Текст книги "Укротители Быка (СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Мою шкуру я как-нибудь спасу сам. Лучше бы заботился о своей.

– А если я не умею?

– Учиться пора, не маленький.

Райн только улыбнулся.

Кажется, он просыпался еще несколько раз, но слишком смутно и ненадолго, чтобы запомнить это. Наконец он очнулся по-настоящему.

На сей вокруг него была холодная, большая и роскошно обставленная комната. С ума сойти, даже шкаф с книгами там имелся. Когда Райн сел и проморгался, он увидел у этого шкафа Стара, который стоял с какой-то книгой в руках и внимательно разглядывал астролога.

– Встать сможешь? – спросил Стар.

– Я прекрасно себя чувствую, – кивнул Райн. – У меня всего-то и было, что один приступ – это после пыток – и сотрясение головы… последнее, кажется, от того, что вы ломали стену.

– Ну извини.

– Извиняю. В любом случае, мне нужно было только отлежаться, и благодарю, что вы предоставили мне такую возможность…

– Вообще-то, у тебя еще была сломана часть пальцев на руках и ногах, – хмуро сказал Стар. – Обрати внимание, повязки уже наложены.

– Благодарю. Крайне ценю помощь… – Райн спустил ноги с постели. – Полагаю, я способен не только встать, но даже и пройтись. И, возможно, даже что-то съесть.

– Очень хорошо, – кивнул Стар с непроницаемым видом. – Потому что вскорости состоится церемония торжественного вручения мне ключа от города и провозглашения меня военным губернатором.

– Вот как? – Райн изобразил на лице простодушное удивление. – Я так долго спал? Хендриксон уже вошел в город?

– Нет. Они решили вручить мне ключ заранее. Чтобы задобрить Хендриксона и меня. Хендриксон разгромил Иберроса вчистую. Самого взял в плен. Город остался без командования и без элитного отряда, командиры ополчения готовы передраться между собой… все по-нашему плану, – голос Стара звучал безрадостно.

Райн засмеялся, но закашлялся и умолк.

– Великолепно! Друг мой, ты понимаешь, что происходит?.. Ты взял город без единого удара мечом… ну, если не считать ту мою потасовку с убийцами. Великолепно! Представляешь, какие теперь пойдут слухи?..

– Слухи меня не волнуют! – неожиданно рявкнул Стар. – Можно подумать, менее эффектно нельзя было это все сделать… Ну да, здрасьте, буду я военным наместником через полгода после официального начала карьеры… но какого Ормузда ты так подставился?!

– Информации из другого источника они бы не поверили, – пожал плечами Райн. – А нужно было, чтобы поверили. Мои расчеты были точны… Я знал, где окажется Хендриксон. Ну сам посуди… когда я тебя обманывал?.. По-другому было нельзя.

– Убью, – сказал Стар безнадежно. – А если бы они тебя убили?

– У меня был удачный день по гороскопу. Ну ладно, так где мои парадные штаны?

Часть II. Женщины астролога

Ральф Мединский, «Рождение Империи»

…По разному можно говорить нынче о кампании 3026 г., однако одно остается несомненным: никто не думал и не предполагал, что в столь кратчайшие сроки Великому Герцогу удастся захватить столь обширные территории. Многие умы со страхом ожидали небывалых потрясений. Гнев божий, как предрекали они, должен обрушиться на мерзавца, преступившего древнее правило – один бог, одна страна… Сиятельнейший герцог не считался с этим, объединяя под своей рукой земли во власти разных богов.

Тем не менее, ни тогда, ни позже, боги никак не показали, что недовольны действием своего самопровозглашенного паладина. Желая умилостивить высоких владык, Хендриксон строил храмы и заказывал новые гимны, покровительствовал художникам и поэтам. Возможно, сии действия и снискало благорасположение небожителей. Возможно, были иные причины, о которых нам, людям незначительным, знать не полагалось и не полагается.

