Текст книги "Копия Афродиты (повести)"
Автор книги: Василь Когут
Жанры:
Детские приключения
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
– Влипли мы с тобой, Санька, – сказал утром Степка. – И Олег Николаевич обещал нам уладить дело с родителями, а вчера Елизавета Петровна – то же самое, но никто ничего конкретного не говорит. Может, махнем отсюда, пока еще не поздно?
Санька, насупившись, молчал. Степке-то что. Отец его может поругать, пожурить, на том и закончится. А его уважаемый Павел Степанович? Он же три шкуры спустит, да еще, чего доброго, при людях! Не дай бог попасться отцу под горячую руку! Санька хотя уже и не маленький, считай, в армию скоро, но старик крепко держит его в руках. Побаивается его Санька.
– А на чем мы доберемся до полустанка?
– На вездеходе, – уверенно сказал Степка. – Попрошу Олега.
– Вначале надо выпросить денег на дорогу у тети Лизы, – растерянно напомнил Санька. – У нас на двоих осталось три рубля.
– М-да, – Степка покачал головой. – Одно к одному. За окном раздалась сирена.
Ребята быстро оделись, обулись и выбежали на улицу. Олег Николаевич стоял у работающего вездехода и, широко улыбаясь, жестом указал Саньке на место в кабине.
– Ну-ка, прокати нас за имуществом. А то все Степка да Степка.
Санька, позабыв о недавних мрачных думах, вскочил в кабину и направил вездеход к горе. Казалось, не ехал, а летел. Как удобно, как хорошо, какая послушная машина! Не то что тот недобитый трактор на занятиях.
Не успел всласть помечтать и нарадоваться, как пришлось тормозить.
Уже хорошо изученными ходами пролезли в пещеру, оттуда перебрались в грот. Вначале отсоединили проводку от агрегатов, собрали стойки, обогреватели и вынесли на улицу. Затем вытащили и скрутили в бухты проводку. Олег Николаевич взял приготовленный мешок и снова вернулся в грот.
– Эти камни и минералы, – сказал он, – мы соберем отдельно и исследуем дома. Поприсутствуете, увидите…
Олег Николаевич направил на кучу минералов луч фонарика. И ребята увидели в темноте очаровательный зеленовато-желтый свет камней. Степка однажды видел дома, как таким светом озарился кусок гнилого пня груши, принесенный отцом домой ночью.
– Повышенное содержание фосфора, – объяснил Олег Николаевич. – Поэтому светятся. Но для меня загадка: то ли случайно в те далекие времена собрали их здесь, то ли специально за ними прибыли. А если специально, то для чего? Ведь минеральных удобрений в старину не знали.
Они аккуратно погрузили в мешок минералы. Санька перелез через барьер и сам вынес их на улицу. Когда вернулся, стали рассматривать меха. Олега Николаевича поразило и то, что меха были искусно выделаны, чем-то обработаны и так прекрасно сохранились. Они не трескались, шерсть не вылазила, от них шел приятный запах, похоже, тархун-травы. Меха были песцовые, лисьи, норковые, оленьи, заячьи, ондатровые. В самом низу обнаружили несколько волчьих…
– Через такой настил, – заметил Олег Николаевич, – холод от мерзлоты не доберется до тела. Кажется мне, все это было сделано специально. Рассчитано и учтено знающим человеком. Но гадать не будем. Может быть, и эту тайну раскроем.
Слежавшаяся куча мехов, теперь разворошенная и поднятая, оказалась настолько большой, что в один мешок не вместилась. Пришлось бежать за другим.
– Если перевести в ценности, – сказал Олег Николаевич, – под несколько миллионов будет. Это – клад.
Степка и Санька переглянулись.
– Что вы с ними будете делать?
– Почему я, – поразился Олег Николаевич. – Клад ваш, вы им и распоряжайтесь.
– Наш?!
«Вот тебе и три рубля на двоих», – подумал Степка. И как-то растерялся, вообразив, сколько денег они получат за найденный клад. Но тут же спохватился, мотнул головой:
– Нет, это клад не наш. Очнется девушка, она и решит.
