Текст книги "Укротители Быка (СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

И Стар понял, что переход тона почти опасен. Разумеется, сеньор Иберрос сразу же пытается угрожать – это точно та же агрессивная тактика, какой он отличался всегда во всех своих битвах. Отчего же такой… суровый, да вдобавок талантливый человек удовлетворился ролью начальника гарнизона, а не попытался, скажем, завоевать княжество или стать королем своего родного Арраса – где, как известно, короли меняются с периодичностью морского прилива?..

– Прежде всего милорд герцог хочет стабилизировать границы, – Стару ничего не стоило выдержать этот взгляд, даже щуриться не пришлось. В каком-то смысле Райн мог смотреть страшнее (а любопытно было бы взглянуть на словесный поединок этих двоих!). – В этом смысле Мигароту беспокоиться нечего. Распространяться вглубь Рита было бы самоубийством – оставлять такой глубокий выступ по границе…

– Я имел в виду другое, – Иберрос задумчиво пощипал бородку красивыми пальцами, сверкнул алый камень в перстне. – Средства. Очевидно, милорд герцог рассчитывает на финансовую поддержку Мигарота?

– Вот как? – Стар приподнял бровь. – Вы – начальник гарнизона Мигарота…

– Именно так.

– И все же именно вы, а не один из Кормчих поднимаете этот вопрос.

– Кормчие будут ждать, – он усмехнулся в усы, давая понять, что слова его являются секретом общеизвестным, – пока не заржавеет последнее копье моего последнего пехотинца. Я – человек военный, ждать мы не приучены. Герцог прислал вас, чтобы продлить договор о перемирии. Договор дьявольски помог вам, когда вы брали Адвент, но теперь речь идет не только об этом.

– Мой добрый сеньор Иберрос… – Стар глядел ему в глаза прямо и честно. – Герцог желает только союза и ничего кроме союза. Кампания этого года станет последней на Континенте, развязанной милордом Хендриксоном, – а после этого потребуется устраивать мир. Каким будет этот мир – решать сейчас. В том числе и нам с вами. Условия возможного договора я вручил Кормчим еще вчера. Впрочем, если хотите, я с удовольствием перескажу их вам еще раз…

Иберрос какое-то время испытывающе смотрел на Стара.

– Воины могут быть крайне выгодными, – сказал он. – Для тех, кто понимает это… и готов.

– О да, – Стар чуть расширил глаза. – Например, во время войн очень удобно захватывать власть… не знаю, так говорят, сам я не пробовал.

– А хотите попробовать? – Иберрос тонко улыбнулся, и пошевелил пальцами так, как будто разделывал пальцами большого речного краба.

– Что вы! – простодушно заметил Стар. – Для этого нужен воистину государственный ум. Такие вот переговоры, скажу по чести, – это и в самом деле мой потолок. Когда, как сейчас, все совершенно честно, открыто, никому нечего делить и нет никакого двойного дна… Вам так не кажется?..

В этот момент к ним подошел Старший Секретарь ратуши и испросил разрешения представить свою супругу господину послу. Пришлось прерваться.

* * *

– Ну что же… – сеньора Альмарес задумчивым взглядом проводила своего мужа, уводящего Стара чуть ли не под руку, и обратила к Райну лучистый взгляд серых глаз, от которых к одутловатым щекам разбегались веера морщинок. – Теперь, слава Воху-Мане, мы и спокойно поговорить можем об утреннем деле, отчего не поговорить, если вы так разлюбезно приняли мое приглашение?. Уж пройдемте со мной в соседнюю комнату, пожалуйста, ничего в этом такого нет, скажу вам честно, если бы мне было лет на двадцать поменьше, да если бы не было с нами моей компаньонки, тогда конечно, а так вы же не откажете даме, такой вежливый юноша…

– Если речь идет о целительской консультации, то я никогда бы не отказал столь гостеприимной хозяйке, – кивнул Райн, позволив себе чуть улыбнуться.

