Текст книги "Республика девяти звёзд"

Автор книги: Василий Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

24. Таинственная находка

Небо пламенело багровым закатом. Солнце уже скрылось за тучами, окутывающими горизонт, но море было залито зловещими кровавыми отсветами. Пляж опустел. Только немногие любители вечерних купаний возились в воде. С моря тянул пока ещё слабый, но упругий ветер, вздымавший песчаные волны. Валы песка, с вкрадчивым шелестом, медленно переползали от моря в глубь пляжа…

Ребята бежали гуськом. Вдруг Альберт Мяги перешёл с бега на свой обычный неторопливый шаг.

– Ты чего? – спросил Витька, ткнувшись в широкую спину Альберта. – Устал?

– Нет! – Альберт покачал головой. – Но зачем бежать? Мы уже опоздали. Сейчас будет отбой. Я думаю: лучше прийти после отбоя…

– Почему? – недоумевающе спросил Игорь.

– Придём сейчас – нас будут ругать при всех ребятах. Это очень нехорошо, когда ругают при всех! Придём после отбоя – нас будут ругать одних…

– А голова у тебя кумекает, Альберт! – невесело усмехнулся Витька. – Шарики работают. – Он насупился. – Да! Опять мы погорели! Ох, чует моё сердце – даст нам сегодня жару тётя Тонна.

– Да, полетят с нас стружечки! – поддержал Витьку Алёшка.

Песчинки звенели всё сильнее начинали, словно иголочками, колоть босые ноги.

– Будет шторм! – решил Альберт. – Когда на закате небе красное – всегда бывает ветер…

Издалека, от лагеря, донёсся протяжный звук горна.

– Ну, теперь всё! – унылым голосом сказал Игорь.

– Мальчик-с-пальчик испугался! – захохотал Витька. – Мальчик-с-пальчик представляет, как людоед-тётя Тонна точит на кухне ножи и кровожадно усмехается…

Ребята перешли вброд речушку и поднялись на песчаный вал. Здесь, вверху, ветер был особенно сильным.

– Как бы это незаметно прошмыгнуть в палату! – мечтательно проговорил Алёшка.

Витька ухмыльнулся.

– А дальше?

– Дальше? Завтра бы сказали, что у нас разболелись головы и мы не пошли на ужин…

– Так бы тебе и поверили!

– О! Что это такое?! – удивлённо воскликнул Альберт.

– Где?

– Вон!

Альберт протянул руку и указал на какой-то чёрный предмет высовывающийся из-под осыпавшегося песка.

Ребята сбежали вниз, к подножию вала. Из песка торчал чёрный угол небольшого ящика или сундучка.

– Стоп, ребята! – скомандовал Алёшка.

И осторожно обеими руками принялся откапывать ящик.

Из-под песка показалась защёлка, запирающая ящик, затем на полукруглой крышке стала видна полустёртая надпись и металлическая ручка. Некоторые буквы надписи можно было разглядеть, другие стёрлись. Ребята увидели латинскую букву «Р», похожую на перевёрнутое в другую сторону русское «Я» и букву «И» – длинную палочку с точкой.

– Довольно! Дальше не копай! – жёстким голосом сказал Витька. – Лучше даже опять забросать всё песком…

– Как? Разве мы не посмотрим, что там, в этом сундучке? – удивился Игорь.

– Нет! Не посмотрим! – строго сказал Витька. – Нельзя смотреть! Может быть, стоит только открыть этот ящик – и бахнет взрыв… Ясно, что ящик не наш, не русский.

– Что же мы будем делать? – спросил Альберт, глядя, как Алёшка забрасывает ящик песком.

– А может, в ящике не мина, а оружие? Может, там пистолеты… Или тайная рация… – начал фантазировать Игорь.

– Ясно! Ящик закопан тем самым подводным диверсантом, которого мы караулим, – сказал Алёшка, внимательно оглядываясь по сторонам. – Пошли отсюда!

Ребята перебрались на внутреннюю сторону вала, где уже сгущались сизые сумерки.

– Может быть, в этом ящике рация, а может, и оружие, – продолжал Алёша. – Но мы ящик открывать не имеем права. Если диверсант закопал ящик, то он за ним придёт. И придёт, наверное, этой ночью…

– Что, он позвонил тебе по телефону о том, что придёт – иронически спросил Витька.