Итак, гнева божьего не последовало. Однако Его Сиятельство и сам превосходно справился с ролью карающей десницы Кшатра-Варьи. Уже в конце июня Кормчие Мигарота пошли под руку Хендриксона и самостоятельно выбрали в военные губернаторы Астериска Ди Арси. Не успели высохнуть чернила на вассальном договоре, как проверенные войска герцога огнем и мечом прошли по вновь завоеванным землям, стирая с лика Быка многие селения и города, оставляя целые области выжженными и негодными для проживания, тогда как другие совершенно нетронутыми. Недальновидно и неразумно, однако, было бы объяснять его действия кровожадностью и злобой. Многие ученые мужи до сих пор удивляются, каким образом герцогу удалось не выпустить ни одной из приобретенных в столь короткий срок территорий. Они, однако, забывают, что не так сложно подчинить голодного человека, как сытого, и уж подавно, проще всего взять власть над голодным, которого накормил, или же над сытым, которому пригрозил голодом.

Участь многих смертных, оказавшихся на его пути, достойна сожаления, однако, разрушив эти земли и устроив их по-своему, герцог заложил основы того, что в будущем стали называть Империей.

Август 3026 г. н. э.

Солнце уже садилось, в сосновом лесу по-вечернему пахло смолой, когда в сожженное дотла село въехали вельможи. Все они восседали на прекрасных лошадях, оружие и одежда их выдавали нешуточное богатство и высокое положение: если бы на пепелище нашелся хоть один сведущий человек, он мог бы, пожалуй, различить сияние изумрудов, опалов и аметистов. Увы, сведущего человека не было, да и просто людей тоже почти не осталось.

Еще этим утром жители села не ждали беды, ибо война закончилась, отшумев где-то далеко, за лесом. Поэтому прятаться в замке правителя они не спешили, а весть о войсках нового властителя, пришедших на постой к их сеньору, встречали всего лишь с опасливым любопытством: а ну как герцог Хендриксон, прежде никогда не дававший на разграбление земли, что он считал своими, если не врут слухи, на сей раз не удержит бравых вояк? Ну как начнутся грабежи да насилия?.. Тем более, что этот отряд вел не сам герцог, а один из его доверенных военачальников…

Кто же знал…

Маленькую девочку, что пряталась сейчас под разрушенным и все еще тлеющим остовом крыльца родного дома, звали Несси. По крайней мере, так называла ее мама – и папа, когда ему случалось найти минутку для младшей дочери. Теперь-то – Несси знала это – они ее больше уже никак не назовут. А может быть, никто не назовет ее вообще.

Несколько дней назад Несси видела во сне и отряд воинов, и пожар, и Черного Человека, и даже то, что ей надо спрятаться в погребе за бочками с рассолом, сразу как только войдут двое солдат и начнут рубить ее родителей, братьев и сестер. До того Несси никогда не снилось таких ярких снов, и когда она рассказала его маме – путано, как могла, ибо в свои четыре года еще владела речью не так хорошо, как взрослые, – мать только посмеялась. Ну и успокоила дочку: не бойся, маленькая, мама с тобой, никто тебя не тронет… Никакой Черный Человек.

Однако теперь мамы не стало, а все произошло, как во сне. Несси щипала себя за руку, чтобы проснуться, но не получалось.

И вот, когда она увидела всадников, медленно движущихся по главной улице, Несси сразу поняла, что один из них – это он. Тот самый, из сна.

Они приближались, и в тихом вечернем воздухе далеко разносились слова – сперва только обрывки, так, на грани слышимости, потом – целые фразы.

– … ффу, ну и запах!

– Что вы хотите, Жан, здесь…

– Ах, мой милый рыцарь Эльфрик, здесь тот цветик не растет!

За сим последовал взрыв смеха, как в любой хорошо знакомой компании, где достаточно лишь намека на шутку.

– Цветы вообще не растут на пепелище, – произнес тихий голос, в котором не было и намека на смех, и Несси сжалась от страха в своем убежище, ибо поняла: вот он. Нигде-то от него не укрыться.

– Мы знаем, магистр, – заметил тот же самый, что говорил про цветик. – И Эльфрик тоже это знает!

Новый взрыв смеха прозвучал еще гаже предыдущего.

