Текст книги "Республика девяти звёзд"

Автор книги: Василий Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

45. Помощь прибыла

Море по-прежнему неукротимо и методично таранило берег могучими ударами волн. Но ветер уже улёгся, и на небе появились звёзды. Стало прохладно. Мокрая одежда неприятно холодила тело, и мальчишек сразу бросило в дрожь.

Лейтенант Астахов на ходу скинул плащ-накидку и бросил его Алёшке.

– Закутайтесь. Вам одного на двоих пока хватит.

«Всё замечает!» – подумал Алёшка.

Далеко в море то вздымались вверх, то тонули огоньки неизвестного судна. От маяка в тёмное небо взлетели три красные ракеты. Немного погодя в море отрывисто замигал яркий, белый огонёк.

– Читай, что там пишут? – сказал лейтенант Астахов пограничнику.

А огонёк мигал то короткими, то длинными вспышками.

– Радио… ваше… принял, – вслух расшифровывал сигналы пограничник. – Имею на борту врача. Попытаюсь высадить его у причала… капитан «Дельфина» Тягнирядно…

– Афанасий Макарович! – воскликнул Витька.

– Пиши! – приказал пограничнику лейтенант Астахов.

Солдат высвободил из-под плаща чёрный ящичек фонаря.

– Я – лейтенант Астахов. Сообщите, что случилось на маяке? – медленно диктовал лейтенант. – Врач срочно нужён, на берегу тяжелобольной.

Снова замигали огненные вспышки на «Дельфине».

– Начальник маяка ранен в голову, – вслух читал пограничник. – По радиовызову вышел в море с врачом. Антенну сорвало штормом. Примите шлюпку на причале, – установите переправу на маяк.

– Добро! Пошли на причал! – Лейтенант Астахов строго посмотрел на ребят. – Вам приказываю оставаться здесь! И так вы суётесь куда надо и куда не надо…

Хотя причал был защищён островком, на котором стоял маяк, пенистые волны то и дело захлёстывали дощатый настил. В ярком свете фонаря эти волны казались каким-то гривастыми бешеными зверями.

Держась за перила из натянутого троса, лейтенант Астахов осторожно пробирался к концу причала. Волны то и дело захлёстывали его, но он упорно шёл вперёд.

– Вот это да! – выкрикнул мальчишеский голос. Ребята обернулись. «Мушкетёры» в полным составе стояли возле них, вглядываясь в бушующее море.

– Что ж вы больного бросили? – опросил Алёшка.

– Не бросили! С ним Игорь остался. Он замёрз и не захотел идти на берег, – ответил Андрей. И закричал: – Смотрите! Лодка плывёт!

Это походило на чудо. Среди волн, точно лёгкая пробка, прыгала маленькая лодочка. Она то скрывалась за волнами, то взлетала на их гребни, но упорно приближалась к причалу.

– Разобьёт же её, разобьёт! Э-эх! – простонал Славка.

Лодку швырнуло к причалу. Но в последний момент она ловко скользнула вдоль него. Тёмная человеческая фигура прыгнула на причал и уцепилась за лейтенанта Астахова. А лодка уже отошла от причала и исчезла в темноте.

– Здорово! – завопил Андрей.

– Других таких не найдёшь! – подхватил Зина-Зиновей.

– А мушкетёры? – усмехнувшись, спросил Витька.

– Эти, пожалуй, не хуже мушкетёров! – убеждённо пробасил длинный Серёжка.

– Да, это тебе не шпагой друг друга тыкать, огласился Славка.

Фонарь внизу погас. Минуту спустя мимо мальчишек торопливо прошагали два человека: высокий – лейтенант Астахов и низенький, толстенький – приезжий доктор. Пограничник направился к маяку.

Войдя в комнату, доктор ловко выскочил из больших сапог, скинул резиновый костюм и широкополую шляпу. Золе толстые длинные волосы рассыпались по его плечам.

– Смотри! Да ведь это девушка! – прошептал Виктор.

Действительно, доктор оказался маленькой, хрупкой женщиной, одетой в спортивный костюм. Но командовать эта маленькая женщина умела не хуже лейтенанта Астахова.

Она осмотрела больного, послала Игоря греть воду, строго приказала Витьке открыть все окна, велела лейтенанту Астахову идти отжимать намокший костюм.