– Не остри – затупишься! – спокойно ответил Алёшка. – Надо просто понимать, что скорее всего диверсант явится к морю бурной, штормовой ночью. А сегодня как раз будет такая ночь – вон, взгляните на море…

В просвете между песчаными валами было видно море – недоброе, тёмное, вскипающее белыми пенистыми барашками.

– А может, это ещё немецкие фашисты закопали в песке ящик! – сказал Альберт.

– Нет, не может этого быть! – ответил Алёшка. – Помните, дед Миша рассказывал, что раньше речка текла по другому руслу, новое русло ей прорыли только несколько лет назад. Значит, и эти валы появились недавно.

– Мы здесь парламент устраиваем, а он, возможно, бродит уже где-нибудь рядом, – сказал Игорь.

И ребята невольно с опаской огляделись по сторонам. Ветер всё крепчал. Море ревело. Стало почти совсем темно.

– Надо пойти в лагерь и обо всём рассказать тёте Тонне, – предложил Игорь. – Она пошлёт кого-нибудь в милицию или к пограничникам…

– Ну да! Мы уйдём и будем часа два убеждать нашу тётю Тонну, что говорим правду, а не выдумываем. Потом тётя Тонна пошлёт кого-нибудь – например, деда Мишу – в милицию. Пока он дошкандыбает, пройдёт ещё два часа. А диверсант в это время откопает свой ящик и будь здоров, – загорячился Алёшка. – Нет! Принимаем такое решение! Витька бежит в город, находит пограничников и всё рассказывает им. А мы остаёмся здесь в засаде… И, если он явится, мы должны захватить его…

– Как мы его захватим? – Игорь вздохнул. – У него, наверное, пистолет…

– Ты правильно решил, Алёшка! – сказал Альберт. – Я остаюсь с тобой! И мы захватим этого водолаза, пусть он будет даже с двумя пистолетами… Мы должны его захватить… Иначе мы не будем советскими, не будем пионерами. А Игорь, если очень боится, то пусть бежит в лагерь… Спеши, Витька! Мы его не упустим!

Витька молча кивнул головой и зашлёпал через речушку.

Перебравшись через другой вал, он помчался по пустынному тёмному пляжу туда, где раскачивались на ветру яркие пятна первых городских фонарей.

«Как же мне найти пограничников? – думал Витька. – Спрошу у кого-нибудь…»

Улица была пустынна, только шелестел ветер да метались по плитчатым тротуарам жёлтые пятна света от фонарей. Витькины шаги в этой пустоте казались особенно шумными. Его провожал лай встревоженных собак. Но окна маленьких домиков уже были закрыты, а дворы пустынны. Наверное, люди, предчувствуя шторм, поспешили укрыться под крышу.

«Надо было сразу бежать к Кольке и Маринке! – вдруг подумал Витька. – Они, конечно, знают, где найти пограничников! Да и отец у них – капитан… Он сразу бы помог!»

Но возвращаться уже было поздно.

Впереди Витька увидел ярко освещённое крыльцо магазина, на котором, привалившись к стене, сидел сторож в брезентовом плаще с поднятым капюшоном и ружьём в руках.

– Дяденька! – ещё издали закричал Витька. Дяденька!

– Не дяденька, а тётенька, – поправил его женский голос. – Чего ты бегаешь, как оглашённый? Спать пора! Скоро ливень будет!

– Тётенька! Где здесь пограничная застава?

Тёмные внимательные глаза блеснули на Витьку из-под капюшона.

– А зачем тебе застава, хлопец?

– Надо! Очень надо! А сказать не могу – военная тайна!

– Свернёшь за угол налево… Второй дом от угла – пограничная комендатура, – пояснила женщина.

– Спасибо! – уже на бегу крикнул Витька.

Второй дом от угла был длинным, одноэтажным, с окнами, затянутыми решётками, похожими на паутину. Витька рванул дверь, вскочил внутрь и ткнулся головой в грудь маленького пограничника.

– Стой! Куда ты, бешеный? – крикнул пограничник, хватая Витьку цепкой рукой за шиворот.

– Мне нужен командир! Самый главный ваш командир…

– А зачем тебе командир?

На шум в вестибюль вышел молодой худощавый, подтянутый дежурный лейтенант с красной повязкой на рукаве.

– В чём дело? – строгим голосом спросил он. – Откуда мальчик?

– Командира требует он, товарищ лейтенант.