– О, полагаю, что через пару лет этот пепел станет благодатным удобрением для цветов всякого рода, – ответил на это Черный Человек. – Но еще не сейчас.

– Бери больше, – заметил другой голос, напугавший Несси еще сильнее, до слез, потому что она слышала его не во сне, а наяву – всего несколько часов назад. Это когда она вылезла из подвала, думая отползти через огород – и с ужасом увидела высокого человека в броне, что распоряжался перед группой воинов с алыми мечами.

«Из выживших, – говорил он, – добивайте мужчин, детей и женщин не трогайте».

Тон у него был такой скучный и страшный, что Несси тут же юркнула назад, под крыльцо, и сидела там, боясь выбраться, а потом прямо перед ней обрушилась балка, и выбираться стало тем более страшно, даже когда люди уже ушли.

Собеседники называли этого человека «его милость».

Даже неизвестно, кто их них страшнее – «его милость» или «черный человек». А они вместе. Все, дальше жизни не будет, она просто остановится, вот прямо сейчас – замрет, как смола в вечернем теплом воздухе.

– Кто-то прячется под тем крыльцом, – заметил вдруг четвертый голос, что до сих пор молчал. – Могу поклясться, я видел, как там кто-то пошевелился.

– У вас всегда были зоркие глаза, Лорк, как положено трубадуру… – легкомысленно заметил шутник. И добавил с явным отвращением: – Ребенок, наверное. Или животное. Не прикончить ли нам бедное создание из жалости?

– Думаю, не стоит, – заметил вдруг Черный Человек. – Это может быть то, зачем мы сюда приехали.

– Ключ к власти над всем Закатом, так что ли? – спросил Шутник.

– Жан, мне не нравится ваш тон при разговоре с магистром, – холодно произнес его милость. – Извольте соблюдать необходимое почтение, а то ведь я могу решить, что вы не уважаете моего друга.

– Не стоит, ваша милость, – отозвался Черный Человек. – Сэр Жан пока не переступил определенных рамок. Когда переступит – я приму меры самостоятельно. Пока же… позвольте, господа, задержать вас на несколько секунд.

Черный Человек спрыгнул с коня; шаги его, когда он направлялся к убежищу Несси, звучали необыкновенно отчетливо.

Он остановился совсем рядом со входом под развалины и сказал:

– Пойдем со мной. Я знаю, что ты здесь.

Несси, разумеется, никуда не пошла. Она только еще глубже забилась в свое убежище. Ей показалось: Черный Человек побоится сунуться под еще тлеющими деревяшками.

Не побоялся. Полез и вытащил ее. Напуганная до смерти, Несси даже не сопротивлялась, когда он взял ее на руки и понес.

– Не бойся, малышка, – сказал Черный Человек. – Теперь тебе ничто не грозит. Ну? Не дрожи ты так, я тебя не обижу. В чем дело?

– Я видела… – прошептала Несси. – Во сне.

– Вот как? – Черный Человек не замедлил шага. – Значит, ты должна знать, что с этого момента я буду твоим отцом.

Закатное солнце прорезало ряд сосен двумя широкими клинками рыжих лучей, когда всадники остановились на опушке леса у обрыва. Четверка разделилась еще раньше: двое поскакали прямо в Армизон, двое решили сделать крюк.

На опушке около источника они спешились. Один тот час опустился на колени и принялся яростно умываться в ледяной воде, обильно поливая из горстей голову и шею. Другой же проверил, как там маленькая девочка, что ехала в седле перед ним, и помог ей напиться из большой походной фляжки. Девочка молчала и дрожала, зубы у нее стукались о металлическое горло фляги, но она хотя бы держалась на лошади. И не боялась животного. Уже хорошо, а то пришлось бы привязывать к седлу, как поклажу, или держать все время.

Его спутник тем временем закончил умываться и выпрямился, откидывая со лба мокрые кудри.

– Ненавижу это, – процедил он сквозь зубы. – Почему я? Мы?

– А кому еще милорд мог такое поручить? – спросил второй – его девочка Несси называла Черным Человеком, и он действительно был одет во все черное, только плащ расшит белыми знаками звезд и планет. – Кто еще не наделал бы лишнего?