Олег Николаевич удивленно посмотрел на Степку, затем на Саньку. Что же, пожалуй, они правы. Клад найден с хозяином. А коль хозяин жив, он и вправе им распоряжаться. Но, чтобы как-то успокоить ребят, пообещал:
– Может, и так. Но пыжиковые шапки мы вам обязательно сошьем. Прямо здесь, на базе. У нас есть мастер. Отцам в подарок тоже. А матерям – хорошие воротники. Вы это заработали честно.
В гроте больше ничего не нашли. Забрав заржавевший меч, они покинули пещеру. Приехав на базу, инструменты, агрегаты и кабель выгрузили в мастерские, а ценности и минералы – в домик. Степка, взяв в руки меч, попросил Олега Николаевича:
– Я его почищу.
– Только осторожно, не поцарапай наждачкой.
У Степки был свой метод удаления ржавчины. Он изъездил не один велосипед и не одну старую деталь отреставрировал, а затем использовал как новую. Он положил меч в солярку, а сам пошел с Санькой на Морошку рыбачить.
Настроение у ребят приподнялось. Домой они приедут не с пустыми руками: и для себя, и для родителей привезут хорошие подарки.
За все время пребывания в гостях они впервые шли не спеша, рассматривали растения. Глядели по сторонам. Невдалеке поднялась стайка куропаток и, пролетев немного, снова села в траву.
– Ружьишко бы, – размечтался Санька.
– Что толку с этих куропаток, – возразил Степка. – В них-то и мяса – кот наплакал.
– Зато – королевская дичь, – не сдается Санька. – Знаешь, какая вкусная.
– Не знаю, – подозрительно посмотрел на друга. – И тебе не советую. В Красную книгу они занесены. В горло не полезут…
– В Красную книгу они занесены у нас, в Беларуси. А здесь их полно.
– Много понимаешь, – не соглашается Степка. – Красная книга одна. Какая разница – на юге или на севере?
Расположились на берегу, закинули снасти. Вдвоем интереснее ловить, можно поговорить, не так скучно. Да и смелее.
– Пробыли здесь больше двух недель, – начал сетовать Санька, – а толком ничего не видели.
– Мы видели то, что другие за всю жизнь не увидят, – с гордостью сказал Степка. – Я не заметил, как и время прошло.
Начался клев. Разговоры друзья прекратили. Впервые удовлетворение от пойманной рыбы получил и Степка. Он больше любил дома ловить рыбу сетями, всякими пауками, топтухами… Потихоньку браконьерничал. Поймать какого-то карася на удочку он считал непрестижным занятием. Другое дело – вытаскиваешь сразу полведра рыбы, пусть и мелюзги. А здесь… Появился охотничий азарт. Шутка ли – двухкилограммовая щука! Ее, оказывается, не так просто вытянуть на берег. Леска, что струна, удилище – в дугу… Но достаточно щуке было глотнуть воздуха, как она обмякла, обессилела.
С хорошим уловом вернулись домой. Довольная тетя Лиза забрала рыбу и сама вызвалась варить уху. Прежде всего – для девушки. Она теперь не отходила от нее ни на шаг. Старалась, как дочери, всем угодить, все отдать лучшее, самое вкусное. Степка и Санька пошли чистить меч.
Оружие было тяжелое. Степка тряпками стирал разъеденную соляркой ржавчину. Меч становился вначале светло-коричневым, а затем стали проступать светлые пятна. Рукоятка меча покрыта роговыми пластинами серого цвета. Отполированные, с утолщением посредине. Упоры меча широкие, клепаные. Меч обоюдоострый. Ниже упора Степка стал внимательно разглядывать лезвие меча. Несколько раз протерев соляркой и вычистив до блеска металл, он вдруг обнаружил на плоскости меча надпись: «Кн. И.В.».
– Смотри, – сказал Степка, – какая-то надпись. Санька внимательно рассмотрел буквы и, как уже
что-то определенное и понятное для него, прошептал:
– «Кн.» – видимо, «князь». Остальное – его вензель…
– Возможно, – согласился Степка. – Ведь первое слово ожившей девушки было «князь». Помнишь?
– Ценная вещь, – сказал Санька. – Любой музей позавидовал бы.
