Нарисуем еще более красивые плакатики?

Елари повернулась на голос, увидела щуплого паренька лет двадцати пяти. Он сидел у стены, сложив на груди руки, и пытался изображать высокомерное презрение. Однако получалось у него из рук вон плохо. Парень боялся.

– Об этом я и хотела поговорить, – кивнула Надин. – Как я уже сказала, война началась, а значит, время мирных митингов закончилось. Наш враг – в сердце галактики, на планете, носящей ее имя. Но щупальца его растянулись повсюду. Пусть лично мы не можем поразить гадину в самое сердце, но хотя бы попытаться отрезать щупальце – можем. Братья и сестры, настало время задуматься о том, чтобы начать партизанскую войну. Террор. Диверсии. Все, что только сумеем. Либо – расписаться в собственном бессилии и разойтись по домам.

– Да что мы сумеем? – фыркнул все тот же парень. – У этих ребят – власть, сила, оружие. А мы…

– У нас тоже есть оружие, – отрезала Надин. – И взрывчатка. И как только мы покажем людям, что с нами приходится считаться, люди начнут пополнять наши ряды активнее. И мы станем сильнее. Правда не может проиграть, Андреас!

Молодой человек, внезапно обретший имя, поежился.

– Но что конкретно? – Это спросила девушка из середины зала. – На что мы направим наш удар?

– Мишень номер один – военкоматы. – Надин подготовилась к вопросам. – Важно сделать так, чтобы не погибали люди. Мир должен знать, что мы – не убийцы, в отличие от Ланса. Наша цель – мир и благоденствие, наша цель – справедливость. Мы против того, чтобы наши солдаты гибли из-за глупости и жадности недальновидных политиков!

Голос Надин неизменно заражал людей энтузиазмом. В зале поднялся одобрительный гул. Они уже примеряли на себя личины героев-партизан, представляли свои фотографии в учебниках истории.

– И еще – завод, – сказала Елари.

Она говорила негромко, даже тихо. Но ее услышали. Все замолчали, с недоумением глядя на Елари. На Чаппеле было немало заводов по выпуску сельскохозяйственной техники и грузового автотранспорта, но какой смысл взрывать их?

– Военный завод, – пояснила Елари. – Тот, на котором собирают боевые корабли.

– О чем ты говоришь, Элли? – хлопала глазами Надин.

– О том, что у нас под боком находится оплот галактического флота, – сказала Елари, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно. – И если мы всерьез хотим остановить войну решительными действиями, то лучше мишени не найти. Военкомат – это просто здание, взорвав его, мы не уничтожим даже данных на призывников, они хранятся на серверах, которые неизвестно где. А завод…

– Постой, Элли, – прервала ее Надин, взмахнув рукой. – Ты это серьезно? Здесь, на Чаппеле, на этом богом забытом куске дерьма, по недосмотру названном планетой, находится завод по выпуску боевых крейсеров Триумвирата?!

– Я думала, вы знаете, – потупилась Елари. – Это не такой уж и секрет, что бы там ни думал придурок Ланс.

Опустив голову, Елари ждала. Она слушала дыхание, робкие шепотки. Насколько хорошо легли семена в почву? Как быстро взойдут? Взойдут ли?..

– Черт, – выдавил из себя Андреас. – Матерь божия, да Ланс обсерется, когда мы это провернем!

Его поддержали голоса. Надин пока молчала, но, подняв на нее взгляд, Елари успела застать полубезумную, мечтательную улыбку. Всё было решено без слов.

Из облака фантазий Надин выдернул завибрировавший, засветившийся браслет. Она встрепенулась, вскинула руку и несколько секунд всматривалась в пустоту. Потом приподняла бровь и откашлялась.

– Так, прошу минутку внимания! – воскликнула она. – В сети появилось обращение Винчу Хирта к Лансу! Давайте посмотрим, мне кажется, всё становится интереснее с каждой минутой.