Умывавшийся – его милость – мрачно возразил:

– А мы, по-твоему, не наделали?

– Иначе страну не удержишь, – пожал плечами магистр. – Кроме того, тебе это полезно. Если говорить о долгосрочных целях.

– Иногда я начинаю думать, что ты и впрямь сволочь и бездушная скотина.

– Отлично. В следующий раз и пытаться не буду тебя утешать. Вольно же жаловаться на дороговизну, уже ударив по рукам с продавцом!

Если бы кто сейчас заглянул в глаза магистру, он бы… нет, он вряд ли бы понял их выражение.

– Слушай, – сказал его милость после паузы. – Я с ног падаю, так спать хочу. Поехали домой.

– Поехали, – согласился магистр. – Быть может, герцогиня со свитой приедут сегодня.

– Почему они должны приехать? – насторожился его светлость. – Я впервые об этом слышу!

– Потому что я писал им, – пожал плечами магистр. – Из-за этой вот малышки. Правда, возможно, приедет только Вия. Я соскучился по ней…

– Ты способен соскучиться? Не верю!

* * *

Погода в конце августа в этих краях стояла плохая, и когда корабль находился уже в часе-другом перехода от Армизона, качка усилилась настолько, что стала не хуже морской. Рит – река действительно очень широкая, в большинстве мест, если стоять на одном берегу, другой еле увидишь. На удивление всем, миледи Аннабель Хаксли, герцогиня Хендриксон, и ее вечная молчаливая спутница госпожа Гаева не мучились дурнотой и даже не отлеживались в крошечной каюте, что предоставил им капитан: простояли на палубе, как приклеенные. Ни качка их не смущала, ни соленые брызги.

Вия, правда, знала, что миледи Аннабель вовсе не такая твердокаменная, как хочет показаться. На самом деле ее мутило, стояла она у борта корабля совершенно зеленая, и под руку свою маленькую и легкую спутницу держала вовсе не из желания выказать дружеское расположение. Просто миледи не без оснований считала, что в тесной и грязной каморке без окон переносить качку куда как хуже, чем на ветру. Правда, холодный ветер, несмотря на летнее время, норовил до онемения выстудить лицо, но из двух зол….

Самой Вии – благодаря за-радаганским предкам – холод не досаждал. Она даже стояла на палубе, откинув капюшон и спокойно подставляя небу лицо оттенка красной глины. Все люди герцога и все его войско все равно знали, что у астролога жена не то с юга, не то с севера, но не такая, как все нормальные люди. Мертвая хватка герцогини на плече тоже не мешала: Вия была куда выносливее, чем на первый взгляд позволяло ее тщедушное сложение.

– Адвент уже видно? – спросила миледи Аннабель.

От дурноты у нее мутилось в голове и зрение становилось хуже – она так говорила. Возможно, врала – уловка, чтобы заставить свою неразговорчивую спутницу пересказывать ей пейзажи берегов, и таким образом протянуть между ними неосязаемую ниточку разговора.

– Там же поворот, миледи, – пожала плечами Вия. – Но вот та деревенька на берегу и по суше от Армизона недалеко. Так что к полудню точно пристанем.

– Ты выдержишь, если придется потом скакать? – спросила миледи. – Мы не останемся в Армизоне, поедем сразу к Адвенту. По пути соединимся с мальчиками.

– Выдержу.

– Хорошо. Задерживаться нам некогда. Но и рисковать твоим здоровьем я не хочу. Если почувствуешь себя хуже, говори немедленно. Не забудь, что я вижу будущее, а не настоящее.

Вия кивнула.

У нее был выкидыш перед самым путешествием – уже второй за полгода. Райн и Стар занимались «умиротворением» риринской области, и некому было ей запретить сопровождать герцогиню. А миледи Аннабель, разумеется, и не думала ничего запрещать. Да и в любом случае, провидице виднее.

