Текст книги "Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика (СИ)"

Автор книги: Варвара Корсарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Я перевела взгляд с его пальцев, которые крутили карандаш, на его лицо, которое в этот момент выглядело очень властным, решительным и целеустремленным. В Железном Полковнике появилось что-то новое, чего не было раньше. Я не узнавала его. Он был полон энергии, глаза горели шальным огнем. Казалось, его мысли были заняты чем-то волнующим. Планами, которые ему не терпелось начать исполнять.

– Хорошо, – сказала я ровным голосом, гадая, чем продиктован его поступок – благородством и заботой, либо равнодушием и досадой.

. – Не откажусь съездить домой в Ольденбург на денек. Пришло письмо от отца. Он вернулся из столицы и зовет встретиться. Пишет, что хочет перебраться в столицу насовсем. Хотелось бы узнать, почему, и попытаться отговорить. Не возражаете, если поеду завтра?

– Не возражаю. Распоряжусь, чтобы Курт отвез вас в карете. Вы вернетесь в Морунген в тот же день или останетесь с отцом?

– Вернусь, – сказала я, понурившись. Жалкое существо без капли гордости, вот что я такое.

– Благодарю вас, – он выглядел довольным, и это немного обнадежило. – Даже если отпадет необходимость в ваших услугах, как моего личного механика, могут понадобиться другие ваши навыки, ваша наблюдательность, смекалка. В Морунгене скоро будет интересно. У меня большие планы касательно будущего приема. Расскажу о них, когда вернетесь.

– Я не буду задерживаться. Все же боюсь оставлять вас одного надолго.

– Механизм в полном порядке, – отмел мои опасения Август. – Нет никаких предвестников сбоя, как бывало раньше.

– Значит, поеду завтра, – я глубоко вздохнула и поднялась, и даже сумела улыбнуться.

– Договорились, – он тепло улыбнулся в ответ и отпустил меня властным и небрежным жестом. Я была опечалена и сбита с толку.

Не покидало чувство, что мне мягко, но твердо указали мое место, да еще и пальцем погрозили, чтобы не выдумывала лишнего и не доставляла хлопот.

Взвинченная, в расстроенных чувствах я побрела к себе. Шла, понурив голову и вздыхая, поглядывая на узор на плитках пола. Сплетения арабесок были такими же запутанными, как и мои чувства.

Разговор с Августом прошел не так, как я ожидала. Да я и не знала толком, чего ожидала. Но точно не спокойного и делового разговора. И не предложения уехать домой.

Он хочет реже видеть меня? Встречаться только по необходимости? Опасается, что я буду преследовать его с глупыми притязаниями? Или поступает, как порядочный человек – дает возможность вернуться к обычной жизни, думать о нем поменьше?

Последнее предположение, хоть и не утешило, показалось неожиданно верным.

Я не строила иллюзий. Даже если Август ко мне неравнодушен, нечего мечтать о сказочном исходе, когда богатый барон делает простолюдинку баронессой и законной хозяйкой своего замка и сердца. Фон Морунген честолюбив. Титул достался ему за заслуги, но «старая кровь» ценит вовсе не это. Упрочить положение среди титулованных задавак он может, только породнившись с одним из них. Брак с мещанкой станет для него камнем на шее.

Август не романтичный юноша. Взаимное притяжение, дружеское расположение и понимание, ну и тот пылкий поцелуй, будь он неладен – все это не заставит его потерять голову. Он может оставить меня возле себя, но на известном незавидном положении.

Даже случись чудо, была бы я счастлива с ним? Я хорошо знаю характер барона. Его жену ожидают отданные командирским голосом приказания, вспышки гнева, и необходимость уживаться с его крутым нравом. Влюбленность сделала меня глупой, но не слепой, я вижу все его недостатки.