Он снова чувствовал себя на пределе, как при разговоре с Галлиани, только немного по-другому. Тогда его била дрожь и он до смерти боялся сказать что-нибудь не то – а сейчас он печенкой чувствовал исходящую от миледи Альмарес смертельную опасность, и это веселило его до щемящей легкости, как от пенистого вина, это уносило разум в искрящийся туман Радужных лесов, подсвеченный огоньками фей, когда все можно и все доступно. Утром, до разговора со старым астрологом, ничего подобного не случалось – просто многообещающий контакт, один из многих.

Судьба наконец определилась, на какой стороне играть. Решение было принято.

Они прошли в небольшую боковую гостиную, уставленную вазами и вазочками, полными высохших цветов, кое-где с нанизанными на ломкие стебли причудливыми бусинами – странное украшение, которое Райн прежде еще замечал в иных состоятельных домах Адвента. Общая мода Риринского Союза?..

Компаньона сеньоры Альмарес, скучная особа с вязанием, немедленно опустилась на сундук у стены и вернулась к своему занятию, распространяя вокруг себя скучный запах сухого укропа. Сама же сеньора заняла стул посреди комнаты, расположившись на нем со всеми своими пышными коричнево-белыми юбками, подобно большой лохматой собаке.

– Ну так? – сказала она добродушно. – Днем вы изволили говорить мне, что можете определить мою болезнь или излечить ее, ах, ну не то чтобы я верила, что это возможно, но возможность, да… возможность. Возможности нам, старикам, почти не доступны, а то, что доступны, приносят опасную надежду, куда уж опасную в моем возрасте. Однако без надежды что жить, что умереть – никакой разницы. Понимаете, господин астролог?.. Хотя нет, сердцем все равно не поймете – вы ведь еще так молоды… А вот умом, ах, вашим молодым сильным умом… вы, наверное, способны не только понять болтовню старой неумной женщины, но еще и куда больше ее болтовни, – она слегка подмигнула и картинно зашелестела коричневыми перьями веера – и тоже в бусинах, таких же причудливых, что и на букетах.

– Увы, когда человек учится понимать звезды, узнает, насколько хрупко взаимопонимание между людьми, – кивнул Райн, размышляя, на что же такое хотела она намекнуть и что он там должен был понять из этой маловразумительной речи. Может быть, и вовсе не было здесь никакого смысла, просто она его путала?.. Очень удобная маска. – Зато в своих словах я уверен. Я могу составить ваш гороскоп и определить вашу болезнь. А вот смогу ли ее вылечить – не так ясно. Некоторые болезни не лечатся вовсе.

– Что же, в моем возрасте люди легче мирятся с неизбежным, – сказала сеньора и тут же деликатно закашлялась. – Я была бы крайне рада, окажи вы мне такую услугу. И я, разумеется, оплатила бы… – она сделала паузу.

– Ну что вы, миледи, – Райн тепло улыбнулся. – Ну как бы это выглядело, если бы я, будучи официальным лицом, принимал деньги от стороны, с которой договариваюсь?.. Я был бы рад оказать вам подобную услугу просто по дружбе… которая, как я надеюсь, не замедлит последовать.

Она снова так же мелко, не то хихикающе, не то кашляюще, рассмеялась.

– О да, дипломатия… Какие же вы все дипломаты, мое бедное старое сердце радуется, глядя на этих серьезных молодых людей, которые возложили на свои крепкие плечи судьбы нашего несчастного клочка земли… А вы тоже, как и господин Ди Арси, считаете, что дипломатия – это искусство заводить добрых друзей?

Это что у нее, оговорка? Она же помнит, что сама предложила такую трактовку оброненной Старом фразы…

– Не только, миледи, – на сей раз Райн говорил серьезно.

– Что же, что же, – мелкие, ласковые кивки головой, и второй подбородок под первым, на удивление худым и костлявым, покачивается в такт. – Счастлива была бы считать вас своим другом, маэстро, друзья – это прекрасно, когда-то ты окажешь другу пустяковую услугу, когда-то он тебе, а в старости начинаешь понимать, что именно на пустяковых услугах все и стоит, и большие вещи начинаются с малых… – голос ее тут же обрел те же легкомысленно-салонные интонации. – Должно быть, вы знаете, что мы, Альмаресы, здесь на особом положении?.. Уже не на том, как было раньше, века два назад, когда вся торговля велась через Армизон, и купеческие роды не были так сильны… у нас было ополчение, о, обученное ополчение, и Альмаресы стояли во главе… Теперь не то, безусловно, не то. Хотя… времена меняются постоянно.

