Текст книги "Опалённые крылья мечты (СИ)"

Автор книги: Василий Блюм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Ольга спрятала телефон, более не раздумывая, двинулась в нужном направлении. Людей на остановке не оказалось. Постояв несколько минут, Оля дождалась нужный трамвай, зашла вагон, устроилась на ближайшем сиденье у окна. Равномерное покачивание расслабляло, навевая сон, незаметно для себя, Ольга задремала. На очередной остановке скрипнуло сиденье, ноздрей коснулся тонкий запах мужского одеколона. Ольга подобралась, сдвинулась ближе к окну. Трамвай тронулся, вагон успокаивающе закачался, возвращая прерванную дрему, когда рядом раздалось негромкое:

– Девушка, а можно вас спросить?

Вздрогнув, Ольга открыла глаза, повернула голову. Пристально глядя ей в лицо, рядом сидел парень, на его губах играла легкая улыбка, а глаза смеялись. Лицо показалось смутно знакомым.

– А как вас зовут? – Он улыбнулся шире.

Молнией вспыхнуло воспоминание, выхватив, казалось, давно забытые мгновения: жаркое весеннее солнце, поездка в трамвае, волнение предстоящих соревнований, и алая, в мелких каплях влаги, оставленная на сиденье роза. В груди заныло от нахлынувших переживаний. Ольга прищурилась, замедленно произнесла:

– Букет роз...

– Спортивная сумка, – ответил парень в тон.

– День рождение...

– Соревнования.

– Денис?

– Ольга!

Они одновременно рассмеялись. Оля покачала головой, спросила весело:

– Как поживает любимая девушка, ей понравился букет?

Собеседник резко погрустнел, развел руками.

– К сожалению, нет. В смысле, букет понравился, но, как она сейчас, даже не знаю. Мы разошлись... но, не будем о грустном. – На его губах вновь обозначилась улыбка. – Как прошли соревнования? Да что я спрашиваю – конечно же вы победили!

Ольга покачала головой.

– Вы будете смеяться, но, тоже нет. В тот раз я получила сильную травму, и почти все лето провалялась в больнице.

– Да что за невезение! – Денис хлопнул ладонью по колену.

– Кстати, благодарю за розу, которую ты "случайно" оставил рядом. Мне было приятно. – Оля улыбнулась.

– Здорово. А я боялся, что не заметишь. Потом еще корил себя, что нужно было отдать в руки.

Расхохотавшись, Ольга всплеснула руками.

– Вот это да! Шел к любимой девушке, а думал о случайной знакомой.

– Возможно, это был знак. – Денис задумчиво покачал головой.

Объявили остановку, трамвай начал замедляться. Ольга взглянула за окно, где обозначились очертания знакомых домов, поинтересовалась с ноткой грусти:

– Знак чего?

Парень прижал руки к груди, сказал с жаром:

– Того, что мы встретились не случайно! Ведь в жизни не бывает таких совпадений!

Трамвай окончательно остановился, с лязгом отъехала металлическая дверь. Ольга с трудом поднялась, чувствуя, как рвутся едва возникшие нити близости, сказала коротко:

– Мне пора. – Взглянув в лицо спутника, враз ставшее растерянным, произнесла с деланным весельем: – А про совпадения мы поговорим в следующий раз, если когда-нибудь встретимся.

С тяжелым сердцем она медленно шла к дому, неся в груди щемящее чувство утраты, словно, так и не успев толком познакомиться, навсегда рассталась с кем-то родным.

Взглянув на дочь, Ирина Степановна поинтересовалась:

– Поругалась с кем?

Ольга через силу улыбнулась, прогоняя остатки грусти, сказала бодро:

– Ну что ты, мам, мне ругаться не с кем. – Заметив удивленный взгляд матери, поправилась: – В смысле, нечего делить.

– А вот я бы с удовольствием поругалась, – мать уперла руки в бока, – начальство недовольно, премиальные урезали, а вчера директора на выходе встретила, так он, подлец, даже не поздоровался – мимо прошмыгнул!

Повесив пальто на плечики, Ольга сказала с улыбкой:

– Так, может, он действительно не заметил?

– Как же, не заметил. Разовое опоздание на пять минут замечает, а как лоб в лоб с сотрудником, так валенком прикидывается. Да ну их к ляду! – Она раздраженно отмахнулась. – Ты мне лучше скажи, откуда у тебя такие деньги появились?