– Мы и отдадим его в музей, – Степка осматривал массивный меч. – Силища-то у этого князя была! Его носить только – умаешься. Отдадим его с условием, что под ним будет надпись – где и как нашли, и обязательно наши фамилии: С. Березовик и С. Шумский.
– Однако ты, Степка, падкий на славу, – ехидно заметил Санька.
– На заслуженную, – отпарировал Степка. Елизавета Петровна звала на уху.
Олега Николаевича, Степку и Саньку вездеход доставил на станцию Оленье к проходящему поезду. Дорогой Рапопорт, возмущаясь, рассказывал:
– Бюрократы! Не поверили, что мы обнаружили в горе минералы. Приказали привезти образцы, а заодно и вас.
– А нас зачем? – удивился Степка.
– Удостовериться, что это могут сделать случайные люди случайным способом.
– Можно было и без нас доставить образцы.
– Э-э, нет! – покрутил головой Олег Николаевич. – Дело серьезное. Но вы не переживайте, – стал успокаивать он. – Вездеход нас подождет. К вечеру мы снова будем здесь и вернемся домой.
Впервые в тундре был настоящий рассвет. Солнце скрылось ненадолго. Но зато как появлялось! Словно умытое, освежевшее, вначале лучами озарило чистый небосвод, а затем появилась золотистая кромка, и все вокруг засияло, запело, заиграло. Солнце выкатывалось прямо на глазах. И ни единой тучки!
Через полчаса подошел поезд. Втроем вошли в вагон, и поезд стал увозить их дальше на север. Из окна было удобно рассматривать местность. Чем дальше уезжали, тем она становилась скуднее, однообразнее. Мелькали озера, низкие деревья, виднелись горы и обнаженные скалы, но везде тундра зеленела, цвела. Степка, заметив стадо оленей, вскочил, приник лицом к стеклу:
– Сколько их много! Как красиво!
– Разве это много? – спокойно ответил Олег Николаевич. – Капля в море.
Ветвистые рога маячили над стадом, словно причудливые растения над движущимися валунами. Передвигались, качались, исчезали в сплошной массе передвигающегося скота, то снова вырастали над ней. Рога, рога, рога… Степка ничего подобного не видел.
– Я на поляне в лесу однажды видел лося, – стал припоминать он. – Стоял, как бронзовая скульптура. Подойти страшно было. Так рога у него не такие. Я насчитал шесть отростков.
– Ему, выходит, было шесть лет.
– Да? – удивился Степка. – Разве по отросткам года считают?
– Считают.
– Но они же их сбрасывают. В лесу находят рога. И деревья с изодранной корой. Они о деревья сбивают.
– Правильно. А через год вырастают новые, но с одним отростком больше.
– И у оленей тоже?
– И у оленей.
Степка промолчал. Все знает Олег Николаевич. И технику, и минералы, и медицину, и зоологию… О чем ни спросишь, на все у него найдется ответ. И когда он успевает все это узнавать? Или хвастается? Но нет. Елизавета Петровна не раз говорила: об этом спросим у Олега Николаевича. Значит, знает.
Через три с лишним часа сошли в небольшом городке. Современном. С многоэтажными домами, магазинами, столовыми… Степка и Санька даже удивились такой схожести городов: что у них в Беларуси, что на севере. Единственное, чего в нем не было – высоких деревьев. Зато кустарников было больше, чем в любом южном городе.
– Я вам не открыл одного секрета, друзья, – по-заговорщицки сказал Олег Николаевич. – Елизавета Петровна дала нам щепетильное задание: купить для нашей девушки все необходимое. Что красивое, модное. Будем покупать вместе.
– А что мы в этом понимаем?
– Поймете, – успокоил Олег Николаевич.
Продавщица универмага с любопытством наблюдала за покупками, советовала, предлагала. Они брали все: от нижнего белья до верхней одежды. Но на вопросы, какого размера или роста подать товар, пожимали плечами. А когда Олег Николаевич, стесняясь, попросил бюстгальтер, продавщица удивленно посмотрела на него.
– Какой размер?
– Примерно, как на вас.