Отдавая эти распоряжения, доктор ловко и быстро сделала больному укол и, направив на него свет фонаря, стала наблюдать.

Постепенно лицо больного розовело. Он начал глубоко и ровно дышать.

Возле дома загудел и смолк автомобильный мотор. В комнату влетела всхлипывающая мокрая женщина. За ней бежала Венера и седой худощавый старичок с чемоданчиком.

– Виташа! Вита! – простонала женщина, бросаясь к лежащему.

– Его нельзя беспокоить, – строго остановила её тоненькая женщина-врач. – Вы кто?

– Я… Я его жена.

– Как же вы могли бросить больного одного? – резко спросил лейтенант Астахов. – Если бы не эти ребята, дело могло бы кончиться плохо.

Женщина рухнула в кресло и, всхлипывая, пояснила:

– Когда ему стало плохо, мы с дочкой решили бежать в Марьяновку за доктором. Никого больше в посёлке не оказалось. Женщины ушли на огород. А мужчины… мужчины работали на маяке. Пройти туда, на маяк, было невозможно, море снесло мостик. Мы побежали в Марьяновку… ливень и ветер сбивали нас с ног…

Женщина разрыдалась.

– Ну, мама! Мамочка! – заговорила Венера, ласкаясь к ней.

– Я, товарищ лейтенант, подобрал женщину и девочку возле самой Марьяновки, – доложил шофёр-пограничник. – Они совсем обессилели. Потом мы заехали за товарищем доктором, захватили его.

– И, как видно, совершенно напрасно, – сердитым тенорком проговорил старичок с чемоданом. – Мне здесь делать нечего, мой коллега сделала всё, что необходимо. Прошу отвезти меня обратно в Марьяновку, там тоже могут быть заболевшие.

– Сейчас мы вас отправим, доктор, – сказал лейтенант Астахов. И, взглянув на мальчишек, поклёвывающих носами, попросил женщину: – А этих ребят прошу устроить переночевать. Они совсем замаялись.

– Конечно, конечно! – засуетилась женщина. Мы так вам благодарны. Венерочка, отведи мальчиков в комнату дяди Феди. Откуда вы только взялись, такие хорошие?

– Это – наши, мама! Из нашего лагеря! – с гордостью сказала Венера. – Пошли, ребята!

Устраиваясь спать на мягком, пушистом ковре, Витька спросил Андрея:

– Ну, где же убийца, Андрейка? Куда он девался?

Андрей растерянно пояснил:

– Это же тот самый, который больной. Это он говорил – его придётся убить… А кого – не знаю.

– Я понял это. Но не похож этот больной толстяк на бандита.

– Но он же говорил, что придётся убить.

– В этом деле нам ещё придётся разобраться! – решил Алёшка.

46. Солнечным утром

Наступило утро, такое прохладное, чистое, солнечное, что трудно даже было поверить в возможность ливней и штормов. Ребята встали очень рано и собирались потихоньку уйти из посёлка. Но сделать это не удалось. В домике появилась его хозяйка, жена начальника маяка, хлопотливая и ласковая тётя Паша. Она немедленно завладела перепачканными в грязи рубашками и галстуками, выстирала их и повесила сушить.

Поэтому и случилось, что часов в десять утра ребята в вычищенной и отглаженной одежде сидели вместе со всеми за большим столом на веранде и пили душистое молоко с хлебом и маслом. И рядом с ними, за тем же столом завтракали Венера со своей мамой, молоденькая женщина-врач, лейтенант Астахов и начальник маяка дядя Федя – загорелый, мускулистый моряк, расписанный различными татуировками и надписями. Даже больной Венерин отец тоже выбрался на веранду – бледный и вялый, он лежал на кушетке, но глаза у него были удивительно зоркими и внимательными.

Дядя Федя, несмотря на то, что голову его венчала целая марлевая чалма, всё время шутил и рассказывал смешные истории.

Он так рассказал о том, как накануне вечером упал в море вместе с обрушившимся маячным мостиком, что этот трагический случай сразу стал весёлым и забавным.

– Мне твой бандит дядя Федя очень нравится, прошептал Витька на ухо Андрею. – Мировой мужик!

Андрей с мрачным видом пожал плечами.

И тогда заговорил отец Венеры.

– А ведь двух из вас я уже знаю, мои юные друзья, сказал он слабым, хриплым голосом. – Я всё вспоминал, где я вас видел? И вспомнил – вы ехали с нами автобусом. Верно?

