Текст книги "Укротители Быка (СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Они из-за того самого куска стены. Двое позади – с ножом и дубиной. Один впереди – с мотком веревок на рукаве и какими-то тряпками. Что это, мешки, оттащить тело?.. Или?..

А почему трое, а не пятеро?!

Передний махнул тряпками, пахнущими мокрой пенькой, в лицо Райну, чтобы заставить его отшатнуться – прямо на кинжал заднего. Астролог, однако, был наготове, и нагнулся, уходя вперед. Ему удалось перехватить локоть нападавшего, вывернуть запястье… не то, что с мешком, то, что с ножом. Нож выпал из разжавшихся пальцев серебряной рыбкой, но звука удара не было – не камни, земля… Редко здесь ходят. Так, теперь коленом под зад и носом в землю – полежи-ка, любезный. А вот вашими же веревками мы тебя и свяжем…

Секретарь Галлиани и впрямь так же хорошо обращался с пером, как и с оружием. Он уже успел разобраться с двумя – но, видимо как раз по причине многочисленности их разобрался крайне незатейливо. С легким недоумением – «когда это он успел?» – Райн уставился на два валяющихся на земле скрюченных тела.

– Всего трое? – спросил Алоццо, приподняв бровь.

– Да, – кивнул Райн. – Я ошибся.

И только он это сказал, как скрученный им человек на земле – казалось бы, совершенно надежно скрученный! – вдруг плеснул пятном темноты прямо им в лица.

Как это у него получилось, Райн не понял – но вот уже в следующую секунду лунный свет облек противника сверкающим сиянием, и Райн увидел вывороченные губы с длинными клыками, раскосые глаза (откуда-то астролог без тени сомнений знал, что они зеленые), длинные, почти до колен мускулистые руки… Как это было незаметно раньше, оставалось загадкой, но перед ними совершенно точно был гуль. Замаскированный гуль.

Задаваться вопросами, как они могли не заметить явственных отличий, было некогда – тем более, что защитник Райна уже храбро сунулся гулю под лапу и отлетел в сторону, сложившись по полам. Жив ли, нет, – не ясно. Райн каким-то чудом уклонился от удара (сам не знал, как, потому что движения гуля казались невероятно, чудовищно быстрыми – астролога просто дергало из стороны в сторону неведомыми силами). А потом Райн оказался совсем рядом с нападающим недочеловеком, и все, что он успел понять – это внезапный всплеск острого, звериного запаха, слегка знакомого, даже родного, и все же… И все, что он успел сделать – это ударить ножом, он сам не понял, как, ударить глубоко, вбок, в одно из немногих уязвимых мест у гуля, близко к подмышке, он знал, куда бить…

Повезло. Острое, невероятное везение – но гороскоп на сегодняшнюю ночь вполне его объяснял.

Гуль почему-то умер сразу – Райн был уверен, что в конвульсиях зверечеловек еще успеет его зацепить. Осел у ног грудой, и тут же, внезапно, из развалин, спереди, сзади – астролог не видел – лунным серебром вокруг почти одинаковых, словно из флюгерной жести вырезанных силуэтов, – посыпались люди. Вооруженные люди.

А у Райна был только длинный нож.

Везение продолжалось.

Наверное, так не смог бы даже Стар. Нет, Стар, наверное, смог бы – с мечом, да в гуще битвы, да дерзко смеясь над опасностью, запрокидывая голову… и лицо почти сразу украсилось бы брызгами крови. Райн отметил, что у него самого лицо каким-то образом осталось чистым – а вот и руки, и полы плаща, и новая темно-фиолетовая котта с серебристой вышивкой на груди, и даже голенища расшитых бисером щегольских сапог (Стар посоветовал одеваться по моде) – все это почти сразу оказалось темным и липким. Это было, как во сне, но во сне не видишь так четко и ясно. Во сне лунный свет не становится единственной осязаемой реальностью, в которой смутными тенями скользят человеческие фигуры. Они видны насквозь, со всеми страхами, со всею душевной требухой. Каждое их движение, каждое поднятие руки, каждый шаг связаны со звездами, которые также скользят по небосклону, купаясь на закате и восходе в солнечной крови.