– Пропустите! – Витька почувствовал, что цепкая рука часового отпустила его воротник. – Иди сюда!

Вслед за дежурным, Витька вошёл в маленькую комнатку. В ней стояли стол, шкаф, узкая койка и какой-то аппарат со множеством чёрных кнопочек и ручек. На аппарате в металлических рожках лежала телефонная трубка.

– Садись! – по-прежнему строго сказал лейтенант. – Что случилось?

Ещё задыхаясь от бега, Витька рассказал лейтенанту о таинственном водолазе и о сегодняшней находке в песке.

– Слушай, парень! – лейтенант опустил взгляд. – А вам это всё не почудилось? Ящик, говоришь? Какого размера этот ящик?

– Мы весь его не откапывали. Но по высоте он вот такой! – Витька поднял над столом ладонь сантиметров на сорок. – А крышка полукруглая… И на ней буквы не русские…

Лейтенант кивнул головой, поднёс к уху телефонную трубку и щёлкнул одним из чёрных рычажков. На аппарате загорелся красный глазок.

– Быстро машину с двумя бойцами к подъезду! – скомандовал лейтенант. И щёлкнул другим рычажком. – Старшина? Быстро в дежурку! Я еду на происшествие!

Лейтенант встал, снял со стены брезентовый плащ и надел его. В комнату вбежал усатый, уже немолодой старшина.

– Пошли, парень!

Крепкая рука лейтенанта дружески легла на Витькины плечи.

У подъезда уже стоял «газик» с брезентовым тентом.

– Лезь внутрь, – сказал лейтенант, сдвигая переднее сиденье.

Внутри сидело двое пограничников с винтовками.

– Так ящик, говоришь, вы нашли около устья речки? – спросил лейтенант, усаживаясь рядом с шофёром.

– Да! Он в валу там закопан…

– Борисов! Едем по нижней дороге. Останавливаетесь у кустов, там, где дорога сворачивает к мосту… Дальше мы идём пешком. Вы ждёте нас…

– Есть!

Загудел мотор, машина дёрнулась и помчалась вперёд…

А в это же время на пустынном тёмном пляже трое мальчишек с тревогой смотрели по сторонам. Свистел ветер, клубились чёрные тучи, сквозь которые иногда на какое-то мгновение проглядывала Луна. Море шумело грозно и мрачно. А совсем недалеко яркими звёздами светились огоньки лагеря «Спутник» и многих других пионерских лагерей, растянувшихся по песчаному берегу. Сейчас они казались особенно тёплыми и манящими.

Игорь лежал рядом с Альбертом и тревожно вглядывался в темноту.

«Все ребята спят сейчас в уютных палатах, и ничто им не грозит, никакая опасность их не подстерегает!», – думал Игорь.

Он понимал, что никто задерживать его не станет, что он может сейчас подняться, пройти какие-нибудь пятьсот шагов и оказаться в лагере. Но была какая-то непонятная сила, которая удерживала струсившего Игоря здесь, на вершине песчаного вала, среди свистящего ветра и темноты.

Конечно, он боялся потерять уважение своих друзей – Алёшки, Витьки, Альберта. Но, пожалуй, не это было главным. Просто сейчас, в ветреном мраке, он вдруг почувствовал то, что, наверное, чувствовали ребята-пионеры, ходившие в разведку в фашистские тылы, перерезавшие вражеские телефонные линии, считавшие фашистские танки и орудия. Он ощутил свою ответственность перед страной, перед народом за то, что он носил красный галстук. Ему часто говорили, что красный галстук это частичка родного красного знамени. Но сейчас эти слова перестали быть для Игоря только словами. Сейчас он был готов на всё, чтобы не унизить, не уронить честь этого галстука, этого знамени…

Сзади донёсся еле слышный шипящий свист, от которого сердце Игоря словно сжалось в комок. Это подавал тревожный сигнал Алёшка, дежуривший по другую сторону речушки. Слышно было, как посыпался в воду песок под его торопливыми шагами, как чуть слышно захлюпала вода…

Алёшка торопливо взобрался на вал и прошептал:

– Кажется, идёт… Идёт по самой кромке берега… Наверное, хочет, чтобы волна смыла следы. Значит, делаем так: он подходит к ящику, наклоняется. Тогда ты, Игорь, сзади подкатываешься ему под ноги. Мы с Альбертом прыгаем ему на плечи. Будет сопротивляться – бьём по голове этими палками… – Алёшка показал на два увесистых коротких кола, подобранных заранее на пляже. – Всё ясно?

