Текст книги "Четвертый берег (СИ)"

Автор книги: Василий Кленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– А с пошивом как быть?

– Тут сложнее. Единственное, что я могу посоветовать: найти подмастерьев. Среди них полно истинных специалистов в своем деле, только вот цеховая верхушка житья им не дает. За право открыть свою мастерскую дерут втридорога, а средств этим ребятам взять негде, так как работают за сущие денье!.. Знаете, двух-трех готовых на всё подмастерьев я сам вам найду. А остальных – они уже сами. Но тут есть трудности и опасности. Трудности: это оборудование. У подмастерьев, хорошо, если свои иголки найдутся. Для них нужно будет оборудовать новую мастерскую. А, если о таком прознает цех… Они будут предельно недовольны. Возможны даже нападения и погромы… Но вам-то, Ваша Светлость, это не страшно.

Наполеону было нестрашно. Страшнее, если его Армия замерзнет зимой. Либо просидит всю зиму на квартирах, носа в поле не показывая. И за эту зиму враг может всякого натворить. Он уже решил, что в новой крепости появится также мануфактура по шитью обмундирования. Собранная из местных подмастерьев. После это тоже может превратиться в прибыльный бизнес… который к чертям разорит эти треклятые цеха, которые не желают меняться.

Голова кипела от наваливающихся задач. Настолько, что, когда к Руану выехала конница Ариты, Наполеон уже забыл, что куда-то и зачем-то ее посылал.

Зачем-то? За английским королём!

Глава 8

– Английский король Генрих и герцог Бедфорд со свитой укрылись в Париже.

Гото Арита повествовал о своей неудаче на удивление спокойно. Впрочем (одернул сам себя Гванук) ничего удивительного. Самурай ведь уже рассказывал об этом Ли Чжонму, когда вернулся из похода. Вот тогда и отволновался. А сейчас, на заседании штаба Армии, уже просто информирует всех собравшихся.

«Наконец-то собрались, действительно все!» – невольно улыбнулся бригадир О. Из своего похода успел вернуться и Хван Сан, которого послали вдоль побережья. Он с потерями, но взял Дьепп, так что Дуболомы привезли в Руан немало трофеев. Оружия здесь теперь столько – хоть, десять тысяч вооружай! Он сообщил также, что Чжэн Хэ и Ри Чинъён совершили рейд в Шербур на западе и полностью спалили тамошнюю гавань. Несколько английских кораблей были захвачены и доставлены в Арфлёр. Эти радостные новости Хван сообщил первым делом, чтобы заседание штаба началось с позитива.

– Ну, хоть, не пролили королевскую кровь, – перекрестилась Жанна д’Арк и посмотрела на собравшихся. – Вы же знаете, что Генрих VI по матери – родной племянник Его Величества Карла VII?

– Нет, мы этого не знали, – мрачно ответил за всех Гванук тоном «а какая разница?». Ему было плевать на кровные узы местных враждующих владык. Всё просто: если Генрих – враг, то его надо пленить или убить.

Да. Странная женщина, одетая теперь в местные мужские одежды, тоже присутствовала на заседании штаба. И не одна. Дева, наконец, прислушалась к совету генерала Ли и завела своего собственного… полковника.

Именно этот полковник и злил бригадира О. Высокий (как почти все местные), плечистый, явный рубака – он появился в Руане буквально вчера. С отрядом в пару сотен рыцарей и простых всадников он примчался к воротам на полном скаку и потребовал пустить его к Жанне. Увидев Деву, рухнул на колени и принялся в голос благодарить Господа – их бога. Звали вельможу почти также, как дивную женщину – Жаном. Еще он носил кучу титулов: граф де Мортен, граф де Порсьен, граф де Гин… Смешно… Гванук специально узнавал: все эти владения сейчас захвачены либо англичанами, либо бургундцами. То бишь, врагами. Так что этот Жан – граф пустого места!

«Прекрати, О, – Гванук снова осадил сам себя. – Не тебе над ним смеяться».