Взмах рукой, и рядом с Надин появилось полупрозрачное изображение. Винчу Хирт сидел за столом в помещении, которое нельзя было бы опознать при всем желании. Серая стена в кадре – и всё.

– Я знаю, что это видео посмотрят все, кому не лень, – сказал Хирт, глядя в камеру, в глаза каждому зрителю. – Но адресуется оно вам, глубокоуважаемый Ремил Ланс. Как бы вы ни пытались отвертеться, час настал. Это – начало официальных переговоров между «Ковчегом» и Триумвиратом. Прошу вас, сделайте хотя бы вид, что вам не безразлична судьба людей, над которыми вы поставлены.

Глава 11

– Вольно, – скомандовал Лейст.

Солдаты расслабились. Их было пятеро – ровно столько, сколько, с одной стороны, разрешил, а с другой – приказал Аргеной взять под начало. Пятеро сопляков. Интересоваться возрастом на Гинопосе было не принято, здесь роль играли лишь звание, да сданные нормативы. Да и кому какое дело до исчисления лет, когда не было ни восходов, ни закатов, ни зимы, ни лета?

Но Лейст вырос на планете, обращающейся вокруг солнца, и не мог выкорчевать из головы старые привычки. Он должен был видеть молодых солдат, а видел щенят, самому старшему из которых, возможно, исполнилось шестнадцать.

Лейст посмотрел в глаза каждому, ни один не отвел взгляда. Смотрели нагло, с вызовом, но вместе с тем – уважительно. Гинопос знал, что такое субординация.

– Я ваш новый командир, инструктор по боевой подготовке и, если понадобится, папа с мамой в одном лице. Это значит, что, в случае необходимости, я могу либо дать подзатыльник и послать тренироваться дальше, либо сунуть соску в рот и отправить обратно в ясли.

Лейст помолчал, соображая, известно ли гинопосцам слово «ясли». Судя по усмешкам (правильным, хорошим усмешкам, означающим: «Попробуй сломай нас, дядя! Руки отвалятся»), если и не поняли слова, то смысл фразы уловили.

– Обращаться ко мне следует так: «капрал Лейст». Это понятно?

– Так точно, капрал Лейст! – в один голос проорали солдаты.

Лейст хмыкнул. Кажется, с гинопосцами в плане дисциплины проблем не будет. А ведь именно под дисциплину и патриотическое воспитание заточена львиная доля подготовки у так называемых «наземников». Здесь ребят придется просто и незамысловато учить убивать. Или, вернее, направлять их тренировки. Потому что гинопосцам не требовалось особенного приглашения. Когда выдавалась свободная минутка, и руки-ноги по счастливой случайности не отваливались от усталости, они шли заниматься.

– Прекрасно, – кивнул Лейст. – А теперь давайте с вами немного познакомимся. Вернее, я попытаюсь вас узнать. Знаете, где находится ремонтный цех?

– Никак нет, капрал Лейст! – так же дружно прогорланили ребята ответ.

Видно было, что ответ им не по нраву. Они, гинопосцы, должны были знать тут каждый угол, да еще и подсказывать ему, паршивому наземнику. Но их перевели на основной корабль только вчера, а он тут уже… Сколько? Неделю? Ни восходов, ни закатов, ни понятия выслуги лет…

– Великолепно. Ставлю боевую задачу: отыскать ремонтный цех, в нем – «тачку» со снятым движком. Под сиденьем найдете небольшой сверток. Забрать и принести мне. Вопросы?

Ребята переглянулись. Один, самый высокий, выступил вперед:

– Капрал Лейст, разрешите задать уточняющий вопрос. Мы действуем как одна команда, или каждый за себя?

– Самому интересно, – пожал плечами Лейст и щелкнул пальцами: – Выполнять!

Пятеро солдат сорвались с места. Тяжелые ботинки прогрохотали по металлическому рифленому полу, и секунду спустя Лейст остался один в тренировочном зале для новичков. Зал этот мало чем отличался от других. Разве что тренажеров было поменьше. Предполагалось, что молодняк будет больше упражняться в поединках и стрельбе, нежели накачивать мускулатуру, которая, в основном, не имела никакого смысла.