Она смотрела на Райна добродушно, но паузу держала великолепно. И Райн, собственно, понял, чего от него добиваются.

Форсировать игру. Она проверяет почву – ну так, возможно, надо ответить сразу?

– Поэтому я и говорю, миледи, – заметил Райн. – Союз с герцогом Хендриксоном мог бы быть очень полезен знатным родам Мигарота. Герцог – справедливый человек, и после своей победы он раздаст награду всем своим преданным соратникам. Я знаю его достаточно, чтобы быть уверенным в своих словах, – я составлял его гороскоп.

– До чего же вы интересный собеседник, маэстро, – она по-куриному склонила голову набок и добавила тоном сплетницы: – Правду ли говорят, что по гороскопу можно узнать о человеке все, даже тайные его мысли?

– По-настоящему искусные астрологи способны на многое, – кивнул Райн. – С моей стороны, правда, было бы самонадеянно причислять себя…

– О, бросьте скромничать, маэстро! – она снова кашлянула и прикрыла рот рукой, потом сказала шутливо и добродушно: – Пожалуй, я все-таки поберегусь доверять свой гороскоп такому опасному человеку, как вы! Нам, старикам, уже поздно и меняться, и лечиться…

– Ну что вы, миледи, вам еще далеко до звания старухи, – Райн поклонился. – С вашего позволения, я присоединился бы к моему патрону. Быть может, ему требуется мое содействие.

– Дозволяю, – со вздохом сказала она. – Безусловно, вам интереснее с гостями, чем со мной… ах, не надо, говорить всякие вежливые глупости!.. Хотя, не буду спорить – это тоже способ приобретения опыта. Вежливость – очень важно в дипломатии.

– Да, миледи, – Райн улыбнулся. – По-моему, дипломатия – это не только искусство заводить друзей. Это еще и искусство выживания.

* * *

Они возвращались до дома уже за полночь, слегка опьянев – как будто не от вина, а от разнообразных разговоров, тех, которые они вели с самыми разными людьми – и самими Альмаресами, и позднее, с иными господами, собравшимися на этом маленьком вечере. Мы просто послы; мы просто хотим дружить, больше ничего. Все это было и не было правдой; вкус полуправды отдавал металлом во рту.

– И во что мы вляпались? – риторически спросил Стар, бросив взгляд на своего спутника. Нет, дешифровать выражение лица невозможно: обычная мечтательная улыбка могла относиться как к звездному небу, так и к прошедшему дню или к дню наступающему.

– Во что… – вздохнул Райн. – Ну, во что-то… Я так думаю, сейчас одно из двух будет. Либо Альмаресы все же побоятся рискнуть своим положением и отношением с другими семьями. Или же, например, решат, что, если Хендриксон не собирается брать Мигарот, то от добра добра не ищут…

– Вот этого ты можешь не опасаться, – усмехнулся Стар. – Я же не зря с Иберросом говорил. Он и так не из людей, которые довольствуются тем, что имеют, а я тут еще и… – он покрутил пальцами в воздухе, как бы изображая, как он старался внушить Иберросу необходимую линию поведения самыми тончайшими намеками.

– Тогда развилка на две стратегии.

– Защита от осады и нападение, да, – согласно качнул головой Стар. – Зная Иберроса, я думаю, что он предпочтет нападение. Особенно, если ты преуспеешь в своем начинании.

– Это крайне утешительная мысль, – чуть улыбнулся Райн, вытягивая ноги в портшезе. Стар недовольно заерзал, пытаясь разместить поудобнее, чтобы они друг другу не мешали. – Потому что если Иберрос выберет нападение, то это значит, что он не будет Хендриксона провоцировать. А если он не будет Хендриксона провоцировать, это означает, что он не будет пытаться убить кого-то из нас. Или обоих.

– Ага, отлично… – Стар зевнул. – Ну-ка, напомни, что нам надо завтра говорить у Третьего Кормчего.