Вот Фильхе попробовала спорить, когда миледи Аннабель отправляла ее в Шляхту. Без толку. Ее даже Стар уговаривал долго: Вия при сем не присутствовала, но патетические рыдания и возгласы из покоев бывшей саламандры до нее долетали. В виде ящерицы Агни ей все-таки нравилась куда больше. Интересно, характер «тела» может как-то влиять на характер существа, которое его занимает?.. Или просто ящерице мы склонны прощать больше, чем человеку? То, что во взрослой женщине нас раздражает, в симпатичном существе с ладонь длинной будет умилять…

Тогда, во время уговоров, Стар пришел к Райну за подмогой – твоя, мол, была идея – но астролог с саламандрой разговаривать не пошел. Сразу отправился к миледи, и той хватило всего пары минут при закрытых дверях. Что говорилось там, Вия тем более не слышала, – голоса не повышал вообще никто, – хотя пара соображений у нее имелась.

Миледи, пожалуй, единственная, кому удается заставить Агни делать хоть что-то.

«Я не вернусь в Чертову Крепость, – подумала Вия с мимолетным ожесточением. – У нас не так уж много времени. Можно сказать, совсем нет. Это у миледи в крепости дочка – меня там никто не ждет».

Впрочем, решение «не возвращаться» было давно уже принято, и миледи, кажется, о нем знала. Знала и не спорила. А возможно, Виино присутствие рядом с мужем – даже если ему вдруг взбредет в голову сорваться с места еще в какую дальнюю поездку – ее полностью устраивало.

В отличие от Райна. Он, кажется, предпочел бы держать ее как можно дальше от себя – и от Стара. Вия догадывалась, почему.

«Это его любовь, – тихо шепнула Сестра с самого дна души. – Он тебя бережет».

«Ревнует, – тускло отозвался один из ее дядьев. – Ревнует, девочка моя, и правильно делает: есть в тебе что-то такое эдакое, и отношения твои с Астериском я бы тоже простыми не назвал…» – и прочие его соратники поддержали его уверенным гомоном.

«Ревнует, – ехидно отозвался менестрель, – только не тебя к юному Ди Арси, а Ди Арси к тебе: что я, не знаю? Насмотрелся на подобные игры…»

А старый племенной шаман и Сумасшедшая Хельга молчали, привычно многозначительно, как бы подразумевая: нет, девочка, не все так просто, совсем не просто… Ты же знаешь его щемящую нежность, ты же знаешь, что он любуется тобой, как небом, а еще ты знаешь то, что растет в нем опаснейшим семенем, парализуя разум и волю….

Вия привычно уже игнорировала и гул голосов, и молчание, стараясь вслушаться туда, глубже, где начинались неизведанные поля и дороги ее собственного «я»: место, куда только Райн и отваживался заходить. Там было сумрачно и ничего не разобрать.

Важно то, что ей нужно действовать, и пусть она не знает пока, как, одно очевидно: ей нужно сохранить мужа живым. В остальном она разберется.

Палубная команда уже свернула паруса, вот они уже взялись за весла (на Островах гребцов-невольников не держали, а судно было островным), и крепостные стены Армизона – не такие мощные, как Мигаротские, несмотря на широко известное божественное происхождение, – приближались с каждым рывком. И холодный ветер с Рита постепенно стихал, мягчел, как будто смирился уже, что ему не удастся задержать корабль.

…Райн нарушил все ожидания Вии: он ждал ее в порту. Она-то думала, что им придется в городе разузнавать, где именно войска герцога встали лагерем, и то еще, возможно, точных сведений не будет. Тогда им останется только ждать, покуда Райн и Стар не вернутся. Однако им не пришлось даже посылать гонца, чтобы сообщил об их прибытии коменданту и приготовил экипажи: Райн уже стоял на причале – этакий черный мазок на сером пасмурном фоне. Около него кутался в черный гармаш длинноносый унылый секретарь Ральф. Стара нигде не было видно, хотя Вия привыкла, что они с Райном надолго не разлучались.

Миледи сошла на берег первой, сразу после охранения, и Райн церемонно раскланялся с нею: «Как прошло ваше плавание? Для меня честь снова видеть вас, миледи». Вия шла следом, и на людях Райн тоже только склонился к ее руке, даже не поцеловал… а пальцы у нее были затянуты черной перчаткой, и вуаль на лицо она все-таки опустила.