Вторая минута боя застала Райна над телом последнего из нападающих. Он по-прежнему был спокоен и по-прежнему видел четко, лунная ясность, спасшая ему жизнь, еще не отпустила его. Сила, о сути которой он догадывался с той или иной степени точности, снова использовала его, как инструмент. Он знал это, он учел в расчетах, он, в конце концов, надеялся на это, не желая умирать бесполезно, не исполнив задуманного, однако почему-то все равно было неприятно.

И особенно неприятна ошибка: выходит, Альмаресы и впрямь решились убить его, а не просто пугнуть. С чего бы это?.. Убитый помощник посла – это даже не повод для войны… или повод, если так пожелает сам посол, но откуда бы Альмаресам знать, что Стар этого пожелает?.. В любом случае, им больше резона пытаться столковаться с Райном и нападать на Стара – причем сначала столковываться, а потом нападать – а не наоборот.

Они же с того разговора у леди Альмарес даже не прощупали почву.

Или это не Альмаресы?

И вообще, что за сила способна контролировать дикого гуля? Да еще и как-то выманить его из-за Радагана, приезти сюда за сотни миль, маскировать в городе… И ради чего?..

Он посмотрел на Алоццо Магиари, который, слава всем звездам, даже не пытался героически лезть на подмогу или учинять другие глупости. Просто лежал под стеной, притворяясь мертвым. Но мертвым он не был: просто сильно ушибся и сломал руку, сейчас Райн видел это ясно. И еще сотряс голову – пустяк, его стошнит, а потом это пройдет за пару дней.

Хорошо, что он выжил. Нужен свидетель. Инцидент-то крайне удобный…

– Вы можете встать? – спросил Райн.

– Могу, да, – Алоццо что-то прошипел сквозь зубы, поднимаясь. Держался он за стену и дышал с трудом – не то одышка, не то что-то серьезнее.

– А идти? – спросил Райн. – Мы идем разговаривать ко Второму Кормчему и цеховым старшинам, если мне не изменяет память. И мы уже почти опоздали.

* * *

Стар проснулся от боли во всем теле – плечи и шея немилосердно затекли, лишний раз показывая, что не стоит засыпать, сидя за столом, да еще когда много выпил и полночи был на ногах. Кубок опрокинулся и залил черновик письма, которое Стар составлял сам, не доверяя секретарям – никогда не доверял, как и его отец, как и Хендриксон… хорошо еще, что вина там оставалось мало, и то разбавленное, так что текст вполне читался сквозь бледно-розовые пятна. А еще на пергамент осыпались сухие синие лепестки с букета, которые принесли слуги по его приказу, и желтый луч, пробивающийся под закрытыми ставнями, рассекал листы надвое.

Стар тихонько застонал, пытаясь сообразить, почему же он не добрался до кровати вчера – вот же она, вполне расстеленная, и даже грелку из углей, обернутых полотенцем, служанка подкладывала и убрала, это он помил, он еще на нее накричал за что-то… Так почему он сидит тут, за столом? Что случилось?

Да, он ждал Райна. У того была назначена встреча со Вторым Кормчим и цеховыми старшинами, представителем которых этот Кормчий традиционно являлся (Первый и Третий принадлежали к числу торговцев) где-то за полночь, они должны были вернуться одновременно… или Райн даже немного раньше, потому что была имеют свойство затягиваться, а еще Стар вполне серьезно рассчитывал на возможность впоследствии заночевать у какой-нибудь особенно гостеприимной дамы.

А вместо этого Стар пришел до обидного рано, и хотел обсудить… Тот смазливый юноша с вином… в вине был яд, это даже проверять не пришлось: дворовые псы нализались и сдохли. А вот куда он делся, никто сказать не мог, даже мессир Глатти, глава мигаротской стражи, вечный антагонист сеньора Иберроса. И никто, как выяснилось, до сегодняшнего вечера в ратуше не видел, в пособничестве ему никто не признался. Пытать всех слух подряд, разумеется, не стали – все-таки крайняя мера.

Райн, должно быть, не явился до сих пор, а то не преминул бы разбудить.

