Текст книги "Эвис: Повелитель Ненастья (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)

Эвис: Повелитель Ненастья

Глава 1
Нейл ар Эвис

Первая книга тут – /work/123079

Второй день второй десятины второго месяца зимы[1].

…Ближе к началу восьмой стражи[2], когда выпитое вино успело вскружить головы даже самым неуверенным в себе гостям, а королева Маниша и большая часть меньшиц[3] короля Зейна уже удалились в свои покои, арессе[4] Диллии, новой фаворитке Шандора[5], захотелось веселья. Один взгляд огромных, не по-маллорски голубых глаз юной красавицы – и верховный сюзерен признал свое полное и безоговорочное поражение. Поэтому требовательно взмахнул рукой, дождался подтверждающего кивка мэтра Шинко, решительно встал с трона и предложил девушке руку.

Благодарный взмах густых черных ресниц, робкая улыбка на полных, сочных и слегка подкрашенных губах – и самодержец, отринув всякие сомнения, решительно повлек спутницу в самую середину Большого Зала Приемов. Мы с Недвиром Топором тоже не остались на месте. Старший телохранитель сорвался с места и, пригласив на танец первую попавшуюся на глаза даму, рванул следом за королем, а я направился в сторону Уголка Вечной Стужи за одной из своих женщин. И уже на первом шаге в ту сторону дал Вэйльке почувствовать веселое нетерпение.

Дарующая ответила ощущением грусти, граничащей с отчаянием, а когда увидела меня среди толпы благородных – и взглядом, полным тоски. Впрочем, весь этот балаган длился от силы десяток ударов сердца: стоило мне подойти поближе, как навстречу величественно двинулась Майра. Правда, после направляющего толчка Дарующей. А Дар последней обжег нас обоих воистину сумасшедшим жаром, в котором чувствовались любовь, нежность и о-о-очень многозначительное обещание. Я улыбнулся – мол, буду только рад, – приобнял старшую жену за талию и закружил ее в плавной, но стремительной саранелле[6].

Три с лишним месяца ежедневных тренировок и изменений, а также постоянные занятия с Тиной не только добавили всем моим женщинам гибкости, чувства ритма и координации движений, но и напрочь лишили их даже тени неуверенности в себе. Поэтому, танцуя с любой, я мог делать что угодно: отдыхать душой и телом, наслаждаться шутливым соперничеством с ослепительно красивой женщиной или выполнять обязанности телохранителя. В смысле, кружить рядом с Шандором, глядя по сторона и не задумываясь о том, что партнершу надо развлекать учтивой беседой и комплиментами. Само собой, в этот раз, добравшись до центра зала и оказавшись рядом с королем и его возлюбленной, я занялся делом. То есть, огляделся вокруг, впечатывая в память лица благородных, танцующих неподалеку от самодержца, оценил возможную опасность, которая могла бы исходить как от каждого кавалера, так и от их дам, а затем условными жестами показал Топору тех, кого беру на себя. Старший телохранитель тут же дал понять, что согласен с моим выбором, и сосредоточился на остальных. В этот момент Дар Вэйльки обжег меня короткой, но сильной вспышкой, и подсветил благородного, только что появившегося на пороге зала.

На первый взгляд, эмоции, обуревавшие этого человека, мало чем отличались от тех, которые испытывали некоторые другие гости Шандора – он сходил с ума от страсти, всей душой жаждал внимания объекта своего обожания и бесился от ревности. Но, прислушавшись повнимательнее, я понял, почему Вэйлька выделила из толпы именно его: эти чувства были щедро приправлены напряжением и решимостью, причем последние с каждым мгновением становились все ярче и ярче!

Майра слышала то же самое, что и я. Поэтому мы, не сговариваясь, слегка замедлились, и через несколько тактов музыки оказались на самом краю моей зоны ответственности. На вопросительный взгляд Недвира, заметившего мой маневр, я ответил жестами «так надо» и «внимание». А потом сделал вид, что увлекся танцем.

Увидеть человека, заставившего Дарующую встревожиться, удалось где-то через четверть кольца, когда музыканты доиграли первую мелодию и, повинуясь жесту мэтра Шинко, сразу же принялись за вторую – медленный и чувственный оэльс. Готовящимся к некоему действию оказался молодой и, на первый взгляд, ничем не примечательный мужчина в цветах ар[7] Тиммеров, которого я видел первый раз в жизни.