… кажется, дело совсем плохо, раз я готова мириться с ними в любом случае, призналась я себе с тяжким вздохом. Предложи он мне стать его сожительницей, я бы согласилась. У меня дыхание перехватило, когда я представила, что он приводит меня в свою спальню не только затем, чтобы я перебирала шестеренки в его груди…

Признав свою слабость, я продолжила упорно вбивать в голову здравый смысл.

Это не любовь, а болезненная привязанность, жестоко сказала я себе. Верно, целый месяц моя жизнь крутилась вокруг Августа. Я ни о чем и ни ком другом не думала. А значит, он тысячу раз прав, заставляя меня вернуться в привычное окружение, к родне и друзьям, давая подумать обо всем на трезвую голову. И он делает это, рискуя собственным благополучием.

… либо хочет проверить, сможет ли он обходиться без меня.

Гадать было бессмысленно, покидать замок даже на день совершенно не хотелось. Как-то незаметно, исподволь, замок, со всеми его страхами, призраками и скелетами, превратился в мой дом. Приятно было думать, что я многого о нем не знаю. Прожила в Морунгене почти месяц, но видела лишь малую его часть. Не поднималась на крышу, не спускалась в подвал, не была в лаборатории Жакемара и в комнатах нежилого крыла. В животе щекотал приятный холодок от предвкушения будущих открытий. Даже пресловутые призраки не пугали – днем о потустороннем думается со снисходительным смешком.

Я прилежно размышляла о замке и его тайнах, однако полностью перестать думать о бароне Августе фон Морунгене, Железном Полковнике, все-таки не удавалось. От одних мыслей у меня начинала кружиться голова и сердце сладко сжималось, от других я отчаянно грустила.

Не зря меня одолели дурные предчувствия в самый первый миг нашей встречи. Правда, я и предположить не могла, что именно они предвещают и как изменится мое отношение к наместнику всего за несколько недель.

Дни в разлуке покажутся вечностью.

Я собрала саквояж с вечера. Положила немногое, словно давая себе повод вернуться поскорее. Порой по спине пробегал холодок, как накануне беды, и прогнать это чувство никак не удавалось. Ничего страшного не произойдет, убеждала я себя. Да и случись что – за мной пошлют. Не на край же света отправляюсь.

Утром поднялась, когда за окнами еще висел серый туман. Курт обещал приготовить карету к семи. Я взяла саквояж и, прежде чем спуститься по лестнице, на секунду замешкалась. Может, зайти к Августу, сказать «до свидания»? Мы попрощались вчера и больше не виделись. Я одернула себя: не стоит быть навязчивой. Захотел бы попрощаться – сам бы вышел. Да и уезжаю всего на день. Побыть с ним в разлуке полезно.

Его механизм работает отлично, нечего беспокоиться, а мои чувства и привязанности никого не интересуют. И вообще – следовало держать слово, которое я опрометчиво дала барону в тот первый день в замке Морунген в его кабинете. Не сдержала – пеняй на себя. Барон тебе не пара. «Где твоя гордость, Майя? Где твое самоуважение?» – строго допрашивала я себя, пока шла по аллее, сквозь туман, к конюшне.

Курт, позевывая, возился с упряжью. Я забралась в карету, застучали колеса, мимо проплыли кованые ворота. Вскоре началась лесная дорога, и тревога усилилась. Мне казалось, не встретившись с Августом утром, я совершила огромную ошибку. Потребность увидеть его прямо сейчас, немедленно, безотлагательно, нарастала с каждой секундой.

Некоторое время я пыталась отвлечься, но становилось только хуже. Я ерзала на сиденье, покусывала губы, снедаемая душевным зудом. И без конца придумывала предлоги, чтобы вернуться. И предлог нашелся очень быстро.

Надо забрать Фила! Я обещала это госпоже Шварц и полковнику. Кота в замок никто не приглашал. Самое время вернуть беглеца домой.

Я высунулась в окошко и попросила Курта развернуть карету – как раз проезжали удобный пятачок. Камердинер недоуменно свистнул, но спорить не стал. Карета помчалась обратно.