– Да! – тихо прошептал Игорь.

– Ясно! – необычным, глухим голосом ответил Альберт.

– Иди, Игорь!

Игорь вздохнул. Ему очень не хотелось уходить от товарищей. Но он преодолел робость и скатился с песчаного вала в неглубокую выемку. Отсюда было удобнее прыгать под ноги диверсанту.

Алёшка лежал на вершине вала, ждал неизвестного и думал. Он думал – что бы с ним ни случилось, он поступит так, как учил его отец. А отец Алёшки, бывший фронтовик-разведчик, ныне токарь, бригадир бригады коммунистического труда, с тех пор, как помнит Алёшка себя, учил, что самое плохое с человеком случается тогда, когда он начинает думать только о себе. Как-то отец неделю не разговаривал с Алёшкой, когда тот побоялся заступиться за одноклассницу, которую побили мальчишки-семиклассники. В другой раз, когда Алёшку попросила поднести ей авоську с картофелем соседка, вредная, ворчливая старуха, и из-за этого Алёшка опоздал на контрольную работу, отец не только не ругал его, а даже с довольной улыбкой сказал:

«А из тебя, сынок, кажется, будет толк!»

В свободное время отец часто рассказывал сыну фронтовые эпизоды. И всё это были рассказы о смелых, красивых людях, которые, когда этого требовала Родина, шли на подвиг и даже на смерть.

А как гордился Алёшка, когда в местной газете был напечатан очерк о фронтовом подвиге его отца, о том, как разведчик Комов, вернувшись с трудной и тяжёлой операции, доложил командиру о результатах, а затем, не отдыхая, только сменив диск на автомате, снова пополз во вражеский тыл, чтобы вынести оттуда раненого товарища.

«Я, папа, всё сделаю, как нужно!» – взволнованно думал Алёшка.

В самом устье речушки показалась тёмная фигура, отчётливо видная на фоне белых гребней волн. Как и в первый раз, фигура показалась горбатой от груза, закреплённого на спине.

«Он! Сейчас свернёт!» – с тревожным трепетом подумал Алёшка.

И почувствовал, как Альберт в волнении сдавил его руку.

Неизвестный перешёл речку и остановился. Затем вдруг зашагал дальше, и ветер донёс до ребят пьяный голос, напевавший песню:

 
– Сер-рд-це!
Т-тебе не х-хочется покоя!
 

На несколько секунд из туч вынырнула Луна, и ребята разглядели, что по пляжу, забросив за спину сапоги, шагает какой-то дядька с кошёлкой.

– Не он? – прошептал Альберт, разжимая судорожно сжавшиеся пальцы.

– Не он! – подтвердил Алёшка. – По местам!

На вал влез запыхавшийся Игорь. Он сел на вершине и вдруг рассмеялся.

– Тиш-ше! – предупредил товарищей Алёшка.

Сейчас стало слышно, что кто-то идёт по реке от моста. Отчётливо доносились всё приближающиеся всплески воды и шорох песка. Они выделялись в монотонном шуме бурного моря.

– Ребята? Где вы? – раздался приглушённый голос Витьки.

– Здесь! – негромко ответил Алёшка.

Тёмная фигура Витьки вдруг показалась на гребне песчаного вала.

– Не приходил?

– Нет.

К ребятам подошли трое пограничников – двое с винтовками и один с пистолетом, чернеющим у пояса.

– Ну, как, следопыты? Ящик на месте?

– На месте, товарищ командир, – радостно доложил Алёшка.

– А ну, где он? Показывайте?

Алёшка раскопал песок и нащупал угол ящика.

– Хватит! – тихо сказал офицер.

Накрывшись с головой плащом, он ощупал ящик. На мгновение маленький лучик света от карманного фонарика стрелкой выбился из-под плаща. И сейчас же погас.

– Действительно, тут дело сложное! – проговорил офицер, отбрасывая плащ. – Ну, спасибо вам, следопыты! Можете идти в свой лагерь! Вы ведь из «Спутника»?

– Да, из «Спутника»! – подтвердил Алёшка, – Но мы ни куда не хотим уходить. Мы хотим помогать вам…

– Всё, что нужно, вы уже сделали, ребята! А теперь – спать! – строго сказал офицер.

И в эту минуту один из пограничников торопливо сполз с вала и доложил:

– Товарищ лейтенант! Идёт кто-то от моста по реке.