– Деньги? – Ольга взглянула удивленно.

– Ты мне зубы не заговаривай. Вещей на "Новый Год" надарила, фрукты пачками таскаешь. – Мать понизила голос, сказала примирительно: – Нет, я тебя не ругаю, это дело хорошее, отец как радовался, а Пашка так вообще чуть с ума не сошел, носился со своей коробкой, друзьям показывал, да и я на комбайн нахвалиться не могу. Признайся уже, с Олегом-то разошлись? Нового себе кого нашла, богатенького.

– Мам...– ощутив, что краснеет, пробормотала Ольга с укором.

Та лишь отмахнулась.

– Можешь ничего не говорить, так понятно. Олег у нас уже полгода не был, вроде как работы много, командировки частые, но ерунда это все. Когда вместе жили, заходил хотя бы раз в неделю, да и не шиковала ты с ним так.

Ольга стояла посреди коридора, ошеломленная неожиданным напором, ощущая в душе смесь раздражения, стыда и какой-то сосущей пустоты, возникшей от разбередившего былые чувства напоминания. В свое время она так и не сказала родителям о случившемся, опасаясь бестактных замечаний, и с тех пор старалась обходить тему стороной, отделываясь односложными объяснениями.

Тренькнул телефон, мать сорвалась с места, убежала разговаривать в комнату. Оставшись одна, Ольга прошла в ванную, включила воду и долго стояла, уткнувшись лбом в прохладные плитки кафеля, время от времени осторожно дотрагиваясь до свисающего с шеи на тонкой золотой цепочке кулона.

Вернувшись, Ольга столкнулась с полуодетой матерью. Увидев немой вопрос в глазах дочери, та раздраженно бросила:

– Не могут без меня элементарный вопрос решить! Отложить нельзя, а то, что мне на другой конец города тащиться, никого не волнует. – Уже уходя, мать повернулась, произнесла сердито: – Я начала готовить пельмени... закончи, пожалуйста. На кухне все найдешь. – Она вышла, громко хлопнув дверью.

Оля зашла в комнату, взяла с постели пульт, ткнула кнопочку. Телевизор замерцал, нагреваясь, на экране забегали люди в маскировочных комбинезонах, старательно отстреливая друг друга. Рука бездумно переключала каналы, а мысли витали далеко. Нахлынули воспоминания, потускневшие картинки сменяли одна другую, словно кадры старой пленки: подготовка к соревнованиям, травма, неожиданное знакомство, и скоротечное, беззаботное счастье с любимым мужчиной.

Пока одна рука перебирала каналы, другая неосознанно потянулась к кулону, осторожно касаясь самыми кончиками пальцев. В те страшные дни она была на грани помешательства, и все, что произошло после, было лишь способом вернуться к жизни через страх, через стыд, через боль.

Мысли плавно перетекли в новое русло. Перед глазами возникло волевое лицо мужчины, обладающего немалой властью и обширным кругом знакомств, но, в то же время, удивительно одинокого. Ольга по-прежнему не могла постичь сути их отношений. Марк Алексеевич звал в гости, давал деньги. Иной раз, мучимая совестью, она отказывалась, на что мужчина делано соглашался, но чуть позже новенькие банкноты неожиданно обнаруживались в глубине сумочки или в карманах пальто. Тему секса он больше не поднимал, когда же Ольга пыталась заговорить об этом, мягко обрывал, или уводил разговор в сторону. С ним она чувствовала себя спокойно и раскованно.

Отключив телевизор, Оля направилась в кухню. Несколько больших кусков говядины, выложенных из холодильника, уже растаяли, и в кухне стоял вкусный мясной запах. Печальные мысли незаметно испарились, сменившись кулинарным настроением. Ольга отщипнула маленький кусочек сырого мяса, с чувством прожевала, ощущая на языке бодрящую свежесть, и принялась за работу.

Почистив лук и нарезав мясо небольшими кусками, Оля приступила к процессу. Мясорубка с чавканьем заглатывала мясные куски, размалывала в жидкую кашицу. Лук с хрустом крошился в металлическом чреве, смешиваясь с мясом, выходил наружу бугристыми нитями ароматного фарша. В тарелку то и дело плескало розовым, а по квартире распространился острый луковый аромат, отчего в носу запершило, а на глаза навернулись злые слезы.