С души как камень упал. Но пожалуй, хозяева замка Морунген не будут рады расстаться с новым жильцом. За эти несколько недель кот стал полноправным обитателем замка. Вот и будет повод подняться к полковнику и узнать его решение.

Говорят, плохая примета – возвращаться, только покинув порог. Но не в этот раз. Я обязательно должна увидеть Августа.

Как только карета остановилась, я выскочила и помчалась в замок, изнывая от нетерпения.

Сначала для порядка прошла на кухню, где уже возились слуги и Росвита, и честно попыталась отыскать Фила. Однако дьявольски хитрый кот не показывался. Как и я, он не хотел домой. У него было больше свободы выбора, чем у меня. И места, где спрятаться, в замке имелось предостаточно. Я подозревала, что кот уже давным-давно узнал все его тайны и перезнакомился со всеми призраками. Но коты умеют хранить чужие секреты.

– Поищите в холле, барышня – лениво посоветовала Луция. – Вроде там шнырял.

Я послушалась совета, но до холла дойти не успела. Замок словно вздрогнул: по коридору, отражаясь от стен, вибрируя и наливаясь гулом, пронесся низкий звук. Я слышала его лишь однажды, но узнала сразу.

Словно заколдованный монстр, проснулись гигантские часы! Проснулись и подали голос. Один удар, второй, третий – удары заставляли замок сотрясаться и гудели, как тревожный набат.

Оторопев, я пошатнулась и оперлась рукой о вибрирующую стену. Над головой покачивался светильник, где-то далеко громко ахнул женский голос.

Нежданный бой часов предвещает беду – так говорили слуги и госпожа Шварц. Слыша их голос, в это было легко поверить. Настоящую причину дефекта в механизме я пока не установила, но в этот миг стала суеверной, как все обитатели замка.

Забыв о коте, я подобрала юбки и стремглав кинулась в библиотеку, рассчитывая найти там Августа и убедиться, что с ним все в порядке.

Однако до лестницы добежать не успела. В коридоре показалась знакомая высокая фигура. Август фон Морунген глянул на несущуюся на него девицу, его глаза вспыхнули недоумением и – показалось или нет? – удовольствием.

– Умеете вы появляться неожиданно! – сказал он. – Вы же уехали десять минут назад – сам видел. Колдовство какое-то. Да еще часы опять ожили, слышали? Теперь слугам будет разговоров на неделю. Вспомнят все страшные байки.

– Я вернулась, – торопливо сказала я, – потому что кое-что забыла.

– Что же? – улыбнулся он, но ответить я не успела. Август покачнулся, привалился плечом к стене и схватился рукой за грудь. Его лицо застыло и тут же налилось безжизненной бледностью, глаза помертвели и стали очень светлыми. Он медленно осел на пол, под ноги каменному скелету с песочными часами в руках.

Вмиг я подлетела к нему, упала на колени и дальше действовала с поразившим саму меня хладнокровием. В глубине души я ждала подобного. Ни на миг я не поверила, что беды позади и механизм Железного Полковника каким-то чудом восстановился и больше не будет капризничать. На этот раз капризом не обошлось: все было очень и очень плохо.

Я слышала хриплое дыхание Августа – и больше ничего. Ни единого стука, ни единого удара. Созданный искусным мастером механизм остановился.

– Ну уж нет, – сказала я громко и зло.

И поступила правильно, разозлившись, потому что мой дар проснулся с силой вулкана. Я словно раскалилась докрасна, вспыхнула, горячие потоки энергии выстрелили во все стороны, перерождая окружающий мир. Теперь он был наполнен пылающими контурами предметов. Через миг я поняла, что прекрасно могу управлять этими пульсирующими образами.

Нет ничего проще!

Вот красный сгусток энергии – сплетение шестеренок, клапанов и пружин в теле человека. Все недвижимо, свечение стремительно блекнет и вот-вот потухнет навсегда.