– Друг мой, не пытайся казаться наивнее, чем ты есть. Третий Кормчий – политический противник Альмаресов, он принадлежит к «партии нейтралитета», условно говоря. Именно поэтому они наверняка будут знать все, о чем говорили в доме у Третьего уже через пару часов…

– А если не будут? – спросил Стар.

– Тогда придется попробовать другой вариант.

* * *

Сквозь шторы свет, затоплявший комнату, казался багровым. Третий Кормчий умело не пускал день в свой кабинет, творил собственные сумерки. Каменные стены и искусная система вентиляции давали прохладу, которой так не хватало в Мигароте этими жаркими летними днями.

Весною было значительно проще.

Но с тех пор многое изменилось.

В частности, в Мигарот прибыла делегация Хендриксона.

– Помилуйте, капитан[9]9
  …капитан – по традиции мигаротских Кормчих при обращении называют «капитанами», что логично.


[Закрыть] Феррацио, – лениво протянул глава хендриксоновой группы, милорд Ди Арси, рыцарь Серебряного Колокола, кавалер ордена Двойной Звезды и победитель битвы при Янтарном Броде, решившей – да-да, можно не кокетничать, все уже решено, годом раньше, годом позже – судьбу Радужных Княжеств. – Отчего вы так уверены, что я недоговариваю? Клянусь Зевсом, я искренен с вами до такой степени, что это уже просто неприлично.

Ди Арси отпил немного вина и поставил стакан обратно на столик. Откинулся снова на спинку кресла, тряхнув длинными черными кудрями.

– Иными словами, вы твердо заявляете, что не уполномочены сделать мне никакого специального предложения? – подвел итог Феррацио.

Посланник Хендриксона кивнул.

– В таком случае, что мне остается думать? – Кормчий Феррацио развел руками и шутливо вздохнул. – Вы просто не оставляете мне выбора, милорд. Я знаю, что не бывает дипломата без тайной миссии… а раз ваша тайная миссия – не тайный договор, то, должно быть, что-то более примитивное. Например, ночью по условленному сигналу открыть городские ворота.

Они оба вежливо посмеялись: действительно, предположение не могло вызвать ничего, кроме здоровой радости. Тройная линия укреплений Мигарота была снабжена, соответственно, тремя воротами… подкупить всех стражников не представлялось абсолютно никакой возможности, да и армия не могла бы незаметно подойти за одну ночь через густонаселенные предместья. Непременно нашлись бы доброхоты, предупредившие город.

– Ну почему вы сразу подозреваете его сиятельство в каких-то недобрых намерениях? – заметил Ди Арси, отсмеявшись. – Ведь договор до сих пор устраивал обе стороны. Почему бы не принять нашу миссию за чистую монету: его сиятельство всего лишь дал двум своим молодым помощникам набраться опыта на дипломатическом поприще. Ему ведь нет никакого резона сейчас ссориться с Мигаротом.

Это было правдой – такой кусок, как Радужные Княжества, нельзя переварить за пару месяцев. И даже за пару лет – нельзя.

– Вы отлично знаете, чего стоят нынче договоры, – Третий Кормчий сделал рукой в черной кожаной перчатке жест, будто бы отметающий возражения Стара. Оправленный в серебро янтарь блеснул на тыльной стороне ладони. – Поймите нас, милорд Ди Арси, что мы должны думать? Герцог посылает двух своих доверенных соратников, даже знаменитого Магистра Драконьего Солнца, всего лишь для того, чтобы продлить договор, который и без того был бы продлен… разумеется, ваш визит сюда порождает самые разнообразные гипотезы.

– Правда? – весело спросил Стар. – Мне это невероятно льстит! – он ухватил из вазы на столе виноградину и кинул ее в рот. – А недурственный фрукт, господин Феррацио! Это из нижнего течения Рита доставляют?

– Почти, милорд, – заметил Третий Кормчий, опуская веки. – Это из моего личного виноградника. Он действительно ниже по течению Рита, однако гораздо ближе к городу.