– Ну, верно, – неохотно согласился Андрей.

– И снова вы здесь. Что же это вас всё тянет из пионерского лагеря в эти края?

– Да, так… Дело тут одно, – сбивчиво объяснил Славка. – Тётя здесь у меня в Марьяновке… эта самая… Как её? – Славка жалобно посмотрел на друзей. – Ну, Серафима Кирилловна. Скучает по мне старушка.

– Серафима Кирилловна?! – переспросил дядя Федя. – Вроде нет такой в Марьяновке. Я там, почитай, не то что человека – кота каждого знаю.

Лицо Славки стало красным, как его пионерский галстук.

– Нет у Славки здесь никакой тёти. И дело здесь в одном разговоре, который случайно услыхал Андрей Зубов. Там, на станции, когда вы ехали сюда, – заговорил Алёшка.

– Не смей! – выкрикнул Андрюшка.

– Нет! Сейчас молчать не следует. Надо говорить прямо, – твёрдо сказал Алёшка. – Ожидая автобуса, вы, дядя Федя, и Венерин папа сидели в скверике около вокзала. И у вас там вышел один странный разговор. Вы там говорили о каком-то убийстве.

– Об убийстве?! Мы?! – Круглое, отёкшее лицо отца Венеры стало удивлённым. – О каком убийстве? Что за ерунда!

– Вы сказали: «Его придётся убить», – тихим голосом твёрдо заявил Андрей. – А он вот, дядя Федя, просил не убивать.

– Мы – замышляли убийство?! – Глаза лежащего стали круглыми. – Мы с Фёдором? Да ты что, мальчик?

– Был такой разговор, был, Виталий! – весело выкрикнул дядя Федя. – Припомни.

И вдруг больной задёргался, запыхтел в каких-то странных судорогах. Лицо так покраснело, что тоненькая врачиха бросилась к нему и принялась щупать пульс. А дядя Федя захохотал так громко и оглушительно, что на столе задребезжала посуда.

– Он, чертята! Ой, Шерлоки Холмсы! – сквозь смех выкрикивал дядя Федя. Вот уморили!

– Ну хватит вам грохотать! Хватит! – крикнула тётя Паша. – Вы лучше расскажите, кого это порешить задумали?

Больной наконец насмеялся, вытер глаза платком и сказал врачихе:

– Спасибо, доктор! Не беспокойтесь, от смеха ещё никто не умирал. – Он окинул взглядом насторожённые лица ребят и продолжал: – Ну что ж! Придётся каяться в покушении на убийство. Кстати, и представитель соответствующих органов здесь имеется. – Лицо его стало серьёзным, только где-то в глубине глаз таился смех. – Дело в том, ребята, что я – писатель, пишу книги. А Фёдор, дядя Федя, – мой лучший, ещё фронтовой друг. Перед поездкой сюда я послал ему начало моей рукописи. Я сейчас пишу повесть о наших разведчиках, действовавших в фашистском тылу. Вот об одном из героев этой повести мы и поспорили в привокзальном скверике: я по сюжетным соображениям обрёк его на гибель. А Фёдору он очень понравился.

– Так это, значит, не взаправду? – растерянно спросил Андрей.

– Значит, не взаправду! – весело ответил писатель. – Думал я здесь закончить свою книгу, но одолела меня грудная жаба, придётся уезжать.

– Это же просто безобразие! – рассердилась Венерина мать и сердито замотала головой. – Таких людей… Таких людей, героев Отечественной войны подозревать в преступлении…

– Подожди, не шуми! – ласково-грубовато прикрикнул на жену писатель. – На нас-то ведь не написано, какие мы люди. То есть, на Фёдоре слишком много надписей, чтобы принимать его за хорошего человека.

– Есть такой грех! – кивнул головой дядя Федя, наливая себе молоко. – Молодой был, дурной. Считал, что это особенный морской шик – ходить в татуировках. Двухмесячную зарплату отдал одному хлюсту в Одессе за то, чтобы он изуродовал меня.

– Мы очень перед вами извиняемся, дядя, – сказал Андрей больному. – Кто бы мог подумать…

– Нет! Не надо извиняться! – снова рассмеялся писатель. – Вы ведь дали мне отличный сюжет для детективной повести! Спасибо вам!