Я положила ладонь на грудь Августа и слегка помассировала, разгоняя эфирные потоки. Нужно прогнать алое марево, оно не дает им течь свободно, оплетая механизм и тело Августа, как паучьи сети. Инстинкт подсказывал, что пришло оно извне и было проявлением чей-то чужой и злой воли.

Я мысленно сращивала симпатические связи между живым телом и холодным механизмом. Красное марево сожгло их, мерцали неаккуратные безжизненные обрывки, но через миг они начали расти, соединяться и пульсировать. Поползли контуры шестеренок, медленно, но потом все быстрее стали двигаться поршни и шатуны. Наконец, образ механического сердца засиял ослепительным голубым светом, от которого второе зрение потухло.

Все закончилось удивительно быстро. И минуты не заняло, чтобы вернуть Августа к жизни. Он со свистом втянул воздух, содрогнулся и выпрямился рывком.

– Чертов механизм опять подвел меня, – хрипло произнес он. – Как же вовремя ты вернулась, Майя.

– Я что-то почувствовала, – призналась я, хлюпнула носом и быстро достала платок, чтобы не закапать кровью платье. Голова разрывалась болью, руки дрожали от слабости, но счастье победы придавало сил.

Август в гневе сжал и разжал кулак.

– Проклятая железяка, – сказал он с чувством. Как же он ненавидел чувствовать себя слабым и уязвимым!

Очень хотелось упрекнуть его за решение выставить меня из замка, сказать: «Я же говорила! Вот видите, к чему привела ваша прихоть!», но удержалась. И правильно сделала: он и сам все прекрасно понимал, потому что сказал:

– Видимо, мне никак не обойтись без тебя, Майя.

– Посмотрим. Я надеюсь, это случилось в последний раз. Что вы ели и пили утром, Август? Сомнений больше нет. Я точно видела, как разливается по вашему телу отрава.

– Выпил стакан воды из графина, который храню запертым в шкафу и наполняю сам, как вы когда-то мне велели. Видите, я слушаюсь вас покорно. Позавтракать я не успел. Утром пришел Зандер и побрил меня, потом я оделся и пошел в кабинет, но тут раздался гул часов, я решил выйти и успокоить слуг.

Я пристально смотрела на лицо Августа, и в голове, наконец, забрезжила верная догадка, которая заставила похолодеть.

На правой щеке у Августа, рядом с подбородком, алел тонкий порез, оставленный опасной бритвой. Случайность. Такое бывает со всеми мужчинами. Брадобрей, неловкий, глухой Зандер, у которого часто дрожат руки в результате контузии, несомненно, тут же обработал царапину одеколоном. Его руки дрожат, но они не утратили своей ловкости…

Какая же я идиотка!

Я встала. Полковник тоже хотел подняться, но я глянула на его бледное лицо и покачала головой:

– Прошу, Август, сидите. Я найду лакея, он поможет вам подняться в спальню. Вы очень слабы после приступа. Скоро вам станет лучше. Помните, как было в прошлый раз? Я хорошо вас подлатала. Обещаю, что ваше сердце отныне будет стучать как новенькое долгие-долгие годы. И я вам больше не буду нужна.

– Ты поражаешь меня, – сказал Август и с сомнением качнул головой. – Почему ты так в этом уверена?

– Есть подозрения. Мне нужно кое-что уточнить, – ответила я уклончиво.

Раздались торопливые шаги, а потом женский голос сдавленно ахнул и произнес:

– Август!

Белая как мел, с расширенными глазами рядом стояла госпожа Шварц.

– Что случилось? – спросила она высоким от волнения голосом. – Его железное сердце остановилось?

Я поняла, что мать Августа впервые увидела, что происходит с ее сыном, когда его механизм отказывается служить. Она знала о неполадках, но не понимала, насколько все серьезно. Я считала, что она относится к сыну равнодушно, как к чужому, но теперь увидела, что ошибалась.

– Майя, сделайте же что-нибудь! – потребовала она.

