Текст книги "Эвис: Повелитель Ненастья (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

Глава 3

Шестой день второй десятины второго месяца зимы.

…В поместье к Доверам мы прибыли с небольшим опозданием – через половину кольца после выезда из дому кобылка Тины потеряла подкову, и нам пришлось возвращаться домой, чтобы взять другую лошадь. Поэтому к парадной лестнице подъехали совершенно свободно, спешились, кинули поводья в руки подбежавших конюхов, и неторопливо двинулись вверх по лестнице. А на верхней площадке остановились, чтобы рассмотреть скульптуры, обнаружившиеся в нишах по обе стороны от высоченных резных дверей.

Левая изображала воина, только-только вышедшего из боя – израненного, с выщербленным мечом, в посеченной кольчуге и с вздувшимися от перенапряжения мышцами, но до безумия гордого одержанной победой. При этом оторопь вызывало не потрясающее мастерство проработки мельчайших деталей, а буйство эмоций этого мужчины, чувствующееся чуть ли не кожей – он казался куда более живым, чем любой из нас. Может, потому что только что разминулся со Смертью?

Правая скульптура выглядела намного проще. Но лишь на первый взгляд. Тот же самый воин, только с целым оружием и новенькой кольчуге, стоял, чуть подавшись вперед и опустив меч вдоль правой ноги. И сосредоточенно смотрел перед собой. Только вот действительно понимающего человека обманчиво-расслабленная поза бойца заставляла тянуться к клинку: каменный мечник уже перешагнул тот неуловимый миг между спокойствием и броском в атаку, поэтому вот-вот должен был выстрелить собою вперед и вбить каменное лезвие в цель, видимую ему одному!

– Работа мэтра Имира, арр! – возникнув рядом со мной, гордо сообщил пожилой седовласый мужчина в камзоле цветов ар Доверов. – Два из семи шедевров Ваятеля, имеющихся у моего сюзерена!

Я мысленно присвистнул: творения скульптора, жившего чуть ли не до Обретения Воли, стоили бешеных денег! Впрочем, через пару ударов сердца я вспомнил, что сюзерен моего собеседника является королевским казначеем, соответственно, проблем с деньгами у него не было, нет и не предвидится. И все так же мысленно улыбнулся. А Доверу высказал свое мнение о каменных воинах:

– Они великолепны!

– А можно вопрос, арр? – поклонившись еще раз, спросил вассал Лаэрина.

Я утвердительно кивнул, так как почувствовал в нем воистину детское любопытство и такое же нетерпение.

– Почему вы остановились именно здесь⁈

– Если он ударит… – я показал взглядом на правую скульптуру – … то его клинок дотянется вот до этого места…

– Но ведь за первым ударом обязательно последует второй, верно? – прекрасно поняв мои объяснения, воскликнул Довер.

Я отрицательно помотал головой:

– Не последует: я его убью.

– Можете показать, где именно? – не на шутку разволновался мужчина.

Я пожал плечами, сделал четыре шага вперед и развернулся лицом к своим спутницам.

Мой собеседник опешил, нервно подергал себя за аккуратную бородку и задумчиво прищурился:

– Вы хотите сказать, что остановитесь именно в этом месте, правильно? А каменный воин умрет еще до этого?

– Ага.

– Хотел бы я на это посмотреть… – мечтательно выдохнул он, потом вдруг покраснел и сложился чуть ли не пополам: – Простите, арр, забылся! Просто вот уже двадцать девять лет я встречаю гостей своего сюзерена, наблюдаю за реакцией на эту скульптуру, и мог бы столько об этом порассказать…

– Я никуда не тороплюсь! – успокоил его я. А когда почувствовал нетерпение сразу в пяти сознаниях, добавил: – Да и мне очень любопытно послушать ваши выводы.