Это точно. По рассказам местных руанцев, этот Жан – сын могучего французского князя. Герцога Орлеанского. Выходило даже, что он внук одного французского короля, племянник – второго и двоюродный брат – нынешнего короля Карла. Только беда в том, что он – незаконный. Пьер Кошон поведал Гвануку, что его за глаза так и зовут «Орлеанский Бастард».

(Это всё – человек, которого мы знаем, как Жан де Дюнуа – великий и верный соратник Жанны; просто титул графа Дюнуа он получит еще через 8 лет – прим. автора)

Монашек Кошон вообще на удивление много знал об этом Жане. Что в детстве рос с законными братьями, а в юные лета даже воспитывался вместе с дофином Карлом. Он был одним из немногих, кто одерживал хоть какие-то победы в те годы, когда французы постоянно проигрывали. И потом именно он всегда был рядом с Девой, фактически они побеждали вместе.

Просто какой-то безупречный рыцарь. Едва получив первые слухи об освобождении Жанны д’Арк, он тут же устремился в Руан. Забрать с собой все подчиненные ему войска он не имел права, так что Бастард оставил командование, взял лишь полсотни собственных орлеанских рыцарей и их слуг – и рванул в самую глубь вражеских территорий. Маленький отряд не раз рисковал, но все-таки прорвался к Руану. Жан-Бастард, не думая, оставил службу у своего кузена-короля, лишь бы быть рядом с Девой.

«Какое удивительное сочетание: Орлеанская Дева и Орлеанский Бастард» – скривился Гванук.

Он прямо сейчас видел этот взгляд, полный обожания – и его едва не выворачивало. Как можно любить столь унизительно? Ну, ладно – слабый и жалкий писарь-монашек. Но этот-то! Явно сильный воин, командир, член герцогского рода – почему он так стелется перед Жанной?

– … В Борнеле мы уже вышли на их следы, – бригадир О с досадой понял, что всё это время Арита продолжал отчитываться, а он даже не слышал. – Я гнал коней изо всех сил… Сиятельный, не нужны нам эти рыцарские дестриэ! Они и часа быстро ехать не могут! Постоянно приходилось переходить на шаг… Конечно, мы не догнали чертовых короля с герцогом. Дошли до укрепленного города… очень большого города. Люди Орлеанской Девы пояснили мне, что это Париж. Я побоялся залезать вглубь предместий, да и пушек у меня не было.

– А были бы пушки – залез? – сиятельный Ли Чжонму неумело скрывал улыбку. – Напал бы на Париж с неполным полком?

Арита гордо молчал, чувствуя в вопросе генерала подвох. Потом завершил доклад:

– Против нас вышел конный отряд, несколько сотен. Они нас атаковали, но не дошло даже до рукопашной: стрелки били по ним из пистолетов и отходили. Постепенно их рыцари оказались зажаты между копейными ротами – и мы сжали клещи. После этого из-за стен никто больше не выходил. По нам били из луков, но мы не подходили близко. Я забрал пленных и привел отряд сюда… Кстати! Вот связанных рыцарей тащить – для такой работы эти здоровые монстры отлично подходят! Могут хоть целый день тащить сразу двух… Но только шагом.

– Дестриэ нужны для короткой атаки, а не для долгих переходов, – кивнул Ли Чжонму. – Но это мы еще обсудим, Арита. Сейчас у нас другая повестка.

Он встал и принялся медленно расхаживать вдоль карты, расстеленной на огромном дубовом столе. Члены штаба (И Жанна с Жаном-Бастардом) пристально следили за главнокомандующим.

– Что ж, легкой победы не вышло, – Ли Чжонму замер и повернулся к офицерам. – Ну, и хорошо! Ибо легкий путь – удел слабых. А это точно не мы!

Над столом пронесся легкий бриз улыбок и смешков. Французы слегка удивленно переглянулись.

– Давайте смотреть: что у нас есть? Главный враг – Англия – находится на севере, за морем. Ее король и главный полководец – в Париже. С минимальными силами. Они уже частично отрезаны от своей базы – мы контролируем Руан и движение по Сене. Вся наша Армия, наконец, воссоединилась, и мы можем бить врага.

– Простите, генерал, – вмешалась Жанна. – Вся ваша Армия – это семь тысяч?