– Браво, – послышался голос Ирцарио. – Теперь у тебя есть пятеро щеночков для особо важных поручений.

Лейст повернулся, задрал голову. Ирцарио стоял на балкончике и, опершись о перила, пил из пластикового стаканчика не то чай, не то кофе, а может, просто воду.

– Я где-то облажался? – спросил Лейст.

Ирцарио равнодушно пожал плечами. Содержимое стаканчика, казалось, занимало его куда больше, чем Лейст, Гинопос, Триумвират и «Ковчег», вместе взятые.

– Пока нет. Хотя, из твоей позиции трудно налажать больше, ты ведь родился на планете…

– А ты – нет?

Вот теперь лицо Ирцарио изменилось, глаза сверкнули.

– Слушай, ты…

– Да-да, я понял, – поморщился Лейст. – Еще одно табу гинопосцев. Запомнил, больше не повторится. Ты что-то хотел?

О том, что Ирцарио, как и некоторые другие счастливчики, первые годы жизни провел на земле, Лейсту рассказал Хирт. Это был недолгий период «дружбы» между гинопосцами и узоргами. Терраформированная блуждающая планета, положившая начало расколу.

Ирцарио заставил себя дышать спокойно. Допил то, что оставалось в стаканчике, смял его в кулаке.

– Твой старый зеленоглазый дружок записал видео. Аргеной приглашает присоединиться к просмотру. Ему интересно, что ты скажешь.

– Хирт? И что там, на видео?

– Понятия не имею, – пожал плечами Ирцарио. – У меня доступа к сетям Триумвирата нет, смотрели пока только Аргеной и его пуделёкСонлер. Теперь зовут тебя. Мне разрешено присутствовать, но отдельно никто не приглашал. Так что, дяденька капрал Лейст, ну пожалуйста, разрешите посмотреть мультик! – заканючил Ирцарио.

– Хорошо, – без тени улыбки отозвался Лейст. – Но это как будто на день рождения. Идем.

Ирцарио вскинул брови:

– А твои детишки? Если они принесут важный сверток и не найдут тебя здесь – не описаются от бессилия?

– Солдат должен быть находчив и смел, – отрезал Лейст и направился к выходу.

Они вдвоем шли по коридору к терминалу вызова «тачки», когда Ирцарио спросил:

– А что в том свертке?

Лейст покосился на Ирцарио.

– Я думал, ты мне скажешь.

– Что же навело тебя на эту идиотскую мысль?

Вместо ответа Лейст переслал Ирцарио фрагмент переписки. Переписки с ним.

Ирцарио: С добрым утром! В ремонтном цеху найдешь «тачку» со снятым движком. Под сиденьем – сверток. Внимательно изучи его содержимое и крепко подумай. Возможно, цель ближе, чем кажется.

Лейст: Принято.

Ирцарио остановился посреди коридора, пристально глядя на Лейста.

– Это что, шутка? – резко спросил он.

Лейст развел руками.

– Я не писал ничего подобного!

– Ну, значит, написал кто-то другой, точно такой же, как ты. Это ведь твой индивидуальный браслет, умник! Кроме тебя, ни одна живая душа не сможет войти в твои зашифрованные чаты.

Ирцарио мрачнел на глазах.

– Сможет, – негромко сказал он. – Тот, у кого генетический код схож с моим, и уровень допуска выше генеральского.

Лейст тщетно искал в лице Ирцарио признаки того, что он шутит. Гинопосец был серьезнее смерти.

– И какой в этом смысл? Что за проверка?

– Без понятия, – покачал головой Ирцарио. – Однако если щенки там погибнут, то я бы на нашем месте поднапрягся.

– Зря я их туда послал?

– Не зря. Ты сделал всё на удивление правильно. Теперь Аргеною станет ясно, что мы ничего не пытаемся скрывать.