– Да, я все больше убеждаюсь, что о плодородии ритских угодий не зря ходят легенды, – Ди Арси прищелкнул языком. – Скажите, капитан, ваш городской устав разрешает иностранцам покупать землю?.. Я с удовольствием бы приобрел виноградник в том районе.

– Думаю, это можно устроить, – благосклонно кивнул Третий Кормчий. И посмотрел на магистра Гаева.

Астролог стоял у окна и глядел на улицу из щели между тяжелых портьер. Лицо его казалось безучастным к разговору и ко всему на свете, будто он сопровождал посла милорда Ди Арси всего лишь для придания веса.

– А как вам город, господин магистр? – поинтересовался Третий Кормчий. – Вы тоже восхищены ритскими угодьями?

Райн сделал шаг в сторону от окна и моргнул, заново привыкая к полумраку комнаты.

– Благодарю, господин кормчий, – сдержанно заметил он. – Мигарот – великий город. Я рад возможности побывать здесь в качестве почетного гостя.

Он замолчал, очевидно, не собираясь больше говорить ни слова. Лицо по-прежнему оставалось отрешенным и даже слегка будто окаменевшим, скрадывая крайнюю молодость магистра. Мальчишки… мальчишки. Почему же Хендриксон послал их?.. Это отвлекающий маневр, совершенно явно… Ди Арси вот даже не делает вид, что его отправили с чем-то серьезным. Победитель при Янтарном Броде, надо же. Удачливый фаворит, только и всего.

Вот магистр… этот сложнее. Безусловно сложнее…

Мир меняется слишком быстро.

Весной все было значительно проще.

Феррацио не верил, что Хендриксон отправил этих юнцов просто так. Рыцаря – еще ладно, но астролога?.. Он ведет себя так, как будто шпионит… за Ди Арси и не только. Так кто же из них в самом деле доверенное лицо Хендриксона, кто осведомлен обо всех его планах?

Какая жалость, что он вернулся из поместья лишь недавно. Наверняка Лазарио и Таглиб уже давно ведут свою игру с… с одним из них, скорее всего.

Но просто удивительно, что, насколько он знает, от Ди Арси до сих пор не поступало ни требований, ни даже настойчивых просьб форсировать заключение договора. Донна Грация говорила только об одной вспышке гнева – во время первой аудиенции у Первого Кормчего – и все. После этого посол принял как должное череду светских развлечений, в которую его втянули, и даже не пытается каким-то образом добиться решения дела, ради которого прислан. Вот, скажем, сегодняшний визит – до сих пор ни словом ни намекнул, что недоволен его неофициальным характером, и что не пора ли господину Третьему Кормчему уже встретиться с послом по протоколу.

– И вы все же настаиваете, что вы желаете только продлить договор и познакомиться с внушающими восхищение обычаями Мигарота? – продолжил Феррацио.

– Положительно, так!

– Скажите, а отдавал ли отчет Его сиятельство герцог, что ваш визит сюда может затянуться? Ведь быстро совершаются только торговые сделки, и то не всякие; в благородном искусстве дипломатии торопиться не пристало.

– Равно как и медлить, – улыбнулся Стар. – А то ведь еще можно дать понять, будто себя не уважаешь…

– И что же будет делать Хендриксон, если вы станете чрезмерно задерживаться?

– Думаю, отзовет нас, – Стар только плечами передернул. – А что еще можно сделать в такой ситуации?

Феррацио приходило на ум много разнообразных вариантов, начиная от осады города и кончая серией политических убийств и запугиваний. Нет, нет, у страха глаза велики. Он стал слишком бояться за последние месяцы, а это очень плохо для государственного деятеля. Пора уходить на покой. В самом деле, что может угрожать Мигароту?.. Герцог не станет осаждать его: город взять очень тяжело, и даже измором – почти невозможно, если не блокируешь с воды; а в водах Рита нет кораблей герцога, весь флот Бресильонского патрулирует побережье. Что касается убийств… помилуйте, да нет у герцога денег – и представителей, кроме того же Ди Арси, – чтобы чьими-либо руками устранять мигаротских должностных лиц.