Посолив и поперчив получившееся мясное пюре, Ольга сняла с подоконника металлическую кастрюльку, где чудовищным грибом поднимающегося теста. Вытряхнув вязкую каплю на стол, Оля разделила ее на несколько равных частей, вооружившись скалкой, принялась раскатывать пористую массу в тонкие пластины, время от времени щедро посыпая мукой.

В замочной скважине повернулся ключ, под тяжелыми ботинками скрипнули половицы. Из прихожей раздался заинтересованный голос:

– Никак, мясом пахнет? – Отец заглянул, окинул взглядом кухню, сказал уважительно: – Хозяйничаешь? Молодец!

Улыбнувшись, Ольга поспешила закончить работу, превратив оставшийся фарш и небольшой комок теста в два десятка аккуратных шариков, после чего сгрузила грязную посуду в раковину, и поставила на плиту кастрюльку с водой.

Вновь повернулся ключ. Громко хлопнув дверью, в прихожей возникла мать, а минутой позже, в квартиру с шумом ввалился Павел.

Через четверть часа все собрались за столом. Пока отец нарезал крупными кусками хлеб, Ольга поставила перед каждым тарелку с горкой дымящихся пельменей, выжидательно обвела взглядом сидящих.

– Что-нибудь еще?

– Ничего, спасибо. – Мать принюхалась, скептически оглядела пельмени. – Ну что ж, попробуем, что ты наготовила.

Отец вытащил из холодильника баночку сметаны. Зачерпнув ложкой, стряхнул в тарелку белый густой шарик, который, словно снег под горячими лучами солнца, сразу же начал деформироваться, поплыл желтыми маслянистыми ручейками. Опустив глаза в тарелку, отец поинтересовался:

– Это только мне кажется, или Олег к нам действительно давно не заходил?

Ольга едва заметно вздрогнула, но, пересилив себя, аккуратно поставила кастрюлю на плиту, присела за стол, спросила замедленно:

– Так уж давно?

– Мы сегодня на эту тему уже говорили, – произнесла мать.

– Правда? – отец заинтересованно поднял глаза, – очень интересно.

– Ничего интересного, – Ирина Степановна отмахнулась, – обычные дела: не слюбилось, не сложилось – разошлись, как в море корабли. Да ты не переживай, Ольга у нас шустрая, уже кого-то себе нашла. На ходу подметки рвет. – Она усмехнулась.

Пашка покосился на сестру, заметив, как та изменилась в лице, сказал примирительно:

– Мам, может не надо? Олька сама расскажет, когда посчитает нужным.

– Дождешься от нее, – откликнулась мать. – Нет, к таким вещам я, конечно, не призываю, но одной любовью сыт не будешь, а у Ольги последнее время деньги завелись, гардероб, вижу, сменила. А ведь на учебе денег не платят, – она усмехнулась, – скорее, наоборот.

– Вот, значит, как, – Сергей Петрович взглянул на дочь.

– Да ты не волнуйся, – Ирина Степановна усмехнулась, – наша дочь не пропадет, а уж когда на работу устроится, так и вовсе.

Натянуто улыбаясь, Ольга поспешно доела пельмени. Вымыв свою и Пашкину тарелки, засобиралась.

Отец повернул голову, спросил удивленно:

– Уже уходишь?

Оля коротко ответила:

– Да, поздно уже, а мне еще учить.

Отец проводил ее задумчивым взглядом, на его лице отразилось сомнение.

ГЛАВА 2

Посещение родителей оставило тягостное впечатление. Выйдя из подъезда, Оля остановилась, несколько раз глубоко вдохнула. Колючий морозный воздух проник в легкие, охлаждая организм и прогоняя лихорадочное чувство смятения. Доход не мог долго оставаться незамеченным, и оставалось лишь радоваться, что в размышлениях мать не пошла дальше, ограничившись социально приемлемой формой появления денег у молодых девушек. Сердце предательски екнуло, едва Ольга попыталась представить, что могло случиться, узнай родители правду.

Вернувшись на базу, Оля столкнулась с Совой, поинтересовалась с подъемом:

– Вернулись?

– Как видишь, – ответила Сова меланхолично.

