Текст книги "Опалённые крылья мечты (СИ)"

Автор книги: Василий Блюм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

У дальней стены, на старой кривоногой тумбе стоит новенький японский телевизор. Ольга взяла пульт, вдавила кнопочку. На экране тут же замелькали картинки, двое размалеванных клоунов, швыряясь тортами, бегают друг за другом. За кадром одобрительно гогочут, поддерживая особо точные попадания. Оля защелкала, переключая каналы. На одном упитанный негр под ритмичную музыку читает речитатив, на другом ведущий новостей рассказывает об очередной катастрофе. Поморщившись, Ольга выключила телевизор.

В углу, возле кучки непонятных железяк, лежат новенькие блестящие гантели, рядом, на низеньком, застеленном клеенкой диванчике покоится ворох мятой одежды со следами ржавчины. От одежды ощутимо тянет мазутом. Продолжая осмотр, она перешла в другую комнату. Забитый книгами шкаф, раскладной диван, стоящий на полу музыкальный центр. В стену вбит рядок гвоздей с блестящими шляпками, с каждого свисает предмет мужских увлечений: чехол из-под охотничьего ножа, мощный бинокль, потертый туристический рюкзак. В углу, составленные шалашиком, рыболовецкие удочки, над ними свисающие лоскутья отлепившихся обоев.

Ольга провела пальцем по полочке шкафа, на поверхности остался след, а подушечка пальца покрылась слоем серой пыли. Покачав головой, Оля прошла в кухню. Покрытая слоем нагара плита и рядок пустых бутылок у стены гармонично вписывались в общий интерьер квартиры. Выбрав из кучи старого тряпья под столиком кусок ткани почище, Ольга открыла кран.

Зажурчало. Образовав множество водопадов, струя воды сливалась с горки посуды, постепенно заполняя раковину. Очень кстати в углу обнаружилась непочатая бутылка с какой-то едкой чистящей жидкости. Ольга распахнула окно. В квартиру ворвался теплый поток воздуха, стали слышны далекие гудки машин и крики играющих во дворе детей. Улыбнувшись, она приступила к работе.

Олег вернулся через полчаса, зайдя на кухню, замер с открытым ртом. Помещение сияет, словно начищенный медный пятак. Блестит отмытыми боками плита, чистая посуда аккуратными горками покоится в шкафчике, а от кучи тряпья под столом остались лишь воспоминания.

– Вот это да! Что значит женские руки. У меня бы ушло не меньше недели, да и то половину грязи бы пропустил.

– Скажи лучше, как дошел до жизни такой? – Ольга смахнула пот с лица. – Или, все живущие в одиночестве мужчины постепенно дичают, обрастают грязью, мхом, дохлыми мышами?

Олег развел руками, сказал виновато:

– Дела, работа. Постоянно приходится куда-то идти, кого-то спасать, потом опять идти, и снова спасать. За спасением, поесть времени не хватает.

Ольга покосилась на холодильник, сказала с досадой:

– Хотела на завтрак что-нибудь приготовить, но оказалось действительно не из чего.

– Уже есть, – Олег победно протянул объемистый полиэтиленовый пакет, забитый под завязку. – Сейчас я реабилитируюсь и быстренько накормлю свою уставшую королеву.

– Да, действительно, я немного устала, – Оля присела на краешек табурета. – Как-то несподручно заниматься уборкой, стоя на одной ноге, или я в больнице разнежилась...

Разложив на столе овощи, Олег вооружился ножом. Замелькало отточенное лезвие, зачавкал, рассыпаясь мелкими кусочками, разрубаемый пучок лука, зашипела остатками влаги нагревающаяся сковорода. Смахнув зеленое крошево в тарелочку, он бросил на разделочную доску кусок говядины. Свежее, только что с базара, мясо легко расходилось под ножом, распадаясь ровными ломтями. Закончив, Олег извлек из недр шкафчика зазубренный молоток. Под ударами, мясо покрывалось ямками, расползалось, становилось податливым. Разложив отбитое мясо на тарелку, он сыпанул соли, перца, перевернув ломтики, повторил процедуру.