– Восемь с половиной, демуазель, – поклонился сиятельный. – Но половина полка Шао – в Арфлёре. И, конечно, имеются потери. Мы все-таки выиграли четыре сражения.

Жан-Бастард чуть заметно засопел.

– Увы, нас эти победы не должны расслаблять. Арита уже понял, как непросто воевать с рыцарями. Гванук, наверное, уже всем рассказал, чего стоят английские лучники. Враг силен и может дать по зубам… – Ли Чжонму снова принялся выхаживать, заложив руки ща спину. – Париж, конечно, брать нельзя – у нас просто не хватит людей, чтобы организовать правильную осаду. Все-таки это самый большой город Европы. Разрушить стены и войти в город легко…

Жан-Бастард демонстративно фыркнул, но Дева предупреждающие положила ему ладонь на руку и едва заметно качнула головой: они, мол, могут… Гванук едва не расхохотался, глядя как этот граф несуществующих графств поплыл от одного прикосновения Жанны… Генерал Ли кашлянул, возвращая всех к теме разговора.

– Войти легко, – с нажимом повторил он. – А вот занять и удержать – очень трудно. В Париже не только английские, но и бургундские отряды. Более того, сам город сейчас, скорее, на стороне бургундцев. Спасибо арманьякам за их жестокость и безумства… А воевать против города я не хочу. К тому же, это чистое самоубийство. Париж ведь раз в пять больше Руана.

Чахун присвистнул.

– У нас нет столько пороха, мой генерал, – пошутил он и сам первый рассмеялся.

– Поэтому нам нужно сделать следующее: усугубить изоляцию короля от его базы. Арфлёр и Дьепп взяты, в Шербуре разрушена гавань. Нужно занять все иные возможные порты на побережье. Далее: Чжэн Хэ и Ри Чинъён получат приказ выходить на север и захватывать все английские суда. Заодно, капитаны путь изучают лоции Ла-Манша; возможно, позже мы сможем напасть уже на английские гавани типа Дувра. Мианг! Оформи это в приказ.

– Сроки? – уточнил невысокий адъютант.

– Пока без сроков. Я не знаю, в какой сейчас готовности Золотой флот. Напиши: при первой же возможности. Далее! Мы ведем Армию к Парижу! Перекрываем северное направление, ловим отдельные отряды, мешаем торговле и следим, чтобы король не выскользнул из этой гигантской мышеловки. Наша задача максимум: заставить англо-бургундские силы так разозлиться на нас, что они выйдут в поле и дадут нам бой! А что? Досточтимая Дева уже высказала свой скепсис по поводу нашей малой численности. Возможно, и Его Величество с Его Светлостью тоже проявят недальновидное презрение к Пресвитерианцам – и совершат роковую ошибку.

Снова смешки и улыбки – полковники и бригадиры жаждали настоящего боя. Последние серьезные битвы были аж на Цейлоне.

– Если таковое сражение случится – то уже после него спокойно принимаем сдачу Парижа. Если нет – держим врага взаперти, следим и потихоньку укрепляем Армию. Здесь – в Руане и новой крепости – останутся части каждой бригады, которые будут готовить новые подразделения.

Генерал Ли измерил шагами стол еще раз.

– Два момента смущают меня в этом плане. Первое: мы по-прежнему ничего не знаем о третьей силе. О бургундцах. Где их основные войска? В самой Бургундии или Бургундских Нидерландах? Или вообще вышли в поход в какой-нибудь иной регион? Пока Полукровка не принес мне достоверной информации.

Второе – это вопрос командования. Мне нужно руководить осадой Парижа, но я не могу сейчас покинуть эти места. Столько дел начато, но они еще требуют контроля… Эх, не думал я, что дела пойдут так быстро! Я-то хотел за два-три месяца сформировать крепкую базу в Нормандии, а потом уже начать бить англичан с предателями.

Еще один проход вдоль стола. Еще.

– Все-таки я останусь здесь. Тут меня некому заменить, а вот для битвы я вырастил уже многих, – улыбнулся Ли Чжонму. – Сводный корпус на Париж поведет бригадир О!