Они не виделись всего около месяца – однако Райн за этот короткий срок умудрился ощутимо осунуться, так что лицо разом показалось куда старше. Вия подумала с почти божественной отстраненностью: подсчитать бы, сколько седины прибавилось под этим ужасным черным беретом.

– Рада вас видеть, господин мой, – сдержанно произнесла Вия. И тихо: – Рассчитал наше прибытие?

– Да, – кивнул Райн. – Можешь удивляться, но это действительно очень важно: чтобы вы приехали именно сегодня. Сам бы я долго не справился.

«Стар бы сказал, что я хорошо выгляжу. И миледи не преминул бы сделать комплимент».

– А где Стар?

– В резиденции, отсыпается. Сегодня всю ночь почти совещался с господами военачальниками… – Райн улыбнулся углом рта. – К счастью, до утра не дотянули, а то бы бочки не хватило.

– Я удивлена, милорд, что вы еще стоите, – ответила Вия ему в тон.

– Мне, как чудаку-магистру, позволены некие послабления… господа рыцари знаю т мою слабость по этой части и относятся с благородной снисходительностью. Ну что, вы поедете в одном экипаже с миледи, моя госпожа?

– Конечно. А вы за нами верхом?

Он кивнул.

– Значит, встретимся в Губернаторском Доме. Кстати сказать, он ничего, лучше, чем в Адвенте. Вам понравится.

Их везли от порта не самой удачной дорогой: мрачные дома-лачуги, крепко сбитые, но без малейшей фантазии. Ничего похожего на строгую симметричность Мигарота или тяжеловесную помпезность Медины-дель-Соль – город без фантазии. Вокруг Армизона, несмотря на красивое название, не было ореола кипящей жизни. Духовный облик Армизона напоминал собою серый дождливый день, а вовсе не горячий источник, бьющий из-под снега: Вия даже усомнилась, каким взглядом она смотрит – внутренним, «сонным» оком, или обычным внешним взглядом.

Гехерте-геест, возбужденно-напряженный в иных городах, к Армизону остался безразличным.

«Большинство городов по Закату такие, малышка», – усмехался в глубине памяти менестрель, подкидывая соответствующие картинки. Вия машинально перебирала их, как в забытьи перебирают четки, но не всматривалась. Она даже ни о чем особенно не думала, просто радовалась тому, что увидела Райна – ее тревоги и сомнения отступили. И еще радовалась тому, что миледи явно полегчало после того, как она ступила на твердую землю: она даже улыбалась чему-то, выглядывая из окна кареты.

«А я не сказала ему о выкидыше, – подумала Вия. Впрочем, на улице это делать было бы совершено неудобно… – Но ведь и он не спросил меня о самочувствии… Неужели знал?.. Его гороскопы – вещь исключительная».

До губернаторского дома они доехали быстро. В нем действительно удобств оказалось больше, чем в Адвенте: хотя бы из щелей не дуло, а если дуло, то не из всех. Райн снова обменялся любезностями с миледи, после чего проводил Вию в комнату, которую им предстояло занимать – всего одну (впрочем, и дом был не очень велик). Едва закрыв дверь, Райн тотчас схватил жену в объятия, прижал к себе, зарылся пальцами в ее волосы, стащил тонкую нитяную сеть, рассыпал по плечам черные пряди, поцеловал лоб, щеки, губы…

– Как же я скучал по тебе… – тихо, нежно сказал он, и тут, как всегда, Вия забыла обо всем: и о своих невеселых мыслях, и о неясном будущем, и о цели миледи, с какой она приехала в Армизон и притащила за собой Вию…

– Постой, – она все-таки отстранилась. – Райн, у меня был выкидыш.

Вот так, сразу и прямо. Без всяких «я должна тебе сказать» и всего прочего.

– Я знаю, – серьезно ответил он.

– Ты знал?

– Я знал, что время нашего ребенка еще не подошло, я же тебе говорил… кроме того, ты сама еще растешь, зачем тебе рожать? Так что я только рад, Фьелле.