Когда от одуряющего запаха стала кружиться голова, а желудок почти выпрыгнул наружу, Олег развернулся, словно клоун, держа в обеих руках по тарелке с кусками горячего, исходящего паром мяса, ловко поставил тарелки на свободное пространство стола, буднично произнес:

– Вот мясо, к нему прилагается скромный салат, немного хлеба, апельсиновый сок. Мгновенный завтрак из ничего. Можешь приступать.

Оля быстрыми движениями начала резать мясо. Хрустящая яично-хлебная корочка трескалась, выпуская янтарные капли сока, что тут же сливались в маслянистые лужицы. Первый же кусок наполнил рот пьянящим вкусом и... огнем. Раскрыв глаза, Ольга замахала рукой, пытаясь охладить пылающий язык, схватив стакан с соком, опорожнила почти до половины.

– Ой, прости пожалуйста! – Олег хлопнул себя по лбу. – Торопился, специй положил, как себе. Ты не увлекаешься острым?

– Уже увлекаюсь. Ты так ешь все? – Ольга натужно улыбнулась.

Олег виновато пожал плечами.

– Почти. Во время учебы два года жил в комнате с корейцем, он и приучил. Совсем нельзя есть?

– Можно, только маленькими кусочками и очень медленно. – Она ткнула вилкой следующий ломтик, осторожно откусив, медленно прожевала.

Закончив с завтраком, Ольга было откинулась на спинку стула, но, спохватившись, встала, направилась к телефону. Ее терзала совесть. Могло случиться, что родители решили именно сегодня заехать в больницу, проведать дочь. Что бы они подумали, заяви им врач, что Оля уже выписалась, и уехала с неизвестным мужчиной в неопределенном направлении, не хотелось даже думать.

Набирая номер, она несколько раз ошибалась, пальцы ощутимо подрагивали, приходилось заново крутить диск забавного, стилизованного под старину телефонного аппарата. Сердце колотится, словно перед вступительными экзаменами. Ольга совершенно не представляла, как донести до родителей такой простой и незамысловатый факт, что она переехала к мужчине. За отца она не опасалась, флегматичный, относившийся с юмором к неожиданным новшествам, отец не раз становился бесценным помощником в сомнительных ситуациях. А вот мать... здесь будет сложнее.

Палец на мгновение замер над последней цифрой. Преодолев внутреннюю дрожь, Ольга крутанула диск. В трубке раздался глухой звук гудка, затем еще один.

– Слушаю, – послышался ровный мужской голос.

Ольга с облегчением выдохнула, сказала с подъемом:

– Привет, папа, это я. Ты только не волнуйся.

– Из больницы сбежала? – в голосе отца послышалась усмешка.

– Как ты догадался?! – у Ольги перехватило дыхание.

– Просто предположил. Что у тебя еще может случиться, разве на костылях с кем подерешься, – в трубке хмыкнуло. – Значит, действительно сбежала. Полагаю, не обошлось без прекрасного длинноногого принца с голубыми глазами на лихом коне, в смысле – красивой машине.

– Да... – Ольга почувствовала, что неумолимо краснеет. – Пап, я все объясню. Мы... я и Олег, в общем... – она замялась.

– Значит, принца зовут Олег... Кстати, ты не считаешь, что хорошо бы приехать, пообщаться? Мы тебя уже месяц толком не видали, общаемся урывками. Заодно и последние новости расскажешь.

– Да, папа, ты прав. Сейчас же соберусь и приеду, – Ольга заторопилась.

– Принца не обижай. Не обязательно все бросать и тут же бежать к нам, но постарайся не затягивать. До встречи.

Зазвучали короткие гудки отбоя. Ольга положила трубку. Мысли понеслись восторженным вихрем, а душа наполнилась ликованием. Разговор прошел великолепно. Отец все понял и не стал задавать неуместных вопросов.

Из комнаты появился Олег, поинтересовался:

– Родителям звонила, просили приехать?

– Да, надо навестить, пообщаться, и обговорить некоторые моменты... – она запнулась, – в связи с появлением в моей жизни мужчины.

Мгновение поразмыслив, Олег кивнул, сказал одобрительно:

– Что ж, логично. Значит прямо сейчас и поедем, мне как раз по работе нужно кое-что, тебя довезу и дальше.

– Ты не зайдешь со мной к родителям? – Ольга взглянула удивленно.