Гванук посмотрел на генерала, кивнул и невольно расправил плечи. Раньше он не очень любил, когда ему в подчинение ставили равных. Груз ответственности начинал давить, уже нельзя кидаться в лихие атаки… Но сейчас назначение почему-то наполнило грудь малознакомой теплотой.

Приятная гордость.

– Ты получишь 30 полевых пушек, все мортиры и почти весь запас ядер, картечи и пороха. С тобой отправляются все бригады и отдельные полки. Но в Руане и новой крепости останутся твой щитоносный полк, Дубовый полк, остатки первого полка Шао, копейная рота Самураев, рота егерей. Ну, и остальная артиллерия. Это: для обучения новобранцев и на случай появления бургундцев в тылу – все-таки Бургундскеи Нидерланды совсем под боком… Ты о них тоже не забывай, мой мальчик! Так что разведка – прежде всего! Кстати, половина людей Монгола тоже идет с тобой.

– Генерал Луи! – вклинилась в разговор Жанна д’Арк. – Я бы хотела обсудить своё участие в походе на Париж.

– Нет, – машинально бросил главнокомандующий, привыкший, что даже такое «нет» все воспринимают, как приказ. Но Дева к этим всем точно не относилась.

– Да, – спокойно сказала она, вставая во весь свой немалый рост. – Как я понимаю, ваш командир поведет к Парижу всего пять или шесть тысяч. У меня же под рукой уже почти тысяча воинов, среди которых есть весьма опытные рыцари. Вам не кажется, что дополнительная тысяча может заметно усилить это маленькое войско?

Наполеон глубоко вдохнул и какое-то время ничего не говорил. Потом медленно выдохнул и произнес с неискренней медоточивостью:

– Жанна, конечно, нам пригодится ваше славное войско. Обсудите это с вашим полковником Жаном… эээ…

– Можете называть меня Бастардом, – усмехнулся с места рыцарь, видя заминку генерала.

– Ваш полковник обговорит практические вопросы с бригадиром О и, конечно, сможет, присоединиться к походу со своим отрядом.

– Луи, вы не поняли! Или не желаете понять… С моим войском должна идти я. Я вела людей в бой с самого начала. Мое место всегда среди моих людей.

Дева говорила спокойно, глядя прямо в глаза сиятельному. А вот Ли Чжонму удавалось держать себя в руках всё хуже и хуже.

– Жанна, это слишком большой риск. Армия будет оторвана от базы и резервов. Рядом – огромный Париж. Неведомо где – полные сил бургундцы. Неужели вы не понимаете, как вы важны для нашей грядущей победы?

– Конечно, понимаю! – тут уже и она повысила тон. – Потому-то я и должна быть там! С воинами! Со знаменем в руках!

– Это крайне опасно! Я просто не могу так рисковать! Кто заменит вас?

Перепалка набирала обороты. Гванук почувствовал острую неловкость. Ему казалось, что все вокруг видят: Ли Чжонму чего-то не договаривает. А вот Жанна д’Арк – чиста и прозрачна, как родниковая вода.

– Мой генерал! – рот раскрылся быстрее, чем он подумал. – Отпусти ее. Посмотри: ты же видишь, что это для нее сама жизнь. Я понимаю, она всего лишь женщина. Но я слышал, что она была очень даже небесполезна в битвах.

Он сам не понял, зачем влез. Какое ему дело до этих споров?

Ли Чжонму посмотрел на своего помощника взглядом, полным отчаяния и даже обиды, но сказать ничего не успел.

– Генерал Луи, – рослый Жан-Бастард не встал со своего кресла, но одной фразой весь как будто навис над столом. – Не знал я, что на вашем совещании какие-то мальчишки имеют право на оскорбительные обращения в адрес боевых командиров.

«Мальчишка? – Гванук распустился в своей знаменитой кривой усмешке. – Ты меня старше всего на пару лет!».

– «Мальчишку» на заседании штаба называют бригадир О, – негромко отчеканил он. – Потому что я уже несколько лет командую тремя полками бригады Звезды. А вот о воинском звании Орлеанской Девы мне ничего не сообщали. Потому женщину я называю женщиной, и никак иначе.