Довер обрадовался, спустился ступеньки на три вниз и повернулся ко мне:

– Те, кто строят из себя рубак, но таковыми не являются, останавливаются здесь…

…Объяснения моего собеседника я слушал с все возрастающим интересом, так как с легкостью представлял все, что он описывает, и узнавал в некоторых «отвлеченных образах» знакомых бойцов. Например, в собирательном образе любителей разрывать дистанцию шагом влево видел Дитмара ар Шелла. Был уверен, что среди тех, кто реагировал на внезапную атаку длинным уходом назад, наверняка присутствовали начинающие ученики Наставника. И без всякой подсказки со стороны ар Довера мог показать место, где после атаки каменного воина оказался бы сам Мастер Элмар.

Хотя почему «мог»? Представил, подошел и показал! Из-за чего удостоился уважительного поклона собеседника:

– А ведь вы не ошиблись!

Потом я представил себе бой с участием папы. Встал на ничем не примечательную каменную плитку, закрыл глаза и несколько мгновений ушел в прошлое. А когда заставил себя вернуться обратно, то наткнулся на сочувствующий взгляд собеседника:

– Гаттор Молния был великим мечником! Я видел своими глазами четыре его поединка, и горжусь тем, что несколько раз с ним говорил…

После этих слов представлять другие бои как-то расхотелось. И Довер, как-то почувствовав это, «забыл» про то, что не закончил рассказ, и учтиво пригласил нас в дом.

Уже через четверть кольца, отдав верхнюю одежду слугам, мы прошли по анфиладе, заставленной скульптурами, оказались на пороге огромного зала и чуть не оглохли от зычного баса глашатая, сообщившего о нашем прибытии.

– Очень рада тебя видеть, юный Эвис! – выскользнув из толпы благородных, радостно заявила Дора и присела в реверансе.

На самом деле радости в ней было очень немного. Зато стыда…

– Вы, как всегда, восхитительны! – склонив голову в знак приветствия, улыбнулся я, но заметно холоднее, чем обычно. Правда, при этом наметил еще и движение ладонями в стороны – «Извините, слегка опоздал».

Продемонстрированная мною обида заставила женщину вспыхнуть. Тем не менее, извинение за опоздание она поняла и приняла. Правда, сразу после этого была вынуждена отойти в сторону, так как услышала голос главы рода Довер:

– Арр Нейл? Рад приветствовать вас и ваших очаровательных спутниц в своем доме и льщу себя надеждой, что буду иметь честь видеть вас у себя в гостях как можно чаще!

Если бы не два Дара, висящих на мне, и не постоянно усиливающаяся собственная способность слышать эмоции собеседника, то ослепительная улыбка и теплый взгляд королевского казначея, вне всякого сомнения, заставили бы поверить в его искренность. Увы, я чувствовал в его душе нетерпение, неприятное и какое-то болезненное любопытство и, почему-то, злорадство. Поэтому ответил на приветствие предельно расплывчатой фразой, в которой не было даже намека на возможность будущего визита.

Хозяин дома этого не заметил, так как представлял мне своего наследника, старшую жену и первую меньшицу. Закончив, провел по залу, знакомя с теми, с кем считал нужным, и ушел встречать следующего гостя, «совершенно случайно» оставив меня и моих дам неподалеку от группы негромко беседующих мужчин.

Троих из семи я узнал с первого взгляда. Фарреса ар Сулон одарил насмешливой улыбкой, чем основательно взбесил. С Диором ар Тиером поздоровался жестом. Прижав кулак к груди. Его отца, стоявшего ко мне в профиль, и напоминавшего чуть повзрослевшего сына, оценил. И в этот момент был снова подхвачен ураганом в лице Доргетты ар Маггор:

– Эвис, я должна тебя кое с кем познакомить! Идем за мной!!!

Пошел. Нехотя. В сопровождении своих женщин, так же, как и я, чувствующих вспышки нетерпения, появляющиеся в эмоциях тех, кто нас замечал, слышавших шепотки за нашими спинами и поэтому пребывающих в состоянии постоянной готовности к бою. Само собой, окружающие испытывали не только нетерпение или предвкушение: в большей части мужчин при виде моих женщин просыпалась похоть, а в их спутницах – зависть, презрение или даже ненависть. Во взглядах, направленных на меня, читалось все, что угодно, от пренебрежения до сочувствия. А чувства, хоть чем-то радующие душу, попадались так редко, что даже удивляли своим существованием.