Олег покачал головой, сказал с усмешкой:

– Тебя месяц не было дома, они соскучились, ждут не дождутся, и тут ты притаскиваешь домой непонятно кого. Я бы на их месте в такой ситуации чувствовал себя не очень комфортно, да и на своем, пожалуй, тоже.

Ольга помолчала, сказала задумчиво:

– Пожалуй, ты прав. – Добавила с улыбкой: – Значит, так и поступим. Ведь маленькие девочки должны слушаться больших, взрослых дядей. – Томно изогнувшись, она прошла в ванную, затворив за собой дверь. Олег проводил ее взглядом, в котором явно читалось сильнейшее нежелание куда-то ехать.

Когда, освеженная, Ольга вышла из ванной, Олег ждал полностью собранный. Быстро, насколько позволяла негнущаяся нога, Ольга оделась, убрала волосы и легкими росчерками нанесла косметику. Олег засмотрелся, как стремительно и изящно из чувственной, зовущей красавицы Оля преобразилась в скромную аккуратную девушку, без тени эротизма.

Распахнув дверь, Олег дождался, когда Ольга выйдет следом, запер замок, и они неторопливо, словно на балу, стали спускаться по лестнице. С глянцевой поверхности двери им вслед задумчиво смотрел морской черт.

ГЛАВА 8

– Точно не пойдешь? – Ольга пытливо заглянула спутнику в глаза.

– Нет, – Олег покачал головой, – как-нибудь в другой раз.

Мгновение поколебавшись, она согласилась:

– Пожалуй, ты прав. В таком случае, до встречи. – Подхватив костыли, она чмокнула спутника в щеку, и выскользнула из машины.

Подъезд встретил прохладой. Поскрипывая костылями, Ольга медленно поднималась по лестнице. Взгляд выхватывал до боли знакомые детали, которые в обычной жизни не привлекали внимания: сколотая ступенька, сеточка трещин на стекле, царапина в штукатурке. Наслаждаясь знакомой атмосферой, она остановилась у порога квартиры. Из-за двери доносился невнятный шум, мать что-то выговаривала Пашке. Оля вслушалась. Было необычно и увлекательно, оставаясь невидимой, находиться в нескольких шагах от родных людей, наблюдая за их общением. Над головой раздался резкий клекот, Ольга отпрянула, лишь спустя мгновение осознав, что случайно надавила кнопку звонка.

– Кого там черти принесли? Пашка открой.

Прошлепали босые ноги, скрипнул замок. Взлохмаченный, с синяком под глазом, на пороге появился Павел.

– А-а, сеструху освободили! – Едва не сбив Ольгу, Пашка кинулся к ней на шею. Отстранившись, оглядел сестру с ног до головы, наклонился, потрогал костыль, затем другой, сказал с завистью: – В больнице причиндалы выдали? Дашь погонять? Пацаны в школе обзавидуются! Да не стой столбом, – брат схватил ее за руку, потащил в квартиру, – заходи, мама как раз суп приготовила, вку-усный! Только есть не дает, требует, чтобы руки мыл. А че их мыть, если я со вчерашнего дня на улице не был, и кроме мышки ничего не держал?

Выйдя из кухни на шум, мать всплеснула руками:

– Ты откуда? Как дошла, почему не позвонила? Пашка, отстань от сестры, она на ногах не стоит!

Глядя на них, Ольга расхохоталась.

– Дом, милый дом. Я тоже вас рада видеть, а у нас как всегда – война и беспорядок.

Переговариваясь, они прошли в кухню.

– Как тут у вас? Сто лет дома не была – соскучилась! – Ольга присела на краешек табурета.

– Все как обычно, мы с отцом работаем, Пашка учится, вернее, не учится – лишь компьютер на уме. Скоро совсем с ума сойдет, и нас сведет. Матерится непрестанно, но как-то по-своему. Я догадываюсь, что материться, а подзатыльник дать не могу, слов таких не знаю. Надо отцу сказать, чтобы выкинул компьютер к чертям.

– Только не компьютер! – Павел покачал головой. – Я лучше на костылях, вон, как Олька, но с компьютером.

Щелкнул замок, из коридора потянуло сквозняком.