Юноша почувствовал на себе взгляд Жанны. Она… смеялась? Нет, лицо серьезное, а вот глаза… Веселые глаза человека, знающего себе цену. Который не переживает из-за жалких попыток какого-то заезжего чосонца принизить его (ее) достоинство.

А вот Жан-Бастард был совсем невесел.

– Бригадир О… – выдавил он без малейшего уважения. – Я рекомендую вам немедленно извиниться перед Жанной.

И выразительно положил руку на длинную рукоять своего меча. Руки Гванука оставались на столе. На Тиндэе он слишком хорошо изучил этот язык жестов, чтобы попусту хвататься за оружие. Юноша смотрел прямо в глаза безродному кузену короля и криво улыбался.

«Ну, давай, дылда, – говорили угольки его глаз. – Вызови меня, как тут у вас принято. Думаешь, если на голову меня выше, то у тебя будет шанс на победу? Меня мелкого учил сражаться сам Угиль Звезда, который был на три головы выше… Уж у него я научился валить здоровяков».

На миг Гванук затосковал по тигромедведю, которого не было рядом уже слишком много лет… Но злость быстро вернула его в реальность.

– Ваше Сиятельство, – напряженную, словно натянутый лук, тишину накрыл негромкий женский голос. Жанна обращалась к незаконнорожденному тёзке. – Я прошу вас успокоиться. Как еще этот Пресвитерианец должен обращаться к ПРОСТОЙ КРЕСТЬЯНКЕ?

Это было очень странно сказано. Особенно, последние слова. Самое удивительное, что Бастард после этого еще сильнее нахмурился, но руку с оружия убрал.

«Ну-ну, – злое боевое веселье еще не отпустило Гванука. – Арита бы не позволил тебе вот так просто убрать пальцы с меча. И я не…».

Он почувствовал ладонь на плече. Хван Сан незаметно приблизился к коллеге-бригадиру и помог опомниться.

– Сиятельный Жан! – с глубоким церемониальным поклоном обратился к французскому полковнику Хван (Хван! Наверное, единственный настоящий аристократ за этим столом… не считая генерала). – Мы все выросли в слишком разных местах. И учились разному. Обычные слова для одних людей могут стать оскорбительными для других. Мы, например, бывали в землях, где рассуждения о вкусе говядины являются смертельным оскорблением. Прошу вас, примите это к сведению, и простите нас за нашу непохожесть. Но самое главное: обратите внимание не на форму, а на суть. Ведь бригадир О оказался первым за этим столом, кто ВСТУПИЛСЯ за Орлеанскую Деву.

Он еще раз поклонился, давая Бастарду необходимое для обдумывания время.

– А я же стану вторым, – теперь глава Дуболомов повернулся к Ли Чжонму. – Мой генерал, тебе следует отпустить Жанну. Она – героиня для местных, и люди идут под ее знамена. Но, я думаю, за пару недель все, кто хотел воевать за Францию из этой округи – уже пришли. Поток добровольцев снижается. А на новом месте появятся новые. Тем более, если там крупнейший город – то и людей придет больше.

– Прости, мой генерал, – подал голос Гото Арита. – Но я стану третьим. В Руане и вокруг него к нам… к Пресвитерианцам уже неплохо относятся. И мы все знаем, что это благодаря Орлеанской Деве. А вот под Парижем нас никто не знает. Я сам столкнулся с тем, что в нас видят чужаков и захватчиков. Поэтому я думаю, что Гвануку там очень понадобится Жанна д’Арк.

«Ну, это мы еще посмотрим: кто кому нужен!» – Гванук не удержался, но фыркнул. Поймав (проклятье!) еще один смешливый взгляд Девы.

– Да и черт с вами! – вспыхнул в этот момент генерал Ли. – Пусть едет.

Глава 9

Больше всего казалось, что Пьеру Кошону хочется перекрестить странный агрегат. Или даже окропить мудрёную конструкцию святой водой.

– Оно будет делать книги?

– Верно.

– И каким же образом?.. Ваша Светлость! – опомнился монашек-писарь.