– Ложись! – подал команду лейтенант. И предупредил ребят:

– Мы сами займёмся этим типом…

Неизвестный шёл не таясь, громко хлюпая ногами по воде.

«Может, опять не водолаз?» – подумал Алёшка, осторожно выглядывая из-за песчаного гребня.

Совсем близко, внизу, в мутном свете луны, мелькнула горбатая фигура и блеснули круглые стёкла водолазной маски, висящей у пояса. Лица неизвестного Алёшка не успел разглядеть, потому что сильная рука одного из пограничников стащила его с гребня вала.

Судя по звукам, неизвестный уже подошёл к тому месту, где был закопан в песке ящик. Но ребята не могли его видеть за изгибом песчаного вала.

– Стоять смирно! Поднять руки! – выкрикнул лейтенант.

Два тёмных силуэта пограничников возникли на гребне вала.

И вдруг раздался очень спокойный, насмешливый голос:

– Кажется, лейтенант Астахов?

Вспыхнул электрический фонарик. И ребята, которых никакие силы не могли уже удержать под прикрытием вала, наконец разглядели водолаза. Это был сухой, совершенно седой, невысокий старик, напоминающий цепкое, искарёженное ветрами, но ещё крепкое деревцо лоха. У старика был высокий лоб, острый подбородок, и всё лицо выглядело очень умным и насмешливым.

– Извините, товарищ капитан первого ранга! – смущённо проговорил лейтенант.

– А чего – «извините»! Правильно действовали, по-пограничному! – Старик весело кивнул головой. – Ящичек мой обнаружили?

– Ящичек, товарищ капитан первого ранга!

– Я так и думал… Сундучок и вправду подозрительный – с немецкой надписью. Трофейный сундучок, фашистский ещё. Я его под свои черепушки предназначил… Кто нашёл сундучок?

– Да вот, ребята, пионеры… Идите сюда, ребята! – позвал лейтенант. – Обнаружили, оставили здесь засаду и послали гонца к нам в комендатуру…

Лейтенант перевёл яркий луч фонарика на ребят. И Алёшка, и Игорь, и Альберт, и даже не слишком застенчивый Витька стояли, опустив головы и виновато уставившись в землю.

– Ну, чего носы повесили? – спросил капитан первого ранга. – Правильно действовали, по всем требованиям тактики! Ну, а если бы я пришёл сюда раньше пограничников? Что бы вы делали?

– Задержали бы! – твёрдо проговорил Алёшка.

– А я бы вам, скажем, не подчинился!

– Тогда мы бы вас немножко палкой по голове ударяли бы, – сказал Альберт Мяги.

Наверное, от смущения он стал говорить неправильно и с трудом выговаривал русские слова.

– Ох-ха-ха! – расхохотался капитан первого ранга. – Значит, немножко палкой по голове ударяли бы! Ну, молодцы! Решительные хлопцы! Лейтенант! Надо в лагере перед строем объявить им благодарность за бдительность… Однако наше интересное свидание несколько затянулось, а меня ожидает старик Нептун…

Капитан уселся на песок, вытащил из-за пояса ласты и стал надевать их.

– Скажите, а зачем вы оставили здесь ящик? – несмело спросил Игорь.

– Отвечу! – охотно отозвался капитан первого ранга. Я сейчас, друг мой, в отставке, на пенсии. И чтобы не заплесневеть раньше времени, занимаюсь водолазным спортом. А вон там, в районе скал Высокого берега, на дне моря попадаются очень интересные находки – греческие амфоры, турецкое оружие, различные мелкие предметы. Город наш, ребята, очень старый, ему одна тысяча двести лет. Все эти древние находки представляют огромный археологический интерес. И вот я ныряю за ними. А нырять лучше всего, когда море неспокойно, тогда волны песчаные заносы разбивают… Найда что-нибудь, выйду на берег, положу в ящик – и опять в воду… Да вы приходите ко мне как-нибудь – я вам много интересного и покажу, и расскажу. Запомните адрес – Донская улица, дом номер сто восемьдесят. А зовут меня Фёдор Фёдорович Гуров…

Капитан первого ранга встал и зашлёпал ластами по песку. Через несколько минут яркий луч его фонаря мелькнул по гребням волн и погас.