Крупный мясистый нос с горбинкой, густые брови и сильно вьющиеся волосы присутствовали, узковатые плечи и по-бабьи широкая задница – тоже, поэтому сомневаться в принадлежности мужчины именно к этому Старшему роду я даже не подумал. Зато оценил стать, легкость и точность движений злоумышленника, после чего недоуменно посмотрел на Майру.

Увы, сказать, чем воин уровня средненького осла[8] может быть опасен королю, с момента выхода из своих покоев находящемуся под охраной трех кругов[9] телохранителей, она не смогла, поэтому ответила растерянным взглядом и легким пожатием плеч. Тем не менее, как бы невзначай провела правой ладонью по ткани платья в районе правого бедра, проверяя, не сдвинулся ли в сторону потайной разрез. А я перевел взгляд на даму ар Тиммера и попробовал прислушаться к ней.

Несмотря на то, что нас разделяло приличное расстояние – шагов эдак с десять – почувствовать эмоции совсем молоденькой девчушки в цветах ар Вессов оказалось совсем несложно. Равно, как и понять, что этот ребенок опасен разве что для кавалера, ибо страшно не уверен в себе, стесняется чуть ли не любого движения, которое вынужден делать во время танца, и до безумия боится потерять лицо перед всем двором.

Тем временем ар Тиммер продолжал вести «ребенка» в нашу сторону. Вернее, двигаться по все сужающейся спирали, чтобы с каждым тактом, сыгранным музыкантами, хоть на пядь, но приблизиться к Зейну Шандору. При этом в сторону короля он не смотрел как-то уж слишком старательно. То есть, не переводил взгляд на верховного сюзерена даже тогда, когда поворачивался к нему лицом, что на фоне поведения всех остальных благородных, пытающихся привлечь внимание короля к себе или своей спутнице любым доступным способом, выглядело несколько непривычно.

В общем, последние два витка «спирали» мы с Майрой двигались в том же темпе, что и эта парочка. Правда, с небольшим «отставанием», дабы не насторожить к чему-то готовящегося мужчину. Поэтому в момент, когда он, наконец, решился на действие, оказались в двух шагах от прямой, по которой недовольный вассал мог броситься к верховному сюзерену.

Первый шаг Тиммера за пределы фигуры танца я почувствовал еще до того, как мужчина начал клониться в направлении Зейна. Поэтому подкрутил Майру так, чтобы она, заканчивая движение, оказалась рядом с юной ар Весс, все еще сражавшейся со своей стеснительностью. В момент, когда атакующий мужчина выскользнул из рук своей дамы и потянулся к рукояти родового меча, я уже разгонялся, прикрытый корпусом своей старшей жены. А когда клинок незадачливого осла, причем как в прямом, так и в переносном смысле этого слова, проделал две трети пути к свободе, шлепком левой ладони по локтю мечевой руки отправил его обратно. И, продолжая движение вперед, двумя короткими уколами ножа, выхваченного их потайных ножен на запястье, лишил ар Тиммера даже призрачной возможности что-либо сделать верхними конечностями. Поэтому слово «Умри!», который мужчина выкрикнул в момент, когда потерял контроль над родовым мечом, заставило меня улыбнуться. А легкий поворот, который Майра совершила вместе с взятой в болевой захват ар Весс – почувствовать гордость за жену: она не только лишила девочку возможности шевелиться, но и заняла положение, которое не позволяло возможным сообщникам ар Тиммера ударить ее в спину.

Третья эмоция, которая меня посетила – раздражение из-за нерасторопности стрелков – пропала, толком не оформившись: буквально через два удара сердца после окончания нашего с Майрой движения загрохотали деревянные заслонки, прикрывающие стрелковые бойницы под обзорными галереями зала. А церемониймейстер, среагировавший на знакомый звук, хорошо поставленным голосом рявкнул на весь дворец:

– Всем замереть на месте и не двигаться!!!