Поднявшись, Стар распахнул ставни. Вид за прошедшую ночь не изменился – все та же разноцветная река крыш и небесная река над нею, земное и божественное разом, перед глазами все время, потому что это и есть повседневная жизнь. Мигарот – красивый город, в таком приятно жить.

Этим городом, должно быть, приятно владеть.

Мысль несла какой-то неприятный привкус, и еще на краю сознания мелькнуло что-то о Рыжей… Фильхе все-таки ревнует, ревнует ко всем подряд, и очень хорошо, что ее нет здесь, но ей бы Мигарот понравился.

Стар попытался расчесать пальцами курчавые непослушные пряди – волосы отрасли уже почти до плеч, – в который раз у него это не получилось. Он плюнул на бесплодные попытки и вышел в коридор, чтобы крикнуть кого-нибудь из слуг…

Вышел, чтобы обнаружить, что дверь комнаты астролога чуть-чуть приоткрыта. Вчера вечером она была закрыта плотно, он это точно помнил.

В два шага Стар оказался там и осторожно заглянул в щель. Если кто-то из местных, приставленных к посольству городскими властями, роется в вещах Гаева…

Никто там не рылся. Гаев был в комнате – лежал на кровати и спал невиннейшим из снов, даже сложенные вместе ладони под щеку подложил. Гад. Интриган и беспробудная сволочь – ну вот что ему стоило сказать Стару, когда вернулся?..

Усмехнувшись, Стар уже хотел было плотно закрыть дверь и пойти умываться, как вдруг…

На темно-фиолетовой котте, небрежно брошенной в ногах кровати, темнели какие-то пятна. Это могло быть все, что угодно, но Стар почему-то ни на миг не усомнился в их кровавом происхождении – может быть, потому, что, при ближайшем рассмотрении, кровь оказалась и на рукаве светло-зеленой камизы астролога, что свешивался из-под котты, чуть касаясь пола.

Ни на одного Стара покушались вчера вечером.

И в первую очередь это означает, что они неправильно рассчитали что-то… или даже много чего.

Когда астролог проснется, он не отвертится от серьезного разговора.

* * *

Хорошо было в полуденном Мигароте, светло и привольно, словно солнце задумало еще больше обогатить знаменитый город, вызолотив не только железные купола и пики храмов, но даже и самые обыкновенные черепичные, а то и соломенные крыши ремесленных кварталов, зубцы крепостных стен и простой булыжник улиц. Жаркое лето щедро поливало город зноем, сдавая позиции только перед прохладной широкой змеей Рита – так рывок легковооруженной конницы захлебывается перед хорошо укрепленными позициями противника.

Хорошо было в полуденном Мигароте… только слишком жарко – до пятен пота под мышками и остервенелых мыслей даже не о прохладном вине, а о самой обыкновенной воде, и ностальгических воспоминаний о студеных, продуваемых сквозняками зимах в Чертовой крепости… о, глупец ты, Стар Ди Арси, сущий глупец, неужели тебе когда-то могло быть холодно?..

Хорошо в полуденном Мигароте, только слишком светло – астролог Гаев щурится, отворачиваясь от окна, и прозрачные глаза на миг становятся темными, как будто скрывая что-то в светлой опушке ресниц.

– Все это меня очень настораживает, – задумчиво произнес астролог.

– Еще бы два покушения тебя не настораживали, – резко воскликнул Стар. Но кто, побери его Ормузд?! Кто?! Ведь Альмаресы не должны сейчас… Или мы с тобой слишком убеждали, что Хендриксон ни в коем случае не собирается нападать на Мигарот – глупо и не по силам – и они решили спровоцировать его?!

– Быть того не может, – Райн покачал головой. – Альмаресы – люди очень практичные. Они-то знают как никто, что если у государственного деятеля нет возможности напасть – он любую обиду утрет и кем хочешь пожертвовать, лишь бы не вести бессмысленную войну.

– Хендриксон? – Стар прищурил глаза. – Нет, Хендриксон стал бы мстить.