– Уже все в порядке, госпожа Шварц. Пожалуйста, позовите лакея и проводите его милость наверх. Через несколько минут он придет в себя. Больше этого не повторится. Его железное сердце постучит еще немало лет.

Госпожа Шварц приблизилась, робко коснулась головы сына и смахнула пот с его лба. Было видно, что это подобие ласки далось ей непросто. Август сделал движение, как будто хотел отстраниться. Опираясь рукой о стену, он кое-как поднялся на ноги.

Внезапно в коридоре стало многолюдно. Слуги взволнованно перешептывались и глазели, боясь подойти. Кто-то сказал с придыханием: «Часы пробили, проклятые! Знать, быть беде!»

Даже кот Фил заявился посмотреть, что случилось. Он выскочил из зала с чертовыми часами – его одного нисколько не напугал их роковой бой – и по стеночке прокрался по направлению к кухне.

Госпожа Шварц жестом подозвала одного из младших лакеев, вдвоем они сделали попытку поддержать Августа и увести, но тот отмахнулся.

– Майя, постой! – позвал он и шагнул, пошатываясь от недостатка сил, но я не стала ждать – нужно торопиться.

Я махнула ему рукой – сейчас вернусь! – и поспешила вглубь коридора, дальше и дальше. Но странная вещь! Я продолжала слышать перестук механического сердца полковника. Словно теперь, помимо второго зрения, у меня открылся и второй слух.

Звуки звучали тихо, они как будто поселились рядом с моим сердцем. Времени размышлять над неожиданным феноменом не было, но подумалось: теперь наши ауры сплетены так тесно, что я буду чувствовать Августа всегда, даже вдалеке от него…

«Это удивительно!» – восхитилась моя романтичная сторона. «И удобно», тут же подсказало мое практичное «я». Возможно, я даже смогу влиять на работу его механизма на расстоянии, если потребуется. Но, надеюсь, не потребуется. Скоро все будет решено раз и навсегда.

Я знаю, кто стоит за покушением. Я не дам ему осуществить его подлые планы.

Глава 25 Добрые намерения

Стараясь не обращать внимания на слабость и мой новый дар, который теперь проявлял себя таким странным образом, я отправилась на поиски Курта и обнаружила его в людской. Он соскучился ждать в карете и решил перекусить. Суету вокруг боя часов и занемогшего хозяина он пропустил.

– Где комната Зандера? – спросила я, не утруждая себя объяснениями.

– В дальнем крыле. Он предпочитает жить отдельно, – ответил невозмутимый камердинер.

– Идемте к нему. Понадобится ваша помощь.

– Зачем? – наконец Курт понял, что дело неладно. Его усы озадаченно встопорщились, однако он поднялся из-за стола, с сожалением глянув на тарелку с нетронутой снедью, и пошел за мной.

– Это он, – бросила я на ходу. – Брадобрей травит полковника. Каким-то образом вводит яд во время утреннего бритья. Через одеколон, через лосьоны… чем там еще вы, мужчины, пользуетесь, когда приводите физиономию в порядок?

Курт понимающе охнул.

– Вы умеете драться, Курт?

– Спрашиваете!

– Тогда готовьтесь. Ваше умение может понадобиться. Нужно запереть Зандера и допросить.

– С удовольствием вздую этого глухого проходимца! – Курт показательно сжал и разжал кулаки. – Но вы уверены, что не ошиблись?

– Я ни в чем не уверена.

– А что думает по этому поводу полковник?

– Он пока не знает, но может присоединиться к нам в любой момент, как только придет в себя. Но ждать его мы не будем. Пусть отдыхает.

Я быстро рассказала о том, что произошло. Курт хмыкнул с сомнением, но отговаривать от затеи не стал.

Мы вошли в дальнюю часть замка, которая обычно пустовала. Каменных скелетов здесь было больше, чем где-либо еще. Неудивительно, что никто не желал селиться рядом с подобными соседями, но брадобрея, по-видимому, они прекрасно устраивали. Как и отсутствие живых свидетелей его проделок.