– Ну, пора вам на автобус, ребята! – сказа лейтенант Астахов. – Вы, доктор, тоже автобусом едете?

– Да! Спасибо за завтрак, – Женщина-врач встала и подошла к больному. – А вам, я думаю, уезжать сейчас не стоит. Этот приступ – результат резкой перемены атмосферного давления. Я вам выпишу хорошее лекарство – и то не повторится.

Распрощавшись с хозяевами, ребята вместе с доктором и лейтенантом Астаховым пошли к автобусной остановке. Гостеприимная тётя Паша вручила им целую авоську крупных, душистых яблок «на дорогу».

– Хорошие вы хлопцы, – задумчиво проговорил лейтенант Астахов, шагая с ребятами по саду. – Но солдаты из вас выйдут никудышные. У меня бы вы всё время ходили в штрафниках.

– Это почему же, товарищ лейтенант? – обиделся Витька. – Что вам, рожи наши не нравятся?

– Нет! Рожи у вас замечательные – весёлые, смелые, задорные. – Лейтенант обнял за плечи Алёшку и Витьку. – Дисциплина ваша мне не нравится, ребята. Плохая вас дисциплина – всё время вы порядок в лагере нарушаете.

– Так ведь скучно у нас там очень, – пожаловался Игорь. – Такая скучища, что волком взвоешь.

– Скучища?! – изумился лейтенант. – Так кто же в этом виноват? Кто же вам весёлую жизнь должен устраивать, если вы сами не создаёте её? Нет, друзья, тут вы не правы! Надо дружно, организованно со скукой бороться, а не бегать от неё.

Они вышли на дорогу в том месте, где стоял нелепый каменный навесик для пассажиров. Промытая дождём дорога слепила глаза своей известковой белизной, а в кюветах ещё дымилась под солнцем рыжая вода.

К навесу, поскрипывая, приближался уже знакомый старенький автобус.

Лейтенант Астахов поднял руку.

Когда деревья сада и белая башенка маяка поплыли назад, длинный Серёжка Быков проговорил:

– Всё как в «Трёх мушкетёрах»! Мушкетёры и их друзья – англичане возвращаются домой.

Славка задумчиво почесал нос.

– Знаешь что. Серёжка, – сказал он. – Мушкетёры – это, конечно, хорошо! Но чем хуже пограничники?

– А доктор! – подхватил Зина-Зиновей. – А доктор? Сама – маленькая, как девчонка… И вдруг в самую бурю прыгает с лодки на причал, чтобы спасти человека…

– Да! Сколько вокруг нас смелых, хороших людей, – проговорил Игорь.

Автобус, по-старчески поскрипывая, трудолюбиво наматывал на колёса километр за километром. И белая башня маяка уже казалась нарядной, маленькой игрушкой, прилепленной к голубому зеркалу моря.

47. Как растёт виноград

Как обычно, ровно в семь часов утра над лагерем «Спутник» раздались звуки горна. Из спальных корпусов живыми, проворными ручейками хлынули ребята. Утро было свежим и голубым. Сияющее море встречало ребят приветливыми блёстками лёгкой зыби.

– Ребята! Смотрите! Шестой отряд! – удивлённо закричал Андрейка – председатель совета седьмого отряда.

И тогда все, от суетливых малышей из первого отряда до солидных семиклассников, обратили внимание на то, что возле входных ворот строился шестой отряд. И Зина Симакова выпроваживала из столовой задержавшихся девчонок. Те торопливо бежали по ступенькам, на ходу дожёвывая хлеб с маслом.

– Опять шестой отряд в поход идёт! – обиженно крикнул долговязый парнишка. – А нам снова одни мероприятия! Скука зелёная!

Напрасно заливался горн, призывая ребят на пляж, на утреннюю зарядку. Весь лагерь столпился около ворот и с явной завистью глядел на своих товарищей из шестого отряда, деловито поправляющих рюкзаки и походную обувь.

– Куда вы сегодня, ребята? – спросил кто-то.

– В совхоз. Будем работать на виноградниках.

Толпа ребят зашумела:

– Почему всё шестой отряд, да шестой?

– Когда мы куда-нибудь пойдём?

– Хватит нас держать взаперти!

Антонина Михайловна, красная, разозлённая, налетела на Аллу.

– Ваш отряд дезорганизует весь лагерь! – сердито бубнила она. – Чего вы стоите? Идите, если решили идти!