– Что-то мудрите, парни, – вдруг серьезно сказала она. – Не новорожденному пеленки покупаете. Все вещи такие… А не на перепродажу? Не спекулировать? Денег-то сколько выложили.
– А вам какое дело?! – разозлился Олег Николаевич.
– Мне?! Сейчас милицию вызову! – пригрозила продавщица. – Еще кричит тут!
Какую милицию? Для чего? Этого еще не хватало! И так хлопот достаточно. Разобраться бы успеть со своими делами. А она, недотепа, еще милицию…
Олег Николаевич и ребята быстро завернули вещи, упаковали в две большие хозяйственные сумки, рассчитались на кассе и, провожаемые подозрительными взглядами работников универмага, покинули зал.
Филиал института был расположен в двухэтажном здании. С виду небольшое, в середине объемное, просторное, со множеством кабинетов и переходов.
– Посидите в коридоре. Я быстро…
Без стука и разрешения Олег Николаевич открыл дверь и сразу скрылся за ней. Друзья уселись на жесткие стулья, стоявшие у стенки, и стали ждать. Из-за дверей доносился глухой разговор. Слов не разобрать, но было понятно, что он велся на повышенных тонах. Затем наступила тишина. Степка и Санька знали, что Олег Николаевич взял с собой несколько минералов, заявив при этом, что для бюрократов и этого мало. Тем не менее распоряжение из института выполнил, и что теперь там решалось – оставалось загадкой.
Через несколько минут дверь распахнулась, и Рапопорт жестом пригласил ребят войти. Ребята повиновались. За небольшим обшарпанным столом сидел парень, весь обросший, никогда, казалось, не брившийся и не стригшийся, внимательно посмотрел на друзей, кивнул на стул.
– Это они нашли месторождение? – не то спросил, не то упрекнул бородач.
– Они.
– Поздравляю, ребята. Такое счастье редко выпадает профессионалам… Молодцы!
Степка и Санька сидели, опустив головы, и не знали, что ответить. Так и промолчали, даже не поблагодарив за поздравление.
– Как же понять такое? – поднявшись из-за стола, начал обросший. – Мы вели разведывательные облеты, по приборам обнаружили месторождение, исследовали почву и структуру местности. И буквально в нескольких километрах начали бурить землю, а рядом – залежи.
– Все верно. Мы обнаружили то, что искали. Анализы породы подтвердили наши догадки, – вмешался в разговор Рапопорт.
– Что ты мне, Олег Николаевич, зубы заговариваешь, – разозлился бородач. – Надо признать свои ошибки.
– Надо, так признавайте. Место для бурения определяли не мы. Да еще и неизвестно, какие залежи в горе. Может, они и выеденного яйца не стоят.
– И все же…
– Случай, – не выдержал Олег Николаевич, – привел ребят вовнутрь горы. Понимаете, случай! Бывает, и великие открытия делаются случайно. Надо провести дополнительные исследования.
Сотрудник института сел в кресло и достал какие-то бланки. Расспросил у парней их данные, где учатся, как оказались в тундре. Ребята, разумеется, не признались, что почти обманом приехали на практику к геологам, а доложили по-солидному, что приехали отдыхать на каникулы к Елизавете Петровне, что бросились случайно за зверьком, ну и…
– Куда думаете идти работать после училища? – вдруг спросил сотрудник.
– В армию, – ответил Степка. – А после… Хочется попробовать силы в фермерстве…
– Я тоже, – сказал Санька.
Бородач удивленно посмотрел на ребят, словно слово «фермерство» прозвучало для него дико и абсурдно, и сказал:
– Дело хозяйское. Но если разобраться, и геологом не хуже. Экзотика, да и деньги – не последнее дело… Вы просто еще не определили своего места в жизни. Иначе бы не торопились с выводами… Фермеры…
– А мы и не торопимся.
По дороге домой Олег Николаевич между делом сказал:
– На вас оформят документы, как на открывших месторождение. Не знаю точно, что и как дальше. Но факт зафиксирован. Если что подтвердится серьезное, вам положено…
– Нам надо быстрее домой, Олег Николаевич, – сказал Степка. – А что положено – ваше дело…
«Странные ребята, – подумал Олег Николаевич. – Они даже не соображают, что натворили». И никак не мог понять: то ли прикидываются такими, то ли действительно безразличны. В их возрасте услышать в свой адрес похвалу – от радости можно забыть про все на свете. А им только одно на уме: домой!