Вия вздрогнула: Райн держал обещание и использовал это имя очень редко. Но каждый раз это было как прикосновение раскаленного прута к открытой ране. Особенно потому, что астролог, когда хотел, мог изъясняться весьма проникновенно.

– Зато у меня есть для тебя новости…. Наверное, они тебе скорее понравятся, чем нет. Во всяком случае, я здорово рассчитываю, потому что я прямо не знаю, что делать, если нет, – при этих словах вид у него был самый сконфуженный. – В общем… я нашел ту самую пророчицу, третью. Которая видит прошлое.

– Вот как… – Вия нахмурилась, потому что мгновенный страх – его план исполняется! – прошил ее молнией от макушки до пяток. – И что?

– Это девочка. Маленькая девочка четырех лет от роду. Она потеряла всю свою семью во время войны. И я ее удочерил. Родители звали ее Несси, а полного имени она не помнит. Так что будет Ванессой.

– Ох… – Вия убрала свою руку из его и села на кровать, занимавшую большую часть их небольшой комнаты. В голове ее роилось множество мыслей, множество голосов говорили самое разное, и она не знала, кого слушать, а еще менее знала – что делать. Материнство, в которое она сама не верила (два выкидыша прошли мимо нее, потому что даже своим внутренним, шаманским взором она не могла видеть свое дитя, как будто знала заранее, что оно не родится), вдруг нахлынуло на нее со страшной, небывалой силой.

Да нет, не материнство. Девочке четыре года, самой Вии – пятнадцать. Она никак не может быть ей матерью, хотя, вероятно, способна так называться.

– Раз ты назвал ее Ванессой, – сказала Вия, еле шевеля непослушными, разом похолодевшими губами, – пожалуй, я сделаю так, чтобы она не звала меня сестрой.

Вия тотчас захотела взять свои слова назад: выходило, будто она обвиняет Райна в том, что он заставляет ребенка тянуть ношу своих призраков, а она, Вия, мол, не настолько жестока.

Райн присел на корточки около кровати, заглянул ей в глаза.

– Очень хорошо, – сказал он. – Сейчас ты собираешься отчитать меня за то, что не дело – использовать детей в искупление собственных ошибок?.. Ну прости. Если бы у нас с тобой по-настоящему родилась дочь, я бы назвал ее именно Ванессой.

– Ты играешь нечестно, – теперь Вия улыбнулась.

– Прости… – он снова беспомощно, сконфуженно улыбнулся. – У нас с тобой будет ребенок. Сын. Обещаю тебе. Я знаю, как это для тебя важно. Но что поделать… мне все равно надо было ее найти.

– Я хочу увидеть ее, – сказала Вия решительно, – где она?

– В соседней комнате, – сказал Райн. – Спит. И, по-моему, видит кошмары.

Она в самом деле лежала в соседней комнате, совсем маленькой, на низкой лежанке. Рядом сидела и что-то пыталась вязать в неверном заоконном свете служанка – Райн отпустил ее движением руки. Девочка оказалась премиленькой. Худенькая, бледная, но черты лица – даже по такой крохе видно – очень правильные, а чисто отмытые волосы разметались по подушке плавленым золотом. Вырастет настоящая красавица…

Девочка металась по подушке. Она не стонала, но дышала тяжело, а проснуться явно не могла, и на лбу выступил пот.

Ребенок. Дочка.

Вия осторожно накрыла рукой одну из маленьких рук, сжимавших край одеяла – и так странно было, что ее собственная миниатюрная ладонь вдруг оказалась больше!

Вторую руку она положила девочке на лоб.

Дух-хранитель даже не нужно было просить: легким дыханием тумана он скользнул от нее к девочки, обвивая их обоих плотным коконом молчания. Здесь, в этом коконе, было спокойно и хорошо, здесь жило тепло, способное защитить и хотя бы отогнать дурные сны – если уж ничего более…

«Я не могу быть ей матерью, – внезапно осознала Вия, держа в своей руке уже обе маленькие ладошки – теперь не судорожно сжатые, а расслабившиеся. – Но я могу ее защитить… и буду защищать!»

Две недели спустя, конец августа 3026 г.