Приказ выполнили все без исключения. В том числе Топор, Незримые и Шандор со своей новой фавориткой. Первый и вторые – чтобы иметь возможность отреагировать на любое неправильное шевеление. А король – от неожиданности. Но, оглядевшись вокруг и увидев алые пятна на плечах моего пленника, недоуменно уставился ему в лицо:

– Амьен⁈

В этот момент до Тиммера, наконец, дошло, что Зейн жив и здоров, а он сам стоит на месте и не может пошевелиться. Мужчина растерялся. Затем рванулся к Шандору изо всех сил, взвыл от боли в изуродованных суставах и… оказался стоящим на коленях. Бессильный рык, вырвавшийся из его горла в этот миг, вызвал у короля кривую усмешку. А вот в глазах Диллии ар Лоус последовательно промелькнули чувства куда интереснее – сначала узнавание, затем раздражение и, самым последним, чувство вины! Кстати, на последнее отреагировал и несостоявшийся убийца – гордо вскинув голову, он презрительно выдохнул первые две строчки поэмы, знакомой любому благородному маллорцу:

– Кто верит женщинам, наивен тот и глуп.

Ведь Слово их живет не дольше эха…

«Он один. Отбой тревоги. Повышенная готовность. Ко мне – два человека!» – вскинув над головой левую руку, жестами приказал всем кругам охраны Топор, затем извинился перед своей дамой за то, что не сможет ее проводить к родственникам и, тут же забыв о существовании девушки, подошел к нам с ар Тиммером.

– Ар Весс можно отпустить: я почти уверен в том, что она ему не сообщница… – негромко сказал он. А когда я кивком разрешил Майре выполнить это распоряжение, старший телохранитель обратил внимание и на арра Амьена:

– Недоумок!

– Она мне обеща– … – начал, было, мужчина, но понял, что мотивы его поступка никого не интересуют, прервался на полуслове, опустил голову и глухо попросил: – Лучше убейте. Жить мне теперь незачем…

Недвир с хрустом сжал кулаки, поиграл желваками, а когда рядом с нами возникли воины Королевской стражи, угрюмо приказал:

– Этого – в Башню Теней. В любую из Белых камер. И вызвать к нему лекаря.

А после того, как воины поволокли ар Тиммера сквозь вновь ожившую и загомонившую толпу благородных, расстроено вздохнул:

– Очередной влюбленный мальчишка, поглоти его Бездна!

Зейн Шандор, успевший не только прийти в себя после неудавшегося покушения, но и подойти к нам, оказался чуть более многословен: сухо поблагодарил меня за службу и пожаловал правом выбора любого клинка из королевской оружейной. Затем подхватил под руку мрачную, как грозовая туча, Диллию ар Лоус и величественно двинулся по направлению к трону. Недвир Топор заторопился следом. Но перед тем, как уйти, разрешил мне проводить жену в Уголок Вечной Стужи…

Ничем не примечательный угол Большого Зала Приемов, который чем-то приглянулся женщинам из рода Эвис еще в день моего второго представления королю, обзавелся столь звучным названием не сразу. Сначала место пребывания трех «инеевых кобылиц» и двух маллорок называли Конюшней. Правда, очень недолго: первого же шутника, имевшего наглость озвучить это слово в моем присутствии, я вызвал на поединок и убил ударом меча под подбородок. А после того, как выдернул клинок из раны, посоветовал младшему брату покойного готовить сразу два места в семейном склепе – для любителя позлословить и для его отрубленного языка. То ли фраза, которую я тогда выдал, получилась достаточно запоминающейся, то ли в Лайвене научились понимать намеки, но уже на следующем приеме одного из гостей, появившегося в городе после полугодового отсутствия и направившегося к моим женщинам Пресветлая знает, с какой целью, остановила фраза, брошенная кем-то из постоянных обитателей дворца:

– Куда вы, арр? В Уголке Вечной Стужи привечают только его Владыку, друзей рода Эвис или их женщин!

Гость пропустил это замечание мимо ушей и попробовал обаять одну из моих супруг изысканными комплиментами, но не преуспел. А когда был вынужден убраться восвояси без мяса и меха [10] , то своим мрачным видом спровоцировал свидетелей не самой удачной попытки знакомства на диалог, веселивший столицу чуть ли не месяц:

– Интересно, а на что он надеялся? На арра Бриела вроде, не похож. На Лайвенского Пса или Душегуба – тоже.