Магнус ар Койрен тоже оказался из этого самого «большинства»: учтиво поздоровавшись и оглядев меня с ног до головы, он изобразил интерес к сыну своего постоянного соперника, но при этом самой сильной эмоцией, которую он испытывал, было раздражение. Правда, направленное не на меня, а на Дору. Поэтому, когда после церемонии знакомства и представления наших женщин он услышал, что я собираюсь пройтись по залу и пообщаться со знакомыми, здорово удивился:

– А я надеялся, что мы обсудим наше общее увлечение!

– Чуть менее кольца тому назад я имел честь выслушать очень интересный рассказ о реакции гостей этого дома на одно из творений Ваятеля! – криво усмехнулся я. – Когда представлял себе рисунки боя знакомых мечников, нашел плитку, на которой мог закончить поединок мой отец. И слегка расстроился.

– Гаттор Молния был очень сложным противником! – коснувшись десницей рукояти меча, с явным уважением в голосе сказал ар Койрен. – Цепким, вязким и очень быстрым! Я дрался с ним раз пятьдесят. Слава Пресветлой, просто так, ради интереса. И до самого конца каждого боя не мог предсказать, в чью пользу он закончится.

Потом подумал и признался:

– А его «Жалящего Аспида» не могу нормально освоить до сих пор…

– Я тоже с ним прилично помучился! – сдуру ляпнул я. И наткнулся на острый, как клинок, взгляд арра Магнуса:

– И что, забросили?

Я отрицательно помотал головой:

– Нет. Просто понял, как его надо проходить.

Мужчина сглотнул и вытаращил глаза:

– Простите?

– Отец очень подробно объяснял, как именно надо чувствовать каждое движение. Но чтобы ощутить эти объяснения телом, потребовалось себя ломать три года.

– Покажете? Хоть что-нибудь⁈ – с легким сомнением в голосе и почти смеясь в душе, спросил он. И выставил перед собой правое предплечье в стандартном приглашении к началу боя с предельно короткой дистанции. А через миг онемел, почувствовав, как мои пальцы ткнули его в ямку под левым ухом.

– «Аспид бьет хвостом»! – сообщил я и поклонился: – А теперь, если вы не возражаете, я бы все-таки прошелся по залу…

Мужчина не отреагировал, ибо продолжал прислушиваться к своим ощущениям и анализировать мое движение! А его ступор вызвал вспышку самых разнообразных эмоций в душах моих женщин. Майра и Алька умирали от гордости, словно изменяли меня именно они. Тина сочувствовала. Койрену. По-доброму. А мне словно улыбалась. Найта звенела, как натянутая тетива – видимо, опасалась возможного ответа, и была готова меня защищать. Ну, а Вэйлька, благодаря которой я и стал так двигаться, просто веселилась.

– Это было куда быстрее, чем я ожидал! – справившись со своими эмоциями, признал первый меч Маллора, а затем очень тяжелым взглядом уставился за мою спину.

– О чем беседа, если не секрет? – поинтересовался ар Фаррес, даже не успев приблизиться. И, как в первое наше «знакомство», нарвался на ответ Майры:

– О-о-о, щенок, дотявкавшийся в замке Маггор, наконец, оправился от трепки и решил показать зубки в городском доме Доверов⁈

– Эвис, ваши жен– … – начал, было, ар Сулон, но не договорил, так как почувствовал, как нож Вэйльки проткнул кожу на его горле:

– Вы не относитесь к числу друзей нашего мужа, поэтому извольте обращаться к нему так, как подобает обращаться к главе Старшего рода, арр!

– Реакция, как у забора! – подала голос Найта, презрительно оглядев побагровевшего от бешенства мужчину с ног до головы. – На месте вашего отца я бы выпускала вас из дому только в обществе нянек. И со слюнявчиком поверх одежды, дабы окружающие заранее понимали, чего от вас можно ожидать.

– Арр Эвис, ваши жены позволяют себе слишком многое! – возмутился Фаррес. При этом старался не двигаться, так как чувствовал, как капельки его крови одна за другой скатываются по шее.