В коридоре возникла новенькая, мельком глянула в зеркало, поморщилась, дотронувшись до щеки, сказала с досадой:

– Не любят в милиции нашего брата.

В прихожую заглянула Рыжая, саркастически усмехнулась:

– Ну отчего ж, очень даже любят, только странною любовью.

Из комнаты донесся приглушенный голос Мары:

– Да обычная у них любовь. Разве что бесплатная.

Вместе прошли в зал. Сидя за столиком, Мара разбирала кучку мятых купюр, на мгновение подняла голову, кивнула Ольге, тут же вновь уронила взгляд. Пышка оторвалась от телевизора, восторженно произнесла:

– Зато какие мужчины! В форме, при погонах...

– Особенно тот, маленький. – Желчно усмехнулась Рыжая.

– Из спальни вышла Белка, спросила сонно:

– Это, на которого Дмитрий Владимирович кричал, когда приехал?

Сова произнесла безразлично:

– Да он там на всех кричал, я бы даже сказала – орал не своим голосом.

– Еще бы, – Рыжая довольно оскалилась, – рабов сгребли – процесс остановился.

Разложив банкноты, Мара послюнила палец, произнесла покровительственно:

– Ладно тебе, небось, сама спешила попрощаться. А упущенное наверстаем, не впервой.

Хлопнула входная дверь, из прихожей раздался бодрый голос разводящей:

– Пятеро со мной, остальные марш на выбор! Совсем обленились, сидят – задницы у батареи греют, а клиенты у подъезда околачиваются.

Девушки задвигались, шумно начали собираться. Мара, так и не закончив процедуру, сгребла деньги, произнесла с досадой:

– Что-то разводящая нынче шибко разговорчивая, не к добру.

Ольга подхватилась вместе со всеми, вынув из шкафа платье, примерилась. Рука коснулась кулона, пальцы обхватили камень. Почему-то сильно захотелось снять украшение. Переодевшись, Оля взглянула в зеркало, с этим платьем кулон смотрелся настолько гармонично, что, скрепя сердце, решила оставить. Отогнав неприятное чувство, она вышла в коридор, где, перебрасываясь шутками, уже во всю толпились девушки.

Седая указала пальцем.

– Ты, ты, и ты, – палец уперся в Ольгу, – со мной, остальным уже сказала.

Спустившись вниз, Оля краем глаза заметила маявшихся неподалеку парней, что, ожидая, едва не приплясывали от нетерпения. Микроавтобус стоял тут же. Отодвинув дверцу, Ольга прошла в конец машины. Следом за ней, почти сразу, зашли Розалин с разводящей. Седая зашла последней, скомандовала:

– Трогай.

Вячеслав выезжал подчеркнуто аккуратно, памятуя об особенностях изменчивой дороги, так что Рыжая под конец не выдержала, сказала резко:

– Славян, геморрой бережешь, плетешься как телега?

Розалин покосилась, спросила насмешливо:

– Торопишься отработать потерянное время?

Седая сказала примирительно:

– Не дергай его. Мы тут с утра едва головы не поразбивали на какой-то яме, да и время терпит.

Рыжая высокомерно промолчала. Вместо нее высказалась Мара:

– Пребывание в милиции плохо сказывается на нервной системе, было бы не лишним расслабиться.

Рози заинтересованно спросила:

– Что там с вами делали, что такие нервные? Какой-то особо извращенный секс, с применением подручных средств?

Мара поморщилась.

– Ничего из того, о чем ты мечтаешь, но обстановка там гнилая.

Беседа постепенно сошла на нет. В молчании проехали центр, углубились в технологический район. Глядя на серые громады зданий, зияющих пустыми окнами, Ольга невольно поежилась. По всей видимости, дискомфорт ощутила не она одна, Розалин поинтересовалась с нервным смешком:

– Едем обслуживать завод?

Разводящая кивнула в сторону далеких огней.

– Там небольшой жилой массив из нескольких домов.

Вскоре огни надвинулись, распались на отдельные окна, обозначив в наступившей тьме контуры трех пятиэтажек. Проехав пустырь, Слава остановил у подъезда. Разводящая вышла из машины.

Мара протерла ладонью заиндевевшее стекло, сказала глухо:

– Не хотела бы я тут жить.

Рыжая повернула голову, спросила с поддевкой:

– А что так.

Мара пожала плечами.