– Геройский мужик! – с гордостью и уважением сказал лейтенант. – Он первым со своими торпедными катерами ворвался в здешнюю бухту, высадил десант и освободил город от фашистов… – Лейтенант поднёс к глазам часы и посмотрел на них. А теперь пора по домам…

– Вы извините нас, товарищ лейтенант, что так получилось, – виноватым голосом заговорил Алёшка. – Мы ведь не знали…

– Какие могут быть извинения! – перебил его лейтенант. – Всё правильно! Молодцы! На границе лучше десять раз ложную тревогу подать, чем один раз настоящего врага упустить. – Лейтенант поднёс к фуражке сдвинутые пальцы. – Здравия желаю, следопыты! Пошли.

Ещё несколько минут были видны чёрные удаляющиеся силуэты пограничников. Потом они потонули в темноте.

– Ну, пошли и мы! – сказал Алёшка. И вздохнул: – Ну и даст нам жару тётя Тонна!

25. Тётя Тонна сердится

Ребята медленно, молча брели к лагерю. Спешить было некуда – впереди не предвиделось ничего хорошего!

Вдруг где-то совсем рядом захрустел песок и из темноты неожиданно вынырнули Зина и Алла.

– Вот они, Алла! Живые и здоровые! – радостно закричала Зина.

Алла обхватила руками шеи идущих впереди Алёшки и Витьки, на какое-то мгновение притянула мальчишек к себе и сейчас же оттолкнула.

– Где же это вы шатались, дураки вы паршивые! – воскликнула она, и в её радостном голосе слышались слёзы. – Да ведь вас же везде ищут, Николай Серапионович в город поехал… Что вы со мною делаете!

Если бы кто-нибудь, когда-нибудь в школе или в пионерском отряде осмелился выругать Алёшку, Витьку, Альберта или Игоря паршивыми дураками, они, конечно, страшно бы обиделись. А вот Алла ругала их, И мальчишки смущённо молчали. И не обиделись они не потому, что чувствовали себя виноватыми. Нет! Даже чувство вины не смирило бы их. Но мальчишек взволновала та искренняя радость, с которой вожатая обняла их, то горячее, сердечное чувство, которое они слышали в её голосе.

– Так получилось, Алла, – смущённо буркнул Витька. – Но, честное слово, мы не сделали ничего плохого.

– Я верю вам, ребята! – просто сказала Алла.

У ворот, выходящих на пляж, рядом с маленьким дедом Мишей, как каменный монумент, возвышалась тётя Тонна.

– Явились наконец! – подбоченясь, мрачным голосом проговорила она. – Ну, идёмте, поговорим. А вы, Алла, позвоните в милицию, пусть скажут Николаю Серапионовичу, что бесценная пропажа нашлась…

Тётя Тонна насмешливо подчеркнула слова «бесценная пропажа».

За весь путь от пляжа до голубенького домика канцелярии лагеря тётя Тонна не вымолвила ни слова, но по сердитому пыхтению её можно было представить, как она разозлена. Мальчишки молча шли за старшей вожатой. А сзади них, со своим старым ружьишком за плечами, неизвестно с какой целью шаркал ногами дед Миша.

В коридорчике процессию встретила Тихоня. Она поджала тонкие губы и затрясла соломенными кудряшками.

Тётя Тонна включила свет в комнате и многозначительно протянула:

– Та-ак! – Она с размаху плюхнулась на заскрипевший стул и обеими руками облокотилась на стол.

Дед Миша и Тихоня застыли у дверей.

– Вы понимаете, кто вы такие? – заговорила тётя Тонна. – Вы дез-ор-га-низа-торы всей нашей лагерной жизни! Вы мешаете наладить в лагере надлежащую дисциплину!

В комнату своей неторопливой, мерной походкой вошла Лидия Павловна и села на кровать Тихони.

– Это вы всё мутите воду, Алексей Комов и Виктор Олейников! Это вы разлагаете лагерь своей недисциплинированностью. От вас уже заразились Игорь Валявский и Альберт Мяги, они тоже уже ни во что не ставят лагерную дисциплину. Вы, и только вы травите эту бедную девочку, вашу же подругу Венеру Светловидову. Она прибежала ко мне в слезах и сказала, что из-за вас с нею никто не разговаривает… Но довольно, хватит! Тётя Тонна решительно сдвинула брови. – Больше вам не удастся нарушать лагерную дисциплину!

Холодным взглядом она обшарила лица провинившихся.