– Мы ждём автобус, Антонина Михайловна, – спокойно пояснила Алла.

– Ждать можно и в другом месте, за воротами, – не унималась тётя Тонна. – Мало того, что живут какими-то самостийниками, так они ещё и общий план срывают!

Как раз в это время у входа в лагерь зашипел тормозами нарядный, бело-зелёный автобус. И ребята из шестого отряда побежали садиться в него.

– Антонина Михайловна! Можно нам перейти в шестой отряд? – атаковали старшую вожатую мальчишки из седьмого отряда.

Тётя Тонна нахлобучила свою маленькую панамку плот неё на лоб.

– Только дезертиры не дорожат честью своего отряда и стремятся перейти в другой!

– Ну, а если мы согласны даже стать дезертирами? – дерзко спросил Серёжка. – Тогда можно будет перейти?

– Нечего скакать из отряда в отряд! – отрезала Антонина Михайловна. И закричала: – Немедленно – всем на зарядку! Вожатые! Председатели советов! Ведите свои отряды!

А бело-зелёный автобус мчался по залитой солнцем дороге. Она была вымощена светло-жёлтым известняком и, казалось, сама тоже струила свет. Вскоре и море, и разноцветные дома и домики пионерских лагерей скрылись за застывшими волнами холмов. Потом дорога желтоватой лентой протянулась по горному склону, тому самому, который ребята не раз видели из лагеря. Оттуда он казался расчерченным тёмно-зелёными полосками и был полосатым, точно матрас. Сейчас эти таинственные полоски можно было рассмотреть вблизи. От дороги тянулись вдаль ровные, словно прочерченные по линеечке, ряды виноградных лоз. Каждый ряд начинался крепким бетонным столбиком, глубоко вкопанным в землю. От него шла толстая проволока, натянутая к другому, столбу на высоте больше метра. А на этой проволоке каким-то чудом висели сочные, широколистые лозы.

– Сколько здесь винограда! – удивлённо воскликнул Альберт Мяги. – Везде виноград и виноград! Интересно, сколько его в этом совхозе?

– Без малого тысяча гектаров! – не оборачиваясь, ответил шофёр.

И лихо крутанул баранку руля. Автобус, словно испуганный зверь, бросился влево и помчался по другой, более узкой дороге. А через несколько минут он остановился возле маленького деревянного вагончика на колёсах. И здесь вокруг были только ряды виноградных лоз, ещё более рослых и крупнолистых, чем раньше. Неподалёку от вагончика высились большие деревянные чаны, установленные на помосте. И этот помост, и чаны, и виноградные лозы, и даже вагончик – всё было заляпано ядовито-зелёной краской.

Шофёр резко нажал кнопку на руле, и автобус взвыл громким, неприятным голосом.

Из-за кустов винограда выбежала какая-то фигура, напоминающая космонавта из фантастического фильма. Человек был одет в наглухо застёгнутый комбинезон, густо покрытый зеленоватыми пятнами и подтёками. Голову его прикрывала низко надвинутая на лицо зеленоватая чалма. За спиной у человека висел на ремнях большой баллон ранцевого опрыскивателя.

Человек лёгким, гибким, привычным движением поставил опрыскиватель на землю и побежал к автобусу. Из-под платка, издали похожего на зелёную чалму, на ребят глянули большие чёрные глаза, весёлые и приветливые.

– Приехали?! Ну, добро пожаловать в нашу страну Виноградию! – крикнул звонкий девичий голос.

– Люба! Любаша! – разом воскликнули Витька и Алёшка.

Они так стремительно, разом выпрыгнули из автобуса, что чуть не застряли в дверях.

– Выходите, ребята! – предложила Люба. И представилась. – Я – звеньевая виноградарского звена Люба Светлая…

– Герой Социалистического Труда, – дополнил Витька.

Люба недовольно покосилась на него. Потом она сорвала с головы платок, и её тёмные волнистые кудри волнами рас сыпались вокруг весёлого загорелого лица. Молодой шофёр автобуса пялил глаза на девушку, высунувшись из раскрытого окна.

– Ну, езжай, Митро! – вскинул чёрные брови, попросила его девушка. – Ты опоздаешь, а мне попадёт! Езжай! Обратно ждём тебя в половине второго!

– Есть, Любаша! – покорно ответил шофёр, скрываясь в окне.

Автобус зафыркал, загудел и рванулся вперёд.