– Страшно. Ведь тут, помимо этих трех домиков, на несколько километров ничего, кроме полуразвалившихся заводских цехов. Будут убивать, куда бежать-то?

Рыжая снисходительно усмехнулась.

– Так в цеха и беги, там не то что тебя, роту спецназа не отыщешь. Темно, конечно, но вполне безопасно.

Вячеслав кашлянул, сказал вполголоса:

– Темно, но небезопасно.

И что же там такого? – поинтересовалась Рыжая. – Зомби?

– Собаки, – кратко бросил Слава. – Все заинтересованно посмотрели на водителя. Видя, что привлек внимание, он объяснил: – На территории завода всегда живут собаки. Даже если их специально не заводят, все равно живут. Привыкли возле людей, да и поживиться есть чем: кто остатки ужина выкинет, кто накормит, к тому же можно поймать крысу, или случайную кошку.

– Кошки-то там откуда? – ахнула Рози.

Слава пожал плечами.

– Откуда и все остальные. Но речь не об этом. – Он прервался, достал сигарету, неторопливо затянулся, приспустив стекло. Девушки терпеливо ждали продолжения. Выпустив клуб дыма, Слава продолжил: – Так вот, когда завод закрывается, собак, естественно, никто по домам не разбирает. Псы продолжают жить, но, постепенно дичают, озлобляются.

– А озлобляются с чего? – На лице Рыжей, проступило любопытство.

Вячеслав улыбнулся.

– Так жрать нечего. Как я уже сказал, люди уходят, а вместе с ними исчезают крысы, кошаки, ну и, конечно, остатки пищи.

– И что дальше? – Стараясь не пропустить ни слова, Ольга подалась вперед.

– А дальше, – Вячеслав таинственно прищурился, зловеще приглушил голос, – начинается самое интересное. Жить становится все тяжелее, собаки сбиваются в стаи. Для чего они это делают, надеюсь, объяснять не надо?

– Для чего же? – Мара вопросительно изогнула бровь.

Вячеслав обвел мрачным взглядом девушек, свистящим шепотом произнес:

– Чтобы было проще охотиться.

Рози непроизвольно сглотнула, спросила, резко осипшим голосом:

– На кого?

Слава развел руками.

– А уж кто попадется. Если вы интересовались статистикой, то должны знать, что у нас в городе ежегодно без вести пропадает несколько человек. В основном, конечно, это всякие бомжи да пьянчуги, но не только, не только. И что самое интересное, – нагнетая атмосферу, он выдержал театральную паузу, – почти все пропажи происходят в этом районе города.

Мара недоверчиво спросила:

– А как можно установить – где пропал человек? Ведь потому и пропал, что неизвестно.

Вячеслав сделал рукой неопределенный жест, сказал нехотя:

– Ну, существуют разные методы, но, в основном, определяют по находкам.

Рози перевела взгляд со Славы на подруг, и обратно, спросила непонимающе:

– По каким находкам?

Рыжая раздраженно сказала:

– Роз, да не тупи уже, по людям. Если, конечно, их вообще находят.

– Верно, только чаще, по тому, что от них осталось. – Славик кивнул.

В машине повисла зловещая тишина. Испуганно раскрыв глаза, девушки смотрели на рассказчика.

– А что от них остается? – осторожно уточнила Ольга.

Слава стряхнул за окно наросший столбик пепла, выпустил клуб дыма, ответил флегматично:

– А что может остаться от человека? Кости, конечно. Когда собаки сбиваются в стаи, они легко могут напасть на одного человека, и если под рукой нет оружия, а поблизости высоких труднодоступных мест – пиши, пропало.

В наступившей тишине резко взвизгнула отъехавшая дверь, заставив девушек испуганно вздрогнуть. В машину скользнула разводящая, сказала строго:

– Оплатили два часа, Мечта и Рози – на выход, квартира номер сорок три.

Розалин произнесла жалобно:

– Слава нас жуткими историями пугает, я теперь работать боюсь. Седая, скажи ему!

Проигнорировав Роз, разводящая предупредила:

– Мы сейчас на другой заказ, через два часа вернемся. В квартире чисто, но... – она запнулась, – район здесь не самый лучший, поэтому бдительности не теряйте.