Курт остановился у ничем не примечательной двери. Я решительно подняла руку и постучала.

Ответа не последовало. Приложила к доскам ухо: в комнате что-то позвякивало, иногда раздавались торопливые шаги.

– Зандер! – позвала я. – Откройте. Нужно поговорить.

– Он не слышит, – предположил Курт. Я же считала, что Зандер прекрасно все слышал, но имел свои мотивы притворяться глухим и держать нас в коридоре. Поколебавшись, я попросила:

– Можете выбить замок?

Курт без лишних слов разбежался, прыгнул, крякнул и ударил ногой пониже ручки. Толстая дубовая доска дрогнула, раздался треск, дверь распахнулась.

Я почувствовала легкое смущение. К роли взломщика и дознавателя нужно привыкнуть. Если вышла ошибка, брадобрей будет весьма обижен.

Однако никто не выбежал из комнаты с бранью.

Курт покачал головой, толкнул дверь рукой, распахивая пошире, и бесстрашно вошел внутрь. Делать было нечего: я пошла следом.

Не успел Курт сделать и пару шагов, как что-то мелькнуло, раздался глухой удар, камердинер охнул и мешком осел на пол. Он немного постоял на коленях с очень удивленным выражением на лице, а затем рухнул на бок.

– Прошу, госпожа Майя, войдите и закройте дверь за собой, – сказал Зандер своим учтивым голоском и сделал приглашающий жест рукой, в которой был зажат канделябр – именно этой массивной медной штукой брадобрей секунду назад ловко ударил Курта по макушке.

– Пусть наш бравый сержант отдохнет немного. Он груб и назойлив, – грустно продолжил Зандер. – Предпочитаю вести переговоры с собеседником повежливее. Эй, тс-тс-тс, не надо!

Увидев, что я делаю осторожные шажки назад, намереваясь сбежать, Зандер направил на меня пистолет, который предусмотрительно держал во второй руке. Он выразительно помахал дулом, показывая, что мне бы лучше выполнить его просьбу.

Я подчинилась, не отрывая взгляда от пистолета с серебряной накладкой на рукоятке. Похожее оружие я видела на стене в комнате Августа.

– Вы украли его у полковника, верно? Из кареты, – спросила я слабым голосом. В горле у меня страшно пересохло, а язык и губы словно онемели. Колени подрагивали, в животе болезненно сжалось.

– Пришлось позаимствовать. Входите же, ну! И встаньте у окна. Подумаю, что с вами делать. Ах, барышня, что же вы натворили! – воскликнул он горестно и со стуком поставил канделябр на стол.

Я подошла к окну, машинально отмечая детали вокруг.

Комната обставлена очень скудно. Ободранная краска на стенах, узкая кровать, рядом сундук и стол. На столе – множество склянок и ящик ухофона. На крючке на стене висит длинный плащ. Если невысокий Зандер наденет его, полы будут доставать до земли… В голове у меня словно молния полыхнула.

– Это вас я видела той ночью с лопатой в руках! Вы и есть безголовый призрак.

– Почему это безголовый? – удивился Зандер. – Мой котелок хоть и с трещиной, – он потер шрам на макушке, – но варит получше, чем у некоторых.

– Вы шли нагнувшись, ухофон висел у вас на спине и выступал над плечами. Я видела лишь очертания вашей фигуры. Мне показалось, что у вас не было головы.

– Забавно, – сказал Зандер сочувственно. – Наше воображение порой выкидывает странные штуки. Ну и перепугались же вы тогда, голубушка! Бежали, сверкая пятками. Жаль, вернулись.

– Зачем вы хотели отравить полковника, Зандер? Зачем хотели убить меня? Это вы стреляли в нас в лесу подле беседки, не отрицайте.

– Вот любопытная барышня! – похвалил меня брадобрей. – Любопытная и упорная. Ждете, что я вот так вам все выложу? Нет, голубушка. Этого не произойдет.