– Ну, так вызовите их на поединок! – равнодушно пожал плечами я. – Например, ту, которая сочла своим долгом поучить вас этикету.

– Да не, какой, в Бездну, поединок⁈ – презрительно фыркнула Майра. – В прошлый раз эта баба в штанах[1] решилась взяться за меч только тогда, когда попросила у папы пять лучших воинов! А в этот наверняка захочет переложить непосильное бремя бряцания острым железом на своих спутников.

Судя по тому, что после этой фразы расхохотался чуть ли не весь зал, к этой перебранке прислушивалась большая часть гостей арра Лаэрина. Я был, собственно, не против. Правда, многоголосый гогот и выкрики вроде «а-ха-ха, баба в штанах!» помешали разобрать ответ возмущенного донельзя ар Сулона. Но я понадеялся, что услышу хоть что-то внятное после того, как публика, наконец, уймется. И посвятил появившееся время изучению возможного противника.

Торвар ар Тиер чувствовал себя очень и очень неуютно. Скорее всего, потому, что оказался причислен к спутникам человека, которого высмеивали женщины. Поэтому оглядывался по сторонам и искал в глазах окружающих хоть какие-то признаки неуважения к себе.

Тем временем оскорбленный до глубины души «щенок» решил доказать, что он не баба в штанах. Правда, как-то уж очень странно – поднял руку над головой и, дождавшись тишины, обратился ко мне:

– Прошлый раз вы что-то говорили о…

– Простите, что перебиваю… – изобразив самый неуважительный поклон из всех, какие мог себе представить, холодно процедил я. – Но вас только что оскорбили сразу три мои супруги. Если вы готовы вызвать их на поединок, то не теряйте времени впустую. Если нет, то идите к другим бабам обсуждать тряпки. И отучитесь, наконец, разевать рот в присутствии мужчин!

Я думал, что Фарреса хватит удар. Ан нет, он выжил. Мало того, опять попробовал тявкнуть, и опять на меня. Тут не выдержал ар Тиер-старший:

– Да выбери уже, наконец – драться или к бабам!

Зрители снова захохотали. И Фаррес решился:

– Поединок!

Вэйлька тут же убрала клинок в ножны, вернулась к остальным дамам, втиснулась между Майрой и Найтой и скромно потупила глазки.

– Выбирайте, с которой! – великодушно разрешил я. Потом сделал вид, что думаю, и добавил: – Если страшно с этими, могу отправить переодеваться младшенькую. Она, конечно, пока совсем слабенькая, но свами справится без проблем.

Такого унижения ар Сулон вынести не смог, поэтому рявкнул:

– Со всеми тремя!

Тина сделала круглые глаза и уточнила. Видимо, на всякий случай:

– Что, сразу⁈

А когда мужчина утвердительно кивнул, расхохоталась. Да так заразительно, что ее поддержали все, включая женщин. Веселилась долго. А когда закончила и вытерла мокрые от слез глаза, посмотрела на Фарреса, как на юродивого:

– Мальчик, иди-ка ты лучше к бабам! А то мамка расстроится…

Ар Сулон с хрустом сжал кулаки и шагнул вперед. К Тине. Но наткнулся на шесть очень недобрых взглядов и сделал вид, что собрался выбирать одну из кобылиц. Оценил рост и ширину плеч Майры и заколебался. Перевел взгляд на «близняшек» и обжегся о ледяной взгляд Найты. Поэтому показал пальцем на «самую слабенькую» – Вэйльку:

– Я буду драться с нею!

Девушка засияла:

– Надеюсь, бой насмерть?