– Во-первых, они этого могут и не знать. Во-вторых, даже Хендриксон скорее предпочел бы притвориться, что не увидел себе обиды, а отомстить потом. Это рациональнее, жестче и даже… проще во многих отношениях, – Райн потер глаза, как будто и не проснулся только что, и Стара снова болезненно кольнуло в сердце: что-то он слишком много устает в последнее время, что-то ему чересчур хочется спать…

– И так, кто-то на нас совершает покушения здесь, и это не Альмаресы?.. Но там же были люди Альмаресов, ты же сам сказал…

– Да, были. Но они были с кинжалами, не с мечами. С веревками. И при них был мешок. Я думаю, они собирались похитить меня…

– Зачем похитить?! Для той же провокации?!

– Нет, для провокации не похищают… Думаю, наш план увенчался успехом, и меня пытались расспросить… узнать, где именно сейчас находится штаб герцога. Я подозреваю, что Иберрос все-таки решил выступить и попытаться уничтожить штаб вместе с доброй частью армии.

– Бессмыслица! – Стар взъерошил волосы руками. – Откуда ты можешь знать, где его штаб? Да и где сам герцог, если на то пошло?.. Мы даже почтовых голубей здесь не получали!

– Но я астролог, Ди Арси, – улыбнулся Райн. – Мало ли, что я могу знать?.. Думаю, они рассуждали так же. И очень удачно, что они меня не взяли…

– Да, еще бы, удачно! – Стар снова прошелся от окна к стене, вернулся обратно. – То есть, выходит, люди с кинжалами были от Альмаресов, а гуль и еще один убийца, а также мой прыгучий виночерпий – от кого другого? Но от кого? Кому еще надо нас убивать?

– Подумай не о том, кому надо, а том, кто мог. Я смутно могу представить себе силы и ресурсы, чтобы притащить гуля в Мигарот. А еще нужно как-то же замаскировать его… найти ведьму или шамана.

– А ведьма или шаман способны замаскировать гуля? – наивно спросил Стар.

Райн посмотрел на него с усмешкой.

– Вия точно смогла бы. А ведьминская магия… да, пожалуй, с трудом, но она это тоже позволяет. Другое дело, что я уже очень давно не встречал ни ведьм, ни шаманов, исключая известное тебе лицо. Возможно, их просто не осталось.

– То есть кто-то разыскал шамана или ведьму, которых нет, чтобы спрятать гуля, которого привезли непонятно откуда, чтобы прикончить посольского советника…

– …которого отлично могла прибить дюжина обычных головорезов. У Храма Кшатры-Варьи в Медном тупике еще и не столько наймешь за сущие гроши, если верить городским старожилам.

– Да уж, логика… – Стар сцепил зубы и коротко взвыл. – Ормузд раздери, у меня ум за разум уже заходит! Хотя, черт побери, мне это напоминает кое-что…

– Божественное внимание к твоей персоне? – Райн приподнял брови. – То-то и странно, что это не боги. Во-первых, они тебя не видят – тебя же прячет Драконье Солнце. Помнишь, даже в тот раз они меня нанимали, чтобы я тебя нашел?.. А про меня они вообще думают, что я мертв – после Медина-дель-Соль. Так что им тем более нет никаких… хотя… – Райн задумался. – Вот знаешь что? Наверное, это Драконье Солнце чудит.

– Чудит? – не понял Стар.

– Ну да… Я же его силу столько времени не трогал. А этим волшебным штуковинам никак не лежится на месте, все им хочется быть использованным… может быть, оно меня таким образом заставляет. Подкидывает неправдоподобно сложные ситуации, чтобы…

– Бред какой-то, – перебил его Стар.

– Другого объяснения у меня нет, – Райн развел руками. – Можешь думать, что это боги, если тебе угодно, но до сих пор они действовали куда более прямолинейно. Мне же версия вывертов магического амулета представляется куда более правдоподобной… и она хотя бы объясняет, почему нападали на нас обоих, и почему оба нападавших не были людьми… да-да, твоего парнишку я тоже в виду имею. Я… попытаюсь принять меры к этому… – Райн потер лоб. – Ну ладно. А пока я предлагаю тебе подумать о чем-то более конструктивном.