Он тяжело вздохнул и выразительно махнул пистолетом.

– Если бы я хотел вас убить, то убил бы. Как и полковника. Я никогда не промахиваюсь. Немного напугать, ранить слегка, если случай позволит – вот, что я хотел. Если бы вы сбежали, все бы у меня получилось.

– Но зачем?!

На меня был наведен пистолет, и державший его человек сильно нервничал. Его рука тряслась, палец мог в любой миг случайно надавить на собачку. Но я испытывала странное спокойствие. Ни страха, ни волнения – только ярость и горячее любопытство.

Я не успела близко сойтись с Зандером – из всех обитателей дома он был самым неуловимым и странным – и не знала, что стоит за его мотивами. Но была полна решимости узнать. И найти выход из этой безумной ситуации.

Только бы полковник не пришел! Брадобрей выстрелит в него, выполнит свою задачу, и если Август будет ранен, мой дар его не спасет.

– Опять вопросы! – Зандер сильно расстроился. Его набрякшие веки подрагивали, тонкогубый рот искривился. – Вы считаете меня преступником. Злодеем! Нет, я не злодей, госпожа Майя Вайс! Я делал то, о чем меня попросили. Брадобреи, конечно, могут многое. Могут перерезать вам горло одним взмахом лезвия. А могут и нанести малюсенький, случайный порез… особым лезвием. Да еще и обработать его особым составом. В который добавлено кое-что, от чего вы будете чувствовать себя ой как нехорошо…

Зандер покачал головой, а затем продолжил с истовой убежденностью:

– Однако мною двигали добрые намерения. Ну и золото, которое мне заплатили, не буду скрывать. Это правильно, когда добро вознаграждается. Я не хотел убивать полковника, я хотел его спасти. Как тогда, на поле боя. Вам сложно в это поверить, но это так! Полковник должен уехать из этого округа и из замка Морунген. Он не должен здесь быть! Не должен тут хозяйничать! Пусть вернется в столицу. Это пойдет ему на пользу. Он так и поступил бы, кабы не вы. Благодаря моим снадобьям, его механизм пошел вразнос. Он уже был готов уехать. Но тут он нашел вас. Ах, какая незадача!

Голос Зандера сорвался на крик. Нервы его подвели, он все же не удержал язык за зубами. Это оказалось мне на руку, иначе, пожалуй, было бы сложно доказать его причастность к отравлению.

Курт пошевелился на полу и издал легкий стон.

– Приходит в себя, – заметил Зандер с сочувствием. – Нужно поспешить.

– Но почему вы вредили полковнику? – спросила я торопливо, чтобы отвлечь его. – Вы спасли его однажды. Он ваш благодетель. Дал вам дом.

– Говорю же, я не желал ему гибели, – отмахнулся Зандер, одновременно нашаривая в кармане какой-то предмет. – Снадобья не могли бы причинить ему серьезный вред. Но расплата близка. Сделки с дьяволом никогда не заканчиваются хорошо. Запомните это, барышня, и передайте полковнику. А, вот и ты, моя крошка.

Последние его слова были обращены к небольшому круглому предмету, который Зандер выудил из кармана. Он надавил на него большим пальцем, хрустнуло стекло. Зандер бросил шарик на пол, шарик подпрыгнул, а потом взорвался облаком едкого черного дыма.

Я упала на колени, задыхаясь. Из глаз потекли слезы, горло разрывал кашель. К счастью, через минуту дым растекся и осел черным порошком. Утирая слезы, я огляделась: Курт поднялся и сел, ощупывая голову, кашлял, сплевывал, ругался. Зандера же в комнате не было.

– Сбежал, дьявол! – горестно подтвердил Курт, вставая на ноги. – Какой же я идиот!

Раздался звук тяжелых шагов. Я встрепенулась, не зная, кого ожидать. В комнату из коридора вступил полковник – бледный, взъерошенный. Но его глаза метали огонь, а крепко сжатые губы с жесткими складками к крыльям носа давали понять, что он взбешен и готов к битве.