Видимо, с предвкушением во взгляде она сильно перестаралась, так как ее противник отрицательно помотал головой:

– Нет, до первой крови…

– А, ну да, мамка же расстроится! – шлепнула себя по лбу Дарующая, а Торвар ар Тиер в сердцах сплюнул себе под ноги и, развернувшись на месте, рванул к выходу из зала…

…Бой начался с разведки. Ар Сулон раз за разом изображал атаки на половину возможной длины выпада и кружил вокруг неподвижно стоящей девушки, не решаясь атаковать. А Вэйлька высмеивала каждую его судорогу. Да так язвительно и едко, что вызывала все новые и новые взрывы хохота. Когда до мужчины, наконец, дошло, что каждое мгновение промедления роняет его в глазах окружающих все ниже и ниже, он взревел, как только что оскопленный бык, рванулся вперед и провалился в атаке. А моя первая меньшица, проскользнув впритирку к его клинку, ускорила мужчину пинком в зад. Весьма увесистым и исполненным от всей души. А когда он встал с пола, поморщилась:

– Все, надоело!

Не успело отзвучать последнее слово, как она забросила в ножны меч, достала из набедренных ножен кинжал и скользнула навстречу противнику. Показала движение влево, качнулась вправо и, шлепком ладони по боковой поверхности меча чуть сдвинув лезвие в сторону, влипла арру Фарресу в душу[2]. После чего рукоятью ножа выбила мужчине передние зубы, проскользнула под его рукой и, оказавшись за спиной, вжала острие лезвия в горло:

– Если до меня еще раз дойдут слухи о том, что тебе чем-то не нравится мой муж, то, клянусь Торром, я отрежу твой поганый язык и выколю оба глаза! Ты меня понял⁈

Ар Сулон осторожно наклонил голову в жесте согласия.

– Вот и замечательно… – удовлетворенно кивнула она и, забыв про его существование, шагнула в мою сторону, на ходу возвращая клинок в ножны. Однако слушать униженного и оскорбленного не перестала. Поэтому, когда он вскинул меч и в коротком выпаде попытался воткнуть его ей в спину, ушла от удара очень красивым «Аспидом, свивающимся в кольцо». Затем «Второй улыбкой» из «Кровавой Дорожки» перерезала мужчине горло и завершила движение, оказавшись за спиной начинающего валиться вперед тела.

Зал ахнул! А Магнус ар Койрен, приблизившись ко мне, негромко, но очень уважительно пробормотал:

– Первый раз в жизни позавидовал женщинам…

Потом подумал и счел нужным продолжить свою мысль:

– Если мы с вами сойдемся характерами и подружимся, то мне вы покажете что-то. В смысле, очень и очень немногое! А им уже объясняете все!

Я понимающе усмехнулся и развел руками:

– Супруги…

…После того, как слуги унесли тело и замыли кровь, веселье пошло своим чередом. Заиграла музыка, и в центре зала закружился хозяин дома с одной из своих меньшиц. Через мгновение примеру арра Лаэрина последовал кто-то из его друзей, а четвертью кольца спустя танцевало уже пар десять. О только что закончившемся поединке, естественно, не забыли, но обсуждали его вполголоса. И частенько бросали одобрительные, раздраженные или ненавидящие взгляды в сторону моих спутниц.

Некоторые подходили, чтобы выказать свой восторг, обменяться парой ничего не значащих фраз или просто поздороваться. Говорили, конечно же, со мной. А на моих женщин поглядывали как бы невзначай. Хотя большинство «смело подумывало» пригласить их на танец, а некоторые представляли куда более волнующие картины.

В общем, читать эмоции большинства было откровенно неприятно. Ведь мысли со словами не расходились всего у несколько человек. Ар Койрен, удивленный чистотой и скоростью исполнения Вэйлькой одной из не самых простых связок «Жалящего Аспида», жаждал урвать хоть кусочек вожделенного знания, поэтому всеми силами старался сократить дистанцию. При этом не лебезил, не льстил и не заискивал, а прощупывал меня, как во время поединка, и радовался, когда находил темы, интересные обоим. Диор ар Тиер, в отличие от отца не покинувший бал, и за половину лета, всю осень и большую часть зимы успевший основательно заматереть, сожалел о том, что провел со мной всего одно занятие. Кроме того, посмеивался над своими же представлениями о том, что допустимо в бою, времен своих первых появлений у Наставника, очень завуалировано извинялся за невольное участие его отца в том, то предшествовало поединку, и любовался всеми моими женщинами, причем совсем без грязи в мыслях и желаниях. Ну, а тот самый седой вассал королевского казначея, с которым я беседовал о скульптурах мэтра Имира, кажется, был в состоянии думать только об искусстве мечевого боя. Поэтому, общаясь со мной, то возмущался низостью человека, способного ударить в спину после окончания поединка, то выяснял название того или иного движения, то поглядывал на Вэйльку с нескрываемым восхищением.