– Привет, безногая команда! – произнес отец, входя в кухню. – Вот так и бывает: выйдешь в магазин за хлебушком, вернешься, а дома народу! – Он потрепал Ольгу по волосам. – Готовьте ложки, будем торт есть!

– Торт? – Пашка завертел головой. – А у нас есть торт?

– Уже есть, – отец указал за спину, – в коридоре.

Перехватив сына за руку, Ирина Степановна грозно произнесла:

– Сперва руки, потом торт.

– Зачем руки-то мыть, я же только из дому? – обиженно прогнусавил Павел.

– Затем, что так положено, – отрубила мать, – а кто руки не моет, тот не есть. Все. Свободен.

Павел искоса взглянул на отца. Тот ответил еле заметным пожатием плеч, мол, что делать, брат, традиция есть традиция. Всем видом выражая несогласие, Пашка удалился в ванную, что-то бормоча под нос.

– А с чего вдруг тортик? – Ирина Степановна с подозрением посмотрела на мужа. – Раньше за тобой тяги к сладкому не замечала.

Сергей Петрович на мгновение задумался.

– Наверное интуиция сработала. Проходил мимо кондитерского отдела, и так захотелось тортик. Не поверишь – руки сами взяли, и заплатил на автомате. А из магазина вышел, озадачился – к чему купил? Но не возвращать же, сама понимаешь. И так кстати получилось, – он подмигнул дочери, – как раз Ольга выписалась.

Через пять минут все уже сидели за столом, а Сергей Петрович нарезал большими кусками торт, раскладывая в подставленные тарелки.

– Что ж, предлагаю тост, – Сергей Петрович возвысился над столом с кружкой ароматного чая. – За благополучное излечение и возвращение в родное гнездо небезызвестной всем дамы, – он кивнул в сторону притихшей Ольги, – а также в преддверии наступающего дня рождения, сами догадайтесь кого, – он вновь кивнул, – предлагаю считать праздник открытым.

Его слова прервались мычанием. Откусив огромный кусок торта, Пашка пытался что-то сказать, но кроме невнятных звуков ничего не было слышно.

– Вот видишь, как Павел за тебя радуется, тройную порцию заглотил, – произнес отец ехидно. – Паш, я тебя не узнаю: ешь медленно, говоришь невнятно, не заболел, случаем?

Пашка издал сдавленное мычание, хрюкнул, его глаза расширились, зажав рот, опрометью выскочил из-за стола, скрывшись в ванной. Раздался плеск воды и сдавленные ругательства, прерывающиеся кашлем.

– Чего это с ним? – произнесла мать с недоумением.

– Это называется – не в коня корм, – ответил, Сергей Петрович переливая чай в блюдечко. Он налил "с горкой", и теперь отпивал излишки, стараясь не расплескать.

– Видно в кого пошел, – Ирина Степановна поджала губы, – один тортом давится, второй чай разливает.

– Не поваляешь – не поешь, – ответил отец известной народной мудростью. Повернувшись к дочери, он поинтересовался: – Ну, рассказывай: как самочувствие, как нога, что врач сказал при выписке? Наверняка знакомыми обросла за месяц.

Требовательно зазвонил телефон.

– Как всегда, только за стол сядешь... – Мать встала, с недовольным видом удалилась в комнату.

Когда они остались одни, отец наклонился к дочери, с заговорщицким видом поинтересовался:

– Где принца-то потеряла, это же он тебя подвез?

Ольга почувствовала, что краснеет, спросила, чтобы скрыть неловкость:

– Как ты догадался?

Сергей Петрович подцепил с пенистой, уложенной сугробиками взбитых сливок, поверхности торта ярко-красную бусину вишни, забросил в рот, сказал задумчиво:

– Полагаю, о контрацепции ты в курсе, ну а с остальным как-нибудь разберетесь. Кстати, а почему вы вдвоем не поднялись: не решилась показать, или сам отказался?

– Сам. А есть разница? – воспользовавшись возможностью, Ольга постаралась сменить тему. Не смотря на доверительные отношения с родителями, интимные подробности обсуждать не хотелось.

– Есть, – отец потрепал ее по плечу, – и в будущем ты это поймешь. А то, что одна пришла – отлично. Как решишься познакомить, будет повод купить еще торт. Видала, как Пашке понравился? Аж из ушей лезло! В следующий раз тоже попробую, может так вкуснее?