– Рассчитывал выдать себя за одну из их женщин, но забыл переодеться в платье…

Уголок Вечной Стужи встретил меня уютным теплом четырех сердец и ослепительными улыбками. Прекрасно понимая, что я тороплюсь, дамы отложили все расспросы на вечер, поэтому каждая ограничилась тем, что шепнула что-то приятное. Я был столь же краток – сказал, что тоже очень соскучился по всем четверым. Правда, потом подобрал Дар Вэйльки, и с его помощью дал почувствовать дамам куда больше, чем можно было передать одной фразой. Но все равно в итоге был вынужден развернуться на месте и отправиться к Зейну, наслаждаясь теми эмоциями, которые разглядел в душах любимых женщин. Правда, наслаждался недолго – на половине пути до возвышения, на котором стоял трон Шандоров, пришлось выбросить из головы все лишние мысли и сосредоточиться на окружающих.

Увы, особой радости это сосредоточение не принесло: эмоции большинства благородных, вившихся рядом с верховным сюзереном, вызывали либо раздражение, либо отвращение, либо брезгливость. А попытка услышать фаворитку Зейна заставила поморщиться от омерзения – молодая и, вроде бы, еще не испорченная дворцовыми соблазнами девушка беззастенчиво лгала своему венценосному возлюбленному прямо в глаза. Мало того, была искренне уверена, что это вполне нормально!

Когда я занял свое место и взглядом поблагодарил Топора за возможность ненадолго отлучиться, то заметил, что от Диллии ар Лоус не в восторге и старший телохранитель. А еще через четверть кольца почувствовал нарастающее раздражение и в эмоциях Зейна: какие бы чувства не испытывал самодержец к своей избраннице, способности отличать правду ото лжи он не потерял.

«Недолго звездочка сияла…» – с удивившим меня самого злорадством подумал я. И не ошибся – через пару сотен ударов сердца Шандор жестом подозвал к себе одного из стражников и приказал ему проводить девушку к главе ее рода. А когда бледная, как полотно, Диллия присела в прощальном реверансе и ушла, мстительно пробормотал ей вслед:

– Да, Слово их живет не дольше эха.

Но очень долог брачных звон оков…

Я невольно улыбнулся. Недвир одобрительно хмыкнул. А Лаэрин ар Довер, королевский казначей, последние полторы стражи стоявший неподалеку в ожидании момента, когда король обратит свое внимание и на него, жизнерадостно хохотнул:

– Ваше величество, а дальше не придумаете? Ваш вариант «Слова о потерянной любви» звучит куда интереснее оригинала!

Шандор равнодушно пожал плечами, но при этом изо всех сил стиснул пальцами подлокотники:

– Дальше будет проза: они обменяются брачными обетами и будут жить долго… или как получится. В родовом замке Тиммеров. Дабы бурное течение столичной жизни не мешало думать о ценности обещаний и вассальных клятв.

Тон, которым были произнесены эти слова, вызвал уважение. Ведь в душе Зейна бушевала самая настоящая буря: самодержец не только чувствовал себя обманутым в лучших чувствах, но и бесился из-за того, что не может выплеснуть их во вспышке гнева, ибо сразу же потеряет лицо. Поэтому изо всех сил старался сохранить хоть видимость спокойствия и в упор не видел ни томных взглядов дам, пытающихся его обаять и занять освободившееся место, ни их разрумянившихся лиц, ни содержимого резко углубившихся вырезов на платьях.

Увы, где-то через треть стражи, убедившись, что битва с самим собой практически проиграна, он подал условный знак церемониймейстеру и, не дожидаясь соответствующего объявления, встал с трона и царственно дошел до дверей, ведущей в королевское крыло. На большее выдержки не хватило – стоило створкам захлопнуться, как кулак венценосца в дребезги разнес вазу, стоявшую в ближайшей нише, а сапог втоптал в пол самый большой черепок. Увы, легче не стало и от этого. Тогда Шандор выхватил меч, поискал налившимися кровью глазами хоть какую-нибудь подходящую цель, не нашел и, развернувшись на месте, атаковал меня!