Так ведут себя совсем крошечные дети. Они то и дело подтаскивают и суют взрослым в руки игрушки, веточки, шишки, камешки – красивые, блестящие. Все новые ветки, шишки и камешки: гляди, смотри, вот они, какие красивые! На! Мне совершенно не жалко, все для тебя. Все равно как небо, солнце, земля и облака: они общие и принадлежат тебе и мне, напополам.

Так ведут себя дети, уверенных в мире и в себе.

Несси держалась не так. Получив красный шерстяной мячик, из которого со всех сторон для красоты торчали петли, она так и сидела на лавке в саду ратуши, зажав его в руках, и задумчиво рассматривала, будто не в состоянии понять, что мячик от нее никуда не денется.

Вия сама подогнала на нее одно из платьиц, подаренных женами городских ноблей, и оно смотрелось на девочке очень ладненько: розовое с желтым, самые модные в этом сезоне цвета. Дамы не только рядятся в них сами (даже те из них, чей цвет лица находился с нынешней модой в жестоком диссонансе), но и наряжают детей. И Ванессе они действительно шли. Но – вот беда! – ее не интересовала ни новая одежда, ни сверкающая после недавнего дождя зелень в саду.

Ранее Вия уже потеряла надежду оживить ее праздничными иллюминациями закатов, и восходов, обрадовать звездным небом, отраженное в Рите. Она несколько раз выводила девочку погулять вечерами, но без толку.

Ничего не интересовало Ванессу.

Но она не пророчествовала. Никогда не говорила двусмысленностей, не обнаружила знаний больше, чем следовало бы ожидать от детей ее возраста, и вообще казалась самой обыкновенной, только очень замкнутой – а чего бы еще вы ожидали от четырехлетней девочки, которая только что потеряла всю свою семью?..

Гехерте-геест показал, что дух ее бродит «смутной дорогой», и это все, что Вия сумела понять на сей счет.

В этот день, когда Вия доделала красный мячик для нее, девочка, кажется, проявила тень интереса. Она посмотрела на свою приемную мать круглыми синими глазами, красивыми, точно у искусно сделанной куклы из восточных земель, и сказала:

– Красивый.

– Почему красивый? – попыталась ее разговорить Вия. – Потому что красный?

– Да.

– Красный – как что? – спросила Вия. Про себя она уверена была: девочка скажет «как кровь». И тогда, по крайней мере, станет ясно, что она видит в кошмарах по ночам и отчего кричит.

Но девочка просто, не опуская своих ясных глаз – если бы Вия точно не знала, что с Райном они не родня, она могла бы подумать и наоборот – проговорила:

– Как солнце, если на него смотреть сквозь пальцы.

– Любишь солнце?

– Нет.

Вия вздохнула. Села рядом с девочкой – юбки ее собственного темно-зеленого блио прошуршали таинственной скороговоркой, как вода в искусственном ручье, что звенел рядом по камням.

– Но мячик ведь тебе нравится?

– Нравится.

– А солнце – не нравится?

– Черный человек – как солнце.

Вот это уже слишком походило если не на предвидение, то на очень уж четкое восприятие Райна. Вия уже знала, что именно его девочка называет Черным Человеком, и черный плащ астролога тут не при чем.

«Я же говорил тебе, – захихикал Менестрель. – Этот парень никогда не ошибается. Если он притащил ребенка, то зачем-то она ему нужна».

«Не слушай его, – Сестра словно бы положила руку ей на плечо, заставляя сердце вздрогнуть от боли: именно поэтому Сестра говорила так редко. Однако она все чаще теперь выступала вперед, когда дело касалось Ванессы, словно не в силах сдержать свою нежность перед беспомощными человеческими детенышами. – Не слушай! Мало ли, какую чепуху повторяют дети? Райн обогрел ее, взял в теплый дом – вот она и зовет его солнцем».

Вия немедленно встала со скамейки и присела перед Ванессой на колени, не обращая внимание, что земля и травяной сок грозят испортить подол ее одеяния.

– Дорогая моя, – сказала она спокойно. – Почему ты думаешь, что он солнце?..

– Потому что он жжется, и колется, – немедленно ответила девочка. – И после него пепел.