На следующий день Ольга собралась в институт. За прошедшие сутки Олег никак себя не проявил, и, махнув рукой, она перестала ждать звонка, занявшись необходимыми делами. Вытряхнув из платяного шкафа кучу блузочек, топиков и платьев, Оля аккуратно разложила вещи по постели, выбрав лишь то, в чем не стыдно показаться в институте. Все ненужное было сброшено в большую картонную коробку и задвинуто в шкаф, после чего на смену одежде пришла косметика. С наслаждением, почти забытым за время болезни, она наносила на ресницы тушь, подводила глаза тенями, накладывала пудру.

Закончив, она отошла от зеркала, критически огляделась. Из подсвеченной утренним солнцем зеркальной комнаты на нее взглянула одетая по последней моде симпатичная девушка. Ольга опустила глаза и недовольно поморщилась. Выглядывающий из-под юбки гипс смотрелся ужасно: его поверхность приобрела грязно-серый цвет и щетинилась тонкими волосками бинтов, напоминая старый валенок, забытый на ноге со времен зимних холодов.

Проковыляв в ванную, Ольга протерла грязь мокрой тряпкой, но стало только хуже: мокрые разводы неравномерно легли на поверхность, оставив замысловатые следы. Она схватилась за голову, но в этот момент взгляд упал на баночку с зубным порошком. Через две минуты баночка наполовину опустела, а "валенок" заблистал белизной.

Ольга с облегчением выдохнула. В таком виде можно и показаться на глаза мальчишкам с факультета: идеально сидящее платье, утонченный макияж, прекрасная фигура. Что же до гипса, так это лишь придаст таинственности, ведь не каждый день встречаются элегантно одетые девушки с гипсом на ноге.

Спуск по лестнице не отнял много времени. Нога действительно восстанавливалась, а может сказались ежедневные больничные тренировки: костыли стали чем-то вроде дополнительных конечностей – не очень быстро, но достаточно удобно.

Выйдя из подъезда, Ольга оглянулась по сторонам, и неторопливо двинулась в сторону студенческого городка. Ощущение собственной таинственности росло с каждым шагом, встречные одинокие мужчины провожали заинтересованными взглядами, а женщины вздергивали носики и ускоряли шаги. Даже гуляющие семейные пары не оставались равнодушными, когда Оля проходила мимо, отцы семейства, тайком от подруг, бросали вслед короткие взгляды. Сперва такое пристальное внимание немного смущало, затем стало веселить, а когда невдалеке показались башенки главного корпуса, настроение достигло высшей отметки.

Возле главного корпуса толпился народ. Молодежь группками подходила к застекленному фасаду, внимательно изучая приклеенные с обратной стороны стекла списки. На Ольгу нахлынули воспоминания, как еще совсем недавно, всего год назад, вместе с прочими абитуриентами она пришла сюда, чтобы ознакомиться с результатами экзаменов. Улыбнувшись, она прошла сквозь пеструю толпу будущих соратников по учебе. Зайдя внутрь, Оля окинула взглядом просторный холл "Цитадели", как в свое время окрестили главный корпус.

Недалеко от входа практиканты боролись с вековыми отложениями пыли на окнах. Борьба шла с переменным успехом. Пыли накопилось много, а силы у бойцов заканчивались, потому как – то один, то другой вдруг оставляли тряпки, и с видом сильнейшей озабоченности, доставая на ходу сигареты, убегали к запасному выходу. За минуту, таким образом, отошли три человека, но ни один не вернулся.

Посочувствовав страдальцам, в такую погоду впору плескаться в море, или, на худой конец, лежать на пляже, но не скоблить грязные окна, Ольга направилась к лестнице. Поборники чистоты присутствовали и здесь. Двое раздетых до пояса парней, с повязанными на голову майками, отскребали бритвенными лезвиями присохшие лепешки жвачки.

Один из парней положил лезвие, смахнув пот со лба, сказал зло:

– Поубивал бы коров, что тут ходили!

– Каких коров? – поинтересовался второй, вскинув голову.