Я ушел к земле[11], проскользнул под клинком, разорвавшим воздух, за спину короля, снова вспух[12] и, изображая что-то вроде «Жалящего Аспида[13]», но наоборот, принялся отступать. Работал «зеркалом» на пределе возможностей «отражения», то есть, не только уходил от ударов, но и бил сам. Причем так, чтобы Зейн был вынужден выкладываться до предела, а иногда и перешагивать через него.

Между прочим, уровень подготовки короля, как мечника, был более чем хорош. На мой взгляд, он тянул на очень хорошего орла[14], а при должном усердии мог дорасти и до филина. Именно поэтому мой верховный сюзерен пользовался очень впечатляющим набором вбитых в ноги[15] связок и комбинаций, да еще и на очень высокой скорости. А вот с выносливостью было похуже – уже через четверть кольца Шандор вспотел, через половину – сбил дыхание, а через две трети начал уставать. Тем не менее, «сражался» до момента, пока пальцы удерживали рукоять меча. А когда они разжались, и вырвавшийся из ладони клинок с мелодичным звоном запрыгал по каменным плитам коридора, устало вытер мокрое лицо насквозь пропотевшим рукавом и криво усмехнулся:

– Старею…

Возражения Топора, наблюдавшего за схваткой, Зейн отмел гневным рыком чуть ли не с первого слова, поблагодарил меня за отличный бой, брезгливо оттянул пальцами штаны, прилипшие к бедрам, и вздохнул:

– Ладно, я в баню и спать. Все равно ни на что большее сейчас не сгожусь…

…К Бирюзовым покоям я подошел где-то за полторы стражи до рассвета, успев проводить Зейна до опочивальни и сдать дежурство Геммелу Кулаку. Несмотря на очень поздний час, стражник[16], выставленный у наших дверей Конгером, был бодр, собран и внимателен – поприветствовал меня ударом десницы по груди, ответил на приветствие улыбкой и продолжил нести службу, как ни в чем не бывало. Я на цыпочках вошел в большую гостиную, привычно прислушался к тишине и с удивлением почувствовал сначала отклик от сознания Найты, а затем и ее приближение.

То, что она чем-то страшно расстроена, сообразил чуть позже, когда стянул сапоги, выпрямился и сделал пару шагов в сторону бани. Поэтому дождался появления старшей Дарующей, жестом приказал ей идти следом и бесшумно двинулся туда, куда собирался.

Пока снимал с себя перевязь с оружием, раздевался и наполнял бочку чуть теплой водой, женщина молчала. А когда забрался внутрь, откинулся на стенку и расслабился, подошла поближе и виновато вздохнула:

– Прости, Нейл, но я опять создала тебе проблемы!

– А чуть подробнее можно? – спросил я, и прислушался к ее эмоциям. А когда понял, что Дарующую трясет из-за чувства вины, ласково плеснул навстречу волной тепла и нежности.

Увы, вместо ожидаемого облегчения или радости в ее взгляде появилась обреченность:

– Перед самым концом приема мы с Тиной отошли справить нужду. Вдвоем, так как в Уголок Вечной Стужи перед самым нашим уходом заглянул Лайвенский Пес, и Майра с девочками осталась его развлекать. В дамской комнате Тину задержала то ли хорошая знакомая, то ли старая подруга, а я, вместо того чтобы подождать конца разговора где-нибудь поблизости, проявила такт и вышла в коридор.

– И?

Женщина сглотнула:

– А там почему-то оказался Гирлон ар Зейвен! Близко – буквально в шаге от меня. Игнорировать приветствие посла, да еще моей, вроде как, родины я сочла неправильным, поэтому присела в реверансе. А когда встала, он уже держал меня на запястье и говорил…

– Неужели комплименты настоящего торренца оказались настолько изысканны, что ты не смогла найти в себе силы стряхнуть захват и вернуться в дамскую комнату? – пошутил я, чтобы успокоить Дарующую хотя бы чуть-чуть.

– Это были не комплименты! – чуть не плача, выдохнула она. – Он потребовал, чтобы мы, соотечественницы, вспомнили о земле, которая нас вскормила, и помогли Торрену в некоторых мелочах.