– Вот эти рамки имитируют страницу. А вот в этих ящичках лежат литеры: специальные отлитые бронзовые буквы. А также точки, запятые и прочие знаки… даже пробелы. Специальный человек, следуя тексту, выкладывает буквы в рамку. Смотри, как получается: ряды ровные, интервалы все одинаковые – загляденье! А потом с такой рамки делают оттиск на бумаге – так и получается страница.

– А зачем это всё? – нахмурился писарь.

– Как зачем? Для скорости!

– А скорость зачем?

– Можно сделать много книг. Или посланий. Вдруг это что-то важное – но информацию узнают лишь немногие. А благодаря вот такому печатному станку – узнают все грамотные люди!

Пьер Кошон вежливо промолчал, и молчание его говорило, что достойного ответа он так и не услышал, но не станет спорить с сильным мира сего.

– Сдается мне, работа эта больно сложна. И хороший писарь сделает быстрее и лучше. С душой.

– А вот этого я ждал! – улыбнулся Наполеон. – Чтобы тебя окончательно убедить, мы устроим состязание. Ты же привел своего лучшего писаря?

Кошон кивнул.

– Вот. Заодно увидишь, как работает станок. Да, перекрести уже, чтобы никакой Сатана тебе там не мерещился!

Монашек покраснел, но сдержался. В отличие от второго писаря, который троекратно обмахнул жуткий агрегат с тяжелой станиной, массивным винтом и кучей других непонятных ему штук.

– Я дам моим литейщикам и твоему мастеру одинаковый текст. Как раз на страницу. Посмотрим, кто за сегодня сделает больше.

– «Пресвитер Иоанн спасет Францию» – не без запинок прочитал Пьер, застревая на непривычной орфографии и пунктуации языка Пресвитерианцев.

Этот текст Наполеон продумывал почти месяц, но набросал за один вечер, плотно сдобренный неприятным вином XV века. В тексте сначала описывались красота и изысканность «Царства Иоанна», списанные почти целиком с империи Мин. С добавлением обязательных христианских атрибутов. Затем – яркая сцена явления Иоанну ангелов, живописание бед французов под властью англичан, надругательство суда изменников над Орлеанской Девой. Наконец, «славный рыцарь генерал Луи» воздел меч – и все народы Востока устремились в Руан, чтобы восстановить попранную справедливость. Красочно и с преувеличениями показаны уже свершенные победы Армии Пресвитерианцев, чудесное спасение Жанны, трусливое бегство жалкого английского королька со свитой в Париж. Так что. Брошюра имела и новостную ценность.

Текст старательно изобиловал словами «Франция», «француз», «французский» – и только в положительном ключе. Всё французское Бог, конечно же, любит. И переживает за Францию. Прямых лозунгов «В единстве – сила!», «Сплотим нацию!» и тому подобного, конечно, не было, но эти идеи подразумевались. Король же фигурировал где-то на дальней периферии.

Текст вышел небольшой: Наполеон запланировал издать его в формате «карманной» 16-тистраничной тетради. Причем, половина листов – это будут гравюры (резчики уже почти завершили семь сюжетных картин на бронзовых пластинах). Зрелищная и несложная книжица, которую приятно смотреть, легко читать и нетрудно передавать по рукам. Тираж в пару тысяч экземпляров казался генералу вполне подъемным даже для одного станка и ограниченного набора литер. Зато на «Пресвитере Иоанне» начинающие печатники набьют руку; появится новое оборудование – и можно будет начать печать больших текстов. Хоть Библии!

– Готовы посоревноваться? – улыбнулся Наполеон. – Только помните: это не скоропись, а книга. Каллиграфия прежде всего!

– Я 14 лет переписываю книги, господин, – заявил монах-«конкурсант», совершенно позабыв о должном смирении. – У меня вы не найдете ни одной помарки, а каждая строчка будет идти идеально ровно.

– Пусть твоя работа тебя хвалит, чернец, – осадил Наполеон писаря, понимая, что вот этот точно примет книгопечатание в штыки. Но такие ему и не нужны.