Люба проводила его взглядом и обернулась к ребятам.

– А мы, я думаю, проведём день так! Прежде всего я расскажу вам, как трудятся виноградари и покажу наши виноградники. Потом сделаем небольшой, но приятный перерыв-Люба лукаво подмигнула ребятам. – А затем, кто хочет, поработает, поможет нам немного…

– Все будут работать! – тихим, но твёрдым голосом сказала Зина Симакова. – Мы же не интуристы, а пионеры.

– Ну, тем лучше! – усмехнулась Люба. Потом, слегка прищурив глаза, посмотрела вдаль и широким взмахом руки окинула бескрайний разлив виноградников. – Взгляните на эти горные склоны! – увлечённо заговорила девушка. – Какие они кудрявые, зелёные, радостные! А всего десяток лёг назад, когда я была школьницей вроде вас, эти горы были лысыми, рыжими, выжженными солнцем. Мы тогда ходили сюда ловить черепах. Только полынок, овсюг да колючки росли «а этой каменистой земле. Пробовали здесь местами сеять пшеницу, но она выгорала. Хотели посадить сады, да земля оказалась пополам со щебнем, ни одно дерево не принималось. И тогда подумали в совхозе о винограде. Виноград не случайно – называют «солнечной ягодой» – чем больше солнца, тем слаще он становится! Сушь ему тоже не страшна – глубокие, цепкие корни уходят в самые недра земли и берут оттуда влагу. И почва здешняя – каменистая, неласковая для других растений – самая подходящая для винограда. И сейчас эти горы дают людям богатые урожаи самой вкусной и сахаристой «солнечной ягоды».

Откуда-то из глубины виноградника донеслась пески. Эта песня была плавная и широкая, и слов ребята не разобрали, потому что девушки пели старую украинскую песню о казаке, ушедшем на войну, и девушке, ожидающей его. Эта песня словно сливалась с солнечным простором и бескрайним разливом виноградников, которые, казалось, тоже слушают эту песню, слушают и задумчиво покачивают зелёными чубами кустов…

– Ну, пойдёмте, ребята, я покажу вам наш участок, сказала Люба.

Она вошла в узкий зелёный коридорчик, стенами которого являлись ровные, рослые кусты винограда, а крышей – небо, высокое и удивительно синее. Из-под крупных листьев, напоминающих ладони с растопыренными пальцами, выглядывали большие грозди ягод. Некоторые из них уже начинали светиться желтоватым янтарным светом.

– Наше звено возделывает главным образом виноград шасла и рислинг. Но есть у нас ещё и опытный участок, с которым я вас познакомлю попозже… – Лицо у Любы снова стало лукавым. – Вы сами, ребята, видите, что урожай у нас в этом году будет неплохой. Мы надеемся собрать не меньше 120 центнеров «солнечной ягоды» с каждого гектара…

Звеньевая посмотрела на ребят и заметила, что эта цифра не произвела на них особенного впечатления.

– А 120 центнеров – это 12 тысяч килограммов медового винограда…

– Двенадцать тысяч?! Вот это да! – заговорили ребята. – Это урожай!

– Красота! – наклонившись к Альберту, вполголоса проговорил Игорь. – Посадил этот самый виноград, привязал его к проволоке – рви потом сотни килограммов ягоды… Только успевай отвозить.

Но Люба, оказывается, услыхала то, что говорил Игорь.

– Ты напрасно думаешь, – засмеялась она, – что виноград растёт сам собой. «Солнечная ягода» требует больших трудов и тщательного ухода. Чтобы получить хороший урожай, нам приходится работать с весны и до поздней осени. Мы обрезаем лишние побеги, даём лозам удобрения, рыхлим междурядья, опрыскиваем виноград различными химикатами. Вот и сейчас наши девушки обрабатывают лозу раствором медного купороса. Сверху виноградники три дня назад были опылены с вертолёта. Ну, а снизу, для надёжности, мы решили опрыскать вручную…

– А зачем? – спросил Альберт.

– После дождей виноград часто поражается мильдью…

– Чем? – не понял Альберт.

– Мильдью! – повторила Люба. – По-русски это грибковое заболевание называется ложная мучнистая роса. На заболевших лозах листья вдруг покрываются жёлтыми маслянистыми пятнами, а снизу появляется белый налёт, похожий на плесень. Если не опрыскать вовремя такую лозу, то все листья и соцветия сморщатся и опадут…

– И часто приходится вам опрыскивать виноград? – спросила Зина.