– То есть, убеждал поработать на Ночной двор[17]? – понимающе усмехнулся я.

Найта опустила голову и потерянно кивнула:

– Именно! А потом сказал, что если мы не согласимся, то король Торрена очень обидится и пришлет в Лайвен кого-нибудь из своих верных вассалов. Точнее, посланца, который заставит нас почувствовать свое настоящее место.

– А потом отпустил твою руку и ушел? – на всякий случай уточнил я, хотя прекрасно понимал, что спрашивать не обязательно.

Дарующая кивнула снова.

– Что ж, суть тех проблем, которые «ты создала», понятна… – буркнул я и встал. – Поговорим о них чуть позже. А пока помоги-ка мне вымыться…

…Пока я мылился, ополаскивался и вытирался, Дарующая обреченно молчала. Когда вышел из бани и двинулся в сторону третьей, обычно пустующей, спальни – тоже. А когда прошел малую гостиную насквозь, остановился перед кроватью и негромко приказал женщине раздеваться и забираться в постель, покорно потянула вверх нижнюю рубашку.

Я забрался под одеяло первым и сразу же похлопал по простыне с левой стороны от себя. Дал женщине время улечься рядом и накрыть нас простыней, перевернулся на бок и успокаивающе провел ладонью по ее волосам:

– Закрой глаза и очень внимательно слушай то, что я буду говорить…

Она опустила ресницы и нервно сглотнула.

– Ты виновата всего в двух вещах. В том, что вышла в коридор одна…

– … и в том, что не ушла обратно сразу же, как только увидела посла!

– Нет. Ты не могла уйти, не поздоровавшись: он – представитель короля Торрена при дворе нашего верховного сюзерена, поэтому любой маллорец обязан вести себя по отношению к ар Зейвену куда более учтиво, чем к своим соотечественникам! – твердо сказал я. А через несколько ударов сердца продолжил: – Ты виновата в другом – в том, что не развиваешь свой Дар!

Женщина пошла красными пятнами, отползла ладони на полторы и даже прикрыла ладонью грудь! Потом открыла глаза и уставилась на меня взглядом, полным такого ужаса, что я не выдержал и тихо рассмеялся:

– Найта, ты – Дарующая! Прежде, чем паниковать, прислушайся!

Пробужденный Дар обжег меня дикой смесью тепла и холода, но Найте стало чуточку легче. А через десяток ударов сердца к ней вернулась и способность соображать:

– Но… как⁈

– Что именно изменило Дар твоей дочери в последний раз, знаешь?

Женщина покраснела еще гуще и выстудила меня таким же всполохом, что и ранее.

– Ты ошибаешься… – стараясь не улыбаться, вздохнул я. – Его развивает не близость мужчины и женщины, а безграничное доверие между ними.

Найта прикрыла лицо ладонями, некоторое время молчала, а затем истерически захихикала. Сначала еле слышно, потом чуть громче, а когда почувствовала, что вот-вот перебудит весь дворец, схватила в ближайшую подушку и накрыла ею лицо. Впрочем, справиться с истерикой ей удалось довольно быстро, поэтому подушка улетела на место, а Дарующая повернулась ко мне и виновато дотронулась рукой до предплечья:

– Прости…

Я махнул рукой – мол, мелочи – и задал очередной вопрос:

– Ты мне доверяешь?

Теперь женщина не колебалась ни мгновения:

– Да!

– Тогда попробуй найти положение, в котором меня слышно лучше всего, и расслабься.

Найта подумала, перевернулась на левый бок, вжалась в меня спиной и ягодицами, немного поколебалась и подложила мою руку себе под грудь.

– Теперь закрой глаза, пробуди Дар и «толкни» его ко мне. Так, как будто пытаешься отдать. И по-настоящему захоти это сделать…

Ощущение «морозного жара» тут же пропало. А вместо него меня окутало теплое облако, которое дышало чувством вины.

– Найта, выброси из головы всякие глупости! – приказал я прямо в симпатичное розовое ушко. – Ты меня уважаешь?

– Да.

– Доверяешь⁈

– Да!

– Тогда дай мне это почувствовать! И перестань уже закрываться!

Через несколько ударов сердца пелена, разделяющая наши души, задрожала, как под сильным ветром, и пошла волнами, то истончаясь, то снова утолщаясь.