– Ну, а теперь расскажите нам, где это вы мотались до полуночи?

Мальчишки возвращались в лагерь, ощущая свою вину. Да, они были виноваты, хотя и ничего плохого не сделали, хотя только пытались помочь пограничникам.

Но оттого, что на них сразу же начали кричать, что даже не попытались выяснить, где они были и что делали, что им начали угрожать, чувство вины уступило озлоблению.

– Так мы слушаем вас, Комов и Олейников! – повторила Антонина Михайловна.

Витькина физиономия приняла то безмятежно-наивное, слегка глуповатое выражение, с которым он всегда отпускал свои остроты. Алёшка заметил это и подумал, что разыгрывать тётю Тонну сейчас будет неправильно – ведь и она тоже по-своему волновалась, и переживала за них. Да и к чему её злить? Она по существу права – они действительно нарушили лагерную дисциплину.

Алексей решительно шагнул вперёд и открытым прямым взглядом посмотрел в глаза старшей вожатой.

– Я всё расскажу, Антонина Михайловна! – сказал он.

– Ну, давай, давай! Послушаем!

– Мы понимаем, что нарушили лагерную дисциплину, – Алёшка опустил голову. Мы должны были спросить разрешения и тогда пойти.

– Куда же вы всё-таки ходили? Какие у вас появились частные дела? – перебила его тётя Тонна.

– Мы познакомились со здешними ребятами, и они пригласили нас к себе… Их папа капитан-бригадир…

– Кто? – насмешливо переспросила тётя Тонна.

– Капитан-бригадир! – повторил Алёшка.

– А-а! – Тётя Тонна иронически кивнула головой. – Хорошо ещё, что папа не капитан-бомбардир или ещё кто-нибудь! И вы, значит, у этого самого мифического капитана просидели до полуночи?

– Этот капитан – не мифический! – сдерживая себя, ровным голосом возразил Алёшка. – Он – настоящий капитан-бригадир. Он даже в Африку плавал…

– А на Луне он не бывал? – усмехнулась тётя Тонна.

– Нет, на Луне он не бывал… Но почему вы не верите мне, Антонина Михайловна? Я говорю правду, говорю всё так, как было.

– А потому что твой рассказ напоминает мне барона Мюнхгаузена, – махнула рукой тётя Тонна.

– Мы ушли от наших знакомых в половине десятого. И когда шли через пляж, нашли закопанный в песок сундук с нерусскими буквами.

– Понятно! А в сундуке было золото и бриллианты! – махнула рукой тётя Тонна. – Довольно, Комов! Ты уже насочинял столько, что и барон Мюнхгаузен за тобой не угонится.

Алёшка обиженно умолк. Он стоял перед столом – большой, длиннорукий, и его лицо выражало самую горькую обиду и разочарование.

– Антонина Михайловна! – вкрадчиво-почтительно заговорил Витька. – Вы правы, Антонина Михайловна. Алёшка Комов вам рассказывал сказки.

– Что ты плетёшь? – рассердился Алёшка.

– Помолчи, Комов! – прикрикнула тётя Тонна, не уловившая в голосе Витьки насмешливо-патетических ноток. – Ну, говори, Олейников.

– Да, я скажу. Я всё скажу, Антонина Михайловна! – Тёмные глаза Витьки с наивным простодушием смотрели на тётю Тонну. – Мы действительно не были ни у капитана-бригадира, ни у капитана-бомбардира… Мы летали!

– Летали?! – удивилась тётя Тонна. – На чём летали?

– На космическом корабле. Как только мы вышли из лагеря, сразу же увидели на пляже неизвестный космический корабль. Оттуда на песок спустилось двенадцать марсиан и с поклоном пригласили нас.

– Хватит! – грохнула ладонью о стол тётя Тонна. – Да ты что? Ещё издеваться собираешься?

– Нет! Что вы? – почтительно проговорил Витька. – Что вы, Антонина Михайловна! Но ведь вы не верили, когда Алексей рассказывал вам самую чистую правду. Вот я и подумал, может быть, если я что-нибудь выдумаю, вы мне поверите.

– Я вижу, что с вами нельзя говорить по-человечески, – сказала тётя Тонна. – Вы не понимаете таких слов, как пионерская совесть, как честь коллектива, честь лагеря.

– Антонина Михайловна! Уже второй час. Давайте отложим разбор дела до завтра, – сказал Николай Серапионович. Никто из ребят не заметил, когда он приехал и сколько времени уже стоял в дверях. – Идите спать… – он усмехнулся и закончил: – Марсиане!