– Тех, что это месиво нажевали. Тут же этого говна в палец толщиной насохло, не бритвой – топором рубить надо! Ой... – Заметив подошедшую девушку, он смущенно потупился. – Извините, пожалуйста. Мы уже третий час скребем, немного подустали, вот и... – Он виновато развел руками. – А еще четыре пролета впереди.

– Как я вас понимаю, – Ольга ободряюще улыбнулась, – мы в прошлом году занимались тем же самым, только в другом крыле, и жвачный слой был в два раза толще. Бесились еще сильнее, пока одна светлая голова не додумалась, как упростить работу.

– И что же вы сделали? – почтительно уточнил второй.

– Не мы, Андрейчик Чиж, со старшего факультета. Подошел, посмотрел на наши мучения, после чего ушел, а спустя четверть часа вернулся с кипящим чайником, облил самую грязную ступеньку, и попросил вернуть чайник, как закончим.

Парни застыли, боясь пропустить хоть слово.

– До нас дошло, лишь когда спустились до ступеньки с чайником. Присохшая намертво корка размякла, вспучилась, и слезла за один взмах скребка.

Оля пошла выше, вслушиваясь в удаляющийся топот за спиной: не теряя времени, уборщики понеслись за кипятком.

Возле деканата, над дверями которого красовалась металлическая табличка с надписью – "факультет психологии", – Ольга остановилась, взглянула на доску объявлений. Среди расписаний занятий, списков должников и поздравлений с защитами она с трудом обнаружила небольшой листок с результатами экзаменов своей группы, отметила несколько незнакомых фамилий, также недосчиталась и трех "старичков": либо они сдали заранее, либо, что вероятнее, не перешли на второй курс. Своей фамилии в списке она также не нашла.

– Дементьева? – Из дверей деканата выглянула завуч, массивная женщина, за особенности комплекции и созвучие инициалов, прозванная среди студентов БТР. – Вы очень кстати, зайдите на минутку.

Стараясь ступать как можно ровнее, Ольга вошла в кабинет, сказала торжественно:

– Здравствуйте, Татьяна Родионовна. Чем могу быть полезна?

Завуч сверкнула глазами через толстые линзы очков, сказала с возмущеньем:

– Чем можете быть полезны? Да вы два экзамена пропустили, за это обычно отчисляют! – Она поправила очки, продолжила спокойнее: – Понятно, что в вашем случае ни о каком отчислении речи не идет, но вопрос стоит так: или осенняя пересдача, или академический отпуск. И в том и в другом имеются свои плюсы и минусы. Если пересдаете осенью, вы продолжите учиться, но пропустите летнюю практику, очень важную для первокурсников. Если возьмете академ – успеете отдохнуть и восстановиться, а также приобщиться к нововведениям, вступающим в силу со следующего набора, но потеряете год.

С силой распахнув двери, в деканат вошел Алексей Николаевич – декан факультета. Солидный, седовласый, с суровым лицом римского сенатора и вкрадчивым голосом психотерапевта, декан обладал тонким чувством юмора и удивительной способностью улаживать любые конфликты, за что пользовался заслуженным уважением коллег и безграничной любовью студентов.

– Вот так новость! Звезда факультета, положившая на алтарь победы свое здоровье, добрый день, – произнес декан, галантно подкатив Ольге кресло. – Присаживайтесь. Хотите чаю?

Заметив, как декан вертит головой, завуч произнесла сердито:

– Чайника нет. На кафедру педагогики унесли еще вчера, пойду, спрошу, но ничего не обещаю. – Кольнув Ольгу суровым взглядом, она вышла.

– Что ж, с чаем не вышло, – декан развел руками, – придется поднапрячься. Не знаю, как вам, Ольга, а мне нужно время от времени заправляться кофе: голова работает лучше, тонус повышается, да и конфликты проще улаживать. Я услышал часть вашего разговора с Тамарой Родионовной – действительно, все обстоит именно так. Зная ваши успехи в учебе, а особенно учитывая обстоятельства, я бы автоматом зачислил вас на второй курс, что, к слову сказать, и предложил ученому совету. К сожалению, меня не поддержали, вернее, как бы сказать поточнее, поддержали, но... – он побарабанил пальцами по столу, – знаете, как это бывает, человек соглашается, но лучше бы он отказался.

Ольга осторожно поинтересовалась:

– Алексей Николаевич, мне не совсем ясно, я смогу пересдать экзамены осенью?