– Хорошо, – Стар по-прежнему смотрел на него недоверчиво. – Но все-таки вот так сразу брать и думать, что не Альмаресы устраивали покушения я бы не стал. Мало ли…

– Разумеется, я не буду откидывать никаких версий, – покладисто согласился Райн.

– Ладно… Да, за всем этим я и забыл! Как твои вчерашние переговоры со Вторым Кормчим и ремесленными старшинами? Что-то получилось?..

Райн полуприкрыл глаза, как будто вспоминая.

– Да, в итоге получилось… Мне даже удалось довольно-таки удачно поговорить с ними…

* * *

…На рукаве его котты и на камизе[10]10
  Камиза – нижняя рубашка, изначально из козьей шерсти, позднее – льняная или даже шелковая.


[Закрыть] краснели самые недвусмысленные пятна, а сопровождавший его Магиари казался бледнее смерти на баскских фресках – поэтому удивленные взгляды маэстро Галлиани и Второго Кормчего были вполне обоснованны. Райн встретил их улыбкой и ничего не стал рассказывать о нападении. Даже наоборот: когда Галлиани задал-таки вопрос, не случилось ли чего, Райн только заметил, что любая дорога полна неожиданностей, – все равно Магиари потом расскажет куда более впечатляюще, чем это сейчас получилось бы у Райна, – и перевел разговор на другую тему.

Тема была одна – благосклонность Хендриксона к людям ремесла и науки. Протекция?.. Безусловно! Торговые льготы?.. Мигарот – один из богатейших городов на Рите, и если бы только Хендриксон сумел безбоязненно опираться на его сокровищницу, он бы непременно предоставил оплоту своей силы богатеть еще больше – ну разумеется, вы не можете не увидеть взаимную выгоду…

Лица Галлиани и Второго Кормчего оставались невозмутимыми, однако присутствовавшие главы Цехов переглядывались и качали головами: не все из них были способны скрыть свой интерес. С другой стороны, многие хранили на лицах и откровенно недоверчивое выражение.

– Что же Хендриксон хочет от нас? – спросил наконец Второй Кормчий.

В отличие от Первого и Третьего Кормчего, это был человек довольно молодой: ему еще не сравнялось тридцати. Его семья, принадлежавшая к благородным, давно уже была связана самыми тесными узами с верхушкой ремесленных родов. Собственно родства там не существовало, но иные деловые связи, передаваемые из поколения в поколение, могут быть даже крепче семейных.

Второй Кормчий хорошо владел собой: он глядел в лицо Райну, взгляд его не обращался к крови на одежде астролога.

– Всего лишь лояльного отношения, – Райн чуть развел руками. – И Его сиятельство, и милорд Ди Арси хотели бы избегнуть лишних проблем в Мигароте после того, как войдут в него. Для этого им потребуется содействие наиболее влиятельных его жителей.

– Простите, маэстро Гаев, – голос Второго Кормчего был спокоен, ни малейшего следа гнева, – мы всегда ставим на первом месте интересы города и его жителей, не интересы иноземных захватчиков. О какой же гарантии вы говорите? Разве не было бы это предательством? И кроме того, у Мигарота собственная сильная армия…

– Возможно, интересам жителей города как раз в высшей степени будет отвечать присутствие здесь войск Хендриксона, – задумчиво произнес Райн. – Что же касается соединенных войск Мигарота… помилуйте, я не дока в военной истории, я человек мирной профессии. Однако близкое знакомство с военными заставило меня понять, что когда армия перестает подчиняться гражданским властям, она из залога спокойствия и мира становится зародышем смуты и хаоса.

Глаза Второго Кормчего блеснули.

– В ваших словах определенно есть некоторый резон, маэстро. Но, возвращаясь к нашему вопросу… Я сомневаюсь даже, что смогу позволить себе даже письмо Его сиятельству. И уж подавно Его сиятельство должен понимать, что, отними он суверенитет нашего прекрасного города, все мы будем сражаться до последнего, лишь бы вернуть нашу свободу.