Схватка началась. Монах уселся за конторку, положил образец – и, действительно, на диво скоро и гладко принялся выводить слово за словом. Наборщики сразу начали отставать. Их было двое – и были это те самые мастера Вана, что собрали станок по смутным описаниям «сиятельного». Вернее, те, кто еще и грамотой хорошо владел. Неспешно, они собирали строчку за строчкой, сверяясь с образцом. Несколько раз перекладывали (видимо, допускали ошибки). Монах уверенно завершал страницу, а литеры заполнили рамку только наполовину.

– У нас первая! – радостно помахал исписанным листом Кошон. Он, конечно, болел за своего. Хвастливый монах, расслабился и уже неспешно положил перед собой следующий.

Наполеон только усмехнулся.

– Смотри, Пьер! – поманил он главу писарской бригады к станку.

Набор как раз закончился. Старший наборщик взял валик, макнул его в непривычно густые чернила, выровнял слой краски парой круговых движений, а потом жестко провел валиком по литерам: рраз! два! три! Второй мастер накрыл текст листом бумаги и опустил сверху плоскую доску. Станину на катках пододвинули под пресс, повернули ручку. Буквально, четверть круга – и винт опустил пресс на станину (ручка соединялась с винтом зубчатой передачей, которая увеличивала вращательный момент). Рабочие для верности приложили усилие (чтобы сильнее прижало), а потом вернули всё в исходное состояние. Второй рабочий достал лист с оттиском….

Это был печатный текст! В нескольких местах краска, конечно, поползла. Надо еще поработать над составом чернил и чистотой нанесения. Но это первая страница книги!

Пока Наполеон изучал образец, рабочие о нем уже и думать забыли, взяли свежий лист – и повторили операцию. Потом еще… Когда у монаха была готова вторая страница, печатники сделали уже четыре оттиска. Когда он завершил третью – оттисков было уже больше двадцати. Парни только набирали скорость, тогда как писец работал всё медленнее. Хотя, последний старался изо всех сил.

– Думаю, достаточно, – объявил Наполеон, показывая на гирлянды бумажек, висевших на натянутой бечёвке. – Пьер, я хочу, чтобы ты занялся управлением нашей первой типографии. Отбери из своего секретарского цеха дюжину писарей пограмотнее. И без особых амбиций. Эти мастера обучат их работать со станком. Думаю, благодаря своим знаниям, они с набором литер справятся получше. Пока это самый трудоемкий этап работы… Ну, а с тобой буду заниматься я. Надо научить тебя макетированию книги. Это, дружище, самый ответственный этап… Но только давай завтра!

Завтра он время найдет. А сегодня у него заседание Совета Нормандии. Причем, очень важное. Разумеется, это был не тот Совет, который существовал при герцоге Бедфорде. Тот вообще на треть состоял из англичан, а остальные, хоть, и местные, были верными союзниками британцев. Но Нормандия привыкла к этому органу, так что Наполеон решил не менять название. Однако не состав и функции. За пару недель удалось набрать пяток местных церковных иерархов, несколько нормандских баронов, принявших смену власти – чтобы хоть кем-то наполнить Совет. Однако, если раньше в него входило полтора десятка представителей местной элиты, то теперь генерал увеличил состав почти до сорока! Просто добавив в него влиятельных горожан. Для XV века это нонсенс, но сейчас Нормандия не готова к роптанию. Третье сословие скромно присело подле нобилей, однако уже через пару дней бурно включилась в работу Совета.

Пока новый орган занимался базовыми юридическими вопросами (кому и по каким законам служить), Наполеон пытался разобраться в административном устройстве герцогства. Нормандия делилась на бальяжи – судебные округа, подчиненные разным бальи; на виконтства – что-то вроде административно-полицейских округов. Они нередко могли не совпадать в границах и даже расходились по общему числу. Но это не всё! Внутри герцогства находилось несколько графств и куча мелких баронств, которые существовали на особых правах. Причем, какие-то феодалы были вассалами герцога, какие-то – напрямую короля… А поскольку, существовала еще и путаница с королями, это давало нобилям широкий простор для «выбора». Всё это только усугубляло ситуацию. Не стоит забывать, что за 12 лет владычества Англии сюда активно проникло еще и островное законодательство…

Дичь выходила знатная. Наполеон невольно с восхищением вспомнил реформу департаментов, которую ввело революционное правительство в его родном времени. Как это было бы удобно сейчас! Разделить Нормандию на 15–20 департаментов. В каждом сидит свой виконт, подчиненный Совету; бальи, работающий на суд Шахматной Доски; какой-нибудь фискал, представляющий Счётную палату. И всё это замыкается на условном «герцоге».