Конечно, полностью верить словам хендриксоновского посла тоже никак невозможно. Просто продление договора?.. Не смешите. А вот завязать тайные контакты с одной из влиятельных сил города… да хотя бы с Альмаресами… как ему сообщила донна Грация, не далее, как позавчера оба приезжих присутствовали на приеме у сеньоры Альмарес – той самой сеньоры.

– Думаю, больше и в самом деле ничего, – вздохнул сеньор Феррацио. – А что, вы бы хотели, чтобы договор был заключен побыстрее, и вы бы вернулись к своим занятиям в войсках?

– О, полагаю, что этого я должен хотеть в интересах герцога… – легкомысленно отозвался Ди Арси. – Но на самом деле, я от души наслаждаюсь нашими неожиданными мигаротскими каникулами! Признаться, я думал, что выходцы из купеческих фамилий не умеют устраивать празднества – а ваши приемы куда лучше, чем те, что дают местные аристократы – например, Альмаресы…

«Сам заговорил, – подумал сеньор Феррацио. – Да полно, так ли он прост? Быть может, этот мальчишка читает мои умозаключения, как открытую книгу…»

Вот и гадай. При этом помни, Третий Кормчий: излишнее благодушие и излишняя паранойя его враги в равной степени. Насколько же все было проще летом…

– В таком случае, я очень рад, – только и сумел ответить Феррацио на эту реплику. – Надеюсь, на завтрашнем балу в ратуше вы хорошо повеселитесь.

– О, я в этом не сомневаюсь, – откликнулся Ди Арси.

* * *

Где-то во Дворце Кормчих – одном из двух легендарных зданий в Мигароте, об этом дворце и о Большой Пауле, единственном мосту через Рит в его среднем течении, складывают песни, – играла музыка. В ярко освещенных высоких стрельчатых окнах кружились, обмениваясь парами, пышно и красочно разодетые танцоры. Если смотреть снаружи. Если же смотреть изнутри, потягивая, скажем, вино из стеклянного с серебром кубка, то сложно увидеть что-то кроме темноты… Возможно, темноты, отчеркнутой сверху чуть более светлой синевой неба.

Все-таки Мигарот – один из лучших уголков этой плохо выделанной бычьей шкуры, которую иные зовут целым Быком или даже Великим Континентом – хотя речь идет всего лишь о куске грязи, плавающем в великом океане. Сюда из всех остальных уголков, не столь приятных, стягиваются лучшие ткани, и вина, и пряности, и прочее… например, эти великолепные кубки с узорчатым верхом, словно покрытым изморозью…

– Вероятно, благородный лорд изволил отдать должное хмелю? – угодливо спросил юноша-прислужник, на редкость смазливый и юный – пожалуй, на год или два моложе Стара.

– А если и так? – усмехнулся Ди Арси, подставляя кубок под струю из бурдюка, что юноша нес на плече.

Юноша был курчав и светловолос – довольно редкий тип внешности для Мигарота. Впрочем, здесь столько приезжих, что определить, кто чуждый, кто здешний, чаще всего не проще, чем отличить правду от вымысла в словах государственного деятеля. Вот Иберрос, к примеру…

– Милорд Ди Арси!

Стар обернулся.

Позади него стояли три молодые девушки… нет, две молодые девушки и одна, не менее молодая, но вполне замужняя, что явствовало из ее покрытых по местному обычаю узорчатым платком волос – только надо лбом блестящие каштановые волосы были выставлены на всеобщее усмотрение.

– Прошу вас… не присоединитесь ли к нам в круге? – очаровательно краснея, но едва ли на самом деле чувствуя смущение, произнесла одна из незамужних – черноволосая и очень худенькая, чем-то напомнившая ему Вию, только раза в полтора выше маленькой шаманки.

– Почему нет?.. – Стар сунул стакан виночерпию, протянул красавицам руки и позволил увлечь себя в круг танцующих – сейчас переходили к какому-то танцу, которого Стар не знал, но балмейстер уже объявлял фигуры, и они были знакомыми, так почему бы и не…

– Милорд, вы забыли!