– Ну что вы! – Райн взмахнул руками. – Ни о какой потере независимости и речи быть не может! Герцог заинтересован только в союзе. Пределом его мечтаний был бы коронный союз, но тут все зависит исключительно от вас… – он поклонился, как бы с намеком, что слова о коронном союзе не были шуткой, и что их прежде всего стоит принимать во внимание. – А что касается вашего личного письма Хендриксону… В подобных формальностях вовсе нет нужды. Достаточно будет устного заверения, что, в случае чего вы будете блюсти наилучшие интересы вашего города – покой, порядок и выгоду. И со временем вы убедитесь, что все это только в ваших интересах и что Хендриксону можно доверять.

– Если речь идет только об этом… – Второй Кормчий как будто колебался, – к тому же, раз уж мы говорим о чисто… умозрительной возможности…я полагаю, что нет ничего невероятного в том, что когда-нибудь события сложатся таким образом, что мы действительно сочтем союз с Хендриксоном выгодным. Однако в нынешних условиях, с нашей армией, подобные обстоятельства не могут возникнуть.

Райн подумал, не сказать ли «Условия меняются», но решил, что на этот счет уже сказано достаточно. Он только кивнул и произнес:

– Ну что же, полагаю, на этом мы пришли к согласию.

* * *

Стару он, конечно, не пересказывал разговор дословно – только общий смысл. Ди Арси хмыкнул и переформулировал:

– Правильно ли я тебя понял, что в общем и целом ремесленная верхушка Мигарота и Гильдия согласились на союз с Хендриксоном – при условии, что ты нейтрализуешь дворян и их армию?..

– И часть купцов, не забывай, – педантично поправил Райн. – В Мигароте раздел между силами проходит не четко по роду занятий… Часть купцов примыкает к дворянам и военным, часть – к ремесленникам, часть – сами по себе… Это вот те, которые сами по себе, склонны тянуть время.

– То есть Второй Кормчий согласился сотрудничать, если мы подвинем Первого и Третьего? Ну, с Третьим все будет просто. В данной ситуации я бы его вообще в расчет не брал… По крайней мере, серьезно. Трус он. Хотя упускать его из виду тоже нельзя: от трусов-то удары в спину и прилетают.

– Насчет Третьего – я с тобой согласен, – кивнул Райн. – Страховаться от него нужно, рассчитывать – нет. Его можно использовать только как проходное звено и, надеюсь, в этом качестве он уже сыграл. А вот Альмаресы… с ними сложнее…

Они снова замолчали. Каждый думал о своем. Стар смотрел в окно, Райн – в стену перед собой, оперев голову на ладонь.

«Ему как будто все равно, куда смотреть, на небо или в стену, – подумал Стар с быстрым, непонятно откуда пришедшим жгучим раздражением. – И я ведь хотел ему все, все высказать, когда проснется! А этот… и слова-то для него нет во всех пяти наречиях, что я знаю… как-то же повернул разговор на другое, улыбнулся, вроде бы, еще там что-то…»

– Гаев, – сказал вдруг Стар жестко, развернувшись к другу. – Ладно, я понял, ты не ждал покушений от Альмаресов. Но ты ведь ждал неприятностей, правда?! Так какого единорожьего хрена ты пошел один, не взял никого из слуг с собой, кроме секретаря этого старика? Последние мозги в свои записи выронил?! Кто вообще ходит ночью по чужому городу с чужим слугой – да еще во время войны?! Специально на неприятности нарываться?! Ты, Ормузд тебя побери, не облегчаешь мне работу!

Райн посмотрел на Стара кротко и почти невозмутимо, только в глубине светлых глаз копилась серая пелена – как далекий туман над морем в ясный день. Шторм собирается.

– Прошу прощения, – только и сказал он. – Я вовсе не хотел заставлять тебя беспокоиться. Просто… речь о времени, ты же знаешь. А мой гороскоп на вчерашнюю ночь предвещал удачу.

Речь о времени. Речь о времени. О времени, мать его…

– Время действительно поджимает, – вздохнул Стар. – До Равноденствия всего три дня. Если мы не пошлем герцогу весточку, что договор заключен, он, пожалуй, не рискнет выступать. А нам ни договор заключить за это время, ни довести Иберроса… И что мы сообщим ему?

– В нашем сообщении не будет нужды, – заметил Райн.