Когда ребята вылетели из комнаты и бежали к спальному корпусу, Игорь сказал:

– Ну, даст нам завтра дядя Пуд!

– Ничего не даст. Глаза у него были совсем не злые. Они даже вроде смеялись, – заспорил Витька.

– Не особенно смеялись, – возразил Альберт. Лицо его было очень строгое. Конечно, нам завтра попадёт.

– И правильно попадёт, – вздохнул Алексей. – Нарушили мы дисциплину? Нарушили! Значит, должно попасть! Тут тётя Тонна права!

А когда мальчишки уже улеглись в свои постели, которые в эту ночь показались им особенно удобными и уютными, в маленькой комнатке старшей пионервожатой ещё долго продолжался разговор.

– Фу, переволновался я из-за этих басмачей, – проговорил Николай Серапионович. Усталой походкой он прошёл к столу, стоявшему у окна, и сел на него. – Ну и разбойники!

– Завтра их придётся исключить из лагеря, Николай Серапионович! – категорическим тоном предложила Антонина Михайловна. – Терпеть больше нельзя! Они весь лагерь разлагают! Самые отпетые хулиганы!

– Они не хулиганы, Антонина Михайловна! – возразила Алла, стоявшая в дверях. – Они – самые обыкновенные мальчишки, которые со скуки начинают фантазировать…

– От их фантазий весь лагерь плачет! Сегодня ко мне приходила мать Венеры Светловидовой. Девочку до ужасного состояния довели. Никто во всём шестом отряде не разговаривает с Венерой.

– А за что? – спросила Лидия Павловна.

– За то, что она сообщила мне о тех же Валявском и Мяги… Они собирались взрывать какую-то мину…

– Мину?! – удивился Николай Серапионович. – Какую мину?

– Мины никакой не было… Просто они из озорства разыгрывали бедную Венеру…

– Они разыгрывали не Венеру, а вас, Антонина Михайловна, – тихим голосом заговорила Лидия Павловна. – Мальчишки каким-то образом пронюхали, что Венера наушничает вам… Ведь, сознайтесь, эта самая страдающая Венера сообщила вам не только о предполагаемом взрыве несуществующей мины?

– Ну да! – Тётя Тонна кивнула головой. – Что ж тут плохого? Венера мне сказала и о ночных отлучках этой же тёплой компании.

– Вот это-то и плохо! – Лидия Павловна вздохнула. – Мы с вами, Антонина Михайловна, воспитываем новых людей, людей коммунистического будущего. Это будут чистые, прекрасные, благородные люди. А вы поощряете такое мерзкое явление, как наушничество, доносы на товарищей. И, знаете, я, как это ни странно, может быть, я понимаю и одобряю ту брезгливость, с которой шестой отряд вытолкнул эту самую Венеру из своей среды. Этот факт свидетельствует как раз о том, что ребята правильно расценивают всю подлость, низость слежки за товарищами и доносов.

– Инте-ре-сно! – сквозь зубы протянула тётя Тонна.

– И ещё я хочу вам сказать, Антонина Михайловна, что и сегодня в разговоре с мальчишками вы вели себя неправильно, – продолжала Лидия Павловна, словно не замечая насмешливой улыбки старшей вожатой. – Почему вы сразу же показали, что не верите рассказу ребят, почему сразу оскорбили их своим недоверием?

– Да просто потому, что они врали мне в глаза! – Тётя Тонна пожала плечами. – Капитан-бригадир, ящик, найденный в песке, – всё это такое же враньё, как и марсианский межпланетный корабль. Эти мальчишки просто издевались.

– А я им верю! – Тихо сказала Лидия Павловна. – Понимаете – верю! Когда Комов рассказывал об этом капитане-бригадире, о таинственном ящике – он не врал.

Тётя Тонна упрямо тряхнула головой.

– Ну, пускай даже будет так! Но эти самовольные отлучки, эти систематические нарушения дисциплины всё это мешает нормальной работе лагеря, разлагает детский коллектив. Таких, которые только портят других, надо немедленно убирать из детского коллектива! Дурную траву из поля вон!

Николай Серапионович, который, казалось безмятежно дремал, опустив голову на грудь, вдруг выпрямился и окинул всех, кто был в комнате, зорким, весёлым взглядом.