Давешний виночерпий вдруг как-то ловко извернулся и вклинился к нему, блестя яркими голубыми глазами, а в руке у него была зажата фибула, одна из двух, которыми Стар скреплял свой плащ по местной моде – лишняя тяжесть, однако же… Вторую руку юноши не разглядеть было из-за бурдюка, и Стар почему-то мгновенно напрягся – может быть, потому, что весь его жизненный опыт отнюдь не призывал ждать от блондинов ничего хорошего.

Предчувствие его не обмануло: рука юноши метнулась вперед, очень быстро, и если бы Стар не отслеживал его движения случайно, ему бы ни за что не удалось увернуться от этого быстрого, как змеиный выпад, юркого движения. Но он увернулся – нож только чиркнул по камзолу из плотного бежевого шелка, не причинив вреда ни вышивке в виде папоротниковых веток, ни хозяину камзола.

А Стар успел перехватить руку неудачливого убийцы, и вывернуть ее, и…

Юноша рванулся прочь, не то ломая, не то насмерть вывихивая собственную руку, одновременно ударил коленом в пах – Стар знать не знал, что кто-то способен порвать собственные мышцы и поэтому не ждал подобного – и кинулся прочь, из зала.

Нет! Не из зала! К одному из этих высоких стрельчатых окон, забранных не слюдой, а невероятно дорогими стеклянными пластинками в мелкой сетчатой раме. Он рванулся прямо на эту раму, по которой Стар задумчиво водил пальцем несколькими мгновениями ранее, и ударил по ней всем телом.

Юноша был ниже Стар, легче сложением – он просто не мог весить столько, он просто не мог суметь – и все-таки рама прогнулась, и вылетела наружу, а юноша вывалился за ней. В короткий, бессодержательный полет до брусничной мостовой площади перед Ратушей.

Стар не успел к подоконнику первым – сказался удачный пинок убийцы. Однако потом он все-таки добрался туда, растолкал удивленных донельзя гостей… и увидел то, что и должен был увидеть, – погнутую решетку выбитой рамы, серебристые брызги разбитого стекла и… и никакого тела. Как не было.

Не то встал и убежал – а что, если уж себе руку вывихнул, лишь бы вывернуться, запросто способен – не то исчез. Не то и вовсе не было никого, так, блажь переутомленного рассудка. Как-то подозрительно это попахивает божественным вмешательством… но неужели боги могут видеть его сейчас?!

Надо будет потом обязательно поблагодарить этих очаровательных красавиц. Если бы не они, Стар бы наверняка отпил из кубка…

– Это как понимать? – Первый Кормчий Лазарио, хозяин бала, задел Стара плечом, кривя полные губы. – Господин посол, эт-то что такое?..

– Вы видели этого юношу? – настойчиво произнес Стар. Сейчас ему важнее всего было выяснить, видел ли кто-то, кроме него, парнишку. Потому что одно дело видения – а другое дело сверхъестественное.

– Этого смазливого юнца с бурдюком? – Первый Кормчий Лазарио скривил губу. – Вольно же вам хватать посреди пира моих собственных слуг, посол! И что, он потом выпрыгнул в окно? А где тело?

– Понятия не имею, господин Первый Кормчий! – Стар подозрительно посмотрел на свой бокал. – сдается мне, я слишком много выпил.

* * *

Снизу, за много кварталов от Дворца, небо видится совсем другим. Оно не чуть светлее – оно много светлее угловатых краев крыш, похожих на челюсти, готовые сомкнуться. Улицы в этой части Мигарота шире, ибо моложе, однако же не настолько широкие, чтобы двум повозкам разъехаться, не сцепившись бортами. А еще на небе праздничные звезды, занавешенные невесомыми кисеями пронизанных лунным светом облаков… Самой луны, тонкого жертвенного серпика, отсюда не видно, она пока низко поднялась над горизонтом.

Райн заставил себя опустить голову и глубоко вдохнул. Ночь в Мигароте пахнет вишневой корой. Их тут очень много – кряжистые, узловатые деревья, тенистые настолько, что на черной, ухоженной земле под ними не растет травы. Ветки их обрезают так, чтобы они не лезли в окна домов, но кроны все равно на редкость густые и пышные. Дикие вишни так не разрастаются. Но в их тени ночью темнее, чем в лесу.

Откуда их тут так много? Надо будет потом спросить.