– Обязательно пересдайте, хотя бы попробуйте. Люди вашего возраста часто считают, что годовой отрезок времени большого значения не имеет – годом больше, годом меньше. Где-то они правы, не годами измеряется жизнь. Но есть подводный камень. Оставив занятия на год, велика вероятность, что желания продолжить уже не возникнет: семья, работа, старые друзья, любимое хобби – и вот у вас уже есть все что нужно для счастья. К чему учеба? – В его словах промелькнула скорбь, но тут же исчезла, сменившись привычной корректностью с легкой ноткой озорства. Вздохнув, декан развел руками, сказал с грустной улыбкой: – Видите, сказывается нехватка кофеина, начинаю впадать в декаданс и мизантропию. Еще полчаса, и начну вылавливать в коридоре практикантов – плакаться в жилетку. – Он взглянул на часы, охнул: – К сожалению, должен прервать нашу увлекательную беседу, через полчаса встреча, а ехать на другой конец города.

Алексей Николаевич встал, сгреб со стола пачку документов в пухлый портфель, и направился к выходу. У двери он остановился, произнес:

– Удачного отдыха, надеюсь, видимся не в последний раз. А что касается учебы... – его лицо стало очень серьезным, – сдайте, обязательно попробуйте. И не бойтесь, если что-то не получается, слишком часто люди отступают после первой же неудачи. Не повторяйте чужих ошибок.

ГЛАВА 9

Не дожидаясь завуча, Оля вышла из кабинета, прошла по коридору. Слева открылся холл с мягкими диванчиками по углам. Взгляд сразу же прикипел к стенам, где в огромных стеклянных аквариумах, вделанных в керамическую ширму, замерли в дремотном оцепенении разноцветные рыбы. Словно живые картины, аквариумы манят таинственной зеленоватой глубиной: медленно колышутся толстые мясистые стебли, чуть заметно шевелят плавниками бледные лупоглазые рыбины, время от времени к поверхности устремляются веселые цепочки пузырьков.

Накатило сильнейшее желание искупаться в море. Ольга вздохнула, учитывая состояние ноги и несданные экзамены, море в ближайшее время не светило.

Звонко зацокали каблучки, послышались голоса. В холл зашла шумная стайка девушек.

– А я тебе говорю – не сдаст! Сама подумай, чтобы Петров сдал математику!? Завалил раз, завалит и второй... Ой, Оля!

Подруги мгновенно окружили Ольгу, засыпали вопросами.

– Ты куда потерялась?

– Ой, а где юбочку купила!?

– Ты уже листок оценок смотрела?

– А пойдем с нами в кафешку!

Ольга беспомощно улыбалась, не в силах вставить слово, успевая только поворачивать голову к очередной вопрошавшей. Потеряв терпение, она подняла костыль над головой, сказала угрожающе:

– Сейчас я кое-кого говорливого приласкаю.

Девушки, как по команде, замолчали, изумленно глядя на подругу. Белобрысая Сенечка схватилась за голову, испуганно зачастила:

– Прости пожалуйста, я и забыла совсем, что у тебя такая травма! Как ты себя чувствуешь? Как нога? Что с экзаменами?

– Сеня, не мельтеши, – массивная Элеонора нетерпеливым жестом прервала неудержимый поток слов. – Ольга сейчас на больничном, чувствует себя плохо. Может и костылем двинуть.

– Почему плохо? – удивленно поинтересовалась маленькая Женя в вельветовом сарафане с двумя тонкими смешными косичками. – Она ведь ничего не сказала.

– Человек сломавший ногу, пролежавший лучшую половину лета в больнице, и не сдавший экзамены, должен себя чувствовать преотвратно, а задающих дурацкие вопросы, бить костылем. – Элеонора кивала в такт словам, словно подтверждая, что так бы и сделала, а если не совсем так – то еще хуже.

Ольга звонко расхохоталась.

– Да вы меня за чудовище держите! Раз ногу сломала, теперь всех убивать?

– Это не мы держим, это она. – Женя покосилась на Элеонору, и на всякий случай отодвинулась.

– Девочки, – Оля подняла руку в жесте внимания, – кто-то собирался в кафе, или мне послышалось?