– Какой год выдастся. Чем больше дождей, тем чаще надо производить обработку. В этом году мы уже в пятый раз обрабатываем свой участок… – Люба отыскала взглядом Игоря и сказала: – Вот, как видишь, работы у нас немало, и ты напрасно думаешь, что мы даром хлеб едим…

Слушая Любу, ребята вместе с нею дошли до узкой дороги, за которой тоже тянулся виноградник.

Здесь со всех сторон доносилось шипение и фырканье опрыскивателей. Иногда между кустами мелькали фигуры работающих девушек, тоже очень похожих не то на космонавтов, не то на пришельцев с каких-то других планет. В комбинезонах, с плотно закутанными головами и лицами, на которых виднелись только большие стёкла очков, девушки ловко и быстро орудовали тонкими гибкими шлангами, из концов которых вырывались зеленоватые зыбкие конусы раствора медного купороса.

– Что нам делать? – спросила Зина.

Люба подвела ребят к обочине дороги, на которой лежала груда тяпок с узкими и тонкими лезвиями.

– После недавних дождей земля на виноградниках сильно уплотнилась. – Она показала туда, где из присохшей, седоватой почвы выбивались изогнутые, похожие на коричневых удавов, виноградные лозы. – И сорняки опять появились. А их не должно быть. Ну, междурядья мы прокультивировали машинами. А вот между кустами, как видите, и корка сохранилась, и сорняки встречаются. Правда, наши инженеры уже создали культиваторы с обтекающей фрезой…

– Как это – с обтекающей фрезой? – заинтересовался Витька.

– А это такой стержень, похожий на протянутую руку. На конце его горизонтальное колесо с мягкой резиновой шинкой. А внизу, под колесом, крутятся круглые зубчатые фрезы. Машина-культиватор движется между рядками виноградника. Стержни, как паучьи лапки, протягиваются между лоз. Фрезы крутятся, рыхлят землю и подрезают сорняки. А как только шинка упирается в лозу, колесо словно обегает ствол лозы. Ну и фрезы рыхлят землю возле куста, не задевая самого растения.

– Вот здорово придумано! – воскликнул Алёшка.

– Придумано хорошо! – согласилась Люба. – Да мало у нас еще этих замечательных приспособлении. Вот и приходится нам пока между кустами землю рыхлить вручную. Вот так!

Люба схватила тяпку и, чуть нагнувшись, четырьмя плавными, лёгкими взмахами взрыхлила почву вокруг одной лозы. Ещё четыре взмаха – и мягкая, влажная, пышная почва появилась возле следующего куста винограда. Движения звеньевой были так быстры, легки и красивы, что, казалось, повторить их очень нетрудно и просто.

– Вот берите тяпки и рыхлите! – сказала Люба. – Только осторожно, чтобы не повредить лозу! Не торопитесь!

Со смехом и шутками ребята расхватали тяпки. Каждому Люба показала один рядок виноградных лоз.

– Поехали! – задорно крикнула Вера Сидоренко. Её тёмные глаза смеялись. – Вызываю всех на соревнование!

– Заяц Хваста на арене! – захохотал Игорь Валявский. – Да ты на десятом кусте скиснешь!

– Посмотрим!

Люба Светлая с улыбкой смотрела на работающих ребят. Потом взяла одну из оставшихся тяпок и принялась рыхлить землю в последнем рядке.

Сначала всем ребятам работа казалась весёлой игрой. Помахивать тяпкой было совсем не трудно. Но немного погодя лёгкая тяпка вдруг стала тяжелеть. С каждым взмахом к ней словно подвешивали все новые и новые гири. Липкий пот начал застилать глаза, и все время приходилось отирать его.

Игорь Валявский почувствовал, что больше работать он не в состоянии. Облегчённо распрямив спину, он огляделся вокруг. Далеко впереди, уже около конца рядка, легко махала тяпкой Люба Светлая. Чуть сзади неё, но впереди всех ребят, иногда мелькала чья-то жёлтая шёлковая майка. Но такая майка была только у Веры Сидоренко!

Игорь присел на корточки, пытаясь разглядеть, кто это работает так быстро.