На соседней улице закричал ночной сторож, во всю профессиональную мощь луженой глотки оповещая добрых горожан, что бояться им некого и нечего.

– Поспешим, – сказал проводник Райна, человек мессира Галлиани. – Нужно успеть до второй стражи.

– Прошу прощения, – улыбнулся Райн. Аллоцо Магиари не был ему ровней, всего лишь секретарь и охранник – он равным образом владел пером и шпагой. Однако всегда проще соблюдать вежливость. – Кажется, я задумался.

– Ночью трудно идти быстро. Мне следовало взять фонарь… Прошу прощения за неудобства, маэстро.

– Все в порядке.

– Я бы рекомендовал вам держаться на стороже. Я попытаюсь защитить вас, но тут никогда не знаешь….

Райн не ответил, хотя мог бы сказать: «О, я настороже, мой добрый проводник, еще как настороже!» Ему показалось, что неподалеку что-то шевельнулось в тени возле дома, он вгляделся туда – и упустил момент… Нет, просто побитого вида бродячая собака с поджатым хвостом. Быстро метнулась поперек улицы и пролезла куда-то под крыльцо.

Они нырнули в щель между домами – там оказалась узкая щербатая лестница, убегавшая куда-то вверх. Здесь было светлее – лунный свет косо падал на стену.

Поднявшись на холм, они оказались на уровне крыш. Наверное, когда-то здесь стояло большое здание, господствующее над окрестностями… точно, с той стороны холма до сих пор виднелись другие ступени, широкие. Сейчас их уже наполовину застроили какими-то лачужками – места в городе вечно не хватает. А до самой вершины вездесущие обыватели почему-то еще не добрались, и покореженные останки фундамента – выглядели они так, как будто их пожевало не только время, но и кто-то куда более злобный, – лежали под лунным светом удивительно недобрыми.

– Святилище Кевгестармеля, – полушепотом пояснил проводник.

Райн напрягся. «Дом Марса наверху», вот оно. И покинутость, и предвестница катастрофы… Так ведь тоже можно понимать…

– Здесь не может быть воровской засады? – спросил Райн Магиари как будто из чистого любопытство; нужно было слушать очень внимательно, чтобы услышать в обыденном тоне астролога нечто иное.

– Нет, что вы, – хмыкнул Алоццо. – Где угодно, только не тут. Мы в городе не любим это место, обходим его десятой дорогой. Но так гораздо быстрее. Сегодня для нас скорость – главное.

Говорил он по-прежнему шепотом.

– Кевгестармель мертв уже двадцать с лишним лет, – заметил Райн.

– Что такое двадцать лет для богов? – в ответ произнес Магиари.

– И все-таки я советую вам насторожиться, – заметил Райн таким же обыденным тоном. – Будет засада. Думаю, вот за тем вот обломком стены… да-да, именно этим. Похож на волнорез, поставленный стоймя.

Алоццо Магиари посмотрел на астролога с некоторым недоумением: очевидно, он никогда не видел волнорезы.

– Там же негде спрятаться, – сказал он.

Райн пожал плечами. Такое бывало уже и раньше – он просто знал. Он мог не знать раньше, анализируя рассыпающиеся таблицы или разбираясь в собственных каракулях, которые к исходу ночи становились особенно неудобочитаемыми. Однако когда приходило то само время – единственное нужное время, когда можно было что-то изменить, – он чувствовал это. Звезды подсказывали?.. Или просто опыт, плачевный опыт человека, под чьими пальцами уже не раз ткань времен послушно скручивалась в жгут, а порою неловко рвалась, растаскивая по клочьям чужие жизни.

– Засада будет, – сказал Райн. – Их пятеро, чтобы наверняка. Люди Альмаресов.

Пока он не произнес этого, он еще точно не знал, что злоумышленников именно пятеро, и что послали их именно Альмаресы. Он, скорее, думал, что на данном этапе для них логичнее попробовать договориться с ним миром… а они вот как.

Магиари шагнул вперед, намереваясь заступить Райна, но астролог удержал его за рукав. «Не надо, – сказал он. – Спереди только пугнут, нападут со спины. Держитесь позади меня».