Розалин вышла из машины. Ольга шагнула следом. Едва за ними задвинулась дверь, микроавтобус коротко рявкнул, выпустив белесое облачко дыма, рванул в обратном направлении. Проводив машину глазами, девушки переглянулись. Рози зябко передернула плечами, сказала нервно:

– Чертов Славян, мне теперь повсюду мерещатся стаи голодных собак! Пошли быстрее.

Они вошли в здание, поднялись на последний этаж. Площадка была не освещена, но нужная дверь оказалась не заперта, через узкую щель пробивалась тонкая полоска света. Ольга толкнула дверь, первой вошла в квартиру, окинула взглядом помещение. Ничем не примечательная прихожая: потрескавшаяся в углах штукатурка, попятнанный гарью потолок, у стены вещевой шкаф с множеством пустых вешалок. Рози потопталась у порога, скептически оглядев грязные половицы, что-то пробормотала вполголоса, наклонилась, снимая сапоги.

В прихожую вышел невысокий, щуплый парень, расплылся в кривой ухмылке.

– А вот и девочки. – Повернувшись вполоборота, крикнул за спину: – Толян, девки пришли!

На его голос из проема выдвинулся приятель, на голову выше, и в два раза шире в плечах, он выглядел устрашающе. Водянистые, на выкате, с полопавшимися жилками сосудов глаза здоровяк смотрели зло, а на лице застыло презрительное выражение. Мельком взглянув на него, Ольга поспешила отвести взор.

Заметив движение, парень изумленно пошевелил бровями, произнес, растягивая слова:

– А ты че рожу-то воротишь? – Шагнув вперед, взял Ольгу за подбородок, рывком повернул к себе. От него мощно пахнуло перегаром. Ольга сморщилась, попыталась отстраниться, но пальцы держали крепко. – Не нравлюсь? – Толян глумливо ухмыльнулся. – Значит, будешь сосать у меня. – Повернувшись к приятелю, сказал грозно. – Понял, Серега?! Эту беру я.

Тот пожал плечами, ответил примирительно:

– Да бери, кто бы спорил. – Кивнув Розалин, он пошел в комнату.

Здоровяк подошел ближе, едва Ольга разулась, схватил ее за руку, потащил следом за собой. В глубине зала наполовину раздетая Рози уже стояла на коленях возле клиента, делая характерные движения головой, постанывая от удовольствия, парень увлеченно сбрасывал с нее остатки белья. Оторвавшись от занятия, он повернулся к вошедшим, подмигнул приятелю.

– А девочки-то ничего, дело знают.

– Еще бы, за такие-то деньги, – бросил тот снисходительно.

Толян подошел к столу, цапнул начатую бутылку вина, с размаху плюхнулся в кресло, запрокинув голову, приложил бутылку к губам. Его кадык задергался, пропуская жидкость. Прервавшись, он поманил Ольгу.

– Что стоишь? Приступай. Я весь в твоем распоряжении. – Кадык вновь заходил вверх-вниз.

Переступая через разбросанные пустые бутылки, Ольга подошла ближе, опустилась на корточки, попыталась стянуть черные спортивные трико, плотно облегающие бедра здоровяка. Почувствовав прикосновения, тот приподнялся, позволяя себя раздеть. Трико соскользнуло, обнажив вялый пенис. Ольга аккуратно взяла в руки, начала массировать, не переставая работать пальцами, дотронулась губами.

Рядом завозились. Ольга краем глаза заметила, как Рози с парнем переместились на диван, откуда сразу же раздалось ритмичное поскрипывание. Едва она повернула голову, как получила чувствительный шлепок по лицу. Дернувшись от боли, Оля подняла глаза. Над ней нависла ухмыляющаяся физиономия, затуманенные вином, глаза смотрят зло.

– Не отвлекайся.

С дивана донеслось заинтересованное:

– Плохо сосет?

Здоровяк недовольно буркнул:

– Вообще никак. Не чувствую ничего.

– Толян, так ты ее раздень, – голос хихикнул. – Я сперва тоже возбудиться не мог, а как раздел – самое то.

Толян хмуро посмотрел на Ольгу, сказал задумчиво:

– Может ты и прав. – Он поднялся с кресла, бросил: – Раздевайся, а я пока в сортир схожу. И смотри, чтобы когда вернусь – была готова. – Пошатываясь, он скрылся в коридоре.