– Кафе, какое кафе? – Элеонора изобразила на лице удивление.

– Не было такого, – спрятав руки за спину, Сеня вдруг заинтересовалась горбатой рыбиной в аквариуме.

– Впервые слышу, – Женя нагнулась поправить некстати сползший сандалий, отчего стала совсем незаметной.

Ольга произнесла печально:

– Похоже, выбора нет, придется применять средство убеждения номер пять.

– Что за средство? – на лице Элеоноры проступила озадаченность.

– Ты о чем? – интерес к рыбе у Сени пропал столь же быстро, как и возник.

– Мне тоже любопытно, – Женя разогнулась, смешно взмахнув косичками.

– Какое? Вот какое! – демонически захохотав, Ольга взмахнула руками. Взметнулись костыли, страшно блеснув на солнце, словно два клинка. – Сейчас я вам покажу, во что превращаются злые безногие инвалиды, когда их не водят по кафе!

Вереща от восторга, девчонки шарахнулись врассыпную, заметались по холлу, поминутно сталкиваясь и хохоча. Посреди этого беспорядка стояла Ольга, ощерив зубы и размахивая костылями. Из ближайшей аудитории на шум выглянула студентка, распахнув глаза, в ужасе захлопнула дверь.

Первой не выдержала Женя, держась за живот и истерически взвизгивая, она согнулась возле стены, не в силах разогнуться обратно. Сеня, содрогаясь всем телом, упала на диванчик, и осталась лежать, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. На ногах остались лишь Элеонора. Распотрошив сумочку, она прикладывала платочек к глазам, не давая туши растечься.

– Оля, ну нельзя же так, – Женя с трудом выпрямилась, пригладив растрепавшиеся волосы, стала приводить себя в порядок. – А если бы у меня сердце было слабое?

– Наперед надо думать, прежде чем ущербных доставать, – Оля присела на диван, взглянула на Сенечку. – Жива, мученица?

– О-о! – только и смогла выдавить Сенечка. – Плохо мне.

– А тебе-то что? – Элеонора успешно сдержала натиск размокшей туши, и теперь подводила глаза, глядя в миниатюрную косметичку. – Женьку, вон, пополам загнуло, у меня глаза вытекли, а ты?

– Пло-охо. – Выпучив глаза, Сеня вдруг схватившись за живот, охнула: – Мне срочно надо отойти. Я быстро!

Элеонора спрятала косметичку в сумку, глядя, как Сеня убегает в сторону туалета, сказала приветливо:

– Оля, ты верно поняла. Мы собирались в кафе, и будем очень рады, если ты присоединишься.

– Не знаю, не знаю, – Ольга поджала губы, – меня нужно водить под руки...

– Само собой, – Элеонора кивнула.

– Переносить через бордюры.

– Обязательно, – Женечка подсела рядом.

– А в кафешке угостить вкусным-превкусным пирожным.

– Так точно, шеф! – в один голос отчеканили девушки.

Оля благодушно кивнула.

– Так и быть, несмотря на ваше отвратительное поведение, я согласна.

Девушки быстро привели себя в порядок, расправили складки на одежде, стряхнули несуществующие пылинки и, дождавшись Сеню, группкой двинулись к выходу. На крыльце Женя сказала с сомнением:

– Отсюда до кафешки – больше километра, не очень далеко, но Оля на костылях. Предлагаю пройти до остановки.

– Да, Олечка, тебе нужно аккуратнее. У тебя, наверное, ножка болит, и на костылях тяжело идти. Пойдем на остановку, сядем, доедем тихонечко, – затараторила Сеня.

– Оль, может в самом деле поедем? – Элеонора вопросительно взглянула на подругу.

Ольга сказала счастливо:

– Если бы вы знали, как я соскучилась по простым пешим прогулкам! Насиделась и належалась в больнице на год вперед. А за мои ноги не бойтесь, я еще в больнице километры на костылях наматывала, не упала ни разу. К тому же, кто-то обещал меня поддерживать, через ступеньки носить. Забыли?

– Нет, нет, что ты, как можно?! – Девушки дружно замотали головами. – Мы тебя поддержим, и перенесем, и спину вареньем вымажем, ты только больше костылями не размахивай – все ж на улице, неудобно как-то.