– Как вам бородач? – нарушив молчание, поинтересовался Олег Николаевич.
– Вы же сами говорили: бюрократ! – скривив губы, ответил Степка. – У нас в училище есть такие же.
– Зря вы, – вдруг заступился за бородатого Рапопорт. – Умный парень. Что – что, а толк в минералах знает. Кандидатскую защитил. Знаете, что он сказал мне наедине?
Ребята недоуменно пожали плечами.
– В каталогах ваша находка числится как «княжеский апатит». Такие минералы имеются покуда – что в государственных и редких индивидуальных коллекциях. Этот минерал, в основном, использовался для изготовления украшений и переходил из поколения в поколение как фамильная драгоценность. У нас же такое скопление минералов найдено впервые. Вами. Можете это оценить?
Степка слушал внимательно, не пропустив ни одного слова.
– Вы же сами сказали, что они – выеденного яйца не стоят.
– Это я. И не о минерале, о залежах. А бородач сразу понял, что к чему… И предложил открыть производство по обработке камня, изготовлению ювелирных изделий. Фирму, кооператив… Дело зависит от вас. Если даже залежи ископаемых и незначительные, то доходы можно извлечь миллионные. Государству это очень выгодно. И…
В перспективе там намечается большое дело. А вы – выеденного яйца…
– Не мы…
Степка и Санька посмотрели друг на друга. Теперь-то до них, кажется, дошло, что значит их открытие. Украшения, драгоценности, ювелирные изделия… Это – деньги…
– Выходит, оживленная девушка имеет тоже какое-то отношение к этим минералам? – задумчиво спросил Степка.
– Наверное, да! – ответил Олег Николаевич. – Во всяком случае я не теряю надежды, что она расскажет о тайне…
Вездеход ждал их.
Молодая девушка, обнаруженная ребятами, словно отсыпалась после изнурительной и тяжелой болезни. В полусонном состоянии принимала пищу, пила по нескольку глотков воды и неизвестного зелья. Самостоятельно пыталась повернуться на бок, более свободно двигала руками, то сбрасывала, то натягивала на себя легкое верблюжье одеяло.
Пульс был ровный и ритмичный. Температура тела установилась в пределах нормы. Елизавета Петровна из комнатушки почти не выходила. Следила за каждым движением, за каждым изменением выражения лица. По совету Олега Николаевича два раза в день делала общий массаж тела. До боли и нытья в собственных руках. Тело девушки было крепким, упругим. Елизавета Петровна удивлялась: казалось, встать девушке и пойти. Но она лежала, будто парализованная, и только движения рук и повороты головы говорили о том, как робко возвращается к ней полноценная жизнь. Самое удручающее было то, что она больше не сказала ни слова. Будто пыталась говорить, что-то шептала одними губами, но голоса слышно не было. Окна в комнатушке были зашторены, только форточка чуть приоткрыта. Через нее в помещение поступал свежий воздух.
На третьи сутки к вечеру девушка открыла глаза. Открыла широко, захлопала, словно крыльями, длинными ресницами и с удивлением уставилась своими дивными светло-голубыми глазами на Елизавету Петровну. Долго изучала ее лицо, затем взглядом обвела комнатушку, с недоумением и настороженностью оглядывала каждый предмет. Медленным движением стянула с себя одеяло, посмотрела на него, а затем снова перевела взгляд на Елизавету Петровну.
– Иде же аз? – тихо спросила она.
Елизавета Петровна привстала, напрягла слух. Не поняла, не расслышала.
– Что ты сказала, родная?
Девушка вопросительно посмотрела на Елизавету Петровну. Взгляд ее метался по комнате, останавливаясь на каждом предмете, она становилась какой-то дикой, испуганной.
– Иде же аз? – прошептала снова.
«И-де-же, – медленно повторила про себя Елизавета Петровна. – И где же… Господи, как это понятно. Аз… Аз – наверное, это «я». Значит, она спрашивает: где я?»