Оля быстро сбросила одежду, сложила аккуратной стопочкой, осмотрелась. Рядом, на столике, среди откупоренных бутылок вина стоит блюдце с нарезанными ломтиками ветчины вперемежку с кусочками хлеба. Почувствовав голод, Ольга некоторое время присматривалась к ветчине, но звук шагов отвлек от мыслей о еде. Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Толян входит в зал. Он обвел мутным взглядом комнату, направился прямиком к столу, зачерпнув горстью из блюдца, закинул в рот, проглотил не жуя, выбрав бутылку с остатками вина, выпил залпом.

Уничтожив остатки пищи, верзила оглянулся, неверной походкой подошел к Ольге, поигрывая вялым достоинством, ткнул ей в лицо.

– Соси!

Преодолевая отвращение, судя по запаху, парень даже не удосужился подмыться после туалета, Оля взяла член в руку. Нависая над ней всей своей массой, Толян пьяно покачивался, икал, но не возбуждался. Время от времени пенис начинал набухать, наливался тяжестью, твердел, но вскоре бессильно опадал. Неожиданно верзила выругался, с силой отпихнул Ольгу так, что она едва не упала, спросил раздраженно:

– Если ни черта не можешь, на кой приехала?

– Пить надо меньше, чтобы стоял, – с трудом сдерживая раздражение, ответила Оля.

На диване хихикнуло:

– Слышь, Толян, она еще и дерзит!

Толян нехорошо прищурился, сказал жестко:

– Будешь открывать рот, когда член дам, а вякнешь еще не по теме – зубы вышибу. – Он с хрустом сжал пудовые кулаки.

Громко ойкнула Рози. Повернув голову, Ольга увидела ее недовольное лицо. Мгновение позже донесся раздраженный голос:

– Ты куда тычешь?

– Как куда, – казалось, парень опешил, – а анальчик?

Роз нахмурилась.

– По аналу не работаю.

Парень опешил еще больше, спросил недоуменно:

– Как так не работаешь? А кто работает?

– Не знаю, но я не работаю, – отрубила Розалин.

На лице ее партнера недоумение сменилось раздражением. Отбросив одеяло, он в ярости воскликнул:

– Да что за херня? Одна не сосет, вторая в задницу не трахается, а ну иди сюда! – Он схватил Роз, попытался повернуть к себе спиной, но та отчаянно замахала руками, сопротивляясь. После недолгой борьбы, парень отпрянул, держась за поцарапанную щеку, завопил жалобно: – Толян, да хватит лыбиться, помоги, я справиться не могу.

Ухмыльнувшись, верзила направился к дивану. Розалин попыталась отпрыгнуть, но не успела. Ее схватили в четыре руки, здоровяк всей массой надавил на плечи, обездвижив руки, а приятель, придерживая дергающиеся ноги, попытался пристроиться сзади, но на секунду потерял бдительность, и отлетел в сторону, получив пяткой в живот. Подхватившись, с перекошенным яростью лицом, он вернулся и принялся наносить удары кулаками по незащищенной спине девушки. Рози задергалась, заверещала от боли.

Ольга смотрела на избиение расширенными от ужаса глазами. Горло перехватило. Попытавшись сказать, она закашлялась, сумев выкрикнуть лишь со второго раза:

– Что вы делаете?! – Бросившись вперед, она схватила здоровяка за руку, стала отдирать от задушено хрипящей Роз. – Оставь ее!

Тот зло усмехнулся, коротко ударил другой рукой. В голове взорвался фейерверк, а уши заложило. Ольга ощутила, как стены качнулись, а пол приблизился, с силой ударив в грудь. До ушей доносились сдавленные крики Розалин и глухие звуки ударов.

Преодолевая слабость, Ольга поползла к кровати, шепча сквозь зубы:

– Гады, отпустите ее.

На мгновение удары прекратились. Прерываемое надсадным дыханием, с дивана раздалось:

– Ну вот, расслабилась, а говорила, что не работаешь, а ну-ка...

Тишину комнаты разорвал истошный визг Роз, тут же прервавшийся звуком хлесткой пощечины. Ольга почти доползла до дивана, как вдруг ее рвануло вверх, едва не вывихнув руку, подняло над диваном. Вздернув Ольгу выше, верзила прошептал:

– Торопишься? Не стоит. Сейчас с этой закончим, до тебя дойдет.