– То есть как это?

– Герцогу придется выступить в любом случае.

– С чего это? Опять звезды так говорят?!

– Вот видишь, ты и сам все знаешь! Добавлю только, – невозмутимо добавил астролог, – что вся эта история целиком кончится в ближайшие несколько дней.

– Отлично. Мне уже начинать паковаться, или пока погодить? – Стар приподнял бровь.

– Погоди до завтра, а то слуги этого дома доложат, что гости укладывают вещи, и это может иметь негативные последствия, – совершенно серьезно произнес Райн.

– Во имя всех саламандр в лесах по ту сторону Каменного пояса! – Стар упал на кровать, та жалобно заскрипела. – Все! Я кончаю тебя расспрашивать, моя бедная голова пухнет, – вопреки собственным словам он тут же приподнялся на локте и вперил в Райна пронзительный взгляд:

– Сколь бы мало времени в этом городе нам не осталось… Не смей больше выходить один и без охраны, понял?.. А сегодня лучше вообще не выходи, – Стар откинулся снова на подушки. – Если Альмаресы попробовали тебя похитить один раз, попробуют и второй. Причем, скорее всего, вторую попытку предпримут быстро – время истекает… Время… оно такое… у всех оно разное…

Стар сам не понял, когда, но речь его перестала быть связной – он начал бубнить, тянуть слова. Потолок над ним вдруг дрогнул и медленно поплыл влево – подпоили, сволочи?.. нет, какое. Просто хочется спать. Тело берет свое.

– Понял, – Райн небесно улыбнулся. – Сегодня никуда не выходить. А тебе советую выспаться хорошенько. Сегодня вечером, если помнишь, мы званы на ужин ко Второму Кормчему… Первый там тоже будет, а также несколько именитых купцов. Между прочим, Иберрос тоже. Этот по твоей части. Нужно будет намекнуть ему про Армизон… про наш условленный срок и про то, что герцог выступит к Армизону…

– Ага… – протянул Стар. – Шанс… да, конечно…

Астролог, кажется, вышел.

Неожиданно – вот только что бодрость кипела в жилах – Ди Арси почувствовал дикую усталость, сладкое томление, разлитое по всему телу. Смежить веки на секунду – и спать, спать без конца, парить на нежных лазурных волнах сладчайших грез, позабыв о прекрасный и величественный город за окнами, позабыв про интриги и военные операции, про гаевские недоговорки и про собственные, говоря попросту, обиды… просто спать и видеть прекрасные сны. Про рыжую саламандру на берегу ручья, по которому осень пустила вплавь кленовые листья, и про черноволосую девушку у белого надгробия, испещренного рунами…

До чего же странно – это ведь не человеческий облик Агни, которую он целовал в том сне – не сне… Это Вия.

И с такой неожиданной мыслью Стар заснул, даже не раздевшись.

* * *

Вернувшись к себе в комнату, Райн приказал слуге разбудить себя, когда часы на башне пробьют пять, и отправил того по своим делам. После чего лег в кровать и закрыл глаза. Спал он или не спал – не слишком понятно, однако пролежал таким образом астролог что-то около часа – как раз время, когда закончились многочисленные службы в храмах и горожане потянулись по домам или на рынок. После чего поднялся, накинул простой синий плащ, и через черный ход вышел в город, не потревожив слуг.

В городе он некоторое время блуждал по улицам, ярким и оживленным в золотом свете выходного дня, покинул Верхний Город, и наконец забрел в тщательно огороженный яблоневый сад на окраине, ближе к крепостной стене. Это был район, где селились люди небогатые, но приличные – воровские кварталы остались в стороне. Сад принадлежал цеху портных, о чем свидетельствовали игла и катушка на вывеске.

Астролог негромко переговорил о чем-то с пожилым сторожем, и тот, отомкнув трясущимися руками замок, пустил астролога внутрь.