– Совершенно верно. Ты идиот, сержант, – сообщил он отрывисто. – Зачем потащил ее с собой?

Он кивком указал на меня, затем тяжело оперся на косяк, переводя дух. Оглядел комнату и мигом все понял. Нам не пришлось ничего объяснять.

– Впрочем, я не меньший идиот. Вставай, сержант! Надо его поймать и допросить. Майя, отправляйся к себе. Запрись и сиди.

– Но…

– Шагом марш!

Пришлось подчиниться. Однако у лестницы я отстала от возбужденно переговаривающихся мужчин и тихо, незамеченной, вернулась в комнату Зандера.

Пусть полковник ведет следствие. Пусть отправляется в погоню. Пусть ловит отравителя. Я помогу, чем смогу, оставаясь в замке. После всего, что случилось, сидеть в комнате и смиренно ждать вестей я не смогла бы под страхом смерти.

Постанывая от натуги, я придвинула к двери тяжелый сундук. Кто знает этого брадобрея – вдруг решит вернуться за имуществом, пока хозяин замка гоняется за ним всей округе! Новой встречи со злодеем не хотелось.

Первым делом подошла к столу, чтобы исследовать содержимое склянок. Бутылки были странной формы, удлиненные, из зеленоватого стекла. Каждая плотно закрыта серебряной пробкой с изображением паука. Рисунок показался смутно знакомым, но вспомнить, где я его видела, не получилось.

Открывать бутылки не стала. Если внутри яд, испарения могут быть опасными. Позднее посоветую полковнику отправить их столичному химику на проверку. Но и так понятно: внутри одной из бутылочек то, что мешало механическому сердцу полковника работать как полагается.

Затем тщательно изучила ухофон. Разобравшись с защелками, откинула крышку, и увидела внутри сложную начинку и электрическую банку. Зачем это устройство было нужно Зандеру? Нет, глухотой брадобрей не страдал, хоть и пытался убедить всех в обратном.

Я осторожно приложила трубку к уху и присела от неожиданности, а затем поскорее отшвырнула рожок и отчаянно потерла висок. В мозг ударила какофония звуков! Гудение, свист, потрескивание! Точно каждый звук, который издавало старое здание, шелест крыла мухи, движение мышиных лапок под полом, потрескивание рам, дуновение ветра усилились в стократ.

Совершенно непонятно. Выходит, все же брадобрей был глух и использовал прибор по назначению? Но когда он беседовал со мной с пистолетом в руке, прекрасно обходился без своего устройства. Слышал все мои вопросы. Или читал по губам? Однако иногда он отворачивался и не мог видеть мое лицо.

Из-под серой подушки на кровати высовывался угол кожаной папки, полной бумаг. Я торопливо открыла ее и принялась листать.

Новая загадка. На каждой странице – небрежно нарисованная схема. Стрелки, указатели, переходы… План замка Морунген? Зачем он был нужен брадобрею? Что он искал? То самое сокровище Жакемара, о котором толковал князь?

Вечером, когда мужчины вернулись, выяснилось, что поиски ни к чему не привели. Брадобрей как сквозь землю провалился. Собаки отследили его до тропы, ведущей к беседке в лесу, где он рассыпал порошок, начисто отбивший им нюх.

В течение недели Зандера искали в лесах, расспрашивали в ближних городах и фермах. Перерыли весь замок от чердака до подвала – без толку. Брадобрей пропал без следа.

Полковник не сдавался: он пригласил полицейских и егерей из Шваленберга, устроил допросы бургомистру и жителям города, после чего, как я подозревала, наместника стали ненавидеть еще сильнее. Но никаких новых сведений ему не сообщили. Зандера едва знали в окрестностях. Он никогда не покидал замка и ни с кем, кроме его обитателей, не общался. По крайней мере, так утверждали опрошенные. Не исключено, что кто-то из них хладнокровно врал.