В бессильной ненависти Ольга плюнула. Лицо исказилось бешенством. Вновь мелькнула рука, комната дернулась, а в голове поплыл звон. С трудом осознавая окружающее, Оля почувствовала, как больно резануло шею. Раздался тихий металлический звон, словно лопнула струна, а перед глазами закачался странный предмет – тускло отсвечивающий зеленым, кулон на обрывках цепочки.

– Девочка любит игрушки. Фас! – Сверкнув падающей звездой, цепочка скрылась из глаз.

В хаосе обрывков мыслей возникло воспоминание, разрослось, набрав цвет, вспыхнуло яркой звездой, затмив боль и унижение – чистые голубые глаза, каштановые вихры... прощальный привет из небытия. Бешенство захлестнуло тяжелой всепоглощающей волной. Время остановилось, а картинка обрела нереальную четкость. Напротив, в пределах досягаемости, маячит цель: презрительное лицо с глумливо растянутыми губами, застывшие водянистые глаза.

ГЛАВА 3

Стремительное движение рукой. Ладонь со скрюченными, словно когти, пальцами бьет наотмашь, ногти оставляют глубокие кровавые полосы. Лицо парня замедленно меняет выражение, глаза испуганно распахиваются, а рот раскрывается в крике. Одновременно исчезает сдавливающая боль в левом плече, освобожденное, тело падает вниз, приземляясь, словно кошка, на четыре конечности. Сверху ревет враг, оглашая пространство пронзительным воем. В глаза бросается заставленный бутылками столик. Рывок. Пальцы касаются ребристого края тяжелой хрустальной пепельницы. Разворот. Верзила уже рядом, его лицо перекошено яростью, бугрящиеся мышцами волосатые руки тянутся к горлу.

Прыжок. Пальцы верзилы схлопываются, оставляя за собой скользкую ауру опасности, лишь на миллиметр промахнувшись мимо шеи. Лицо противника искажается страхом, а глаза в ужасе расширяются в предвосхищении неминуемого. Рука немеет от сверхусилия, разгоняя оружие до запредельной скорости. Острая грань пепельницы с хрустом врезается в скулу. Веером алых брызг выплескивается кровь, кожа расползается, обнажает белые околыши зубов.

На краю зрения возникают замершие в оцепенении лица, и тут же пропадают. Могучие руки слепо размахивают, грозя вышибить дух, воздух с натугой расступается, пропуская двигающееся в экстремальном режиме тело. Отскок. Удар пепельницей. Над головой проносится кулак. Прыжок. Еще удар. Могучее тело на мгновение застывает, залитое кровью лицо поворачивается навстречу, из раскрытых ран обильно сбегают алые ручейки.

Еще прыжок. Пепельница врезается в нос, разламывая и кроша. Куски хряща вываливаются наружу кровавыми лепестками. Словно подкошенный, противник мешком оседает на пол. Энергия кипит внутри, разрывая грудь диким животным криком. Поверженный судорожно дергается, пытаясь ползти. Выплескивая остатки ярости, тело рвется вперед – догнать, расплескать, уничтожить. Пространство искажается, а из-под рук, непрерывно наносящих удары, разлетаются ошметки плоти.

В сознание пробивается посторонний шум. Пелена бешенства расползается, истаивает клочьями, пропуская испуганное лицо Розалин. Распахнув рот в беззвучном крике, та раз за разом старается оттащить, безуспешно пытаясь перехватить мелькающие руки.

– Мечта, прекрати, Мечта!

Густая тишина рассыпается стеклянными осколками. В ушах звенит пронзительный голос подруги, а руки застывают в воздухе, покрытые мелкими красными каплями. Ярость прошла. Бросив короткий взгляд на тело, с кровавой кашей вместо лица, Ольга почувствовала острый приступ тошноты. На диване, белый как снег, боясь пошевелиться, замер второй. Мазнув по нему взглядом, Ольга поспешно встала, коротко оглянулась. Рози продолжала бормотать, не в силах отвести распахнутых глаз от лежащего тела. Оля с силой тряхнула подругу за плечи, отрывая от страшного зрелища, крикнула:

– Роз, очнись! – Несильный шлепок по лицу, возымел действие. Розалин, перестала бормотать, обернулась, глянула дико. Ольга кивнула на разбросанные по комнате вещи, сказала с нажимом: – Одевайся.