– Ну как, Игорь, – красота? – крикнула Зина Симакова. Раскрасневшаяся, потная, она сидела на земле, используя свою соломенную шляпку вместо веера. – Только ягоды собирай?

– Да! – смущённо проговорил Игорь.

– Ты чего там разглядываешь? – спросил Альберт, старательно, неторопливо продолжая работу.

– Он кустики до конца своего рядка, как и я, пересчитывает, – отозвался Витька. – Ой, много их ещё, Игорь! Очень много!

Игорь снова взялся за тяпку…

Когда он наконец закончил свой рядок, уже, наверное, больше половины ребят валялись на траве, отдыхая от работы.

– А, Игорь закончил лёгкую работу! Ну, много ягод собрал? Что легче – в нашей столовой ложкой махать или здесь – тяпкой? – разразились ребята градом шуток.

Но Игорь так устал, что ему не хотелось ни отшучиваться, ни злиться. Он просто тоже свалился на подсушенную солнцем терпко пахнущую траву и закрыл глаза. Солнце приятно пекло лицо. В глазах переливались красноватые отблески. Где-то совсем близко, рядом, попробовал стрекотать кузнечик… Усталые мускулы охватывало чувство сладкого покоя.

Немного отдохнув, Игорь приподнялся, сел и оглянулся по сторонам. Весь шестой отряд отдыхал, растянувшись вдоль дороги.

– Ну что ж, ребята! – поднялась Зина. – Начнём по второму рядку?

– Начнём! – согласился Альберт.

– Давай ещё отдохнём, Зинок! Ну, хотя бы ещё десяток минут! – попросил Игорь.

Всем сильно хотелось пить. Но рюкзаки остались около вагончика. А идти туда было лень.

– Пошли, пошли! – напомнил Альберт. – А то Люба скажет, что мы – отряд лодырей…

– А где же она? – спросила Зина. – И Верки нашей не видно!

– Они сразу же взялись за второй рядок! – сообщил Альберт. – Верка, знаете, как работает? Как обтекаемая фреза! За нею не угонишься!

Покряхтывая, ребята снова взялись за тяпки. Второй рядок каждый из них пропалывал медленнее, то и дело останавливаясь на отдых. Но и теперь, закончив свою работу, все обессиленно валились на траву.

– Ой! – жалобным голосом простонал Витька. – Зина! Скажи, на мне воду не возили? Может быть, меня загипнотизировали и в телегу вместо лошади запрягали?

– Да, рядки-то, оказывается, длинные! – вздохнул Алёшка.

Чуть в стороне из виноградника вышла Люба Светлая и облегчённо распрямила спину.

– А вы молодцы, ребята! – похвалила она. – По два рядка пройти без привычки – не лёгкое дело! Ну, а Веру вашу я хоть сейчас взяла бы в своё звено. Она от меня не отстала, уже четвёртый рядок заканчивает…

На дорогу выскочила Вера Сидоренко. Она отбросила тяпку и вытерла полой своей жёлтой майки вспотевшее бронзовое лицо.

– Ничего не понимаю! – удивился Алёшка. – В поход шли – Вера еле плелась, а здесь всех обогнала!

– Где ты так полоть научилась, Вера? – спросила Зина Симакова.

Вера вскинула голову и засмеялась.

– Да ведь мой папа, как его дразнит мама, – дачник-неудачник! У нас за городом дача, садик и клубника. Ох, и вредная это ягода, эта самая клубника! Вот она-то меня и научила работать тяпкой…

Из-за виноградника донёсся ритмичный звон. Кто-то равномерно ударял в осколок рельса или железку.

– Пошли обедать, ребята! – пригласила Люба. – Это сигнал! Обед нам привезли!

– Мы не будем… У нас свой сухой паёк! – пытались отказаться ребята.

– Ну нет! – повысила голос Люба. – Здесь я хозяйка! И если вы не хотите меня обидеть, – берите тяпки – и за мной!

Возле маленького вагончика уже смеялись и шутили весёлые девушки из Любиного звена. Сбросив неуклюжие комбинезоны и платки, они перестали походить на космонавтов и превратились в самых обыкновенных, дочерна загорелых, смешливых девчат. Стоя возле деревянной бочки, они смывали с себя пятна медного купороса.

– А, Любаша, с пополнением! – закричали они. – Ну-ка, берите, ребята, ложки, показывайте, как умеете работать!

– Умывайтесь! – предложила Люба.