Но нет. Это просто невозможно сделать. Поднимется такой вой, что Армии придется воевать уже с Нормандией.

А воевать не хотелось. Все-таки за эти несколько недель (после разгрома в Шербуре) многие бальи, виконты уже либо написали письма с выражением полного принятия власти французского короля, либо даже сами явились. Все, как один уверяли, что были самыми активными участниками несостоявшегося в 1429 году восстания против англичан. Наполеон «верил» всем, благодаря чему практически вся Правобережная Нормандия (кроме графства Э), Эврё, Лизьё, Кан с Левобережья – были уже под контролем новой власти. И всё-таки Мэй-Полукровка тщательно собирал сведения о каждом чиновнике.

Управление провинцией налаживалось неспешно. Гораздо активнее строилась крепость к западу от Руана, куда вливались все силы и средства. Внезапно здесь новообращенные Пресвитерианцы-христиане вознамерились строить церковь. Дело в том, что их «крестителя» – декана Жиля Дешана – из аббатства Сент-Уэн… «попросили». Вакансий не было, а делиться доходами никто не хотел. Вот для него неистовый Токеток со своей братией начал возводить новый храм – за пределами стен, между Сеной и будущей крпостью. Наполеон видел задел – кажется, это будет самый экзотический христианский храм на Земле.

Мастерские тоже работали. Производился порох, бумага, началось шитье обмундирования. Золотой Флот так славно грабил англичан в Ла-Манше, что запасов шерсти у Армии теперь было в избытке. Мастера Монтвилье и других деревень делали толстое шинельное сукно, а в крепости уже почти достроили большую швейную мастерскую. Работники туда тоже нашлись: нищие подмастерья с радостью бросали своих хозяев и уходили из Руана.

Из Парижа тоже шли спокойные и почти приятные новости.

'Мой генерал, – тщательно и явно неспешно выводя буквы, писал ему Гванук. – Под Парижем мы страдаем от скуки и безделья. Я разрушил несколько участков стены, но, помня твой приказ, в город не вхожу. С удивлением обнаружил обилие бомбард и кулеврин на их башнях. Эти убогие пукалки, конечно, не спасут парижан, но шкуру попортить могут.

Увы, англичане и бургундцы не выходят наружу, чтобы нас покарать; так что эта часть плана полностью провалена. Я до сих пор имею слабые представления об их силах; предполагается, что с парижским ополчением там гораздо более десяти тысяч вооружённых людей.

Блокада у нас выходит отвратительная. По-настоящему мы контролируем только пять ворот на севере и северо-западе: от Сент-Оноре до дю Тампля. Восток изредка патрулируем, а всё, что за рекой – даже не пытаемся. Армия бездействует и потихоньку разлагается. Я – тоже. Дева злится и ругает меня.

Да! Вот кто здесь полон жизни, так это Жанна д’Арк. Я поражен тому, сколько в этом теле собрано силы и энергии. А еще больше – тому, как эти французы легко подчиняются женщине. Даже с радостью. Хотя, не все! Парижане отчего-то не любят Деву и ее войско и не спешат перебегать на нашу сторону. Неоднократно я слышал, как со стен ее обзывают ведьмой. Жанна только улыбается в ответ. Хотя, в ней чувствуется некая боль.

Сдается мне, мой генерал, парижане как-то не особо спешат почувствовать себя французами…

Тем не менее, за минувшие дни Жанна увеличила свои силы почти вдвое – у нее уже полторы тысячи воинов. Больше трети – всадники. Арита проводит с ними всё свое время, изучая местную конную войну.

А мне учиться не у кого'.