– Тебе есть, что от меня скрывать? – расстроено спросил я, когда почувствовал, что слышу женщину все хуже и хуже.

Дарующая испуганно вжала голову в плечи:

– Н-нет…

Увы, особой уверенности в этом утверждении не чувствовалось, поэтому я задал еще один вопрос:

– По-твоему, я способен воспользоваться тем, что увижу в твоей душе⁈

– Нет!

– Тогда делай шаг навстречу. Или иди спать…

Услышав слово «спать», она напряглась. Вся, от плеч и до голеней. Затем глубоко вдохнула и… не шагнула, а бросилась навстречу. Там, в чувствах. А ее Дар стал настолько быстро «разогреваться», что я еле-еле успел его погасить. И на всякий случай откатился на самый край кровати.

– Ты куда⁈ – перепугано взвыла женщина, стремительно перевернулась на правый бок и попыталась снова обволочь меня жаром.

В этот раз я погасил ее Дар куда быстрее, так как за короткий миг единения каким-то образом успел ощутить все его особенности, и точно знал, что теперь он мне подчинится. А потом выдернул Дарующую из омута отчаяния, в который она успела ухнуть за эти несколько мгновений:

– Найта, дворец – не лучшее место для инициации. Сегодня выедем за город, найдем какое-нибудь глухое место и закончим то, что начали, без свидетелей.

Дарующая недоверчиво уставилась мне в глаза, а когда уверилась, что я говорю то, что думаю, рывком преодолела разделявшее нас расстояние, юркнула под руку и снова открылась. Полностью. Так легко, как будто делала это всю жизнь…

[1] В этом мире год длится четыреста восемь дней. Делится на четыре времени года по два месяца. Каждый месяц, кроме первого осеннего, называемого Долгим, состоит из пяти десятин. К Долгому добавляется неполная шестая, посвященная богу солнца Ати, и во время этих восьми дней, обычно приходящихся на конец уборки урожая, благородные проводят большинство торжественных мероприятий, а народ празднует конец старого года и начало нового.

[2] Стража – мера времени. В сутках десять страж. В одной страже десять местных колец – отметин на местных мерных свечах. Одно кольцо приблизительно равно двадцати нашим минутам. Отсчет страж начинается с рассвета. Соответственно, начало восьмой стражи – это почти полночь.

[3] Меньшица – младшая жена. Как правило, благородная из побочных ветвей Старших родов или из второстепенных Младших, но взятая мужчиной из Старшего. Обладает статусом члена семьи мужа, но стоит на ступень ниже первой жены и ее детей.

[4] Ар – приставка перед фамилией благородного. Арр – уважительное обращение к мужчине. Аресса – к женщине. Приставки арр и аресса могут ставиться перед именем.

[5] Зейн второй, Шандор по прозвищу Гневный – король Маллора.

[6] Саранелла – танец.

[7] Ар – приставка перед фамилией благородного. Арр – уважительное обращение к мужчине. Аресса – к женщине. Приставки арр и аресса могут ставиться перед именем.

[8] Осел – воин Пограничной стражи, прослуживший от полугода до года, и уверенно научившийся разве что выдерживать длительные переходы с грузом за плечами.

[9] Первый круг – личная охрана, всегда находится рядом с королем. Второй круг, воинов которого иногда называют Незримыми, присутствуют в толпе. Третий – стрелки, наблюдающие за публикой через бойницы под потолком и т.д.

[10] Убраться без мяса и меха – не солоно хлебавши.

[11] Уйти к земле – перейти в предельно низкую стойку.

[12] Вспух – перешел в высокую стойку.

[13] Жалящий Аспид – комплекс, придуманный отцом Нейла, и на данный момент считающийся сложнейшим комплексом этого мира. Подробнее описан в первой книге.

[14] Орел – ветеран, прослуживший в Пограничной страже не менее десяти лет. Филин – элита, то есть, тот, кто прослужил двадцать.

[15] Вбить в ноги – вбить в подсознание.

[16] Понятия «час» в языке маллорцев нет. Поэтому слово «стражник» аналогично нашему «часовому».

[17] Ночной двор – разведывательная служба королевства Торрен.