– Не волнуйся, доченька, ты у нас. Будет все хорошо, – заторопилась Елизавета Петровна. – Отдохнешь, наберешься сил…
Девушка широко открытыми глазами следила за Елизаветой Петровной. Растерянность, недоумение появились на ее лице. Она попыталась привстать, и Елизавета Петровна тут же кинулась к ней, помогая повернуться, подкладывая подушку под бок.
– Как тебя зовут? – спросила Елизавета Петровна. Девушка словно обдумывала вопрос.
– Мня? – наконец переспросила.
– Да, тебя, – догадалась Елизавета Петровна. – Тебя, родная.
– Княжена, – услышала в ответ.
– Княжена? – повторила Елизавета Петровна. – Чудное имя…
Девушка снова попыталась привстать, но не смогла. Ноги непослушные, туловище тоже. Словно грудной ребенок: страстное желание встать, пойти, но неокрепшие мышцы не дают. Она снова легла на спину.
У Елизаветы Петровны выступили слезы. Как больно смотреть, когда взрослый человек не может владеть собой. Хотя Олег Николаевич и предупреждал, что организм надо усиленно разрабатывать, массажировать, тренировать, но все же закрадывалось какое-то сомнение: а вдруг не сможет? И хотя у Елизаветы Петровны не было семьи, ей не приходилось растить и воспитывать детей, материнское, беспокойное чувство овладело ею. Она тут же сняла старую и тяжелую дружинницкую одежду с оживленной, раздела догола и принялась за массаж, уже внеочередной. Девушка молчала, только изредка бросала любопытный взгляд на свою спасительницу, видимо, понимая суть упражнений, а может, ей было просто приятно от прикосновения теплых и нежных женских рук, которые доводили тело до горения.
В это время открылась дверь, и в проеме показалась голова Степки.
– Тетя Лиза, – начал он.
– Нельзя! – вскрикнула Елизавета Петровна, закрывая собой нагое тело девушки. – Кому я сказала!
Обиженный Степка стукнул дверью. Итак, нельзя. Не пустили. Что же могло случиться там, в комнате? Почему лицо Елизаветы Петровны было таким расстроенным и испуганным? Степка сел у сумки с покупками для оживленной и в голову полезли самые несуразные мысли. А может, ей плохо и надо позвать Олега Николаевича? Или врачей? Надо же спасать! Он уже сам не мог теперь допустить мысли, чтобы девушка погибла. Он ее хотел видеть живой, он хотел с ней поговорить. В конце концов она – его находка. И своей жизнью она обязана ему, Степке. Наконец, если он захочет – заберет ее с собой, домой, в деревню. Степка снова предупредительно постучал в дверь.
– Ну и нетерпеливый, – улыбнулась Елизавета Петровна. – Чего тебе?
Он увидел улыбку на лице тети Лизы, от сердца отлегло. Степка, притащив сумки с покупками, все еще вглядывался в лицо хозяйки, но так ничего и не смог определить. Она улыбалась, никакого испуга на лице уже не было.
– Одежду привезли, – сказал Степка.
– Давай сюда, – Елизавета Петровна стала вносить тяжелые сумки в комнату. – Сами зайдете попозже.
Значит, все в порядке. Степка пошел на кухню, где Санька, ни на кого не обращая внимания, запивал чаем бутерброд с икрой. Степка тоже налил себе чаю.
– Надоело мне, – с горечью сказал Санька. – Мы тут ищем, рыщем, а дома работы по горло.
– Ты не понимаешь даже, что никакая работа не сравнится с нашей находкой.
– Без тебя знаю, – откусив кусок бутерброда, прошепелявил Санька. – Но и здесь толку от нас уже никакого.
– А какого ты хочешь толку? Отдыхай, набирайся сил.
Санька укоризненно покачал головой.
– Разве это отдых? Издевательство над собой. Насмотрелись на полярный день – во! – провел он ребром ладони по горлу. – Рыбы наловились досыта, грязи намесились – поселок можно выстроить. Если ее, конечно, превратить в кирпичи. А теперь – неизвестно чего ждать. Не люблю неопределенности.