В глубине между самыми старыми яблонями – впрочем, и им едва сровнялось по лет по тридцать – стоял дубовый стол, и за ним собралось человек десять молчаливых людей. Тут были не только портные: между ними попадались и ткачи, а также двое-трое уважаемых членов Цехов сапожников и столяров, в том числе и знаменитый поэт Джиано Три Башмака. Жарким днем все они обильно потели и предпочли бы, пожалуй, пропустить по кружечке пива, однако пива на столе не было видно – вообще никаких напитков. Только елозили по доскам солнечные зайчики, словно бы в недоумении – пытались отыскать отсутствующие посуду и угощения.

– Уважаемые мэтры, – астролог поклонился. – Рад видеть вас тут сегодня.

– Мы тоже рады, господин магистр, – сдержанно произнес казначей ткацкого цеха, мэтр Боццо. – Однако отчего вы назначили встречу так внезапно? Ведь кажется, не далее как вчера мы имели счастье переговорить у господина Второго Кормчего Таглиба…

– В присутствии этого господина у меня не было возможности сказать всего, – заметил Райн. – И кроме того, я вынужден буду покинуть Мигарот… очень скоро.

Мастеровые переглянулись.

– Что же это «все», что вы не можете сказать? – с нарочитой сердитостью, не позволяющей себе опуститься до грубости, бросил Боццо.

– Это не «все», но достаточно многое… – Райн чуть закусил нижнюю губу. – Видите ли, мэтр Боццо… У меня есть сведения, что ряд высокопоставленных лиц из города готовы поставить интересы Мигарота ниже своих личных выгод. И уже многое сделали для этого. А именно – они пытаются спровоцировать герцога на нападение. Они знают, что герцог – человек чести и нападать на город ни в коем случае не будет, поэтому пошли на самые крайние меры, чтобы обеспечить… нужную для себя ситуацию.

– А им-то какая корысть… – начал кто-то, но сосед тут же прошипел ему: «Молчи, идиот! Любая заварушка – это выгода армии, выгода армии – выгода Альмаресам!»

– У вас есть доказательства? – спросил Боццо.

– Более чем достаточно, – мягко произнес Райн. – Очень много людей в ратуше вчерашним вечером видели, как какой-то молодой человек пробовал убить господина посла. Слухи уже наверняка гуляют по городу.

– Слухи гуляют, да, но это и есть слухи… тем более, что трупа никакого никто не видел, – Боццо пожевал губы. – Только и известно, что кто-то выбил стекло в Бальной зале…

– Я подтверждаю эти слухи, – пожал плечами Райн. – Убийца был – причем тренированный воин. Он умудрился спрыгнуть с верхнего этажа и потом сбежать. Что указывает на… известных вам лиц. Они затеяли провокацию. На меня самого вчера по дороге к Кормчему было совершено нападение… да вы видели меня.

Кто-то поинтересовался у кого-то шепотом, «чего это магистр выпендривается», и ему так же шепотом ответили: «в кровищи был с головы до ног».

Мэтр Боццо не сумел выдавить из себя ничего более вразумительного, чем «вот даже как».

– В Мигароте завязан узел судьбы, – вздохнув, продолжил Райн. – С каждым днем он затягивается все туже. От вас зависит, развязать его или нет.

– Что это значит в практическом плане? – спросил Джиано. Как всякий хороший поэт, он старался быть практиком.

– Это значит, что если провокация Альмаресов осуществится – так или иначе, – то герцог возьмет Мигарот и не пощадит здесь никого. Городу придется туго.

– У Хендриксона не хватит сил на осаду, – покачал головой один из старших мастеров. Райн его имени не знал.

– Хватит, если Армизон падет, – сказал Райн. – А он падет. И очень скоро.

– Подлецы! – один из столяров вскочил. – Так вы приехали продлевать союз только затем, чтобы отвлечь внимание от Армизона?! От наших добрых соседей?!

Его товарищ схватил столяра за плечо и заставил сесть.

– Нет, – покачал головой Райн. – Посол Ди Арси сам не знает, что Армизон падет. Более того, этого не знает и герцог Хендриксон. Все, на что он рассчитывает, это захватить Ририн и область к Восходу. Однако Армизон сам вышлет ему парламентеров.

– Я слышал, сам Арей клялся, что Армизон не падет никогда перед военной силой, – недоверчиво заметил Боццо. – Что же за хитрость измыслит герцог?