Когда поток мужчин, желающих пообщаться, иссяк, до меня, наконец, дорвалась Дора: вцепилась в руку, как клещ, и с милой улыбкой, но грозным шепотом потребовала, чтобы я пригласил даму потанцевать. А когда я огляделся по сторонам, чтобы выяснить, какую именно, чуть не лопнула от возмущения. Потом заставила себя остыть и, смиренно склонив голову, попросила, чтобы я «доставил немного радости пожилой женщине».

Вину она испытывала на самом деле, да и хотела только хорошего, поэтому я, подумав, согласился. И два танца подряд вслушивался в хитросплетение иносказаний, намеков и игру словами, чтобы докопаться до того, что эта женщина пыталась до меня донести. Потом устал заниматься ерундой и не постеснялся это показать.

Ар Маггор чуть было не сбилась с шага, но все-таки завершила фигуру, виновато посмотрела на меня и предложила уединиться в каком-нибудь алькове. А когда я отказался, еле слышно выдохнула:

– Я за тебя испугалась! По-настоящему! И старалась сделать все, что могу!

– Это единственная причина, из-за которой я не отлучил вас от своего дома… – холодно ответил я.

У женщины чуть не подкосились ноги, а в ее душе все словно оборвалось. Но многолетняя привычка держать удар сделала свое дело, и она, удерживая на лице милую улыбку, вовремя поменяла фигуру. А уже в следующем такте мертвым голосом произнесла:

– Я прошу прощения. И обещаю, что больше никогда не выставлю тебя в дурном свете и не буду говорить от твоего имени!

Она говорила то, что думает. И страшно боялась, что я не приму ее извинений. Поэтому я не стал ее мучить, сказал, что прощаю в первый и последний раз, дождался окончания танца и вернулся к своим женщинам.

А вокруг них, как оказалось, уже успел образоваться очередной Уголок Вечной Стужи, ибо даже арр Койрен с Диором держались на приличном расстоянии. При моем приближении лютый мороз в пяти парах потрясающе красивых глаз мгновенно сменился теплом. И я плеснул в души своих красавиц ощущением любви, усиленным сразу двумя Дарами.

Мне ответили тем же, только приправленным безумной радостью. А мелкая, не удержавшись, скользнула навстречу, дотронулась ладошкой до предплечья и скромненько опустила ресницы. Правда, при этом представила что-то такое, отчего ее чувства полыхнули туманящим разум желанием, а у Найты покраснели уши.

– Арр Нейл, ваши жены подобны высоченной скале, волею богов возникшей посреди штормового моря! – внезапно выдал арр Магнус прямо с того места, на котором стоял. – Как бы ни ярилась и не бушевала стихия, какие бы могучие валы не бились о ее грани, она равнодушно смотрит в грозовое небо и ждет, пока ее согреют лучи Ати[3], разогнавшего непогоду!

– Образно! – усмехнулся я. – И, пожалуй, похоже! Стихи писать не пробовали?

– Пробовал. Где-то лет до пятнадцати… – честно ответил мужчина. – Но потом решил, что всех вершин одновременно не достигнешь, поэтому сосредоточился на Пути Меча.

– Как показало время, с выбором вы не ошиблись! – улыбнулся я. Потом задумчиво потер переносицу и оценивающе оглядел мужчину с головы до ног: – Не знаю, как вам, а мне становится скучновато. Может, найдем какой-нибудь уединенный уголок и немного позвеним мечами?

[1] Баба в штанах – намек на то, что мужчина не умеет держать в руке меч. То есть, завуалированное обвинение в трусости. Одно из самых тяжких оскорблений в Торрене.

[2] Влипнуть или войти в душу – войти в ближний бой.

[3] Ати – бог солнца.