Степка промолчал. В общем-то, Санька прав. Их кратковременный побег, да еще обманным путем, длится уже больше трех недель. Теперь об этом узнали и отец, и мать. В деревне, как ужи в болоте, поползут слухи, а из слухов родится невероятное – сплетни. А сплетни, как едкий дым, полезут во все щели. Каких, наверное, в деревне разговоров не услышишь! И что ослушались родителей, и сбежали. И что с собой прихватили, и скандалы какие-нибудь припишут… До ребят по группе наверняка сейчас дойдет…
– Ты прав, – вдруг решительно сказал Степка. – Пойдем к тете Лизе, и пусть немедленно собирает нас в дорогу. Хватит!
Они встали, вдвоем вышли в коридорчик, направились в комнату с твердым намерением предъявить ультиматум, но дверь открылась, их встретила улыбающаяся Елизавета Петровна.
– Заходите, родные, прошу вас! – и этой лаской перечеркнула все их серьезные намерения.
Они вошли и…
– Аз чага е? 11
Я их пленница?
[Закрыть]
Друзья остолбенели. От такой неожиданности растерянность сковала их. Как-то мимо слуха пронеслись сказанные незнакомкой слова. Девушка сидела на кровати. В только что привезенном голубом платье, в белой шерстяной кофточке. Длинные распущенные волосы разметались по спине, кровати. Светло-голубые глаза, над которыми крыльями взметнулись черные брови, удивлены и насторожены. Она была красивая. Очень красивая! Таких красавиц Степка еще не встречал. И этот бледный
румянец, и высокий лоб, и прямой нос, и пухлые губы, словно детские, и все в ней было что-то детское, наивное, безобидное. Она доверчивыми глазами смотрела на Степку, которого увидела первым.
Наверное, его образ врезался в память еще там, в гроте, когда она открыла глаза на мгновение. Но этого было достаточно.
– Я, княже, в неволе? – снова спросила девушка, глядя в глаза Степке.
Парень немного пришел в себя. Мотнул головой, словно стряхнул с себя сон, подошел ближе и тихо сказал:
– Какой же я князь? Я… мы приехали в гости. И никакая ты не пленница. Мы просто нашли тебя. Меня зовут Степа.
Степка подошел еще ближе и протянул девушке руку. Она покорно взяла ее, долго рассматривала, а затем прильнула к ней щекой и заплакала. Парень почувствовал горячее девичье прикосновение, теплую слезу, скатившуюся ему на руку.
– Аз вневеди! 22
Я не знаю.
[Закрыть]– шептала она. – Не остави мня… Елизавета Петровна стояла у окна и наблюдала за
сценой встречи спасенной со своим спасителем, краешком косынки смахнула набежавшую слезу. Какая юная, какая нежная! Как она освоится, поймет ли случившееся? Девять веков! И вдруг ожила, пришла в сознание. Мыслимо ли?
– Как твое имя? – тихо спросил Степка.
Она минуту подумала, затем улыбнулась, как ребенок, понявший смысл и суть впервые услышанного слова, сказала:
– Яко мё имя? Марфинька.
– Красивое имя, – сказал Степка. – Знакомься, Марфинька, это мой друг Санька. Александр, – поправился он.
Санька выступил из-за Степкиной спины и важно протянул руку. Марфинька только прикоснулась к ней.
Елизавета Петровна была в недоумении. Недавно девушка говорила, что звать ее Княжена. Она хотела переспросить, но сами собой эти два имени стали в памяти рядом – Княжена и Марфинька. Значит, она княжеская? Интересно, дочь князя или жена его? Но не спросила.
Марфинька медленно встала с раскладушки, сделала несколько шагов по комнатушке. Движения ее были пока неуверенны. Она, пошатываясь, расставила руки, будто искала опоры. Степка подошел, подставил ей свое плечо.
– Смелее, – сказал. – Не бойся… Ты должна пойти по прежним своим местам… помочь раскрыть нам тайну… до конца…
Марфинька взглянула на него, наверно, поняв, улыбнулась той же невинной улыбкой и тихо промолвила:
– Мню, пойдем купно? 33
Думаю, пойдем вместе?
[Закрыть]
Степка думал над сказанным. Что бы это значило?
